Текст книги "Мой парень – волк (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Мой парень – волк
Вероника Колесникова
Глава 1. Паша
Бамс. Сейчас она снимет свою футболку и меня точно хватит удар.
Взялась за низ… Сейчас поднимет ткань вверх… И наружу выскочит ее огромная грудь…О нет, мое бедное сердце…
Нет. Передумала, слава богу, я уже чуть не упал в песок от резкого кровоизлияния в пах и чуть не захлебнулся слюней.
Поставила руки в бока и смотрит на меня в упор своими холодными синими глазами из-под километровых ресниц.
– Пашенька, а ты купаться не будешь?
Вот же стерва, и улыбается так игриво, весело, а у самой глаза злые, ждёт, когда я нагрублю.
А вот выкуси.
– Буду, конечно, да только после вас. Как тонуть начнёте, так и пойду в воду. Вас спасать. Как обычно.
Получила? Улыбочка ее сразу сникла. Губку нижнюю закусила, знает, какое сокрушающее впечатление на мужчин производит это действие.
Но со мной эти игры не пройдут. Я – одинокий волк!
– Паша! – это сестра моя, мамочку строит из себя. Да вот только не меня надо воспитывать, я-то нормальный, вполне себе состоявшийся…волк, а вот подружка твоя – змея самая настоящая. Или сирена!
Господи, ну почему их принесло ко мне в берлогу именно сейчас, когда я женщину видел последний раз полгода назад?!
Это все спермотоксикоз виноват, точно.
Иначе я бы на эту Ленку и не взглянул. И реагировал бы на нее нормально, а не боялся сейчас снять штаны прилюдно, чтобы не показать свое возбуждение всем.
– Дядь Паш, а ты плавать умеешь?
– Умею, Миш! – единственный, кого рад тут видеть – мелкий племянник.
– Дядь Паш, а покажи, как!
– Мишенька! Не приставай к дяде! Не умеет он плавать! Только языком чесать горазд!
Ленка не может себе отказать в удовольствии снова меня как-нибудь задеть. И всё-таки снимает свою футболку.
Нельзя сказать, что та что-то скрывала и прежде, но сейчас… Я готов ослепнуть. Боже, это просто совершенная грудь, размер, как я люблю, – одной моей лапищей не удержать. Тонкие верёвочки купальника натянулись на шее, впечатались в ключицы, удерживая это богатство.
Ррррр! Волк во мне взбесился. Снова!
Черт, не смотреть, не смотреть на нее, иначе прямо сейчас, вот сейчас сорвусь и стяну эти крохотные шортики с ее аппетитной попки и покажу, кто тут главный.
Бамс. Она сама стягивает свои микроскопические шорты и поворачивается ко мне спиной. Святые угодники! Она издевается надо мной, испытывает мое терпение!
Два идеальных полукружия розовой попки дрогнули, когда она нагнулась сложить одежду на покрывало на песке.
Черт. Надо бежать, пока я не натворил дел!
Ноги сами ведут к ней, руки чешутся ухватиться за тонкую талию, смять, наконец, эту бархатную кожу, впечатать свой запах в нее.
Оххх… Надо держаться!
С силой стянул футболку вместе с бейсболкой, бросил и в два шага оказался у воды. Разбег, прыжок!
Оххх, вода не ледяная, но ещё холодноватая, как я люблю. Только она сможет сейчас остудить сумасшедшее сексуальное желание, которое вызывает эта противная девчонка с третьим размером идеальной груди.
Вода пощипывает тело, которое от возбуждения готово обратиться в волчье.
От холода стояк спадает. Отлично, всё-таки я смогу выйти на берег и спокойно препираться с мисс Совершенство дальше!
Взмах рукой, брызги в стороны, слышу с берега довольный визг мальчишки – Мишка, несмотря на свои пять лет, куда больший мужик, чем многие. Он явно последовал моему примеру и кинулся к воде.
– Мишенька, сынок, давай побегаем вдоль берега и только помочим ножки! – Вера снова включила в себе супер-мамашку и пытается унять мальчугана.
Куда там! Пацан уже в воде. Вижу и слышу его своим особым чутьем. За него не тревожусь – мальчишка кажется мне особенным, похожим в чем-то на меня. Только в чем? Очень странное ощущение…
Кролем плыву к другому берегу. Обожаю это – чувствовать свою силу, особую кровь… Хотя, если бы у меня была возможность вернуть все назад, не уверен, что выбрал бы такую жизнь. Но сейчас, когда сверху невыносимо печет, тело погружено в воду, и я знаю, что уже ночью снова обращусь и отправлюсь в лес…
– Вер, а он не утонет? – не то, чтобы я специально настроился своими ушами на все, что творится на берегу, но эти слова слышать от мисс Белоснежки приятно. Приятно и неожиданно: она беспокоится за меня!
