Текст книги "Доставка (ЛП)"

Автор книги: Вайт Мара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

─ Я действительно хочу убраться отсюда!

─ Отсюда, отсюда! ─ я повторяю движение. ─ Все были очень хорошими, но я

чувствую себя как рыба без воды.

─ Как ты думаешь, Дэйл не будет возражать, если мы еще раз воспользуемся

карточкой? Клянусь, я верну ему деньги. Я даже извинюсь за то, что украл его девушку.

В ответ я приподнимаю бровь.

─ Ты была моей и я вернул тебя, ─ говорит он и подмигивает мне. Его подмигивание

такое дерзкое и сексуальное, что оно моментально ослепляет меня желанием.

─ Как мы выберемся отсюда?

─ Завтра утром мы собираемся ехать в аэропорт, чтобы забрать твоих родителей.

─ Что?

─ Хотел сказать, это то, что мы им скажем. Что думаешь насчет гостиницы?

─ Только если с ними будешь говорить ты! Из за нашего отъезда они посчитают нас

невежественными. Ты почетный гость, ─ говорю я, поднимая Росарио и придерживая ее

головку. ─ Куда мне положить ее?

─ В другой комнате есть кровать, ─ говорит Мози, направляясь к толпе, чтобы

попрощаться.

Я оставляю Росарио спать рядом с ее братом, а затем раздаю около сорока поцелуев в

щеку, прежде чем нам позволяют покинуть дом. Несколько мужчин провожают нас до

машины. Мози снова и снова пожимает их руки. Прощание длиться так долго, что в какой-то

момент мне кажется, что они начинают заново приветствовать друг друга. Я задумываюсь о

том, чувствует ли он себя плохо из-за того, что нам нечего им оставить. Теоретически мы так

же бедны, как все живущие здесь. По крайней мере, в данный момент. Я знаю, что у нас

больше возможностей, чем у них. Я благодарна и за свое образование и за американское

гражданство. Я в курсе собственных привилегий.

Вернуться в Marriot, словно вернуться домой. Удобства и услуги теперь извращенная

роскошь, порождающая чувство вины. Постель и подушки, словно небесные облака. Я

кручусь в постели, зарываясь лицом, как хаски (порода собак) на снегу. Мне бы хотелось, чтобы мы могли украсть кровать с матрасом и отвезти их к тете и дяде Мози.

Вместе, мы гуглим фотографии, интервью на YouTube и клипы из телевизионных

выступлений. Количество материала на нее просто удивительное. Помимо того, что она копия

своей матери, Бриза в точности похожа на него. Вы не смогли бы убедить меня в том, что у

них разные отцы, даже при наличии генетических тестов. Ее жесты, рост, черты лица, все это

те же элементы головоломки из которых состоит Мози. У них одинаковые глаза, одинаковые

носы, одинаковые полные губы и широкие рты, даже их волосы той же структуры ─ партнеры

в долбанной рекламе Pantene. Они оба должны быть на телевидение.

Я чувствую непосредственную близость к ней, но так же какие-то странные уколы

ревности. Мне грустно из-за ее физического состояния и одновременно с этим меня

отталкивает ее популярность. Ее жизнь была намного легче, чем жизнь Мози. Так больно, что

они отобрали ее и то, что благодаря их преступлению она, вероятно, получила жизнь лучше

той, что была, только все усложняет. Даже ее голос похож на голос Мози. Я не могу не

заплакать.

Я пытаюсь проглотить слезы и поддержать его. Если я испытываю такой натиск

эмоций, то и представить не могу, что это все делает с ним. Я хватаю его руку и тяну его на

свое бедро.

─ Это должно быть так трудно, ─ говорю я, сжимая его руку.

Он кивает головой, но его глаза приклеены к видео, где она расхаживает по красной

дорожке, с тиарой и огромным букетом роз.

─ Мой отец приезжал в Лос-Анджелес, чтобы увидеться со мной, когда мне

исполнилось тринадцать. Я заставил его уйти. Я не хотел с ним ничего общего.

─ Ладно. И как он поступил?

─ Я просто хотел, чтобы ты узнала об этом. До того, как мы двинемся дальше.

