Текст книги "Призрачный отель III. Двойная игра (СИ)"
Автор книги: Василий Криптонов
Соавторы: Мила Бачурова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
– Да вот как бы не всегда… А ты чего звонила-то?
– А. Да спросить, как там, с баб… с Анастасией Феликсовной?
– Пока не звонила, – усмехнулся я.
– Ну я тебя серьёзно спрашиваю!
– А я тебе зубодробительно серьёзно отвечаю. Знаю столько же, сколько и ты. Нынче ночью будем проверять, видимо.
– Я с вами.
– Думаешь?
– Ну конечно! Я же её убедила. Она, наверное, со мной и станет разговаривать.
– Хочешь сказать, никому другому она пальцем на символ не покажет?
Ева пожала плечами. Выглядела немного смущенной, и у меня появилось подозрение, что что-то в этом ее невинном вопросе не так. Но додумать мысль не успел.
– Птица у кого⁈
Я дёрнулся и повернул голову. В «зал ожидания» вышел коротко стриженный мускулистый дядька, на котором врачебная форма смотрелась так, будто он её чисто для стриптиза купил. На шее болталась золотая цепь, толщиной незначительно уступающая якорной. Взглядом мужчина водил по залу, будто лев, выбирающий антилопу на завтрак.
– Мы, – сказал я, поднявшись.
– Заходите, – буркнул врач и пошёл куда-то в недра клиники, предлагая следовать за ним.
Ева пошла с нами. В смотровой помогла вытащить петуха из переноски.
– На что жалуемся?
– Сожительствовал с заражёнными курами, – сказал я. – Опасаемся…
– Чем заражёнными?
– Да кто их знает. Чихали, потом кровью кашляли. А вчера вечером все полегли. Можно ему анализы какие сделать, или типа того?
– Симптомы есть какие-нибудь?
– Он стал каким-то вялым…
– И всё? Выделения? Нарушения координации?
– Падает, – подтвердил я. – Иногда нормально, а иногда два шага сделает – и набок. И сегодня утром ещё в дверь вылететь хотел – об косяк долбанулся.
– Ясно. Оставляйте, проведём обследование. Сейчас…
Врач отошёл к открытой двери и крикнул:
– Юль! Юля, зайди.
– Блин, всё больше склоняюсь к мысли, что зарезать и вправду было бы проще, – буркнул я.
– Сдурел? – прошипела Ева. – Нафига резать, он же жить хочет! Чё совсем-то уж, как сатанисты какие-то. – Ева погладила петуха по клюву. Он её немедленно цапнул за палец. – Ай! У, скотина злая.
– Осторожнее, – отодвинул я петуха. – Твоя кровь нам не поможет.
– Угу. – Ева лизнула палец. – Спасибо. Значит, я не курица.
– Увы. Это всего лишь значит, что ты не петух.
Пришла медсестра Юля. Симпатичная, с родинкой на щеке.
– Оформи пациента на передержку, понаблюдаем, – сказал врач.
– А вы кровь у него не возьмёте? – спросил я.
– Понаблюдаем сперва.
Через пять минут мы с Евой стояли на улице в лёгкой растерянности.
– Так, – подытожил я. – Итого. Петуха мы продолбали, ещё и полторы тысячи аванса просраны безвозвратно.
– Чего ты на меня так смотришь, как будто это я виновата? – возмутилась Ева.
– Думаю, как бы на тебя всё свалить.
– Угу. Тоже мне, герой-мужчина!
– А это разве ещё котируется? Я думал, феминизм в тренде, равенство полов.
– Ну когда выгодно – конечно, в тренде, – спокойно ввела официальные двойные стандарты Ева. – Но не всегда же.
И вдруг я почувствовал, как по коже пробежал холодок. Наученный опытом, тут же завертел головой, мониторя призрачный мир. Вздохнул.
– Явился, не запылился.
К нам подплыл пожиратель.
Глава 24
Как я отличал этого конкретного пожирателя от остальных – сам не знаю. Может, что-то такое призрачное, что сознанием пока не воспринимается. А может, просто он всегда приходит один, тогда как пожирателям свойственно сбиваться в стаи. Ну или ещё, как вариант, он вселялся в моё тело, и поэтому воспринимается как знакомый… Впрочем, это опять к первому варианту.
– Когда вы закончите? – прошипел пожиратель, остановившись возле нас.
Ева решила, что конкретно сейчас феминизм не в тренде, и осторожно переместилась мне за плечо, схватившись обеими руками за правую руку.
