Текст книги "Призрачный отель III. Двойная игра (СИ)"
Автор книги: Василий Криптонов
Соавторы: Мила Бачурова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Выгораживает, – сказал Денис.
– Я думаю, просто не может поверить, что это она, – сказала Изольда. – У Вадима-то к Зое – настоящее чувство! Это для неё Вадим – не пойми что. Я, честно говоря, вообще не понимаю, как такие люди, как Зоя, становятся видящими.
– Бывает, – вздохнула Мстислава. – Ещё и не такое. И что же это получается? Мы невинного смотрящего взаперти держим?
Я кивнул.
– Выходит, так. Хотя Вадим – большой оригинал, конечно. Спрятать артефакт практически на виду у всех, на шее любовницы – это додуматься надо.
– Был бы на виду – я бы увидала. – Мстислава посмотрела на меня. – Я в Заднепровье не раз бывала, а Зойка там с гражданской войны сидит. Время было тяжёлое, видящие тогда чаще просыпались. – Она бросила быстрый взгляд на Изольду. – Зойку я сколько раз видела, но камня не замечала.
– Ну… На виду – это я образно. Цепочка длинная, под халатом камень незаметен.
– И такая фифа, как Зойка, этакую красоту наружу не вытаскивает? – удивилась Мстислава.
Я пожал плечами.
– Ну, это уже – не знаю. Может, Вадим запретил. А может, в реальном мире Зоя его носит вполне себе в открытую. Когда в люди выбирается.
– Угу, – сказал Денис. – То есть, в призрачном мире камень спрятан под халатом? И для того, чтобы его увидеть, халат надо расстегнуть. Так? – Он с ухмылкой посмотрел на меня.
– По себе людей не судят, Денис! – горячо сказала Изольда. – Мало ли, в какой ситуации Тимур мог увидеть камень!
– Дак, в том и дело, что ситуаций – не сказать, чтобы много…
– Зое просто стало жарко, например!
– Жарко, – ухмыльнулся Денис. – Не, ну бывает. Иногда женщинам становится жарко.
– Прекращайте мне тут, – прикрикнула Мстислава. – Увидал и увидал! Какая разница, как? Вопрос – что нам дальше делать?
– Вадима надо возвращать в больницу, – сказал я. – Там клиентка одна… Ну, в общем, я не такой спец, как вы, но даже мне ясно, что вряд ли долго осталось. Зоя сказала, что с ней работал Вадим. И мне кажется, что он её сумел бы вытащить. А без него… – Я развёл руками. – И это только одна клиентка. А сколько их в больнице ещё?
– Возвращать надо, – кивнула Мстислава. – Не держать же дальше невинного. И артефакт тоже вернуть надо. – Она строго посмотрела на меня.
Глава 22
Я кивнул.
– Артефакт вернуть – не вопрос. Я его сюда притащил только для того, чтобы узнать, это оно или нет.
– Я бы не спешил возвращать, – обронил Денис. – На артефакт можно выманить Маэстро. Он ведь из Заднепровья сдриснул, не попрощавшись, правильно я понимаю? Потому ты с Зойкой так запросто и…
– Сдриснул, – оборвал дальнейшее я. – В пещеру понёсся?
– Угу. Я надеялся, что получится обернуться быстро – тогда защита, которую нарушил, просто затянулась бы, и всё. Но мы задержались. Крепкий орешек оказалась твоя Анастасия Феликсовна, долго с ней возились. Пришлось пробиваться ещё раз, и это Маэстро уже почувствовал. Вот я давно говорю, Мстислава Мстиславовна! – Денис с упрёком посмотрел на старуху. – Сообразите заклинание получше! Объясните как-то ангелу, что текущее – малоэффективно. Прогресс, как известно, не стоит на месте. Наверняка уже появились новые, более современные заклинания. А мы всё на дровах ездим.
– Не дают других – значит, не положено, – отрезала Мстислава. – Значит, головой своей да руками работать надо, а не заклинаниями! Сообразил ведь ты, что делать?
– Можно подумать, у меня варианты были.
– Вот именно. На ангела надейся, а сам не плошай. Тогда будет тебе счастье и конструктивная профессиональная деятельность.
– Угу, – вздохнул Денис. – Будет-будет. Непременно. А пока, Тимур, готовься к тому, что дружок твой пожиратель с тебя двойное вознесение запросит. В качестве компенсации за моральный ущерб.
