Текст книги "Lvl 3: Двойник. Part 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

TRACK_21

– Соня? – сразу вспомнил я имя. – А ты как тут?

– Это твоя память, – сказала она.

– Это мужской туалет, – возразил я. – Вы, бабы, б**дь, и без того лезете везде и всюду, так от вас теперь ещё и в своём родном сортире не скрыться?! Нет уж, на**й, иди в свой, через стенку! Там раздельные кабинки и стерильные унитазы, благоухающие розами. А тут – суровое мужское царство. Андерстуд?

Для пущей выразительности я потряс членом.

Кажется, зря. Соня явно возбудилась. Облизнула гнилые губы гнилым языком и сделала шаг ко мне.

– Это ты убил меня, Ваня, поэтому я здесь, – прошипела она.

И над головой у неё появилась полоска здоровья.

Да ё* твою мать, поссать спокойно не дадут!

– Это ты не п**ди, – возразил я. – Ты как перевелась – я тебя ни разу не видел.

– В двадцать лет я покончила с собой.

– Бля, а я-то тут вообще при чём?! Пять лет прошло, ку-ку!

– А ты и ни при чём, об этом говорит логика. Ведь у меня мама погибла, отец начал пить, залез в долги, продал квартиру, я забеременела от наркомана, вылетела из института. У меня были причины покончить с собой. Но раз я здесь, значит, ты считаешь себя виноватым. А вина требует наказания. Возьми трубку, мама звонит.

– Че...

Входящий звонок от абонента Мама

Принять вызов? Да/нет

Я выбрал «Да» и обнаружил себя в открытом кафе в Барселоне. Первая фаза моей звёздной карьеры. Ярко светит солнце, на столике – кружка пива. Напротив меня – какая-то барселонская шалава источает флюиды.

– Извиняй – матушка, – говорю я ей и подношу к уху телефон.

Шалава не понимает ни слова. Только телефон взглядом ощупывает. Оценивает, планирует. Обобрать ночью и свалить, или же прилепиться надолго, изображая пылкую любовь, и выдоить досуха?

– Да, мам, перезвоню, – говорю в трубку.

Сбрасываю, перезваниваю – чтоб ей деньги не тратить на международный звонок.

– Как ты, Вань?

– Да нормально, работаем. Сама-то как? Я в Европе сейчас. Тебе привезти чего?

– Не надо, Вань. Я что звоню-то. Только узнала, так расстроилась... Ты помнишь Соню?

– Соню?

– Мармеладову. Вы с ней в школе... дружили вроде.

Я вспоминаю Соню и едва не ржу в голос. «Дружили». Ну, мама – мастер тактичности.

– Была такая, ага, – говорю я.

Шалава видит мою улыбку и лыбится в ответ. Отклоняется назад, выпячивая сиськи. Богатые сиськи. Упустить такое богатство было бы преступлением.

– Умерла она.

Сиськи меркнут. Я вообще как будто не вижу ничего. Не ослеп, просто – не здесь. Выбит в астрал, и там, в этом астрале – только мамин голос.

– Как? – спрашиваю я.

– Самоубийство. Таблеток каких-то наглоталась.

Потом и голос исчезает. Я сижу, как будто голый на ледяном пронизывающем ветру.

Соня Мармеладова. Повезло с фамилией, а потом – родители решили проявить чувство юмора. Аукнулось, да так, что п**дец. Мать погибла, отец забухал... И даже такого говна, как Раскольников, не случилось. Не за кого было зацепиться. Никого не было рядом, когда было нужно.

Я мог быть рядом. Мог спасти эту жизнь, просто оставаясь рядом. И в моей жизни тоже был бы тогда смысл!

Да нахер!

Исчезает ледяной ветер, возвращаются сиськи. Я улыбаюсь им, беру кружку со столика.

Я выбрал другой путь. Я стану величайшим музыкантом в мире. Моя музыка поможет миллионам людей вылезти из петли! Нельзя позволять сомнениям тащить тебя на дно. Вперёд, только вперёд!

Нужно много работать и качественно отдыхать. А поэтому я залпом выпиваю кружку, встаю и беру шалаву за руку. Она вскакивает, льнёт ко мне.

– Пошли со мной, Маруся! – ору я во всю глотку. – Я покажу тебе рок-н-ролл!

