Текст книги "Замуж за Темнейшего, или Попаданка в беде (СИ)"

Автор книги: Вера Дельвейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

XV

Я ворвалась в спальню Тэн-Арелани, как маленький, но весьма решительно настроенный ураган. Старый дракон, сидевший на своём любимом коврике у стены, подался мне навстречу, едва не уронив кружку с лекарством:

– Что случилось, Золотко?

Я прикрыла дверь как можно плотнее, отдышалась и подошла к старику. В его комнате царило привычное спокойствие – тишина, полумрак, зажжённые свечи, – но сейчас это не успокаивало меня, а действовало на нервы.

– Вы должны мне помочь! Уговорить его…

– Погоди, – перебил меня Арелани и указал на подушки. – Будь добра, присядь, Золотко, и говори тише. Я ещё не настолько стар, чтобы мой слух ослабел.

Я повиновалась и заговорила, теребя оборку на синем шерстяном платье:

– На Эредию напало соседнее племя грэйту, вооружённое боевыми артефактами. Правитель отправил письмо, и… в общем, Каэм полетит туда, а я чувствую опасность, мне кажется, его надо остановить!

– Вот как? – Арелани сделал пару глотков из кружки. Жаль, что он сидел в тени, и выражение его лица нельзя было разглядеть.

– Мне нужна ваша помощь, – я пыталась поймать взгляд его тёмных, живых и блестящих, как у молодого, глаз. – Скажите ему… попробуйте убедить! В моё чутьё он не верит, – я невесело усмехнулась, думая, как далеко зашла моя ложь, – ведь у чёрных драконов такого дара нет.

– Боюсь, я не могу тебе помочь, – с некоторым сожалением произнёс Арелани.

Мне стало трудно дышать, я уставилась на него, не веря, а он прибавил:

– Чего ты опасаешься, Золотко? Что Каэма смертельно ранят? Если этому суждено случиться, судьбы не избежать, как ни старайся. Ты ведь нашла в библиотеке то, что я говорил тебе поискать?

Я молча кивнула. Среди пыльных фолиантов, в самом углу, на верхней полке обнаружилась «Летопись рода Дейр», и обрывалась она тем днём, когда летописец – зелёный дракон – погиб, судя по всему, от рук чёрных или серых.

– Тилен совершил ошибку, захотев изменить грядущее, и расплатился за неё. Скажем так, мы с ним были хорошо знакомы, – тон Арелани сделался отрешённым. Он погрузился в воспоминания и даже забыл о кружке в руках. – Тилен рассказывал мне кое-что; видения обрывистые, бессвязные, но каждое из них стало явью.

– Вы… поэтому мне помогли? Тилен знал о моём появлении заранее? – догадалась я, и старый дракон кивнул.

– Да. Он попросил меня об этом, Золотко, давным-давно. А всё остальное Тилен, пожалуй, расскажет тебе сам, когда встретитесь, – вспомнив о лекарстве, Арелани допил его.

Меня сейчас волновало другое.

– А Каэм? О нём Тилен ничего не говорил? – Стоило мне это выговорить, как я с ужасом подумала: сейчас Арелани скажет, что Каэма ждёт скорая смерть, и мешать этому я не должна.

Но дед Шиилит лишь покачал головой:

– Не припомню. Зато Тилен говорил о моей внучке: мол, она будет в безопасности и вернётся домой, как пробьёт час.

Вот почему он держался так невозмутимо! Тэн-Арелани не была безразлична судьба Шиилит, просто он заранее знал, что с ней всё в порядке.

– Послушайте, – я глубоко вздохнула перед тем как решиться и выдать тайну, – я не могу отпустить Каэма в Эредию. Он ранен красной искрой.

Арелани чуть шевельнулся, что означало живейший интерес.

– И давно его ранили?

Ох, сколько же с той поры воды утекло… а ведь если поразмыслить – немного.

– В тот самый день, когда Каэм с Хаарвеном искали для меня лирисет-траву. Я ещё была ящерицей.

