Текст книги "Замуж за Темнейшего, или Попаданка в беде (СИ)"
Автор книги: Вера Дельвейс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
XXII
Меня уносило куда-то вглубь, а затем выбрасывало на поверхность, и я открывала глаза. И всякий раз обнаруживала себя лежащей в постели. Сон, явь, беспробудная тьма – всё причудливо смешалось в моей голове в картину абстракциониста. Яркие мазки на чёрном фоне. Вспышки света. Осколки снов.
Однажды за окном засияло искусственное солнце. Оно било в глаза, заставляя меня жмуриться, и старая Райле задёрнула портьеры. В руке у неё была кружка с чем-то горько пахнущим, чепец на голове, как обычно, сбился набок.
Я попыталась шевельнуться, встать, но не смогла этого сделать. Мысли вспыхивали, как искры, и гасли в плотном тумане, окутавшем мозг. Всё, что я осознавала – это как болит плотно замотанная рука, и как скверно, муторно на душе.
– Бедное дитя, – совсем по-матерински проговорила Райле, усаживаясь ко мне на кровать, и набрала зелья из кружки ложечкой. – На, выпей… выпейте, госпожа, – торопливо поправилась она.
Я попыталась отодвинуться, плотно сжала губы. Значит, это был не кошмар! Я подожгла проклятый ковёр, убила человека! Пусть и плохого, гнусного, но – убила…
– Это помогает против боли, – нахмурилась Райле, держа ложечку у моих губ. – Сама готовила. И поспите ещё немного. Ну же, госпожа Тэн! Господин Ирр о вас тревожится…
Каэм? Тревожится обо мне? Если б у меня оставались силы, я, наверное, рассмеялась бы. Единственное, о чём он способен беспокоиться – это о том, как бы его драгоценный род и альг Фейенверис не исчезли с лица земли!
– Если вы не будете пить, – предприняла ещё одну попытку Райле, – господин Ирр меня накажет.
Пить совсем не хотелось, но последние слова возымели нужный эффект: я вынужденно открыла рот, и туда пролилось немного горечи. Поморщившись, я сглотнула и получила ещё одну ложку омерзительного снадобья. Пожалуй, по вкусу оно чем-то напоминало димедрол.
– Бедная ваша ручка! – Райле убрала кружку на стол, вернулась ко мне и погладила по лежавшей под одеялом руке. – Я помазала уж, чем могла, и целебными травами обернула, и перевязала. И как же я, старая дура, не поняла про Лиане! Простая-простая, а была в ней хитринка… Эх, госпожа Тэн, драконов только свой огонь не жжёт, а так жгучий он и для них, жгучий, – слёзы блеснули в её тусклых глазах. – Как вспомню… были бы сейчас у Каэма и Ании братья и сестрички… но нет… Ни одного яйца не оставили, всё сожгли серые… будь прокляты те слуги, предатели, изменники…
Я слушала её, закрывая глаза. Голос Райле отдалялся, звучал всё тише и тише, пока не затих.
Другой раз, придя в себя, я обнаружила сидящую на моей постели Аню. Глаза у неё были красные, личико распухшее от слёз, светлые кудри и красное платье в беспорядке.
– Я думала, ты умираешь, – прошептала Аня. – У тебя и ожог страшный… и тряхнуло тебя сильно, наверное… ну, ты же никогда…
«Не говори! – хотелось мне заорать. – Не говори о том, что я сделала!»
Аня слабо улыбнулась, словно прочитав мои мысли, и сказала извиняющимся тоном:
– Всё будет хорошо, Золотко. Ты выздоровеешь. Артефакт, которым стирали память голубя, нашёлся среди вещей Лиане. Хаар места себе не находит, говорит, что это он должен был что-то сделать, а не ты. Что он и правда позор рода… Отказывается улетать, пока ты не встанешь и не простишь его.
Хаарвен… Я вспомнила, как он колебался, не зная, что предпринять. Тяжело ему было, а теперь ещё и себя казнит. Хотелось объяснить, что я вовсе не злюсь на него, и вообще ни на кого не злюсь, но язык казался слабым и одеревеневшим, а горло сухим. Из такого не вырвется ни звука.