Она щебечет что-то по-барселонски, или на каковском они тут разговаривают, и смеётся, нежными движениями поглаживая через карман мой бумажник.

– Ты мог бы просто быть рядом!

Сортир. Гнилая Соня. Я с х*ем в руках смотрю на неё.

– Слышь, – сказал я, – ты сколько себя помню – поехавшая была и озабоченная. Тебе не я был нужен, а психиатр. К слову, у нас тут где-то Ник шаро**ится, хочешь – сведу? Глядишь, помо...

В руке у Сони появился короткий меч. Она резво размахнулась и ударила.

Сказав нехорошее слово, я прыгнул вниз и в сторону. Скатился по ступенькам, заправляя член в штаны. Перекатился по чмошному полу. Меч ударил по плитке, раздался звон, полетели осколки кафеля.

Я вскочил и тут же чуть снова не упал – Соня махнула мечом прямо перед моим носом. Бодро отскочил назад – налетел спиной на дверь. Соня пнула меня в грудь, этот удар я прощёлкал, больше за мечом следил.

А зря. Силы в гнилой суке было – мама не горюй.

Дверь слетела с петель. Я бахнулся на спину и поехал по полу на двери. Появилась секунда, чтобы достать меч-убивашку. Ну, теперь давай!

Нет, сука, не так давай!

Соня прыгнула, взвилась под самый потолок и оттуда грохнулась мне прямо на чресла в позе наездницы.

– Возьми меня! – завизжала она. – Прямо здесь и сейчас! Отдай мне свою жизнь!

Перехватила свой меч двумя руками обратным хватом, замахнулась.

Я рубанул наотмашь, и это был категорически ван-шот.

Соню разрубило пополам в районе талии. Верхняя половина выронила меч и шлёпнулась на меня. Шепнула:

– Люблю...

– И сама ты б**дь, и шутки у тебя б**дские! – взвыл я, выбираясь из-под останков.

– Мёрдок, это что была за х**ня? – услышал я голос Сандры.

Оказывается, вся моя команда уже закончила с верхними этажами и спустилась искать меня. Как раз вовремя спустились, чтобы увидеть моё триумфальное явление из сортира.

– Клип снимал, – буркнул я. – Не видишь, что ли?

Разрубленная Соня исчезла. Ключа не появилось. Зато остался её меч, сапоги и карманные часы на цепочке. Часами я заинтересовался. Подобрал их.

Найден магический артефакт: Часы Времени

Останавливают время врагов до пяти секунд

Использование раз в десять минут

Ограничение: Майнд-Босс

Я отщелкнул крышечку и обнаружил гравировку: «Помолимся и пойдём».

П**дец страшный, а не голова у меня.

– В смысле, клип? – пискнул Ромыч. – Без нас, что ли?! Ты о**ел?!

Я закатил глаза. Чмырить Ромыча не было ни сил, ни желания. Слава Богу, Иствуд подменил:

– Ромул, ты что, всё свободное время долбо**изм качаешь?! – не выдержал он. – Звёздная карьера совершенно не пошла тебе на пользу.

П**данул, как Господь.

TRACK_22

Ключа по-прежнему не было, проблема оставалась актуальной. Поэтому я отважно повёл свой отряд в следующее необследованное помещение. А именно – в спортзал. Благо, он был совсем рядом с сортиром.

– Кто была эта девушка, Мёрдок? – допытывался Ник.

– Прабабушка моя.

– Что? Как?!

– Ну, у нас дома её портрет в молодости на стене весел, я на него мастурбировал. Видимо, комплекс сформировался.

– Боже мой, Мёрдок, ты – просто кладезь.

– А ты как думал, Ник, ёпта? Я ж неординарная творческая личность.

И тут я заткнулся, потому что войдя в зал, увидел человека.

Помимо этого человека зал был пуст. Застоявшийся запах пота десятков поколений юниоров. Светло-коричневый пол, вдалеке – белый канат.

А посреди зала на полу, скрестив ноги, неподвижно сидит он. Мужик в чёрной футболке, чёрных штанах и круглых очках.

– Кто это, бать? – спросил Коля тихо.

– Ща разберёмся, – сказал я. – Прикрывайте. Арчи, Иствуд – ну, вы поняли.

