Текст книги "Мой парень – волк (СИ)"

Автор книги: Вероника Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 30. Лена

Медвежонок!

Значит, сейчас сюда придут медведи и всех нас съедят!

Я заверещала и начала звать всех в дом:

– Миша! Вера! Паша! Помогите! Медведи!

Медвежонок, увидав такого активного испуганного оратора, бросился навстречу ко мне.

Все, мне конец.

Нам всем конец! Ну где они все?

Медвежонок, радостно скалясь, бежал на своих четверых вприпрыжку, и будто что-то напевал веселое себе под нос.

УУУУ! Видимо, думает, как съест нас тут всех!

Я бросилась в дом, только пятками сверкнула. Ох, надеюсь, что Вера с Мишей уже в доме!

Захлопнула прямо перед медвежонком дверь, и тот, будто бы ударившись лбом, кубарем скатился с крыльца. И тут же заголосил. Зверюга! Мать, наверное, зовет, чтобы мстить!

Вбежала в дом, и споткнулась обо что-то. Со страха и не поняла, что это, а как поняла, заорала пуще прежнего.

На полу в сенях лежала Верочка. Без сознания. В руках у нее была Мишенькина кепочка.

Вдруг дверь открылась и в дом вбежал совершенно не запыхавшийся Пашка. Увидав Верочку, он застыл. Обернулся в открытую дверь, где на земле сидел медвежонок и чесал себе лоб, потом глянул обратно, потом на меня, и начал командовать.

– Спокойно!

– Дверь! Дверь! – задыхаясь, шипела я.

От страха я ничего не могла говорить. Горло только сипело.

Но Пашка меня понял. Осторожно он потрогал пульс у Верочки, закрыл дверь, и то, явно только для того, чтобы я успокоилась, потому что не стал заваливать дверь разными вещами и крупными предметами, принюхался, огляделся, и присел рядом со мной.

От крика я охрипла и ничего не могла делать, только глупо хлопала глазами с открытым ртом.

– Ружье! У тебя в доме есть ружье? – единственное, что смогла прошептать.

– Так, Лена, возьми себя в руки. Ружье нам совершенно не нужно. Его и нет в доме. И.… ножей тоже не надо, – проследил он за моим взглядом в кухню. – Я сейчас везу Веру в больницу. Поняла?

Я кивнула.

– А ты остаешься здесь. Поняла?

Я кивнула.

– Мишенька, Миша! – запищала я.

– А Мишенька тоже остается здесь.

– Где он, где?

– Он здесь, Лена, успокойся, все под контролем.

Я вскочила и забегала по дому. Оглядев первый этаж, рванула на второй, но даже в этой ужасной берлоге со старыми листьями и каким-то сеном мальчика не было.

У меня не то, что руки похолодели, я почувствовала, что скоро потеряю сознание от страха.

Пашка поймал меня и прижал к груди.

– Лена, успокойся. Мишка тут. Я повез Веру в больницу, а ты остаешься здесь. Я позвоню Петру, он будет тут через секунду, я тебя уверяю. Поняла?

Я кивнула и предложила:

– Пусть ружье захватит.

Паша глянул на меня странным взглядом.

– Два. Я в тире один раз в мишень попала.

Разобравшись в моем шепоте, Пашка подумал и серьезно кивнул. Но так, как будто соглашался, чтобы я отстала от него.

Взял ключи от своего трактора-джипа, подхватил Верочку на руки и как ни в чем не бывало, прошествовал мимо медвежонка к машине. Медвежонок ожидаемо побежал за ними. Даже лапой на Пашку навалился, но тот только что-то сказал ему, и прежде чем запрыгнуть в кабину, присел перед животным, и сделал невероятную вещь.

Пока я тряслась за наши жизни и переживала, что дикое животное нас пришибет, Пашка как всегда относился к тому, что происходит, с глупым юмором.

Он потрепал по голове медвежонка, и чмокнул его в макушку.

Я чуть в обморок не грохнулась. Сейчас явно появятся трупы.

Трупом Пашка не стал.

