Текст книги "Доставка (ЛП)"

Автор книги: Вайт Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

журнальном столике и мороженое превратилось в суп. Поднимаю чашку и все равно выпиваю

его. По крайней мере, мороженое не лжет мне. Съедаю торт за четыре подхода до нелепости

наполненной вилкой. Вероятно он размазался по всему лицу, но я упиваюсь обжорством.

Я плюхаюсь на кровать и переворачиваюсь на спину. Хватаю телефон, нажимаю кнопку

воспроизведения и слушаю его голосовое сообщение.

Лана, ты спишь и выглядишь чертовски милой. Даже несмотря на то, что ты

обслюнявила подушку и чуть не заехала мне коленом по яйцам. Я не хочу пугать тебя, но я

так же не хочу отбросить коньки, не объяснив тебе некоторые вещи. Вопрос, который ты

всегда задавала о подпольной группе художников ─ ответ «да». Я не могу сказать тебе

больше, потому что поклялся держать это в секрете. Но мне не нравиться хранить от тебя

секреты, так что, когда-нибудь я расскажу тебе об остальном. Еще один факт, о котором,возможно, ты уже знаешь. Мирамонтес ─ мой отец, биологический отец. Он приехал и

нашел меня, когда мне было тринадцать. Хотел забрать меня, угрожал убить, если я с ним

не пойду. Он не стал отвечать на мои вопросы о Бризе или о том, что он конкретно сделал.

Я знал, кем он был и это противоречило всему во что я верил. Я послал его на хер и он сказал, что убьет меня. Я пришел бы к Бризе раньше, если бы знал насколько она плоха.

Единственное, что я смог узнать, когда начал искать, что у него были строительные

комплексы в Хуаресе, Тихуане и Мехико. Я прошу прощение за то, что так долго тянул, чтобы рассказать тебе об этом. Я хотел быть тем, кем ты хотела меня видеть, возможно, больше, чем хотел быть самим собой.

Так что, если я отброшу коньки, деньги на твоем счету. Они чертовски грязные и

запятнаны кровью ─ но потрать их на детей, которые в этом нуждаются. Никто не

сделает это лучше тебя. И единственная просьба, о которой я тебя попрошу ─ нарисуй мой

портрет, если меня не станет. Я хочу, чтобы это сделала ты, а ни кто-то из членов группы.

Потому что я хочу, чтобы люди запомнили меня таким, каким меня видишь ты, Лана. Это

то, каким я хочу быть. Я люблю тебя, Лана, и люблю то, как ты любишь меня.

Я даже не могу заплакать, эмоции с такой силой обрушиваются на меня, как быстро

движущиеся цунами, сметающее все, за что я могла бы зацепиться и бросающее меня туда, где

ему угодно меня видеть. Я верю, что это оно и есть. Знаю, другого раза не будет. Любовь

между нами это единственная вещь на всем белом свете, которую я по-настоящему могу

назвать своей.

Я натягиваю через голову футболку Мози и натягиваю его джинсы. Я слегка

разочарована тем, что они мне не так велики. Нет причин беспокоиться о бюстгальтере, косметике или укладке волос. Мози любит меня. Я не идеальна, но и он тоже. Дважды

подвернув джинсы, я проскальзываю в свою обувь. Что-то подсказывает мне поторопиться.

Если Мирамонтес действительно когда-то угрожал убить его, тогда это мое дело спасти его и

сбежать вместе с ним.

Глава 36

Мози лежит на больничной кровати, его бронзовая кожа четко контрастирует с белыми

простынями и белой палатой.

Я сажусь в кресле у его кровати и наклоняюсь, скользя пальцами по его руке. Его веки

подрагивают, когда я прикасаюсь к нему.

─ Док, это ты? ─ бормочет он.

─ Это я.

─ Он уже ушел?

─ Кто? Твой отец?

Веки Мози резко поднимаются и он изо всех сил старается сфокусироваться, пока его

расширенные глаза привыкают к светлой палате.

─ Лана, который сейчас час, черт возьми?

─ Сейчас только четыре утра.

Мози стонет и создает много шума, вытягивая свои руки и крутя головой, чтобы

ослабить шею.

─ Почему это должна была быть твоя почка, Мо?

─ Чтобы минимизировать любую возможность отторжения. А что? Что он тебе сказал?

─ спрашивает он, наконец-то посмотрев на меня. У него огромные и невинные глаза, он уже

предвидит мой гнев.

─ Была ли история о пересечении границы правдой?

─ Это правдивая история, Док. Думаешь, я смог бы придумать что-то настолько

неприятное в своей голове?

─ Конечно, смог бы, ты художник

─ Единственная часть, о которой я умолчал это то, что моя мама и я, мы оба знали

парня, который открыл дверь грузовика. Он предпочел нам, деньги, но Бриза оказалась кстати, когда его новая жена захотела обзавестись детьми. Человек, открывший дверь, был тем, кто ее

снова захлопнул, лишая нас света.

Я съеживаюсь от его откровения. Это делает травму только хуже. Я ненавижу Бето

Мирамонтеса. Я хотела бы воспользоваться возможностью и плюнуть на его дурацкую,

шелковую рубашку. От лекарств голос Мози кажется скрипучим. Его глаза расширены, а его

волосы впервые неидеальные, как в рекламе Pantene.

─ О чем еще ты мне солгал?

─ Хмм, давай посмотрим?

─ Я серьезно, Мойзес! Никогда больше ничего не скрывай от меня.

─ Я не лжец, Лана. Клянусь Богом, я не такой.

─ Я должна узнать, что из всего этого было неправдой.

─ В тот день в твоем кабинете в Pathways, когда я сказал, что не считаю тебя

хорошенькой. Я всегда считал тебя красивой.

─ Уффф. Ладно. Это глупо, что еще?

─ Когда я сказал тебе, что пришел пораньше, чтобы подготовить классные комнаты и

перенести художественные принадлежности, я их подготовил и все перенес, но только после

того, как вскрыл замок.

Не могу ничего с собой поделать и улыбаюсь, несмотря на то, что сопротивляюсь

этому каждой мышцей своего лица.

─ У меня был твой домашний адрес до того, как я сел в автобус направляющейся в

Детройт. Я слямзил его с письма из жилищного суда на твоем столе.

Он закрывает свое лицо руками, но сквозь его растопыренные пальцы я вижу, как на

нем расползается улыбка.

Мое лицо сдается и улыбается, но слезы продолжают бежать по моему лицу, и я борюсь

с желанием ударить его, только потому, что он больной.

─ В подвале было муторно, но той ночью было не так уж плохо на диване. Твоя мама

проснулась и дала мне дополнительное одеяло. На самом деле я просто хотел почувствовать

твою попку.

Я громко смеюсь над этим и моя ладонь взлетает, чтобы ударить его по руке.

─ Хочешь узнать самую большую ложь?

─ Нет, ─ говорю я. ─ Заткнись!

─ Той ночью в гостинице…

─ Да?

─ Когда я сказал, все в порядке и нам необязательно трахаться.

─ Ага.

─ Это было ложью, Лана. Мы должны были трахнуться, ─ Мози облизывает свои губы

и улыбается мне. Это самая теплая и самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела. И

это все мое. Рука Мози дотягивается до меня и он хватает подлокотник кресла, на котором я

сижу и тащит его по полу, пока он не достигает одного уровня с краем больничной кровати.

Мышцы на его руке напрягаются и я наблюдаю за этим, думая, насколько он сильный, во всех

отношениях. Он приподнимается, опираясь на локоть, и хватает меня за затылок. Он

притягивает мою улыбку к своей, его глубокие, карие глаза полностью поглощают меня. Я

хочу испить его красоту. Не думаю, что мне когда-нибудь будет достаточно. Он встречает мои

губы и начинает медленно просить прощение через глубокий поцелуй. Я растворяюсь в нем и

душой и телом, синхронизируясь с его ритмом. ─ Тот трафарет твоего лица с бровями, ─

бормочет Мози сквозь наш поцелуй. Я чувствую его зубы на моих губах, когда он улыбается у

моего рта.

─ Ладно, достаточно, ─ говорю я и целую его так жестко, что он падает обратно на

подушки.

Мози провел в больнице только одну ночь, а я спала в кресле. Утром мы радостно и с

небольшой ноткой печали попрощались с Бризой, обещая навещать ее. Охрана сказала, что

сопроводит нас до гостиницы, но после выезда мы будем предоставлены сами себе. Днем мы

вылетели в Детройт. Я спросила Мо, что он теперь будет делать, имея постоянную визу.

Мирамонтес обеспечил ему грин-карту, так что, мы можем остаться в Штатах. Деньги могут

купить тебе что угодно, включая семью, органы и страну происхождения.

Он нахально ответил.

─ Женюсь на тебе.

─ Я тебе нравлюсь, потому что я легкодоступна?

─ А я тебе нравлюсь только потому, что я немного знаменит? И Док, ты какая угодно,

но только не легкодоступная.

─ Ты тот, с кем тяжело иметь дело.

─ Я тяжелый, ─ говорит Мози, проводя моей рукой по своему паху.

Мы ужасно счастливы и по уши влюблены и прикалываемся над нервно-психическим

напряжением в организме.

─ В любой случае это не имеет значение. Пока ты находился под анестезией, Обама

изменил всю миграционную политику.

─ Ты прикалываешься надо мной?

─ Не-а. Ты также пропустил военную гонку, вызванную полицейской жестокостью и по

видимому теперь, для нас и всех остальных американцев в порядке вещей поехать на Кубу.

─ Как долго я был в отключке?

─ Почти десять лет. Но это круто, потому что теперь ты старше меня.

Лекс встретил нас в аэропорту и позаботился о том, чтобы наше воссоединение была

самым великим в истории. В комплекте с моими выкрикиваниями его имени, когда я стояла на

верхней ступеньке трапа, а потом бежала по нему вниз, задерживая остальных, чтобы

броситься в его объятия.

─ Лекс! ─ выкрикнула я, добежав до него. ─ Я так сильно скучала по тебе!

Мози забрал наш багаж, состоящий из единственной сумки. Он похлопал Лекса по

спине, в каком-то подобии братского объятия.

─ Чувак, твоя сестра чертовски сумасшедшая.

─ Мама и папа придут ко мне домой на ужин. Я поставил матрас в гостиной, на

котором вы будете спать. Мама принесет блины. Папа сказал передать Мо, что он принесет

водку.

─ Да! ─ говорит Мози, поднимая обе руки над головой. ─ Очень жаль, что мне нельзя

ни капли, говорит моя одинокая почка. Давайте остановимся у хозяйственного магазина по

дороге к тебе домой.

Я приподнимаю бровь, смотря на него. Он подносит мою руку к своему рту и нежно

покусывает кончики моих пальцев.

Я обхватываю их обоих руками, вне себя от радости, что мы наконец дома.

Глава 37

Прошлой ночью мы даже не дошли до того, чтобы заняться любовью. Мы слишком

много съели и слишком много выпили. В итоге после двух часов ночи, Мо вызвал такси моим

родителям. Мы снова спали на полу в чьем-то доме, но я никогда не была так счастлива.

Утром я плетусь в ванную, чищу зубы и мою лицо. Включаю кофеварку и читаю

записку, которую Лекс закрепил на холодильнике.

Вернусь около 6:30. Угощайтесь всем, чем хотите. Добро пожаловать домой! Лекс.

Единственное чем я хочу угостить себя, это мужчина на матрасе в гостиной.

Вернувшись в гостиную, я стою и дивлюсь обнаженной фигурой Мози. Он так мирно

спит, дышит равномерно с утренними лучами солнца, растянувшихся по его телу. Они создают

золотые полосы света, которые украшают его кожу. Его ноги поэтично скручены под

простынями. Он похож на ангела. Но это только пока он спит, потому что как только я его

разбужу, он превратится в демона в постели.

Я дразню его легкими поцелуями вдоль его шеи и по всему пути до его рта. Затем я

кусаю и продолжаю покусывать, опускаясь вниз. Его теплая кожа, как мед на моем языке. Он

улыбается, не открывая глаз. Я разворачиваю простыни и стягиваю их с него, пока полностью

не показывается его тело. Я наслаждаюсь красотой его крепкого, скульптурного тела перед

тем, как беру в рот его великолепный член. Я скольжу губами по его каменной длине,

посасывая по мере своего продвижения. Он толстый и такой набухший, мой язык уже

чувствует солоноватость его предсемени. Он стонет и снова улыбается, по-прежнему с

закрытыми глазами. Он поднимает руку и заводит ее за голову. Он позволяет мне поклоняться

ему, позволяет насладиться тем, что я впервые пробую его на вкус.

Мой кулак работает у основания его члена в едином ритме с моим ртом. Я обхватываю

его яйца и чувствую вес их тяжести в своих ладонях. Я качаю головой, когда он толкается

своими бедрами мне в лицо, пока не становится очень напряженным и твердым у меня на

языке. Могу сказать, что он в минуте от оргазма. Я отклоняюсь и сажусь на сложенные подо

мной ноги, улыбаясь телу Мози, его невероятной эрекции ─ тому, что наконец-то попробовала

его на вкус.