– Занимаю позицию, – сказал Иствуд и пошёл по окружности, центром которой был неподвижный мужик.

Арчи двинул в противоположном направлении.

– Донни, – позвал я. – А вот у него ни здоровья, ни ника над башкой. Это, типа, значит, что он не опасный?

– Не обязательно, – сказал Дон. – Возможно, это какой-то босс локации, но прежде чем начать драться, тебе нужно с ним поговорить. Возможно, тут будет точка ветвления, сюжет может пойти либо в одну сторону, либо в другую.

– Какой на**й «сюжет», Донни? Ты меня оскорбляешь. Где я, и где сюжет.

– Извини. Просто будь готов. Давай, подойди к нему. Мы на подхвате. Чуть чего – бей первым. И где, чёрт побери, твои доспехи?!

– А, да. – Я прикинулся в лёгкие доспехи. – Ссать ходил, неудобно было.

– Мёрдок, это – виртуал! Здесь девушки носят бронелифчики, которые защищают не хуже панциря. Здесь реалистичность принесена в жертву эффективности и эстетике. За каким хреном ты пошёл ссать и снял доспехи?!

– Отстань, – огорчился я. – Тебе никогда меня не понять. Я сложная личность.

И, не вдаваясь в подробности, пошёл к неподвижному мужику.

Мож, он дохлый вообще? Или манекен?

Когда между нами оставалось шагов пять, я его узнал. И у меня по спине пробежал холодок.

– Здравствуй, бездарное у**ище, – сказал мужик тем самым голосом, от которого у меня яйца покрылись мурашками.

– Здравствуй, Лу Рид, – прошептал я. И, не придумав ничего лучше, спросил: – А каково это – быть мёртвым?

– Ты мне скажи, – ответил он. Опять тем же самым голосом. У меня от него пенис, по ощущениям, раза в четыре уменьшился.

– Я-то не мёртвый. Тут вишь, тема какая. Я на самом деле...

– Это я не мёртвый, – перебил меня Лу Рид. – Меня помнят, мои песни слушают не из-за гнилого пиара. Я вообще никогда не занимался пиаром.

– Знаю, Лу. Я глубоко вдохновлялся твоим...

– Завали е**ло, Ваня. Ты – это попса. Самая гнилая попса, какую только можно придумать. Бездарный ленивый недоделок, в которого влили кучу бабла. Я презирал таких, как ты, при жизни, презираю и сейчас. Равняешь себя со мной? Назови хоть одну свою песню, которую любили бы люди. Хоть одну песню, которая останется в чьём-либо плеере после того, как ты перестанешь лить бабло в рекламу.

– «Фальшивое солнце», – сказал я. – «Яблочный дом», «Сыну».

Впервые с начала разговора лицо Лу Рида дрогнуло.

– Нет у тебя таких песен, – сказал он.

– Ха! – возразил я. – Это раньше не было, а теперь – есть. Х*ли ты меня задрачиваешь, братуха? Могу я песни писать, и народу они заходят. Я народ от них за шкирку оттаскивал, в правильные носом тыкал. А народ шлёт меня на**й и обратно эти слушает. Так что нех*я мне тут.

Я погрозил Лу Риду убивающим мечом.

Он снял очки. Медленно сложил их и посмотрел мне в глаза. Своим лу-ридовским взглядом, от которого у меня сжалось очко.

– Ну что ж, – сказал он. – Тогда – take a walk on the wild side. [1]

Момент, когда над башкой у него появилась полоска здоровья, ник и цифра уровня (157), я безбожно проморгал. Осмыслил только задним числом, когда в челюсть мне врезался лу-ридовский кулак. И вот пока летел через весь зал – я осмысливал. Сто пятьдесят седьмой уровень, е**ть его непере**ать!

Удар отнял у меня половину здоровья. Со второй половиной я планировал расстаться после приземления, но вмешался случай. Перед глазами мелькнул белый канат, я замахал руками, и мне повезло зацепиться. А там уж я его обнял, как родного, руками и ногами, даже чуть зубами не вцепился. Под самым, б**дь, потолком.

– Ванька, ну-ка слезай! – послышалось снизу.

Я покосился одним глазом и увидел нашего физрука из первого класса. Круглый такой дядька был. Казалось, урони его – и можно катать. Смотрит на меня, усами шевелит, а сам чуть не обсирается от ужаса. Я дальше обозначенной для первого класса метки поднялся.