Увидев меня в окне, он погрозил пальцем и прыгнул в машину, шины завизжали и машина пропала в дорожной пыли.

Я поняла, что спасение Мишки лежит на мне. Поискав в сенях мешки с одеждой, которую не успела выкинуть, достала несколько ватных штанов и курток. Запаслась ножами в кухне. Натянула все это обмундирование и осторожно приоткрыла дверь. Медвежонка не было. Видимо, побежал к себе в лес за родителями, на завтрак приглашать.

Под всей этой одеждой даже жары не чувствовала, так боялась, что с ребенком может что-то случиться.

– Мииишенька!! – тихонько позвала я.

Да, так не логично кого-то звать. Шепотом.

– Миша! – держа наготове нож впереди себя, я пошла по двору.

Ребенка не было нигде. Заглянула в туалет, зашла в баню.

Ни одной живой души. Значит, надо идти в лес. Значит, надо объявлять спасательную операцию.

Смахнув с лица пот и слезы, пошла по дороге в деревню, и вдруг откуда ни возьмись, вылетел Петр. Тот явно бежал. И, похоже, вообще с пляжа. На нем были только плавки.

Я схватилась за его плечи и начала трясти, пытаясь рассказать, что случилось, но получалось только плакать.

– Мишка?

Я кивнула. Как хорошо, что есть люди, что понимают с полуслова!

– Я в деревню… за помощью… надо искать..

Петр схватил меня за плечи, заглянул в глаза и медленно, как с умалишенной, заговорил.

– Никого не надо искать. Пойдем со мной. Пойдем. Я все тебе расскажу.

В моей голове пронеслись все мысли, какие только могут быть – от торговли детскими органами до похищения инопланетянами.

Я отстранилась, указала тому на дорогу, мол, пропускаю вперед, Петр нахмурился, но сделал два шага по дорожке, повернувшись спиной ко мне. А я припустила со всех своих силенок в деревню. Вот сейчас, за той березой – поворот и уже первый дом! Сейчас – сейчас!

Но нет. Сзади меня что-то хлопнуло и я свалилась лицом вперед, проехав по пыли.

Если бы не куча одежды, пришлось бы, наверное, собирать косточки по всему лесу, но здесь бог миловал. Зимние штаны и куртки послужили амортизатором.

– Говорю же, поговорить надо, – Петр взвалил меня на плечо и понес к дому Пашки.

Маньяк!

Я заголосила, но никто, кроме птичек, не откликнулся на мой призыв о помощи.

Петр донес меня до дома, сгрудил на крыльцо и наставил палец на меня.

– Не орать, не брыкаться и только слушать. Поняла?

Я кивнула, а сама поудобнее перехватила нож.

– А теперь слушай. И сними с себя все эти вещи, не от кого здесь защищаться, все в порядке.

Он вырвал из моих ослабевших рук нож, достал из кармана другой и стянул куртки.

– Штаны уж сама сними, а то тепловой удар получишь.

Пока Петр проделывал все эти манипуляции, краем глаза я увидела, как к нам неторопливо приближается медвежонок, лохматый и уже весь в какой-то паутине и сухих ветках.

Петру я решила о нем не говорить. Медведь нападет на того, кто стоит спиной, гуманно рассудила я. А мне в это время останется только вскочить да в дом юркнуть.

Во все глаза я смотрела на мужчину. Тот прислонился к перилам и начал вещать.

– Лен, тут такое дело. Ты, конечно, не поверишь мне, хотя надо. Черт, фразу эту я редко говорю… так вот. Мишка цел и невредим, потому что он стал медведем. Это я уже в первый день почуял. От чашки, из которой пил мальчик, пахло зверем.

Я закатила глаза и еле удержалась, чтобы не грохнуться в обморок. Вот зверюга и маньячище этот Петр!

– Вижу, вижу, ты не веришь. А придется. И смириться вам с этим придется. Кстати, плюсы в этом тоже есть. Ммм… всякие.

Он помолчал, собираясь с духом.

