Текст книги "Историография истории древнего востока"

Автор книги: Василий Кузищин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

«Истории» построены в принципе по одному плану, подражающему ^! «Ши цзи». Во всех них присутствуют два главных раздела – «Основные записи» и «Биографии» – и по понятным причинам нет «Наследствен– ; ных домов». Наличие «Таблиц» и «Трактатов» зависит от объема данной 1 «Истории», являющегося в свою очередь производной мощи и длительно– ' сти правления конкретной династии. Иными словами, авторы «Историй* , (а многие из них писались коллективами ученых) хотя и отражали, ко– j нечно, соответствующее время, но при этом пользовались традиционной, i освещенной авторитетом Сыма Цяня формой, не пытаясь найти новые _; средства выражения. Таким образом, с точки зрения истории развития китайской исторической науки указанные труды не вносят ничего принципиально нового, но прогресс в их составлении все же налицо. Так, например, в «Сун ши» («История династии Сун») «Трактаты» занимают приблизительно одну треть текста, ибо касаются ряда тем, которых у Сыма Цяня не было (экзаменационная система, чиновничество, военное дело, наказания, литература и др.).

Уже в XX в. Кэ Шао-минем (1848-1933) была составлена «Синь Юань ши» («История династии Юань в новой редакции»). В 1921 г. по приказу бэйянской клики – милитаристов, контролировавших часть Северного и Северо-Восточного Китая – она была включена в чжэн ши, которых в итоге стало 25 (официальными по-прежнему считаются 24). Она построена по традиционной схеме и написана классическим языком, но с учетом достижений минских и цинских историков. Это единственная динас-тийная история, при написании которой использован труд европейского ученого, а именно: С. D'Ohsson. Histoire des Mongols, depuis Tchinguiz-Khan jusqu’a Timour Bey ou Tamerlan. T. 1 -2.

Официальные истории не являются единственным результатом интереса китайцев к собственному прошлому. Из ранних произведений следует назвать «Го юй» («Повествования о государствах»), первую хронику, где материал, отражающий события X-V вв. до н. э., расположен по восьми тогдашним царствам: Чжоу, Лу, Ци, Цзинь, Чжэн, Чу, У и Юэ, авторство которой традиция приписывает Цзо Цю-мину (возможному автору «Цзо чжуани»), и «Чжань-го цэ» («Планы Сражающихся царств»), анонимный труд, построенный по тому же принципу, что и «Го юй», и являющийся как бы хронологическим продолжением его. Одновременно, благодаря расцвету древнекитайской философии, появилось немало трактатов (кроме уже упоминавшихся «Мэн-цзы» и «Сюнь-цзы»), уделявших немало места историческим вопросам. Это, к примеру, «Мо-цзы» («Трактат учителя Мо Ди»), «Шан-цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»), «Хань Фэй-цзы» («Трактат учителя Хань Фэя»), военные труды «Сунь-цзы бин-фа» («Трактат учителя Сунь У о военном искусстве»), «СуньБинь бин-фа» («Трактат Сунь Биня о военном искусстве») и др.

В 213 г. до н. э. культурному наследию Китая был нанесен непоправимый урон. По приказу императора ЦиньШи-хуанди, в 221 г. до н. э. объединившего страну, было сожжено большинство исторических трудов, и прежде всего «Шан шу» и «Ши цзин», хранившихся в частных библиотеках. Поэтому, когда в Китае воцарилась новая династия Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.), ее ученые приступили к огромной, кропотливой работе по восстановлению утраченных текстов. Результаты оказались удивительными не только в части воссоздания потерь, но и в области появления новых работ. Сюнь Юэ (148-209), вероятно, потомок Сюнь Куана, написал «Хань цзи» («Записи о династии Хань»), излагающие историю Китая последних двух веков до нашей эры в хронологическом порядке. Иначе говоря, данная книга по охвату времени приблизительно соответствует «Хань шу», но материал расположен по другому принципу.

