Текст книги "Лик зверя (СИ)"

Автор книги: Василий Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Лицо незнакомки по-прежнему оставалось неподвижным, а глаза потухшими, но, наблюдая, как она расправляется с пищей, Ярослав ощутил невероятное облегчение: гостья сделала что-то сама, без принуждения. И, хотя, действие оказалось простым, а движения неловкими, начало было положено. Чувствуя небывалый подъем, Ярослав вооружился вилкой и приступил к трапезе, не забывая внимательно следить за незнакомкой, чтобы не пропустить, если ей потребуется нечто большее, чем лежащие на столе продукты.

По мере того, как тарелка пустела, челюсти девушки двигались все медленнее, пока наконец не замерли, одновременно повисла рука, подцепив ложкой последний пельмень, но так и не оторвавшись от тарелки. Ярослав встал, осторожно вынул ложку из пальцев гостьи, убрал со стола. Отмывая посуду, он временами косился на незнакомку, но безжизненный вид девушки уже не вызывал уныния. В душе прочно поселилась уверенность: рано или поздно она придет в себя, не может не прийти!

Сложив очищенную посуду горкой, Ярослав убрал остатки продуктов в холодильник, затем приблизился к девушке, долго смотрел в лицо, произнес с улыбкой:

– Ну что ж, пойдем, покажу хозяйство.

Реакции не последовало, но Ярослав и не надеялся. Взяв гостью за руку, он повел ее в зал, предусмотрительно обходя углы и внимательно следя, чтобы девушка по неосторожности не ударилась о выступающие детали интерьера. Продвигаясь по залу, Ярослав по-очереди указывал на вещи, красочно и в деталях рассказывал историю каждой, пока не завершил круг, после чего снял со шкафа старый альбом с фотографиями, усадил гостью на диван, и принялся перечислять всех изображенных родственников и друзей, вспоминая смешные эпизоды и хохоча от души.

Время от времени поглядывая на отстраненное лицо гостьи, Ярослав ощущал себя идиотом, но лишь стискивал зубы и продолжал рассказ. Девушка молча сидела рядом, вперив невидящий взор в альбом, и было не понять, то ли происходящее вокруг проходит мимо, не касаясь погруженного во тьму сознания, то ли, утомленная, она размышляет, не прекратить ли затянувшуюся игру, огорошив новоявленного товарища жестокой правдой.

Когда в горле начало першить, а за окном сгустились сумерки, Ярослав отложил книгу, согнав с лица осточертевшую улыбку, устало произнес:

– Давай-ка я тебя уложу.

Встав, он мягко, но решительно, поставил девушку на ноги, поддерживая за талию, повел в маленькую комнату, где, до последнего дня совместной жизни, обитала жена, и куда, без крайней необходимости, он старался не заходить.

ГЛАВА 3

Мягкий ком подушки под головой, нежные, едва ощутимые, прикосновения постельного белья. Одеяло сбилось, открыв правую ногу и едва ощутимый сквозняк приятно холодит кожу. Ольга открыла глаза. Белый потолок с паутинкой тоненьких трещин, в стороне недвижимым пятном застыл солнечный зайчик, перевернутым грибом свисает абажур люстры, золотистые ворсинки каймы чуть покачиваются в такт движению воздуха.

Взгляд пробежался по потолку, скользнул на стену, пройдясь по цветастому рисунку обоев, перешел ниже, охватывая интерьер в целом. Пыльное трюмо со множеством баночек и бутылечков, бельевой шкаф, у окна деревянный столик с витиеватыми резными ножками, часть столика и подоконник заставлены горшочками с цветами. Большая часть цветов пожухла, изломанными палками торчат стебли, иссохшие листья скручены серыми трубочками, лишь несколько еще живы, тянут к свету пожелтевшие веточки.

Ольга некоторое время следила за дрожащими в льющемся из окна потоке света пылинками, пытаясь вспомнить, что это за место, и каким образом она здесь очутилась, но перед глазами возникали лишь смутные картины и невнятные образы. Ольга нахмурилась, незнакомая обстановка не вызывала опасения, но провалы в памяти настораживали.