– Я к тебе позову Райле, – спохватилась Аня, и на ладошке у неё засиял-засветился знакомый призрачный колокольчик. А я засыпала с чувством, что вот-вот проснусь в своей квартире, и как ни странно, меня эта мысль не радовала.
Но я долго не просыпалась. Щипало волосы на руке, и сквозь сон я чувствовала, как Аня накладывает иллюзию на мои глаза. Вскоре после этого ледяная змейка свернулась под сердцем, я услышала знакомые шаги и ощутила прикосновение тёплой ладони ко лбу…
Меня укачивало на тёмных волнах, в сознании проплывали корабли под белоснежными парусами. Я погружалась глубоко под воду и дышала там, будто у меня появились жабры, я превратилась в Ихтиандра из фантастической повести, а вода не хотела меня отпускать – прохладная, чистая, расслабляющая…
Откуда-то из водной толщи, отливавшей зелёным и голубым одновременно, послышались голоса. Сначала глухо, неразборчиво, а затем всё яснее и чётче.
Разговаривали мужчина и маленькая девочка.
– Дядюшка, а сказка добрая?
– Какая есть, племянница, – его голос показался мне смутно знакомым, понять бы ещё, кого напоминал – странного, манерного, размахивающего руками…
– Ну пусть, рассказывай.
– Слушаю и повинуюсь, маленькая наследница! Только это человеческая сказка, там альгов не будет, одни королевства, а там, как ты знаешь, живут короли, королевы, принцы да принцессы…
– Дядюшка, давай же скорее!
– Будь по-твоему, – расхохотался мужчина и продолжал: – Итак, милая племянница, жил да был один принц. В большой, дружной семье. Все любили принца – и родители, и братья, и сёстры, и подданные. Уж как он проезжал по улицам, так и кричали: «Едет Его Высочество! Дорогу светлому принцу!» И давай бросать цветочные лепестки под копыта его коня. Ты же знаешь, милая племянница, люди летать не умеют, они только ездят на лошадях, мулах, верблюдах…
– Я знаю, знаю, дядюшка! Давай говори про принца.
– Экая ты нетерпеливая, вся в маменьку!.. Ладно, вот так ездил однажды принц по своим владениям и увидел прекрасную девушку. Ты, когда вырастешь, станешь ещё красивее… Увидел принц девушку и остолбенел: никогда он такой невообразимой красоты не встречал. И захотел он привезти её во дворец и показать отцу…
– И что? Они поженились и стали жить счастливо?
– Нетерпеливая, аж на месте прыгаешь! Подожди, посиди, дослушай сказку до конца. Оказалось, что прекрасная девушка – дочь враждебного короля. Принц сначала упал духом, а затем решил, что любовь покончит с враждой. Так впоследствии и случилось – сыграли свадьбу, заключили мир, и на время воцарилось счастье и благоденствие…
– А потом, дядюшка? Что случилось потом?
– Экая ты неугомонная! А плакать не будешь, если дальше расскажу?
– Не буду. Обещаю! Я же наследница, я… я надежда рода, так отец сказал!
– Ладно, раз обещала не плакать – доскажу до конца. А то уж думал на середине остановиться. Так вот, прекрасная принцесса оказалась вероломной. Напало войско её отца на нашего принца, на его королевство, на родителей его и братьев-сестёр. Принцесса-то слуг подкупила, они ей все секреты выдали, тайный ход выдали, по нему враги и прошли. И убили всех – не всех, а очень многих, и город подожгли… Что ж ты плачешь, говорила, что не будешь!..
– Дя-я-дюшка, а принц-то жив остался?
– Милая племянница, только ему да маленьким братишкам и сестрёнкам удалось выжить. И сбежать в другие земли. Вот только сердце его оледенело от горя. Не хотел, чтобы любили его – а потом горевали, когда его не станет. И сам любви не желал. Стал Ледяным принцем, суровым и безжалостным, армию собрал, королевство своё силой вернул, и никто больше от него не слышал доброго слова. Даже братишки и сестрёнки.
