Текст книги "Lvl 3: Двойник. Part 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Василий Криптонов
Murdoc | Мёрдок. Lvl 3: Двойник. Part 2

A-SIDE: В глубину своих мозгов

Ты чё, книжки читать пришёл?

Да лан, шучу, листай дальше, нормально всё будет. Наверное. Так-то хэ его зэ, конечно.

TRACK_01

Помню, что подошёл к зеркалу и долго в него смотрел. А чего смотрел? Непонятно. Зеркало и зеркало. Нихрена интересного не показывает.

И тут мне вдруг впёрлось: а оно ж реально нихрена не показывает! Ни интересного, ни неинтересного.

Я ведь перед ним стою, вот он, я, с бутылкой в руке! Здравствуй, бог, это же я пришёл, и почему нам не напиться, и всё такое! А в зеркале – только одну бутылку и видно. Висит в воздухе, как так и надо.

А я-то, я-то где, мама родная?!

Стёрли меня. Стёрли нахер, за ненадобностью, оставили только одну бутылку. Ну правильно, а херли там размусоливать-то! Оставили самое главное, а второстепенное – убрали к чертям свинячьим.

Мы ведь все тут в их власти. Во власти этих царьков недоделанных, которые на нас самоутверждаются, как школота в интернете, зная, что с вероятностью 99.99% никто не придёт им реально бить е**ло.

Захотят – человека сотрут. А захотят – член...

А где же член-то, член-то мой где, Господи?!

Я сунул руку в невидимые штаны и не нащупал ничего.

– А-а-а-а-а, бля-а-*-адь, суки, говно, смерть и пидарасы! – заорал я, вообще не соображая, что несу.

Кровь хлынула в голову. Ну а куда ж ей ещё хлынуть-то, если хер стёрли подчистую! Я запрыгнул на стол, спустил штаны до колен и приложился к бутылке.

– Значит, так, да?! – заорал я, брызгая вискарём в темноту. – Значит, меня нет, да? И члена у меня нет, да? Так вот, знайте, я вас всех пере**у даже без члена, потому что настоящим рок-музыкантам вообще не нужен член! Им нихера не нужно, потому что...

В комнате загорелся свет, и я проснулся.

– Мёрдок, что с тобой за херня творится? – простонала Сандра, протирая глаза.

Я моргнул, оценил обстановку.

Значит, я стою на Сандрином трюмо, в правой руке у меня бутылка, в левой – живой и настоящий, не смотри что виртуальный, член. Кгхм...

– Кто с утра на стиле? – бодро спросил я. И тут же сам себе ответил: – Мёрдок с утра на стиле!

– Пять утра! – взвыла Сандра.

– Кто рано встаёт – тому бог подаёт.

Я сныкал пузырь в инвентарь, натянул штаны и спрыгнул на пол. Сердце всё ещё херачило, как вштыренный Последним Сухостоем Ромыч на барабанах. Вот это приход, вот это жесткач. А главное – насухую. Даже ж не бухаю толком.

– В сортир пойдёшь? – галантно осведомился я у дамы.

Сандра пробурчала что-то, из чего я сделал вывод, что пошёл я нах*й. Я и пошёл. Не нах*й, естественно, а в сортир.

Сортир у Сандры стоял во дворе. Собственно, она до последнего отпиралась и не хотела его ставить, объясняя этот странный загон тем, что, мол, девушки не писают и уж тем более не какают, что парадные райские врата и чёрный ход задуманы природой исключительно в качестве непревзойдённых инструментов любовных утех и ни для чего кроме, что даже мысль иная – оскорбительна.

Но я сказал, что если она хочет, чтобы я у неё ночевал, то нужно соблюсти кое-какие порядки.

Вот и сейчас я, подчиняясь порядку, вышел в серое весеннее утро, вдохнул серого весеннего воздуха, от души выматерился и прошествовал к сельскому туалету. И лучше кайфа нет...

