Текст книги "ВАЛЮТНАЯ ЛИХОРАДКА"

Автор книги: Василий Боярков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Ничего, – по-русски отвечала ему Карен, совершенно не стесняясь близости того, о ком велась эта беседа, – я видела его в состоянии и похуже и, поверь, сумею его разговорить и выудить из него всю необходимую нам информацию.

– Да хватит вам уже совещаться, – не выдержал Ситнев-старший, у которого «трубы горели» так, что вот-вот готовы были расплавиться, – горите быстрей чего надо и дайте мне срочно опохмелиться.

«Хорошо еще, что он просто алкаш, а не «наркота-какая» босая, – радостно, про себя, подумала Хлоя. – С пьяницей будет проще». Поразмыслив таким образом, она спросила у своего полностью деградировавшего полупьяного братца:

– Послушай, я конечно понимаю, что мой вопрос покажется тебя не совсем обычным, но нам с этим мужчиной…

– Которого, кстати, Майклом зовут, – бесцеремонно вмешался Мишин в беседу.

– Да, этого мужчину зовут именно Майкл, – недовольно одарила девушка Мэдсона взглядом, способным испепелить, что угодно, а не только его, – но думаю, что в этой ситуации – это не так уж и важно. Нас интересует другое более важное обстоятельство.

– Какое? – не выдерживая этих речевых «пыток», спросил дрожащим голосом Алик, желавший любыми путями быстрее «поправиться», а эти, пусть и принесшие ему спиртное, но нещадно издевавшиеся над ним, люди только оттягивали долгожданный момент.

– Нас интересует, – наконец-то нашлась, что промолвить сестра, – где можно занять денег в долларовом эквиваленте.

– А это, – сделав счастливым лицо, обрадовался Альберт, – только-лишь и всего. Да враз найдем. Вы выглядите солидно, а под мое честное слово, вам дадут без вопросов.

– Ты, наверное, меня не так понял, любимый братец, – злобно прошипела змеиным шепотом Хлоя, – нам нужно очень много денег – порядка шести миллионов. Где, и у кого, в Москве можно занять такие большие деньги?

Ситнев-старший чуть не поперхнулся от неожиданности: шесть миллионов долларов, да ему и ста-то тысяч за один раз никогда не приходилось увидеть. Естественно, ничего более или менее дельного он в этой ситуации посоветовать совершенно не мог, но выпить очень хотелось, кроме того, чутье ему непременно подсказывало, что это не последнее пиво, какое он сможет получить с этих людей, поэтому он решил начать свою одному ему понятную увлекательную игру.

Глава IX. Необычное знакомство

Алик на некоторое время замолчал, чего-то обдумывая, но по прошествии двух минут, ведь выпить-то очень хотелось, промолвил:

– Вы конечно же понимаете, что в том социальном положении, каком вы меня здесь застали, я вряд ли смогу помочь в этом нелегком вопросе, но у меня есть один интересный знакомый. Раньше он заведовал самим «общаком» среди преступных «братков», но потом, что-то у него там не срослось, и его отстранили от дел. Вот он, я думаю, может подсказать много-чего интересного.

– И как найти твоего «авторитета» в отставке? – поинтересовалась Синди, неподдельно заинтересовавшись этим неведомым человеком.

– Я бы мог провести вас к этому «челу», – уверенно заявил Альберт, – но перед этим мне – сами понимаете – необходимо поправить свое сильно пошатнувшееся здоровье.

Вот тут наступил кульминационный момент – больной братец получил свою долгожданную опохмелку. Жадно впившись губами в протянутое ему пиво, Алик жадно вылакал содержимое и, когда оно кончилось, с удовольствием отрыгнул и даже немного повеселел. Чтобы не лишать его стимула к дальнейшей деловой откровенности, алкоголику показали вторую бутылку. Эту емкость ему захотелось опустошить еще больше, поэтому он, как мартовский кот, «замурлыкал», готовый выполнить все о чем его только попросят, но, конечно же, если это окажется ему по рукам.