– Слезай, тебе говорю! – топнул ногой физрук, убей не помню имя-отчество. – Вот сейчас двойку поставлю!

А сам, там, внизу, конец каната держит едва ли не крепче, чем я.

– Дядь, ты, извини конечно, иди на**й, – попросил я. – У нас тут махач, а я на перекуре.

Потом я покосился другим глазом в другую сторону и увидел страшное. Дон, Коля, Экси, Иствуд и Сандра лежали на полу. Арчи летел спиной в дверь подсобки. Ромыч дрался с Лу Ридом на мечах, Ник норовил зайти Лу сзади. Но этот хрен был адски ловок. Что он сделал – я вообще не понял, просто вдруг Ромыч и Ник разлетелись в разные стороны.

Ник упал на Коляна, а Ромыч в воздухе ударил себя в грудь кулаком и – исчез, только облачко пара осталось.

Минус один...

– Ooooooh it’s such a perfect day! – послышалось снизу оперное пение. – I’m glad I spent it with you!

Я опустил взгляд вниз и чуть не ё**улся от избытка чувств.

Толстопузый физрук превратился в Лучано Паваротти.

– Oh such a perfect day! You just keep me hanging on!

И с этими словами ё**ный боров начал быстро карабкаться ко мне по канату.

– Just a perfect day! – присоединился к пению Лу Рид. – Problems all left alone...[2]

– Мама! – заорал, даже не пытаясь попасть в тональность. – Пидарасы невинности лишают!

________________

[1] Take a walk on the wild side – «Прогуляйся по дикой стороне», цитата из песни Лу Рида «Walk on the wild side».

[2] «Оооооо, какой прекрасный день! Я рад провести его с тобой! Ооооооо, какой прекрасный день! Я держусь благодаря тебе. Просто прекрасный день! Проблемы все идут на**й», ну или типа того. Очень красивая песня Лу Рида «Perfect day», которую он вживую исполнял с Лучано Паваротти, о чём имеется соответствующий трэк, который желающие могут найти... Бля, я в текущей политической ситуации уже вообще хз, на что ссылки давать. Ищите в интернете, трэк годный, песня – огонь. Звучит как про любовь, хотя есть мнение (не моё), что писал её Лу Рид про героин.

Пользуясь случаем, я хочу принести искренние и глубочайшие извинения Лу Риду и Лучано Паваротти за то, что произойдёт с ними потом. На самом деле это ведь не настоящие Лу Рид и Лучано Паваротти, а ментальные проекции больного мозга Мёрдока. Не обижайтесь, мужики, вы были крутыми!

TRACK_23

Ё**ный страх, война и немцы, адовая по**ень!

В такие позиции меня жизнь ещё не ставила. Как я ни бухал, как ни упарывался, как ни куролесил, но никогда – вы слышите? Никогда! – ещё я не висел под потолком, глядя, как ко мне по канату бодро подбирается Лучано Паваротти, не переставая петь бессмертный хит Лу Рида «Perfect day».

– Мёрдок! – послышался снизу визг.

Я перефокусировал взгляд и увидел, что к канату на всех парах несётся Экси. Лу на неё внимания не обращал. Он, продолжая петь хором с Лучано, кружил по залу и выдавал п**дячек тем, кто пытался подняться.

Так, ладно. Соберись, Мёрдок. Отвисать без толку сейчас не время. Ты двенадцать лет своей грёбаной жизни только и делал, что отвисал без толку. Сейчас, короче, нужны серьёзные и решительные действия. Да.

Подбодрив себя такими мыслями, я изо всех сил обхватил канат ногами, одну руку разжал и сунул в штаны. Где ты, мой маленький? Вот он куда запрятался! А ну, вылезай! Вот так. Ещё, ещё чуток. Готово!

Навык Отправление естественных надобностей активирован

Это было самое прицельное мочеиспускание за всю мою жизнь.

Вопрос стоял крайне остро. Если хоть капля попадёт мне на штаны – тупая школота даже в пиратке это читать перестанет.

И я не промахнулся.

Не то чтобы мне за каким-то х*ем нужна была читающая про меня тупая школота. Просто когда ты на стиле – ты на стиле, и это накладывает отпечаток на все твои действия.