– В смысле? – удивился я. – За какой ущерб?
– Да неважно. Важно, что хитрость мою Маэстро, судя по всему, не разгадал. Коль уж не вернулся в Заднепровье, башку тебе отрывать, а в пещере остался. Значит, тебе он по-прежнему условно доверяет – что и требовалось. А у нас, повторюсь, теперь есть артефакт, на который Маэстро можно выманить. Да ещё ты, внезапно – смотрящий. Сердцем чую, что и этот козырь можно разыграть. Только пока не понимаю, как.
– А я догадывалась, что Тимур – не обыкновенный видящий, – обронила Изольда.
– Ну да, – хмыкнул Денис. – Раз тебе нравится, значит, необыкновенный. Чего уж проще.
Изольда покраснела.
– Я не говорила, что Тимур мне нравится!
– Не нравлюсь? – расстроился я.
Изольда покраснела ещё больше.
– Не в том смысле! Я ко всем вам отношусь с теплотой и симпатией, даже к Денису…
– «Даже»⁈ – возмутился Денис.
Но больше Изольда сбить себя с толку не дала.
– Я говорю вообще о другом! Вспомните: Маэстро без труда вселился в Кима. В Кондратия Степановича. Пытался вселиться в меня, и, если бы не амулет, ему бы это удалось. А в Тимура вселяться он даже не пробовал. Хотя в тех обстоятельствах сделать это было бы логичнее всего, Тимур не раз оказывался ключевой фигурой. От его действий зависело многое.
– А ведь верно, – протянул Денис. – Соображаешь, Изольда Генриховна.
Мстислава кивнула.
– Я тоже догадывалась, что Тимурка наш не так прост. И по всему выходит, что и Маэстро догадался. Сам-то он артефакт не видит! Разузнал где-то, что его только смотрящие различить могут – вот и вцепился в Тимурку.
– Ну да, – пробормотал я. – Теперь понятно, почему он за мной по пятам таскается.
Денис вздохнул.
– Теперь уж Амалия Еву точно к себе в Заднепровье затребует. Скажет, у вас тут аж два смотрящих, а у нас сплошной разброд и шатания. То Вадима обходчики загребли – по вашей, между прочим, вине! – то теперь Зойку утащат. А с клиентами – как хотите, так и работайте. В невыносимых, можно сказать, условиях.
– Амалия петь умеет гладко, – подтвердила Мстислава. – Но думать сейчас не об этом надо. А о том, что камня-то Зойка спохватится. Если уже не спохватилась. – Посмотрела на меня.
– Ну… Спохватится, наверное. Решит, что потеряла.
– В порыве страсти – запросто, – подтвердил Денис. – Бывает, что ещё и не такие вещи теряются. Потом найдёшь и в полное недоумение приходишь – как оно туда попало-то?..
– Искать станет, – продолжила Мстислава.
Я пожал плечами.
– Ну, поищет; не найдёт. Подумает, что камень закатился куда-то. Не Маэстро ведь жаловаться побежит.
– А вдруг?
– Да с какой стати? Она ведь не знает, что это не просто украшение.
– Знать-то – не знает, наверняка. Но насторожиться может. Ты пропал, и камень вместе с тобой. А даже если одно с другим не свяжет, решит, что сама потеряла, Зойка – баба корыстная. И любовника, чтобы подарки дарил, у нее больше нету. Запросто может Маэстро счёт выкатить. Дескать, по твоей вине я золотого тельца лишилась, компенсируй. Жить без этой цацки не могу. Расскажет, где её взяла – тут-то у Маэстро в голове и щёлкнет.
– Ну и что вы предлагаете?
– Будь у нас побольше времени – можно было бы подделку сработать, – сказал Денис. – Но времени, насколько понимаю, нет.
Мстислава кивнула.
– Правильно понимаешь. Поэтому вариант один – вернуть камень Зойке. Теперь-то уж мы знаем, где он. Тимур может сказать Маэстро, что нашёл артефакт. Маэстро наверняка захочет испытать его действие, проверить, стремятся ли к этому камню души. Увидит, что стремятся, возрадуется, от жадности бдительность потеряет. Тут-то Тимурка его и прихлопнет.
– Как гладко звучит, – усмехнулся Денис.
Мстислава развела руками:
– Может, и пройдёт так же гладко. Кто его знает. Не попробуем – не узнаем. А сейчас надо цацку Зойке отдать.