Активирован навык Удаление твёрдых отходов

Внутри всё было красиво. Кафель, белоснежный унитаз, смыв, раковина, все дела. Усевшись на толчок, я закурил сигарету. Ну вот, жизнь-то налаживается. Посидишь вот, подумаешь о жизни такой непростой – оно и на душе полегчает.

Да, Палыч таки продавил мою тему, и у всех появились специфические навыки по производству твёрдых и жидких отходов. На радостях туда много чего понавесили. И «алкашку» подвязали, и с запасом сил как-то хитро законнектили. Но в целом, пользоваться было, конечно, не обязательно.

Я себе разблокировал немедленно. Просто, знаете, приятно. Вот встанешь так на зорьке, сядешь на очко, расслабишься и думаешь... Думаешь о том, что где-то в Сан-Франциско есть какой-нибудь паренёк. Назовём его Бен. И вот этот Бен с детства любил рисовать. Верил в свою мечту. Закончил художественную школу, академию. Убедился, что его картины в х*й никому не упёрлись. Забухал. Потом протрезвел, взял себя в руки и пошёл в цифровую живопись, или как там её.

Бен с нуля переучился рисовать в фотошопе, годами качал скилл. Попутно искал работу. Может, пару раз его брали рисовать какие-нибудь стрёмные компьютерные игрушки-по**ушки. Он думал: «Пох, это халтура, чтобы на жратву заработать. Однажды я буду делать что-то по-настоящему значимое, что-то великое, у меня есть предназначение, я верю!»

И вот – луч света с небес. Счастье улыбается. Удача встаёт перед Беном раком и призывно смотрит через плечо, предлагая выбирать между парадными вратами рая и чёрным ходом. На одном крутом проекте рассмотрели резюме Бена и пригласили на собеседование.

Он приходит трезвым, в костюмчике, при галстучке, как приличный пидарас. Голос даже почти не дрожит. И вот менеджер по кадрам улыбается по-американски, встаёт, жмёт руку Бену и говорит: «Можете приступать с понедельника».

Радостный Бен идёт домой, покупает по кредитной карточке пузырь Джек Дэнниэлс и ух**ривается в сопли. Много ли художнику надо, пузыря – за глаза хватит.

К понедельнику Бен очищает пиджак от блевотины, на остаток кредитного лимита покупает туалетную воду, посещает парикмахера. Выходит на работу. У него собственный хомякостульчик и хомякостолик, даже личный хомякокомпьютер с крутым, по-настоящему навороченным графическим планшетом.

Бен сидит и боится даже дышать. Он понимает, что после всех этих лет нагнул систему. Он король мира. Он сидит на вершине Олимпа, и...

И тут на корпоративную почту приходит письмо. В теме: «Задание 1». Радостный Бен открывает письмо. Ну, сейчас он всем покажет, насколько он крут. С его-то опытом он справится буквально с любым заданием, как два пальца об асфальт! Но по мере того, как Бен читает ТЗ, рожа его всё больше вытягивается.

«Привет, Бен!

Важные изменения на проекте. Мёрдок выбил навык отправления естественных надобностей. Тебе нужно нарисовать х**ву тучу говна. Не просто нарисовать одну какашку, копировать и вставить. Нет, нужно как минимум сто видов какашек, ведь Мёрдок, особенно когда пьяный, очень дотошен. Он будет внимательно смотреть в унитаз и сравнивать. И если ему только покажется, что говно сегодняшнее похоже на говно вчерашнее, что его на**али, он нам житья не даст, заклеймит пидарасами на весь виртуал, а может, и в реале аукнется. Экспериментируй с цветом и фактурой, нужны полноценные 5D-модели. Ещё понадобится несколько видов поноса, потому что со временем мы добавим возможность расстройства желудка. И богом тебя заклинаю, Бен, не вздумай просто набрать в яндекс.картинках „говно“ и спереть оттуда изображения! Потому что есть люди даже более дотошные, чем Мёрдок. Это – копрофаги-пидарасы, которые обязательно раскопают п**женное и потащат нас в суд. А если ты перечитаешь свой договор, то поймёшь, что в этом случае вся вина ляжет на тебя. Нарисуй нам оригинального говна, Бен. Больше, больше говна богам говна! Если хорошо справишься, со временем мы позволим тебе рисовать говно и для других людей.