– You’re going to reap just what you sow[1]1
  You’re going to reap just what you sow – «Ты пожнёшь то, что посеял». Песня та же, исполняют те же.


[Закрыть], – пел Лучано, когда я попал в цель. – You’re... грллллллллгкх!

Он завертел головой, отплёвываясь, замахал руками и полетел вниз.

– Мёрдок, я спасу тебя! – услышал я крик Экси.

Саму её не увидел.

– Дура, – только и сказал я.

С неприятным хрустом Лучано ё**улся на пол. Из-под него вылетело облачко пара. Значит, свезло дурынде – разбила капсулу. Ну, даст бог, ещё свидимся. Хотя не дай бог, конечно.

– Аха! – торжествующе провозгласил я и, кое-как заправив свою гордость в штаны, красиво прыгнул вниз.

Воздух просвистел в ушах. В полёте я успел вернуть из инвентаря меч-убивашку и замахнуться им.

Приземлился прямо на пузо Лучано, распрощавшись с десятком хп.

– Сорян, мужик, – сказал я. – Сам-то я тебя дико уважаю, раз уж ты у меня в башке живёшь и настолько крут. Но на войне все средства хороши.

И нежно, с уважением вонзил ему в репу меч.

– Э, ты совсем о**ел? – окликнул меня Лу Рид. – Нахрена песню испоганил?

– Песню, говоришь? – Я выпрямился и расправил плечи. Лучано к тому времени уже исчез. – Е**л я такие песенки – ребятам моим е**ла бить! Отведай ты из моего кубка!

Я сменил меч на гитару и жахнул по струнам.

Навык Metal Machine Music активирован

От скрежета, заполонившего зал, херово стало решительно всем, кроме меня. Лу Рид заорал, схватился за уши. Между пальцами потекла кровь. И полоска здоровья над репой мэтра начала убывать.

– Что это, б**дь, за х**ня была, а, Лу?! – орал я, перекрикивая невообразимый саунд. – Тебе повы**ываться захотелось, или ты просто был пьяный?! Ты когда выпускал этот альбом – представлял себе нищего голодного пацана, который отдал за пластинку все скопленные деньги, на которые мог бы вкусно пожрать? Не представлял, нет? Тебе просто хотелось понтануться, мол, смотрите, я могу записать альбом х**м и даже жопой! А мы верили, Лу! Мы искали в этих звуках посыл и гениальность! Ты нас всех на**ал, вот что я тебе скажу!

Краем глаза я заметил, что сзади к Лу Риду подбирается Дон. Он взмахнул топором и жахнул моему кумиру поперёк спины.

Лу вскрикнул и упал на колени.

– Стопэ! – сказал я Дону и сменил гитару обратно на меч. – Я сам.

– Качайся, – благословил меня Дон.

– Иди ты на**й! Качаются дети на качелях, а я тут серьёзные психологические барьеры преодолеваю, между прочим, – психанул я.

– Мёрдок прав! – отозвался откуда-то отп**женный Ник. – Он должен сделать это сам, иначе всё станет только хуже.

– Да я что – возражаю, что ли?! – возмутился Дон и на всякий случай отошёл подальше.

Я перевёл взгляд на окровавленный е**льник Лу Рида.

– Без обид, братуха, – сказал я. – Я тебя ценю и всё такое. Когда ты врезал дуба, я даже о**ел немного, чесслово. Но вот конкретно тут и сейчас – ничего личного.

И вогнал меч ему прямо в сердце.

Ибо не**й.

Вы повергли босса локации Лу Рида

Вы получили предмет: Ключ

Вы можете поднять уровень до 15-го

Эвон как я жирно поднялся. Хорошо! Ну, давай, поднимем уровень. Заодно и Нику меньше работы, здоровьюшко восстановится. Ай, спасибо, хорошо, но хотелось бы ишо!

Так, что там у нас? Ага, четыре очка. Негусто. Куда бы их жахнуть? Ну, пальцем в древо: навык Светомузыка! «При каждом ударе по струнам из грифа гитары вылетают смертоносные лазерные лучи». Козырная тема, ящитаю. Надо брать!