– Конечно нет! Ты посмотри, как он уверенно работает руками! – Вере только профессорских очков не хватает, таким тоном она озвучивает очевидное.
Чтобы подтвердить ее слова, легко переворачиваюсь на спину и продолжаю плыть так. Да, я красуюсь, вернее, я показываю, насколько я идеально устроен, как работаю руками и что вода и течение мне нипочём.
Если бы они знали, НАСКОЛЬКО хороша моя физическая форма по сравнению с другими мужчинами из их окружения…
– И всё-таки, Вер, давай ему ещё и круг надуем! Одних нарукавников мало! Вдруг он утонет!
От неожиданности захлебываюсь водой и чуть не иду ко дну.
Два шлепка руками по воде, и я снова на поверхности. Смотрю в сторону берега, покачиваясь на волнах, отфыркиваюсь от воды, попавшей в нос. Почти ничего не вижу из-за воды, стекающей с волос.
Обе – и Верка, и это исчадие ада – Ленка – озабоченно глядят с берега, как барахтается малый.
От злости снова чуть не иду ко дну: вид девушки спереди куда ярче, чем вид сзади.
С тех пор, как мы не виделись, Ленка нереально преобразилась. Теперь это не нескладная девчонка, а просто очешуительная, мозговыносящая красавица.
Зажимаю нос пальцами и ныряю, чтобы выкинуть из головы все самые фактурные картинки, как я вылизываю все её впечатляющие выпуклости, погружаюсь в нее до самого упора и прикусываю кожицу на хрупких ключицах ставя метку волка, смешивая свой ген с ее солоноватым от возбуждения потом.
После ТАКОГО секса, животного, настоящего, она уж точно забудет не только своего тупого женишка, но и собственное имя.
Чччерт. Когда же они уедут? Я так долго не протяну!
Глава 2. Лена
Неделей ранее
– Леночка! Ну что! Я могу тебя поздравить?
На том конце провода явно улыбается моя давнишняя знакомая из райцентра, что трудилась в ювелирном магазине с говорящим названием «Золотая рыбка». Даже не похихикав на общие темы, как это обычно бывает, она сообщает мне ужасную новость. Вернее, по мнению этой чудесной во всех отношениях девушки, новость с ОТЛИЧИЕМ.
– С чем это, интересно? – натягиваю солнечные очки на глаза и бегу к остановке автобуса, чтобы успеть приехать на работу вовремя.
Водитель транспорта видит меня в зеркало дальнего вида и притормаживает. Я даже не удивлена: обычно все тормозят во всех смыслах этого слова, когда видят мои ноги, подчёркнутые короткой юбкой и красными босоножками на каблуках.
Запрыгиваю в салон, держа мобильник у уха. Водитель сально подмигивает, а я делаю вид, что увлечена летним пейзажем за немытыми окнами старого автобуса.
– Хмм… – трубка многозначительно кашляет, видимо, девушка на том конце провода хочет набить своему известию цену, но я играю не по правилам и просто молчу.
Приятельница не выдерживает.
– Сегодня у меня в ювелирном был твой Авиз. И знаешь, что он выбирал? Обручальные кольца! Та-дааа-м!
Вот черт. Автобус подпрыгивает на кочке и телефон летит вниз из моих враз ослабевших пальцев.
Каким-то чудом подхватываю его и слышу обрывок фразы:
– Так что надеюсь, на свадьбу ты меня позовешь!
Что-то нечленораздельно мычу в трубку и прощаюсь.
Ну дела…
За Авиза замуж я пока не собиралась, честно говоря. Ну не созрела ещё окончательно.
Ну почему, почему он не купил в "Золотой рыбке" мне браслет или серёжку в пупок, на худой конец?
Но нет! Обручальное колечко! Маленькое, женственное и очень красивое, из белого золота с тремя бриллиантиками. В общем, все, как мы любим. В смысле, как люблю я и эта моя знакомая из «Золотой рыбки».
Не знаю, что там на него повлияло, может быть, бури магнитные или воздержание, не знаю. Но меня от этой новости накрыло.
Несмотря на то, что мы с Авизом встречались уже полгода, я была не готова связать с ним свою жизнь.