Спустив ноги с кровати, она уже собиралась встать, когда в боку кольнуло. Рука невольно дернулась к больному месту, пальцы прошлись по коже, наткнувшись на неровное, замерли. Ольга опустила глаза и ахнула. Там, где раньше была ровная поверхность бугрится нарост свежего шрама. Удивляясь непонятным образом возникшему рубцу, Ольга подошла к зеркалу. Глаза расширились, а из груди вздох ужаса: почти все тело оказалось покрыто рубцами, большими и маленькими, свежими и не очень, словно ее долго и усердно обнаженной возили по камням. Приглядевшись, Ольга нахмурилась – ни одной уродливой или кривой отметины, все рубцы идеально ровные, зашиты аккуратными стежками, и отличаются только длиной и направлением.

Догадываясь, что увидит, она повернулась к зеркалу спиной – тоже самое: плечи, спина, ягодицы, все в мелких шрамиках. Озадаченная, Ольга почесала затылок, уже не удивляясь, ощутила неровности и там. Взгляд вновь скользнул к зеркалу, оценивая, пробежался сверху вниз по фигуре, замер на уровне живота. Все же пара шрамов отличалась от прочих, круглые, как монетки, словно кто-то прикоснулся раскаленным металлом. В памяти шевельнулись воспоминания: забрызганные кровью стены, светлый прямоугольник выхода, сливающиеся в единое вспышки – одна за другой, и уплывающий во тьму пристальный взгляд смутно знакомых глаз.

Воспоминание всколыхнулось и исчезло, оставив после себя тягостный осадок. Оля внимательно осмотрела комнату: ни вещей, ни сумочки, лишь в углу, на стуле, аккуратно расправленные, лежат вещи, но, судя по покрою и состоянию, больше напоминают мужские обноски чем женское белье. Ольга поморщилась, мало того, что она находится в незнакомой квартире, без вещей, покрытая непонятно откуда взявшимися шрамами, так еще и ничего не помнит.

Ситуация выглядела парадоксально, и где-то даже смешно, если бы не такое количество неизвестных. Напряженно размышляя, Ольга повернулась к окну, собираясь осмотреть улицу, но в этот момент запирающая комнату дверь скрипнула. Усиленный тишиной и напряженным состоянием, звук ударил по нервам, вызвав мощный выброс адреналина. Мышцы рванулись, унося тело в сторону, комната на мгновение смазалась, и спустя секунду Ольга вжималась в стену, скрытая от входящего выступом бельевого шкафа.

Ощущая, как бешено колотится сердце, Ольга замерла, боясь выдать себя хоть звуком. Один шаг, другой. Шорох прекратился. По всей видимости, человек осматривался. Раздался удивленный возглас:

– Ничего не понимаю. Я же собственноручно уложил ее в постель!

Слова прозвучали беззлобно. Пожав плечами, и мельком удивившись своей столь острой реакции, Ольга отлепилась от стены и вышла из укрытия.

Расширенные от удивления глаза, отвисшая челюсть, замершие в движении руки, отчего нелепость позы проявилась лишь ярче – возле входа в комнату каменным изваянием застыл парень. Ольга окинула незнакомца взглядом. Невысокий, подтянутый, с широким разворотом плеч и крепкими руками, парень приятно радовал глаз хорошей физической формой, черная майка – безрукавка и выцветшие джинсы также смотрелись гармонично. Со спортивной фигурой несколько контрастировало лицо, округлое, лишенное мужественно выдвинутого подбородка и широких скул, оно несколько смазывало впечатление, но ясные голубые глаза, сейчас широко распахнутые, попятнанный веснушками нос, и детские, чуть припухлые губы располагали к общению, намекая на добродушный нрав и миролюбие хозяина.

Не ощутив в парне угрозы, Ольга улыбнулась, произнесла замедленно:

– Наверное, мой вопрос покажется глупым, но… где я, и как здесь очутилась?

Хотя это казалось невозможным, но глаза парня расширились еще, став похожими на два блюдца. Он попытался что-то сказать, но в горле заклокотало. Оля с удивлением и интересом смотрела, как незнакомец откашливается и смешно трясет головой. Наконец, он собрался с силами, выдохнул:

– Я собирался задать тот же вопрос, как только ты придешь в себя.