– Значит, время ещё есть, – пробормотал Арелани как будто в раздумье, а затем обратился ко мне: – Мои уговоры ничего не дадут, Золотко. Я знал благородного Каэма из рода Ирр ещё ребёнком, и уже тогда он отличался поразительным упрямством. Лучше сядь ближе, я наложу тебе иллюзию.

– Неужели его никак не остановить? – Я вытерла глаза кулаком.

– Всё случится, как предрешено. Если хочешь – помолись Невидимому Богу.

Но молиться я не умела, а потому, выйдя от Тэн-Арелани, направилась к придворному лекарю. Через полчаса, с пузырьком в руке, я постучалась в другую комнату.

– Это я, мой благородный жених. Вы не спите? – Мои слова прозвучали скорее утверждением, нежели вопросом: я знала, что он не спит, и заснуть ему будет очень нелегко.

После короткой паузы Каэм ответил:

– Заходите, Шиилит.

Я проскользнула в спальню и закрыла за собой дверь. Здесь была примерно такая же расслабляющая обстановка, как у меня или у Тэн-Арелани, но Каэм не выглядел расслабленным. Даже несмотря на то, что сюртук он снял, а на рубашке расстегнул три пуговицы. Я невольно покраснела, думая, что постучи я ещё позже, мой «благородный жених» оказался бы голым по пояс.

– Зачем пришли? – Каэм провёл рукой по растрепавшимся волосам и взглянул на меня. В его глазах разливалось знакомое озеро тоски, и для полной картины здесь не хватало разве что выпивки.

Но как он сказал в деревне? «В такого рода зельях я не нуждаюсь»? Скорей всего, на том злосчастном пиру в замке Ирр было слишком много вина, или другой выпивки, и отраву добавляли именно туда.

– Я принесла вам лекарство, – приблизившись, я сунула пузырёк в раскрытую ладонь Каэма. – Наврала, что у меня страшно раскалывается голова, и мне нужно сильнейшее средство против боли. Попробуйте, вдруг поможет?

Каэм смотрел на меня долгим взглядом, прежде чем откупорить пузырёк, понюхать его содержимое и лишь тогда выпить.

– Вы очень добры, моя благородная невеста.

Мне не нравилось это нейтрально-вежливое обращение. В нём скользило что-то от прежнего, замкнувшегося в себе Каэма, а я только узнала его настоящим.

– Я… я очень хочу, чтобы вы исцелились, – хрипло проговорила я и тут же откашлялась, – и не пострадали в Эредии. Это всё, чего я сейчас желаю.

Может ли умереть один из двоих, предназначенных друг другу в браке, досвадьбы? Тэн-Арелани чёткого ответа на этот вопрос не дал. Но вдруг непрошеная нить спасёт Каэма? А там уж разберусь с ней.

– Доброй ночи, – не дождавшись ответа, я повернулась и хотела уйти, но за спиной прозвучал тихий голос:

– Постойте, не уходите. Как ваша память, Шиилит? Вы можете рассказать мне что-то новое?

Я сосредоточилась, вспоминая, что говорил Тэн-Арелани о детстве и ранней юности внучки, и этого хватило на несколько минут. Каэм слушал, не перебивая, затем я услышала, как он встал и шагнул ко мне. Ноздри защекотал сладковатый цветочный аромат, а дракон мягко попросил:

– Обернитесь.

Я так и сделала. И ахнула от удивления и восторга: иллюзорные, но какие красивые серебристые розы, по краям лепестков обведённые алым! Каэм протянул их мне:

– Возьмите, – и, видя, что я делаю это с некоторой опаской, прибавил: – Я позаботился, чтобы у них не было шипов, когда делал иллюзию. А вы сумеете создать что-то для меня, Шиилит?

Призрачная радость немедленно улетучилась. Я прижала к груди иллюзорный букетик и уткнулась в него носом.