Большая группа специалистов, среди которых были: уже известный нам Бань Гу, историк, литератор, музыковед и каллиграф Цай Юн (132-192) и др., работая, естественно, с перерывами, с 62 по 225 г. создала «Дун-гуань Хань цзи» («Записи о династии Хань, составленные во дворце Дун-гуань»). Они сохранились до наших дней только во фрагментах, но в свое время послужили источником сведений для целого ряда книг, в частности «Хоу-Хань шу» («История Поздней династии Хань») Фань Е (398-445), входящую в «Эрши сы ши». Среди философских трактатов можно назвать «Чунь-цю фань лу» («Обильная роса высказываний, рожденная летописью “Вёсны и осени”») известного конфуцианского мыслителя Дун Чжун-шу (ок. 179-104 гг. до н. э.), благодаря усилиям которого конфуцианство, обогащенное между тем идеями других школ, на два тысячелетия стало официальной государственной идеологией Китая. Используя наработки своих предшественников, например Кун-цзы, Мэн-цзы и Хань Фэя, Дун Чжун-шу выдвинул концепцию общественного устройства, в согласии с которой оно должно руководствоваться «тремя устоями»: власть монарха над народом, отца над детьми и мужа над женой; и «пятью постоян-ствами» (незыблемыми правилами): человеколюбием, справедливостью, этикетом, мудростью и доверием; и жить, «почитая Небо и следуя древности». Таким образом, в подход Конфуция к прошлому был привнесен новый элемент – Небо, что сакрализовало данное построение и подняло его на более высокий уровень.

Противником Дун Чжун-шу и конфуцианства вообще был атеистически и материалистически настроенный философ Ван Чун (27-97). В его единственном сохранившемся произведении «Лунь хэн» («Критические рассуждения») содержится, в частности, критика идеи почитания древности и упоминавшегося высказывания Мэн-цзы о появлении совершенного правителя через 500 лет. Им противопоставлена мысль о непрерывности исторического развития и превосходстве каждой последующей династии над предыдущей, например Хань над Чжоу. В условиях давления конфуцианских догм это были свежие и революционные положения, не оказавшие, однако, существенного влияния на умонастроения ни его современников, ни потомков.

Реставрируя древние тексты, ханьские ученые не ограничились лишь их физическим восстановлением. Понимая, что к их времени изменились язык, письменность (современные китайские знаки берут свое начало именно с периода Хань, тогда как в более раннее время их форма была совсем иной) и образ мышления, они взялись за комментирование ставшего непонятным классического наследия. Надо отдать им должное – если бы не их пояснения, к которым, конечно, надо относиться критически, чтение древних произведений последующими поколениями китайцев, и тем более (в Новое время) зарубежными учеными, было бы крайне затруднительно: оно и при наличии их разъяснений дается нелегко. Порожденная ими традиция комментирования сохранилась затем вплоть до современности.

