Текст книги "Гражданский брак (СИ)"

Автор книги: Вера Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22

Когда Царёвы возвращались в город, отец был задумчив, смотрел вперед, и то хмурился, то усмехался.

Потом, не глядя на Вову, произнес:

– А ведь они нам товар лицом показывали, сын.

Парень непонимающе взглянул на отца.

А мужчина продолжал:

– Савиных – не нам ровня, крупняк. Однако позвал, и не просто, а на семейный праздник. Тонкий намек, что готов быть близким. Зачем? Вопрос интересный, – отец будто рассуждал вслух. – Инвестиции в лесопереработку – дело прибыльное, так и есть. Хотя этот жучара до сегодняшнего дня в реальный бизнес не вкладывался – только в свои бензозаправки, торговлю и недвижимость.

Царёв-старший замолчал.

Когда подъехали к отелю, где остановился отец, рассуждения продолжились. Так же, глядя в лобовое стекло, батя продолжал мысль:

– Представь, Вовка, Савиных готов вложиться в новый завод. То есть, кроме Ильинска, можно поставить производство в Терехово. Купить японское оборудование, сделать все, как надо. Только вот он намекнул, что опасается доверять такие суммы новым людям. А вот родственникам бы дал! – и отец повернулся к сыну.

– Что у тебя с его дочкой Савиных? Учитесь в одной группе?

– Нет, – Вова опустил глаза и помялся, – жили вместе, гражданским браком.

Отец присвистнул:

– Вот это да, какую кралю мой Вовка отхватил! – он широко улыбался и качал головой. – Погоди – жили? А сейчас?

– Сейчас не живем, мы расстались. – Вова прятал глаза, разговор на подобные темы у них с отцом происходил впервые.

– Бросила тебя? – отец посмотрел с сочувствием.

– Нет, я… – Вова замялся, – мне нравится другая девушка.

Батя от удивления приоткрыл рот, а потом хлопнул ладонью по рулю.

– Да ты у меня ходок, оказывается! Вот тебе и Вовка-морковка! И что теперь, с другой живешь?

– Нет, – парень энергично замотал головой, – между нами ничего…

– Хм, а с Людмилой сколько жили?

– Почти полгода.

– А где жили-то?

– У нее квартира в городе.

Царёв-старший вздохнул.

– Нда, поматросил и бросил. Нехорошая картина получается, сын. Попользовался девкой и свалил.

– Бать, все не так…

– Молчи. А теперь послушай меня. Наша линия в Ильинске – это 32 рабочих места. 32 мужика приносят каждый месяц домой по 50–60 тысяч рублей. Еще год назад село хирело и спивалось. Сейчас там и торговля ожила, и даже дети рождаться стали. Новое производство – это жизнь! Если откроем завод в Терехово – а там рядом такие богатые лесные участки! – то получим 70 рабочих мест. Савиных с его связями поможет уладить с лицензиями на вырубку, можно будет войти в число приоритетных инвестпроектов области…

– Так вот – 70 рабочих мест. Не надо будет мужикам на севера на вахты ездить, семьи перестанут разваливаться. Школу новую можно будет построить. Ты хоть представляешь, что это такое, сын?

Но прямой намек Савиных, что деньги он даст только родственникам. То есть, породниться нам надо. Честно сказать, я засомневался думал, это он меня культурно посылает, а тут вон оно что – у тебя с его дочкой шуры-муры. И как честный мужик, ты должен жениться. Видать, эта Людмила на тебя сильно запала, потому как Савиных мог бы ей жениха подыскать и в Москве, да и у нас в области много крутых бизнесменов с наследниками под их стать. Так что сын, думай, но недолго.

Володя слушал тираду отца молча и в полном шоке.

***

Мила смотрела на себя в зеркало – ну чем эта Олеся лучше ее? Да ничем. «Она не такая!..» – мысленно передразнила она Царёва. Неужели Вовка ценит девственность? Сейчас же это фактически анахронизм. Некоторые парни и связываться не будут с такой, нафига им вся эта возня?

Не, ну понятно, что он, как и его папаша, провинциалы до мозга костей. Ехидный голос внутри спросил, а какого хрена она вцепилась в этого провинциала? Ее, кстати, об этом и родители спрашивали. Мама посмотрела фото и разочарованно скривилась:

– Мил, ну он не блещет красотой, мягко сказать. Ну хоть рослый, и фигура худощавая, вроде, ничего.

