Текст книги "Призрачный отель III. Двойная игра (СИ)"
Автор книги: Василий Криптонов
Соавторы: Мила Бачурова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Меня поставили на ноги. Я почувствовал, как развязывают узел на затылке. Огляделся по сторонам.
Подземелье. Мрачное, как положено. Низкий сводчатый потолок, кирпичная кладка. По виду старинная – хотя здесь, в призрачном мире, это не важно. Здесь подземелье может выглядеть как угодно.
– Шагнёшь в реальный мир – можешь считать наш договор расторгнутым, – быстро сказал Маэстро.
Глава 3
– Даже не собирался никуда шагать, – соврал я. – Вы меня долго держать будете? – это – пустышкам.
Меня поставили на ноги. Пока суетились, я быстро шепнул на ухо тому, кто стоял ближе всех:
– Подойди ко мне, когда я останусь один. Когда рядом со мной не будет его, – показал глазами на Маэстро.
Не факт, что пустышка меня понял, конечно. И не факт, что это пригодится – но пусть. Заодно проверю, как работают отложенные приказы.
Пустышки, подчинившись моему распоряжению, исчезли, просочившись сквозь потолок. Я вопросительно уставился на Маэстро.
– Идём, – кивнул он.
И двинулся вперёд по тоннелю. Я пошёл следом.
Тоннель как будто бы освещался по мере нашего продвижения. То, чего не было видно издали, проступало из темноты, когда мы подходили ближе. А закончился тоннель тупиком.
Большой полукруглой пещерой, с потолка которой свисали… гамаки. Старые, из грубой веревочной сетки. Такие, наверное, были в моде, когда Маэстро был молодым.
Пять гамаков, в которых лежали призраки. Два из пяти покачивались, три оставались неподвижными. И я не могу сказать, от чего мороз по коже пробрал хуже, от покачиваний или от неподвижности.
– Встаньте, – приказал Маэстро, когда мы приблизились. – Я хочу, чтобы мой будущий соратник посмотрел на вас.
Призраки зашевелились. Из гамаков они не выбирались – просачивались прямо сквозь сетку. Три мужчины, две женщины. Одна пожилая, другая совсем девчонка. Ровесница Даши, или около того. Мужики тоже разновозрастные – парень чуть постарше меня, пожилой бородатый дядька и сморщенный, высохший старик.
Я ожидал, что увижу полуразмытые, исчезающие силуэты, и заранее ненавидел за это Маэстро. Но вынужден был признать, что выглядят призраки неплохо. Не совсем уж бодрячком, конечно, но если сравнивать с Дашей – перед тем, как мы отправились на концерт, – то просто курортники на усиленном питании.
Призраки смотрели на нас равнодушно. Мое появление ни удивления, ни ажиотажа не вызвало. Так, будто Маэстро каждый день приводит сюда знакомых.
– Как видишь, никто из них не умирает от истощения, – прокомментировал Маэстро. – Я вовсе не такой зверь, каким ты меня представляешь.
– Ну а почему тогда ты слабел? – спросил я.
– Что?
– Там, в отеле, мне сказали, что ты сильно ослаб. Был практически на грани исчезновения.
Маэстро колебался с ответом ощутимо долго. Придумывал, что соврать? Гадал, можно ли мне уже выдать такой уровень допуска?
Пожалуй, второе.
– Расстояние, – ответил он. – Они были слишком далеко, чтобы я черпал у них силы. А сам я тратил всё, что мог, на… сопротивление.
Сопротивление вознесению, – понял я. И кивнул. Значит, Ван был прав? В каждом пожирателе, и даже в Маэстро таки есть душа, которая может вознестись к Свету?
Мстислава сказала другое. Почему? Не знала? Врала? Или лгал Ван, а Маэстро боялся понапрасну? Есть же у мужиков типа зеркальная беременность, когда на одних эмоциях переживает все симптомы беременной супруги. Ну, вот, Маэстро так же паниковал из-за души. Хотя вряд ли ему, конечно, понравится аналогия.
Мне почудилось, как будто что-то блеснуло. Я прищурился. Всмотрелся и обнаружил, что от душ к Маэстро тянутся тончайшие ниточки света. Те каналы, по которым проходит питание. Чуть моргни, измени поворот головы – и вот их уже не видно. Как будто даже не призрачный мир, а что-то ещё более потаённое.