– В общем, Миша – он медведь. Оборотень по-вашему. Что-то спровоцировало превращение, обычно это происходит намного позже. Но не волнуйся, я ему помогу, мы все ему поможем. Все будет очень даже в порядке. Все решим! Все под контролем. Ты спрашиваешь, где же Мишенька? Да вот же он– прямо за моей спиной.

Петр обернулся и приветливо помахал задумавшемуся медвежонку.

Тот сидел на попе и смотрел на нас. Но только Петр помахал рукой, поднялся и неуверенно направился в нашу сторону.

– Привет!

Я вскочила. Петр глянул на меня и поднял палец вверх, призывая к вниманию.

И тут же воздух вокруг него сгустился, замерцал, а кожа начала покрываться шерстью. Через несколько секунд передо мной стоял большой бурый медведь, недалеко– такой же маленький.

И тут я поняла, что меня накачали наркотиками. И брякнулась в обморок.

Глава 31. Паша

Я гнал свою машину, которую Ленка окрестила бронетанком, вперед, как умалишенный. На последней передаче, газ – в пол. Все крутилось перед глазами, мелькали деревья, было страшно и жутко больно в груди.

– Паша! Срочно дуй ко мне, – успел набрать номер друга. И оборотень-медведь сразу отозвался. Мне ужасно повезло, что он держал телефон всегда рядом с собой и, самое главное, был в зоне доступа.

– Что? – он сразу, по тону понял, что дело не чисто.

– Мишка обратился в медведя, – я не стал юлить и выложил сразу, как есть.

На том конце виртуального провода повисло молчание и я подумал, выворачивая руль от встречи с очередной сосной, что связь прервалась. Но на самом деле это нейроны в голвое моего друга вспыхивали и гасли, помогая осознать случившееся.

Я даже практически увидел, как он хлопнул себя по лбу, осознав, что произошло:

– Медведь! Точно! Как я сразу не понял!

– Я тоже, дружище. Он столько времени был возле меня, и я все гадал, что же в его запахе меня смущает. А оказывается, он был одним из нас, только рожденным оборотнем!

– Так. Где он?

– В моей берлоге.

– Один? – я уже слышал, как Пашка раздевается: сбросив одежду, в облике медведя он быстрее доберется до точки назначения.

– С ним Ленка.

– О нет, – он даже замер, по звукам.

– Да, тебе придется все ей объяснить, – я подскочил на какой-то кочке и стукнулся плечом о дверь. Нащупал ремень безопасности и протянул его через грудь.

– ну почему снова я? – проныла трубка, и я отключился.

Петр найдет слова, чтобы доходчиво все объяснить.

Другого выбора нет, ленке придется познакомиться с моим миром, и даже лучше, что это сделаю не я.

Я словно расслоился во времени и пространстве – одна часть сидела сейчас в машине, и поглядывала на Верочку, голова которой моталась из стороны в сторону, ерзая от тряски по подголовнику пассажирского сиденья. Другая часть была уже в больнице, искала врача, медсестер, хоть кого! Третья часть держала Мишутку за лапу и пыталась достучаться до его человеческого состояния, которое забилось внутри, или, наверняка, даже уснуло.

А четвертая часть… Четвертая часть приводила Лену в порядок. Даже не представляю, как она перепугалась. Я-то уже понял, что все, в общем-то, скоро придет в сравнительный порядок. Потому что Вера, хоть и была в обмороке, но дышала ровно, спокойно. Мишка, хоть и превратился в медвежонка, но это его не испугало, наоборот, детская психика новообращенных оборотней воспринимает все легко и просто, как само собой разумеющееся, будто бы ребенок сразу родился в теле зверя. И сейчас он просто смотрел на дом, лес и испуганную Ленку как мелкий медвежонок, а не маленький мальчик.

Прыгая на буераках, машина кренилась в разные стороны. Туда, сюда.

Мотор ревел, как ракета на космодроме Байконур, и казалось, что еще чуть-чуть и тачка взлетит.

Скорость, с которой двигалась машина, была большой, но недостаточной для того, чтобы переместиться до населенного пункта, который был ближе всех и где находилась больница.