Вы разблокировали навык Светомузыка

Ну вот, наконец-то хоть какие-то спецэффекты у меня появились, а то четвёртый том на одной лишь невъ**енной харизме е́ду, аж неудобно перед фанатами.

Ко мне подковыляла Сандра.

– Да, – сказала она, – вот теперь я внезапно поняла, что залезть к тебе в голову было не лучшей идеей.

– Ну, у тебя ж капсула есть, – сказал я, исполненный благодушия. – Разбивай и – домой. Там, небось, работа ждёт.

– Угу, разбежалась! – фыркнула Сандра. – Ладно, чего там дальше?

– Хэзэ. Из школы выйдем – разберёмся. Эй, Ник! Почини-ка всех, кого можешь.

– Меня не надо! – крикнул Арчи, показываясь из подсобки, куда его зашвырнул Лу Рид. – Я тут пирожки нашёл.

– Это физрука нашего, угощайся, – кивнул я.

– Нихрена ж себе! – возмутился Коляныч. – Пока мы тут погибали в неравной битве, он там пирожки в одну каску хомячил!

– Жить надо уметь, Коляныч, – наставительно сказал я. – Чем ругаться – учись. Учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал великий...

Тут я заткнулся, потому что моё внимание привлёк слабый звук. Я опустил взгляд и увидел, что губы Лу Рида шевелятся. Присел, прислушался:

Who loves the sun

Who cares that it makes plants grow

Who cares what it does

Since you broke my heart...[2]2
  «Кто полюбит солнце?Кто заметит, что к нему тянутся растения? Кого оно вообще интересует с тех пор, как ты разбил (-а) мне сердце...» Строки из песни Лу Рида «Who loves the Sun»


[Закрыть]

– Спи спокойно, – сказал я. – Величайший поэт из всех, что когда-либо жили на земле.

И выдернул меч из сердца гения.

_________________________

TRACK_24

Восстановив здоровье и прочее говно, мы провели переоценку имеющихся ресурсов.

От изначальных девяти нас осталось семь. Тоже неплохое число.

– Знать бы ещё, как далеко предстоит идти, – ломал голову Дон. – Насколько я знаю Мёрдока, никакой логики или последовательности ждать не стоит. Может быть, мы уже одолели самое сложное, и дальше будет дорога, вымощенная жёлтым кирпичом. А может быть, за порогом этой школы начнутся такие испытания, которых даже теоретически нельзя преодолеть.

– Х*ли гадать, когда можно посмотреть? – спросил Колян, и я возгордился, ибо сынок унаследовал от меня мышление. А это – лучшее, что может достаться сыну от отца. Деньги – дело наживное, а вот мозги... Они либо есть, либо нет.

– Я преисполнен нетерпения, – сказал Ник. – Что там, дальше? Ещё какие-нибудь авторитеты? Мёрдок, ты так легко вступил с этими в бой...

– А чё они, – пожал я плечами. – Агрессивные такие, обзываются...

– Это огромный прорыв в терапии, – заявил Ник.

– Так. Ты не о**ел ли, а? Сам со мной в квест напросился, а теперь про терапию брешешь! Ты с меня ещё попробуй деньги за эту х**ню стрясти, я тебя в сортире своём утоплю, как вернёмся!

– Мёрдок, прекрати! – топнула ногой Сандра.

– Я здесь просто наблюдатель, – поднял лапки Ник. – Я просто наблюдаю, как ты метафорически переосмысливаешь концепцию терапии. Ты сталкиваешься лицом к лицу со своими комплексами и преодолеваешь их! И в ком же они воплощены? Мёрдок, у девяти из десяти человек эти комплексы – мать и отец, члены семьи, какие-то призраки старшей школы. У тебя – это великие певцы и музыканты! Ты – великий человек!

– А вода – мокрая, а небо – голубое, – согласился я. – Будем и дальше тут стоять-пи**еть про очевидные вещи? Или уже пойдём?

– Пойдём, – кивнул Ник.

– Ну спасибо, б**дь, разрешил. Донни, прикинь, сам Ник отмашку дал! Теперь-то уж точняк, без вариантов идти надо. Подвинь жопу, я открою.

Я подошёл к двери, вставил в неё отжатый у Лу Рида ключ и повернул его.

Дверь распахнулась, и я жестоко выматерился.

Из окна всё выглядело совершенно иначе.