– Удовлетворён? – спросил Маэстро.
– Частично. Начинай.
– Что именно?
– Освободи их.
– О… Я предоставлю тебе эту честь.
– Ну и как? Я сюда пришёл с завязанными глазами. Если я с завязанными глазами поведу их к свободе, это будет со стороны уж очень похоже на Перестройку. Лично я бы не купился даже после смерти. Или ты уже готов показать мне местоположение этого застенка?
– Ты попробуй, – нисколько не смутился Маэстро. – Без повязки.
– Ладно. Товарищи! – обратился я к призракам. – Соотечественники и соотечественницы. Ваше заключение закончено. Вы свободны. Идёмте за мной, этот человек больше не будет вас удерживать.
Не шелохнулись. Замерли, не веря услышанному.
– Пойдёмте. – Я постарался сделать голос более ласковым. – Я покажу место, где вам помогут.
– Помогут в чём? – спросила пожилая женщина.
– Попасть… туда, куда вам нужно.
Что я усвоил из неписаных правил проводников, так это то, что напрямую говорить о вознесении с душами – моветон. Лучше вообще не упоминать такие вещи как смерть и загробная жизнь, если только душа сама на этот разговор не выходит. С Лизой я факапнулся по незнанию, Даше о её смерти ляпнул Ким. И если с первой мне каким-то образом повезло до невероятности, то с Дашей едва не облажалась вся наша команда. Девчонка почти исчезла, и вознестись смогла только с иностранной помощью.
– А куда нам нужно? – скрипнул надсадным голосом старик. – Мы уже там, где нужно.
– Нам тут хорошо, – подтвердил мужчина средних лет.
А мой ровесник встал рядом с девчонкой и взял её за руку.
Я зажмурился, потом открыл глаза.
– Так… Дамы и господа. Вам, кажется, немного запудрили мозги. Вот этот человек держит вас тут для того, чтобы тянуть из вас силы против вашей воли. А потом он вас вовсе уничтожит.
– Мы знаем. – Это сказала девчонка. – Он нам всё объяснил.
– Объяснил что? – уставился я на неё.
– Всё про это место. Мы мертвы и так или иначе однажды растаем. Но сейчас у нас есть время дожить и успокоиться. Я уже почти спокойна.
– Погоди… Ты…
– Она с тобой не пойдёт, понял? – с вызовом сказал парень моего возраста и выдвинулся вперёд, оттесняя девчонку за спину. – Ты же из этих? Из проводников? Которые испепеляют души?
– Фашисты! – просвистел старик. – Вот как вас называли, когда я был молод. Фашисты!
Настроение ощутимо переменилось. Если минуту назад я чувствовал какое-то наносное умиротворение, то теперь эта пятёрка готова была меня линчевать. У мужчин сжались кулаки. Пальцы женщин хищно скрючились, будто птичьи когти.
– Ну хорошо, – сдался я. – Согласен. Вознесение – это смерть. Прошу прощения, это я машинально. Но вам не обязательно сидеть здесь! Там, снаружи, целый мир. Вы можете куда-то пойти, что-то сделать… Вы не должны служить батарейками для этого человека…
– Куда пойти? Что сделать? – Мужчина средних лет говорил, и изо рта его летела призрачная слюна. – Мы мертвы! Всё, что нам нужно – это покой. Здесь мы его получаем. А ты – пошёл вон отсюда.
– Пошёл вон! – подхватила пожилая женщина.
– Вон! – грянули они хором. – Вон отсюда!
В бессознательном поиске поддержки я посмотрел на Маэстро. Больше рядом никого не было. Тот с грустной улыбкой протянул мне галстук-повязку.
– Идём, поговорим.
Я пошёл. А в голове у меня звучала одна фраза, которую и читал, и слышал, и всегда она казалась хорошей и правильной. Но лишь теперь она как будто обрела истинное значение, и от неё мороз продрал до самых костей, а финал известнейшего романа заиграл новыми неприглядными красками.
«Он не заслужил света, он заслужил покой».
Покой… Что ж, наверное, покой – это хорошо. Но надо смотреть, кто тебе его предлагает. Это… важно.
* * *
Изольда приближалась к крепостной стене, когда сзади послышался рёв доисторического чудовища, пробудившегося от тысячелетней спячки, чтобы пожрать человечество и вновь уснуть, быть может, навеки.
