Текст книги "Лик зверя (СИ)"

Автор книги: Василий Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Ветер свистит в ушах, ноги упруго отталкиваются, каждым шагом выбрасывая тело далеко вперед. Силуэт все ближе. Малиновый глазок таращится угрожающим оком, едкий запах табака касается ноздрей. Фигура приближается: посеревшее, усталое лицо, дряблые щеки, темные мешки под глазами. Прыжок.

За мгновение до того, как дверь захлопнулась, Ольга ударила мужчину плечом, влетев в проем, перекатилась через голову. Подхватившись, она рванулась назад, в едином движении захлопнув дверь, и удержав мужчину от падения. Тот испуганно дернулся, но, ощутив подбородком лезвие, замер, боясь шевельнуться.

Кольнув ножом пленного, Ольга прошипела:

– Мне нужна информация по вашей конторе. Где компьютер с данными?

Мужчина сглотнул, произнес сдавленно:

– Данные на машинах, на втором этаже, но…

– Веди!

Пленный хотел что-то добавить, но ощутив, как лезвие погружается в кожу, охнул, побледнев до синевы, повис всем телом. Выпустив потерявшего сознание, Ольга бросилась к лестнице, взлетела, едва касаясь ступеней. Короткий коридор, одинаковые прямоугольники дверей. Ольга дернула за ручку. Закрыто. Перешла к следующей. То же самое. Нахмурившись, она рванула третью.

Просторная комната, приглушенный свет от укрытых в стены плафонов, десятки мониторов мерцают полосками схем и перемигиваются цифрами данных. За столами в напряженных позах пятеро мужчин: пальцы стучат по клавиатурам, глаза прикипели к дисплеям. На звук повернулся один, взглянул с удивлением. Заметив движение, покосился второй, за ним третий, и вот уже все пятеро смотрят с вопросом в глазах.

Ольга обвела мужчин взглядом, сказала с угрозой:

– Мне нужны жесткие диски. Открывайте машины – вытаскивайте.

Ближайший мужчина нахмурился, сказал сурово:

– Мы не собираемся…

Ольга выхватила пистолет, ударила наотмашь, вместе с каплями крови выбив белое крошево зубов, бросила сухо:

– Быстро.

Мужчины побледнели, засуетились, принялись разбирать стоящие тут же, под столами, корпуса компьютеров. Глядя на их неловкие движения, Ольга прислушивалась к шуму на улице, отстраненно размышляя, сколько осталось времени до того момента, когда…

Один из мужчин отпрыгнул, развернулся, выхватывая оружие. Два выстрела слились в один. Ольга ощутила, как в висок больно ударила выбитая пулей бетонная крошка, равнодушно проследила за падением тела, понимая что это конец. Сейчас на выстрел сбежится все охрана и тогда…

ГЛАВА 22

Отчаянье накатило так, что поплыло перед глазами, а в ушах зашумело. Она пошатнулась, чтобы не упасть, оперлась спиной о стену. Рука задрожала, сердце холодной лапой стиснул страх. Вот и все. Еще немного, и ее найдут, и если не убьют сразу, то обезоружат, вернув в одну из жутких синих комнат, где предстоит закончить жизнь, превращенной в безвольное существо, без мыслей, без чувств, без желаний.

Чувствуя, что еще немного, и она упадет, свернется эмбрионом, отдаваясь на милость победителя, Ольга зарычала, замотала головой. Зубы вцепились в губу, нажали так, что плеснуло кровью. Боль отрезвила, а солоноватый вкус взбодрил. Собравшись с силами, зверь внутри вновь оскалил зубы. Уцепившись за ощущения, как за спасительную нить, Ольга медленно, шаг за шагом, выбралась из пучины безумия, куда готова была низринуться еще секунду назад.

Кровавым оскалом улыбнувшись мужчинам, что замерли в опасливом ожидании, Ольга произнесла:

– Я закончу сама.

Она метнулась к ближайшему компьютеру, отбросила крышку, рванула упрятанный в корпус жесткий диск. Жалобно скрипнул металл, резными осколками брызнули болтики. Сжимая драгоценную ношу, Ольга шагнула к следующему компьютеру. Спустя минуту, она вышла из комнаты, на ходу распихивая винчестеры во внутренние карманы. Мужчины проводили ее ошарашенными взглядами, боясь двинуться даже после того, как за жуткой гостьей захлопнулась дверь.