– А как же вероломная принцесса?
– Ушла куда-то, сгинула – не слышали больше о ней, да и хорошо. Потому что подружился Ледяной принц, уже король, с соседним восточным королевством, а там была другая принцесса, ещё прекрасней этой, и душой чище.
– Она полюбила его?
– Она разглядела его сердце под коркой льда. И растопила её своей улыбкой, любовью и поцелуем.
– Ой, дядюшка, а сказка-то добрая! – всхлипнула девочка.
– Конечно, добрая, когда я тебе злые-то рассказывал? А теперь глазоньки свои чудесные вытри и давай ложись спать…
…Я распахнула глаза, приподнялась на кровати и медленно обвела глазами комнату.
Он был здесь – склонился надо мной, и я поймала короткий миг беспокойства на его лице, тут же сменившийся привычной маской вежливого доброжелательства.
– Моя благородная невеста, – Каэм выпрямился, и моя потянувшаяся к нему рука упала. Только что, как в бреду, померещилось – приложу ладонь к его ещё не затянувшейся ране, польётся волна магии, и он сразу исцелится.
Нет. Чудо угасло, так и не свершившись.
– Мой благородный жених, – хрипло проговорила я, шевельнула перевязанной рукой – та больше не болела. – Я… скоро встану.
И он улыбнулся мне всё той же улыбкой, скрывавшей за собой лёд.
XXIII
Хаарвен еле дождался, пока я встану с постели с помощью Райле и незнакомой молоденькой служанки, и примчался с извинениями. Растрёпанный, покрасневший, он то и дело откидывал со лба длинные светлые волосы и говорил много и бурно. А я смотрела на ряд серых пуговиц, который украшал моё голубое платье из плотного шёлка, и чувствовала, как все слова белого дракона буквально вбиваются мне в ноющие виски. Не стоило лгать Каэму о мигрени так долго – словно в отместку, она настигла меня сегодня.
– …И я не знал, как будет лучше. Ждал, а на вас и посмотреть не додумался – дурак! – Хаарвен шлёпнул себя по лбу. – А если бы эта Лиане упала на вас или умела бы хорошо метать кинжалы…
Он сделал паузу, и, пользуясь случаем, я кротко сказала:
– Послушайте, Хаарвен, я ни в чём вас не виню. Это было моё решение, и я понесла за него ответственность. Я решила, что Лиане не уйдёт от наказания, – слова давались нелегко – в груди ещё оставалось тянущее чувство вины перед мёртвой предательницей. Мне пришлось пересилить себя, чтобы продолжить:
– Я не хрупкая ваза, которую можно разбить, Хаарвен. Так и скажу своему благородному жениху…
– Э, нет, лучше ничего ему не говорите! – Собеседник рассмеялся с заметным облегчением оттого, что я и правда не выглядела сердитой или недовольной. – Каэм и так зол, как сотня демонов из Нижнего Мира! А, вы же не помните, – спохватился белый дракон, – Нижний Мир – это такое неприятное местечко, где мучают убийц и остальных преступников после смерти.
Я потёрла виски, жалея, что нельзя смочить их холодной водой. Посмотрела на свою руку, с которой Райле осторожно сняла перевязку. Удивительно, но от серьёзных ожогов не осталось и следа, хотя в другом мире моя рука покрылась бы волдырями надолго. А то и похуже что-нибудь с ней случилось бы.
– О, я понимаю, отчего он зол. Его драгоценный сосуд для откладывания яиц повредили, – я постаралась вложить в эту неуклюжую реплику побольше сарказма. – Но всё хорошо закончилось…
«Только не для Лиане».
– …и пусть достойный Ирр-Каэм выбросит это досадное недоразумение из головы, – теперь я говорила красивее, мне и самой понравилось. – Главное, что мы нашли злодея… злодейку, Гэн и Эйрек спасены, в замке снова спокойно.