Вернее, я ещё много чего не готова была с ним делать, от чего он, думаю, немного мучился, но ответить согласием я была не готова по одной важной причине!
Все эти пять лет я денно и нощно НЕ думала о своей первой любви!
Совершенно НЕ интересовалась его делами! НЕ спрашивала аккуратно у его сестры, своей подруги, как у него здоровье!
И это предложение от Авиза… Оно будет означать, что хода назад нет.
Что все, фенита ля комедия.
Мосты сожжены. Веревки отрублены.
Тут в голове формируется единственно здравая мысль. А что, если увидеться с Пашей, моей первой любовью, чистым и преданным чувством, и убедиться, что моя любовь всё-таки окончательно угасла, растаяла на ветру?
Всё-таки с того ужасного вечера прошло ни много, ни мало, пять лет! Он наверняка стал лысеющим любителем футбола или игры в танки с откровенно выпирающим пивным животом.
А я…. Я-то, как раз, расцвела за это время!
Телефон разразился слащавой ванильной мелодией – звонит Авиз.
Глядя на фотографию абонента, трусливо не беру трубку. И только после пяти его настойчивых звонков принимаю соломоново решение.
Весь день я не общаюсь с Авизом. Не беру трубку и только пишу сообщения, что очень занята на работе.
А уже вечером бегу в детский сад. Забирать единственного мужчину в моей жизни, любовь к которому безусловна.
Это Миша. Сын моей лучшей подруги Верочки. Племянник моей самой первой настоящей любви.
В детском садике Мишутка меня уже ждал, натягивая гольфики в холле. Самостоятельный парень застегнул сандалики, попрощался с улыбающейся воспитальницей и, взяв меня за ручку, повел к себе домой, ждать маму.
Не знаю, как другие дети, Мишутка был, по мнению окружающих его взрослых, чудесным ребенком: обстоятельным, вдумчивым и совершенно не капризным. Такой медвежонок, только в гольфах. В очередной раз умилившись, я огладила его вихор на голове, усадила на качели на детской площадке у дома, раскачала, и начала свою обычную считалочку.
– Раз, и два, и три, четыре! Меня грамоте учили! Не читать! Не писать! Только денежки! Счиииитать!
Мишутка нахмурился. Попросил остановить качель.
– Теть Лен! Не надо про денежки! Разве денежки это самое главное?
Замерев от такой сермяжной правды от пятилетки, я задумалась. Для меня-главное.
А для Мишутки…
– Хорошо! А вот так? Раз и два и три, четыре! Меня грамоте учили! Не читать, не писать! На скакалочке скаааакать!
Мишутка улыбнулся, довольный. Значит, и я все правильно сделала!
Наконец, отгуляв положенное время, мы с Мишуткой плетемся домой к Верочке. По вторникам у них обычно выпуск газеты и как-то так повелось, что малыша из садика забираю я, а если меня нет, то моя мама, которая относится к Мишутке как к собственному внуку.
Накормив малыша, посмотрев с ним положенную порцию мультиков, ровно в девять вечера укладываю его спать и с чашкой горячего чаю жду Верочку.
Потому что решила для себя, что должна вск проверить, прежде чем стану женою Авиза и буду его вот так ждать с работы, с уложенным дитем и подогретым борщем.
И вот открывается дверь, входит их высочество настоящая журналистка, отпахавшая смену, словно на заводе, сдав номер в печать, а потому уставшая донельзя.
Зная, что на голодный желудок информация воспринимается довольно плохо, я приглашаю подружку к столу, грею ей ее же борщ, от чего Верочка подозрительно косится, жду, пока она закончит ужинать и приступаю к обработке.
– Верусь, а Верусь, а давно ли у нас были с тобою отпуска?
– Давненько не было.
– Верусь, а как ты думаешь, на работе тебя бы отпустили ненадолго на отдых?
– Очень может быть, к нам студентов нагнали, сесть негде – все компьютеры заняты, в общем, можно на две недельки сбежать из города.
– Верусь, у меня к тебе предложение. Очень хочется отдохнуть мне в деревне, подальше от людей, а то устала, как черт в аду, с этим народом: все ему не так, и то – мало, и тут жмет, и тут не то и то не так. Давай сгоняем куда-нибудь с Мишаней подальше от города, отдохнем.
Верочка очень подозрительно косится на меня, кажется, даже рукою дернула – хотела температуру проверить.
– Да куда ж нам с тобою ехать? Мы и без того живем в самом малочисленном, малонаселенном поселке.