Лестница. Короткий спуск. Первый этаж. За дверью шум голосов. Щелкают взводимые автоматы, раздаются отрывистые слова команды. Ольга подошла к двери, секунду вслушивалась. Рукояти пистолетов влипли в ладони, пальцы застыли на крючках. Обоймы полны, а патроны досланы в стволы, нужно лишь нажать.

– Выбивай!

Команда звучит резко, призванная запустить процесс захвата неожиданно для противника. Неожиданно для кого-то, но только не для нее. Уши улавливают шорох одежды и неровное дыхание затаившихся за дверью бойцов, ноздрей касается запах пота и страха. Губа хищно поднимается, обнажая окрашенные собственной кровью зубы. Сгрудившиеся за дверью воины не уверены, они не знают с кем предстоит встретиться. И это хорошо. Иначе запах страха был бы намного сильнее, настолько, что перебил бы запах гари.

Удар. Сорванная с петель, дверь влетает внутрь в облаке щепы. И почти одновременно, лишь на долю секунды позже, пистолеты извергают кусочки злого свинца. Возникшие в проеме фигуры дергаются. Силой ударов их выталкивает назад, где, лишенные упора и жизни, они медленно заваливаются навзничь.

Снаружи доносится грохот, шквал выстрелов напрочь забивает слух, так что не слышно даже проносящихся над головой свинцовых ос. Выпускаемые десятками, пули наполняют помещения, вонзаются в стены, крошат бетон, с яростным чавканьем врезаясь в неподатливую фактуру стен. Секунда передышки. Пока руки лихорадочно меняют опустевшие рожки, и вновь грохот. Воздух наполняется бетонной пылью, что забивает ноздри, насыпается в глаза, рот, не дает дышать.

И вновь передышка. Бойцы готовят новую атаку, но уже не так уверенно, опасаясь, что неуловимый враг каким-то образом остался жив под грудой пуль. Что ж, они не так уж и не правы. Под таким огнем нельзя остаться целым, левая нога саднит болью, правый бок заливает теплым, чуть хуже чем обычно ходит рука. Однако, знай они правду, вряд ли пошли бы прежде, чем сровняли дом с землей.

Шарик гранаты вылетает в дверь незаметной тенью. Так, чтобы не задеть маячащие в проеме фигуры. Чуть выше, прямо между голов. Три. Два. Один. По ушам бьет грохот, тугой кулак воздуха вышибает стекла. Неподалеку, в коридоре, шлепается чья-то оторванная кисть, дергает пальцем, нажимая на отсутствующий крючок. Жуткая сюрреалистическая красота. Так хочется досмотреть, но нет времени. Нужно бежать. Пока преследователи недвижимы, вжавшись в землю, лежат ничком. Пока тело в состоянии, а мышцы наполнены силой. Только, почему так тяжело бежать…

Превозмогая боль, Ольга понеслась вдоль коридора, в обратную от двери сторону. Коридор оканчивается окном, вернее, оканчивался. Сейчас лишь искрошенные пулями, ободранные края, и черный провал свободы. Прыжок. Мышцы сводит болью, в боку что-то лопается. Короткие мгновенья полета. Руки разведены, подобно крыльям. Пистолеты дергаются. Раз, другой, третий. Затаившиеся во мгле бойцы дергаются следом: один, другой, третий, остаются недвижимыми тенями, бессильными, безжизненными.

За долю секунду до удара о землю, Ольга свела руки перед лицом, спружинив ладонями, перекатилась через голову, понеслась зигзагом. Позади закричали, защелкали хлопки выстрелов, подсвечивая ночь веселыми вспышками огней. Воздух наполнился гудением. Справа здание столовой, в окнах мелькают силуэты. Слева казарма. У дверей суетятся вооруженные фигуры. До забора совсем близко. Еще чуть-чуть, и можно будет перемахнуть, уйти в спасительный лес.

Из тьмы вырастает новое здание. Ноздрей касается запах солярки. Ангар! Понимание вспыхивает радостью. Резко сменив направление, Ольга бросилась к воротам. Навстречу выскакивает фигура, на ходу вскидывая автомат. Пистолет дергается, выплевывая последний заряд. Нелепо взмахнув руками, фигура заваливается. Ноги переступают еще теплое тело, рука рвет за ручку, распахивая дверь. Полутемная пещера ангара.