Занимаясь этой работой, ханьские книжники не могли не заинтересоваться проблемами языка, его изменениями во времени и пространстве. Данное обстоятельство натолкнуло их на счастливую мысль составить ряд словарей, оказавших впоследствии неоценимую услугу всем, кто интересуется литературой до-ханьского времени. Где-то в III в. до н. э. появился самый ранний «цыдянь» (словарь слов и выражений, в отличие от «цзыдянь» – словаря одинарных иероглифов) – «Эр я» («Словарь изысканных синонимов и глосс к каноническим книгам»). В IX в. он был включен в конфуцианский канон «Шисань цзин» («Тринадцать канонических книг»), в состав которого входят также названные выше «Шан шу», «Ши цзин», «Чунь-цю Цзо-чжуань», «Лунь юй» и «Мэн-цзы». Чуть позже появился первый словарь диалектизмов «Фан янь» («Слова, используемые в разных местностях») Ян Сюна (53 г. до н. э. – 18 г. н. э.), над которым его автор трудился 27 лет. Важнейшим лексикографическим достижением той эпохи, несомненно, является «Шо-вэнь цзе-цзы» («Толковый словарь иероглифов»), результат двадцатидвухлетнего труда Сюй Шэня (ок. 58 – ок. 147). Классифицировав иероглифы по повторяющимся исходным графическим элементам – ключам, метод, который и ныне применяется при составлении китайских и японских словарей в этих странах и за рубежом (лишь с иным подбором и количеством ключей), он разделил их на 540 групп, что облегчает обнаружение искомого знака. Каждый иероглиф снабжен разного рода пояснениями, а также, что очень важно для палеографических изысканий, записан в нескольких графических вариантах, включая и бывшие в употреблении ранее III в. до н. э. К концу эпохи Хань появился «Ши мин» («Толковый словарь названий») Лю Си (Н-Ш вв.). Кроме того, тогда же получил распространение особый метод передачи информации о звучании знаков, именуемый фаньце. Суть его в том, что чтение одного иероглифа поясняется двумя достаточно популярными знаками, первый из которых информирует о фонетике начала искомого иероглифа, а второй – о ее конце (каждый китайский знак – это как бы один слог, поэтому данный метод довольно прост и эффективен). Все вышеназванные произведения имеют, естественно, самостоятельную лингвистическую ценность, однако в то же время они оказывают неоценимые услуги историкам, работающим с китайскими источниками, а кроме того, содержат немалую долю исторической информации.

Все сказанное относится к текстам, которые, пусть с потерями и интерполяциями, передавались из поколения в поколение вплоть до XX века. Начиная с периода Хань, когда в Китае, впервые в мире, была изобретена

бумага, они писались, а после появления в IX в. ксилографии – печатались на ней. В таком виде они и дошли до нас.

Существовали, однако, и произведения, которые пропали, казалось бы, бесследно в пучине времени, хотя были записаны на более прочном материале – деревянных, чаще всего бамбуковых, планках. Следовательно, о них никто ничего не знал и ими не пользовался. Эти труды возвращает к жизни современная археология. К ним относятся, в частности, более 1100 планок периода Цинь (221-207 гг. до н. э.), обнаруженных в 1975 г. в Шуйхуди, в центре провинции Хубэй и содержащих, среди прочих, значительное количество ранее неизвестных юридических текстов, а также около 30 000 ханьских планок, найденных в 1930 и 1972-1976 гг. в Цзюйяне, на стыке Ганьсу и Внутренней Монголии. Все эти материалы формально не относятся к настоящему обзору, так как не имеют характера исторических разработок, однако как весьма перспективное направление – количество древних текстов, открываемых китайскими археологами, все время растет – они вполне заслуживают краткого упоминания.

Период Хань сыграл огромную роль в развитии китайской историографии. Он направил эту науку в русло широких, многоплановых исследований, к сожалению придав ей при этом жесткие идеологические рамки. Последние с течением времени все больше сковывали не только свободу слова, но и свободу мысли, в возрастающей степени суживая просторы научного поиска и догматизируя выражение его результатов. Вступив на этот путь на переломе нашей эры, китайские ученые оставались на нем вплоть до Нового времени и, лишь столкнувшись с европейской наукой, начали освобождаться от пут традиционного мышления. Период относительной свободы был непродолжительным, и они вновь оказались в тисках еще более жесткой тоталитарной системы.

После падения династии Хань Китай вошел в полосу раздробленности и вторжений кочевых племен с севера. Она длилась до его объединения под властью династий Суй (581-618) и Тан (618-907). При последней страна достигла самого блистательного расцвета за всю свою историю. Различие условий III—VII и VII-X веков отразилось, конечно, в какой-то мере и на научном творчестве, но все же разбег, взятый при династии Хань, в той или иной степени продолжал действовать все указанное время.

§ 2. Историческая мысль Китая в III—X вв.