Хаарвен кивнул мне и непринуждённо улыбнулся:
– Да, Шиилит, вы изменились. В лучшую сторону, скажу вам честно. Может, большинству драконов не помешало бы полностью потерять память, – и, посмеиваясь, отвесив мне поклон, белый дракон стал отступать к двери. – Надеюсь увидеть вас за столом.
Я вздохнула. При одном сумрачном взгляде Каэма моя голова заболит ещё сильнее.
– Не могу обещать, что приду. У меня снова жар в висках, как будто в черепной коробке что-то пылает, – пожаловалась я. – Мне лучше выпить воды и прилечь.
Да уж, а от вида еды могло бы и затошнить.
– Сейчас крикну Райле и той, молоденькой, как её там, чтоб прибежали, – Хаарвен хотел уйти, но я вспомнила кое о чём и остановила его:
– Ваш благородный отец присылал новые письма?
Улыбка мгновенно сбежала с живого смуглого лица.
– Как же, прислал! Вечером я улетаю.
– Буду по вам скучать, – искренне произнесла я. В Хаарвене чувствовалось нечто лёгкое и беззаботное, и я немного пожалела, что связана таинственной нитью не с ним, а с другим драконом. Что бы это ни означало.
– Думаю, увидимся мы скоро, – Хаарвен бросил на меня непонятный взгляд и исчез в дверях.
Пришли служанки, засуетились вокруг меня и уложили в постель. Райле, узнав о мигрени, сварила очередное отвратительное снадобье, и после него мне полегчало. Я даже нашла в себе силы запихнуть в рот немного еды, которую принёс крутившийся возле спальни Эйрек. Выслушала его сбивчивую, полную благодарностей речь и вяло заметила:
– Нужно сказать «спасибо» не мне, а госпоже Ирр. Это она переубедила брата, затеяла расследование… а я ей просто помогла.
Клетка не пошла бедолаге Эйреку на пользу – он сильно похудел, так что одежда висела на нём, как на вешалке, и побледнел. Но зато оживился с тех пор, как я его видела полусонным в лаборатории.
– Госпожу Ирр я тоже поблагодарил. Смотрю за её птичками, чтобы ей ещё угодить!
Эйрек так долго рассказывал мне, как он счастлив, что у него такая справедливая маленькая госпожа, и сколько золота он принесёт через пару лет семье и избавится от бедности, что голова чуть не разболелась снова. Только выпроводив словоохотливого парня, я вздохнула с облегчением и вернулась в постель.
Не давали покоя голоса, которые я услышала во сне. И сон ли это был? Может, далёкое воспоминание, но о ком? Непонятно, слишком много непонятного…
Во время обеденной трапезы в моей спальне появилась Аня. Вокруг неё плыли иллюзии – разноцветные ленточки, распускающиеся цветы. На плече сидел соловей, а в руках девочка несла поднос с едой. Я почувствовала себя более или менее голодной и как была, в ночной сорочке вылезла из кровати.
– Есть будете за столом, госпожа Тэн-Шиилит! – воскликнула Аня дурашливым тоном, ставя поднос на тёмную дубовую столешницу. – Помню я, как в прошлый раз вы на кровати кушали, словно последняя простолюдинка! Вот, и вилку не забудьте. И миску с водой я вам принесла, только не пить, а руки в ней полоскать!
Я понаблюдала за ней. Когда Аня так много болтает, её явно обуревают эмоции, и хорошо бы выяснить, почему.
– У тебя для меня новости? – решила я сразу подступиться к ней.
Маленькая драконесса тяжело, не по-детски вздохнула, теряя своё оживление. Соловей у неё на плече невозмутимо чистил себе пёрышки.
– Да, у меня есть новости, но ты сначала поешь. А то кусок в горло не полезет.
Я усмехнулась, хотя внутри привычно нарастала тревога:
– Наоборот, чем больше я волнуюсь и переживаю, тем охотнее ем! Реакция такая, что ли… Рассказывай!
Аня села рядом со мной на ту же скамеечку, погладила соловья и начала говорить. Дело было так: Аня услышала, как Хаарвен идёт к другу в лабораторию, тихонько подкралась и стала подслушивать, о чём они беседуют.