– Нет. Я не смогу, ко мне ещё не вернулась магия.

– А вы попробуйте, – строго, непреклонно потребовал Каэм. Что ж, словами от него не отделаешься, придётся сделать вид, что пробую.

Я закрыла глаза, и почему-то перед внутренним взором возникло море. Плеск волн, крики чаек, тёмно-розовый горизонт над блестящей полоской воды. Создать иллюзию? Нет, шепнуло мне сознание, нужно помочь… избавить от страданий… Тревога отступила, мысли наполнились безмятежностью.

Как сквозь сон я почувствовала руки Каэма на своих плечах. Приобняв меня сзади, он коснулся губами моих волос, собранных в косу.

– Иллюзий не вижу. Но рядом с вами хорошо и спокойно…

Его дыхание коснулось моей шеи, и воображаемое море заволновалось сильнее. А дракон тем временем задумчиво продолжал:

– И боли нет, как будто…

Не договорив, он отпустил меня, и картинка перед глазами рассыпалась. Я распахнула веки и вопрошающе взглянула на Каэма – отчего-то он хмурился и не смотрел на меня. Что случилось?

– Идите, Шиилит. Не стану вас задерживать. Доброй вам ночи.

– И… и вам, – я была в некотором замешательстве оттого, как быстро переменилось его настроение. Должна быть веская причина, и потом я её найду, а пока неуклюже присела в реверансе вместе с цветами и вышла.

Сладкая иллюзия… Я несла розы в свою комнату и рассеянно думала, нужна ли им вода, в какую вазочку поставить, и прочие пустяки. А тревога всё грызла и грызла внутри, и я вдруг поняла, что так и не спросила у Каэма, начало ли действовать зелье лекаря.

– Невидимый Бог, если ты есть, – вслух проговорила я, – не дай ему умереть! Пусть и у него, и у Ани будет в жизни счастье!

«Это всё, чего я сейчас желаю».

XVI

Тёмное небо, сплошь укрытое свинцовыми тучами. В воздухе пахнет солью и страхом, перемешанным с тяжёлой, лютой злостью. А на берегу моря собралась небольшая толпа – молодые мужчины и женщины, дети, старики и старухи. И все одеты в зелёное.

Впереди маячит небольшой островок, покрытый весенней травой, а на нём – огненно-рыжий, закованный в цепи человек. Нет, не человек – дракон. Высокий, стройный, с подвижным тонким лицом. Он тоже одет в зелёное, глаза у него горят, и он что-то бормочет себе под нос.

Я стою, прячась за спинами взрослых, и слушаю. Рядом стоит мама, и нас окружают слуги и стража, но я чувствую себя одинокой и растерянной – совсем как осуждённый дракон.

Высокий, холодный голос разрезает тишину:

– Тилен из рода Дейр, ты совершил тяжкое преступление. Ты использовал свой дар во зло.

Рыжий поднимает голову, морщится и с заметным трудом произносит:

– Я не желал никому зла, благородный альгахри! Я просто знаю, что серые ударят нам в спину, а чёрные их поддержат! Поэтому я…

– …Ты подговорил пятерых молодых драконов из рода Дейр вступить в конфликт с серыми драконами из рода Ари, говоря, что нужно нанести «упреждающий удар».

Поникнув, рыжий отвечает:

– Да, это было моей ошибкой… я сгоряча истолковал видение как знак действовать немедля… чтобы Ари не уничтожили Дейр…

Я тру кулачками глаза. Мне больно и страшно, но я должна здесь присутствовать, весь род должен.

– Всё хорошо? – озабоченно спрашивает меня мама. – Не плачь, дитя, Тилен не пропадёт. Он будет жить в нашем замке, пусть и без прежнего почёта.

Всё, на что меня хватает – кивнуть. В горле стоит ком, мешает дышать, и я боюсь громко расплакаться и привлечь к себе внимание.

Никто не плачет. Даже совсем маленькие драконята на руках у матерей.