– Что закончим? – не понял я. – Тут мы, собственно, уже закончили… Блин.
– С Маэстро.
– У-у-у, чего захотел…
– Я показал, где хранятся души. – Пожиратель уставился на Еву, притаившуюся у меня за спиной. Та ещё больше съёжилась.
– Это спасибо. Мы работаем.
– Ты ведь помнишь своё обещание?
– Помню, помню. А ты помнишь, что я говорил, что это невозможно?
Пожиратель покачал изуродованной головой.
– Возможно, видящий. Возможно. Я это чувствую. Моя душа жива, и она хочет свободы.
– Окей. Будем пробовать.
Исходя из пространных бесед с Мстиславой, не очень пространных – с Ваном и не очень последовательных – с Денисом, я мог прийти к выводу, что вознесение всякого рода пожирателей в теории возможно. Ну, так же как, в теории, из атома водорода можно получить атом гелия. Правда, для этого нужен ядерный реактор. Но так-то возможность есть. Эту простую мысль я честно пытался донести до пожирателя. Тот в ответ спрашивал, не может ли он быть полезен при добыче ядерного реактора.
– Давай сейчас! – предложил пожиратель. – Сегодня.
– Нет, сегодня не получится. Сегодня ночью мы будем освобождать души. А у нас петуха нет.
– Какого петуха?
Я вкратце посвятил пожирателя в ситуацию с петухом. Тот выслушал и молча улетел. Внутрь ветеринарной клиники.
– Куда это он? – спросила Ева.
– Не сказал. Может, пожирать души зверюшек?
– Фу! А у зверей есть души?
– Честно говоря, пока об этом не задумывался. Если и есть, то работает с ними какая-то другая контора, не наша.
Мы немного попереминались с ноги на ногу. Уходить, не уходить? Вроде бы нам от этого персонажа прямо сейчас ничего не нужно. Может, он вообще домой полетел, насквозь, через здание. Что ему те здания, призраку-то…
– Есть охота… – вздохнула Ева. – Вон там вроде шаурму продают.
Ларёк стоял метрах в пятидесяти. Я кивнул:
– Ну да. Где ещё продавать шаурму, как не рядом с ветеринаркой.
Засмеявшись, Ева дёрнула меня за руку.
– Пошли. Ты сегодня опять без денег или таки угощаешь?
– Идём, феминистка, – вздохнул я. – Всё нормально, бабки есть.
Получив от хмурого шаурмиста по одной единице основного товара и по стаканчику кофе, мы приступили к еде, расположившись возле «стоячего» металлического столика с выцветшей рекламой «Кока-колы». И тут к нам подошла медсестра с родинкой.
– Ну и где вы ходите? – хмуро сказала она. – Я что, за вами бегать нанималась?
– М? – только и сказал я, поскольку как раз отхватил изрядный кусок и не успел прожевать.
– Вот, заберите. – Медсестра положила на столик пробирку, наполненную тёмно-красной жидкостью. – Мы бы сами в ЦКЗ отправили, но вы, конечно, быстрее. Главное не медлить. Если на машине – то конечно. Тут ведь и эпидемия может быть, так что вы уж.
Оборвав таким образом свою невразумительную речь, девушка повернулась и ушла. Мы с Евой посмотрели на пробирку. Потом – на пожирателя, который заколыхался рядом со столиком.
– Ты как такое сделал? – спросил я, справившись с куском.
– Нашептал.
– Ты умеешь нашёптывать? Как Маэстро?
– Все наши умеют. Кто сильнее, кто слабее…
– Но ты среди них – терминатор, как я посмотрю. У девчонки мозги из ушей не вытекут?
– Не вытекут. Люди всё, что с ними происходит, могут себе как-то объяснить, тут же об этом забывают и успокаиваются. Теперь у вас есть всё, что нужно?
– Пожалуй. – Я сунул пробирку в карман куртки. – Ну… Что сказать… Спасибо. Завтра приходи. Если буду жив – займусь тобой.
Пожиратель улетать не спешил. Он таращился на меня.
– Чего ещё?
– Ты не уверен в победе?
– Пф. Да там переменных столько, что наша школьная математичка удавилась бы от зависти. Как угодно ещё может выкружиться.
– Но ты не отступишься?
– Да куда отступать-то… Позади – Москва, сам понимаешь.