Ольга спросила с подозрением:

– Что значит приду в себя?

– Ты ничего не помнишь? – Брови парня вновь взлетели к переносице.

По-прежнему подозревая шутку, Ольга сдержано ответила:

– Как видишь, нет. И буду признательна, если ты меня просветишь.

В глазах незнакомца промелькнуло странное выражение, когда он сказал:

– Мне бы и самому хотелось знать. – Заметив, как сдвинулись брови собеседницы, он выставил ладони перед собой, поспешно добавил: – Но сперва предлагаю позавтракать. Беседа на пустой желудок не лучшее занятие с утра… Кстати, меня зовут Ярослав.

Уже некоторое время ощущая дискомфорт в животе, Ольга улыбнулась уголками губ.

– Ольга. Но раньше чем мы позавтракаем, подскажи, где у тебя туалет.

Указывая, Ярослав вытянул руку и уже открыл рот, но дробью простучали шаги, и он обнаружил, что остался один. Потоптавшись, он осмотрелся, решительно переставил стул с одеждой в центр комнаты, и двинулся в кухню, размышляя, вспомнит ли после утренних процедур гостья о том, что кроме трусиков существуют и прочие элементы одежды, или придет как есть. Последний вариант, впрочем, был не лишен очарования. Не смотря на короткое знакомство, точеная фигурка девушки успела отложиться в памяти, и если бы не предстоящий серьезный разговор, Ярослав оставил бы стул на месте, а то и вовсе убрал.

Вполуха прислушиваясь к доносящемуся из ванной плеску, Ярослав сделал салат, разлил по стаканам минералку и поджарил хлебцы. Критически осмотрев результаты работы, он с удовлетворением кивнул. В свое время он не брезговал плотным завтраком, но жена, поборница здорового образа жизни, приучила с утра не нагружать желудок, и, хотя, с тех пор многое изгладилось из памяти, привычка к умеренности сохранилась.

Занятый приготовлениями, он пропустил момент, когда плеск затих, и вздрогнул, когда, в очередной раз повернувшись, обнаружил гостью за столом. Ярослав успел удивиться, как девушка сумела беззвучно пройти по скрипящим половицам, но мысли уже устремились в ином направлении. Гостья пришла напрямую из ванной, в качестве одежды завернувшись в полотенце, но ткань оказалась недостаточно велика, так что груди выступили над верхним краем настолько, что проглядывались кончики, от холодной воды затвердевшие и сморщенные. Ярослав невольно опустил глаза, гулко сглотнув, тут же поднял, снизу полотенце скрывало не намного больше.

Мельком окинув взглядом кухню, Ольга присела, пока хозяин суетился, задумчиво водила ногтем по столу, погрузившись в размышления. Едва Ярослав присел за стол, гостья вынырнула из размышлений, глаза сфокусировались на его лице, губы раздвинулись в улыбке, а глубокая морщина на лбу расправилась, оставив в напоминание о себе слабый, как легкий росчерк карандаша, след.

Ярослав поднял стакан с минералкой, немного смущаясь, произнес:

– Не могу похвастать хорошим вином, поэтому придется ограничиться минералкой. За знакомство!

Ольга подняла стакан, протянула руку. Стекло мелодично звякнуло, отчего скопившиеся на стенках пузырьки разом всплыли, вспенивая поверхность. Пригубив, Оля улыбнулась шире, успокоила:

– Я не привередливая. Минералки более чем достаточно. Но ты говорил, что…

Ярослав спохватился, поспешно произнес:

– Да, да. Конечно. Просто… я подумал, что ты сперва захочешь поесть.

Ольга взяла хлебец, положила кусочек масла. От жара масло тут же растаяло, поплыло янтарными каплями, растекаясь по поверхности и напитывая хрустящую корочку, подобно наполняющему соты меду. В глазах потемнело, а под ложечкой засосало так, что Ольга с трудом подавила стон, только сейчас поняв насколько голодна. Откусив кусочек, она замычала от удовольствия, замотала головой, ощущая, как вместе с пищей в организм вливаются силы. Обращаясь к хозяину квартиры, что смотрел на нее со смешанным чувством, Ольга произнесла с набитым ртом:

– Прием пищи мне не мешает слушать, так что… рассказывай.