– Посмотри, куда тебя завёл твой дар, Тилен! – гремит альгахри. – Из-за тебя погибли молодые драконы – надежда рода, а видения так и не сбылись! Так ли хорошо ты прозреваешь будущее? Может, ты выдаёшь фантазии воспалённого разума за действительность?

В небе слышится угрожающее ворчание. Скоро польёт дождь, но альгахри ещё не закончил. В руках у него появляются родовые перстни, снятые с пальцев Тилена. Рыжий в отчаянии пытается разорвать цепи – знает, что будет, хочет обернуться драконом и улететь в небо, но это невозможно: металл зачарован.

– Тилен из рода Дейр, за то, что ты совершил, я, благородный альгахри Дейр-Каллан, приговариваю тебя к изгнанию из рода.

Я горько плачу, перед глазами всё размывается, но я знаю: мой отец уничтожает перстни своего старшего брата, чтобы показать, что тот больше не Дейр. А я чувствую, что это плохо и приведёт нас к беде!

Мама утешает меня, вытирает мне слёзы белым платком.

– Отныне ты не сможешь управлять огнём или взлететь в небеса! – провозглашает альгахри. – Всё, что тебе остаётся – это провидческий дар, ибо его я отнять не могу, и немного целительских способностей. Всего остального ты лишён!

Я вырываюсь из рук мамы и вижу, как страшная белая молния зигзагом рассекает небеса. Тилен кричит, бьётся в цепях, а затем, обессиленный, падает на колени. Его облик меняется – когда рыжий дракон поднимает голову, видно, что он сделался намного старше. И очень похож на того человека, которого я увижу много лет спустя.

– Дядюшка! – кричу я, захлёбываясь слезами. – Дядюшка, дядюшка!..

… – Госпожа Тэн! Проснитесь! – меня вытянул из кошмарного сна чей-то испуганный голос. Я села на своём ложе, огляделась – надо мной склонилась Эсимэ с распущенными чёрными волосами.

– Госпожа Тэн, вам снился дурной сон? – Слова девушки были полны такого искреннего сочувствия, что я удивилась и молча кивнула. Эсимэ тут же объяснила, в чём дело:

– Мне тоже иногда кошмары снятся. Знаю, как плохо, когда проснёшься, а рядом никого нет. Зажечь свечи?

– Да, пожалуй, – я завернулась в покрывало, наблюдая за ней. – Всё равно я теперь долго не усну.

Мне почудилось, что Эсимэ буквально распирает желание что-то мне рассказать, и она усилием воли сдерживает себя. Служанка отошла к комоду, на котором теплилась, догорая, единственная свеча, и с помощью её огонька разожгла другие. Покосилась на вазочку с иллюзорными розами. После чего повернулась ко мне – и, явно собравшись с духом, покаянно сказала:

– Вы уж простите меня… за тот листок.

Я изобразила изумление. Может, и не очень похоже, но в полутьме сойдёт.

– Так это ты его украла?!

– Да, – Эсимэ шумно вздохнула, избегая моего взгляда, и сцепила руки перед собой. Она была в простенькой ночной рубашке и босая – прибежала на мои крики, не успев даже обуться.

– Встань на коврик, – велела я, – пол ноги холодит.

Эсимэ послушалась и виноватым тоном продолжала:

– Мы с Рапшей ещё в замке Ирр подумали, что вы… не госпожа Тэн. Уж больно вы странная. С нами, слугами, по-простому говорите, приказы отдаёте, как будто просите. И манеры у вас не господские – еду на тарелке не оставляете, вилка вам в диковинку…

Я хмыкнула: в диковинку мне было только то, что вилка двузубая и деревянная, и накалывать ею куски мяса иногда бывало трудно.

– А как я к вам перешла вместо этой, – девушка поморщилась, – Лиане, так сразу решила: что-то с вами неладно. И причесаться сама норовите, и стража вам не нравится – будто вы до этого просто жили, без слуг, без богатства и охраны. Только руки у вас господские, белые, – задумчиво произнесла Эсимэ. – Руками, значит, не работали, решила я.