С уважением и любовью,

Палыч».

И вот да, представляю себе, как Бен весь свой многолетний опыт, всю свою гениальность направляет на то, чтобы рисовать моё говно. Прям вот – легко на сердце. Как от песни весёлой.

Я затянулся и с наслаждением выпустил дым в потолок. И запел:

– Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки могучая Русь! Да здравствует...

– Мёрдок! – оборвал меня голос Сандры из-за двери.

– В тему, – похвалил я и тут же принялся журить: – Сэнди, какого хрена, я ж спрашивал! Нельзя отвлекать человека во время медитации.

– Ты не медитируешь. Ты куришь и срёшь.

– А медитировать тогда как? – не понял я.

– Эм... Не знаю. Я не об этом!

– Сэнди, ты нарушаешь моё уединение. Только сидя на очке с сигаретой, человек ощущает полное единство с вселенной и самим собой. При условии что из-за двери ему не говорят всякие стрёмные вещи.

Я почему-то не сомневался, что вещи будут стрёмные. Сандра ведь очень хорошо знала мои железные правила. Просто так бы не пришла в такой ответственный момент. Вот чего она сейчас скажет, а? «Мёрдок, я беременная!»?

В принципе, запросто может быть. До месячных наши создатели уже додумались, говна я им насоветовал. Один шаг остался – залёты добавить. И – неписей-акушеров. Или не неписей. Как толерантнее будет. Х*й его знает, до чего правозащитники скорее до**утся. У пидарасов с хроническим недо**ом крайне сложно предсказывать поведение.

– Мёрдок, у тебя проблемы, – сказала Сандра.

– У меня?! – удивился я. – Да ну нах*й! У меня всё по красоте, между прочим.

И правда. Жизнь наладилась. Туалеты по городу распустились, как цветы, едва снег сошёл. Концерт в реале готовится. Альбом разлетается, как горячие пирожки. Бля, даже сингл продаётся за каким-то хером, хотя на нём – никакого эксклюзива.

Бабла – пресс. Уважения – вагон. Даже Рома практически перестал загоняться. Но я сердцем-то чую, что это он до поры. Как вплотную в концерт упрёмся – у него опять начнутся приходы в духе «меня не ценят, идите вы все на**й!» Ну, упрёмся – разберёмся. В принципе, с нашей-то репутацией, еслифчё, нового ударника найти – как нехрен делать. И прокачать.

Иствуда, вон, вообще за шкирку поймали и играть заставили, у него даже класс не артистический. И ничего. Прижился, чурка японская, иногда так даже и не скажешь, что нерусь.

– Тебе каждую ночь снятся кошмары, – настаивала Сандра.

– Мне, по-моему, один до сих пор снится, – буркнул я.

Вот что за стерва, а? Так хорошо на расслабончике сидел. А она взяла и всё опустила. Эх... Бабы!

– Я молчала до сих пор, думала – ну, пройдёт, с кем не бывает! Но теперь, когда ты начал ходить во сне... И у тебя в инвентаре при этом... Ну, ты понял.

В инвентаре у меня лежало много полезных вещей в самых разных бутылках. Но я действительно понял, что Сандра вела речь об убивающем мече. Который я у неё отработал перед тем как идти в Митриум шантажировать Палыча и убивать Танигаву.

– Ты за кого меня, дурака, держишь?! – возмутился я. – Если я выпилюсь, то сделаю это красиво и так, чтобы все видели, а не вот этот вот всё – ночью, по тихой грусти. Я ж не задрот какой.

– Хватит, Мёрдок! – Сандра для увесистости долбанула по двери кулаком. – Это уже нихрена не шутки! У тебя проблема.

– Знаю, работаю.

– Как ты работаешь?

– Ну, бухаю...