– Но ты ведь можешь погибнуть! Лишиться всего. И тела, и Света. Получить небытие. Ради чего⁈
– Ради голодающих африканских аборигенов в первую очередь. Ещё – ради австралийских. С теми вообще беда, их, говорят, стерилизовали всех.
Повисев ещё несколько секунд, пожиратель удалился. Расстроился, наверное. Может, в Австралию полетел, аборигенов спасать. Господь в помощь, дело благородное.
– У меня от них мурашки, – глядя ему вслед, сказала Ева. – А что значит «нашептал»?
– Они умеют воздействовать на сознание людей.
– Как?
– Бывало у тебя такое, что на ровном месте вдруг разозлишься на кого-нибудь так, что прям убила бы? Сорвёшься, натворишь глупостей. Потом через пять минут сама не понимаешь, как так произошло.
– Угу.
– Или вдруг появляется какая-нибудь навязчивая идея. Сделать что-то, что тебе совершенно не нужно. Что тебя, может, даже пугает.
Ева побледнела.
– Ты хочешь сказать, что каждый раз, когда такое было, рядом со мной висел вот такой урод и своим рылом мне в ухо что-то шептал⁈
– Нет. Я хочу сказать, что такое запросто может быть, только и всего. Люди и сами горазды дичь творить, без всяких пожирателей. И в подавляющем большинстве случаев именно так и происходит. Но пожиратели могут людей к этому подталкивать. Сейчас-то, с медсестрой, он переборщил, и очень сильно. Нам, наверное, лучше уйти. А то спохватится она – прибежит.
– Пробирку забирать?
– Ну а почему нет.
– Идём, – кивнула Ева.
Шаурму она, несмотря на мурашки по коже, успела слопать. Разобралась с ней не хуже, чем с гамбургером. Допила остатки кофе, выбросила стаканчик и фольгу с салфетками в урну, подхватила со столика переноску.
– Душу бы продал за твой метаболизм, – вздохнул я.
Пошёл к остановке, держа в одной руке половину шаурмы, в другой – кофе.
– Душа важнее, – авторитетно заявила Ева.
– Ну да, не поспоришь. А ты всё ещё отрицаешь тот очевидный факт, что тебе хочется с нами работать?
– Не отрицаю. Но не факт, что с вами.
– Во как?
– Угу. Я думаю, может, мне больше бы понравилось быть обходчиком.
– Быть обходчиком – это постоянно сталкиваться с пожирателями, отбивать у них души. Проще говоря, придётся драться. И нередко.
– Бр-р-р! – содрогнулась Ева. – Тогда не знаю. Я ещё буду думать. А если я соглашусь, я вот прямо в таком виде навсегда останусь?
– Да. Как только получишь первую бусину, всё свершится. Собственно, если ты получишь бусину, это автоматически будет означать согласие.
– Блин, вот это фигово. Я хэзэ, как эти ваши души убалтывать. Мне, может, десять лет понадобится, чтобы бусину получить!
– Через десять лет тебе будет примерно как мне сейчас. Поверь, это ещё не конец света.
Ева задумчиво окинула меня взглядом и хмыкнула, сделав какие-то свои, внутренние выводы.
Задала внезапный вопрос:
– А с петухом теперь что?
– В смысле?
– Ну вот, мы его оставили в клинике. Через день-два они там всё проверят, выяснят, что он здоров. И что дальше? Ты его заберешь?
Я вздохнул.
– Можно, я подумаю об этом через день-два? Если, конечно, к тому времени сам буду здоров. А главное, жив.
* * *
– Итак, все компоненты в наличии. – Я выложил на столик в кафетерии пробирку с петушиной кровью. – Благодаря тому, что я нашёл артефакт, всё, считаю, упрощается в разы. Артефакт ведь на месте? А то как-то не было времени спросить.
Я посмотрел на Вана.
– Апчхи, – сказал Ван.
Выглядел он уже намного лучше. Только припухлость под глазами осталась, и чихал иногда.
– На месте, – сказал Денис. – Когда Вано пришёл в больницу, Зоя металась по ординаторской, искала любимое украшение. Вано устроил небольшой переполох. Зоя выскочила в коридор, Вано в это время подбросил камень под диван. Через пять минут Зоя вернулась. Еще через пять нашла камень и повесила на шею. Тебя она не подозревает, всё нормально.
– Никогда не думал, что «апчхи» так многословно переводится, – восхитился я. – А «небольшой переполох» – это что?
Денис пожал плечами.