Пару раз я даже чуть не влетел в березу, но вовремя выправлял руль, объезжая ее.

Все будет в порядке. Эта мысль стучалась у меня в голове и я точно знал, что да. Я выкарабкаюсь из этой ситуации и вытяну из нее всех моих близких с наименьшими потерями.

И Веру, и Мишку, и. Ленку. Мысль о ней придала мне ускорение и стало легче. Уж с этой девчонкой точно ничего плохого не случится…интересно, а Пашку она ударит лопатой до того, как он превратится в медведя, или после?

В больницу ворвался с шумом. Медленная медсестра подошла к нам и кивнула головой на кресло у входа в кабинет врача.

Я, с поникшей Верой на руках, проигнорировал ее движение и тут же ногой открыл дверь. В кабинете сидел немолодой доктор в белом халате и он только поднял уставшие глаза на меня.

– Молодой человек! вам нужно быть потише! – сказал он, хотя я представлял собой угрожающее зрелище, врач не испугался. Видимо, и не такого успел повидать на своем веку во время службы в сельской больнице.

– У меня сестра. Она..

– Положите девушку на кушетку, – приказал он и тут же встал.

Я повиновался. Доктор взял стетоскоп и начал прослушивать ее, попутно задавая уточняющие вопросы.

Я и без всяких ухищрений слышал: Вера спит и сон ее довольно глубок и, что странно, спокоен.

Доктор озабоченно потер переносицу.

– Вы знаете, молодой человек… а ведь она спит! – высказал он очевидную мысль. – И сон ее, как я вижу, здоров, если она не принимала никаких препаратов, седативных, например, – он кинул острый взгляд в меня.

Я замотал головой: запахов лекарств не было.

– Мы сделаем чистку и прокапаем ее. Завтра сделаем полное обследование, – успокоил меня доктор.

Еще через несколько минут я сам отнес Веру в палату.

Отер ее лицо влажным полотенцем и она приоткрыла глаза.

Еле ворочая непослушным языком, она сказала:

– Паша, присмотри за Мишенькой, я так устала, мне так хочется спать…

И снова отключилась.

Я прислушался к работе всех ее органов. Все работало без перебоев и было в порядке.

Тогда почему же она спит..

– Да такое часто бывает, – успокоила меня пожилая медсестра, дежурная по этажу, выпроваживая меня из палаты. – Может он отвар какой выпила? Сейчас модно прибегать к травкам, чтобы привести себя в форму. Может быть, и ей захотелось покоя, вот и она заварила какую траву.

Я хмыкнул и умчался вниз. Вопрос, что с верой, мучал меня всю дорогу до дома после того, как я удостоверился в том, что за сестрой будет обеспечен надлежащий уход.

Глава 32. Лена

Пошевелила рукой. Потом второй. Ногой. Сжала и разжала ягодицы. Так, вроде бы все на месте. Можно приоткрывать глаза. Открыла один, оставив второй прищуренным.

Где я нахожусь? В доме, на своем диванчике, вон как обрадовались пружины, одна сразу в копчик вонзилась, но я стойко сдержалась и не стала вопить, чтобы не привлекать к себе внимания.

Хотя… что не привлекать. Петр, слава богу, одетый в футболку и шорты Паши, сразу оказался возле меня и присел на табуретку. Она сразу заскрипела под весом его перекачанных мышц.

– Лена, я знаю, что ты очнулась. Надо поговорить спокойно. Открывай глаза, – спокойно сказал он.

– Не буду, – покачала я головой из стороны в сторону.

– Да хватит тебе, – я скосила на него глаза из-под ресниц, потому что хотела проверить: не с иллюзией ли разговариваю?

Но нет, тот сидел на табуретке и с беспокойством смотрел на меня.

– Надо срочно вызвать мне скорую. У меня интоксикация. И полицию. Ребенок пропал, а ты сидишь тут расслабленный, – попеняла я ему.

– Лена, вот вода. Обычная, кипяченая, выпей и давай попробуем еще раз.