– А теперь, – настойчиво заявила Карен, не оставляя своему «любимому» брату никакой возможности для размышлений, – ты отвезешь нас к этому типу, познакомишь с ним ненавязчиво, и только на месте получишь вторую бутылку.

Ехать, естественно, не первую неделю пьющему человеку никуда не хотелось, но ему не оставили выбора. Поэтому, пусть и с большой неохотой, но он все-таки согласился. Нашей компании, куда добавился еще и жуткий любитель «попить», от которого несло, словно бы от козла, что явственно говорило о том, что посещение ванной было не самым его любимым занятьем, пришлось отправиться в небольшое поселение, расположенное в ста двадцати километрах за МКАД.

«Порше макан» на одной заправке проезжает от девятисот до девятьсот пятидесяти километров. Горючего было еще больше половины заправочной емкости, поэтому водитель, в этом плане, чувствовал себя совершенно спокойно. По путеводителю, коим являлся небезызвестный брат-пьяница, наши друзья подъехали к небольшому желтому дому, абсолютно не имевшему ограждения. Сама изба выглядела настолько ветхой, что было непонятно, как она еще держится и, до сих пор, не развалилась, но самое главное было непонятно, как в таком сооружении можно жить.

Но это была Россия, а здесь возможно всякое, поэтому, хоть у компаньонов и вызвало удивление это полу-жилище, но они решили, что это, скорее всего, какая-нибудь явочная квартира, где собираются преступные элементы, для сговоров и совершения сделок.

– Что это? Место для встречи местного криминала? – не смог удержаться от вопроса Мэдсон, пораженный представшим перед ним удручающим видом.

– Нет, – уверенно ответил их проводник, – как раз здесь и живет мой знакомый, который способен разъяснить: «где в России можно взять в займы шесть миллионов долларов».

В этот момент колеса их автомобиля въехали на территорию этого странного дома-сарая, и дальнейшее продвижение на «колесах» сделалось невозможным. Вся троица вылезла из машины. На улице моросил легкий осенний дождь, было промозгло. Хоть американские гости и были одеты в демисезонные утепленные подкладкой костюмы, но свитера им бы точно не помешали. Однако, пока, даже такого малого удовольствия, они позволить себе не могли. Поэтому обхватив себя руками, чтобы, как можно дольше, сохранять тепло своих тел, они направились к хате.

Когда они зашли внутрь, Майкл и Хлоя были поражены открывшимся перед ними ужаснейшим видом. Внутри напрочь отсутствовала хоть какая-то мебель, за исключением сваленных в углу старых телевизоров, где использовался еще кинескоп. Половые доски были оторваны и, скорее всего, использованы вместо дров. О том, что они когда-то здесь находились, свидетельствовали только кирпичные столбики, предназначенные для переводин. Таким образом, полы были земляные, и вряд ли согревали в зимние холода. Зайдя внутрь с улицы, во встретившим их полумраке, у всех сложилось впечатление, что изба совершенно пустая, но это было не так.

Приглядевшись немного к сумеркам, царившим в полуразрушенном доме, Майкл заметил, что внутри стоявшей посередине кирпичной печи что-то шевелится. От неожиданности он даже вздрогнул, и указал на необычное явление своей спутнице. Та тоже не пришла в восторг от представшего их взору феномену, и обратилась с вопросом к полупьяному брату:

– Послушай-ка, братец, а чего это там в печке шевелится, и где вообще хозяин этого дома?

Только сейчас Алик смог «настроить резкость» на своих «остекленевших» глазах до такой степени, что тоже смог разглядеть некоторую возню в месте, где обычно сжигают дрова.

– Ну, ладно, «Белая горячка» у меня, – сделал он свой неоднозначный не отличающийся логичностью вывод, – это нормально, но чтобы еще и у вас? Тут скорее всего что-то не то. Пойду посмотрю.

Ситнев-старший, кое-как пробираясь между кирпичными столбиками, приблизился к заинтересовавшему всех необычному месту и увидел, что прямо из топки торчат чьи-то ноги. Дергая за одну из них, он назвал имя хозяина:

– Серега!? Ты что ли?