– Стандартная схема, я полагаю. Пробежался по дому, трезвоня во все квартиры и будоража жильцов.
Я поморщился.
– Фи, детский сад. Я думал, древняя китайская цивилизация изобрела более изощрённые способы.
– Изобрела, – заверила Мстислава.
– Апчхи, – подтвердил Ван.
– Но ты, Тимур, не отвлекайся. Начал излагать – излагай.
В кафетерии собрались все, включая Еву. Она увязалась со мной и теперь с интересом наблюдала за тем, как всё меняется в призрачном мире. Например, её кружка с горячим шоколадом, оставшись на столе, исчезла. Ева пыталась ощупью её найти, но, разумеется, ничего не получалось. За кружкой надо было возвращаться «в реал».
– Кто-то из нас отправляется в тюрьму для душ, – начал я. – Замазывает кровью знак…
– Если Анастасия Феликсовна его нашла, – вставила Ева.
– Ну да, – кивнул я. – Но даже если нет – дальше откладывать нельзя. Я рассказывал, в больнице есть как минимум одна клиентка, которой не сможет помочь никто, кроме Вадима. Времени у старушки почти не осталось, а Вадим у обходчиков. И если мы сейчас позволим ему вернуться в больницу, Маэстро поймёт, что Зою я сдал. Действовать надо незамедлительно – тем более, что момент удачный. Я, хитря и интригуя, привожу Маэстро к Зое, показываю артефакт. Маэстро говорит: «Вах!» – и в этот самый момент я втыкаю ему нож в спину. Бегу. Всё красиво взрывается у меня за спиной. Прихожу в себя в своем номере, а рядом сидит кто-то из вас и нежно гладит меня по голове.
Я посмотрел на Изольду, на Еву.
– Я могу, – сказал Денис. – Или Вано.
Китаец чихнул.
– Ну, в общем, как-то определитесь, – кивнул я. – План прекрасен, я считаю.
– Угу. И что может пойти не так, – вздохнула Ева.
– Вот не пессимизируй мне тут! Да, план очень опасен. Все могут погибнуть. Но давайте уже, что ли, смотреть в будущее с верой, надеждой и любовью.
– Это непременно, – согласился Денис. – А ещё давайте смотреть туда предметно. С Кондратием и его парнями я поговорил. Рассказал, где находится подземная тюрьма, Кондратий сказал, что понял. Разведку на местности они, я думаю, провели, уж это умеют делать аккуратно. Конспирации обходчиков учить не надо.
– Обходчиков? – удивилась Ева. – А зачем обходчики?
– А ты не помнишь, сколько слетелось пожирателей, когда приятель Тимура заголосил?
– Ну, ещё бы! Он так кричал, что у меня сердце разрывалось!
– Мой приятель заголосил? – удивился я. – То есть, тьфу! Никакой он мне не приятель, конечно. Но тем не менее?
Изольда посмотрела на Дениса и осуждающе покачала головой.
– Узнаю твои садистские методы. С годами ничего не меняется!
Денис пожал плечами.
– А что должно меняться? На войне как на войне. Садизм, дражайшая Изольда Генриховна, предполагает получение садистом удовольствия от процесса. Мне же происходящее удовольствия не доставляет. Моя стратегия – дешёвая, надёжная и практичная. Никакого садизма, исключительно здравый смысл В общем, неважно. Суть та, что пожирателей в тоннелях – чёртова прорва.
– Ожидаемо, – кивнула Мстислава. – Шесть душ, да при этом ни одной пустышки! Понятное дело, что пожирателям там как мёдом намазано. Близко их Маэстро не подпускает, конечно, но и поделать они с собой ничего не могут – тянет туда. Если что-то пойдёт не так, мигом слетятся.
– И я о том, – кивнул Денис. – Поэтому Кондратий с воинством будут наготове. Прикроют меня, если что. Надеюсь, ни у кого нет вопросов, почему в тюрьму отправлюсь я? – Он обвёл взглядом присутствующих.
– Я с тобой, – пискнула Ева.
Денис посмотрел на неё, как на ребёнка, продолжающего выпрашивать мороженое – хотя ему уже дважды повторили, что не купят.
– Нет.
Ева умоляюще повернулась ко мне.
Я развёл руками. Сам в тоннелях пожирателей не видел, но я там шёл, во-первых, большей частью с завязанными глазами, во-вторых – рядом с Маэстро. Который, если правильно понял, пожирателей видел лишь тогда, когда желал их видеть. Всё остальное время свита старалась держаться подальше.