В ответ Мила не нашла ничего лучше, как продемонстрировать матери сфотографированные Вовкины «кубики» пресса.

– Мам, он надежный, не то что трепло Панов или другие. Дрался из-за меня – она задумалась, – и колесо мне сменил на машине, и вообще… настоящий мужик.

– В постели хорош, поди, – усмехнулась мать.

– Еще как хорош! – беззастенчиво ответила дочь. А что? Мать ей по первости, когда Милка еще в школе училась, таблетки давала, чтоб не залетела, теперь-то она сама разбирается и закупается.

Отец тоже не сразу понял и принял дочкину просьбу. Но что не сделаешь ради единственной наследницы!

Теперь надо было нейтрализовать занозу по имени Олеся. Трудность была в том, что Царёв ее всюду сопровождал. Но все-таки Миле удалось застать соперницу без кавалера. Она уже знала, где живет Ярцева, и в воскресенье днем наудачу подъехала к дому.

И надо же – Олеся вышла из подъезда! Мила тихонько двинулась на машине за ней. Девушка зашла в ближайший продуктовый. Мила терпеливо дождалась, когда та вышла, и, буто проезжая мимо, пиликнула.

Олеся обернулась, покрутила головой, а Мила уже вышла из авто и махнула ей рукой.

– Вот так встреча! Олеся! Садись, подвезу!

Девушка пожала плечами:

– Да мне рядом, – она недоуменно смотрела на Милу.

– Да ладно, садись, женщина не должна таскать ничего тяжелее дамской сумочки, а у тебя пакетище! – она уже хватала Олесину поклажу и, чуть ли не вырвав набитый продуктами пакет из рук, закинула его на заднее сиденье.

– Садись, хоть потрепемся. А то у меня новостей тьма, а поделиться не с кем.

Когда Олеся расположилась на пассажирском сиденье, Мила медленно тронула машину с места.

– Куда везти?

– Прямо, через четыре дома направо и потом во двор. Я покажу.

– Ну как жизнь студенческая? Вова говорил, сессия у вас через месяц? – Мила медленно вела автомобиль и не смотрела на соседку.

Олеся же повернулась к Миле и удивленно посмотрела на нее.

– Вова?.. А, да, скоро.

– Вовка недавно с отцом к нам приезжал. Договоры с моим папашей подписывать. Бизнес у них будет совместный. Так представь – отцы-то наши поженить нас с Вовкой задумали, – и Людмила захохотала. Внезапно посерьезнев, продолжила: – с другой стороны, а чего? Мы же с ним полгода вместе жили как муж и жена. Можно сказать, период притерки прошли. В сексе у нас все на 200 процентов отлично. Теперь просто закрепим гражданский брак штампом. – Мила улыбалась, – так, куда тут поворачивать?

– Вправо, во двор, – тон Олеси был сух, никаких эмоций она не выказывала.

А Мила продолжала трещать:

– Сейчас в общагу переехал, а знаешь, почему? Считает, что мужчина должен привести женщину в свою хату. Я говорю – не парься, сейчас поживем в моей, но нет. Снимать будет свою, там и будем жить. Да, вот такой упрямый и честный мужчина мне достался! – Мила улыбалась во все 32 зуба.

Олеся уже собралась выходить, но, приоткрыв дверцу авто, дрогнувшим голосом спросила:

– А сейчас вы… встречаетесь?

– В смысле, спим вместе или нет? – повернула к ней голову Мила, – конечно, спим. Ну, то есть, с Вовкой хрен заснешь, – она лукаво хмыкнула, – трахаемся, как кролики, он такой неутомимый. Ну ладно, пока, подруга! – Мила еще раз лучезарно улыбнулась, захлопнула дверцу и резко вырулила из двора.

Олеся смотрела ей вслед.

Глава 23

– Батя, я не буду жениться. В конце концов, мне еще рано, – Володин тон был угрюм и зол.

– Рано ему. Мне было двадцать, когда мы с твоей матерью поженились. Из армии пришел, и через полгода свадьба. Тебе уже 19. Да и не поженим мы вас по первости. В ихнем кругу принято сначала помолвку объявлять. А свадьба может быть через год, два, а то и три. Так что объявим вас с Людмилой официально женихом и невестой, задаришь ей кольцо с бриллиантом, вернешься к ней в квартиру, и будете жить, как раньше. Потому что с другими девками придется завязать.