─ Что на счет Бризы, ты хочешь встретиться с ней? Возможно, это поможет тебе и

твоей маме понять то, что произошло ─ возможно, перестать печалиться…

─ Ты, черт возьми, сумасшедшая, Лана? Встретиться с ней? Ты разве не видишь, кто

она? Думаешь, это так просто? Пойти рассказать ей, что я ее давно потерянный брат и сделать

счастливое, телевизионное воссоединение семьи?

─ Может, для начала написать письмо? Мы могли бы позвонить в полицию?

Мози проводит по волосам кулаками, идет к мини бару и резко открывает пиво. Я вижу,

как мышцы его спины сжимаются под его футболкой. Он настолько разозлен, я боюсь, он

может сломать бутылку.

─ Ты осознаешь, что «семья», которая забрала ее это семейка наркобарона? Они убьют

меня на секунду раньше до того, как я вообще смогу приблизиться к ней.

─ Если они любят ее, возможно, они проявят некоторое сострадание. Учитывая ее

состояние, возможно ей осталось жить ни так долго.

─ Я потратил всю свою жизнь, нуждаясь в том, чтобы с ней все было в порядке.

Я направляюсь к холодильнику, достаю маленькую бутылочку рома и наливаю ее в

стакан с колой. Пей одно и тоже и тогда тебе не станет плохо. Слова моей подруги Джэни

эхом раздаются у меня в голове. У меня на уме опустошить весь чертов мини бар и затем

уложить Мози в постель.

─ И теперь она в порядке, но возможно ей нужен ты, чтобы ей стало лучше. Это все

поразительно. Могу поспорить, мы запросто могли бы связаться с ней.

─ Если ты хоть на секунду подумала, что государственные органы и политики не в

сговоре с наркобаронами, то ты ничего не знаешь о Мексике. В этой стране коррупция

просочилась так глубоко, что плохие парни и хорошие здесь заодно. Расскажи полиции, и они

заткнут нас до того, как мы хоть еще раз сможем открыть свои рты.

Играет видео Кристины, ведущей кубинского ток шоу, и Бриза или Ана Мария

Мирамонтес, как знает ее остальной мир, которой здесь не больше четырнадцати лет,

рассказывает свою историю. Кристина роется в информации касательно ее удочерения и

подробностей ее болезни, выделяя ее хронические боли. Кристина спрашивает ее о

пересадках и донорах, и Ана Мария заметно съеживается. Она признается, что ее может

спасти почка только члена ее биологической семьи. Ее иммунная система слишком ослабла, чтобы принять любого другого донора. Она вытирает жирные слезы с глаз и они каскадом

падают на ее блузку.

Кристина идет на убийство и смотрит прямо в камеру. Она непрестанно моргает

глазами и склоняет голову, словно пытаясь, чтобы ее мольба звучала как подлинное

сопереживание, а не как приманка для поднятия рейтинга. Она начинает взывать к

биологической семье Аны Марии, что если они смотрят, то должны появиться и помочь этой

бедной, милой, драгоценной девочке. Она может выжить с трансплантатом, пожалуйста, пожалуйста, найдите ее. Ее приемная мать сжимает руку Кристины, обливается водой, которая выплескивается на ее хирургическим путем увеличенную грудь, и пачкает рубашку

черными от туши для ресниц слезами. Ее губы полные силикона скручиваются в

неприглядной гримасе. ─ Пожалуйста, ─ умоляет она. ─ Помогите нам спасти ее! ─ ее игра

достаточно драматична, чтобы конкурировать с актерами тяжеловесами телевизионных

сериалов.

Я не могу не заметить, как она смотрит в камеру, что она держит за руку Кристину, а не

свою дочь. Мози закрывает компьютер и встает, скрещивая руки на своей крепкой груди.

У меня скручивает живот. Уже достаточно плохо, что они разрушили его жизнь и жизнь

его матери, но теперь они хотят разрезать его и начать красть его части тела. И я знаю, что это

невероятно эгоистично, что я злюсь и уже скорблю из-за того, что у меня никогда не было

возможности сделать так, чтобы он был моим до того, как все это случилось. Я тоже встаю и

медленно иду к нему.

─ Как давно вышел этот специальный выпуск?

─ Чуть более трех лет назад.