Тяжело дыша, Ольга остановилась, обвела глазами помещение: новенький трактор, пара легковушек, громада грузовика. В дальнем углу нечто угловатое, плохо различимое в темноте. Ольга побежала, подволакивая ногу. Сердце бьется с надрывом, при каждом шаге от боли в глазах вспыхивают огни, а из груди рвется задушенный крик. Грохот выстрела. Плечо взрывается болью. Рывок в сторону, поворот, выстрел почти не глядя. Прячущийся за легковушкой мужчина утыкается лицом в капот.

Стены качаются, шум в ушах все сильнее. Только не сейчас. Продержаться, еще немного, совсем чуть-чуть. Отдых, лечение – все потом, сейчас же нужно собраться с силами. В кровавых всполохах протаивают квадратные формы: выпуклые пластины брони, утопленные толстые стекла, мощный «намордник» из перевитых стальных труб. Бронированный фургон, в каких в городе перевозят деньги, а в армии важных персон.

Ольга подошла ближе, уцепилась за ручку дверей, дернула. Если машина закрыта, все закончится. Чтобы вскрыть нет ни времени, ни сил. Дверь подалась, отворилась. Ольга ввалилась в кабину, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, заняла место водителя. Руки рванули обшивку, зашарили, копаясь в переплетении пластиковых жгутов. Потеряв чувствительность, пальцы ходят с трудом, отыскивая провода зажигания. Сухой треск, внизу вспыхивает пучок злых искр, на мгновение освещая кабину. Пальцы неприятно колет. Вспышка. Еще одна. Сонно рявкает мотор. Но, поворчав, затихает. Ну! Заводись же!

С грохотом распахивается дверь, в проеме возникает перекошенное ненавистью лицо. Рука отрывается от провода. Тычок. С застрявшим в глазнице ножом лицо исчезает. Вновь поиск провода. Пальцы путаются в проводах. Вспышка. Еще одна. Наконец, мотор заводится, взревывает. От работы стального сердца корпус едва заметно вибрирует. Нога ложится на газ. Рука обхватывает ручку переключения скоростей. Теперь главное не потерять сознание.

Мотор ревет, броневик вздрагивает, срывается с места. Руки вцепились в руль, удерживая машину, выкручивают баранку то в одну сторону, то в другую. Машина мягко вздрагивает, а ворота распахиваются, открывая путь к свободе. Теперь нужно миновать пропускник. Нога выжимает газ, мотор надсадно ревет, разгоняя бронированную махину. Снаружи мелькают фигуры, разбегаются, стреляя с безопасного расстояния. Пули весело стучат по броне, звонко отскакивают.

Увидев ворота, Ольга застонала. Проход закрывает тяжелая металлическая панель. Не привычные створки, а цельная пластина, передвигающаяся по мощной рельсе сверху. Выбить такое почти невозможно. Но, выхода нет. По бокам толстенный бетонный забор, а позади наседают противники. Выстрелы все чаще, стекло уже покрылось трещинами.

Разгон. Нога выжимает газ. Машина ревет, как зверь, разгоняется для таранного удара. Может остановиться, пока не поздно, выйти, попытаться перебраться через стену? Ведь удар в лоб – верная смерть. Мысли мечутся в черепе, как загнанные в клетку птицы. Плита все ближе, вот уже видны швы сварки. Нога выжимает газ, руки вцепились в руль, глаза держат цель. Ближе, еще ближе. Сердце сжимается в предчувствии непоправимого. Удар!

В черепе вспыхивает взрыв, глаза застилает красным, а по лицу течет теплое. Она уже умерла, или это агония, когда, полумертвый, разум генерирует не связанные с действительностью ощущения? И откуда эти вибрации? Тело отходит от шока. Сквозь гул в ушах доносится натужный гул мотора, перед глазами мельтешат тени деревьев. Невероятным усилием сгруппировавшись, Ольга рванула руль, уходя от столкновения с толстенной сосной, выкрутила, укладывая машину на новый курс.

Мотор взревел, взвизгнули колеса, броневик покачнулся, но вышел из заноса, полетел, наращивая скорость. Позади слышны выстрелы, но все тише и тише. И вот лишь рычание мотора. Преследователи отстали. Душу охватывает радость, а губы растягиваются в улыбке. Все получилось. Она смогла! Вышла живой оттуда, откуда выйти была не должна.