– Тимуру нельзя возвращаться в больницу, – влезла Изольда. – Если вдруг Маэстро тоже захочет вернуться…
– О Тимуре речь и не идёт. – Мстислава повернулась к Вану.
Тот до сих пор не проронил ни слова, всё это время сидел молча, полуприкрыв глаза. Время от времени позёвывал. Если бы я не знал Вана, решил бы, что дрыхнет. Говорите-говорите, я всегда зеваю, когда мне интересно.
Так же молча Ван встал, подошёл ко мне и протянул руку.
Я вынул из кармана синий камень на цепочке, вложил в его ладонь. Сердце кольнуло – как будто расставался с чем-то безумно дорогим. В смысле – дорогим для меня. С чем-то личным.
– Где бы́ри? – обронил Ван первые за сегодняшний день слова.
– Да много где, мы полбольницы обошли. Сначала в палате, где лежит пациентка Вадима. Потом пошли в подвал, но вниз не спускались, остановились на лестнице. Маэстро почуял шухер, который Денис устроил, и убежал. Потом мы с Зоей были в ординаторской.
– Ординаторская, – взглянув на Вана, сказала Мстислава. – Там Зойка первым делом будет искать.
Ван молча сжал кулак с артефактом и всё с тем же каменным выражением лица вышел за дверь.
* * *
Когда вошёл Маэстро, пожиратели замерли возле потревоженной завесы. В прорехе висел опустошённый, высосанный досуха остов ещё одного. Контур постепенно таял, растворяясь.
Маэстро остановился и окинул взглядом своих слуг. Все они хранили молчание.
– Я жду, – тихо сказал Маэстро.
Один из пожирателей подал голос:
– Он пытался проникнуть к душам.
Маэстро одним стремительным шагом приблизился к заговорившему, уставился в пустые глазницы.
– Зачем?
– Я не знаю этого. Наверное, чтобы съесть их. Для чего ещё нужны души?
В голосе пожирателя прозвучало нечто, до смешного похожее на пассивную агрессию. Маэстро не выдержал – улыбнулся.
– Вот, значит, как. И вы все так думаете?
Пожиратели молчали.
– Ну, смелее! Вы все считаете, что души нужны только для того, чтобы их жрать? А я, по-вашему, отобрал у вас еду, запер холодильник и запрещаю к нему приближаться? Больше того, заставляю его охранять?
– Он, наверное, так думал, – еле слышно пролепетал всё тот же единственный говорящий пожиратель.
– Меня интересует, что думаешь ты! – Маэстро стукнул тростью, и по полу прокатилась вибрация, от которой все пожиратели задрожали.
– Я… Я не знаю, Маэстро. Я доверяю тебе.
– И правильно делаешь. Эти души мне нужны для того, чтобы достичь большего. Когда я закончу, все вы будете пастись на злачных полях… – Маэстро помолчал, размышляя над тем, сколь велика способность пожирателей понимать метафоры. – Все души мира будут идти вам на жратву, – перефразировал он уже безо всякой энергии в голосе. Но слугам хватило и смысла слов.
– Этот день близок, как никогда. Мне нужно ещё лишь две души. Пойдите и найдите их!
Дождавшись, когда пожиратели уйдут, Маэстро взмахом руки устранил завесу. Останки незадачливого воришки упали на пол. Хорошо, что он не успел добраться до кукол. Хорошо, что верные слуги его остановили. Хотя какие они верные? Не смешно. Скорее уж, возмутились, что этот захапает всё себе, и уничтожили его от злости. Ещё мгновение – и ринулись бы в пещеру сами, всей толпой.
Он пришёл вовремя, вот и всё. Оставил Тимура… Тот наверняка воспользовался ситуацией и сбежал домой. В отель.
Что ж, пускай. Будет следующая ночь. Сейчас приоритетная задача – найти артефакт. Души пожиратели ему принесут, так или иначе. И если ритуал получится на этот раз – а он не может не получиться – значит, начнётся игра. Она может быть короткой, а может быть долгой. Маэстро понятия не имел, в каком состоянии, в каких силах придёт тот, кого он жаждет призвать.
Маэстро надеялся, что сил у призванного будет много, но явится он измождённым длительным заключением. И второй ритуал, самый важный, сработает. Маэстро убьёт призванного и получит его силы.
В любом случае останутся эти утлые очаги во главе со смотрящими. Останутся видящие, расчищающие дорогу душам. Они будут бороться, не сдадутся. А те силы, которые Маэстро заберёт у падшего, нужно будет кормить, иначе они разорвут самого Маэстро.