– В деревню хочу. В глушь. В тайгу.
– Очень странные желания у тебя, дорогая моя редакция.
– Чего хочу, так хочу. И чем скорее, тем лучше. Вот прямо завтра бы и уехала.
– Прямо завтра никуда я не поеду.
– Значит, поедем через два дня. И поедем в Карелию. В деревню, где вы там наследство получили с братом, поживем деревенским бытом, а потом поедем домой.
– Ну, это хорошее предложение, и Мишаня там ни разу не был, можно было бы скататься, конечно…
– Значит, договорились.
Пока Верочка не передумала, я клюнула ее в щечку и помчалась быстрее ветра домой, чтобы уже дома, под одеялом признаться себе.
Я должна увидеть Пашу, посмотреть в его бесстыжие глаза и убедиться, что девичья моя влюбленность сгинула в пучине лет, а Авиз достоин того, чтобы я любила его не половинкою-четвертинкою, а полным своим сердцем.
Точку, короче говоря, во всей своей первой любви нужно мне поставить.
С утра пораньше я предупредила мамочку, что уйду в отпуск на две недельки. Мама взбунтовалась и заохала и заахала.
Но деваться ей было некуда. Я сказала, что очень хочу отправиться в небольшое путешествие, и, между прочим, заслужила его, тем более летом, в июле, когда сама природа кричит о необходимости перезагрузки нервной системы.
– Перезагрузки нервной системы? – удивилась мама.
– Именно ее! – твердо стояла я на своем.
Поговорив еще немного, мне удалось уговорить маму и отца отпустить меня в отпуск, а взамен меня на торговую точку поставить студентку на подработку. Родители, вздохнув, согласились, узнав, что еду я на отдых с Верочкой и Мишуткой.
Верочка была авторитетом для моей мамы. Хоть та и не имела мужа, ребенком к своим "старческим" годам уже обзавелась, чем заслужила особенное положение в сердце моей мамочки.
Конечно, ведь ее родная дочь не то, что замуж, на свидания ходила редко, а значит, имела все шансы остаться старою девою до пенсионного возраста, который, кстати, так неожиданно продлили.
Но даже увеличение мифических лет до пенсии на поиски мужа можно было не рассматривать, считала мама. Если нет желания и мечты, то и исполниться нечему. А мечты выскочить замуж с бухты-барахты у меня пока не было.
Даже узнав, что Авиз готовит мне помолвочное кольцо, вместо того, чтобы радоваться, я начала самокопаться. Прежде чем стать женой одного человека, я должна выкинуть из головы другого.
Потому я собрала вещички в сумку, купила билеты на троих в Санкт-Петербург, чтобы оттуда рвануть на поезде в Республику Карелия, в столицу региона – город Петрозаводск.
Глава 3. Лена
Пока мы едем, я, наверное, должна немного рассказать о себе.
Зовут меня Леночка Тряпкина.
Мама всегда мечтала, что ее дочь станет супер-танцовщицей, и водила по кружкам, не щадя, как говорится, времени своего. Папа нуждался в ученом, и читал на ночь сказки Древней Греции, Одиссею Гомера.
А я вот мечтала стать журналистом. Не известно каким: супер-знаменитым или нет, но непременно журналистом. Все знать, вариться в гуще событий и прекрасно понимать, как эти события взаимосвязаны. Ну, то есть разбираться, почему собаки лают конкретно в этом месяце именно здесь, тогда как их тут вроде бы быть не должно и кормят животных в другом месте. Надеюсь, я понятно объяснила свою пространную мысль, потому что у меня не всегда получается сказать то, что имею в виду.
Именно потому карьера журналиста у меня и не сложилась.
И так бывает. Я отучилась на журфаке, прошла стажировку в нашей районной газете и после нескольких совсем неудачных статей была с позором изгнана оттуда. Вера, моя подружка с универа, в тот день отпаивала меня белым вином и пустырником, подтирала сопли и уговаривала попробовать себя где-то еще. А где мне себя попробовать, если в районе была одна газета и один телеканал с региональным включением на три часа, и директором всего этого медиахолдинга был один человек, который меня и выгнал с позором из редакции?
В общем, получила я волчий билет в профессии, о которой мечтала в школе, и, не знаю, что там больше сработало-вино или пустырник, – приняла соломоново решение.
Я решила уйти в бизнес родителей.
Хотя бизнесом прямо это трудно назвать, однако благодаря этой работе у меня всегда были миленькие юбочки, кофточки, в общем, нарядные и красивые тряпки на все случаи жизни. Ну и денежки, соответственно.