– Если Денис говорит, что пожирателей в тоннелях много, значит, так оно и есть, – сказал я. – А ты еще даже не сформировалась как видящая. Тащить туда тебя – большой риск. В первую очередь, для тебя самой.
Ева упрямо сжала губы.
– Да зачем тебе туда? – вмешалась Мстислава. – Фотографироваться, что ли, как это модно у вас? – Она кивнула на телефон Евы, лежащий на столе. – Так призраки на плёнке один чёрт не видны. А само подземелье и после можно снять.
– Вы издеваетесь⁈ – Голос Евы зазвенел. – Вы меня правда считаете дурой малолетней, которой ничего, кроме селфи, в жизни не надо⁈
Лицо Мстиславы стало непроницаемым. Когда нужно, оно умело обретать каменное выражение не хуже, чем у Вана. Но впечатление, которое почему-то складывалось – да, примерно так Мстислава и думает.
– Вовсе нет, – мягко сказала Изольда. – Никто тебя дурой не считает. Мы просто беспокоимся за тебя. В подземной тюрьме действительно может быть очень опасно.
– Да была я там, в этой тюрьме! Я знаю, где выход. Если что, за минуту до него добегу. А ещё через минуту на поверхности буду. Никакие пожиратели меня не тронут.
– Разумеется, не тронут, – буркнул Денис. – Не дотянутся. Ты же дома останешься.
Ева прищурилась.
– А если Анастасия Феликсовна с тобой разговаривать откажется? Что тогда?
– Она говорила со мной.
– Говорила. А послушала – меня, а не тебя! Если она не захочет показывать символ, что ты будешь делать? За мной побежишь?
– А ведь девчонка права, – задумчиво проговорила Мстислава. – Не забывайте, что пленённые души – под заклинанием Маэстро. С того момента, как вы разговаривали, прошли уже почти сутки. Для души под заклинанием это много. Она с каждым днём всё крепче привязывается к Маэстро, и всё меньше её волнует то, что происходит вокруг. К тебе, Денис, у этой Анастасии Феликсовны эмоциональной привязки нет. Тебя она может попросту не узнать.
– Съел? – Ева посмотрела на Дениса торжествующе. – Я пойду с тобой!
– Да почему ты туда так рвёшься? – не сдержался я. – Прямо как пожиратель, которому мёдом намазано.
– Не знаю. – На «пожирателя» Ева не обиделась. Посмотрела на меня неожиданно серьёзно. – Просто чувствую, что так надо. Что это, может, в моей жизни вообще самое важное.
Я вопросительно взглянул на Мстиславу. У неё чуть заметно дрогнули веки. Значит, согласна. Ева – уже с нами. Хоть и сама этого пока не осознаёт.
– Чтоб слушалась меня, как господа бога, – буркнул Денис. – Ясно?
– Да, папочка. – Ева сложила руки на коленях.
– Продолжаем, – кивнул Денис. – Значит, вызволять души идём мы, Вано с обходчиками прикрывают. А с Тимуром идут Мстислава Мстиславовна и Изольда.
– А зачем со мной-то кому-то идти? – удивился я.
– Чтобы было кому останки собрать. Потом похоронить с честью, как положено.
– Да типун тебе, – ругнулась Мстислава. – Но силы верно распределил. Молодец, вояка.
– А… – Я посмотрел на Изольду.
Она улыбнулась.
– Что-то не так?
– Всё так, – оборвала Мстислава. Взглянула на висящие на стене часы. – Ждём, стало быть, пока Маэстро за Тимуром придёт. Тогда и начинаем. А сейчас, Денис, позови-ка сюда Кондратия. Мне с ним ещё кое-что обсудить надо.
Глава 25
В этот раз Ева подготовилась. Надела плотные джинсы, кожаную куртку и удобные кроссовки. На шею повязала платок, чтобы не так продувало. Не пригодилось: оказалось, что они поедут на машине, втроём с Ваном.
Ван сел за руль, Денис рядом с ним, Ева позади.
Думала, что Денис будет общаться неохотно – она ведь его прогнула, заставила поменять решение, – но он держался как ни в чём не бывало. Шутил, распахнул перед ней дверь, когда садилась в машину, и подал руку, когда выходила.
– Ты не сердишься? – вырвалось у Евы.
– На что?
– Ну, что вышло по-моему, а не по-твоему.
Денис пожал плечами.