И для этого ему нужен артефакт. Чтобы души летели на огонёк сами. И совсем будет хорошо, если получится достать все артефакты. Но это уже мечты. Сейчас заполучить бы хотя бы один. Чтобы был козырь в рукаве.
Маэстро вошёл в пещеру и окинул взглядом гамаки. Лицо его содрогалось. Он то пытался улыбнуться, то готов был оскалиться в ярости.
Старики становились всё более прозрачными. Побледнела девчонка. Лучше всех держались парень, который оказался кладезью оккультных знаний, да новенькая.
Приблизившись к крайнему гамаку, Маэстро заглянул в лицо Анастасии Феликсовне и заставил себя улыбнуться.
– Ну, как вы тут? Чего-нибудь хотите?
– Нет, ничего не хочу, – улыбнулась в ответ одними губами Анастасия Феликсовна.
Лицо её было безучастным, словно маска. Полностью вписалась.
Маэстро неприятно было это признавать, но Тимур оказался прав. С этой душой проблем не возникло. Вспомнив, как приходилось усмирять девчонку, Маэстро поморщился. Следующую такую он, учитывая опыт, сразу посадил отдельно – чтобы вымотать и подрезать крылья. Но проклятые видящие разнюхали и похитили добычу. А затраченные на удержание силы кто-то будет ему возмещать⁈
Возместят, – успокоил себя Маэстро. Сторицей возместят!
– Это хорошо. – Маэстро ласково похлопал старушку по плечу. – Отдыхайте.
Вспомнил душу в госпитале Вадима. Такая доступная… И, как всё доступное, бесполезная. День, максимум два – и растворится окончательно. Как все пациенты этого альтруиста, других ему давно перестали привозить.
Маэстро отошёл на пару шагов, когда до него донёсся шёпот:
– Что воля, что неволя – всё едино…
– Что вы сказали? – развернулся Маэстро.
Это было необычно. Никто из кукол не раскрывал рта, если не обратиться первым.
– Ничего. – Лицо Анастасии Феликсовны осталось безучастным. – Ничего…
Он ещё постоял, ожидая продолжения. Но безмолвно висели гамаки, и ни звук, ни движение не нарушали гробового покоя этого места.
В порядке ли знак? Нужно проверить. Может быть, сырость его повредила.
Маэстро отошёл от гамаков, поднялся в воздух и приблизился к камню у самого входа. Знак, очень мелкий, незаметный снизу даже при условии, что тут появится яркий свет, был на месте. Как будто бы целый. Нарисованный серой краской на сером камне.
Но Маэстро отдавал себе отчёт в том, что видит лишь призрачную проекцию знака, которая цела постольку, поскольку он её таковой запомнил. Истинный знак был нарисован в физическом мире. Бросить туда взгляд Маэстро, в принципе, мог, но против него выступала кромешная тьма. А зажечь свет в этом месте никто сейчас не мог просто физически.
Маэстро нахмурился. Знак рисовала Зоя. Её он привёл сюда единственный раз, с величайшими предосторожностями. Привести ещё раз, чтобы подновила?
Не хотелось вновь подставляться. Конечно, у Зои хорошие резоны быть с ним. Страх. Она боится смерти, боится посмертия. Когда они познакомились, Зоя была поражена. Смотрела на него, как на чудо. Чудо, но не от бога, а от его извечного конкурента.
Она видела призрака, который сохранял человеческий облик и полную осознанность уже дольше года. Она впервые увидела картину посмертия, которое её не пугало и даже казалось привлекательным.
Страх – лучший мотиватор. И всё-таки людям свойственно менять убеждения. Например, если их внезапно что-то напугает ещё больше. Или они вспомнят о долге, любви, вере, о какой-нибудь другой ерунде. И передумают.
Тимур?..
Этот парень по-прежнему оставался для Маэстро загадкой. Верить ему не хотелось. Но факт оставался фактом: Тимур раздобыл для Маэстро идеальную душу. И ведёт себя не так, будто старается любой ценой втереться в доверие. Чего стоила одна только его выходка в госпитале. Маэстро был готов его разорвать за эти слова, но вынужден был признать: он говорит с равным соперником.
Тимур чётко знает, чего хочет. Взять мироздание за глотку и получить ответы. Его ведёт не страх. Им управляет бунтарство. Злость на устоявшиеся правила, ненависть к требованию принимать на веру. Маэстро видел в Тимуре самого себя.