– Эй, красотка! Садись, подвезу, – крикнул Денис, остановив мотоцикл чуть впереди и уперевшись ногой в бордюр.
– Уверен, что нам по пути? – процедила сквозь зубы Изольда.
– Нас никому не сбить с пути, нам всё равно куда идти. Давай, падай, пока там красный.
Красный горел за спиной у Дениса, что позволяло ему спокойно отъехать от бордюра, не выискивая просветов в транспортном потоке. Однако как только Изольда села и мотоцикл отъехал, сзади коротко взвыла сирена, и искажённый голос прогрохотал что-то про «водителя мотоцикла госномер…».
Денис неразборчиво ругнулся в ответ и провалился в призрачный мир. Изольда, разумеется, последовала за ним. Теперь мотоцикл в полнейшей тишине летел по пустой дороге.
– И какая была в этом необходимость? – спросила Изольда.
Не всё раздражение в голосе предназначалось Денису. Процентов девяносто было адресовано Тимуру, но Тимура рядом не было, так что выплеснулось на того, кто подвернулся. Денису, впрочем, всё было как с гуся вода.
– Да начнётся опять. Шлем, не шлем, уровень шума… Ещё, наверное, и нарушил чего-то.
– Ты что, не знаешь правил?
– Правила, дражайшая моя Изольда Генриховна, существуют для обеспечения безопасности людей, которые своим умом позаботиться об этой безопасности не могут. К числу сих достойных граждан я себя не отношу. Мой водительский стаж – больше ста лет. Знаешь, сколько у меня было за эти годы аварий?
– Сто?
– Ни одной.
– Всё равно ты раздолбай. Плодишь лишние городские легенды.
– Ой, подумаешь. Обходчики такое по двадцать раз на дню исполняют.
– Вот меня и удивляет, что город до сих пор не наводнили исследователи паранормальных явлений!
– Этого никто не замечает, Изольда.
– Почему?
– Потому что в мире нет места чудесам, только и всего. Если ты стоишь в пробке, и вдруг стоящий перед тобой фургон исчезает, ты сначала занимаешь его место, потом ругаешься с соседом слева, который тоже метил на это место, и дай бог если в третью очередь подумаешь: «А куда, собственно, делся фургон? Наверное, свернул куда-нибудь, я просто не заметил. Не мог же просто взять и исчезнуть, так ведь не бывает».
– Кошмар, – вздохнула Изольда.
– Просто жизнь. Если ночью на тебя с рычанием попрёт разлагающийся мертвяк в рваной одежде, ты что подумаешь?
– Что кто-то слишком рано начал отмечать Хэллоуин. Если хочешь знать моё мнение, копирование западных традиций в принципе не пошло на пользу нашей стране. Надеюсь, эта глупая, пошлейшая мода скоро пройдёт.
Денис поморщился.
– Давай без морализаторства. Как по мне, так чем больше у людей праздников, тем лучше. А западные они, восточные или марсианские – не суть. И я сейчас вообще не о том. Я говорю, что твоя реакция на разлагающегося мертвяка в рваной одежде – «кто-то слишком рано начал отмечать Хэллоуин» – и есть нормальная человеческая реакция на сверхъестественное. При том, что ты, между прочим, видящая.
– Именно поэтому я и знаю, что оживший мертвец – чушь!
– Ну так и любой невидящий знает, что исчезающие мотоциклы – чушь, – заржал Денис.
– Ладно, философ. Куда ты меня везёшь?
– Туда, куда ты опрометчиво хотела пойти одна.
Денис наклонил мотоцикл, поворачивая. Изольда только кивнула, крепче ухватившись за Дениса.
– Что заставило Тимура сотворить такое безумие?
– Ну, не такое уж и безумие, на мой взгляд.
– Просто вдруг, ни с того ни с сего, сорваться и…
– Изи, это было не «ни с того ни с сего». Тимур уже предлагал свою кандидатуру на внедрение к Маэстро, когда мы отбили душу той девушки – с которой потом мучились всей командой. Видимо, с тех пор эта мысль в нём и варилась. А поскольку все остальные наши планы провалились, и никто не придумал ничего лучшего, Тимур решил взять дело в свои руки, только и всего.