– Обо мне, – буркнула я наугад, ковыряя вилкой кусок тушёного в каком-то красном соусе мяса.
– Ага, о тебе. О ком же ещё!..
Разумеется, Каэм давно понял, что я то жалуюсь на головную боль, то ускользаю на иллюзорную охоту с Аней потому, что не могу выучить символы эхмере.
– И знаешь, что пришло на ум моему брату? Что у тебя что-то повреждено в голове – может, из-за превращений этих, а может, серые тебя мучили…
– Сам он ушибленный на всю голову! – рассердилась я, схватила нож и рассадила кусок мяса на две ровные половинки. Аня хмыкнула и продолжила:
– И теперь, несмотря на гордость, Каэм согласился с Хааром: тебя надо показать альгахри белых драконов. Белые – они же знаешь что? Они не только мысли у слабых, у людей читают, но и могут воздействовать на разум. Каэм уверен, что отец Хаара хорошенько «обработает» твою голову, и ты снова сможешь пользоваться магией и всякое такое…
– Ань, – я разрезала половинки мяса на четвертинки, – Ань, я не хочу, чтобы меня «показывали», а тем более главе местных психиатров или кто он там! Как нам убедить Каэма, что со мной всё в порядке?! А там, может, и проход между мирами откроется. Серые же не сидят сложа руки, опять нарушат Вековое Перемирие, и всё – полетим к прорехе!
Девочка успокаивающе положила ладошку мне на руку:
– Не говори так громко, Золотко! Ещё Арен из коридора услышит… Слушай, я не знаю, что делать. Сегодня Хаар улетает, поговорит с отцом, а уже завтра или послезавтра нас могут позвать. Вас, – грустно поправилась она, – меня брат, скорее всего, дома оставит.
Да, ну и положеньице! Я сунула кусок мяса в рот и принялась жевать, соображая, что делать. Значит, Каэм хочет видеть мою предполагаемую магию в деле, и помогут ли тут иллюзии Ани? С другой стороны, нам же удаётся обманывать дракона с цветом глаз. Что, если опять спланировать спектакль? Жаль, Аня не умеет варить зелья…
– Золотко! – Она пихнула меня в бок. – О чём задумалась? Ты так долго размышляешь, что у меня вот-вот от нетерпения соловей запоёт!
– Ань, – я покончила с мясом и повернулась к ней. Мигрени как не бывало, в голове стало ясно, и мозг усиленно работал. – Нам придётся убедить твоего брата в том, что ко мне потихоньку-полегоньку возвращается не только память, но и магия.
И маленькая драконесса, подумав, с хитренькой улыбкой кивнула.
XXIV
План был очень простой и состоял из нескольких пунктов. Прежде всего, мы с Аней на следующее утро явились в лабораторию Каэма, чем изрядно удивили хозяина, сидевшего за столом.
– Я понимаю, Аня сюда постоянно рвётся, но чтобы вы, Шиилит? – Губы его сложились в ироничную улыбку, и выражение карих глаз было настолько красноречивым, что комментарии не требовались.
– А если я вдруг захочу, мне можно будет воспользоваться вашими склянками, порошками и травками? – капризным тоном поинтересовалась я.
– Разумеется, – теперь уже серьёзно ответил Каэм. – Я вам разрешаю… если только вы сумеете что-то сотворить.
С этими словами дракон принялся измельчать какой-то сухой корень, а Аня, пользуясь небольшой паузой, подбежала к шкафу с зельями:
– Я тут хорошенькое жёлтое увидела, с символомкхэнь. Знаю, для чего оно – создавать иллюзии! Можно посмотреть твои баночки и пузырьки? Я запомню символы и попробую объяснить их Шиилит так, чтобы она запомнила!
– Целой книги тебе мало? – Каэм оторвал глаза от своего корня и с явным неудовольствием взглянул на сестру. Та надула губы:
– Там схемы и ни одной картинки! А я попробую новый метод – символ и иллюзия, получится картинка, которая зависнет перед Шиилит в воздухе!