– Вышло всё по-правильному. Так, как для дела нужно. На что сердиться? Я упирался из-за того, что не хотел подвергать тебя опасности. Мстислава объяснила, что это сделать придётся – иначе рискуем завалить операцию. Мстислава права, я это признал. Теперь мне, помимо всего прочего, нужно будет ещё и присматривать за тобой, чтобы дров не наломала.
Ева нахмурилась.
– То есть ты, получается, не обо мне переживал, а о себе? Чтобы самому не напрягаться?
– Разумеется.
– И это, по-твоему, честно?
– Абсолютно. Сам о себе не позаботишься – не заметишь, как у паперти окажешься, в очереди за подаянием.
– Это эгоизм!
– Это – взрослая жизнь. Привыкай. Так, Вано. Остаёшься здесь. Кондратий с парнями должен быть на подходе.
Китаец Ван, за всю дорогу не проронивший ни слова, промолчал и сейчас. Кивнул и исчез, перенёсся в призрачный мир.
Следом за ним туда шагнули Ева и Денис. В этот раз Ева разглядела, что окружавшие их в реальном мире старые, обшарпанные дома в призрачном выглядят, как новые. Некоторые вообще ещё на стадии строительства. А там, где сейчас соседний квартал – большой пустырь.
Люк обнаружился неподалеку. Открывать его Денис не стал, просочился насквозь. Ева за ним.
По тоннелю, помня о пожирателях, она старалась идти как можно тише. Увидев мерцающую паутину, невольно посмотрела туда, где в прошлый раз в прорехе барахтался пожиратель. Никаких следов, конечно же, не осталось. Паутину как будто вовсе никогда не разрезали.
Денис так же, как в прошлый раз, провёл по паутине саблей. И выругался. Клинок соскользнул вниз, не причинив защите вреда.
– Так и знал, – буркнул Денис.
Полез во внутренний карман куртки и вытащил оттуда огромные ножницы.
Ева видела такие в шоу «Подиум», где соревновались дизайнеры одежды. Вот только эти как будто достались кому-то из мастеров в наследство от прабабушки. Рукояти с кольцами причудливо изогнуты, металл потемнел. Только на лезвиях сверкает – видно, что ножницы острые.
Денис поднёс ножницы к преграде. Теперь дело пошло.
– Аккуратней, – шепнул Денис Еве, отогнув отрезанный лоскут. – Тварь усилила защиту. Заденешь – мало не покажется.
Ева проскользнула в пещеру. И тут же бросилась к гамаку, где лежала Анастасия Феликсовна.
Старушка лежала в гамаке с закрытыми глазами. Добежав, Ева остановилась как вкопанная. Ей показалось, что старушка умерла.
«Тьфу!» – тут же мысленно сказала Ева, вспомнив, что Анастасия Феликсовна действительно мертва, и подобного рода страхи уже, мягко говоря, неуместны.
– Здравствуйте! – тихо сказала она, коснувшись плеча старушки.
Ничего не произошло. Денис подошёл к Еве, заглянул в лицо спящей.
– Ну что? Где чудеса переговоров?
– Что-то не так, – нахмурилась Ева. – Она вообще не реагирует.
В руке Дениса появилась сабля. Он развернулся и окинул подземелье взглядом.
– Ты чего? – испугалась Ева. – Ты понял, что случилось⁈
– Нет, – процедил сквозь зубы Денис. – Но я из опыта хорошо знаю, что когда «что-то не так», можно ожидать чего угодно. В основном – самого худшего.
Ева тоже огляделась, но не увидела ничего худшего. Всё было тихо и спокойно. Призраки висели в своих гамаках. Хотелось сказать «покачивались». Даже гроб хрустальный, если верить классике, качался во тьме печальной. Но здесь не было никакого движения.
– Анастасия Феликсовна! – повторила Ева более настойчиво. – Проснитесь!
Она бесцеремонно потрясла старушку за плечо, и ей показалось, что у той задрожали веки. Поняв, что метод, в целом, работает, Ева удвоила усилия. Буквально затрясла душу, как куклу. И лишь услышав слабенький стон, остановилась.
Анастасия Феликсовна приоткрыла глаза, но взгляд её был расфокусирован. Она смотрела на Еву и не то что не узнавала, скорее даже не видела её.
– А-на-ста-си-я Фе-лик-сов-на! – прокричала соседке на ухо Ева. – Вставайте! Молодёжь совсем распоясалась! Вы слышали, какую музыку они слушают? Вот я вам сейчас включу!