Изнутри послышался грубоватый с откровенной хрипотцой простуженный голос:

– Кого нелегкая принесла? И так в дому стужа, вы тут еще приперлись.

– Это я – Алик. Приехал к тебе из Москвы, – неуверенно сообщил алкоголик, – давай вылезай к нам наружу. Дело есть, поговорить надо. У нас в наличии – пиво. Правда немного.

– Хрен ли мне ваше пиво? Давай лучше самогону, хотя, впрочем, и от водки не откажусь, – заворчал недружелюбно хозяин, покидая такое удобное для него теплое место, и извлекая из топки наружу верхнюю половину своего неказистого тела, – с дровами нынче тяжело, – объяснил он свое, такое необычное для всех поведение, – приходиться обогреваться, экономя свои основные припасы.

Он конечно же врал. Никаких ресурсов для зимовки ни в доме, ни на улице у него, конечно же, не было. Он просто где-то раздобыл, возможно, и даже скорее всего незаконным путем, небольшую щепотку дров, сжег их в печи и сейчас впитывал тепло всем своим телом. Это объяснять никому не потребовалось, всем итак было все очевидно. Вылезшее из топки «чудовище» предстало перед гостями.

Зрелище действительно было совсем необычным. Николин Сергей – невысокий человек, ростом не более ста пятидесяти сантиметров, был напрочь пропитан сажей. В следствии с этим необычным для всех обстоятельством возраст его было определить достаточно трудно, однако, можно сказать с полной уверенностью, что ему было лет не менее сорока. На его насквозь почерневшем лице белели только глаза, отливающие коричневой радужкой. Где он подстригался, в этом существовали большие сомнения, очевидно, кто-то все-таки имел жалость к этому уже давно опустившемуся подобию человека, но волосы его были обстоятельно укорочены, также пропитавшись дровяной сажей. Голова была маленькая круглая с торчащими лопоухими ушками; нос был практически приплюснут, обозначая вероятность, что ему много били по физиономии, деформировав, таким образом, выступающую часть его «фейса»; ноздри были настолько большими, что туда вероятно с легкостью поместились бы крупные сливы; одежда состояла из военных брюк старого образца и такой же фуфайки, некогда зеленого цвета, но сейчас все это было настолько черным и грязным, что представляли своего хозяина больше похожим на черта, чем, даже, на подобие человека.

– Ну, чего приперлись, Московские лизоблюды, – начал он, совершенно не церемонясь, – давай самогонки, или никакого «базара» не будет.

– Но у нас только пиво, – неуверенно начала Карен, – мы не подумали, что…

– Думать надо всегда, – прервал ее новый знакомый, – в общем так… Зовут меня все просто – Серега, я очень хочу выпить, и не вашей копеечной «хреновой» бурды, а чего-нибудь более существенно-стоящего, только в этом случае между нами состоится деловая беседа.

Хлоя недоверчиво посмотрела на это некое подобие человека и, отведя Майкла в сторону, разочаровано вопрошала:

– Послушай, дорогой (применила она этот эпитет, скорее, просто обращаясь, как к более профессиональному мошеннику, чем выражая какие-либо теплые чувства), а стоит ли нам здесь вообще хоть на сколько-нибудь задерживаться? Мне жутко находиться возле этого человека, я постоянно боюсь испачкаться и провонять этим смрадом. Не думаю, что он может поведать нам что-то ценное. Может просто уедем отсюда?

– Ну, нет, – не согласился с компаньонкой Майкл Мэдсон, приняв на свой счет слово: «Дорогой», как выражение некой не только дружелюбной признательности, – я не думаю. Именно такие вот люди и обладают всей необходимой в преступном мире тщательно скрываемой информацией. Так-что, проехав столько километров, уехать отсюда, не выслушав его доводы, я считал бы просто большой и непростительной глупостью.

Говорили они по-английски, так что смысл их беседы для других членов этого невольного совещания остался неведом.