В основе исторического творчества данного периода, как, впрочем, и последующего времени до XX столетия, лежал, скрепленный огромным авторитетом Конфуция, пиетет к древности, развитый и конкретизированный трудами Сыма Цяня, Дун Чжун-шу, Сюй Шэня и вообще ханьских книжников. Но ко всему этому добавился один новый и очень важный элемент. Им была система государственных экзаменов, ставшая, после ее введения в 587 г. и до ее отмены в 1905 г., самым коротким и быстрым, хотя отнюдь не легким путем к чиновничьей карьере, а значит, к власти, зажиточности и почету. Конкретные требования к кандидатам в какой-то мере отличались в разные эпохи, но их конфуцианская направленность, а значит, и преклонение перед древностью, ее мудростью и моральным совершенством, оставались неизменными. Высшие, столичные экзамены, которые часто проходили под личным наблюдением самого императора, проводились обычно раз в три года, число успешно выдержавших их не достигало тысячи, и тем не менее влияние экзаменационной системы на умонастроения образованных слоев общества и ориентацию их интересов трудно переоценить. Думается, что без нее Китай значительно быстрее освободился бы от бремени историзма и традиционности, что, впрочем, не обязательно привело бы его к расцвету и прогрессу.

Одним из примеров плодотворности указанного периода (т. е. Ш-Х вв.) было составление тринадцати из двадцати четырех династийных историй, в том числе таких многотомных трудов, как «Хоу-Хань шу», «Сань-го чжи» («Записи о трех государствах») Чэнь Шоу (233-297), «Цзинь шу» («История династии Цзинь») Фан Сюань-лина (579-648), «Сун шу» («История династии Сун») Шэнь Юэ (441-513), «Вэй шу» («История династии Вэй») Вэй Шоу (ок. 506-572), «Нань ши» («История Южных династий») и «Бэй ши» («История Северных династий») Ли Янь-шоу (? – ок. 676/ 679), «Суй шу» («История династии Суй») Вэй Чжэна (VII в.) и др.

Сановник и крупный историк рассматриваемого времени Ду Ю (735812) своим большим трудом «Тун дянь» («Всеобщий свод знаний»), результатом 35-летнего упорного труда, положил начало новому жанру, получившему название «чжэн шу». Оно буквально означает «политическая литература», однако в применении к «Тун дяню» его лучше обозначить понятием «историческая энциклопедия».

Предвестником данной разновидности можно считать «Тан лю дянь» («Установления династии Тан по шести ведомствам»), ранее приписывавшихся императору Сюань-цзуну (712-756), но в действительности составленных группой чиновников во главе с Чжан Цзю-лином (673-740). В книге затрагиваются шесть основных тем – отсюда ее название. Их прямой перевод на русский весьма затруднителен, ибо в силу специфики китайского языка и номенклатуры двух-трехзнаковые термины требуют пространных пояснений. Поэтому укажем лишь, что эти темы охватывали такие сюжеты, как: сановники, имевшие почетные титулы, но не выполнявшие конкретных функций; основные органы государственной власти; высшие чиновники центрального правительства; группа учреждений, ведавших школами и образованием, казенным и дворцовым ремеслом, строительством официальных зданий, производством оружия, ирригацией, водиым транспортом и т. д.; и армия. В их рамках описываются служебные обязанности, ранги, жалованье и прочие детали жизни и деятельности чиновников, принадлежавших к указанным шести ветвям государственной структуры. Позднее, при обсуждении проблем устройства страны, нередко ссылались на данное произведение, содержащее немало интересных материалов по политическим и экономическим вопросам тайского периода.

Что же касается труда Ду Ю, то он не является ни простым продолжением, ни развитием «Тан лю дяня». Это было произведение принципиально новое по структуре, объему и другим характеристикам. Наименования восьми разделов «Всеобщего свода»: народное хозяйство, экзаменационная система, чиновничество, правила поведения, музыка, армия и судебно-карательная власть, административное деление (география) и охрана границ, хотя ни в оригинале, ни тем более в русском переводе не отражают всего богатства источника, все же достаточно полно показывают разнообразие и объем информации, собранной в «Тун дяне». Этим и обосновывается выделение его в качестве родоначальника новой разновидности китайской научной литературы.