Ох, как ему не хотелось доверять такому, как он…
Ладно. Над этим всем ещё нужно будет подумать. До следующей ночи души никуда не денутся. Вон, лежат себе, спят. Блаженствуют. Чего им ещё нужно…
Маэстро опустился на пол и пошёл к выходу. Восстановил завесу, потратив часть своих сил – которые тут же возместились энергией призраков.
Он был слишком погружен в свои мысли и не заметил, что одна из душ не спит. Два внимательных глаза следили за тем, как он взлетел к потолку, повисел там пару минут и опустился. Эти глаза проводили Маэстро, когда он уходил, и вернулись к камню, на котором был изображён знак.
Спустя время, когда Маэстро, восстановив завесу, удалился окончательно, Анастасия Феликсовна попыталась вылезти из гамака. Без девчонки, которая придерживала гамак, ничего не получилось. Гамак закачался, и она в испуге вцепилась в него обеими руками. С пугающей яркостью представилось, как падает, ломает ноги. А скорая сюда не приедет, и придётся медленно-медленно умирать на полу от боли и истощения…
Так. Какой «умирать»?.. Какие ноги?.. Пигалица-соседка права, нет у неё больше ни ног, ни рук. Смерть, и та уже позади. А тот красавец, на гусара похожий, так уверенно говорил, что она может летать. Вдруг и правда?
Как летать, Анастасия Феликсовна не знала. Этому её в далёкие школьные годы на физкультуре не обучали, она понятия не имела, какие нужно напрягать мышцы. Но из того же далёкого детства вдруг пришло воспоминание, как летала во сне. Как захватывало дух от невероятного чувства лёгкости и свободы. Каким простым и естественным во сне казался этот процесс.
Воспоминание охватило её всю, и Анастасия Феликсовна взлетела. Просто, без всяких усилий приняла вертикальное положение между полом и потолком.
Усмехнулась. Ну, вот! Оказывается, всё ещё чему-то можно удивиться и обрадоваться. Может, и нет смысла вот так болтаться в гамаке, ожидая небытия? Может быть…
Она подняла взгляд вверх и как будто бы увидела что-то сквозь камень и толщу земли. Как будто бы сама начала светиться, внутри сделалось так легко, хорошо…
– Ну, – шёпотом прикрикнула на себя. – Не время. Обещалась помочь – помогай! Ишь, куда захотела, грымза старая! Сто лет ждала – и ещё подождёшь, не развалишься.
Свечение потухло, едва разгоревшись. Старушка подлетела к тому месту, где недавно парил Маэстро. Нашла взглядом знак, который гусар рисовал на полу. И, кивнув, вернулась в гамак. Закрыла глаза.
Теперь оставалось лишь дождаться.
Глава 23
Обычно, если ложусь поздно, будильник мне до лампочки. Даже в памяти не остаётся, как его отключаю. Вот и в этот раз я его отключил, прежде чем лечь. Но когда около пяти утра у меня над ухом заорал петух, я тоже заорал и вскочил. Сон выбило моментально.
Я смотрел на петуха. Петух, стоя на тумбочке, смотрел на меня.
– Бли-и-ин… – Я потёр лицо ладонями. – И тебе доброе утро.
Петух повторил свой задорный клич. Я же, натянув джинсы и сунув ноги в тапочки, схватил до странного безучастную птицу под мышку и вышел из номера.
В коридоре немедленно наткнулся на идущего от лифта обитателя соседнего люкса. Это был лысый худой мужчина в очках и сером деловом костюме, со спортивной сумкой через плечо. Он с удивлением окинул меня взглядом, задержав его на петухе.
– Доброе утро, – по устоявшейся привычке сказал я.
– Доброе утро…
– Вам случайно петуха в номер не приносили?
– Н-не знаю…
– Вы проверьте. Безобразие, на самом деле. Заказал яичницу на завтрак, а принесли петуха. Ладно бы курицу, ещё худо-бедно понятен юмор. Но петух⁈ Пойду, жалобу напишу.
Обалдевший мужчина вошёл в свой номер, сперва заглянув туда с опаской. А я подошёл к номеру Вана и постучал.
Ван открыл спустя минуту.
– Это что? – показал я ему петуха.
– Петух, – сказал Ван.
– Вижу, что не курица. Спрашиваю, на кой-ляд ты его приволок ко мне в номер, больной извращенец?