Изольда молчала, пока Денис не остановил мотоцикл у ограды Вознесенского собора. Выключил призрачный движок, опустил призрачную подножку.
– Как ты меня назвал? – тихо спросила Изольда.
– Как? А, Изи? Только что придумал. Нравится?
– Нет.
– Ах, mon cher, ты слишком серьёзна.
– Тебе бы тоже не мешало стать серьёзнее. Они идут.
Денис вслед за Изольдой слез с мотоцикла. Они стояли, глядя на дом-коммуну, от которого к дороге летели пятеро пожирателей.
Изольда почувствовала страх. Мерзкое ощущение. Раньше она не боялась этих тварей, даже когда в девяностые с ними пришлось сражаться, вести не то войну, не то охоту. Даже тогда они были всего лишь зверьми, уступающими человеку во всём, кроме злобы и численности.
Теперь всё изменилось. Из стихийного бедствия пожиратели эволюционировали до настоящего врага.
– Что вам здесь нужно?
– Убирайтесь, видящие!
– Вам тут не место!
Пятеро тварей выстроились перед ними, не решаясь напасть, но закрывая дальнейший путь.
Если перейти в реальный мир, то дальше можно шагать спокойно. Влезть в дом, подняться хоть до самой крыши и спуститься обратно. Не встретив никаких препятствий. Но если, находясь там, переместиться в мир призрачный, то полчища пожирателей налетят со всех сторон, и тогда – конец.
Обходчики умели как-то маскироваться. Возможно, и Денис обладал этой способностью. Но если вспомнить, чем закончилась вылазка Кима и Кондратия в прошлый раз, то придётся признать: пожиратели – ну или, как минимум, Маэстро – научились расщёлкивать эту маскировку на раз.
– Где Тимур? – спросила Изольда, сложив руки на груди.
– Здесь нет никакого Тимура, – последовал ответ.
– Не лги. Я знаю, ваш главарь на свободе. Он каким-то образом уволок Тимура. Если вы его не вернёте, война начнётся сейчас же.
– На свободе? Маэстро на свободе? На свободе… – зашелестели между собой пожиратели.
И вдруг пустились в пляс, завертелись, как в хороводе, позабыв о стоящих перед ними видящих.
Денис взмахнул рукой, в ней появилась сабля. Удар – и ближайший пожиратель вспыхнул, развалившись на две части. Остальные с рычанием отпрянули.
– Передайте своему вожаку, что у него времени – до заката, – рявкнул Денис. – Если до того, как сядет солнце, Тимур не войдёт в отель на своих двоих, вас ничто не спасёт.
Денис тряхнул рукой – сабля исчезла.
– Идём, – тронул он Изольду за локоть. – Пусть подумают.
Коротко кивнув, Изольда подошла к мотоциклу.
Наверное, они всё сделали правильно. Именно так и должны были вести себя видящие – если бы были на сто процентов уверены, что Тимура увели силой или обманом.
А такой уверенности у каждого было – процентов тридцать. Ещё пятьдесят – за то, что Тимур ведёт свою игру, чтобы спасти пленённые души. И, наконец, двадцать, как ни крути, оставались за то, что Тимур переметнулся всерьёз. Несмотря на то, что он был славным парнем, видящие знали его меньше месяца, то есть, считай, вообще не знали.
Единственное, что Изольда могла противопоставить логике – это вера. И она верила, стараясь действовать так, чтобы легенда Тимура не затрещала по швам.
* * *
Маэстро вёл меня куда-то – снова завязав глаза. Пообещал, что скоро развяжет, и мы переместимся в реальный мир. Угрозы для себя я не чувствовал, поэтому спорить не стал. Объективно – если бы Маэстро захотел причинить мне вред, запросто сделал бы это уже по дороге сюда, у него была тьма возможностей. А раз я по-прежнему цел и невредим, значит, не ошибся. Живой я для Маэстро предпочтительнее, чем мёртвый.
Хотя, честно говоря, об этом я размышлял недолго. Куда больше удручала мысль о пленённых душах. В том, что это не очередной финт Маэстро, был уверен – вселяться он умел в живых людей, но не в призраков.
Те пятеро говорили искренне. И совершенно искренне были готовы меня порвать, если бы попробовал увести их из уютной пещеры. Они действительно не хотели никакого освобождения. То-то Маэстро почти не упирался! И показалось ведь, уже тогда, что как-то слишком легко согласился на мои условия.