Тело сотрясается от несдерживаемых спазмов, не в силах справиться с безмерной радостью, какая бывает, когда, смирившись с неминуемой смертью, вдруг обнаруживаешь, что удалось выжить. Но разум гасит порывы, брови складываются в линию, а губы сжимаются. Она ранена, а до жилья еще нужно добраться. К тому же броневик мотает так сильно, что руки с трудом держат руль. Не иначе, пробиты колеса. На таком далеко не уедешь.

Последние силы уходят на удержание машины, что бросается в стороны, словно обезумевшее животное. За стеклом пляшут деревья, поворот сменяется поворотом. Лес кажется бесконечным. Но вот в деревья показалась прореха, сноп света от фар провалился во тьму. Трасса! Рывок. Руки выкручивают руль, укладывая машину на новый курс. Еще один шаг к спасенью. Но сколько же их еще.

Неподалеку, впереди, фары выхватывают из темноты громаду дальнобойщика. Кто-то остановился на ночь. Руки выворачивают руль, нога выжимает тормоз. Пролетев с полсотни метров, и развернувшись поперек дороги, броневик встал. В свете фар от машины метнулась тень. Удивительно быстро, или, от потери крови она уже не в силах нормально реагировать. Дверь распахнулась, в проеме обозначился силуэт. Рука через силу выдернула оставшийся нетронутым пистолет, взметнулась и… опала. За дверью, подсвеченный отблесками фар, застыл Ярослав, брови сведены, взгляд впился в ее лицо.

Чувствуя, как губы невольно раздвигаются в улыбке, Ольга прохрипела:

– Откуда ты здесь?

Ярослав покачал головой, произнес сдавленно:

– Колесо пробил, подзадержался с заменой. Но это, в данном случая, явно не самое интересное.

Облегчение накрыло ласковой волной. Страшное осталось позади, сейчас ей помогут, спасут. Ольга ощутила, как ее подхватывают, куда-то несут. Ненадолго обдало холодом, мелькнула темная стена леса. Затем пахнуло теплом, вспыхнула лампа, осветив знакомую обстановку кабины. Ольга отстраненно следила за действиями Ярослава. Вот он достал аптечку. Вот в руках возник шприц. Небольшая прозрачная ампула. С сухим хрустом отламывается кончик, содержимое переходит в шприц. Укол. Еще укол. Ольга поморщилась, чувствуя, как сознание начинает плыть, поинтересовалась:

– Это новое слово в медицине, колоть по десять раз в разные места?

Ярослав заглянул ей в глаза, приложил руку к шее, выслушивая пульс, сказал без улыбки:

– Вопросы безопасности.

Удовлетворившись осмотром, он выбросил шприц, потянулся к ключу зажигания. КамАЗ дернулся, вырулил на трассу, пошел, набирая ход. Ольга некоторое время наблюдала за Ярославом, удивляясь непривычно жесткому выражению лица. Лицо друга закаменело, взгляд раз за разом отрывается от дороги, обращаясь к зеркалу заднего вида. От наблюдения отвлекла спина, занемевшая от неудобного положения. Ольга попыталась сдвинуться, но… не ощутила рук. Она попыталась вновь, затем еще и обнаружила, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Их попросту не было. Заметив, что спутник искоса наблюдает за ее попытками, Ольга прошептала со слабой улыбкой:

– Похоже, я совсем плоха. Тела не чувствую.

Ярослав покивал, сказал с удовлетворением:

– Значит, все в порядке. Препарат действует.

Ощутив в его словах недоговоренность, Ольга переспросила:

– Препарат?

– Анестезия. Так сказать, во избежание.

Чувствуя, что перестает что-либо понимать, Ольга произнесла с запинкой:

– Во избежание… чего?

Ярослав усмехнулся.

– Участи тех, кто, твоей милостью, остывает сейчас в… санатории неподалеку. Да и всех прочих тоже.

Сердце неприятно защемило. Ощущение неотвратимой опасности вырвало из объятий беспамятства. Собрав разбегающиеся мысли, Ольга сосредоточилась, осторожно спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Ярослав перестал коситься в зеркало, произнес:

– Что ж, пожалуй, можно открыть карты. Тем более, что это уже ничего не изменит. Скажу честно, работать с тобой было не сложно, и где-то даже… приятно. Гораздо приятнее чем с прочими.