Карен не захотела выглядеть глупо, как следовало из слов ее компаньона в том случае, если она, вдруг, решит уехать не выполнив той миссии, за которой они сюда и явились, поэтому девушка сама взяла на себя инициативу:

– А где можно достать, ну, этой вашей – крепенькой самогонки?

– А ты давай «барабульки» – я сбегаю, – нагло заявил Николин, – я махом, даже соскучиться не успеешь.

– Ну уж нет, деньги давать такому, как ты, мы не будем, – настоятельно заявила Хлоя, – посылать с тобой братца, я считаю, что этот вариант тоже очень рисковый. Ничего не поделаешь: придется идти тебе Майкл, тем более, что и деньги все у тебя, так что, как говоря в России: «волей неволей».

– А если там опять сдачи не будет, – запротестовал Мишин, – что тогда? Еще одну двадцатку полностью растранжиривать?

– Посмотришь по обстоятельствам: не мне тебя учить старый проныра, – Синди недовольно наморщила лобик и свела к переносице великолепно подведенные брови, сделав таким образом их изгиб еще красочней.

Здесь, до этого молча слушавший, как ему казалось: «весь этот бред», Серега не выдержал, и повышая голос, с непременным приданием ему хрипотцы, чтобы казаться более страшным, хотя, если честно, для этого достаточно было и одного его вида, «набросился» с выразительной речью на своих незваных гостей:

– Вы чего сюда, «твари» позорные, заявились? Мозги компостировать, или по делу?

Очевидно такое обращение к людям у него было нормой жизни, что отмечалось по многочисленным синякам и ссадинам на его теле, и менять он ее никак не собирался, даже ради свалившейся, вдруг, неизвестно откуда, на него предполагаемой самогонной бутылке, которой, кстати говоря, пока еще не было. Потому, выразив свое отношение к людям, которые к нему заявились, он продолжал:

– Вы долго «сиськи собираетесь мять»? Давайте уже, чисто-конкретно, определяйтесь: либо тащите мне выпивку, либо катитесь на «хер» отсюда, – и неожиданно, для всех здесь присутствующих, он выдал модное словечко, – Респект?

– Да, да, конечно, – заверила «чертенка» Хлоя, мы обязательно купим Вам самогон, – только мы не знаем, где это можно сделать, – и делая почти ангельским лицо, с обворожительной улыбкой добавила, – Вы не проводите?

– Даже без-какого «базара», – обрадованно захлопотал хозяин этого дома, взбираясь на приступок, чтобы выйти наружу. – Кто со мной?

Как и было условлено, сопровождать ненадежного представителя преступного мира, пришлось Майклу Мэдсону. На улице было довольно скверно, моросил легкий осенний дождь и задувал холодный северо-западный ветер. Однако посадить такого пассажира в свой «Порше» Михаил не отважился, и они отправились в дорогу пешком.

Поселок оказался довольно внушительных размеров, особенно это чувствовалось, когда пробирает колотящая твое тело легкая дрожь. Идти пришлось довольно далеко, и авантюрист, не один раз пожалел, что отправился не на машине. «Ведь можно было потихоньку следовать рядом, не сажая бродягу в салон», – не без сожаления думал авантюрист. Он поднял воротник своей куртки, стараясь оставить, таким образом, на воздухе как можно меньшее количество своей изнеженной кожи. Николин чувствовал себя совершенно прекрасно, движения разогнали его привычную к таким условиям кровь, и он даже умудрялся подшучивать над своим замерзающим «другом»:

– Да, это тебе не Америка, где всегда тепло и светло. Тут братец Россия, и когда сюда отправляешься, готовиться надо основательно и серьезно. А то ведь так и «кони двинуть недолго».

– Ничего я потерплю, – пролепетал, стуча зубами, Мэдсон, – тем более, что я уже начинаю к холоду привыкать.

На самом деле, в скором времени, быстрая ходьба сделала дело, и американец совершенно перестал чувствовать дрожь, а когда спутники подходили к нужному дому, ему даже стало несколько жарковато.

– Ты постой в сторонке, – настойчиво бросил местный алкоголик, – тебя не знают. Подумают с полиции и не продадут.