– Нет, – сквозь зубы очередной раз ответил непокорный сын.

Иван Царёв вздохнул. Сыновья отличались крайней упертостью, все в него – отца. И Вовка – самый упертый.

– Ты дурак, сын. По молодости лет даже не понимаешь, от чего отказываешься. Мало того, что девка красивая, о которой ты и мечтать не мог, так еще и богатая! Единственная наследница одного из крупных бизнесменов в области. Кому он передаст весь свой бизнес, когда соберется на покой, если нет сыновей? Зятю! Ты – парень башковитый, сумеешь с умом распорядиться капиталом и наследством, не промотаешь, как многие мажорчики.

– Батя, ну не пара мы с Людмилой! – Вова уже не знал, к чему апеллировать, – Она же не поедет со мной на Север, в Усть-Малу!

– А зачем ей туда ехать? После института останешься здесь, в городе, будем офис открывать, склады продукции здесь будут с товаром на вывоз из области. С иногородними компаньонами контракты заключать, да и с областным начальством надо почаще будет встречаться и тереться в их кругах. Построите с нашей со свояком помощью себе дом, Мила нарожает тебе наследничков, и будут жить-поживать.

Иван рассуждал спокойно, как о давно решенном, загружая в багажник УАЗа закупленные инструменты, подарки жене и сыновьям.

– А вот еще скажи-ка мне, сын. Ты полгода жил с бабой. И она тебя ничем не выбешивала?

– Ну… бывало, – Володя не понимал, куда склонит отец.

– Но ты терпел ее закидоны?

– Терпел.

Отец довольно усмехнулся:

– Раз смог терпеть бабу с ее причудами, значит, сможешь жить с ней. Так что не тяни, иди-ка с Людмиле и объяснись с ней. А лучше переезжай, порадуй девку. И себя, – он двусмысленно повел бровями.

Вова покраснел и от смущения, и от досады.

Отец закончил погрузку багажника и, махнув рукой сыну, тронулся.

Вова поплелся в общагу. Вот пусть хоть режут его, к Людмиле он не вернется.

В это время зазвонил телефон. Парень посмотрел на экран – ну вот, легка на помине, Мила.

– Алло.

В трубке раздались охи и вздохи, а потом растерянный и какой-то беспомощный голос девушки:

– Вов, я не знаю, к кому обратиться. Получается что только к тебе, остальным насрать на меня, – на том конце трубки раздался судорожный вздох.

– Что случилось? – тон Царёва, только что пережившего жесткий спор с отцом, был нелюбезен.

– Я ногу подвернула. Вызвала скорую – растяжение сухожилий, наложили жесткую повязку, сказали – лежать и не двигаться несколько дней. И я совсем беспомощная. Даже до холодильника дойти проблема.

– Переедь к родителям, – резонно заметил Володя. – Там прислуга.

– Нет-нет, только не к ним, начнут зудеть, учить жизни. Ты даже не представляешь, как в семье меня подавляют! Приезжай ко мне ненадолго, помоги мне.

Володя задумался. Он планировал позвонить Олесе и напроситься в гости. Так как из-за визита отца он эти выходные не видел однокурсницу и уже скучал.

– Хорошо, только я не смогу надолго.

– Ой, спасибо, жду.

Мила лежала на диване с домашнем коротком халатике, не особо скрывавшем ее упругие прелести и длинные ноги. Щиколотка левой ноги была перевязана эластичным бинтом.

Девушка виновато посмотрела на вошедшего Володю:

– Начинаю скакать на одной ноге – все равно больно. Покорми меня чем-нибудь.

Царёв отправился на кухню к холодильнику. Решил сделать омлет – быстро и сытно. Посыпал его зеленым луком.

Из комнаты донесся голос Милы:

– И на себя готовь, я одна не буду есть.

Вова покачал головой – капризная упрямица в своем репертуаре. Что ж заодно и правда, поест.

Он придвинул к дивану журнальный столик, принес омлет, кофе, печенье. Сел напротив дивана на пуфик.

Они ели и болтали между делом.

Вдруг Мила заметила:

– Как будто ты и не уходил, все, как в старые добрые времена, когда мы жили вместе. Я только сейчас понимаю, как мне было хорошо с тобой, – девушка грустно смотрела на Вову.

Он опустил глаза и почувствовал себя ужасно неловко и виновато.