Ева достала смартфон из кармана джинсов. Дома она уже вдосталь наэкспериментировалась с «ghost mode», как стала называть призрачный режим, и знала, что смартом пользоваться, в целом, можно. Только связи нет. А вся имеющаяся там инфа отображается по очень интересному принципу: настолько, насколько запомнилась.
Это было несколько странно. Ева была уверена, что подсознание помнит вообще всё, и в призрачном мире, по идее, информация должна вытягиваться именно оттуда. Однако призрачный мир явно не спешил выверять свои законы по евиным представлениям о правильности и логичности. И среди всех фотографий чёткими оставались лишь несколько последних, да самые памятные из старых.
Зато почти вся дискография «Dirty Kissess!» была в наличии и звучала худо-бедно так, как и должна была. Наверное, дело было в том, что у Евы с детства был отличный музыкальный слух. Она даже в музыкалку ходила, до восьмого класса. А потом бросила, несмотря на мамины протесты. Однако Ева к тому моменту уже совершенно точно поняла: слушать музыку ей нравится куда больше, чем играть.
Ева включила дебютный альбом и поднесла смарт к уху старушки. Зазвучали первые аккорды, нарочито жёсткие, в панковском стиле. Впрочем, уже через две секунды гитара сменилась электроникой, и к ней подключился вокал.
Анастасия Феликсовна опять застонала, взгляд её прояснился. Глаза сфокусировались на лице Евы.
– Убери! – Сухонькая рука ударила Еву по запястью. – Выключи эту бесовщину!
– Ну, вот, – удовлетворённо сказала Ева, заглушив музыку. – Что с вами было?
– А что со мной было? Спала, – проворчала Анастасия Феликсовна. – Кошмаром каким-то разбудила… И как это слушать можно? Ни музыки, ни голосов…
– Узнаю старую добрую Анастасию Феликсовну! – улыбнулась Ева.
– Я тебе щас устрою «старую»! Ишь, молодая выискалась.
Тут подошёл Денис, глядя на Еву так, будто прикидывал, не отрубить ли ей голову от греха подальше.
– Ты что устроила?
– Что могла, то и устроила, – огрызнулась Ева.
– А если сейчас сюда все пожиратели города слетятся?
– Ты их всех порубишь, вон, у тебя сабля какая крутая. Чего ты на меня смотришь? Она по-другому не просыпалась!
Денис смерил взглядом Анастасию Феликсовну. Успокоился.
– Должно быть, знак с каждым днём влияет на души всё сильнее.
– А мне вчера так хорошо было, – прошептала Анастасия Феликсовна. – Так светло… И спать совсем не хотелось. А потом – сама не помню, как…
– Да, понимаю, – кивнул Денис. – Это такое болото… Приходилось мне бывать под подобными знаками. Сам не свой становишься. Вы нашли то, что мы просили?
Но Анастасия Феликсовна даже не смотрела на него. Она выбралась из гамака – Ева его придерживала – и уставилась на бывшую соседку.
– Что ж этот злыдень с нами делает-то, а? Нельзя ж так с людьми. Я бы этак, глядишь, и сутки проспала… И эти все…
– Вот поэтому мы и хотим помочь, – сказала Ева. – Поэтому и просили о помощи вас. Вы нашли знак?
– Нашла. Чего искать-то – он сам приходил, злыдень этот, взлетал, его проверял. Вы же тут тарарам устроили.
– Мы не хотели…
– Да понятное дело, что не специально. Там вон, – показала старушка пальцем. – Высоко.
Ева с Денисом подошли к указанному месту. Денис немедленно подлетел и, найдя знак, удовлетворённо кивнул. Сунул руку за пазуху и вдруг забористо, по-гусарски выругался.
– Совсем стыд потерял, – попеняла ему Анастасия Феликсовна. – Как пьяный сапожник, да ещё при детях!
– Не видали вы пьяных сапожников, Анастасия Феликсовна, – отозвался Денис. – Эти ребята оскорбились бы, вас услышав.
Он опустился на землю.
– В чём дело? – спросила Ева.
– Знак нужно перекрывать в человеческом мире.
– И что?
– То, что в человеческом мире я летать не умею. Собирался научиться, да всё как-то… То крылья не отрастают, то антигравитационных ботинок на рынке не досталось. Не везёт, в общем.
– Оу, – осознала Ева проблему. – Так давай я.