─ Что в данный момент я могу сделать, чтобы помочь тебе? ─ мне нужны от него

указания. Я почти боюсь прикоснуться к нему.

─ Мне нужно пойти порисовать, ─ говорит он, снова пробегаясь пальцами по волосам

и медленно выдыхая.

─ Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

─ Нет, мне нужно побыть одному.

И в полном одиночестве Мози уходит, чтобы сразиться с ночью.

Глава 29

Убейте меня уже. Сейчас три часа ночи.

Самая длинная ночь эта та, которую ты проводишь в одиночестве в гостиничном

номере ожидая, пока мужчина, которого ты любишь, вернется к тебе. Часы неуверенности в

том, как помочь ему справиться с тяжелым бременем, которое он несет на себе. Часы

раздумий о том, ушел ли он, чтобы просто переварить все это или же он ушел и делает там

что-то разрушительное. Постарайся не быть уверенной на сто процентов, что он может

причинить вред себе или другим, что он не нарушает закон, чтобы освободиться от всего

накопленного гнева. Потому что ты влюблена в художника, который выражает себя в протесте, бунтарстве и чей вид искусства важен, но так же незаконен.

Я кусаю свои кутикулы, пока они не начинают кровоточить, думая о том, стоило ли мне

настоять, чтобы пойти с ним или же мне стоило стянуть с себя одежду и отвлечь его сексом.

Отдать себя ему, умолять его ─ что угодно, чтобы добиться другой реакции. Мой телефон

издает звук. Я выныриваю из постели и хватаю его, приближая к своему лицу. Я едва могу

прочесть текст без контактных линз. Но это сообщение от Томми, а не от Мози.

─ Проверь имя Ана Мария Мирамонтис, когда у тебя будет возможность. Рокко и я оба

клянемся, что она давно пропавший близнец твоего мужчины.

Я улыбаюсь голосу Томми несмотря на текущее затруднительное положение. Мне

интересно, на кого похожи эти оба, когда они не под кайфом и в Сан-Диего. Мне нужно снова

увидеть их обоих.

─ ЭТО она. Или, по крайней мере, мы так думаем. Мы только узнали об этом. И ей

нужна почка Мо.

Пузырики, предвещающие текст, продолжают двигаться, но ничего не приходит.

Словно Томми пишет и стирает, не в состоянии решить, что он должен сказать. Я пишу ответ

первой, потому что не хочу заставлять их нервничать.

─ Он справиться с этим ─ мы справимся. Мы что-нибудь придумаем.

─ Дорогуша, это Рокко. Здесь у нас ты всегда найдешь место для проживания. Нам не

нужны никакие почки. Будь осторожна. Это звучит как то не очень хорошо.

─ Спасибо, ребята, ─ я улыбаюсь сквозь слезы. Мои глаза и так уже опухли от слез. ─

Мози расстроен и будет невозможно связаться с ней, не создавая при этом медиа шторм. Но

она его младшая сестра. Он любит ее и он всегда чувствовал, что облажался и не защитил ее.

Я даже не знаю, с чего нам начать попытки связаться с ней.

─ Ты же шутишь, правда, Ланабанана? Ты что ничему у нас не научилась? ─ могу

сказать, что пишет Томми, по тому, как изменились ласкательные слова.

─ Научилась, как употреблять наркотики и быть шлюхой на пенной вечеринке геев, ─

отвечаю им дерзостью, но как только сообщение уходит, я хватаю телефон и бью им

собственную голову. ─ Возможно, это то, чем он сейчас там занимается. ─ Простите, я такая

глупая, когда дело доходит до этих вещей. Я виню своих родителей и культурные различия. Я

никогда не была и никогда не буду одним из хороших детей, ─ пишу я.

─ Для нас ты классная, дорогуша. Оставайся на связи. Не делай никаких глупостей.

Я откладываю телефон и улыбаюсь нашему разговору. Я люблю этих двоих и мне

нравиться знать, что они по-прежнему там для меня, если я буду нуждаться в них. Если с Мози

ничего не получится, я со своей единственной сумкой вещей отправлюсь к дверям Джэни, Алексея или Томми и Рокко.