– Тебе ведь уже не семнадцать лет, Господи! Хватит корчить из себя крутого. Пьянка не решает никаких проблем, она их только не усугубляет. Добро пожаловать в мир взрослых, ку-ку! Да, тут у людей бывают проблемы. И – да, иногда нужна чья-либо помощь, чтобы с ними справиться.

– Чья? – не догонял я, что за игру пытается мне навязать Сандра.

– Психолога, Мёрдок.

– Кого?!

– Так и знала, что психанёшь... Но послушай, это будет полностью конфиденциально, никто не узнает. Он – очень ответственный человек, настоящий профессионал, и...

Тут я добил бычок, встал, бросил его в унитаз и нажал на смыв. Сполоснул руки в маленьком рукомойнике, который висел тут же, сбоку, и вышел наружу. Сандра отошла назад по тропинке, чтобы освободить мне пространство.

– Психолог, говоришь? – сказал я и прикрыл за собой дверь. – Хм...

– Что такое? – тут же насторожилась Сандра. – Мёрдок, почему я не слышу в твоём голосе ярости? Почему ты уже целых двадцать секунд не орёшь про пидарасов? Мне... Мне страшно, Мёрдок!

– Никогда не был у психолога, – признался я. – Интересно до жути. Ну, веди, чего встала?! Погодь! Давай сначала пожрём. Как раз место освободилось.

И я пошёл обратно к домику, провожаемый разнесчастнейшим взглядом Сандры, которая только сейчас поняла, что сваляла х**ню.

Ничё, пусть учатся. А то ишь, порасслабились все. Мол, виртуал, всё не по-настоящему, никаких страшных последствий... А они будут. Я – Страшные Последствия. Мёрдок Страшные Последствия – вот моё полное имя.

TRACK_02

Психолог в Линтоне был один. Тот самый, к которому ходил Грой. Ну, во всяком случае, все думали, что он один, может, остальные шифровались, хрен их знает.

Сандра хотела вести меня к нему какими-то задворками, но я её жестоко и цинично высмеял. Крутые рок-музыканты не прячутся!

Шли посреди улицы, заставляя встречные экипажи уступать нам дорогу.

– Доброго утра, Мёрдок! – здоровались со мной редкие настоящие, а не неписьные извозчики.

– И ты пошёл на**й, нонейм е**ный, – благостно отзывался я.

– Куда в такую рань?

– К психологу иду, братуха.

– Ну, п**дец, Мёрдок.

– Да сам х**ю.

После этого обычно лошадь проезжала мимо, и разговор заканчивался, а сзади слышалось:

– Слыхал? Мёрдок-то к психиатру идёт!

– У-у-у... Высокое искусство, брат – оно такое.

– Точно говоришь. За весь мир душа болит у человека.

После третьего такого разговора Сандра не выдержала.

– Мёрдок, ты меня когда-нибудь перестанешь удивлять?

– Так а хренли ты удивляешься, как дура? Чай, не первый раз замужем, должна бы уже и привыкнуть. Я – человек-сюрприз.

***

Психолога звали Никнейм.

Пожимая ему руку, я долго и от души ржал дядьке в глаза. Впрочем, ржал с уважением.

Система при регистрации попросила у него ввести Никнейм – он и ввёл, х*ли ему, жалко, что ли.

– Можно просто Ник, – сказал психолог.

– Скажи, братуха, такой вопрос... А у тебя на электронной почте какой пароль был? «Пароль»?

– Да... – поморщился Никнейм. – Жена угадала, и... Ну, в общем, вот я и здесь, – развёл он руками.

Сказочно просто. С психологом мне повезло – вот прямо сходу. Моментально. Я вообще везучий, что тут скажешь.

Домина у него был – ого-го какой. Бабла, наверное, влупил – звездец. А где, спрашивается, взял? Квесты животворящие?

– Люблю простор, – пояснил Ник, правильно поняв мои мысли. – Ненавижу, когда меня что-то стесняет. Кому-то нужен для комфорта уютный уголок, а мне – мне нужно много свободного пространства. Вы, кстати, из каких?