– Взлетишь? Или у тебя стремянка есть?
– Есть, конечно. Я же тебя не просто так с собой взяла.
Переместившись в реальный мир, Ева оказалась в кромешной темноте. Включила фонарик на мобильнике, положила его так, чтобы снизу светил на знак. Подземелье в холодном и тусклом свете выглядело ещё более мрачно и уныло, чем раньше. Хотелось свалить отсюда подобру-поздорову, чем скорее, тем лучше. «Чем я, собственно, и занимаюсь», – сказала Ева сама себе.
Денис передал ей зажигалку, пробирку и кисточку. Ева уже видела и то, и другое, ещё в отеле. Подумала тогда почему-то, что этой кисточкой Ван пишет иероглифы. Ей же предстояла задача попроще: всего лишь закрасить чужой рисунок. Уж с этим-то должна справиться.
– Ну, давай, – вздохнул Денис и опустился на корточки у стены.
Ева вылезла из кроссовок и осторожно наступила ему на плечо. Перенесла вес тела в одну ногу.
– Не тяжело?
– Переживу.
Ева, затаив дыхание, совершила нечто вроде прыжка и обеими ногами взгромоздилась на плечи Дениса. Руками упёрлась в стену.
– Готова? Лифт отправляется.
Стена поползла перед глазами. Ева быстро перебирала руками, стараясь придерживаться за выступы. Попыталась представить, как всё это выглядит со стороны. Высота-то смешная, бояться нечего!
Ну да, смешная… А пол-то – каменный. Даже с такой высоты брякнуться – можно и насмерть голову разбить. Или сломать чего-нибудь. Если очень повезёт, то позвоночник. И остаться инвалидом на всю жизнь. Вот так вот и стать бессмертной восемнадцатилетней инвалидкой-видящей… Клёвый персонаж для сериала, наверное, только вот самой играть такую роль отчего-то не хочется.
Ева закусила губу. Надо просто поскорее сделать всё и спуститься. «К тому же, – успокоила она себя, – если буду падать, успею перекинуться в ghost mode. Тимур говорит, что там можно хоть с балкона прыгать».
Когда закончился подъём, Ева на уровне чуть выше глаз увидела небольшой символ. Кивнула ему и, буквально оторвав одну руку от стены, полезла в карман. Нащупала пробирку и кисточку, осторожно их вытащила.
– Ну? – послышалось снизу.
– Гну, – огрызнулась Ева. – Не мешай, работаю.
Она выдернула затычку из пробирки зубами и сплюнула её на пол. Судя по звуку, угодила Денису в спину.
– Вот спасибо тебе, добрая душа…
– Не за что, обращайся.
Теперь наступил черёд поистине цирковых трюков. Макнуть кисточку в пробирку. Для этого нужны две руки. А с удержанием равновесия у Евы всегда было так себе. Запястьем левой руки, в которой держала пробирку, она упёрлась в стену. Макнула кисточку…
– Что вы делаете⁈ – послышался вопль.
Это был именно вопль. Яростный, отчаянный, и такой громкий, что Ева дёрнулась.
Рада была бы свалить всё на Дениса, но тот стоял, непоколебимый, как скала. А Ева откачнулась назад. Тут же в ужасе от возможного падения спиной на каменный пол всем телом рванулась впрёд и врезалась в стену с такой страстью, будто бросилась в объятия любимого.
Стена спасла. Ева почувствовала себя в безопасности. А боль пришла только через мгновение. Резкая боль в левой ладони.
Ева оторвала ладонь от стены и взвыла от злости и досады на саму себя. Слёзы бессилия навернулись на глаза.
С окровавленной ладони вниз ссыпались осколки пробирки.
Ева повернула голову, нашла взглядом источник крика. Им оказалась девчонка, её ровесница, севшая в гамаке. Еве сейчас было не до построения закономерностей: кто из них в каком мире, откуда и как увидел другого. Факт налицо: она видела эту… дуру. И дура видела её.
– Дура! – заорала на неё Ева. – Тварь тупая! Что ты наделала⁈
– Это вы что делаете? – Девчонку в гамаке потряхивало, гамак начал качаться. – Зачем вы сюда пришли?
– Уходите, – подключился, выбираясь из гамака, старик. – Прочь убирайтесь, мы вас не звали!
– Давай-давай! – присоединился к ним парень возраста Тимура.
Следом за ними вылезли пожилые мужчина и женщина. Все они с ненавистью смотрели на Еву.