– О чем ты? – чувствуя, как страшное подозрение сковывает грудь холодом, выдохнула Ольга.

– О моей работе, – отозвался Ярослав. – Сказать по чести, не думал, что ты вернешься живой. Все же разработки подобного уровня секретны, и охраняются соответственно, чтобы одна, пусть даже прошедшая лабораторию, девушка, могла невозбранно прошерстить объект, походя выкрав… что там у тебя в карманах, жесткие диски? ценнейшую информацию.

– Так ты все знаешь? – выдохнула Ольга. – О лаборатории, о киборгах, о…

Ярослав поморщился, прервал:

– Не лучшее определение. Правильнее будет назвать вас мутантами: пересадка тканей, гормональные инъекции, эксперименты с геномом. Киборги более перспективное направление, и занимаются ими не здесь. – Перехватив яростный взгляд спутницы, он усмехнулся, спросил устало: – Ты что-то хочешь узнать?

Ольга прошипела:

– Но… как ты мог? Почему…

– Почему не сказал? – Ярослав пожал плечами. – Ну, извини. В мои планы входили несколько другие обязанности. Слежка, ведение, подстраховка объекта. Полагаю, даже для твоего затуманенного мутациями разума не прошли незамеченными события последних дней. Сколько раз тебя пытались устранить, пять, семь?

Ольга прохрипела неверяще:

– Ты меня охранял? Но… зачем!?

– Потому, что таково задание. – Ярослав вновь пожал плечами. – Целью Владимира было завалить проект, мне же требовалось помешать. Чтобы было понятней, поясню. Как я уже говорил, «Киборг» более поздний проект, соответственно, вложения больше, цели масштабнее. После того, как программа «Мутагенез» себя не оправдала, разработки пошли в новом направлении. Но, тем не менее, в качестве подстраховки отдельные лаборатории, вроде той, где ты навела шороху, продолжают заниматься экспериментами, собирая и модифицируя «материал» в соответствующем ключе.

– Каком ключе? – спросила Ольга, догадываясь, что услышит.

– Увеличение силы, обострение природных чувств, повышенная реакция. Все, что может быть полезно для создания бойцов. Не буду углубляться, думаю, тебе и так все понятно. К сожалению, проект столкнулся с трудностями, которые до сих пор не преодолел. В определенный момент у подопытных начинается деградация разума, с одновременным усилением ярости и ослаблением контроля. Говоря по простому, люди звереют. – Он хмыкнул. – Да ты и сама сталкивалась. Та девушка, живущая в частном секторе, с набитым останками собак и людей погребом.

Воспоминание встало перед глазами во всех ужасных подробностях, заставив содрогнуться. Ольга произнесла ошарашено:

– Я помню. Но… если я тоже прошла через это, почему…

– Не превратилась в животное? – Ярослав взглянул с усмешкой. – Отчасти превратилась. Надеюсь, ты не думаешь, что я не заметил твоих истовых занятий штангой, хотя, до этого ты не притрагивалась к отягощениям и пальцем. Да и ночные прогулки, после которых на стенках ванны оставались розовые потеки, а от одежды несло кровью, при всем желании пропустить было сложно.

Ольга закрыла глаза. Каждое слово Ярослава вбивало в сиденье сильнее молота. Все это время она ощущала себя бывалой, познавшей жизнь женщиной, едва ли не супер человеком, с отличными способностями и недюжинным интеллектом. А оказалось… На протяжении почти полгода она жила с парнем, и не только не догадалась, но даже не заподозрила, что рядом не влюбленный простак, а матерый агент какой-то загадочной организации, который не просто знает о ней все, но и охраняет!

С трудом сдерживаясь, Ольга поинтересовалась отстраненно:

– Прости, что не заметила, но… в чем выражалась охрана?

Ярослав повернулся, с интересом вгляделся в лицо подруги, сказал задумчиво:

– Издевка – хороший признак. Ум не утратил остроты, да и здоровье позволяет. Находящийся при смерти не язвит. – Помолчал, собираясь с мыслями. – Я уже говорил, но, повторюсь. У Владимира была цель – завалить проект. Поэтому он владел информации обо всех проходящих реабилитацию мутантах, уж прости, если коробит, но термин отражает суть. Все что ему требовалось, это вовремя выявить тех, кто не спешил звереть, или, что реже, но хуже, успешно социализировался.