Ярослав в восторге покачал головой, зрелище набросившейся на завтрак, подобно оголодавшему хищнику на свежее мясо, девушки завораживало. Испытывая сильные сомнения, что, занятая едой, гостья сможет хоть что-либо воспринять, Ярослав приступил к рассказу. Сперва он с трудом слышал сам себя, хруст хлебцев и чавканье заглушали слова, но, по мере рассказа, Ольга жевала все медленнее, ее брови сдвинулись к переносице, а на лбу вновь пролегла глубокая канавка.

Действия Ярослава казались странными. Сама она бы вряд ли стала проверять сданного в больницу бомжа, и, уж тем более, не потащила бы его домой, но больше удивляло другое: оказаться посреди тайги, на обочине, вдали от жилья, и прийти в себя только несколько дней спустя, да и то, лишь после ударной дозы физраствора, полученного в отделении детоксикации, и… никаких воспоминаний.

Задумчиво дожевывая кусочек, Ольга поинтересовалась:

– Какое сегодня число?

– Семнадцатое, – откликнулся Ярослав.

– Что ж, выпавшая из жизни неделя не такой большой срок… успею набрать загар. – Ольга мельком взглянула на отметины на руках, добавила с натянутой улыбкой: – На темном рубцы заметны меньше.

Ярослав посмотрел с некоторым удивлением, но, заметив, как гостья выскребает оставшиеся от хлебцев крошки, подхватился, загремел сковородой. Ольга пыталась протестовать, но Ярослав не слушал, нарезав буханку, он разбил оставшиеся яйца, и через несколько минут на столе вновь возвышалась горка из подрумянившихся, исходящих ароматом хлебцев.

После разговора Ольга заметно помрачнела, и Ярослав счел за лучшее оставить девушку наедине с мыслями. Дойдя до зала, он присел на диван. Рука привычно ухватила пульт, палец вдавил кнопочку. Экран протаял картинкой. С перекошенными рожами бегут солдаты, что-то выкрикивают на ломаном русском, не глядя, палят во все стороны. Из развалин, напротив, раз за разом выглядывает мужчина в форме войск НАТО, скаля в улыбке идеальные зубы, стреляет в ответ, убивая за раз двоих, а то и троих противников.

Поморщившись, Ярослав переключил канал, затем еще и еще. Картинки менялись, привлекая насыщенными цветами и динамичной сменой кадров, но он смотрел в полглаза, мысли упорно возвращались к гостье. Девушка вызывала двоякие чувства. С одной стороны, открытая, без привычной для многих женщин жеманности, что так раздражает мужчин, без излишних комплексов, гостья вызывала восторг и уважение, при воспоминании о наряде, в каком Ольга вышла из ванной, Ярослав ощутил жар внизу живота, но с другой… Удивительно ровная реакция. Узнай он, что провалялся без сознания почти неделю, к тому же очнулся неизвестно где, с исколотыми венами и обезображенным телом – снисходительной улыбкой бы не отделался. Да и любой другой человек на его месте. Хотя, вполне возможно, девушка чего-то не договаривает. Вены на руках шрамиками сами собой не покрываются, да и об избирательной потери памяти слышать не доводилось.

На экране возник тонущий теплоход. От выходящего из трюма воздуха у бортов вздымаются волны, поверхность воды покрыта точками голов утопающих, кто-то из последних сил машет руками, кто-то уже не шевелится. Стоя на палубе проплывающего мимо судна, диктор возбужденно вещает о сотнях жертв, горестно закатывая глаза, и едва не заламывая руки.

Привлеченный репортажем, Ярослав добавил звук, подался вперед, вглядываясь в картинку. Мысли спутались, потеряли строй, логическая цепочка рассыпалась, а подозрения улеглись, погребенные лавиной новостей. За катастрофами начался рассказ о строительстве нового микрорайона, а затем добрались и до сельского хозяйства. Краем зрения Ярослав отметил движение, повернул голову.

Ольга зашла в комнату, прислонившись к стене, со все возрастающим удивлением смотрела в телевизор. Покачав головой, отвела глаза, задумчиво произнесла:

– Не думала, что по центральному каналу могут транслировать прошлогодние новости.