Пару мгновений мне казалось, что дракон сейчас откажет и велит Ане убираться прочь, но он подумал, кивнул:
– Ладно, смотри, что хочешь. Только не разбей ничего, – и вернулся к своему занятию.
Удивительно. Тот Каэм, которого я знала в первые дни пребывания в замке Ирр, был гораздо суровее.
– А вы-то чего хотели, Шиилит? – прервал он мои размышления, ссыпая измельчённый корень в чашу. Кашлянув, я безо всякой нужды расправила юбку и выпалила первое, что мне пришло в голову:
– Хотела поблагодарить вас за понимание… и заботу обо мне, пока я живу здесь. И… мне тоже жаль, что Хаарвен улетел.
Вспомнилось, как он вечером торопливо пожал руку Каэму, обнял Аню, поклонился мне и, приняв драконью форму, скрылся в багровом закатном небе. Никакой торжественности и публичных проводов, словно расставались не с дорогим другом, а с каким-нибудь слугой. Позже я узнала, что Хаарвен сам настоял на этом.
– Вам незачем благодарить меня, – в голосе Каэма промелькнуло нечто сродни удивлению. – Я выполняю свой долг, Шиилит. Вы же моя невеста. Что касается Хаарвена…
За спиной у меня что-то звякнуло. Аня смущённо хихикнула:
– Я чуть не уронила сосуд! Он такой большой, неуклюжий!
– Сдаётся мне, неуклюжий тут не сосуд, – ровным тоном произнёс Каэм и снова обратился ко мне, возобновляя прерванную фразу:
– Что касается Хаарвена, он пришлёт нам письмо, и, вероятно, завтра или послезавтра мы с вами полетим в Бланкастру, Шиилит. Вам лучше приготовиться, взять с собой всё, что уместится в дорожный сундук, и выбрать, кто из слуг отправится с вами.
Я закусила губу, размышляя, что будет, если я просто откажусь от поездки. Тем временем Аня аккуратно – как могла – притворила дверцы шкафа и заявила:
– Я выучила первый ряд, этого должно хватить для Шиилит.
Каэм едва заметно приподнял брови:
– Всего символов около двухсот. Вам придётся поторопиться, чтобы всё запомнить, моя благородная невеста. У вас не так много времени.
– Учту, – мило улыбнулась я.
– Пойдём, Арен и Эльм нас ждут. В библиотеке ещё что-нибудь посмотрим, – потянула меня за рукав Аня. Уходя, я оглянулась на Каэма, мне почудилось, что вокруг него разливается озером тоска и одиночество, и страх, который я долгое время испытывала перед чёрным драконом, ослабел, уступая место толике сочувствия.
Что-то или кто-то в прошлом заставили его стать именно таким. Жёстким и подчас жестоким, с виду бесчувственным, а на деле… Я не верила в его холодность. Он выдал себя, и не раз, позволив мне заглянуть под маску.
Странно, что Аня этого не понимала – быть может, потому, что она ещё ребёнок.
– Как хорошо! Я запомнила то зелье до мелочей! – возбуждённо зашептала Аня, как только дверь Живой Библиотеки закрылась за нами. Сосредоточившись, девочка сжала руку в кулачок, а разжав его, продемонстрировала мне наспех созданную тёмную бутылочку, окружённую светящимся ореолом.
– Разве ты не о жёлтом зелье говорила? – усомнилась я.
– Это для отвода глаз, – отмахнулась маленькая драконесса. – Смотри, такое зелье можно добавлять по капле в воду или травяной чай, если тебе часто снятся плохие сны. Каэм иногда забывал прогонять меня из лаборатории, и я видела, как он делает вот это. Символ – айрхэн.
Я повернулась к стеллажам и вежливо попросила Живую Библиотеку выдать нам книгу, в которой говорится о приготовлении такого зелья. Миг спустя книга слетела с полки и закружилась у меня над головой. Я подпрыгнула, ловко поймала её за корешок и любезно улыбнулась Библиотеке:
– Спасибо!