Проверив страничку Мози в Инстаграме, так же как и все новости о всплывших

незаконных рисунках, я решаю заказать еды и просто дождаться его. Я пробегаюсь по каналам

и натыкаюсь на некоторые кадры Аны Марии Мирамонтис на больничной кровати. Ее вид

объясняет изнурительную процедуру диализа, в то время как ее прическа и макияж на месте, а

пуш-ап бюстгальтер создает сексуальное декольте в ее бледно-розовом больничном халате.

Ради Бога, она еще ребенок, нет никакой необходимости делать все сексуальным.

Мне интересно было бы мне жаль ее, если бы она не была так сильно похожа на Мози.

У меня такое чувство, словно она на другой стороне, противоположной от нас. Думала ли она

вообще о них или пыталась ли найти до того, как ей что-то понадобилось? Тем более, раз она

хочет, чтобы он раскрыл свое тело и поделился им с ней, даже не зная, что он уже и так много

выстрадал.

Но ее слезы терзают мое сердце особенно с огромного, широкого, телевизионного

экрана. Огромная женская голова, точная копия мужчины, которым я не могу насытиться. Я не

могу выиграть. Если он хочет разрезать себя ради нее, тогда я должна поддержать его. Потому

что такова любовь, правильно? Любить странное дерьмо и держать руки друг друга, проходя

через это. Я имею в виду, Мози любит Алексея, а это не легко. Так что я буду любить Ану

Марию Мирамонтес или Бризу Роблес или как там, на хрен, ее имя. Даже если она и является

постоянным напоминанием его болезненного прошлого, и просит о части его тела на

национальном телевидении, даже не познакомившись с ним и не узнав, что он живет с черной

дырой от чувства вины из-за того, что полагал, что она умерла, а он жив ─ только потому, что

украл ее молоко.

Меня будят руки Мози на моих плечах и я резко сажусь. Мои мышцы затвердели и

скрутились, устраивая мне протест за то, что я уснула в кресле. От его прикосновения у меня

покалывает все тело, а он гладит пальцем мой затылок и нежно прикасается к моей ключице.

Я чувствую краску на его пальцах и знаю, что он выплеснул некоторую часть своих эмоций, вложив их в свою картину.

─ Ты в порядке? Ты отправил ей публичное послание? ─ спрашиваю я, пока

дотягиваюсь до своих очков.

─ Тссс, ─ все, что он говорит, пока гладит меня от ключицы к моим плечам и

проскальзывает руками под мою рубашку. Запах краски смешался с запахом пота его кожи. Он

пахнет ночью и адреналином, но без намека на страх. Отсутствие страха пугает меня. Мози не

несокрушимый и он больше не подросток, но вы не поймете это по его действиям. Мози идет

по жизни, спокойно ступая одной ногой в могилу, улыбаясь, смеясь и протягивая палец

опасности.

Я напрягаюсь от его прикосновения, раздумывая, хочет ли он физического контакта,

чтобы прогнать прочь эмоции, или же ищет другой способ выпустить пар. То, что хочу я, это

быть связанной с ним физическим контактом, но всегда не может быть по-моему. Если Мози

необходимо использовать мое тело, чтобы заблокировать боль, то я уступлю его желаниям. Я

буду телом, которое можно взять, даже несмотря на то, что хочу быть телом которое можно

любить.

Его рука находит мою грудь и теперь я по настоящему просыпаюсь. Он зажимает мой

сосок, посылая ударные волны путешествовать по всему моему телу. Он стоит позади меня, так что я не могу видеть его лицо. Но я запомнила каждую его частичку все эти годы, желая

его. Желая, не прикасаясь, подмечая все на расстоянии. Я знаю наизусть впечатляющий вид

его лица, как его ноздри слегка расширяются, когда он целует меня. Как он тепло улыбается, когда думает, что я очаровательна. Меня никогда не дразнили с такой любовью, это талант, который является квинтэссенцией Мози. Я слышу, как выдох вырывается из его горла и он

мучает мои соски, осторожно доводя рецепторы до боли и удовольствия, пока я полностью не

промокаю. Я наклоняю голову на спинку кресла и смотрю ему в лицо. Его глаза закрыты. Он

облизывает губы и сглатывает.

─ Поцелуй меня, ─ говорю я, позволяя волосам каскадом упасть поверх края мебели.