– Я баб люблю, – сказал я, шагая по гостиной в поисках халявного бухла.

Бухла не видел. Зато кругом изобильно стояли статуи в виде голых баб и голых мужиков. Картины Дерека висели по стенам. Чё он тут, единственный художник, что ли? Куда ни зайди – Дерек... Мож, просто самый крутой, конечно.

– Н-нет, я не совсем это имел в виду, – промямлил Ник. – Вам больше нравится простор или чтоб потеснее?

– У бабы? – изумился я. – Ну нахрена там простор, сам подумай. Контакт же нужен. Ощущения. Чай не мальчик, чтоб от одного воображения эяку...

– Мёрдок, у него два кабинета! – простонала Сандра. – Он спрашивает, где тебе будет комфортнее сидеть! В большом или в маленьком!

– А! – дошло до меня. – Скажи ему, что мне пох*й.

– Я вас прекрасно слышу, – заметил Ник.

– А выпить-то нальёшь, или мне своим разогреваться? – перевёл я разговор на главные, вечные темы.

– Никакого алкоголя, – твёрдо сказал Ник.

– В плане? – не понял я. – Вообще?!

– По крайней мере, во время сеансов. Ну и, само собой, если вы придёте пьяным, то сеанса попросту не будет.

– Ладно, – вздохнул я. – Ну, давай. Лечи.

***

И Ник начал лечить.

Вообще, по-моему, это нихрена не честно. Нормальные доктора что-то делают, пока ты лежишь и релаксируешь. Вот как Мэйтата, например. А этот... Ну ладно, он – сел, я – лёг. А потом мне же и п**деть пришлось, не затыкаясь. Он только вопросы задаёт. Нормальная работа, блин, я тоже такую хочу. Ну а чё? Я вот, когда не в творчестве, только тем и занимаюсь, что до всех пьяным до*бываюсь и угараю.

Сандра осталась внизу, ждать меня, выздоровевшего и обновлённого. А Ник, раз уж я выразил полнейшее равнодушие к окружающей меня обстановке, провёл меня в огромный зал. Хоть в футбол играй.

Я лежал на кушетке, он – сидел в паре метров с умным видом.

– Что вас сюда привело? – начал Ник.

– Сэнди, – зевнул я. – Не, ну я б и без неё нашёл. Отыскал бы для начала Гроя. Я хорошо знаю нычки этого глиномеса. Потом – вломил бы ему. Ну, чисто для порядка, поздороваться. Поговорили бы...

– Я хотел спросить, что именно вас заставило искать общества психолога.

У-у-у, какой же он крутой. Прям как уж в масле. Изо всех сил старается не сказать, что мне, мол, нужна помощь. А то вдруг я оскорблюсь, травмируюсь, и у меня на веки вечные повиснет пися. Вот что значит – в цивилизованной стране человек родился.

Я подавил рефлекс достать бутылку и выпить, как я делаю всегда, когда сталкиваюсь с чем-то, что меня восхищает или расстраивает.

– Сны меня замучили, братка, – вздохнул я.

– Какие?

– Страшные – что твой п**дец.

– Можете рассказать один?

– Да легко. Ну, вот, на прошлой неделе, например, снится мне, что я в школе. Мы с братухой моим сидим за одной партой. А училка перекличку затеяла. И, такая: «Воронцов Иван!» А я такой: «Здесь!» А она опять: «Воронцов Иван!» Я ей: «Тут я, алё!» И тут Федька такой: «Его нет!» И училка такая: «Ясно, вычёркиваем». И, сука такая, вычёркивает у себя в журнале чего-то. Я думаю – ну, сука, щас я тебе выдам! И проснулся.

Дурацкий был сон. И, главное, совершенно непонятно, почему меня после него трясло, как припадочного, и чуть по́том холодным не прошибло. Пота-то в виртуале пока нет – и на том, как говорится, спасибо.

– А что вы чувствовали, во сне? – спросил Ник.

– Ну как – что? Злость, естественно. Тебя вот не бесит, когда ты говоришь, говоришь человеку что-нибудь, а он – ноль вниманья, х*й презренья?