– Ну уж нет, – усмехнулся Майкл, предположив, что его просто хотят «развести», – денег я тебе, лично, давать не собираюсь. Крутись, как хочешь, но уговаривай хозяйку, чтобы тебя отоварили, тем более, что у меня только доллары, и вряд ли местные «копы» делают свои контрольные мероприятия за валюту.

– Доллары? – переспросил бедолага, – Тогда ладно, двигаем вместе.

Они подошли к красивому пяти-стенному огромному деревянному дому. Спереди у него красовалось пять пластиковых окошек. Входная дверь, по видимому, располагалась за двухметровым забором. Впереди, перед ним, был установлен полутораметровый палисадник, в котором имелась не запирающаяся калитка. Осматривая избу, американец обратил внимание, что отопление там газовое, что следовало по торчавшей из крыши вытяжке и тепло-отводной трубе. Было вполне очевидно, что здесь живут довольно зажиточные люди, и достаток у них имеется полный.

Между тем, Серега, следуя привычной дорогой, словно к себе домой, отворил эту калитку, и далее, уже по территории дома, направился к самому дальнему крайнему пластиковому окну. Постучав условленным стуком, он остался ждать, когда его приоткроют. Ожидание не затянулось. Не прошло и минуты, как створка чуть приоткрылась, и показалось голова только-что проснувшейся заспанной немолодой женщины.

– Послушай, Людмила (так очевидно звали хозяйку дома), продай нам бутылочку, – начал Николин, – только сразу предупреждаю, у нас рублей нет, а только валюта.

Тетка высунув из окна голову, насколько-только было возможно, внимательно осмотрела нового друга своего обычного здесь посетителя, и не найдя в нем ничего подозрительного, сказала:

– Давайте вашу валюту.

Ей передали доллары, после чего окошко закрылось, и открылось вновь только минут через пятнадцать, очевидно, хозяйке пришлось потрудиться, пересчитывая курс предложенных ей американских денег. За это время Мэдсона вновь стал пробирать жуткий холод, и он, как чуть ранее, застучал своими зубами. Он был рад ли, нет ли, когда женщине наконец удалось справиться с трудной задачей, и она высунула в окно заветную полулитровую емкость и сдачу – тысячу двести рублей с небольшими копейками.

Серега тут же на месте сделал солидный глоток, и у него даже пришлось силой отобрать «драгоценную» жидкость, чтобы она не закончилась еще по пути к его дому. В таком случае, эта поездка становилась бы точно безосновательной.

Глава X. Наставления бывшего авторитета

– Фи, как от тебя воняет, – вдохнув запах, исходивший от ее компаньона, возмутилась прелестная Хлоя, дожидавшаяся наших «путешественников» в машине: находиться дольше в доме Николина, ей не позволяла ее утонченная женственная натура.

– Пришлось с ним повозиться, отнимая бутылку, – оправдывался Мэдсон, обнюхивая при этом свою пропитавшуюся зловоньем одежду, – он хотел выпить ее сразу, и разговаривать с ним, тогда, было бы не о чем.

– А вот это правильно, – перешла на более жесткий тон симпатичная девушка, – ну что ж проведем себе еще одно испытание, спустимся в дом к этому «бомжику», да узнаем, что он может нам рассказать интересного.

На том и порешили. Все вместе – вчетвером, они зашли в избу Сереги Николина. На улице еще предрассветно смеркалось, и внутри был такой полумрак, что люди угадывались только по их нелепым теням. Хозяин все же взял на себя труд набрать какого-то хлама, и зажигая его в печи, осветил таким образом помещение. После этого у них состоялся совет. Как нетрудно предположить, начала его Синди:

– Расскажи нам о себе, достопочтенный Серега, прежде чем мы зададим тебе главный вопрос. Нам хотелось бы быть уверенными, что мы имеем дело с тем человеком, какой нам именно нужен.

– А чего это я должен о себе рассказывать каким-то «падлам» заезжим, – резко отвечал Николин, – о которых, лично я сам, ничего абсолютно не знаю.