Но. Есть одно большое «но». Место, где держит души, Маэстро не палит. Хотя, казалось бы – приходи кто хочешь, уговаривай ребят сколько влезет, никуда они не пойдут. Ещё и уговаривальщику навешают. Но, тем не менее, души Маэстро прячет. Повязка на моих глазах – живое тому подтверждение.
– Теперь ты убедился, что я тебя не обманываю?
Довольный голос Маэстро прозвучал у самого моего уха.
– Убедился.
– Хорошо. Не хотелось бы, чтобы между нами остались недоговоренности. Я с тобой совершенно искренен. Надеюсь, и ты со мной тоже.
– Да мне-то что от тебя скрывать? Я в проводниках – без году неделю. И захотел бы, никаких особых секретов выдать бы не смог.
Маэстро рассмеялся.
– У проводников нет таких секретов, которые были бы неизвестны мне. А скрывать ты можешь собственные намерения. Вдруг твоё желание встать рядом со мной на самом деле – попытка уничтожить меня?
Я этого не видел, но был уверен, что при этих словах Маэстро впился в меня взглядом.
Глава 4
– По себе людей не судят, – буркнул я. Порадовавшись в душе, что мои глаза завязаны, и прочитать по ним ничего нельзя. – И даже, если бы я правда этого хотел – ты намного сильнее. Я с тобой попросту не справлюсь.
– Верно. – В голосе Маэстро зазвучало неподдельное облегчение. – Ты не можешь со мной тягаться. Любая попытка приведёт к твоей немедленной гибели. Я прямо сейчас могу уничтожить твоё тело, а душу пленить! Ты станешь питать меня так же, как те пятеро. Тебя не найдёт никто и никогда! Ни один видящий не узнает, где тебя искать. В качестве особой милости я позволю тебе самому выбрать для себя гамак.
Маэстро захохотал. Видимо, в его понимании это была охренительно смешная шутка.
А мне стало зябко. И было-то неуютно – под землёй, с завязанными глазами, в компании конченого психа, – а сейчас вовсе мурашки по коже побежали.
– Так уничтожай! – Я остановился. – Чего тянешь? – сорвал с себя повязку.
Вокруг, на первый взгляд, не изменилось ничего – как будто мы всё это время шагали на месте. Всё тот же низкий коридор, выложенный кирпичом и булыжниками.
Маэстро посмотрел на меня озадаченно.
– Ну? – поторопил я.
Не знаю даже, на кого в этот момент злился больше – на Маэстро или на собственный страх. Ясно было, что Маэстро меня испытывает. Проверяет, согнусь или нет. А сгибаться я не собирался.
– Мне незачем тебя убивать, – буркнул Маэстро. – Пока.
– Ну вот и нехрен тогда пугалками детскими разбрасываться. Мы с тобой – взрослые люди, потенциальные партнеры. Так что давай без вот этого вот. Мы пришли, верно?
Я сунул Маэстро в руки повязку. Давая понять, что надевать её снова не намерен.
Маэстро помолчал. Всё так же озадаченно. Потом процедил:
– Да. Пришли.
– Ну вот и славно.
Выбравшись сквозь толщу земли на поверхность, я шагнул в реальный мир. И тут же снова рванул в призрачный – оказалось, что стою на проезжей части, и прямо на меня прёт автобус. Спасибо, что не спорткар – а то не факт, что успел бы.
В следующий раз материализовался плюс-минус удачно, на газоне. Едва не наступив на гадящую собаку. Собачьи глаза, и до сих пор круглые, стали ещё круглее. Псина аж гадить перестала.
– Ой! – сказала хозяйка собаки.
– Всё нормально, – буркнул я, – отвлеклась собачка, бывает. Сосредоточится – продолжит, не беспокойтесь.
Перешагнул собачий поводок, выбрался с газона на асфальт и огляделся.
Заднепровье. Угу. Не так уж далеко Маэстро упилил от своего гнезда. Хотя задачу это не облегчает почти никак. Отыскать под землёй призрачный тоннель, ведущий к пленникам – при том, что в реале этого тоннеля может вообще не быть, а призраки, мягко говоря, на волю не рвутся… Н-да.
Собака на газоне вдруг очнулась и забрехала. Так бешено, что подпрыгнули и я, и хозяйка.