За дверью привычный городской пейзаж тупо отсутствовал. Вместо него был густой лес. Тропинка начиналась от самого школьного крыльца, а через десяток метров разделялась на три. И на развилке стоял камень с неприличными надписями.

Ну, наверное, неприличными, я с такого расстояния не видел. Но какой смысл писать на камне приличные надписи? Только время терять.

– У меня отчего-то плохое предчувствие, – пробормотал Арчи.

– Не ослабляем бдительности, – сказал Дон и, подавая пример, поднял топор повыше. – Идём!

Мы с ним шли первыми. Вместе и остановились у камня. Я внимательно прочитал надпись.

Налево пойдёшь – жену найдёшь

Я посмотрел налево. Метров через пятнадцать на тропинке и правда стояла неподвижно какая-то голая баба. Сиськи больше головы, бёдра – только тройню рожать. На лице – абсолютно бессмысленное выражение.

Направо пойдёшь – коня потеряешь.

Я посмотрел направо. Через пятнадцать метров стоял дорожный знак. Запрещающий, круглый, с перечёркнутой конской мордой.

Прямо пойдёшь – смерть свою найдёшь.

– Ну, – сказал я, – нам, по ходу, прямо.

– Серьёзно? – спросил Иствуд. – Нам – туда, где смерть? А ради этого действительно стоило начинать квест?

– Ковбой, не тупи. Мой мозг считает себя мёртвым. Иначе я бы, в виртуале, не считал, что меня убили. Так что если я хочу внести ясность в этот грёбаный вопрос – надо валить прямо.

– Я бы поспорил, – вмешался Ник. – Вполне возможно, что прежде чем подобраться к сути, нам нужно разобраться с другими проблемами. В психотерапии нет места форсированным действиям. Чем плавнее изменения, тем...

– Господи Боже, ты как будто свой первый анал описываешь! – содрогнулся я. – Хорош тупорылить, кто со мной – тот герой!

Я сделал шаг вперёд, в обход камня, и тут же пространство изменилось. Прямо у меня на глазах три дороги слились в одну. Передо мной стояла голая баба, опираясь на столб со знаком, запрещающим лошадей.

– Я же говорил, – вздохнул Ник. – Так всегда бывает, когда торопишься. Как будто сама психологическая среда становится плотнее и мешает продвижению...

– Да не интересно нам про твой анал, сколько повторять-то! – не выдержал уже Коляныч.

Ник обиделся и замолчал. Я же буквально жопой чуял недовольство Сандры. Она, по ходу, чуяла, что Ник из нас всех – самый интеллигентный и дико сердилась, когда его тыкали носом в говно. Ну а что мы можем поделать? Мы – ребята такие, простые. И юмор у нас тоже простой.

– Скопом проблемы лучше побеждать, – сказал я, отважно шагая вперёд. – Раз е**нул с ноги – и всё развалилось нахер. А когда по чуть-чуть, это долго, Ник. Долго и скучно.

Но это я только на словах так вы**ывался, а на самом деле жутко было. Это ж сейчас меня разом обженят, коня отберут и ё**ут? Прям продразверстка, едрить её в корень.

Голая баба выглядела неагрессивно. Полоски над головой нет. Но я, наученный горьким лу-ридовским опытом, всё равно подготовил меч.

– Здравствуй, путник, – ласковым голосом пропела баба. – Ты меня трахай, а я тебе буду детей рожать и щи варить.

Я поднял взгляд. Прочитал ник над головой этакого счастья.

«ЖЕНА»

– Вот такой я тебя себе и представлял...

– Естественно, – улыбнулась она. – Ты меня трахай, а я потом детей нарожаю. Щи будешь? Опять нажрался! Говно, ничтожество. Дома жрать нечего, детей одеть не во что, а он бухает! Я твои гитары все выкинула на**й! П**дуй на завод работать! Вот родим ещё одного – на что жить будем? Щи на плите, жри, дармоед. Только и знает, что бухать. Все гитары твои...

– Так, ну-ка на**й, – решительно возмутился я и отодвинул бабу в сторону.

Баба-то отодвинулась, а вот идти дальше не получалось, хоть ты тресни. Я просто без толку ногами перебирал, а с места не двигался.

– Мёрдок, – глухим печальным тоном сказал Донни. – Всё плохо.