Другой крупный сановник, историк, член нескольких комиссий по составлению официальных исторических произведений Лю Чжи-цзи (661 – 721) стал основоположником еще одного нового направления – историографии. В своих теоретических построениях он выдвинул концепцию, что историка должны характеризовать три достоинства: использование источников, знание принципов исторической науки и обладание историческими познаниями – последнее он считал важнейшим. Писать надо беспристрастно, без прикрас и не покрывая зло, поэтому автору необходима историческая мораль – прямота, твердая воля и смелость по отношению к власть имущим. Сам он, видимо, располагал этими достоинствами, что и позволило ему создать первый в Китае историографический труд «Ши тун» («Проникновение в историю»), в котором детально рассмотрена и критически оценена предшествовавшая Лю Чжи-цзи историческая литература. Его подход к научному исследованию и указанная книга служили образцом для последующих поколений ученых.

Зрелость раннесредневековой исторической науки проявилась и в серьезном внимании к проблемам народностей, находившихся на периферии или за пределами собственно китайского мира. К ним обращались уже ханьские историки и их предшественники, но лишь маргинально, попутно с занятиями собственной историей и в связи с ней. Специальные же работы монографического плана, посвященные исключительно или в доминирующей степени иноземцам (национальным меньшинствам – по определению исследователей КНР), начали появляться только в указанный период. Первым из них было «Хуа-ян го чжи» («Описание государств, расположенных к югу от гор Хуашань») Чан Цзюя (IV в.). Уроженец Сычуани, занимавший к тому же пост советника правителя расположенного там государства Чэн-Хань, Чан Цзюй хорошо знал этот район, что и было им использовано при написании его труда. Кроме того, как бы предвосхищая мысли Лю Чжи-цзи, он тщательно изучил доступный ему материал, благодаря чему «Хуа-ян го чжи» является не только самой ранней, но и очень важной и надежной историей народностей Сычуани (государств Ба и Шу) с глубокой древности до 347 г. н. э. Эта работа, будучи ценным источником, неоднократно использовалась китайскими авторами, например Фань Е при составлении «Хоу-Хань шу».

К данной категории книг можно отнести и «Шилю го чунь-цю» («Хроника Шестнадцати государств») Цуй Хуна (? – ок. 525/527). Понятием «Шилю го» в китайской историографии определяется 135-летний (304439) период, когда на севере и юго-западе Китая сменяли друг друга недолговечные государственные образования, большинство правителей которых было не-ханьского происхождения: сюнну, сяньби, ди, цян и др. Одним из них было уже знакомое нам Чэн-Хань, существовавшее на востоке Сычуани и соседних районах Юньнани и Гуйчжоу в 304-347 гг., населенное в основном народностью бади и управляемое семьей Ли. Истории этих государств и посвящена «Хроника» Цуй Хуна, частное, не утвержденное императором произведение.