– Аллельгия, – невозмутимо сказал китаец и чихнул. – Уноси!
– В смысле, «уноси»? Вот, ты красавец, конечно!
– Залежь его. Нам нужна только кловь.
– Не буду я его резать. Он этого не заслужил.
– Но нам нужна кловь.
– Твоя нация, Ван, очень жестокими категориями мыслит. Посторожи пока.
Я сунул петуха не успевшему сгруппироваться Вану, и тот его схватил.
– Стой! Тимул, ты куда?
– В аптеку за шприцем.
– А-а-апчхи!
– Вот-вот, и я о том же.
* * *
Аптека находилась недалеко, в том же доме, что и цветочный салон. Проходя мимо салона, я приветственно помахал хозяйке. Нарине Рафаэлевна, любовно собирающая букет, ответила кивком. Кажется, в отношении меня сменила гнев на милость.
В аптеке я подошёл к прилавку.
– Будьте добры, от аллергии что-нибудь. И шприц.
С таблетками от аллергии вопрос решился быстро. Со шприцем внезапно возникли сложности.
– Какой вам шприц? Двойку, пятерку?
– Не знаю. Мне чтобы кровь взять. У петуха.
– У петуха? – изумилась девушка в красивом зеленом халате, стоящая за прилавком.
– Ну да. Петух у меня как-то странно себя ведет. Крыльями бьёт, орёт на весь квартал. В агрессию, впадает, в общем. Того гляди, на людей кидаться начнёт. Ну, в смысле, на меня. Я на пятнадцатом этаже живу, а петух на балконе. Когда орёт, слышно, соседи жалуются. Да и в принципе беспокоюсь, раньше он себя так не вёл. Нестандартное поведение, понимаете? Может, конечно, это у него гены проснулись, мне говорили, что предки по материнской линии в петушиных боях участвовали. А может, петушиное бешенство – тьфу-тьфу-тьфу, конечно.
– Петушиное бешенство? – окончательно офигела девушка.
– Угу. Не слышали?
– Нет.
– Ну, и слава богу. Мерзкая штука. Вы мне шприц продайте, пожалуйста.
– Если для птицы, то, наверное, двойка нужна, – пробормотала девушка. – А вы сами будете кровь брать?
– Ну да. А что? Думаете, не справлюсь?
По выражению лица девушки было ясно, что она в принципе не знает, что обо мне думать. То ли сочувствовать переживаниям за питомца, то ли в психиатричку звонить.
В итоге мне продали два шприца поменьше и два побольше, на всякий случай. И резиновый жгут.
С аптечным пакетиком в руках я вернулся в отель. Постучался к Вану.
Выглядел он не очень. Аллергия успела расцвести в полный рост. Глаза у Вана слезились, нос распух, а рот кривился.
– Апчхи! – приветствовал меня Ван.
Я вошел в комнату. Петуха нигде не увидел.
– Ты! Живодёр! Уже зарезал, что ли? Кровь собрал, останки уничтожил?
Ван молча ткнул пальцем в закрытую дверь ванной комнаты. Я открыл. Петух, сидящий в раковине, возмущённо заорал.
Справедливости ради, было от чего. Чёрную пернатую тушу обмотали красным шёлковым шнуром с красивыми кистями на концах. Петух больше не мог махать крыльями. Он и ходить-то толком не мог.
Увидев меня, подпрыгнул в раковине – демонстрируя, до чего довели бедную птицу. И снова негодующе заорал.
– Лежь, – сказал Ван.
И протянул мне кинжал из тёмной стали. На клинке мелькнул красивый волнообразный узор. Лезвие было обоюдоострым, похожим на зуб хищного животного. И у широкого основания – зубцы. Рукоять обмотана то ли кожей, то ли чем-то подобным.
Руки у Вана были исцарапаны в кровь, я невольно покосился на мощные когти петуха. За свою свободу он, видимо, сражался до последнего.
– Да иди ты на фиг! – возмутился я. – Сказал же, не буду никого резать. Если для тебя это так легко и запросто, почему сам не зарезал?
– Аллельгия, – повторил Ван и оглушительно чихнул. – Залежу – ещё хуже будет. Забели его!
Хуже ему реально становилось прямо на глазах. Как бы до отёка не дошло.
– Это тебя Гринпис так наказывает, – буркнул я. – На, лечись.