– Кефирчик! – заволновалась хозяйка. – Ты чего, малыш?
Кефирчик, судя по налившимся кровью глазам и брызжущей слюне, готов был порвать объект своей ненависти на тысячу частей. Но приближаться к этому объекту почему-то не стремился. Возможно, потому, что хозяйка объект не видела и вряд ли сумела бы помочь, если бы что-то пошло не так.
– Ненавижу собак, – глядя на разрывающуюся от злости псину, объявил Маэстро.
– Надо же. А они тебя прям обожают.
Под изумлённым взглядом хозяйки собаки – по мнению которой, я разговаривал сам с собой, а собака брехала на меня – мы с Маэстро двинулись в сторону центра.
– Тут уже недалеко, – сказал Маэстро.
– Да я догадался, что следующая остановка – «чайник». Только погоди немного, дай хоть воздухом подышать.
После призрачного подземелья я чувствовал, что воздух мне не помешает. Ну и в принципе находиться в реальном мире, после серости и беззвучия призрачного, было приятно. Вон какие краски яркие!
Небо голубое, солнышко светит, машинки ездят разноцветные, в витринах стёкла сверкают.
Пожиратели прут навстречу бодрым шагом, в количестве трёх штук…
– Это что? – Я остановился, повернулся к Маэстро. – Почётный караул?
– Нет. – Он пожал плечами.
Сделал пожирателям знак рукой – дескать, быстрее сюда.
Пожиратели приблизились. Пришлось снова шагнуть в призрачный мир, не разговаривать же самому с собой посреди тротуара.
– Приходили видящие, господин, – прошелестел один из Пожирателей, останавливаясь в метре от нас.
Маэстро усмехнулся.
– Ожидаемо. Требовали вернуть его? – Он указал кивком на меня.
– Да. Сегодня, до заката, он должен прийти в отель.
– Что ж. – Маэстро широко улыбнулся. – Должен – значит, придёт!
* * *
Днём у Дениса редко бывали клиенты в реальном мире. Ходить на массаж люди предпочитали утром и вечером, поэтому днём Денис обычно работал с душами. Вернувшись с Изольдой в отель, поднялся к клиентке-призраку.
Процесс в этот раз шёл тяжело, но Денис чувствовал, что он на верном пути. Не сегодня – завтра всё получится. В кафетерий, обедать, спускался в приподнятом настроении. А у стойки ресепшена увидел Даниила Петровича.
– … Изольда обедать ушла, – донеслось до Дениса.
С Даниилом Петровичем разговаривала напарница Изольды. Денис подошёл к стойке.
– День добрый. Может, я вам смогу помочь?
Даниил Петрович обернулся. И, кажется, обрадовался.
– Здоро́во! Вовремя ты нарисовался. Там, это. – Он одновременно подмигнул и мотнул головой в сторону, призывая отойти. Отойдя вместе с Денисом к зоне ожидания, понизил голос: – Там, по ходу, клиент ваш. В отель пройти не может.
Денис вздохнул. Даниилу Петровичу уже объясняли, что часть призраков – слово «пустышки» они не упоминали, дабы не морочить голову, – в отель попасть не могут по определению. До сих пор Даниил Петрович казался Денису понятливым человеком.
– Это не наш клиент, – мягко, как разговаривал бы с ребёнком, сказал Денис. – Для тех, кто по-настоящему наши, никаких преград тому, чтобы войти в отель, не существует. А если тот, кого вы видели, не может сюда попасть, значит, ему сюда просто не надо. Он потопчется – и уйдёт. Не обращайте внимания.
– Да знаю я! – обиделся Даниил Петрович. – Не дурак. Старуха ваша говорила. Я таких, кто потопчется да уйдёт, уж сколько раз видал. А этот не уходит! Стоит, как вкопанный. Я по делам отъезжал – стоит. Вернулся – стоит. Больше часа уже, получается.
– Больше часа? – Денис нахмурился. – А где, говорите, он стоит?
– Да вон, за парковкой.
– Спасибо, сейчас разберусь. Нет, со мной идти не надо.
Даниил Петрович огорчённо вздохнул, но на том, чтобы сопровождать Дениса, не настаивал.
Денис быстрым шагом вышел из отеля. Призрака заметил издали, тот действительно торчал на парковке, позади всех машин. То, что это пустышка, Денис понял сразу. И ускорил шаг.