В китайской историографии существенное место занимают труды, которые условно можно бы назвать «географическими», условно потому, что в них содержится и немало сведений о разных других областях человеческого бытия. Возникновение традиции составлять такие произведения, возможно, было обусловлено частыми переселениями шан-иньцев и чжоусцев, связанными, среди прочего, с разливами Хуанхэ. Не исключено, что определенную роль сыграли мирные контакты и военные столкновения с не-китайскими племенами и народностями, а позже, при Цинь-Хань (221 г. до н. э. – 220 г. н. э.), – и большой размер территории государства. Самым ранним текстом такого рода была глава «Юй гун» («Дань, подносимая Великому Юю») из «Шан шу», особо почитаемой книги конфуцианского канона. В древности эта традиция получила продолжение в «Шань-хай цзине» («Книга гор и морей»), произведении, посвященном в гой же степени геогрэ Лии (в ее народном оформлении), сколь и мифологии, а также истории, культуре, обычаям и т. д., а затем в соответствующих разделах чжэн ши, и «Шуй цзине» («Книга о реках»), появившемся где-то в I—III вв. н. э. и утраченном еще в первом тысячелетии нашей эры. Следовательно, из сохранившихся работ этого жанра самой ранней и самой полной следует считать «Шуй цзин чжу» («Комментарии к “Книге о реках”») Ли Дао-юаня (466/472-527). Скромное название не должно вводить в заблуждение. На самом деле Ли Дао-юань написал совершенно самостоятельное произведение, во много раз превосходящее по объему «Шуй цзин». Использовав более 430 книг, значительное количество стел и народных преданий (многие из этих источников уже исчезли бесследно) и взяв «Шуй цзин» лишь в качестве основы, Ли описал 1252 реки (в «Шуй цзине» их было всего 137), а также районы, через которые они протекали, т. е. горы, низины, города, заставы, памятники старины, культовые объекты, а нередко и связанные с ними исторические личности, события, мифы, легенды и т. п. Автор руководствовался стержневой идеей «следовать воде, чтобы показать землю, взойти на землю, чтобы сберечь древность». «Шуй цзин чжу» – бесспорно, новое слово в географической литературе Китая, обладающее при этом высокой исторической и литературной ценностью.

Любопытной разновидностью данного типа историографической литературы можно считать «Лоян галань цзи» («Записки о буддийских монастырях Лояна») Ян Сюань-чжи (VI в.). Как и в случае с «Шуй цзин чжу», содержание произведения намного богаче заглавия. Ян действительно описал буддийские храмы Лояна и его окрестностей, но затронул также вопросы политики, экономики, обычаев, географии и другие. В частности, им уделено значительное внимание мятежу вождя северного племени сюжун Эрчжу Жуна (493-530) и путешествию в Западный край (современные Синьцзян, Средняя Азия, Северо-Западная Индия) в первой четверти VI в. Сун Юня и буддийского монаха Хуэй-шэна. Миссия, целью которой являлось приобретение буддийских писаний, оказалась успешной, и Хуэй-шэн привез в Китай 170 священных книг, а кроме того, оба посланника описали свою поездку. К сожалению, их произведения пропали, и лишь в «Лоян галань цзи» сохранились некоторые фрагменты. Таким образом, данный труд является ценным источником о международных связях Китая в период Северной династии Вэй (420-534).

В рассматриваемое время появилась еще одна важная разновидность географо-исторической литературы, получившая наименование фан чжи (дифан чжи – описание местности, краеведческая литература; само словосочетание появляется уже в трудах примерно IV в. до н. э.) и ставшая важнейшим источником для изучения истории отдельных районов: городов, уездов, провинций и т. п. Китайские ученые видят ее истоки в таких упоминавшихся выше произведениях, как «Юй гун» и «Шань-хай цзин». Думается, однако, что правильнее связывать ее возникновение с именами ученых первых веков нашей эры: Ин Шао (II в.), Вэй Чжао (Вэй Яо; 204273), Гу Е-вана (519-581) и др. В их, увы, уже утерянных, произведениях «Шисань чжоу цзи» («Записи о тринадцати округах»), «Сань-у цзюнь-го чжи» («Описание района Сань-у») и «Юйди чжи» («Описание земли») отразились те качества, которые впоследствии определили характер фан чжи и позволили зачислить последние в разряд комплексных, географоисторических трудов. Фан чжи делятся на две основные категории: общегосударственные и локальные, но и той и другой присуща широта тематического охвата: география, история, обычаи, образование, экономика, персоналии, легенды и др. Одним из самых крупных и известных творений данного жанра является «Ко-ди чжи» («Описание всего государства»), приписываемое Ли Таю (618-652), но в действительности, скорее всего, принадлежавшее кисти нескольких лиц, в том числе Сяо Дэ-яня (558-654). Благодаря большому объему (550 цзюаней) собранного в нем материала оно весьма часто цитировалось в период Тан-Сун (VII– XIII вв.). Позже, прежде всего в результате многочисленных войн с наступавшими с севера кочевниками, закончившихся завоеванием всего Китая монголами и воцарением династии Юань (1270-1368), значительные части этого огромного труда пропали, и ныне оно существует лишь во фрагментах.