Стал молча собирать посуду, унес ее на кухню, помыл. Пошел в комнату с намерением попрощаться, а Мила, будто чувствуя, умоляюще посмотрела на Царёва:

– Не уходи прямо сейчас, побудь немного, а то я с этой ногой чувствую себя брошенным всеми инвалидом. – Она приподнялась и ухватив за руку, потянула к себе, – посиди рядом.

Вова присел, старательно отворачиваясь от распахивающегося выреза халата, в котором мелькала соблазнительная грудь красотки. А она прильнула к его спине, положила голову на плечо.

– Если б ты знал, как мне хочется все вернуть, – шептала Мила, а ее рука опустилась на ширинку парня. Вова тяжело дышал, перехватывая пальцы девушки.

– Так ты же меня хочешь, – шепнула она, почувствовал отвердение в мужском паху, – зачем же отталкиваешь, иди ко мне.

Вова закрыл глаза, в голове будто бил набат, а тело жаждало эту женщину, прямо здесь и сейчас, в паху аж болело от желания. Он позволил Миле расстегнуть замок джинсов…

***

Олеся сидела дома, попивала чай с кексом и размышляла. Почему ей неприятна мысль, что Вова женится на Миле? Почему ее задевает, что они продолжают спать вместе? Ведь она не влюблена в однокурсника. Она его безмерно уважает и ценит – да. Еще ей нравится, что он смелый и даже бесстрашный. Запросто и не задумываясь вступается за девушку. Тогда в клубе – за Милу. Сейчас – за нее. Хм, и оба раза ему под руку подвернулся тварина Панов. Вспомнив Толика, Мила передернула плечами и даже тряхнула головой – не хотелось вообще его вспоминать.

Позвонила Светлана. Тоже «обрадовала» новостью, что у них в мажорской тусовке все гудят, обсуждают предстоящую помолвку Милы и Вовки. Все в шоке – чуть ли не самая богатая невеста области выходит замуж за парня младше себя и из района. Не бедного, но все же не ее круга. Это притом, что Милка всегда билась за свободу и уверяла, что раньше 30-ти замуж не выйдет.

Потом Света осторожно спросила:

– А ты-то как? Я была уверена, что Вовка за тобой увивается, а с Милкой так – только секс.

Олеся откровенно рассказала о своих сомнениях – что нравилось дружить с Вовой, общаться с ним, чувствовать его защиту, а крутить любовь с Царёвым вовсе не хотелось. Но сейчас ей, Олесе, почему-то хреново.

Светка вынесла свой вердикт:

– Ты просто собака на сене – «и сам не ам, и другим не дам». Извини, подруга, но это так. Ты пользовалась вниманием Царя, и думала, что так будет всегда. Он здоровый парень, ему нужен секс, вот Милка его и подловила. Мы же с тобой своими глазами видели, как она на него вешалась. Ну про Вовку я могу предположить, что с тобой он мог бы и подождать с сексом, но ведь ты даже не дала ему понять, нравится ли он тебе как мужчина.

– Неужели со стороны наша с ним дружба выглядела именно так? Что я им пользуюсь? – голос Олеси был полон грусти.

– Мне показалось именно так, – хмыкнула Светлана. – А где твой юный рыцарь Андрюха? Пусть он теперь тебя провожает-ублажает.

– Да Вовка, видимо, его отвадил. Он теперь – только иногда мне смс-ки шлет. Типа «с добрым утром», «как дела?» и все такое.

– Ну так клин клином вышибают, позови Андрея в кино или еще куда.

– Аха, и опять двадцать пять. Ожидания любови с моей стороны, которой нет.

– Ой, ну молодого пацана можно поводить за нос, пусть тренируется, – подружка заливисто засмеялась.

– Что-то у меня апатия какая-то. Ничего не хочу. Лучше расскажи, как у вас с Витей?

На том конце провода Света вздохнула:

– Да все отлично, только…

– Что?

– У его матери скоро юбилей, отмечать они будут в Италии. Собирается вся семья, вся родня. Конечно, и Витя поедет. Но без меня, – Света тяжело вздохнула.

– Он не хочет тебя представлять своей семье?

– Ну, просто сказал, что это семейный праздник, а я смолчала. Неловко навязываться.

Олеся вздохнула.

– Заканчивается первый курс, а столько всего за этот год произошло у нас.

– Да уж, – Олеся почувствовала, как Света улыбнулась.