– Потому что самогон у нас, а не у тебя, – спокойно разъяснил ему перспективы Мэдсон.

Это было действительно так: он надежно удерживал бутылку, отобранную у Сереги. Выбор у хозяина был невелик: выпить хотелось страшно, кроме того он рассудил: «Если бы эти люди желали мне какого-то зла, вряд ли они стали бы покупать мне хорошую выпивку, тем более, тот «хлыщ», что привел их сюда, в принципе, все обо мне знает, ведь я сам как-то в пьяном угаре все ему о себе выболтал. А эти люди кажутся нормальными – денег не пожалели, чтобы меня непременно поправить – значит стоит быть последовательным, и дать им то, чего они просят, тем более, что я обещал». Закончив, такие свои, довольно логичные размышления Николин заговорил:

– Надеюсь все здесь присутствующие помнят, что в 1980 году в нашей стране проводилась Всемирная Олимпиада?

– Да, – вставила Хлоя, – но я не понимаю, при чем здесь…

– А ты дослушай, красотка, – вновь начал говорить Николин, – и сразу тебе все станет ясно. Так вот: тогда всех, кто имел судимости, или каким-то иным способом мог повлиять на общественный устой и порядок, в принудительном порядке отправляли за сто первый километр, без права возврата, пока не закончатся все праздничные мероприятия. Не избежал этой участи и мой отец, имевший отсидку за очередную «бакланку».

– А что такое «бакланка»? – поинтересовалась не сведущая в преступном жаргоне сумевшая получить приличные знания девушка.

– А тебе не все ли равно? – «зыркнул» на нее глазами рассказчик, – И если мне не будут мешать, тогда я продолжу. Здесь мой дорогой папа встретил женщину, которая впоследствии взяла на себя труд стать моей мамой. Далее я подрастал. В России стало творится что-то невообразимое, все чего-то тащили, и я не стал исключением: захотелось пожить «нахаляву». Я связался с криминалом и очень скоро угодил за решетку. Там, пользуясь отцовскими связями, я «охерено» «поднялся», и мне даже стали доверять воровской общественный капитал – он же в простонародье «общак».

– Но почему, интересно, ты оказался в таком-вот бедственном положении? – не удержала при себе свое любопытство красивая Синди.

– А потому, милая леди, – зло скривил рот Николин, – что долгое время, даже уже освободившись – на воле – оставаясь непогрешим хранителем воровских денег, однажды я все-таки не выдержал и запустил в запретную кубышку свою грязную руку. Эх, какими же легкими были те деньги. Я тут же отправился на Кипр и промотал их там все, до последней копейки. Я прекрасно понимал, что недостача обнаружится довольно скоро, а воры, не хуже, а честно сказать, много лучше ментов, умеют складывать дважды два, и меня, если я, конечно же, не верну деньги, ждали бы очень крупные неприятности.

– Как же Вы, в этой непростой ситуации, поступили? – сделав серьезным милое личико, спросила с некоторой надеждой в голосе Карен, – Вы вернули те деньги?

– Эх, милашка, – печально вздохнул «домовенок», – неужели ты думаешь, я бы так жил? Конечно же, ничего я не возвращал. Воровство, в конечном итоге, было раскрыто, и за мной на Кипр выслали киллера, постой – как же его звали? А вспомнил: «Головорез» было его «поганяло». От него не уходил никто, а вот я, видите, смог. Он и сейчас, наверное, где-нибудь ищет меня, если, конечно, еще остается живой.

– Но как же Вы все-таки смогли избежать жестокого наказанья? – поинтересовался Мэдсон, мучившийся этим вопросом ничуть не менее Хлои, – ведь бандиты никогда не забывают своих должников.

– Все совершенно правильно, – согласился Николин, – поэтому я прямо с Кипра, чуть ли не пешком, пришел к родному гнезду, где, кстати, никого уже не было, ведь и отец, и мать, на то время умерли, а я их даже не схоронил, – тут Серега на какое-то время прекратил свою унылую повесть, предавшись скорбным охватившим его голову мыслям. Было видно, что по его щеке даже пробежала скупая слеза.