Высокий уровень, достигнутый исторической наукой, в том числе синологией, в течение последних десятилетий, привел к все более глубокому проникновению историков в мелкие события и краткие периоды, чтобы в них находить новый материал для детализированных исследований, ведущих к крупным полотнам. Иначе говоря, очень часто современные научные работы уже нельзя писать кистью маляра, а нужно пользоваться кисточкой каллиграфа. Для этих целей незаменимыми оказываются шилу – правдивые записи, своего рода подробные, хронологически построенные (по годам, месяцам и даже дням) «протоколы» правления каждого отдельного императора. Само выражение «шилу» впервые встречается в биографии Сыма Цяня в «Хань шу», а первым трудом этого жанра были «Лян хуанди шилу» («Правдивые записи об императоре государства Лян») Чжоу Син-сы (?-520), повествующие о лянском монархе У-ди (502548). К сожалению, они не сохранились до наших дней, поэтому самыми ранними из существующих сейчас и единственными танскими шилу являются «Шунь-цзун шилу» («Правдивые записи о правлении Шунь-цзу-на») известного ученого Хань Юя (768-824). Иронией истории следует считать, что сохранились шилу именно Шунь-цзуна, одного из самых незначительных императоров великой династии, который вступил на престол больным, лишенным дара речи и скончался, пробыв на нем всего несколько месяцев в 805 г. Между тем именно при Тан установилась подхваченная последующими династиями практика составления придворными историографами шилу покойного императора по приказу его наследника – практика, сходная с написанием официальной истории конкретной династии ее преемницей.

Среди разновидностей исторических жанров, возникших в раннем Средневековье, необходимо упомянуть и «хуэй яо». Данный термин можно перевести как «собрание сведений о важнейших событиях», и действительно, серия работ, в названия которых он входит, представляет собой сборники, посвященные прежде всего политическим и экономическим вопросам, однако излагаемым не в общем плане, а с разбивкой на множество конкретных тем. Благодаря этому ими сравнительно удобно пользоваться исследователю, который может сразу обратиться к интересующему его в данный момент материалу. Самым ранним произведением этой категории принято считать «Цзю чао хуэй яо» («Собрание важнейших сведений о девяти правителях династии Тан») Су Мяня (?-805), описывающее события, происходившие в Китае в период от правления основателя династии Тан Гао-цзу (618-626) до царствования Дэ-цзуна (780805) включительно. В 853 г. по приказу Сюань-цзуна (847-859) Ян Шао-фу (IX в.) к ним было составлено дополнение «Сюй хуэй яо» («Продолжение “Собрания важнейших сведений”»). Затем, уже в сунское время, Ван Пу (919-981) объединил обе книги, расширил их и довел повествование до конца Тан. Его труд в 100 цзюанях, законченный в 961 г., получил наименование «Тан хуэй яо» («Собрание важнейших сведений о династии Тан»). Энциклопедическим характером это сочинение напоминает «Тун дянь» Ду Ю, но оно ограничено рамками одной династии и, следовательно, более подробно освещает затронутую в нем проблематику, разделенную на 514 тем: генеалогическое древо царствующего дома, этикет, музыка, школы и образование, культы и религия, экзаменационная система, чиновничество, государственная администрация, удельные владения, календарь, природные бедствия, пенитенциарная система, народное хозяйство, экипажи и одеяния, контакты с другими странами и др. Даже этот краткий перечень показывает богатство содержания «Тан хуэй яо», тем более что это названия крупных разделов, каждый из которых содержит значительное количество конкретных тем. Скажем, налоги, аренда, монополия на соль и железо, виноделие, денежная система, мельницы, водные перевозки – это лишь часть вопросов, описанных в разделе о народном хозяйстве. Благодаря этому «Тан хуэй яо» является важным источником для изучения истории данной династии. Более того, оно стало моделью для хуэй яо. составленных впоследствии.