Моргнув, Ярослав непонимающе переспросил:

– Прошлогодние новости?

– Ну да, – Ольга пожала плечами, – кто же собирает картофель в июле?

– В июле? – улыбнувшись, вновь переспросил Ярослав, подозревая шутку, но девушка смотрела серьезно, и улыбка сама собой исчезла. Мягко, словно разговаривая с маленьким ребенком, Ярослав сказал: – Но сейчас и есть сентябрь.

– Ты меня разыгрываешь? – замедленно поинтересовалась Ольга, заметно побледнев.

Вместо ответа Ярослав начал переключать каналы, выбрав один, с колонкой новостей, указал в верхний правый угол экрана. Ольга придвинулась ближе, некоторое время смотрела, не в силах отвести взгляд, затем деревянно отошла, выдохнула чуть слышно:

– Этого не может быть. – Резко развернулась, так что Ярослав вздрогнул, произнесла со страстной надеждой: – Но ведь на улице жара – отсюда чувствую!

Ярослав осторожно взял девушку под руку, подвел к окну. Указав на растущие неподалеку деревья, сказал:

– Действительно, осень непривычно жаркая, но, приглядись, они наполовину пожухли. Каким бы ни было знойным лето, в июле листва не желтеет.

Ольга ощутила, как к горлу подкатывает ком, а мысли суматошно мечутся в черепе. Если это не глупый розыгрыш, затеянный в непонятных целях ее новым знакомым, то это означает… В глазах потемнело от жуткого понимания. С момента, как воспоминания прерывались, смешиваясь в туманную кашу из невнятных образов, прошло намного больше времени, чем она даже могла предположить. Два с лишним месяца без сознания – бездна времени, за которое могло произойти все что угодно!

Перед внутренним взором пронеслись жутки картины, отобразившие все те кошмары, что она слышала о пропадающих без вести людях: посаженные на цепь, работающие за еду на закрытых «плантациях», невольные доноры органов, в мучениях ожидающие очередной безвозмездной операции.

Словно подтверждая страшные догадки тягуче заныло в боку, ближе к печени, а в сердце болезненно кольнула невидимая игла. Не обращая внимания на Ярослава, Ольга сбросила полотенце, закрутилась, пытаясь обнаружить места предполагаемых разрезов, необходимых для изъятия тканей. Паника накатила черной волной, гася тщетные попытки робко сопротивляющегося разума.

Внутри уже не просто ноет, боль разрастается, растекаясь по телу безжалостным огнем, рвет на куски. Перед глазами пульсируют кровавые ошметки – то, что оставил от органов скальпель умелого хирурга. В ушах усиливается гул, сперва тонкий, едва слышимый, он набирает мощь с каждой секундой, пока не превращается в невыносимый рев. Сознание тонет в водовороте ужаса, а висящий перед глазами черный ком оформляется в череп, скалящий зубы в жуткой ухмылке.

Вскрикнув, Ольга отпрянула, с силой ударившись о стену, сползла на пол. Онемев, Ярослав наблюдал, как конвульсивно дернувшись, тело девушки застыло, глаза закатились, а лицо посерело, будто подернулось пеплом. Преодолев оцепенение, он рванулся к холодильнику, где, на одной из полочек, хранилась предназначенная для крайних случаев пачка лекарств.

ГЛАВА 4

Завернувшись в плед, Ольга сидела на постели, невидяще глядя перед собой. Случившийся сутки назад странный приступ, высосал из организма все силы. Несколько раз приоткрывалась дверь, в комнату заглядывал Ярослав, с вопросом в глазах, внимательно смотрел на гостью, но Ольга не шевелилась, и, разочарованный, хозяин квартиры удалялся. Мысли вяло бродили в голове, не в силах вырваться из замкнутого круга непонимания. Перед внутренним взором возникали одни и те же вопросы: где она была эти месяцы, почему тело покрылось шрамами, наконец, что случилось с памятью?