Да, вот бы посмеялась Аня, скажи я ей, что расследователем желает стать не только она! И ведь Эсимэ права, возразить ей было нечего. Особенно если она видела настоящую Тэн-Шиилит.

– А там, в деревне, случайно увидела, как вы листки в сундучок прячете, – Эсимэ говорила уже безо всякого стеснения, приободрённая тем, что я не орала на неё и не угрожала наказать. – А как вы тут на пир пошли, я…

– …вошла ко мне в спальню под благовидным предлогом и увидела на коврике пергамент, – договорила я. – Забрала, попросила Рапшу не выдавать тебя и побежала искать господина Ирр.

– Да, всё так и было, – потупилась Эсимэ. – Ловко вы догадались, что я сразу к господину Ирр кинулась! Только по пути мне попался его друг, младший господин Каль. Я ему пергамент отдала, а потом спрашиваю: ну как, господин Каль? Что было на том листке, письмо серым или ещё что? А он взял и отчитал меня, я даже заплакала, – Эсимэ прерывисто вздохнула.

Я не сомневалась, что она преувеличивает для пущего драматизма. Было очень сложно представить себе Хаарвена, целенаправленно доводящего до слёз простую служанку.

– Он сказал мне, что вас проверили, что вы – госпожа и драконесса, а мне лучше молчать, а то господин Ирр меня выгонит. Ну, вот я и молчала, только совесть замучила, – наконец, Эсимэ робко подняла на меня глаза. – Вы меня прощаете, госпожа Тэн? Я это всё… ради господина.

Кто бы сомневался, что Эсимэ жаждет услужить Каэму! Мне пришла в голову не очень приятная мысль, что каждая вторая девушка из прислуги должна мечтать о суровом неприступном драконе. И строить ему глазки.

Да что это я, ревную, что ли?! Ещё не хватало!

– Эсимэ, затуши-ка свечи и ступай к себе. Я всё же попробую заснуть.

Девушка сделала, как я ей сказала, но перед тем, как уйти, встала на пороге, точно белое привидение, и настойчиво повторила:

– Так вы меня прощаете?

– Прощаю, прощаю, – отмахнулась я. – Как Райле? В себя не пришла?

Эсимэ сгорбилась, опустила голову и ответила несчастным голосом:

– Нет.

– Завтра и послезавтра я буду с ней, – я легла, натянув покрывало на голову, – господин Ирр просил меня присмотреть за своей старой нянюшкой. Иди, и доброй ночи тебе.

– Доброй вам ночи, госпожа Тэн, – чуть успокоившись, Эсимэ вышла. А я осталась наедине с видениями, снова обступившими меня со всех сторон.

Море, огромный замок на берегу, маленькая девочка, которая смеялась и размахивала руками. Её полёты на спине дядюшки, пока Тилен ещё был драконом – его распахнутые крылья, струи воздуха, бьющие в лицо, и чистый, драгоценный, как жемчужина, восторг.

С кем же всё это было? Неужели со мной? Но как такое могло случиться?!

XVII

Тяжело смотреть на умирающего человека, не зная, как ему помочь. С таким я столкнулась впервые в своей жизни – приёмная мать скончалась тихо, во сне, и я ничего не смогла бы сделать для неё, даже если б захотела. А вот беспомощность при виде мертвенно-бледной, еле дышащей Райле угнетала.

Я сидела рядом с её ложем, на коврике с подушками, и ждала, пока Каэм зайдёт попрощаться с нами обеими. Пусть Райле ничего и не слышала, но я знала, что он не улетит, не взглянув на неё. И оказалась права – медленные, тяжёлые шаги в коридоре могли принадлежать только ему.

Когда дракон зашёл, я только на пару минут вскинула глаза и опустила их. Он выглядел не лучшим образом – бледный, осунувшийся, сумрачный. Похоже, зелье лекаря не помогло – тёмные круги под глазами Каэма свидетельствовали о том, что он провёл бессонную ночь.