Глаза Мози распахиваются и он смотрит на меня с нежностью, которую я не ожидала. Он

целует мое лицо сверху вниз и продолжает восхитительную пытку моих сосков, пока не

начинаю стонать в его рот и поднимаю руки, чтобы обхватить его лицо. Он пробегает

кончиками пальцев по всей длине моих рук и как никогда нежно гладит кончиками пальцев

мои подмышки.

─ Передвинься на кресле вперед, ─ говорит он, его голос стал хриплым и серьезным от

пребывания на ногах всю ночь.

Он подходит к передней части кресла и опускается на колени, скользя руками под мою

попку и дергая меня к нему. Затем он кусает. И это не просто любовный поцелуй, а настоящий

волчьей укус зубами моей промежности ─ прямо сквозь мою одежду. Я визжу от удивления, а

он смотрит на меня глазами полными нежности и вожделения.

─ Раздевайся, Лана. Мне надоело, черт возьми, ходить по кругу.

Я, колеблясь, вылезаю из своих пижамных штанов и срываю майку, располагая руки

между ногами и пытаясь скрыть насколько я промокла под своими тонкими трусиками из

хлопка.

─ Забавляешься, Мойзес, потому что могу поклясться, это именно то, что ты делаешь.

Он располагает свои кулаки на моих бедрах и срывает мои трусики. Теперь я перед ним

голая. Мое тело знобит и в тоже самое время, моя плоть горит.

─ Ты уверен, что хочешь сделать это? ─ шепчу я, прикрывая груди.

─ Я никогда не был более уверен.

Он просовывает одну руку под мое бедро и тянет мою ногу вверх, поднося мое лоно к

своему рту. Я закрываю глаза и позволяю голове снова откинуться назад через подлокотник

кресла.

Рот Мози это совершенство: его темп, его изящество, ленивая настойчивость его языка.

Его прикосновения растворяют меня и я таю и теряюсь в этом. Я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не кончить в его рот. Я хочу, чтобы все его тело прижималось ко мне, почувствовать

тяжесть его плоти. Хочу видеть его лицо, смотреть прямо в его глаза, чтобы он смог увидеть, что он делает со мной.

─ Пожалуйста, остановись, ─ задыхаюсь я, хватая его за волосы. ─ Отнеси меня в

постель, ─ умоляю я, еле дыша от страсти.

Он обхватывает меня за талию и поднимает к своей груди. Как странно быть вот

близко, когда мы были близки всеми возможными способами кроме этого. Вело ли это все нас

к этому моменту или же это начало конца? Умрет ли наша дружба, как только мы

консуммируем нашу взаимную одержимость?

Мози кладет меня на кровать и агрессивно разбрасывает подушки. Подушек так много,

что разбрасывание становится непомерно долгим и я хихикаю. Глаза Мози почти черные и

они сверкают озорством. Он кладет свое тело поверх моего и опирается на один локоть, обхватывая мое лицо руками. Он смотрит на меня, не моргая, затем захватывает мой рот

своим. Я всегда восхищалась ртом Мо больше, чем любой другой частью его тела. Он может

целоваться так нежно и с таким обожанием, и все же он обладает ртом, который выглядит так, словно может легко поглотить меня. Его рот жадный и большой, его губы полные с четкими

очертаниями. У него естественные острые клыки и мы уже знаем, что он кусается.

На одном дыхании его поцелуй изменяется от сладкого до яростного, пока его язык

робко погружается глубоко в мой рот. Его губы ведут дорожку к моей груди, а его пальцы

скользят между моих ног, раскрывая центр моего вожделения. Я почти смущена тем,

насколько я мокрая, но я не в силах не ответить на движение его руки, когда он погружается

глубоко в меня. Я бессовестно объезжаю его руку, пока он трахает меня пальцами. Я так

долго ждала, чтобы он взял меня, что мое перевозбужденное тело утопает в желании.

─ Мне жаль, ─ говорю я, неуверенная, за что именно извиняюсь.

─ Единственное о чем я жалею, что не сделал этого раньше.

Мози тянется к пряжке своего ремня, и я хватаю его руку, останавливая его.

─ Я хочу сама сделать это.