Пустышкам возле отеля делать нечего. Если только их не заставят сюда прийти.
– Чего тебе? – Денис приблизился.
Вместо ответа пустышка, немолодой мужчина в светлой футболке, повернулся спиной. На футболке фломастером был написан адрес. Ниже, помельче: «Мне нужен телефон».
Денис покачал головой.
– Ай да Тимурка! Сообразительный… Всё, свободен. Топай. – Он хлопнул пустышку по плечу.
Тот поплыл прочь. А Денис нырнул рукой в карман куртки. Убедился, что ключи от мотоцикла не выложил. Отлично.
* * *
Сообщению о том, что меня хотят видеть в отеле, я не удивился. Я разыгрывал свою партию, видящие – свою. После встречи с пожирателями мы с Маэстро добрались до «чайника». Я убедился в том, что бывший дом-коммуна действительно от подвала до крыши набит пожирателями.
Маэстро предложил мне чувствовать себя, как дома. Когда я ответил, что для того, чтобы чувствовать себя, как дома, мне нужны такие мелочи, как крыша над головой, электричество, санузел, кровать и чайник с микроволновкой, изрядно удивился. Пришлось в очередной раз напомнить, что я, в отличие от Маэстро, пока ещё жив.
В итоге поселился в квартире, до жути похожей на ту, что когда-то снимал, в доме неподалёку от дома-коммуны. По словам Маэстро, относительно права собственности на жильё шло судебное разбирательство. Квартира стояла опечатанной.
Маэстро намекнул, что одно небольшое усилие – и собственником этого жилья могу стать я. А могу получить и гораздо, гораздо больше. Например, отгрохать себе такой коттедж, что Даниил Петрович помрёт от зависти. Всё, что нужно сделать – перестать стесняться и начать уже гнуть людей под свои желания.
Я даже не пытался делать вид, что мне это интересно. Потому что интересно – было. К двадцати семи годам я уже хорошо понимал, что, горбатясь на ниве аквариумистики, выше аренды я не поднимусь. Копить, конечно, было можно, однако рано или поздно всегда наступал такой момент, когда приходилось обнулять счета и покупать дошик с кофе три-в-одном. А когда Никита начинал втирать нам, что у нас зарплата гораздо выше средней по Смоленску, хотелось утопить его в ближайшем аквариуме.
Маэстро понравилось выражение моего лица, когда я задумался, и он похлопал меня по плечу.
– Очень скоро ты научишься смотреть на так называемый реальный мир правильно.
– Правильно – это как?
– Как на песочницу для детей, естественно. В ней могут разворачиваться самые разные сцены. Возносятся и рушатся дома, ездят автомобили, иногда случаются самые настоящие войны… Но всё это – лишь песочница для детей. Ветер, дождь и алкоголики разрушат всё, что они построят, а про свои сражения они и сами забудут сразу, как только хоть немного повзрослеют. Столь ли уж велика трагедия, если взять у одного из них игрушку?
– Ну… если малыш при этом расстроится, то – такое себе.
– Что ж, у этого малыша будет шанс вырасти и стать таким же, как ты.
Внешне я хмыкнул. Внутренне – поморщился. Маэстро рассуждал примерно как профессиональный вор, которому тюрьма – дом родной. Работать западло, воровать – почётно. Людей не жалко, если у них проблемы – пусть сами воровать идут, а у своих я воровать не буду, не крыса.
Как по мне, у любой подобной философии был лишь один, зато терминальный изъян: она не учитывала того, что если все люди поголовно пойдут по этому пути, то человечество просто сдохнет в кратчайшие сроки. Потому что, как раковая опухоль, вор может процветать только на нормальной человеческой плоти.
Но ни воры, ни Маэстро такого варианта не рассматривали. Они смотрели на себя, как на аристократию. Меньшинство, наделённое властью стричь шерсть, выдаивать молоко и забивать на мясо.
– Отдохни, – напутствовал Маэстро. – Скоро я зайду к тебе. Не надо провожать.
Он вышел сквозь входную дверь. Я тут же приник к ней и прислушался. В подъезде Маэстро что-то негромко сказал и получил тихий ответ. Из чего я сделал вывод, что под дверью дежурит пожиратель.