– Моя благородная невеста, – сорвалось с его губ. Я пробормотала в ответ:

– Мой благородный жених.

Вчерашняя горячка прошла, оставив место некоей скованности и смущению между нами. Как будто все эти поцелуи и объятия были вызваны каким-то наваждением, а теперь мы с Каэмом вернулись к ритуальным, как я их про себя называла, приветствиям и нейтральной вежливости.

– Она приходила в себя? – Каэм подошёл ближе и коснулся руки служанки, безвольно лежавшей на покрывале.

– Эсимэ сказала, что нет.

– Я слышал, перед смертью те люди, кого укусил тэа, приходят в сознание на полчаса-час. Значит, для Райле ещё есть надежда, – ровным тоном произнёс дракон.

– Есть, – согласилась я, всё так же не поднимая головы.

– Я многим ей обязан. Однажды Райле спасла Анию, когда той было три года. Ударила палкой подкравшуюся змею. Меня не было рядом, – Каэм помолчал, прежде чем закончить: – Но с тех пор я как можно реже выпускал и Анию, и Райле на поверхность земли. Иллюзии ещё никого не укусили и не ужалили.

– Сами-то вы не очень осторожны, – я сказала это без упрёка. Злиться на Каэма за его упрямство не было сил. Зато про себя я пообещала, что стоит ему улететь – я тут же отправлю Хаарвену письмо. Демоны с ней, с драконьей гордостью, пусть Каэм потом злится на меня, сколько захочет, но останется в живых!

– Шиилит, я же объяснял вам, почему должен лететь, – он повернулся ко мне, и я, наконец, взглянула в карие глаза, полные затаённой боли. – А вам я вот что скажу. Больнее всего кусает не самец тэа, а самка.

Наверное, в моих глазах появился вопрос, потому что Каэм пояснил:

– Опасайтесь супруги достойного альгахри Каль-Иэрэма, а не слушайте её, как раньше. До скорой встречи, – он взял мою руку и поднёс к губам. И, прежде чем поцеловать, загадочно сообщил:

– Когда я вернусь, нас ждёт серьёзный разговор.

Выпустив мою руку, дракон отошёл к двери и, дождавшись моего сдавленного: «До встречи», удалился. Я не выдержала, вскочила и хотела броситься за ним, рассказать о своих догадках, о том, почему моему чутью стоило бы доверять… но бессильно опустилась обратно.

«Он всё равно улетит». Тэн-Арелани был прав.

Мне оставалось только надеяться на удачу – и Хаарвена. Я велела Эсимэ посидеть у ложа Райле, и, если несчастная придёт в себя, немедленно позвать меня. А сама метнулась в библиотеку – составлять письмо, ведь пергамент и чернила были там. Арен поспешил за мной, как и ещё один стражник, а двое остались сторожить комнаты. Альгахри сдержал слово и выделил мне «усиленную охрану», но я от всей души надеялась, что она мне не понадобится.

– Шиилит из рода Тэн, какое это удовольствие – встретиться с вами, – пролился в уши медоточивый голос, и я, вскинув голову, обнаружила на своём пути прекрасную Ари-Нейю. Её окружали придворные господа и дамы, а вот стражи я не приметила. Супруга альгахри явно не страшилась, что на неё коварно нападут в собственном дворце.

– И я… рада вас видеть, благородная Ари-Нейя, – мне пришлось поклониться, чтобы скрыть беспокойство и злость на лице. Выпрямившись, я уже полностью владела собой:

– К сожалению, у меня неотлучное дело.

– Что за дело, что и к утренней трапезе не спуститься? – Ари-Нейя обмахнулась великолепным веером с изображёнными на нём жемчужно-белыми цветами на розовом фоне. Сама она тоже была вся в белом и в жемчугах. – Я надеялась, что вы составите мне компанию.