Сунул Вану в руки коробочку с таблетками. Взял подмышку петуха и пошёл к себе.
Выйдя из лифта, увидел дядьку, которому полчаса назад пожелал доброго утра. Он сменил деловой костюм на спортивный, а вместо сумки держал в руках портфель для ноутбука. Увидев нас с петухом, чуть очки не уронил.
– Не берут, представляете, – сказал я. – Говорят, в пункте доставки ошиблись. Перепутали заказ. Если не нужно, говорят, выкиньте да и всё. Нормально? Куда я его выкину, в окошко?
Дядька обалдело-сочувственно покачал головой.
– Перевязал вот ленточкой, – продолжил я. – Сейчас гуглить буду, может, в детский сад какой пристрою. Или ещё куда.
Поправил петуха подмышкой и пошёл было.
– В детский сад вряд ли возьмут, – изрёк вдруг дядька.
Я удивлённо обернулся. По опыту, на такого рода гон люди реагировали однозначно: кивали, чтобы меня не обидеть – ничего ж плохого не делаю, – и шли дальше по своим делам. А дядька даже в лифт садиться не стал. Поправил очки и серьёзно смотрел на петуха.
– У некоторых детишек может быть аллергия на птичьи перья.
– Угу. Знаю я одну такую детишку. Только что таблетки заносил.
Петух возмущённо заорал. Так, будто понял, о ком идёт речь.
– Увы, – кивнул дядька. – Аллергия – болезнь века. Вы попробуйте контактные зоопарки погуглить. Знаете, устраивают иногда в парках, в торговых центрах. У нас в Новосибирске полно.
– Спасибо, – пробормотал я.
– Да не за что.
Дядька сел в лифт и скрылся за закрывшимися дверями.
В номере, едва я поставил петуха на пол, он снова возмущённо заорал.
– Даже не проси, – помотал головой я. – У тебя кровь взять надо. И что-то мне подсказывает, что эта процедура тебя обрадует еще меньше, чем Ван. Сиди пока спелёнутый.
Подошёл к стационарному телефону и набрал Дениса.
– У? – сонным голосом отозвался он.
– Ты ещё дрыхнешь, что ли? – возмутился я. – Заходи, дело есть.
– Какое?
– Придёшь – увидишь.
– Да щас, ага. – Денис зевнул. – Гусара на мякине не проведёшь. Или говори, что нужно, или до свидания.
– Нужно взять кровь у петуха.
Денис помолчал. Потом осторожно переспросил:
– Чё?
– Нужно взять кровь у петуха, – повторил я. – Для ритуала. Петуха Ван раздобыл, теперь нужно взять кровь. От самого Вана толку мало, у него, оказывается, аллергия на перья.
– Ты серьёзно? Вместо того, чтобы петуха попросту зарезать…
– Да вы сговорились, блин⁈ – возмутился я. – Хлебом не корми – дай зарезать кого-нибудь! Там крови-то, небось, надо – две капли, а вы из-за этого целую птицу губить собираетесь. Живую, между прочим.
Петух солидарно заорал.
– Это он, что ли? – спросил Денис.
– Ну.
– Гну! С чего ты взял, что я кровь брать умею?
– Так ты сам говорил, что санитаром работал.
– И что? Во-первых, я не говорил, что работал, а рассказывал, как устраивался на работу. Во-вторых, санитар и медбрат – разные вещи. Санитар – это, по сути, обслуживающий персонал. Палату помыть, горшки вынести, каталку в морг отвезти. А кровь санитары не берут, это другая специализация.
Денис замолчал. Я тоже молчал. Петух, решивший, что о нём забыли, снова истошно заорал. Мне постучали в дверь номера.
– Я прошу прощения! – раздался из-за двери раздраженный женский голос. – Не могли бы вы сделать телевизор потише? У меня онлайн-совещание, а у вас, я извиняюсь, петухи орут. Не отель, а птицефабрика.
Денис в трубке заржал.
– Да-да, – крикнул двери я. – Сейчас наушники надену, извините, пожалуйста.
Недовольная тётка, судя по шагам, удалилась совещаться дальше.
– А Изольда умеет кровь брать? – упавшим голосом спросил я.
– Не знаю. Может, и умеет. Но смена у Изольды закончилась вчера, и после ночного разговора она к себе на квартиру уехала. Сказала, что вернётся к началу операции.