Вряд ли попытается меня убить, если я выйду, но следить прицепится. А покинуть квартиру в реальном мире нельзя, потому что она, мать её, опечатана. И любой сосед, заметив порванную бумажку, может куда-нибудь сигнализировать.
Я прошёлся по своему новому жилищу. Вряд ли здесь кто-то основательно жил, скорее, сдавали, причём, посуточно. Кровать больше, чем логично ставить в однушке. Никаких личных вещей. Чистый отключенный холодильник. В шкафчиках кухни разношёрстные продукты быстрого употребления, посуды – самый минимум.
Я нашёл кастрюльку и гречку в пакетиках. Обнаружил соль и даже банку тушёнки.
– А жизнь-то налаживается, – заметил вслух.
Вода из крана текла. Смоленская, невкусная и неполезная, но всё-таки вода.
Как только я поставил варить гречку, пришло странное чувство: что не один.
Будучи уже более-менее опытным видящим, я сразу скользнул взглядом в призрачный мир и обнаружил пустышку. Того самого, которому велел подойти, как только окажусь в одиночестве.
– Как вошёл? – спросил я у него.
Уже усвоил, что в общении с пустышками, как и с чатом джипити, использовать вежливые формулировки – только сервера перегружать.
Пустышка указал пальцем на стену. Отлично. Всё-таки эти ребята считывали не только слова, но понимали желание более детально. Изольда была права. Недостаточно было подойти ко мне, когда я буду один, надо было ещё исполнить это так, чтобы никто не заметил. И пустышка исполнил. Вошёл через соседний подъезд, а дальше – сквозь стены.
– Мне нужна связь с друзьями, – сказал я задумчиво. – Будем гонять тебя туда-сюда – быстро спалимся. Погоди-ка.
Я ушёл в комнату и нашёл там на письменном столе одинокий маркер. Переместился вместе с ним в призрачный мир и вернулся к пустышке.
– Повернись.
На футболке мужика я изобразил адрес и подписал: «Мне нужен телефон». Подождал секунд пятнадцать. Надпись не исчезала.
– Так много вопросов, так мало ответов, – вздохнул я. – Да и пофигу. Сейчас ты пойдёшь к отелю «Мегасфера». Внутрь зайти не сможешь, стой снаружи, пока к тебе не подойдёт кто-то из видящих. Покажешь надпись.
Пустышка кивнул. Я поморщился. Конечно, идиотизм посылать через весь город человека, на котором буквально написано тайное послание. Но, как я успел понять, этот конкретный экземпляр почему-то не мог говорить. Может, при жизни был немым, кто его знает. Повезло так повезло.
– Погоди ещё, – велел я.
В прихожей на вешалке обнаружилась чья-то куртка из кожзама. Я перетащил в призрачный мир и её. Накинул на пустышку.
– Красавец, – прокомментировал результат своих трудов по маскировке. – Увидишь пожирателей или Маэстро – уходи. Не вздумай им попадаться. Вопросы есть? Вопросов нет. Пошёл.
Пустышка удалился тем же путём, что и пришёл – через стену. А я почувствовал, что устал. До смерти. В висках стучало.
– Блин… – буркнул я.
Хуже становилось с каждой минутой. Я мысленно потянулся к пустышке. Тот шагал уже по Большой Советской. А мог бы полететь, блин! Нет, не мог… Ладно, хрен с тобой, всё, не вытяну больше!
Пустышка, уловив мой слабеющий сигнал, на ходу сбросил куртку и удалился. Я с облегчением выдохнул.
Боря Петров, второкурсник СмолГУ, шёл по Большой Советской вниз, к Днепру. Там они договорились встретиться с третьекурсницей Ниной, на смотровой площадке. Мысли Бори витали вокруг предстоящей встречи, в ушах грохотали наушники-затычки. На ходу Боря отвечал в чате заказчику, которому что-то не нравилось в сайте, который Боря для него написал с нуля.
Заказчик был, в целом, хороший, правильный. Придирался по делу, да и не придирался даже, а просил доработать. Но всё равно обидно, думал, бабло уже сегодня получит, а теперь как минимум до завтра.
Тут одна нога Бори на что-то наступила, другая пнула то же самое, и парень чуть не упал. Остановившись, обнаружил, что стоит на кожаной куртке.
– Чё за фигня? – буркнул Боря, не слыша из-за музыки своего голоса.