– Сам вижу, что нехорошо, Донни! Ну-к, подпихни меня сзади! Не сочти за гомосятину.

– Смысла нет. Мы должны выполнить её требования, иначе она нас не пропустит.

– Да, – подтвердила ЖЕНА. – Меня нужно постоянно трахать, пока я варю щи и рожаю детей. А я буду лежать бревном и ныть.

– Так ты представляешь себе семейную жизнь, – заметил Ник. – Боже... Хотел бы я знать, что послужило тебе образцом. И что такое schi?

– Это манагу так в России называют, – отбрехался я. – Слышь, красивая! Так это, получается, что тебя постоянно трахать нужно?

– Конечно, как и принято между мужем и женой, – кивнула ЖЕНА.

– А пройти-то тогда как?!

– Куда пройти? Какой – пройти? Куда от ЖЕНЫ попёрся, а? Опять – б**довать, бухать, да с дружками музыкой баловаться?! Я тебе сковородкой все зубы выбью, а потом – член отрежу!

– П**дец, – повернулся я к отряду. – Дудочка и кувшинчик. Пока трахать не начнёшь – не пропустит. А пока трахаешь – х*й пройдёшь. Нет, я, конечно, могу трахать и идти, я могучий, но если она реально начнёт щи варить и детей рожать – это даже для меня чутка за гранью.

– Значит, кто-то должен пожертвовать собой, – сказал Коля и с грустью посмотрел на ЖЕНУ.

Я его понимал. Даже учитывая малый опыт Коляна в этом деле, выглядела бабёнка крайне далеко от сексуальности. Скорее напоминала какие-то ископаемые статуэтки, символы материнства. И рожа – ну вообще дебелая, наглухо.

– Конечно, – хихикнула Сандра. – Если женился – куда ж тебе, несчастному, идти. Женитьба – смерть. Ох, сколько я таких придурков повидала...

– Вот и трахайся с ней, – предложил я. – Заодно обсудите, какие все мужики козлы.

– К сожалению, я не запрограммирована на однополую любовь, – сказала ЖЕНА.

Значит, надо кого-то назначить. Кого?.. Технически, Колян самый здоровый. Ему Доброжелатель всё, что мог, на максимум выкрутил. Глядишь, часа на три-четыре его и хватит. Правда, судя по кислой роже, ему хрен сейчас домкратом не поднимешь. Тоже, по ходу, не фанат семейной жизни. Ну что поделать, сынку? Долг-то зовёт! От долга-то не отбрешешься!

– Это судьба, – сказал Иствуд.

Все посмотрели на него.

Ковбой был бледен, но решителен. Глаза нездорово блестели.

– Я понял, для чего судьба привела меня сюда. Это – мой шанс наконец-то избавиться от преследований Мёрдока. Я докажу ему, что со мной всё в порядке, и одновременно помогу вам пройти дальше!

– А я одновременно сварю щи! – обрадовалась ЖЕНА.

– Иствуд, не гони... – начал было я, но – поздно.

Ваш друг Иствуд ЖЕНИЛСЯ

Вы можете отправить свои соболезнования через почтальона.

Пространство опять изменилось. Кусок леса справа исчез, и вместо него появился кусок хрущёвской кухонки. На плите стояла и бурлила кастрюля. ЖЕНА левой рукой помешивала щи, а Иствуд держал её за задницу, недвусмысленно осуществляя половой акт.

– Теперь ты видел? – чуть не плача крикнул он мне. – Всё видел?! Доволен?!

– Смешанные чувства, – признался я. – Вот чем тебя, дурака, та крошка не устроила, которую ты на кобыле катал? Эх, Иствуд...

– Не останавливайся, МУЖ! – прикрикнула ЖЕНА. – Продолжай. Потом родим ребёнка.

– Да поторапливайтесь же! – взвыл Иствуд. – Не знаю, сколько продержусь! Но когда станет совсем плохо – я разобью капсулу!

– Совет да любовь! – Я перекрестил семейную пару и побежал вперёд по дороге.

Дорога на этот раз говниться не стала и пропустила меня. Остальные поторопились следом. Никому, по ходу, не хотелось остаться и понаблюдать ещё чуток за картиной семейного счастья в интерпретации Мёрдока.