– Часто у вас так бывает? Чтобы вы говорили, а вас не слышали?

– Пф! Да постоянно. В глаза смотришь, говоришь: «Ты дебил, б**дь, ты тупорылая марионетка из пикселей, ё**ный!» А он – хлоп-хлоп этими своими... моргалками. И вообще не отдупляет. Только скулит: «У-у-у, Мёрдок злой-плохой-набуха-а-ался! Пойду куратору пожа-а-а-алуюсь!» Тьфу! – Я сплюнул от досадных воспоминаний. – Я прям как мальчик этот...

– Ага, опять мальчик? – обрадовался Ник. – Как во сне?

– Да не, – отмахнулся я. – Другое. Сказка такая есть – называется, «Новое платье короля», слыхал?

– Расскажите.

– Ну, смотри, твои деньги, не я за сеанс плачу.

– Вообще-то как раз вы платите за сеанс.

– Это ты так думаешь, Ник. Распространённое заблуждение. Не ты первый, не ты последний. Ну, короче, там, в сказке, был король. Мужик на стиле, весь из себя модный. Но чё-то всё подзадолбало. И нанял он крутых портных, чтобы заделали ему новое платье. Те при**ели, конечно, но – сделали. Король надел, перед зеркалом покрутился – красотища, что п**дец. Пойду, говорит, народу покажусь. Портные ему: «Мож, нуивона**й, вашество?» А он: «Молчать! Казнить! Не п**деть!» – и пошёл. Идёт по улице, весь такой гордый, степенный, пальцы веером. Народ рты поразевал, смотрят все, не знают что сказать. И тут вдруг выбегает маленький мальчик и кричит: «Х*ли ты в платье-то ходишь, ты чё, б**дь, пидор?!» И тут король понял, что свалял нереальную х**ню. Развернулся – и бегом во дворец. Но – поздняк метаться. Народ уже смекнул, что король-то – пидор. Так и свергли его нахер. Потом Союз построили.

Ник долго молчал, переваривая глубокий смысл сказки. Потом почесал лоб ногтем большого пальца.

– Хорошо-о-о... Значит, вы – как этот самый мальчишка. Вы единственный говорите людям правду. А они не хотят её слышать. Вы кричите, но вас не слышат. Как будто бы вас не существует.

– С языка снял, братуха, – похвалил я мозгоправа. – Вот даже сейчас. Я ж мега-звезда городского масштаба, так?

– Вы весьма популярны, – осторожно согласился Ник.

– Ну вот. Слушают, переслушивают и даже сами поют. А толку? Можно подумать, они что-то в себе меняют. Как об стену горохом!

– А что они должны в себе изменить?

– Да хоть что-нибудь, – поморщился я. – Мне насрать, в общем-то.

– То есть, вы расстраиваетесь из-за того, что люди не делают чего-то, на что вам наплевать?

Во вывернул, а! Ну, пи**юк, ну, уважаю!

– Грустно мне тут, Ник, – сказал я. – Сижу за решёткой в темнице сырой, вскормлённый в неволе орёл молодой... Вот самому смешно. Сижу я, нарисованная херня, и другой нарисованной херне, значит, душу изливаю. Бред какой-то. До чего докатился!

– Кажется, я начинаю понимать...

– Ну, ты – умный, тебе положено.

– Вы испытываете боль из-за осознания иллюзорности бытия. И вы хотите, чтобы эту боль разделили с вами все люди. А этого не происходит. Верно?

– Ну... Так-то, может, ты где-то и прав. Боль-то эта – она ж настоящая, понимаешь?

– Прекрасно понимаю.

– Ну, вот. Живу тут – как среди зомбаков. Огорчает немножко. Хотя оно, честно сказать, и в реале так же. Вот один в один. Так что – в среднем по палате – нихера нового. Времена меняются, декорации, а люди – какими были, такими и остались. Вот сейчас Воланд тут представление устроит – думаешь, что-то по-другому будет?

– А Воланд – это?..