Глава 24

После бурной ночи с Милой Володя чувствовал себя отвратительно. Хотелось плюнуть в рожу самому себе. Потому что проклятая мужская слабость взяла верх над его разумом и чувствами.

Кроме того, утром произошло то, что дополнительно проехало по Вове танком.

Он собрался вставать, на сонное Милкино «куда так рано?» ответил, что надо в институт, а еще заскочить в общагу за сумкой с тетрадями. И тут раздался звонок в дверь. Парень повернулся к девушке, она пожала плечами, но накинула халат и, зевая, потягиваясь и прихрамывая, пошла в прихожую.

Вова успел только натянуть штаны, стоял босиком и по пояс голый, когда из холла в студию зашли родители Людмилы. Парень замер, а отец и мать Савиных переглянулись, улыбнулись, а потом посмотрели на дочь. Людмила стояла, потупив глаза, как смущенная институтка.

– Ну, доброе утро, что ли, зятек, – прогромыхал Федор Савиных. – Я смотрю, вы времени даром не теряете, дети. Когда помолвку делать будем?

– Пааап, ну ты чего сразу про помолвку… – протянула Мила.

– Доча, да мы рады, что ты хорошего и порядочного парня нашла! – продолжая улыбаться, вступила в разговор мать Людмилы. Потом она повернулась к Вове: – Владимир, я вижу, у вас все серьезно с нашей красавицей?

Вова что-то промычал, потому что был ошарашен и дезориентирован.

– Да мы вас не торопим, понимаем, что вам и без штампа хорошо. Но все же лучше отношения закрепить. – Савиных говорил, как о чем-то естественном. Потом повернулся к Вове: – Когда у тебя сессия заканчивается?

– 25 июня, – выдавил из себя Владимир.

– Ну вот, в июле объявим помолвку. Лето, тепло. Можно будет сделать на улице. А пожениться можно и позже, ближе к концу учебы. Как тебе такой расклад? – опять обратился к Царёву, но, не дождавшись его ответа, поднял бровь в сторону дочки: – С детьми же не собираетесь торопиться?

– Папа! Ну какие дети! Вова еще учится, – Людмила подошла к остолбенелому парню и приобняла его за талию и положила голову ему на плечо.

Когда родители ушли, Вова сел на кровать и некоторое время молчал. Людмила пошла на кухню и включила кофе-машину.

– Во предки дают! Весь сон перебили своими визитом. Кофе будешь, Вов?

Царёв посмотрел на стоящую у косяка Людмилу и произнес:

– У тебя нога уже не болит?

– Болит, но гораздо меньше. Ты меня своим бешеным темпераментом излечил, – она улыбалась. – Так будешь кофе?

Володя, так и не ответив на ее вопрос, глядя в глаза своей девушке, произнес:

– Я не хочу жениться, Мила.

Она перестала улыбаться, отвернулась и пошла на кухню. Через минуту принесла два кофе, поставила чашки на столик и только после этого подняла глаза на Вову.

– Сейчас тебя никто и не тянет в ЗАГС. Всего лишь помолвка. Будем считаться женихом и невестой. Тебе еще 4 года учиться. Можем раздумать. А можем и жениться. Как карта ляжет. Я по крайней мере, не собираюсь тянуть тебя в ЗАГС силой, – тонкие ноздри Олеси раздувались от возмущения. – Я, конечно, та еще оторва, но предки уверены, что их доча – чуть ли не невинный ребенок. И когда они застали тебя со мной, то, конечно, решили, что из постели нам путь только в семейную жизнь. Так что ты раньше времени не кипишуй. Но через помолвку надо будет пройти. Хотя бы, чтоб успокоить родаков. Мне не хочется сердить отца, и чтобы он из мести начал уничтожать бизнес твоей семьи.

Вова прямо в брюках лег на кровать и смотрел в потолок. Положение ему казалось безвыходным.

***

В этот вечер бабушка с любимой внучкой разговаривали долго. Олеся рассказала все про ситуацию с Вовой Царёвым и своих противоречивых чувствах. Упомянула, что Царёв за нее заступился, но опять утаив грязную историю с нападением на нее Панова. Соврала – спас от хулигана.

И спросила бабулю:

– Может, я и правда, "собака на сене?"