Петр не оставлял попыток меня растормошить, а я все думала: что он ко мне привязался? На улице ходит медведь, пропал ребенок, а он воды мне предлагает. Да тут литром коньяка не отделаешься!

Я согласилась. Может, он не маньяк, а просто дурачок. В любом случае, ребенка искать в предобморочном и послеобморочном состоянии как-то неверно.

Села на диване, попивая воду из щербатой кружки.

Вода была теплая и потому противная. Но лучше, чем ничего. Я сдула челку, упавшую на лоб и величественно махнула рукой, позволяя вещать.

– В общем, так. Я оборотень. Я медведь. Это моя вторая сущность. И превращаюсь в медведя я довольно редко, и то в лесах, поэтому часто приезжаю сюда. Оборотни могут быть разными. Есть рыси, россомахи. Есть волки. В общем, хищники.

– Ты мне чего про хищников заливаешь? Про медведей давай, про себя. Сразу меня сожрешь, или подождешь?

– Ну почему сразу сожрешь-то? Нет такой у меня привычки, хорошо я питаюсь и ты опасности не представляешь, – будто бы обиделся он. – Оборотни отличаются от людей наличием животных привычек и от животных– человеческих. Например, я бурый медведь, но зимой в спячку не ложусь, а работаю в городе. А летом гуляю по лесу, чтобы выгулять свою животную натуру, дать ей свободу, не держать в темнице. Долго тоже нельзя держать животное в себе. Как и человека. Понимаешь?

– Очень интересная сказка, сейчас прям верить начну, – кивнула я ему.

– Лена, не заставляй меня ругаться! – начал вдруг закипать этот недочеловек в чужих шортах.

– Нет, нет, продолжайте, Ганс Христиан Андерсен! – спокойно ответила я ему, но вложила в свои слова как можно больше недоверия.

– Эх, вот зря ты так. Я тут тебя в основы мироздания посвящаю, а ты ведешь себя как… как… дура! – начала кипятиться гора мышц.

– Так! Попрошу без оскорблений! – я вскочила.

– Хорошо, – вздохнул и спустя секунд десять продолжил парень. – Так вот. Мишутка и правда медвежонок. Почему-то он перевоплотился раньше, чем должен, ведь мама у него человек, Вера обычная… ну то есть не обычная… но в общем, не оборотень она! – он стукнул себя по коленке своей лапищей, что я вздрогнула. – И я здесь для того, чтобы помочь ему становиться обратно человеком.

– Ладно. Это прекрасная сказка про белого бычка, но мне надо много чего сделать, – перебила я его.

– Например? – он несказанно удивился.

– Надо позвонить Паше, узнать, как там Вера, – как маленькому, медленно и почти по слогам выдала ему.

– Я уже звонил, Вера приходит в себя и ей придется остаться в больнице на несколько дней. Кстати, ты знала, что связь здесь ловит только на лестнице? Очень не удобно! – он помотал своей лохматой головой, а мне захотелось по ней как следует стукнуть! Это все, что волнует качка?

– Хорошо, господин Андерсен, но я бы сама хотела убедиться в этом, – я сказала это спокойно и даже почти церемонно, но внутри кипела еле сдерживаемая ярость.

Петр протянул мой сотовый.

Послав груде мышц злобный взгляд из-под бровей, прокурсировала мимо него и встала на лесенке. Набрала номер Павла. Тот ответил сразу. Будто ждал звонка.

– Как ты? – сразу раздалось из трубки.

– Я-то очень даже не плохо. Ты мне скажи, как Вера?

– У Веры тяжелое отравление, ей сделали промывание желудка, но в больнице ей придется провести как минимум дня три. Петр с вами? – в голосе его слышно еле сдерживаемое волнение, и я подумала, что такая реакция мне нравится больше, чем спокойствие этого увальня на табуретке.

– Со мной, – я скуксилась, чтобы даже через телефонную трубку было понятно, что я категорически не довольна этой компанией.

– Все в порядке? – мне кажется, он задышал быстрее и резче, будто бы бежал.

– В каком порядке? Надо теперь искать Мишку, собирать поисковый отряд, я не знаю, бабок из деревни, людей из города!