Через две минуты, полностью совладав со своей слабостью, он грубо продолжил:

– Я долго скрывался в этом зачуханном доме, выходя на улицу только ночью, промышляя в основном мелким воровством и разбоем, однако, были случаи, что я уезжал на длительные заработки – подальше от этих мест, и возвращался с довольно крупными суммами денег, которых мне хватало надолго. Поскольку дом всегда стоял заколоченный, меня здесь искать перестали, и постепенно я, осмелев, стал жить подобным-вот образом. Мое долгое пребывание в одиночестве, очевидно, как-то сказалось на моей неуравновешенной психике, и вы сейчас видите перед собой только то, что вы видите.

– Поверь, – начала Хлоя, сделав опечаленный вид, – нам очень жаль, что с тобой произошла такая история, и мы очень тебе все сочувствуем…

– Да, ни «хера» вы никому не сочувствуете, – уверенно проговорил хозяин полусгнившего дома, – вам просто от меня что-то нужно, затем вас нелегкая сюда и пригнала. Не так ли, красотка? Только я вот в толк не возьму, что?

– Все очень просто, «друг», – взял на себя инициативу Майкл, видя, что Синди побелела от гнева, и вот-вот не выдержит и сорвется, – просто мы попали в точно-такую же ситуацию и нам самим теперь необходимо где-то брать деньги, чтобы пополнить пресловутый «общак».

– Так-вот в чем все-таки дело, – внезапно расхохотался бывший хранитель бандитского денежного запаса и, как следует насмеявшись, продолжил, – давно так не смеялся.

– По Вашему – это смешно? – стиснув зубы, и плотно сжав пухленькие алые губки, не выдержала разъяренная Карен, – мы к Вам за советом, а Вы нас обхамили и осмеяли. Поехали отсюда Майкл, все равно мы здесь ничего не добьемся.

– Хорошо, хорошо, – согласился Мэдсон, возбуждаясь при этом, как перед блефом в карточном покере, – иди посиди в машине, а я все-таки попробую вытянуть из него хоть чего-нибудь нам полезное.

Как только Хлоя ушла, Серега, гладя ей вслед сделал такое заключение:

– А баба у тебя с норовом.

– Что верно, то верно, – согласился Мишин, прекрасно понимая, что главной в этой экспедиции будет девушка, а нисколько даже не он, поэтому придется, на ходу подстраиваться и перестраиваться, чтобы все не испортить. Он привык людей «разводить», а не «ломать».

– Ребят, пока ее нет, дайте мне немного опохмелится, – «влез» в разговор младший Ситнев, – голова гудит, вот-вот лопнет, целая ночь уже практически подходит к концу, а вы мне только одну бутылку пива давали, а после такого длительного запоя, какой был у меня – это малая капля в огромном море. С ума бы как не сойти.

– Ладно, – согласился Мэдсон, доставая, отобранную, ранее у Николина, бутылку с «живительным» самогоном, – сделаем так. Вы потихоньку сейчас выпиваете, а мы одновременно будем беседовать – только без «выпендрежа». Согласны?

Оба других участвующий в сделке лица уверенно помахали, в знак согласия, головами, обозначая таким образом, что никаких неприятностей с их стороны больше не будет. Выставив на всеобщее обозренье спасительную бутылку, Майкл подождал пока товарищи, «по несчастью», нальют себе и медленно выпьют, после чего спросил у Николина:

– Так вот: поскольку мы оказались точно в такой же в точности ситуации, как некогда ты, может все-таки подскажешь, где можно одолжить шесть миллионов долларов, ну, или на крайний случай, украсть.

Серега сделал задумчивое лицо и, несколько минут помолчав, выдал такое напутствие:

– Да, согласен, с такой суммой вы крупно «попали». Я не буду вдаваться в подробности, как вам пришла в голову мысль, запустить свои руки в воровскую кубышку за такими большими деньжищами, возьму на себя смелость предположить, что она была стоящей. Занять шесть миллионов долларов можно только в одном месте – это у какой-нибудь мафии, там, если есть подо-что, дадут без проблем и сколько угодно, но я так понимаю, вам в противовес поставить совсем нечего?