Пожилая женщина вздохнула:

– Да нет, внучка. Ты стала привыкать к парню и тянуться к нему. И это самый лучший вариант отношений, когда симпатия растет вот так постепенно. Когда вы не спеша узнаете друг друга. А все эти истории – когда взглянула, сразу влюбилась, ахнула и пропала – поверь, почти всегда заканчиваются печально. Как у тебя с красавчиком Никитой, как у меня с моим первым студенческим мужем. Жаль, что Вову увела другая. Судя по всему, парень хороший и к тебе очень тянулся.

– Бабуль, ну почему у меня со всеми так неудачно? – грустно вздохнула Олеся, – даже Вова, который за мной хвостом ходил, теперь с другой.

– Девочка моя, да тебе только 19 лет, все впереди. Дай Бог, чтобы у тебя это было самое большое переживание. Сколько еще парней будет возле тебя увиваться, только держись. Скорее сессию сдавай и приезжай. Ждем тебя, красавица наша.

***

Лекции и семинары подходили к концу. Царёв не смог отказаться хотя от того, чтоб хотя бы сидеть рядом с Олесей. Общались только по учебе. Но между парнем и девушкой возникла как будто какая-то напряженная недосказанность.

Когда Царёв по обыкновению пошел провожать сокурсницу домой, она остановилась, посмотрела на него и мягко произнесла:

– Не надо, Володя. Я сама дойду. – на языке у Олеси так и вертелась фраза о том, что его невеста ждет, но она сдержалась, не стала говорить.

Но Вова все понял, окинул ее смурным взглядом и поплелся в общежитие.

На улице было тепло и тихо. Не хотелось идти домой. И Олеся позвонила Андрею.

***

Кончилась сессия, студенты разъехались по домам, а кто побогаче – отчалили на отдых.

Вова свалил в Ильинск на производство и, как и планировал, работал простым распиловщиком на пилораме. Вопросами предстоящей помолвки не занимался. Иногда звонила Милка, пыталась упрекать, он отмалчивался. Она ему выбрала несколько костюмов, туфли, рубашки, галстуки и требовала приехать в областной центр на примерку. Вова и приехал. За день до торжественного мероприятия.

Помолвка была организована по всем правилам местной светской жизни. Для этого была арендована загородная гостиница-усадьба. Солидная публика, камерный оркестр, репортеры, роскошный шведский стол и пирамиды из шампанского.

Вова в черном смокинге, с аккуратно уложенной стильной стрижкой имел мрачный вид и казался гораздо старше своих 19 лет. Мила красовалась в жемчужно-сером переливающимся длинном платье и сияла белоснежной улыбкой.

Публика была для Вовы Царёва совершенно неизвестна – все эти областные политики, бизнесмены. Парень чувствовал себя не в своей тарелке, будто присутствовал на чужом празднике жизни.

Молодежная тусовка, с большей частью которой он был знаком, тоже здесь веселилась и выпивала. К Вове подвалили Витя со Светкой, Никита с какой-то смутно знакомой девицей, чокались шампанским, парни хлопали его по плечу, поздравляли. Володя все слышал, как сквозь вату, и пил все, что предлагали официанты, снующие между гостями.

На глазах у всех он надел Людмиле на палец кольцо, они поцеловались. Невеста хотела затянуть поцелуй, но Вова отстранился, механично отметив недовольство девушки, сощурившей синие глаза.

Зато Царёв-старший не терял времени – успевал знакомиться с местными воротилами. Савиных его водил от группы к группе, и отец жениха ничуть не тушевался, вел себя уверенно – хоть мэр перед ним был, или владелец гипермаркетов, или известный телеведущий. Мать Володи сидела в кружке местных светских дам вместе с хозяйкой дома.

Вова сначала не чувствовал опьянения, как будто пил воду. Но в какой-то момент его повело. Он потанцевал с Милой, уже сильно покачиваясь, девушке пришлось держать его, чтоб не упал. Потом он уронил вазон с декоративной композицией, и новоявленная невеста, чтоб избежать скандала, отвела его в дальний угол поляны и усадила на скамейку. Вова не стал буянить, а лег на бок, положил руки под щеку и заснул.

Людмила побежала к отцу за советом. Савиных организовал двух молодцев из своей охраны, и Вову унесли, как куль, окраинами сада, чтоб не видели гости, в особняк, где для молодых уже был готов номер. Мила злилась, но ей пришлось тоже исчезнуть с праздника, чтобы родители могли наврать гостям, что жених с невестой улизнули по своим «молодым делам». Мол, не терпится им друг дружкой насладиться. Тусовка и гулянка продолжились без виновников торжества.