Мы с Аней устроились за столом, открыли книгу, полистали, нашли нужное место. Аня сравнила свою иллюзию с картинкой, удовлетворённо кивнула и показательно развеяла бутылочку:
– Ну вот, теперь в ней нет необходимости!
Лукавый огонёк вспыхнул в её глазах. Библиотека не должна стать свидетельницей нашего сговора, а то наверняка выдаст нас Каэму!
– Тебе понадобятся: чаша, сосуд с водой, котелок, магияусилителя, – Аня поморщилась, говоря последнее слово. – Усилитель – это такой синенький артефакт, Каэм хранит его в ящичке рядом с песочными часами. Да, и часы не забудешь поставить!
– Синий артефакт, – задумчиво произнесла я вслух, и мне вспомнился разговор брата с сестрой в коридоре, когда я ещё была ящерицей. – Случаем, не из зверька ильна его сделали?
– Да, из него, – угрюмо отозвалась девочка. – Но давай лучше вернёмся к зелью. Тебе понадобятся вот такие ингредиенты…
В соответствии с нашим планом я должна была сначала испачкать посуду, затем кинуть все ингредиенты в огонь, изображая, будто бы они ушли на зелье, а уже потом гордо показать готовую бутылочку с сонным зельем.
– Я отвлеку Каэма, – заговорщицким тоном сказала мне Аня, когда мы покинули Библиотеку и навестили её птичек. Даже если б Эльм или Арен решили что-то подслушать, среди гомона и щебета пернатых не сумели бы разобрать ни звука.
– Каким образом? – заинтересовалась я.
– Пристану к нему, что второй месяц лета заканчивается, а я так и не побывала наверху. А если вы улетите в Бланкастру, то ещё дольше настоящего солнца не увижу! Каэм давал мне слово, что проводит меня на прогулку.
– Ань, – я помолчала, – а это не опасно? Серые вас не подстерегут?
Девочка рассмеялась:
– Золотко, мы же с тобой поймали предательницу! Больше некому писать серым о наших планах. Откуда им знать, что именно сегодня мы решили прогуляться?
В словах Ани был свой резон, и я промолчала, постукивая пальцем по ближайшей клетке. Взъерошенная лимонно-красная птичка, похожая на попугая, замахнулась клювом, но я успела убрать руку.
– Надоели они мне все, – пожаловалась Аня. – Крику много, а толку мало! Ни одна не поёт. И чувствую, не любят они меня. Если клетки открою, так и разлетятся все.
– А ты поставь эксперимент, – неожиданно для себя самой посоветовала я. – Вынеси все клетки на поверхность земли и открой. Кто не улетит, а с тобой останется, и вправду любит тебя и хочет дружить с тобой. А остальные… пусть они станут свободны.
Аня выслушала меня с очень серьёзным выражением лица. А потом сжала руки и пробормотала:
– Да, Золотко, ты права! Мне и в голову не приходило… Спасибо! И знаешь, – она застенчиво поёжилась, – с тех пор, как ты здесь, мне уже и птички не нужны. Я с ними всё меньше времени проводить стала.
В горле у меня встал ком. Однажды придётся покинуть этот мир и вернуться домой, но я знала, что буду отчаянно скучать по Ане. И Хаарвену. И старушке Райле.
И даже по суровому дракону с непроницаемым взглядом.
– Сделаю, как ты говоришь, – Аня прошлась между клеток, подобрав юбку – пол усыпали перья. – Скажу Эльму, Гэну и Эйреку, чтобы перетаскали все клетки и поставили их на хэргмэ. У меня благодаря нашему расследованию двое очень преданных слуг теперь есть!
«А у меня – труп на совести».
– Рада за тебя. А мне пора готовиться… Только не к полёту в Бланкастру, а к исполнению нашего плана, – я повернулась к двери. Аня тихонько засмеялась:
– Да, представляю себеегоудивление!
– А я-то как предвкушаю, – и, говоря это, я потёрла вспотевшие ладони друг о друга.