Изложенный выше материал показывает, сколь важным этапом в истории становления китайской исторической науки был период Хань-Тан, т. е. II в. до н. э. – X в. н. э. Если предшествовавшее ему тысячелетие являлось временем ее разбега, выработки первых концепций и подходов, фиксации и осмысления хода исторического процесса и поисков путей его отражения (гадательные надписи, инскрипции на бронзовых сосудах, первые письменные источники, деятельность Конфуция и т. д.), то последующие одиннадцать веков, и особенно их начало – Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.) и конец – Тан (618-907), благодаря труду большой плеяды историков, обозначили период ее зрелости. Собственно говоря, почти все основные жанры исторических произведений, их конструкция, теоретические установки, принципы отношения к изучаемому материалу, многие конкретные приемы (комментарии, фаньце и т. п.) появились именно в указанную эпоху, став прочным базисом дальнейшего, прежде всего количественного, развития китайской историографии. Опережая хронологическое изложение, можно сказать, что только столкновение с европейской наукой в XIX и особенно XX вв. вывели ее на новый виток развития.

§ 3. Историческая мысль в Китае в XI—XX вв.

После падения династии Тан Китай вошел в полосу сложных поворотов его истории. Сначала последовал короткий период Удай Шиго (907960), когда на части Северного Китая последовательно сменили друг друга пять эфемерных династий, а на остальной территории существовали десять государств. Затем страна была объединена династией Сун (9601279), которой, однако, не удалось восстановить мощь, славу и размеры Танской империи. Далее, ее соседями были не только такие относительно небольшие государства, какСи Ся (1038-1227) на северо-западе или Дали (937-1253) на юго-западе, но и мощные кочевые образования на севере: киданьское Ляо (907-1125), чжурчжэньское Цзинь (1115-1234) и пришедшее им на смену самое сильное из них – Монгольская империя (12061368). И наконец, в результате внутренней слабости и под ударами северных кочевников Суны постепенно теряли территорию и свободу политического и военного маневра. В 1127 г. они были вынуждены оставить почти весь бассейн Хуанхэ, удержав под своей властью лишь южные районы страны, поэтому период 1127-1279 известен как Нань Сун (Южная династия Сун). В 1279 г. Китай был окончательно завоеван монголами, основавшими свою династию Юань (1280-1368). Она пала в результате крестьянского восстания, вождь которого установил китайскую династию Мин (1368-1644). Последнюю, в свою очередь, свергли маньчжуры, создавшие затем династию Цин (1644-1911), завершившую имперскую эпоху истории Китая. Именно это время, Удай-Цин, представляет собой следующий период китайской историографии, когда продолжалось развитие ее традиционных форм. Конечно, его можно бы подразделить на более мелкие этапы, но, думается, что в этом нет особой необходимости. Во-первых, весь он был достаточно единым с точки зрения характера и языка появлявшихся тогда исторических трудов. Даже XIX в., когда под влиянием европейских государств Китай в целом и китайская наука в частности стали понемногу меняться, не принес каких-то резких и значащих перемен. И лишь в XX в., после падения Цин, в результате «движения четвертого мая» 1919 г. – революционного порыва студенчества, преследовавшего несколько целей, одной из которых была борьба за новую культуру, и в том числе за введение в литературу всем понятного разговорного языка вместо классического, доступного только образованной элите, начался процесс некоторой модернизации и европеизации китайской науки.