– Все правильно, – подтвердил Мэдсон, – мы совершенно пустые. У нас даже на горючку денежки кончились. Что осталось от похищенных «баксов», «Карат» забрал все до единого цента.

– Это печально, ведь кроме мафиози, из коммерсантов, даже самых крутых и самых продуманных, такую сумму, по понятным причинам, никто не займет. Кроме того, как я понял, у вас таковых знакомых, обладающих достаточными средствами, вовсе и нет, – сделал еще одно печальное заключение бывший смотритель за сокровищами преступников.

– Что же нам делать? – начиная впадать в совершенную панику, пролепетал, словно малолетний ребенок, опытный некогда авантюрист.

– Раньше, – улыбнулся Николин, – я бы посоветовал вам прикупить, по дешевке, оружия и продать его в какую-нибудь развивающую страну втридорога, но этот бизнес давно захирел, потому что в мире давно уже все перенасытились этим предметом быстрых обогащений. Остаются только наркотики. С их помощью всегда можно было поправить дела. Эта гадость во все времена была в полновесной цене. И если правильно расставить приоритеты, подняться можно довольно быстро.

– Но это очень опасно, – запротестовал Мэдсон, замахав перед собой двумя своими руками, – тут если поймают, можно угодить в тюрьму на пожизненное.

– Вижу, Российские законы тебе немного известны, – рассмеялся Николин, наливая себе и собутыльнику еще по маленькой стопке, – не хочешь так, можешь отдавать по частям и, при этом, всегда быть у них под всеобъемлющим колпаком, так-как, поверь, долг будет расти в геометрической прогрессии и погасить его будет просто-никогда нереально. При этом заметь, тебя, конечно же, не убьют, кто же станет трогать курицу, которая несет золотые яйца, ведь ты, какой-то там наверное, известный авантюрист. Я вижу людей и никогда в них не ошибаюсь. Но вот-то, что тебя сделают педерастом – вот в этом можешь даже не сомневаться. Так что, как видишь: выбор у тебя невелик. Либо, замутишь с наркотиками, и отдашь долги вовремя, либо все равно будешь расплачиваться, но уже вечно, при этом успешно сменишь свою половую ориентацию. Вот такой расклад, мой «маленький» братец. Уж и не знаю, устраивает он тебя или нет?

Такая постановка вопроса сильно расстроила американского авантюриста, тем более, что перспектива стать педерастом, совершенно ему не улыбалась, и хотя в мире сейчас к «голубым» относились довольно сносно, не так как это делали раньше, все равно в определенных кругах, где требовалось блеснуть своими «профессиональными» данными, вопросы твоей принадлежности к сексуальным меньшинствам очень и очень могли навредить репутации. Поэтому, пока двое алкоголиков допивали остатки горячительной жидкости, Мэдсон взвешивал открывающиеся перед ним перспективы и начинал больше склоняться к выводу, что без того, чтобы торгануть «наркотой», ему скорей всего обойтись не получится. Конечно, это было довольно опасно, как с точки зрения закона, так и с криминальной его составляющей, но перспектива получения мгновенного капитала, все больше завлекала в свои сети этого податливого русско-американского афериста.

Он правда, пока не знал, где купить дешевый товар, и кому продать его потом втридорога, но сама идея уже прочно укрепилась в его голове. Оставалась самая мелочь: начать эту игру. Именно за этими мыслями и застала его Хлоя, которой стало скучно в машине, и она очень замучилась ждать своего братца и компаньона, к которому она давно уже чувствовала не просто деловые, а куда-более теплые, чувства.

Глава XI. Ссора

Увидев, что обожаемый ею Мэдсон сидит в глубокой задумчивости, а все остальные, при этом, квасят усердно «горькую», Синди не выдержала и, гневно сверкая прелестными глазками, переходя на повышенные тона, отчаянно заголосила: