Текст книги "Варфоломеевские ночи (СИ)"

Автор книги: Василий Варга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

− Я не жалею, дай мне полномоция, я их буду цетвертовать, а потом отрубать головы. Фитографии тебе буду присылать. Только полномоция, Ильиц.

Янкель был грамотным евреем, говорил хорошо по−русски, но когда волновался или злился, искажал слова, как любой паршивый жид.

– Да, да по полной, всем, всех бесхвостых обезьян надо по полной. Всем устроить Карфаген. Но полномочия на фронтах пусть определяет Троцкий.

Троцкий отправился в ставку своей армии и приказал выстроить дивизию в одну шеренгу для проверки. За ним шли два красноармейца с ящиком патронов. Лейба все время заряжал свой пистолет и отстреливал каждого десятого красноармейца просто так для наведения дисциплины и порядка, а остальным, оставшимся в живых выдал по пачке махорки, по сто рублей и по стакану водки. Красноармейцы не знали что делать, то ли плакать по своим товарищам, то ли ликовать. Но после стакана водки, все стали кричать «ура!»

Троцкий был великим стратегом. Его стратегия находилась в дуле пистолета, винтовки, пулемета и авторитет его был высоким, он, этот авторитет возрастал пропорционально количеству убитых красноармейцев, когда командующий упражнялся, потехи ради. Троцкий требовал отчетов о количестве убитых белогвардейцев от командующих фронтами, армиями, дивизиями и даже полками.

Командующий 8 армии Якир писал в приказе:

"Ни от одного из комиссаров дивизии не было получено сведений о количестве расстрелянных белогвардейцев, полное уничтожение которых является единственной гарантией наших завоеваний".

Первая волна геноцида покатилась со вступлением на юг красных войск. Реквизировали лошадей, продовольствие, кое-кого, походя, пускали "в расход". Убивали офицеров. Иногда просто хулиганили. Красноармейцы участвовали в раскулачивание или полном истреблении крестьян независимо от социального положения. Многие волости переименовывались в хутора, в села. Населенные пункты обкладывались денежной контрибуцией, распределяемой по дворам. За неуплату – расстрел. В трехдневный срок объявлялась сдача охотничьих ружей, в том числе дедовских шашек и кинжалов. За не сдачу – расстрел.

А кроме всего этого, начались систематические массовые расправы. Чтобы читатель не воспринял красный террор как исключительное свойство ЧК, отметим:

расстреливали офицеров, попов, атаманов, жандармов, простых крестьян, всех, кто якобы выступал против советской власти. Мужское население от 19 до 52 лет секли шашками по ночам. Расстреливали семьи ушедших с белыми. Раз ушел, значит, "активный", значит враг мировой революции. По хуторам разъезжали трибуналы, производя "выездные заседания" с немедленными расстрелами. Рыскали карательные отряды, отбирая скот и продовольствие. Казнили при помощи пулеметов – разве управишься винтовками при таком размахе? Кое-где начали освобождать землю для крестьян-переселенцев из центральных губерний.

Репрессии на занятых территориях приняли такой размах и жестокость, что сами некоторые большевики содрогались. Конечно же это были гопники -звери в человеческом облике. К ним примыкали уголовники, выпущенные Лениным из тюрем за убийства и изнасилование малолетних. Сюда можно отнести и всех евреев из западных стран, в задачу которых было поголовное уничтожение русских. Ленин практически ежедневно получал сведения о казнях невинных, и радости не было конца. В ответ он звонил Бронштейну и от души благодарил его за любое введение нового метода казни. Люди даже не могли предположить, что творящийся кошмар благословлен и выпестован самим центральным правительством и его вождем Лениным.

Красная армия воевала не столько с Белой армией, сколько с собственным населением, не симпатизирующим советской власти.

Дети на местах боев выковыривали из стен и земли пули с картечью. Стаканы снарядов для картечи вытачивались из дуба. Для имитации пулеметной стрельбы делали специальные трещотки.

Рано или поздно восстания были обречены на гибель. И когда восставшие трезво оценивали обстановку, они обратились к белым. Так делегация на лодках пробралась через расположение большевиков в Новочеркасск с мольбой о помощи. Казаки просили прислать оружия, табаку, спичек. Единственное, чем пока могли им помочь Донская и Добровольческая армии, – это мешать красным снимать с фронта войска. Вооруженным войскам и самим приходилось самим приходилось туго. Пали Одесса и Крым, огромные силы большевиков навалились на фланги, глубоко прорываясь от Царицына и Донбасса, большевистская любовь к народу угрожая самому существованию белогвардейского Юга.

Восставших сжигали заживо, расстреливали, отравляли боевыми химическими веществами, высылали в Сибирь на вымирание в основном мирное, гражданское население: стариков, женщин и детей.

36

Услышав о том, что казаки Дона, что-то там замышляют, что высказываются против и даже, что-то такое там организуют, он, как и положено, пришел в бешенство и вызвал того же Бронштейна и Янкеля Кацнельсона, будущего Свердлова, чьим именем уже назван город на Урале.

Всегда, когда Ленин приходил в бешенство и у него, как у бешеной собаки, начинала течь слюна, к нему заходили, словно чуяли, его самые преданные два головореза – Бронштейн – Троцкий и Янкель Кацнельсон. Они обычно садились в кресла, не ожидая приглашения.

– Лейба! Мы можем погибнуть! На Дону образовалась такая банда, такие мощные силы ...во главе с...с Корниловым, царским генералом и Калединым. Тоже генералом. Янкель ты слышишь, или ты глухой. Никакой реакции, Янкель. Не будет никакого города, что носит твое имя.

– Ильиц, Ильиц, я весь дрожу и наполняюсь ненавистью к мировой буржуазии и всему Дону. Дай мне только полномоция, и я всех вырежу на чертова мать, ты слысис, Ильиц?

Он тут же прослезился и уже готов был пасть на колени, но Бронштейн ухватил его за ухо и приказал оставаться на месте.

– Да, я в курсе. И у меня уже есть план. Пусть Янкель остается у меня политруком, а ты, Володя, выдели десять дивизий с артиллерийскими пушками, сотни три пулеметов и...неограниченные полномочия. Несколько месяцев и бесхвостые обезьяны Дона исчезнут с лица земли.

– А дети, а старики? – не унимался "демократ" Янкель.

– Янкель, ты страдаешь отсутствием политической воли, – сказал Ленин, щуря левый глаз и сверля бедного, дрожащего еврея, скрючившегося в кресле. – Дети вырастут и начнут нам мстить, как можно оставлять детей живыми, если их родителей убивают. Что касается стариков, то тут на ваше усмотрение, хотя они достойны наказания. Кто вырастил и воспитал врагов революции – они, так ведь? так. И пусть получают по полной. Пусть умрут достойно за дело мировой революции. А ты их жалеешь, слюнтяй.

− Я не жалею, дай мне полномоция, я их буду цетвертовать, а потом отрубать головы. Фитографии тебе буду присылать. Только полномоция, Ильиц.

Янкель был грамотным евреем, говорил хорошо по−русски, но когда волновался или злился, искажал слова, как любой паршивый жид.

– Да, да по полной, всем, всех бесхвостых обезьян надо по полной. Всем устроить Карфаген. Но к трагедии казачества мы еще вернемся.

Красный комиссар Южного фронта Колегаев − Брунжучис требовал от подчиненных частей массового истребления казачества.

Командующий 8 армии Якир писал в приказе:

"Ни от одного из комиссаров дивизии не было получено сведений о количестве расстрелянных белогвардейцев, полное уничтожение которых является единственной гарантией наших завоеваний".

Первая волна казачьего геноцида покатилась со вступлением на Дон красных войск. Реквизировали лошадей, продовольствие, кое-кого, походя, пускали "в расход". Убивали офицеров. Иногда просто хулиганили – так, в великолепном Вешенском соборе устроили публичное венчание 80-летнего священника с кобылой. Потом сняли с него одежду, затянули веревкой мошонку и привязали к хвосту кобылы.

Но это было лишь начало, цветочки, лишь преддверие настоящего ужаса. Далее следовало полное раскулачивание или полное истребление крестьян независимо от социального положения. Многие волости переименовывались в хутора, в села. Часть донских земель вычленялась в состав Воронежской и Саратовской губерний, подлежала заселению крестьянским пролетариатом. Во главе станиц ставили комиссаров, часто из немецких или еврейских "интернационалистов". Населенные пункты обкладывались денежной контрибуцией, распределяемой по дворам. За неуплату – расстрел. В трехдневный срок объявлялась сдача оружия, в том числе дедовских шашек и кинжалов. За не сдачу – расстрел.

Казаков начали грести под мобилизацию. Разошедшихся по домам из желания помириться, их, уже не спрашивая никаких желаний, гнали за Урал.

А кроме всего этого, начались систематические массовые расправы. Чтобы читатель не воспринял красный террор как исключительное свойство ЧК, отметим – на Дону свирепствовали в основном трибуналы, доказав, что в кровожадности они нисколько не уступают конкурентам.

На Дону кроме трибуналов убийц хватало. Соревновались с ними в зверствах все местные эшелоны советской и партийной власти, особые отделы, наполненные чекистами в основном еврейской национальности. Расстреливали офицеров, попов, атаманов, жандармов, простых казаков, всех, кто якобы выступал против советской власти. Мужское население от 19 до 52 лет секли шашками по ночам. Расстреливали семьи ушедших с белыми. Раз ушел, значит, "активный", значит враг мировой революции. По хуторам разъезжали трибуналы, производя "выездные заседания" с немедленными расстрелами. Рыскали карательные отряды, отбирая скот и продовольствие. Казнили при помощи пулеметов – разве управишься винтовками при таком размахе? Кое-где начали освобождать землю для крестьян-переселенцев из центральных губерний. Казаки подлежали выселению в зимнюю степь. Или, на выбор, под пулеметы.

Михаил Шолохов в романе "Тихий Дон", считавшийся гордостью советской литературы, после первых двух частей, написанных не им, пошел нести всякую чушь по поводу большевистского геноцида казачества. В романе даже такого слова нет. Красные комиссары в его романе эдакие, почти добродушные паиньки, воевали только с явными врагами, косили только тех, кто был на передовой, а местное население не трогали. Вся жестокость и непримиримость вместилась только в Митьке Коршунове, который грозил Мелехову родному брату жены, но эти угрозы не помешали Григорию вернуться домой, когда его казачий полк был полностью разгромлен. Такого и во сне не могло присниться любому обитателю Дона. И это Шолохов, величина. Шолохов нарисовал скрытую картину большевистского террора на Дону. А что говорить о других писаках, которые со школьной скамьи лизали анус кровавому божку, на чьей бессовестной совести миллионы жертв.

Шолохов старался обойти острые углы, такие как, бессудный расстрел в Мигулинской 62 казаков-стариков или расстрелы в Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных в течение 6 дней достигло 400 с лишним человек". Но настоящей картины в романе он так и не показал, не решился...разделить свою судьбу с земляками.

В Урюпинской число казненных доходило до 60-80 в день. Измывались. В Вешенской старику, уличившему комиссара во лжи и жульничестве, вырезали язык, прибили к подбородку и водили по станице, пока он не умер. В Боковской комиссар расстреливал ради развлечения тех, кто обратил на себя его внимание. Клал за станицей и запрещал хоронить...

Хладнокровный палач и коммунистический фанат, Смилга, несколько позже, а точнее, в 1937 году, когда ему самому предстояло буквально на следующий день стать у стенки и выкрикнуть последнее: да здравствует товарищ Сталин, назвал происходившее на Дону зверствами и ужасами.

Репрессии приняли такой размах и жестокость, что сами некоторые большевики содрогались. Конечно же это были гопники -звери в человеческом облике. К ним примыкали уголовники, выпущенные Лениным из тюрем за убийства и изнасилование малолетних. Сюда можно отнести и всех евреев из западных стран, в задачу которых было поголовное уничтожение русских. Ленин практически ежедневно получал сведения о казнях невинных, и радости не было конца. В ответ он звонил Бронштейну и от души благодарил его за любое введение нового метода казни.

Сначала Дон оцепенел от ужаса. Пытался найти правду у советской власти на местах и в Москве, у Ленина. Люди даже не могли предположить, что творящийся кошмар благословлен и выпестован самим центральным правительством и его вождем Лениным.

Выдержали казаки при втором нашествии большевиков всего лишь месяц. Пока не поняли, что их попросту систематически истребляют... В десятых числах марта почти одновременно в нескольких местах вспыхнуло восстание. В Еланской, когда 20 местных коммунистов поехали арестовывать казаков, поднялся Красноярский хутор. Казак Атланов собрал 15 человек с двумя винтовками – пошли шашками и плетками отбивать арестованных. Атаковали в конном строю, один был убит, остальные отступили. Привезли погибшего на хутор, сбежался народ, заголосили бабы... И этот один убитый – после тысяч жертв – стал каплей, переполнившей чашу. Прорвалось все накопившееся...В Казанской, когда на очередной хутор приехали 25 трибунальцев с пулеметом производить там "Карфаген", тоже восстали. Пошла цепная реакция. Сотник Егоров поднял по казачьему сполоху 2 тыс. человек. Казаки трех хуторов прогнали большевиков из Вешенской. Вначале восстали 5 станиц – Казанская, Еланская, Вешенская, Мигулинская и Шумилинская. Хутора самостоятельно формировали сотни, выбирали на сходах командиров из самых боевых. Наступательных операций не предпринимали – связывались с соседями, прощупывали разъездами окрестности, истребляли карателей и чекистов. В качестве агитационных материалов повстанцы распространяли найденные у большевиков инструкцию Оргбюро ЦК РКП(б) от 24.01.19 о казачьем геноциде и телеграмму Колегаева о беспощадном уничтожении казаков. Постановили мобилизовать всех, способных носить оружие, от 16 до 70 лет.

Большевики сначала не придали восстанию особенного значения. Оружие выгрести они уже успели. А мало ли было крестьянских бунтов, подавляемых быстро и малой кровью (со стороны карателей)? Таким же привычным восстанием представлялось и казачье. Но оно отличалось казачьей спайкой, привычкой дисциплины, способностью быстро организовываться. И разливалось все шире: поднялись Мешковская, Усть-Хоперская, практически весь Верхне-Донской округ. Началось брожение в соседних, Усть-Медведицком и Хоперском округах. "Столицей" стала окружная станица Вешенская. Лозунг был выдвинут поначалу "За советскую власть, но против коммуны, расстрелов и грабежей", т. е. близкий махновской программе. Председателем исполкома избрали военного чиновника Данилова, командующим стал хорунжий Павел Кудинов, георгиевский кавалер всех 4-х степеней.

20 марта, разбив посланный на них карательный отряд, Вешенский полк взял 7 орудий, 13 пулеметов и занял Каргинскую. На другой день, изрубив одними шашками еще один отряд, – Боковскую. Область восстания протянулась на 190 км. Только тогда красные начали снимать с фронта регулярные полки, обкладывая эту область со всех сторон. Сражались повстанцы отчаянно. Не хватало даже винтовок – их добывали в боях. Дрались холодным оружием, дедовскими шашками и пиками. Не было боеприпасов. Отливали картечь из оловянной посуды. На складах в Вешенской были найдены 5 млн. учебных холостых патронов. Их переделывали вручную, переплавляя на пули свинцовые решета веялок. Такие пули без сердечника и оболочки размягчались от выстрела, с сильным жужжанием летели недалеко и неточно, но при попаданиях наносили страшные рваные раны.

Дети на местах боев выковыривали из стен и земли пули с картечью. Стаканы снарядов для картечи вытачивались из дуба. Для имитации пулеметной стрельбы делали специальные трещотки.

Рано или поздно восстание было обречено на гибель. И когда пришла пора трезво оценить обстановку, повстанцы обратились к белым. Делегация на лодках пробралась через расположение большевиков в Новочеркасск с мольбой о помощи. Казаки просили прислать оружия, табаку, спичек. Единственное, чем пока могли им помочь Донская и Добровольческая армии, – это мешать красным снимать с фронта войска. Вооруженным войскам и самим приходилось самим приходилось туго. Пали Одесса и Крым, огромные силы большевиков навалились на фланги, глубоко прорываясь от Царицына и Донбасса, большевистская любовь к народу

угрожая самому существованию белогвардейского Юга.

Краткий итог казачьей трагедии таков:

Сожжено заживо, расстреляно, отравлено боевыми химическими веществами. Выслано в Сибирь на вымирание было в основном мирное, гражданское население станиц: старики, женщины и дети.

По оценкам одних специалистов от 800 тысяч до 1 миллиона 250 тысяч жизней унёс казачий геноцид.

По другим данным, красный геноцид унёс больше трёх миллионов жизней.

Если бы Михаил освобождение крестьян от счастливой жизни

Шолохов вернулся из той жизни и увидел эти цифры, он выбросил бы свой «Тихий Дон» в мусорное ведро истории.

37

Советские люди, обнадеженные Хрущевской оттепелью, и развенчанием культа личности, не могли так просто расстаться со своим кумиром Иосифом Джугашвили, поэтому решено было вернуться к Ленину, и это возвращение было встречено на ура. Советские люди словно проснулись в счастливом сне и встретив новую мумию, возрадовались, как христиане новому Мессии. Заработали не только преподаватели марксистской науки в учебных заведениях, но и лекторы ˗ тысячи, сотни тысяч лекторов по всему Советскому союзу. Люди с каким умилением слушали лекции о вожде мирового пролетариата. Ведь он остался один ˗ единственный божок, самый безгрешный, самый мудрый и самый добрый на земле. Это был Ильич, Ильич, Ильич!

Когда же лектор марксистских бредней, перебрав все косточки, все изгибы пальцев и особенно прищур, этот признак гениальности и мудрости, доходил до мозга Ленина, как достояния мировой цивилизации, все замирали в молчаливом рабском наклоне головы, раздавались едва слышные ахи и вздохи, а потом замирали, глядя на палец лектора, приподнятый кверху, и только жужжание мух могло нарушить мертвую тишину.

Всякий слушатель считал себя счастливым, что он живет в эпоху, созданную гением всего человечества Лениным, который создал, теоретически обосновал зародившееся коммунистическое общество, и это общество наступит уже в недалеком будущем. Только Ленин и только он, его гениальный мозг, которым обладал только земной Бог, мог создать основы счастливого общества. Ленинский мозг создал и наш мозг, мозг своего раба, именуемого советским гражданином, и даже если этот мозг пухнет от постоянного недоедания, точнее от голода, ничего страшного, надо потерпеть, подождать...1980 года, ибо в этом году наступит рай на земле ˗ коммунизм.

‒ Сколько весит мозг вождя мирового пролетариата, можно узнать? ‒ задавали слушатели один и тот же вопрос.

Не каждый лектор мог дать правильный ответ, поэтому мусолил вокруг да около, в результате получалась каша, замешанная на лжи, а ложь для коммунистов – священный постулат. Без него не обходилось ничего, даже "трехспальная кровать – Ленин с нами".

‒ Ну, вы сами понимаете, это же мозг Ленина! Это его мозг! Это страшный вопрос, хотя, должно быть нам смертным не дано знать – чего, как и сколько, но я бы ответил так: он весит... миллионы тонн, этот мозг, больше всей нашей планеты в том смысле, что такого мозга еще не рождала цивилизация, он гораздо больше мозга любого человека на Земном шаре. Вообще-то я советовал бы не затрагивать эту тему, потому как это...космос, космос, а вы понимаете, что такое космос. Космос и Ленин – близнецы-братья, товарищи. Это недоступно для понимания простому человеку. Мозг Ленина ‒ мозг гения всех народов планеты Земля. На этот вопрос мог бы ответить только институт марксизма-ленинизма и то боюсь, полного ответа не получится. Лучше не задавать таких вопросов, а ждать светлого и счастливого будущего.

Преподаватель доставал влажный платок из кармана брюк и вытирал пот с лица, но пот продолжал литься как у настоящего раба, которого секли бичом, вымоченным в соляном растворе по голому хребту. А мы ахали и охали, как правило, на пустой желудок.

От чего умер Ленин после захвата власти, что произошло с его мозгом, советские ученые с дрожью в коленях, объятые предсмертным страхом пропустили, не оставив ни капли правды, поэтому у нас есть моральное право усомниться в том, что мозг Ленина ‒ это серое вещество здорового человека.

Маниакальная озлобленность и мстительность, ненависть к Родине, где он родился и вырос, симпатии к евреям, которыми он себя все время окружал, попытка низложить Бога и занять его место в душах своих рабов; расчленение России и разбазаривание ее земель, ‒ его кредо.

Возможно, у Ленина начались проблемы с психикой задолго до захвата власти. Злые языки утверждают: у Ленина был сифилис мозга, и он его не лечил.

Жестокость и бесчеловечность, которую проявил вождь мирового пролетариата по отношению к поверженным, могла бы поразить любого дикаря, питающегося в пустыне человеческим мясом. А то, что он заключил унизительный Брестский мир с Германией в 1918 году, добровольно уступив немцам чуть ли не половину земель России, просто поражает недальновидностью и безграмотностью. Если он отблагодарил немцев за то, что они для него и его камарильи выделили вагон и снабдили деньгами, чтоб добрался в Россию и совершил там государственный переворот, ‒ не слишком ли высока цена за услугу?

Сам Ленин как физический субъект ‒ некий симбиоз разных национальностей ‒ евреев, калмыков, и кого-то еще. В нем было все что угодно, кроме русской души, доброты, кроме гуманного отношения к людям. Он ненавидел Россию, считая ее плацдармом для захвата власти в мировом масштабе. А русских без стеснения называл дураками.

От Ленина в плане раздачи русских земель не отставали Джугашвили и Хрущев.

 Мне доложили, – высказывался вслух Ленин, – что работники ВЧК Михоэлс и Бронштейн, то бишь Троцкий, лично расстреливают заложников, да так точно, так прицельно, что на каждого врага народа тратится всего один патрон. Сколько было расстреляно заложников? тридцать шесть тысяч? Это, конечно, не так много, но и не так мало. Но това..ищ Б..онштейн или товарищ Т...оцкий отказались от наград. Не скромность ли это? Это революционная скромность и примерное служение делу мировой революции. Мировая революция не за горами, она победит, поэтому мы будем беспощадны к ее врагам, мы их продолжим беспощадно расстреливать. Лозунг: стрелять, стрелять и еще раз стрелять – это наш девиз, девиз мировой революции.

Он прохаживался по кабинету, заложив руки в карманы брюк, и продолжил монолог с самим собой, который ему так нравился:

 Ай, да Володя! Как мудро, как гениально ты сказал. Завтра это должно быть опубликовано во всех газетах. А наши центральные газеты свободно продаются во всех странах мира. Пусть пролетариат читает, пусть знает, что в Москве нахожусь я, Ульянов, и думаю о судьбах простых людей всего мира.

Зазвенел телефон. Володя вздрогнул: он был таинственно трусливым и нервным. Разжав руки, с величественным видом поднял трубку правой рукой, а пальцы левой сунул в маленький карманчик жилета.

 Слушаю, Ульянов! Что-что, эсеры? Опять они? Расстрелять! Немедленно! Суд революционного трибунала: тройка, расстрел на месте. Патронов не жалеть. А кончатся патроны, эсеров собрать и в концлагеря на перевоспитание. Товарищ Кацнельсон! когда покончите с попами? Расстрелять всех, расстрелять! Некому убирать трупы? Трупы сжигать. Обливать керосином и сжигать. Церковные храмы превратить в конюшни, колокола сбросить и переплавить на орудия, золото собрать и сдать в казну. Нам нужно это золото на мировую революцию. Ее мы начнем с Польши. За Польшей Германия, за Германией Франция. Я немцев хорошо знаю. Что, что, как быть с подростками? расстрелять! Никого в живых не оставлять. В данном случае, товарищ Кацнельсон, нам не нужны свидетели нашей принципиальности. Основная черта коммуниста скромность. Скромность, скромность и еще раз скромность. Скромно, но прицельно нажимайте на курок, товарищ Кацнельсон.

Ульянов почесал бородку, будто в ней завелись пролетарские вши, не прекращая мыслить – работать, работать и еще раз работать на благо пролетариата всего мира:

– Пусть половина человечества погибнет, нет, не половина, а две третьих, но пролетариат должен взять власть в свои руки, а если пролетариат обуржуазится, ему такому пролетариату туда же дорога. Это тоже должно быть напечатано во всех газетах, но... в несколько иных выражениях. Должна просматриваться забота о трудящихся... не только России, Россия – это дерьмо, страна дураков. Должна просматриваться забота о трудящихся всего мира. Товарищ Бонч...Брунч! вы здесь? Запишите, что я сказал. Это для истории, для мирового пролетариата.

В кабинет Ильича вошел Троцкий один из самых ярких и жестоких головорезов, командующий пролетарскими войсками. Это он подавил Кронштадский мятеж.

 Пролетарский головорез по вашему приказанию прибыл!  отчеканил Троцкий (Бронштейн).  Докладываю: Варшавский бандит, а ныне выдающийся сын русского народа и рабочего класса всего мира Феликс Дзержинский слишком либерален по отношению к врагам революции. Он берет в заложники лишь небольшие группы людей за пропажу одного комиссара. А я считаю, что надо брать по кварталам и не заводить в подвалы для исполнения решений военно-революционного суда, а расстреливать прямо на площадях из пулемета на виду у огромной толпы пролетарских зевак. И могут быть представители мировой буржуазии. Для них это полезно: страх должен врасти в их гены, товарищ Ленин.

 Закрой поддувало, Бронштейн! Товарищ Дзержинский знает, что делает. Не трожь товарища Дзержинского! Когда нам было трудно, когда мы были никто, ничто, когда мы считали копейки, и над нами простирала крылья голодная смерть, товарищ Дзержинский, как и товарищ Джугашвили, грабили банки, а это был грабеж награбленного, и приносили нам. Это спасло партию, меня как вождя этой партии, мою семью в составе трех человек от позорной политической смерти.

 Владимир Ильич! что делать, если среди заложников дети или старики? Может их в порядке исключения отпускать, пусть дышат воздухом свободы и благодарят революцию и ее вождя за дарованную жизнь.

 Это правый уклон, товарищ Бронштейн! Я от вас этого не ожидал. От плохого семени не бывает хорошего племени, товарищ Бронштейн, и урожая тем более. Всех расстреливать беспощадно, всю эту сволочь. И детей, и стариков, всех... во имя мировой революции.

Вошел третий головорез Дзержинский.

 Владимир Ильич, мои работники, сотрудники ВЧК, а это массы, их в Петрограде свыше одного миллиона, они все до одного требуют ваших портретов как символа мировой революции. Это могут быть портреты, написанные маслом и съемки на кинопленку.

 Нет, нет, еще раз нет. Вождь мировой революции Ленин скромный человек. Никаких портретов. Пусть читают мои статьи.

 Но массы требуют, Владимир Ильич, – сказал Дзержинский.  Вопрос только в том, что...

 В чем загвоздка, товарищ Дзержинский?

 В деньгах, Владимир Ильич. Партийная казна испытывает финансовые трудности, а такой прорыв в мировой культуре, как распространение портретов гения всего человечества, требует много затрат. В Петрограде голод, люди умирают от голода. Только сегодня среди заложников, были такие, которые просили расстрелять их в первую очередь. Их на носилках спускали в подвал и там приканчивали.

 Пополнить партийную казну путем национализации, экспроприации, утилизации, механизации и автоматизации, горячо говорил Ильич.  Мир – народам, земля – крестьянам, фабрики и заводы – рабочим. Товарищ Фотиева, запишите это высказывание для истории.

 Я это уже записывала, Владимир Ильич,  робко произнесла Фотиева.

 Ах, да, помню,  Ильич сощурил глаз, взял Фотиеву за подбородок и начал сверлить ее глазамибуравчиками. У Фотиевой начали дрожать и гнуться ноги в коленях.  Стоять! Товарищ Фотиева, вы, конечно, записывали мое изречение, в этом я нисколько не сомневаюсь, но вы не там поставили запятые, и вышла путаница. Все поняли в буквальном смысле слова. Я же имел в виду, что мир наступит после всемирной пролетарской революции, когда все народы объединятся вокруг меня и моей партии, уверуют в дело коммунизма, тогда зачем им воевать, проливать кровь во имя их интересов. А сейчас беспощадная война. Война, прежде всего гражданская, война управления ВЧК с врагами революции, война с теми, кто думает иначе, чем мы коммунисты, выразители интересов народа России и всего мира. Что касается земли крестьянам, то каждый крестьянин получит ее... в объеме...размерах...двух квадратных метров только после того, как перестанет дышать и думать: тогда же наступит коммунистический рай. Так что, товарищ Фотиева, конспектируйте, конспектируйте, чтоб слово в слово. А вы, товарищ Дзержинский пополните партийную кассу. Возьмите в заложники священнослужителей, монахов. В церквах и монастырях кучи золота. Продайте капиталистам, и тогда с портретами вождя мировой революции не будет возникать проблем. Статуэтки можно будет лепить не только из гипса, но и из золота. А я в свободное время соглашусь позировать художнику портретисту,  чего не сделаешь, если требуют массы. А ты свободен, Бронштейн.

 Слушаюсь, Владимир Ильич.

 Ну, батенька, какие новости?  обратился он к Дзержинскому, когда Троцкий закрыл дверь с той стороны.  Нет ли в среде чекистов слюнтяев, у которых рука дрожит в ответственный момент? Надо им внушать, что враги мировой революции – это дерьмо, дерьмо, дерьмо и они недостойны жалости. Товарищ Дзержинский! патронов не жалеть, а если патроны кончаются, добивать штыками. Как мне доложил Кацнельсон, царскую семью не только расстреливали из наганов, но и добивали штыками. Оказывается, царские дочери, были на удивление живучи. Пули их не брали, пришлось применять штыки. Эх, молодцы!  Ленин прохаживался по кабинету и потирал руки, испачканные в крови не только царских дочерей, но и остальных соотечественников, которых он и любил, и ненавидел одновременно.  Что вы клюете носом, товарищ Дзержинский, когда мы решаем мировые проблемы? Найдите деньги на мои портреты! Надо удовлетворить просьбу трудящихся. Сколько миллионов портретов должно быть? Сто? Двести? Нет, сто. Я человек скромный, ибо каждый великий человек обладает этим качеством. Кайзеру Германии пошлите телеграмму, пусть раскошеливается, сволочь. Мы и до него доберемся.

 Будет сделано, Владимир Ильич.

 Не будет сделано, а уже делается, вот как надо говорить. У вас, батенька, уклон налицо. Уклон и еще раз уклон.