Его лицо расплывается в улыбке, и он перекатывается в сторону, поднимая руки в знак

капитуляции. Он внимательно наблюдает за мной, пока я расстегиваю пряжку его ремня и

открываю молнию его брюк. Я тянусь к его трусам и оборачиваю руку вокруг его толстого

ствола. Я и вправду считаю, что могла бы кончить просто от того, что прикасаюсь к нему и

вдыхаю его запах. Спонтанный оргазм. Это не будет сюрпризом, учитывая все то время, что я

достигала оргазма, трогая себя сама, пока представляла, что это он прикасается ко мне.

Я обхватываю ногами его бедра и Мози, заведя руки за голову, стягивает с себя

футболку с задней стороны шеи. И вот мы оба обнажены и я смакую каждую точку, где

соприкасаются наши два обнаженных тела. Он снова целует меня и я превращаюсь в жидкий

жар. Сначала мои кости, затем мои мышцы, все таит, пока я не становлюсь просто плотью с

десятью миллионами сенсорных рецепторов. Мози перекатывается на меня и раздвигает мои

бедра коленями. Я хочу его внутри меня, чтобы он заполнил меня собой. Мои бедра

толкаются в его таз, но мое сознание борется со мной. Во мне по-прежнему есть крошечная

часть, которая хочет столкнуть его и все прекратить. Я не хочу разрушить нас, все это

слишком драгоценно для меня. Разве я завтра уезжаю? Разве я его больше никогда не увижу?

─ Ты хочешь, чтобы я отступил? ─ спрашивает он, его ускоренное дыхание отдается в

моем ухе.

Он распознает сомнение на моем лице. Я люблю его за это.

Я обожаю, что у него такой самоконтроль. Думаю, многие мужчины даже не заметили

бы этого. Они бы претворились, что не увидели. Мози снова прикасается к моему лицу и

целует меня и нежно и крепко. Он сдерживает свой вес руками, поэтому не придавливает меня

собой. Я люблю его порядочность. Я люблю его сдержанность. Я люблю обе эти черты так же, как я люблю его сексуальность.

─ Хочешь просто принять душ и что-нибудь поесть? Возможно, нам стоит посмотреть

город прежде, чем мы снова вернемся на север?

─ Ты не хочешь этого? ─ спрашиваю я, на этот раз мой рот берет на себя

ответственность и захватывает его рот. Он отвечает на мой поцелуй с такой страстью, от

которой замирает сердце.

─ Я боюсь так же, как и ты, Лана. Я хочу этого больше всего на свете, но я хочу, чтобы

ради нас обоих это имело продолжение. Я не хочу ничего, к чему ты не готова.

Мы смотрим друг на друга, ища ответы в глазах друг друга. Затем Мози скатывается с

меня и направляется в душ. Его твердая мускулистая задница великолепна и я не могу

оторвать глаза от его форм.

─ Ты тоже могла бы встать, Лана. У нас есть работа, которую нужно сделать сегодня. Я

уже отправил сообщение для средств массовой информации, что собираюсь сдать тест на

определение ДНК.

─ Что?

Видимо у него есть планы, которыми он не собирается делиться со мной.

Я слышу, как он включает душ и спускает воду в унитазе в ванной. Я проскальзываю в

футболку, которую он снял и обхватываю себя руками. Я знаю, что он уважает мою

нерешительность, но я все равно чувствую себя немного отвергнутой. Возможно, это никогда

не произойдет. Я должна смириться с этим. Мы больше партнеры или близкие друзья чтобы

взять и стать любовниками. Возможно, между нами нет искры. Но почему я обманываю саму

себя? У меня есть искра ─ обжигающая и постоянно горящая. Она горит. Я чувствую это. И

когда я прикасалась к Мози своими руками, он был таким чертовски твердым.

Я открываю стеклянные раздвижные двери и захожу в душ после того, как снимаю его

футболку. Прильнув к его телу, я рыдаю в его шею, как ребенок.

─ Мы сделаем это, детка. Просто было не то время, ─ говорит Мози, убирая мокрые

волосы с моего лица и поглаживая мою спину. ─ Впереди у нас много дней, чтобы выяснить, каким образом нам действовать.

Я киваю головой и, всхлипнув, беру у него кусочек мыла. Он по-прежнему опухший и

твердый и я не могу прекратить восхищаться его наготой и мужским совершенством. Я всегда

представляла его таким. Вживую это даже лучше. Не могу не чувствовать грусть, потому что

наши отношения продолжают бегать по кругу и кажется что мы никогда не доберемся до сути.