Я решила пойти продавцом на папину точку вещевого рынка.
Ну, и закрутилось как-то. Тут я была сама себе хозяйка, продавец и закупщик товара, бухгалтер и реализатор. Папа с мамой, обрадовавшись молодой силе, открыли еще три точки на разных рынках (вернее, один даже в сити-молле, единственном на весь городок), и я крутилась и вертелась среди обширного количества тряпок, оправдывая свою говорящую фамилию.
Совсем недавно мне исполнилось двадцать пять лет, я являлась натуральной платиновой блондинкой с голубыми глазами, чем очень гордилась, а еще обладала офигенными ресницами, на которые можно было уложить подряд восемь спичек, но редкий собеседник мужского пола с первого раза запоминал меня в лицо, потому что в основном пялился на грудь. Я же относилась к этому философски. Как и к тому, что практически все женщины – от десяти до восьмидесяти – считали меня крашеной дурой с силиконовым бюстом.
Дурой – то, я несмотря на разгромную изобличительную речь директора медиахолдинга не была, не говоря уж о силиконе. Во всяком случае школу окончила хорошистом, университет тоже, на досуге много читала и любила ходить в театр больше, чем на дискотеки. Мама моя считала, что моей главной чертой было простодушие. Легкий юмор – пожалуйста, но вот иронию, а тем более сарказм я бы не узнала, даже выскочи они прямо передо мной из тюков с одеждой.
И именно из-за моей этой внешности, думаю, и подруг у меня толком не было, кроме университетской Верочки, а мужчины… мужчины надолго не задерживались. В силу своего простодушия я совсем не умела льстить, а ведь хорошо известен тот факт, что если мужчине не твердить по восемь раз на дню, как он могуч и прекрасен, а также умен и талантлив, то мужчина хиреет и начинает скучать. И поэтому в любви мне не везло – не везло до одного момента.
Недавно я начала встречаться с очень хорошим парнем, приятным во всех отношениях, хоть и не разобравшимся в хитросплетениях моей судьбы и характере, Авизе. Пусть вас не смущает его необычное имя. Оно лезгинское. Родители решили назвать его так в честь князя Авиза, который возглавил восстание против иранских захватчиков. Он со своими соподвижниками держал оборону в крепости недалеко от Ахтов. Вот и Авиз держит пока мою оборону. Вернее, я держу от него оборону, уж очень быстро он пытается форсировать события по нашему сближению.
Иногда во мне просыпался дух ученицы-хорошистки, а вернее, небольшая зависть к мотивированной и успешной подружке-журналистке Верочке, и я пыталась найти себе нормальную работу. Но вся беда была в том, что в большинстве контор набором кадров ведали дамы не первой молодости… И моя внешность, которую Верочка с мамой называли суперзвездной или голливудской, им была как кость в горле, вот мне и отказывали.
Сама я на многочисленные шутки и анекдоты о блондинках не обижалась. Во-первых, на это не хватило бы и всей жизни, а во-вторых… если честно, не все из этих анекдотов понимала сразу, а некоторые оставались недоступны пониманию и после подробного растолковывания.
Но это мелочи жизни. Я прекрасно себе уживалась в своем маленьком мире вещевого рынка, ездила за товаром в город из районного центра, а иногда и в Москву, дружила с Верочкой, часто сидела с ее уже пятилетним сыночком Мишенькой, которого моя подруженька растила одна, и чувствовала, что жизнь, в общем-то, не так плоха. Ну, до определенного дня, когда Верочка приходила ко мне домой с бутылочкой вина и очередной профессиональной наградой в честь отменной статьи или к празднику День печати, и я погружалась ненадолго в пучину депрессии от своего недалекого ума и слабеньких способностей.
Депрессия легко лечилась Мишенькой, и мы все вместе летом отправлялись на пляж, зимой-на лыжную базу, а весной или осенью ездили в город в развивайки или в кино, потому что в нашем районном центре отродясь ничего веселее мелких ЧП вроде пожаров или драк алкоголиков не было.
Все было хорошо в дружбе нашей, если бы не постоянное упоминание Верочки о своем брате Пашеньке. Хотя сейчас, да и тогда, когда я с ним познакомилась, на Пашеньку он совершенно не тянул, а являлся настоящим Павлом. Вот так, с придыханием, Пааавел, я и называла его какое-то время. До тех пор, пока он не умер для меня. Совсем.