Мози приоткрывает один глаз и улыбается мне в ответ. Он приподнимает бровь, словно

удивлен, почему я остановилась и теперь рассматриваю его. Он поднимается с матраса и

пытается схватить меня. Его вес прижимает меня к противоположной стороне постели. Он

раздвигает мои бедра коленями и дразнит мою грудь своим языком, пока мои соски не

становятся твердыми и горячими в его великолепном рту. Он трется длиной своего твердого

члена у моего входа, опухшего от страсти и скользкого от желания. Он проталкивает только

головку и мои бедра отчаянно дергаются вперед. Я могу легко кончить только от того, как он

дразнит меня. Мы так долго отказывались от тел друг друга, что предвкушения достаточно, чтобы я воспламенилась. Он скользит внутрь еще больше. Я вздыхаю громче, чем хотела и

прикусываю губу. Мои мышцы растягиваются и сжимаются, принимая его. Я выгибаю шею в

стремлении наконец-то почувствовать его. Я пытаюсь покрутить бедрами, но Мози

удерживает меня и пытается изо всех сил не улыбнуться.

─ Док, ты так страстно желаешь трахнуть меня, ─ говорит он самодовольно.

─ И что… ─ говорю я защищаясь.

─ А то… скажи мне, как сильно ты хочешь этого.

─ О, ради Бога, Мойзес. Просто трахни меня. Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня! ─

стону я, и мои ногти впиваются в его бедра.

Он толкается в меня достаточно сильно, чтобы заставить меня закричать от удивления.

Затем опустив свой рот на мою шею, он покусывает мою ключицу и нежно кусает мое горло.

─ Niña (девочка), ─ шепчет он мне в ухо. ─ Я так долго этого ждал. Тебя так приятно

чувствовать. Даже лучше, чем я мечтал.

Он трахает меня жестко в интенсивном, но устойчивом темпе. Задевая во мне нужную

точку и заставляя меня изнывать и сжимаясь громко кричать. Его толчки, как его поцелуи, требовательные и идеально подобранные. Я теряю себя в восхитительном и сладком трении

его языка и члена. Вид его лица, когда он соединяет свое тело с моим, восхищает меня. У

Мози самые теплые глаза, которые погружаются в меня и плывут прямо в мое сердце. Я

полностью растворяюсь и дрожу, когда напряжение растет и сжимает мою сердцевину.

─ Лана, будешь ли ты всегда умолять меня трахнуть тебя?

─ Да! ─ восклицаю я, пока он трахает мою чувствительную плоть, разжигая там огонь,

еще сильнее воспламеняя его.

Я знала, что нам будет очень хорошо вместе, но не знала, что он будет таким чертовски

сексуальным, таким огромным, таким твердым, таким точным задевая особенную точку

каждым толчком своего члена.

Каждое утро?

Я киваю головой, говоря да.

─ Я хочу, чтобы ты каждый день кончала для меня.

Я не могу сдерживать стоны и вздохи, когда они сами по себе вырываются из меня. Я

поднимаюсь на вершину удовольствия, когда он увеличивает темп и кричу и хнычу, кончая, проводя ногтями по его спине и сильно кусая его нижнюю губу. Я чувствую, как мои ноющие

мышцы сокращаются вокруг его твердого стержня. Мози хватает мою задницу обеими руками

и погружается в меня на всю длину. Он смотрит мне в глаза, когда кончает и это толкает нас

обоих через край. Наши крики смешиваются с лучами солнца, когда мое тело выгибается под

ним. Он напрягается, его бедра прижимаются к моим в последний раз, и затем он всем своим

весом обрушивается мне на грудь.

Я лежу под ним, его голова уткнулась мне в шею, пока я наблюдаю, как пылинки

медленно кружатся в лучах солнечного света. Мой разум опустошен, мое тело наконец-то

сладко поет в гармонии с его телом. Я скольжу руками вдоль треугольника его бедер, касаясь

стерильной повязки, покрывающей одну сторону его живота. Я пробегаюсь руками по его

заднице, поглаживаю его спину и массирую его широкие плечи. Он рычит и мурлычет, как

довольный кот. У него божественное тело. Я хочу навсегда остаться обнаженной и

переплетенной с ним.

Я так благодарна за второй шанс, за мою семью, за этого мужчину в моей жизни.

Дыхание Мози становится немного хриплым, переходя в идеальный рев у моего уха. У

него тяжелый и удовлетворенный голос, когда он говорит.

─ Разбуди меня, когда будешь снова готова. И снова. И снова.

Я чувствую, как изгибаются его мышцы в том месте, где он лежит на моей груди. Мои

мышцы одновременно изгибаются вместе с ним. Моя улыбка, так идеально созвучна и

идентична его улыбке.

КОНЕЦ!