– А Мстислава…
– Мстислава тебя зарежет вместе с петухом. Чтобы мозги ей не делал. Я-то твои гуманистические позывы понимаю с трудом, а Мстислава постарше меня будет.
– Ну, блин. Ты хотя бы просто зайти можешь? Сейчас посмотрю в сети, как брать кровь у петухов. Но один точно не справлюсь, нужно, чтобы эту тварь держал кто-то.
Петух снова заорал. Видимо, обиделся на «тварь». Денис в трубке заржал.
А у меня зазвонил мобильный.
– Привет, – сказала Ева. – Как дела?
«Отлично, как раз тебя не хватало», – чуть не ответил я. Но сдержался.
– Ну так, занят немного. Гуглю, как брать кровь у петуха. – Я действительно открыл ноут и залез в поисковик.
– У настоящего? – удивилась Ева.
– Нет, блин! У анимешного.
– А зачем ты это гугулишь? Отвезти петуха в ветеринарку – вариант для слабаков?
– Да тут, видишь ли, нюанс. Кровь мне нужна не для того, чтобы сдать на анализ, а чтобы разрушить заклинание Маэстро. И я плохо представляю, как буду объяснять в ветеринарке, на кой-она мне сдалась.
– Можно не объяснять. Просто забрать. Это же твой петух?
– Ну… – Я покосился на петуха. – Теперь, видимо, уже да.
– Ну и всё! Петух твой – значит, и кровь твоя. Имеешь полное право забрать. Аккуратно. Через призрачный мир.
– Хм-м. Ну, в принципе, можно попробовать. Только пока слабо представляю, как я его потащу в ветеринарку.
Я посмотрел на спеленутого петуха. Тот заорал громче, чем прежде.
– Слышишь? Он что-то подозревает.
– Да что же это такое! – В дверь снова постучали. – Молодой человек! Я же вас попросила!
– У нас на балконе кошачья переноска лежит, – сказала Ева. – Кот удрал, когда мы на даче были, ещё лет пять назад, а переноска осталась. Сейчас привезу. Петух должен поместиться.
– Договорились.
Я сбросил звонок. Заодно положил трубку стационарного телефона – Денис, когда я начал разговаривать с Евой, отключился. Взял петуха подмышку и потопал к выходу.
Когда распахнул дверь, от неё отскочила женщина в деловой блузке, пиджаке, с аккуратной причёской и в спортивных штанах. Ну, логично – ниже блузки не видно.
Перед собой женщина держала ноутбук. Он показывал четыре головы – совещание шло вовсю.
– Обещал выключить – выключаю, – сказал я женщине.
Продемонстрировал перевязанного шнурком петуха и потопал к лифту. Петух проорал на прощание что-то презрительное.
Спустился я через призрачный мир и на парковку вышел так же. Были некоторые сомнения, что удастся протащить петуха – живое существо, всё-таки, – но получилось без проблем.
Я обрадовался. Хватит уже постояльцев шокировать, они, в конце концов, за присутствие в отеле петухов не доплачивают. Сердце подсказывает, что я за свои гуманистические идеи от Мстиславы и так огребу.
Ева появилась через пятнадцать минут. В руке она держала пластиковую переноску.
Посмотрела на неё, на петуха. Решила:
– Норм. Влезет.
Совместными усилиями мы затолкали петуха в переноску. Получилось и правда норм, если не присматриваться – фиг поймёшь, кто там внутри сидит. Пока не заорёт, конечно.
Ветеринарка находилась недалеко; я, пока ждал Еву, погуглил.
А в ветеринарке внезапно обнаружилась очередь.
– Это кто у нас такой хороший? – заинтересовалась бабулька, держащая на коленях жирнющего кота. И попробовала заглянуть в переноску.
Петух заорал. Бабулька шарахнулась. Лохматая собачонка размером с крысу забрехала так, что заложило уши. Если бы я не видел это существо своими глазами, решил бы, что лает как минимум волкодав.
– Офигеть, конечно, с вами не соскучишься, – сообщила Ева, плюхаясь на скамейку рядом со мной.
– Вообще, когда меня вербовали, всё выглядело иначе, – вздохнул я. – Сидишь, говорят, спокойненько, души возносишь. В свободное время хочешь – копирайтером подрабатывай, хочешь – крипту майни… Да, никто не предупреждал, что придётся воевать с пожирателями, бегать с петухом по ветеринаркам…
– Ладно, прикольно, чё. – Ева явно получала удовольствие. – Когда ещё такие приключения будут.