Тут меня начала косить небольшая истерика. О чем он думает?! Нужно что-то делать! Куда-то бежать! Поднимать всех на уши!

А они пристали со своим: «ты в порядке?!».

– Лена, успокойся! – он резко рявкнул, и я даже выпрямилась, подчинившись силе его воздействия.

Я помолчала, собираясь с силами.

На том конце трубки слышалось пыхтение. Наверное, Пашка бежал, вернее, я на это очень надеюсь.

– Я спокойна!! Это вы слишком расслаблены! Что с вами такое?! – я собрала себя в кучку и накричала на него.

– Лена, дыши ровно! Петр тебе должен был все объяснить. Или он еще не успел? – интересовалась трубка.

– Что объяснить-то?

Я вскочила и начала ходить взад-вперед, натыкаясь на мебель и сидящего Петра, следящего за мной.

– Ну как же. Нашу историю. И кто такой Мишка, – Паша, похоже, остановился, потому что говорил со мной ровно, пытаясь поймать на крючок мое внимание.

– Кто же он? – я остановилась прямо за Петром, с ненавистью глядя на его русоволосую голову.

– Ну как же. Медвежонок. Он сразу им родился. Не знаю, что спровоцировало обращение, но то…

Не выдержав снова этой ахинеи, я бросила трубку. Тем более, что зарядки оставалось два процента, а это значит, что связь начнет барахлить, пока не доберет своих положенных ста.

Или тут коллективное отравление грибами, или я все еще сплю. Или я сплю отравленная грибами. Все просто.

– И это… Лен… чтобы уж между нами не было никаких недомолвок… Сразу тебе скажу одну вещь, – подал голос Петр.

Я закатила глаза. На что еще этот сказочник хочет открыть мне глаза?

– Ты не думай плохо про Пашку. Они, волки, неплохие оборотни-то, только он решил, что не будет принадлежать ни одной стае, а будет одиночкой. Это его право. Тут много таких появляется. Или кто не знает, что со своей второй сущностью делать, или еще что. Манит их сюда… – он говорил медленно пытаясь достучаться до моего разума. Наверное, техниками нейропрограммирования владеет какими-то, раз подделывает свое поведение под меня, даже дышать старается в таком же темпе.

– Ага, ты – медведь, Пашка – волк. А я – лисичка – сестричка. Патрикеевна.

– ЭЭ… неее… я бы сразу почуял… – пробасил Петр.

– Да шучу я! Какая из меня лиса? Я сейчас больше похожу на оборотня – недоумка. Или за кого ты меня там принимаешь.

Петр вздохнул. Потом подумал и еще раз вздохнул.

И он не был самим собой, если бы со всей обстоятельностью не вернулся к нашим баранам. Вернее, к нашему недавно приобретённому зверенышу.

– Пойдем к мальчику, он боится, напуган, ему нужна наша поддержка.

Решив, что медвежонок съесть один меня не сможет, приняла это соломоново решение и последовала за бодибилдером– оборотнем, или кем он там себя представляет.

Медвежонок сидел там же, где его и оставили, перед домом и ревел. Натурально ревел, как малыши, когда расшибут коленку.

И так мне стало жалко животное, передать невозможно. Прямо как Мишку, когда он начинает грустить или плакать.

Вздохнув, я присела перед ним. Медвежонок посмотрел на меня своими глазками-бусинками и начал утирать лапами лицо. Прямо как малыш. Ну, правда говоря, он и есть малыш.

Не зря говорят, что чужих детей не бывает. И даже если эти дети заросли шерстью и имеют большую пасть с зубами больше, чем ваши.

Делать нечего, я достала из кармана шорт конфетку, развернула и протянула мелкому сладость. Тот открыл рот, и я засунула ему туда леденец. Мелкий радостно заурчал. И вроде бы слез сразу стало меньше? Я погладила его по голове, потрепала за ухом, и мне показалось, что медвежонок улыбнулся.

Ну вот, приехали, и меня начали галлюцинации съедать.