– У-у-у, Ник, да ты необразованный. Ты чего, классики не разумеешь?

– А, понимаю. Это – опять какая-то история, – сдедуктировал умный Ник. – Ладно, оставим пока. Честно говоря, вы делаете очень серьёзные успехи, Мёрдок. Обычно на то, чтобы чётко осознать проблему, уходит как минимум два сеанса.

– Это потому, что я охеренно крутой, – скромно сказал я. – А чё там формулировать-то? Почему за один сеанс не успевают?

– На первом обычно люди не раскрываются, – посетовал Ник. – Тяжело доверить сокровенное постороннему человеку. И даже близкому человеку – всё равно нелегко.

– Пф! Дык, я ж – творческая личность. Нам, отморозкам, похренам. Когда песню пишешь – всю душу наизнанку выворачиваешь. Работа такая. Рутина, ёп.

Я достал бутылку, поднёс её к губам, и тут Ник как-то так выразительно откашлялся, как будто заболел. Я посмотрел на него. Потом на бутылку. Убрал.

– Х*й с тобой, золотая рыбка, потерплю. Но тариф уже на два умножился.

– Об этом мы поговорим позже, – сказал Ник. – Мне не даёт покоя вот какой вопрос. Если вы настолько полноценно и глубоко понимаете свою проблему – почему же вас терзают кошмары? Обычно плохие сны – это результат подавленных переживаний. Но у вас, как вы сами говорите, всё на поверхности, вы ничего не скрываете.

– Нормально. Я, значит, пришёл к тебе, чтобы выяснить, сх*я ли у меня кошмары, а ты меня спрашиваешь: «Э, Мёрдок, а сх*я ли у тебя кошмары?» Этак ты, Ник, вообще все деньги про**ёшь за один сеанс и хоромы свои на меня перепишешь. Давай-ка кончай филонить, работай уже. А то я заскучаю и дрочить начну. Или себе, или тебя. Тебе один хер не понравится.

Ник долго молчал. Я от нехрен делать попытался представить, как переводчицкая система попыталась увязать в контексте «дрочить» и «один хер», а потом подать это иностранцу в удобоваримом виде. Бля, бедная система... Да переведи ты уже как «фак ю» и не парься!

– Боюсь, что проблема глубже, – сказал Ник. – Значит, мы пойдём глубже.

– По маленькой? – обрадовался я.

– Никакого алкоголя! – жестоко обломал меня Ник. – Расскажите о вашем детстве. Я думаю, что эти устойчивые образы маленького мальчика – имеют значение. Что вам запомнилось из раннего детства?

– Кгхм... – Я почесал нос. – Ну как тебе сказать, братуха... Детство как детство. Мамка на работе всю дорогу, мы с братом вдвояка отвисали лет, наверное, с четырёх. Во, помню, на семилетие мамка нам приставку задарила – «Сега». И мы с братаном рубились. В «Мортал комбат» третий окончательный. Ну, там, фаталити, бруталити – все дела. Я Федьку нагибал со страшной силой. Тогда он психанул и перестал со мной рубиться. Начал рубиться в одну каску, семь потов сошло, пока до главака добрался. Тот его и ё**ул. Я потом взял джойстик – чисто приколоться – и выбрал Нуб Сэйбота, как щас помню. И, знаешь, попёрло. Схема-то простая. Сначала дымком, а потом подбегаешь и с ноги ему – раз-раз-раз-раз! Повторить. Я, короче, всех гну, а Федька рядом из штанов выпрыгивает и кричит, что так нечестно. Я ему: «Х*ли нечестно-то, дебил? Это ж драка, тута за**ярить главное!» А он не отдупляет. Но потом я забил, неинтересно мне стало. Мамка так-то меня за старшего оставляла. Ну, я смекнул, что Федька от приставки далеко не отойдёт, и начал на улицу сваливать. Бутылки по помойкам собирал, мыл, сдавал. Всё копейка лишняя...

Так, сам не заметив, я пустился в воспоминания о своём солнечном детстве.