Но вопросы оставались без ответа. Воспоминания заканчивались жестоким боем в подъезде, когда, убив полтора десятка противников, она почти вырвалась из западни… и вновь начинались здесь, в уютной комнатке, в квартире странного парня, что не побрезговал приютить беспомощную калеку, а между этими событиями лежала черная пропасть беспамятства.

В боку легонько кольнуло. Ольга поморщилась, почесала зудящее место. Кольнуло снова, затем невидимые иголочки вонзились в плечо, в спину, и вскоре зудело все тело. Шевелиться не хотелось, слабость по-прежнему владела телом, но зуд не прекращался, и Оля сбросила одеяло, принялась чесаться, сперва вяло, но с каждой секундой все больше входя во вкус. Начесавшись вдоволь, она ощутила прилив сил, принялась осматриваться, пытаясь понять, что вызвало столь странную реакцию.

Зудели многочисленные рубцы. Кожа вокруг шрамиков припухла и покраснела. Ольга шагнула к зеркалу, повернувшись спиной, вывернула голову, осмотревшись, со вздохом отошла. Судя по всему, в раны попала инфекция, и организм усиленно боролся, пытаясь справиться с чужеродной жизнью. Ольга поежилась, представив, чем именно она могла заразиться, а когда взгляд упал на сгибы локтей, усеянные точками-рубцами, словно ей на протяжении долгого времени кололи лекарства, настроение упало совсем. Ведь колоть можно не только лекарства, к тому же никто не поручится, что перед введением иглы стерилизовали.

Сердце застучало сильнее, а виски заломило. Чувствуя, что еще немного, и странный приступ вновь повторится, Ольга шагнула к окну. Перед глазами потемнело, а в ушах тоненько запищало, когда она с силой рванула за ручку. Хрустнуло, с грохотом посыпались горшки, в лицо ударила волна свежего воздуха. Постояв минуту, Ольга ощутила, как сердце успокаивается, стучащие в ушах молоточки затихают, а мысли проясняются.

Обернувшись, она наткнулась на внимательный взгляд. Застыв в дверном проеме, Ярослав задумчиво рассматривал девушку. Ольга смутилась, виновато произнесла:

– Извини. Мне стало дурно. Полезла открывать окно, и в спешке забыла о цветах. Я все уберу.

Наблюдая, как она лихорадочно прибирается, сгребая земляную пыль в горшочки, Ярослав произнес:

– Не извиняйся. Это только к лучшему. Я сюда почти не захожу, и растения давно засохли. Оставь, пусть лежит. Хороший повод избавиться от ненужного.

Ощутив в его словах недоговоренность, Ольга хотела задать вопрос, но, увидев в глазах хозяина квартиры печаль, сказала нарочито бодро:

– Ну уж нет. Растения украшают жилище и радуют глаз. У тебя тут целый выводок горшочков, всего-то дел – полить землю, да посадить семена!

Лицо собеседника приняло странное выражение, он покивал, соглашаясь, хотя, было заметно, что его мысли далеко, затем, словно опомнившись, взглянул пристально, спросил с тревогой в голосе:

– С тобой все в порядке? Тот приступ…

Ольга отмахнулась.

– Ерунда, не бери в голову. – Но, наткнувшись на скептический взгляд Ярослава, осеклась, добавила с заминкой: – Я имею в виду, раньше ничего подобного не было, ну, до того, как я, как со мной…

Видя, как страдальчески исказилось лицо девушки, Ярослав поспешно произнес:

– Не будем о грустном. Что было, то прошло. Ты, наверное, хочешь есть?

При этих словах, голод, от которого уже некоторое время сосало под ложечкой, напомнил о себе с новой силой, но Ольга ответила твердо:

– Нет. Пожалуй, я лучше немного погуляю. Конечно, если ты не против.

Ярослав развел руками.

– Конечно нет. Пойдем, я как раз думал о прогулке, но не решался предложить.

Помявшись, Ольга попросила:

– Мне бы хотелось пройтись одной. – Заметив, как сдвинулись брови собеседника, воскликнула: – Я не уйду далеко! Посижу на лавочке, может, прогуляюсь по двору. Ну а потом с удовольствием пройдусь с тобой. Ведь надо же узнать, где поблизости располагаются магазины с модной одеждой. – Она лукаво улыбнулась, добавила чуть слышно: – Понимаю, я не в том положении, чтобы просить, но мне, правда, нужно немного побыть в одиночестве. Совсем чуть-чуть.