Вот только этого не хватало! Я ухватилась за первую же пришедшую мне на ум ложь:

– О, я бы охотно составила вам компанию… но меня ждёт лекарь. Он обещал приготовить мне средство от мигрени.

– От чего? – Тонкие светлые брови собеседницы приподнялись в лёгком недоумении.

– Мигрень, – изображая смущение, я опустила глаза, – это страшная головная боль, пляшущие и сверкающие зигзаги перед глазами и… очень долго тошнит!

Выговорив это слово, я прижала руки к щекам, хотя не так уж сильно и покраснела. Не дело такой невинной девице, как я, говорить про тошноту и всякие гадости! Ари-Нейя сочувственно покачала головой, в то время как придворные господа и дамы разглядывали меня, как диковинное блюдо на пиру.

– И что же, милая Шиилит, часто с вами такое?

– Только что приступ начался, – я приложила к виску ладонь и застонала. Кажется, вполне правдоподобно. – Ох, это невыносимо!

– Пропустите благородную Шиилит из рода Тэн к лекарю, – приказала Ари-Нейя толпе, и, как та расступилась, скривила губы и тоже шагнула в сторону, закрываясь веером. Словно боялась, что я в приступе мигрени испорчу её красивое платье с серебристыми кружевами.

– Благодарю за сочувствие, достойнейшая Ари-Нейя! – выпалив эти слова, я устремилась вперёд, а томившиеся всё это время стражники – за мной. Какое облегчение – вырваться из удушающего облака тревоги, которая нахлынула на меня в присутствии достойных драконов и драконесс!

Я не сомневалась, что за мной проследят, дабы удостовериться, правду ли я сказала. Поэтому сначала зашла к лекарю в комнатушку, насквозь пропахшую зельями и лекарственными травами. Едва завидев меня на пороге, лекарь встрепенулся и чуть не уронил какие-то порошки.

– Госпожа Тэн, я правда бессилен против яда тэа! Чем мне поклясться, чтобы вы поверили?! – Он был почти в истерике, и, еле успокоив его, я узнала, что недавно с бедолагой побеседовал Каэм.

И напугал до полусмерти.

– Мне от тебя нужно только средство против головной боли. И тошноты. Понимаешь? – как можно мягче спросила я. Лекаря всё ещё потряхивало, но взгляд у него прояснился.

– Конечно, госпожа Тэн. Разумеется. Сейчас.

Он порылся в своих запасах и протянул мне сразу две бутылочки:

– Вот это – от тошноты, а то – от головной боли. Смотрите не перепутайте, благородная госпожа! Два снадобья подряд пить не стоит, это сильнодействующие лекарства из трав, которые я собирал на Эльгорской равнине…

– Да вы что?! Как интересно! Расскажите мне! – прощебетала я, принимая бутылочки. Если Ари-Нейя кого-то следом за мной послала, решила я, то пусть соглядатай постоит за поворотом, пока ожидание растягивается, а затем и вовсе тихо уйдёт.

Лекарь пустился в рассказ, неожиданно показавшийся мне интересным. К тому времени, как он закончил, прошло не меньше пятнадцати минут, я сердечно поблагодарила его за знакомство с местной флорой и направилась к выходу.

На пути к Дворцовой Библиотеке подозрительных шорохов не было слышно. Я торопливо составила письмо, выведя фиолетовыми закорючками целый абзац и запачкав пергамент брызгами чернил – пером я всё ещё владела не очень хорошо. Затем спустилась вниз, попросила почтового голубя и с чувством облегчения привязала к его лапке письмо.

«Вот и всё». Ании тоже хотела написать, но не смогла – всякий раз, берясь за пергамент, я представляла себе заплаканное лицо девочки, полные тоски карие глаза, и рука с пером опускалась сама собой.

Потом, когда я возвращалась в комнату Райле, мне померещились тихие шаги. Но Арен никого поблизости не заметил, как и второй стражник.

Что ж. Вероятно, я зря волновалась.