Петр в это время налил чистой воды в ведро и поднес малышу. Тот непонимающе глянул на мужчину.

Петр изобразил, что пьет. Медведь понял, но пить решил по-своему. Нагнулся над ведром и начал лакать воду.

Петр недовольно насупился.

Похоже, обучение будет дооооолгим.

Видимо, и Петр так решил.

Пока медвежонок развлекался, я решила кое-что прояснить и про медведей. Реклама про волков меня впечатлила, но информация не была актуальной. Другое дело– медведи!

– Медведь… ну а что медведь… Берлогу для зимовки медведи готовят заранее и как правило, залегают до первого снега. Место может выбрать в глухом лесу, недалеко от дорог. Вырывает ее сам или приспосабливает ямы, заброшенные норы и тому подобное. Дно берлоги устилает лапником, сеном, корой деревьев, особенно уютно устраивается медведица, которая зимой приносит приплод. Пары складываются только на время гона, дальнейшая забота о потомстве лежит на матери.

Он помолчал, и продолжил, уже не глядя на меня.

– Выйдя из берлоги, она защищает детей от всяких посягательств. Медведица приносит потомство раз в два года, потому, что взросление малышей идет медленно. Нередко один из малышей и на следующий год ложится зимовать с матерью. Даже когда она принесет следующее потомство, может принимать участие в воспитании малышей. У некоторых оборотней-медведей остаются эти привычки. У некоторых верх берет человеческая сторона.

Видимо, Петр увлекся. Ну, или в школе подрабатывал, преподавая науку о поведении зверей.

– Слушай, а оборотни… они… ну это… только со своими живут или с людьми тоже? – не могла не задать провокационный вопрос.

– Я живу один. У меня квартира в городе и берлога в деревне. Кстати, берлогу мне Пашка строил. А ремонт его хижины – мой ответ ему.

– А зачем он тебе ремонтировал берлогу? – не удержалась я.

– Я сказал ему, что женщину привезу. Красивую, – Петр вздохнул.

– Женщину? Или медведицу? – я не могла остановиться от расспросов.

– Эй, перестань! Маленьким трусихам слова не давали! Женщину. Давно это было. Почти шесть лет назад. – Петр снова протяжно вздохнул, от чего с ближайшего дерева вспорхнула стайка птиц.

– Нуууу…. и где твоя мифическая женщина? – ехидно переспросила я.

– Сбежала! – ой, сейчас расплачусь, как повезло-то, хихикнула я про себя.

– Вот молодец! Правильно сделала!

– Эй! – оскорбился Петр.

– Ох, я что, это вслух сказала? – ненатурально удивилась я.

Петр рассмеялся и сообщил, что поведет медвежонка в лес, учить его добывать пропитание.

По сообщению энциклопедии по имени Петр оказалось, что бурые медведи едят летом и осенью в основном растения и ягоды. Весной в их были рационе жуки, птичьи яйца и птенцы, мыши и лягушки. После спячки голодные медведи нападают на крупных животных, но с медвежонком нам это не грозит.

Решив, что мальчики должны развлекаться так, как хотят, я соблаговолила их отпустить.

Воздух вокруг Петра вновь заискрился и спустя пару секунд из разорванной одежды на поляну ступил бурый медведь ростом под два метра.

В этот раз я в обморок не грохнулась, а только обалдело глядела, как со двора в лес идут, перекатывая попой, два медведя. Маленький и большой. Правда, перед тем, как побежать за большим, маленький подошел ко мне и ткнулся мокрым носом в ладонь. Погладив его за ухом, я разрешающе махнула рукой: двигай, мол.

Дааа, похоже, что этого индивида в качестве мужчины можно даже не рассматривать..

И все-таки мне пришлось поверить в то, что я оказалась в деревне с оборотнями. Ну где же Пашка? Мне сейчас как никогда нужно мужское плечо, чтобы он разрулил всю эту ситуацию! Зря я на него фырчала и кривилась все это время. Надо было улыбаться мило и позволять ему пялиться на меня, а не пресекать все эти оглядывания.

Вот я дурочка!