Ярослав широко улыбнулся, и, хотя, в глубине глаз, едва заметное, промелькнуло недовольство, ответил:

– Хорошо.

Собрав остатки рассыпанной земли, и водрузив горшочки на прежнее место, Ольга отряхнула руки, и, не дожидаясь, когда хозяин квартиры покинет комнату, принялась переодеваться. Послышались торопливые шаги. Ярослав поспешил выйти. Ольга сбросила пеньюар, выданный хозяином квартиры, и, судя по всему, принадлежавший одной из его бывших пассий, быстро облачилась в свои вещи, и выскользнула в коридор.

Ярослав стоял возле выхода, дождавшись, когда гостья обуется, отворил дверь. Выходя, Ольга поблагодарила взглядом, сказала:

– Я не долго. Мне, правда, нужно подумать. На свежем воздухе это получается лучше, да и разрушений, – она кивнула в сторону спальни, – происходит меньше.

Ярослав кивнул, сказал коротко:

– Я буду посматривать из окна. Если что-то не так – кричи.

Улица встретила удушающим зноем. Остановившись на крыльце, Ольга окинула взглядом двор. Если из дома наступление осени казалось не столь заметным, верхушки деревьев по-прежнему оставались зелеными, лишь местами, где-то больше, где-то меньше, наблюдались вкрапления желтизны, то снизу почти вся листва приобрела характерный «золотой» оттенок. Последние сомнения улетучились. В июле, каким бы ни было засушливым лето, такого быть не могло.

Вздохнув, Ольга неторопливо спустилась по ступенькам, замедленно двинулась вдоль дорожки, направляясь в сторону группки деревьев неподалеку. Она не ошиблась с направлением. Под деревьями, в тени густых крон, обнаружилась скамейка. Ольга присела, откинулась на спинку. Легкий ветерок и тихий шелест листвы успокаивали.

Понаблюдав за снующими в ветвях птицами, Ольга вспомнила о предупреждении Ярослава, повернув голову, взглянула в сторону дома, отыскивая среди множества одинаковых окон нужное. В одном месте, за распахнутой створкой, маячит силуэт. Ольга присмотрелась, помахала рукой. Высунувшись из окна по пояс, силуэт превратился в Ярослава, повертев головой, обнаружил Олю, помахал в ответ, после чего втянулся назад, слился с чернотой проема.

Ольга улыбнулась. Ситуация навеяла воспоминания детства, когда, обеспокоенная долгим отсутствием, мать выглядывала из окна, озирая двор в поисках заигравшейся дочурки. Визг покрышек вырвал из грез. Брызнув в стороны, словно стайка испуганных птиц, воспоминания исчезли, мысли очистились, а тело напряглось, готовое отреагировать на угрозу. Ольга повернула голову, отыскивая источник звука.

В десятке метров, на дороге, приткнувшись к бордюру, стоит машина. Водитель сидит недвижимо, руки вцепились в руль, на лице недоумение. Ольга всмотрелась внимательнее. Машина ни чем не примечательна, обычная иномарка, каких сотни, черная, от колес до крыши, лишь ослепительно блестят, отражая солнце, мелкие хромированные детали.

Мельком посочувствовав водителю, в такую жару в машине должно быть не очень уютно, тем более в черной, Ольга отвернулась, попыталась вновь окунуться в воспоминания, но настроение улетучилось, к тому же со стороны машины послышался шум. Когда она повернулась вторично, крышка капота оказалась поднятой, а хозяин машины стоял возле, с озадаченным видом смотрел в мотор. Потоптавшись, он обошел машину, вновь заглянул в мотор, после чего, махнув рукой, поплелся к скамейке, остановившись напротив, произнес извиняющимся тоном:

– Не против, если присяду?