– Вроде меня? – бросила Ольга с усмешкой.

– Вроде тебя. – Кивнул Ярослав. – И «помочь» им встать на путь деградации.

– Как?

– Критические ситуации, требующие агрессивных действий. Снимающие контроль фармпрепараты. Надо сказать, действовал он более чем профессионально. Многие вещи я успевал отлавливать в последний момент. К примеру, белковые добавки, полученные от твоего незабвенного тренера. Ведь я сперва даже не обратил внимания! Благо, хватило ума… Пришлось в срочном порядке пичкать тебя конфетами с антидотом.

Ольга прошептала неверяще:

– Так эти конфеты… Вот почему после них так сильно клонило в сон.

Ярослав хмыкнул.

– Ага. Пришлось напрячь химический отдел. Надо сказать, я сильно перенервничал тогда. Боялся, не успею. Но, ничего, обошлось. Хотя выглядела ты в тот момент не очень важно.

– Не проще ли было выкинуть протеины, или заменить упаковку? – Ольга взглянула с подозрением.

Ярослав покачал головой.

– Аккуратность. Нельзя было вызывать подозрений. Перестройки в организме обострили твою недоверчивость настолько, что, заметив подмену, ты просто могла сбежать, или, под настроение, грохнуть меня как-нибудь ночью. Извини, но в планы это не входило. – Он помолчал, добавил с подъемом. – Да ты и сама молодец. Сама справлялась с проблемами. А под конец разошлась настолько, что я едва успевал заметать за тобой следы.

Ответ особо не интересовал, но Ольга спросила:

– Зачем?

– Чтобы не вышли на меня. У Влада были все карты, за исключением одной – он не подозревал о моем существовании. Вернее, о существовании меня, как отличного от «легенды» человека. Узнай он правду – на мне можно было поставить крест, да и на тебе тоже… Собственно, как и на всем проекте.

Ольга молчала. Ослабленный болью и усталостью, разум оказался не готов разом воспринять всю чудовищность и изощренность происходящего. Элементы мозаики складывались постепенно, покрутившись перед мысленным взором, на мгновение вспыхивали озарениями, после чего занимали свое место, гармонично накладываясь одно на другое, пока не осталось лишь одна неясная деталь.

Помедлив, Ольга задала вопрос, что занимал намного больше все прочего.

– Твое задание выполнено. Влад погиб. Финансирование проекта не закроют. А… что со мной? Ты меня отпустишь?

Задавая вопрос, Ольга насколько могла, удерживала на лице безразличное выражение, и даже опустила веки, чтобы блеском глаз не выдать охватившее лихорадочное возбуждение.

Ярослав долго не отвечал, наконец сказал холодно:

– Ты хорошая девочка, и у нас было даже нечто наподобие семьи, но действительное отличается от желаемого. Я должен привести тебя заинтересованным лицам, после чего предоставить отчет о проделанной работе. Отпуская тебя, я слишком многим рискую. Прости.

Все стало на свои места. Жизнь не сказка. Это лишь в легендах принц спасает принцессу, и потом они живут долго и счастливо. Медленно, и очень осторожно, Ольга выдохнула. Последние сомнения растворились без следа. Остался лишь холодный рассудок и сдерживаемая, темная ярость, что с каждым мгновением разгоралась все сильнее, поднимаясь из глубин естества.

Попытки, что все это время она повторяла, не переставая, увенчались успехом. Пальцы правой руки шевельнулись, подушечки приятно закололо, а по кисти пошло распространятся живительное тепло. Еще немного, и рука разогреется настолько, что, преодолев действие анестетика, сможет разогнуться. Не далеко. Ровно настолько, насколько нужно, чтобы кончиками пальцев дотянуться до щиколотки, где, заткнутый за ремешок, дожидается своей очереди короткий клинок.

Глаза сместились, искоса взглянули в сторону спутника, на пульсирующую на шее, под челюстью, беззащитную голубую жилку. Уголок рта едва заметно дрогнул, намечая улыбку, и одновременно дернул губой внутренний зверь, обнажая хищный оскал невидимых, но от того не менее смертельных клыков.