─ Ты же знаешь, что я хочу тебя, не так ли? Я всегда хотел тебя. Это не было отказом, ─

говорит он и толкает меня к стене из кафеля. Его поцелуй требовательный, настойчивый и он

полностью крадет мое внимание. Затем его рука проскальзывает между моих ног и он

соединяется там с моим бьющимся пульсом. Он проворен и быстр, и он использует точную

величину давления. Когда его пальцы входят в меня, все мое тело сжимается, а затем

вздрагивает.

─ Я не против попробовать еще раз, ─ шепчу я в его влажный рот.

─ Я просто хочу, чтобы ты кончила, Лана. Отпусти себя.

Пальцы Мози скользят и выскальзывают из меня в гипнотическом ритме, который

подводит меня к краю. Его большой палец кружит вокруг моего клитора, пока его язык

насилует мой рот. Я сдерживаю дыхание, пока не достигаю точки кипения. Я больше не могу

сдерживаться. Я кричу и хватаю его запястье, пока он нежно ласкает меня пальцами. Мое тело

почти яростно трясется напротив его тела, пока дрожь пробегается по мне. То, что началось в

сердцевине моего лона, с силой отдается во всем моем теле. Моя кожа покрывается

мурашками, мои мышцы дрожат, а все мои кости угрожают сломаться. Из целостного человека

я превращаюсь в непонятное существо. Столько лет сексуального напряжения переводят мое

тело в режим паники, когда дело касается Мози.

Я, наклоняясь вперед в жесте, защищающим мое тело от любых других действий.

После такого оргазма еще один оргазм кажется очень опасным. Я пячусь назад, пока мои ноги

не натыкаются на стену из кафеля с небольшой нишей, она видимо для вещей, но я приземляю

на нее свою задницу.

Мози смотрит мне в глаза и расплывается в немного дерзкой улыбке, которая говорит ─

Я знаю, что ты сильно кончила. Затем, не задерживаясь ни на секунду и без какого-либо

смущения, Мози гладит свой ствол по всей длине, пока продолжает смотреть на меня. Я жду, что он попросит сделать ему минет или подрочить, или еще о каком-то содействии. Но Мо

внимательно смотрит на меня и ускоряет свой собственный темп. Я никогда не была

свидетелем чего-то настолько истинно зрелого, настолько всеобъемлюще мужского. Он

мастурбирует передо мной, даже не прикасаясь ко мне. Только зрительный контакт, такой

заостренный и предупредительный и мне кажется, что он видит что-то во мне, что я не в

состоянии увидеть. Я поддерживаю его горящий зрительный контакт и сижу, не двигаясь и

наблюдая.

Когда он приближается к оргазму, он поднимает подбородок и откидывает назад голову.

Теперь все его мускулы напрягаются под струями воды. Я могла бы кончить, просто наблюдая, как он кончает. Я вижу, как сильнейший оргазм пульсирует сквозь его напряженные мышцы.

Его грудь сжимается и он эякулирует, и в этот же момент необузданный рев срывается с его

губ. Я придвигаюсь к нему, резко ловя рукой его сперму. Горячая и густая жидкость скользит

по моей ладони. Я толкаю его к дальней стене душа и целую его шею и плечи с огромной

улыбкой на лице. Его по-прежнему твердый, как камень пенис упирается в мой живот.

─ Это было так здорово, что заслуживает бурных оваций.

Он смеется в мои волосы и гладит мою спину. Я люблю то, что Мози любит меня. Меня

будоражит то, что он не стесняется мастурбировать передо мной. Когда мы наконец-то

займемся сексом, не думаю, что у нас будут какие-то проблемы с химией.

Глава 30

Прошлая только одна ночь, а мы уже вон где ─ дневная пресс-конференция перед

стеной, которую он раскрасил, эмоциональное заявление Бризе и обращение к ее родителям, а

снятие пробы с внутренней стороны его щеки освещает телевизионная общественность.

─ Brisa, soy tu hermano (Бриза, я твой брат). Они забрали тебя у нас.