Белая рубашка и отутюженные темные брюки сидят, словно подогнанные, делая и без того гармоничную фигуру почти идеальной, плотный, ровный загар, ботинки цвета воронова крыла сверкают, начищенные до блеска, волосы на голове аккуратно подстрижены, уложены в затейливую прическу. Симметричное, с тонкими чертами, лицо чем-то расстроено, в глазах застыл вопрос, а на губах играет смущенная улыбка. Ольга подняла глаза, ответила с некоторым удивлением:

– Пожалуйста. Я не настолько велика, чтобы занять всю скамью. Можно было и не спрашивать.

Парень благодарно кивнул, пристроившись на краешек, резонно возразил:

– Может ты не одна, или не в настроении. Не хочется доставлять неудобства красивой девушке.

Ольга усмехнулась, спросила с ехидцей:

– А некрасивой, значит, можно?

– Я немного не так выразился…

Парень наморщил лоб, подбирая слова, но Ольга отмахнулась, сказала примирительно:

– Не объясняй, просто, настроение не очень, вот и говорю что попало. – Переводя тему, спросила: – С машиной-то что? Ты с таким видом бегал вокруг…

Собеседник оживился, произнес скороговоркой:

– Двигатель перегрелся. Причем, ты не поверишь, с утра был на станции техобслуживания, там сказали – машина в идеальном состоянии. И вот, через десять минут важная встреча, а я не могу сдвинуться. – Он поморщился, досадливо махнул рукой.

– Не иначе, с девушкой. – Ольга окинула фигуру собеседника оценивающим взглядом.

– Если бы, – он горестно всплеснул руками, – устраиваюсь на работу. Встреча с директором, первое впечатление, и все такое прочее. И вот, надо же такому случиться…

Горе незнакомца казалось столь искренним, что Ольга прониклась сочувствием, сказала нерешительно:

– Наверняка можно как-то исправить ситуацию. Ты можешь дойти пешком, доехать на транспорте, вызвать такси, наконец.

Собеседник помолчал, о чем-то сосредоточенно размышляя, откликнулся с прояснившимся лицом:

– Пожалуй, ты права, так и поступлю, если не смогу завести мотор ближайшие пять минут. – Он помялся, добавил робко: – Ты не могла бы мне подсказать, на чем добраться до Кольцевой, там расположен офис? Я в городе второй день и не успел выучить маршруты.

Ольга улыбнулась, встреча с «собратом по несчастью» положительным образом сказалась на настроении, сказала с подъемом:

– Ты будешь смеяться, но у меня та же история, и даже еще хуже. – Отвечая на удивленный взгляд собеседника, объяснила: – Второй день в городе, только, вдобавок, потеряла документы… – она замялась, не зная, стоит ли посвящать незнакомца в столь интимные подробности, но парень удивительным образом внушал доверие, и Ольга закончила, – и память.

Парень некоторое время сидел недвижимо, лишь в глазах, расширенных в удивлении, плескалось недоумение. Сглотнув, он выдавил с кривой улыбкой:

– А я-то думал, это у меня серьезные неприятности. – Он поинтересовался с сочувствием: – Потерю документов я еще могу представить, рано или поздно каждый что-то забывает, но, потерять память… Как такое может быть? Ты серьезно ничего не помнишь? Совсем-совсем ничего?

В глазах собеседника проявилось столько смешанного со страхом изумления, что Ольга ощутила сильнейшее желание выговориться. Именно этого ей сейчас не хватало, простого человеческого внимания, непосредственного интереса, случайного человека, без обязательств, которому можно открыться, не получив взамен холодного непонимания, или, того хуже, презрительного отчуждения. Вздохнув, она произнесла с усталой улыбкой:

– Не всю, последние месяцы. Да и страшит не это, а сопутствующие обстоятельства. Я бы рассказала, но, не думаю, что тебе будет интересно.

Судя по пытливому взгляду, незнакомцу было интересно все, но он лишь понимающе кивнул, произнес с горечью:

– Согласен, не стоит делиться личным с первым же встречным, тем более, если он мужчина. Мало ли…

Не желая обижать незнакомца, Ольга подалась вперед, сказала с жаром:

– Нет, нет, ты не так понял. Это не от недоверия. Просто… в некоторые вещи не стоит углубляться, даже если очень хочется.

Парень покивал, и, хотя, у глаз собрались обиженные лучики, когда он вновь заговорил, в голосе слышалось лишь участие.