Ну, по крайней мере, «они» неопасные. Ее мог забрать кто угодно и продать на черном

рынке. Безымянные, безликие похитители младенцев ─ не обязательно ее приемные родители.

Но это не займет много времени, прежде чем машина начнет строить предположения, кем

были «они», по крайней мере, во имя более зрелищного телевидения. Пробы для анализа ДНК

были правильным решением, но чтобы понять правдивость его заявления вам нужно просто

посмотреть на его лицо. Вот почему СМИ так быстро ответили на его обращение. Вот почему

рабочая группа родителей Бризы связалась с Мози менее чем через двадцать четыре часа.

Новостные шоу выставляли в эфирное время фотографию, разделенную посередине, Мози

был на одной стороне, а Бриза на другой. Не обязательно дожидаться результатов

генетических анализов, чтобы увидеть брата и сестру, бок о бок, рожденных одной матерью и

вероятнее да, чем нет, рожденных от одного отца. Они больше чем разделенные брат и сестра

─ они легко могли бы быть близнецами.

Когда Мози убежден в чем-то ─ ему нравится идти до конца. Он не срезает углы и не

принимает «нет» в качестве ответа. Я узнала об этом давно, когда мои родители были

выселены из дома. Мози на задании ─ это сила, с которой нельзя не считаться. Я стою в тени, несмотря на то, что он настаивал, чтобы я стояла рядом. Я не хочу запутать историю, я либо

отказываю ему, либо поднимаю лишний шум. Но у Ланы есть другие причины оставаться на

заднем фоне.

Причина первая: это момент Мози. Он всю свою жизнь ждал его. Они забрали у него

Бризу, настойчиво отрицая их связь. Это Мози, тот, кто снова возобновляет ее. Публично, эмоционально, даже с научной точки зрения, он отрицает их право давать характеристику ему

и его семье. Причина вторая: Лана не готова к появлению на публике, как бывший социальный

работник Мози, которая теперь является его любовницей. Это стыдно. Это до сих пор кажется

неправильным. Я не хочу вступать в ряды плохих парней, пока в этом не будет необходимости.

Он держит себя так возвышенно, что я не могу не чувствовать гордость. Несмотря на

репортеров и желание новостных каналов сделать из этого сенсацию, Мози решает вопросы

касательно данной ситуации, как он решает все остальное ─ с изяществом. Именно поэтому

он показывает не только зрелость, но также образованность, что очень далеко от его

реальности. Он необыкновенный человек. Но я и так знала об этом.

─ У меня появилось пятьдесят тысяч новых подписчиков в Инстаграме меньше чем за

один день, ─ говорю я Мози за чашечкой кофе в соседнем кафе Sanborns, когда просматриваю

свой телефон. Мы не ушли далеко от палаток прессы, которые они возвели у стены. ─ Я даже

не хочу спрашивать, сколько подписчиков появилось у тебя. Это все слишком. Я бы никогда не

подумала, что все будет вот так, когда мы найдем ее.

Мози с тревогой попивает свой кофе и гладит мою ногу под столом. Он говорит:

─ Реальный вопрос в том, сколько подписчиков сейчас у Алексея? Он, должно быть,

сходит с ума.

─ Он в порядке. Я написала ему, держа его в курсе этого шоу ненормальных. Ему

нравиться быть известным из-за связи с нами. До тех пор пока его никто не беспокоит лично ─

он будет в порядке.

─ Лана, я так чертовски рад, что ты здесь со мной, ─ говорит Мози с серьезным лицом.

Он берет обе мои руки в свои руки и снова говорит, ─ Так чертовски рад. Я не знаю, чтобы я

делал без тебя.

Вероятнее всего, он бы трахался. Не могу поверить, что мы так и не смогли заняться

сексом. Кто знает, когда это произойдет, после того, как мы во все это ввязались.

─ Прости, что я не захотела позировать для фотографий. Это как подпитывать

безумство. Вещи такого плана пугают меня.

─ Лана, просто предупреждаю тебя. Это все равно выплывет. Они фотографируют не

зависимо, хочешь ты этого или нет. Это только вопрос времени, пока не всплывет твое фото.

─ Ты говоришь обо мне, как о шпионке.

─ Они узнают, кто ты такая и затем они начнут глубоко копать, сделают это целью,