Текст книги "Лик зверя (СИ)"

Автор книги: Василий Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Наконец, извернувшись вовсе немыслимым для своей комплекции образом, терзаемый освободился от кляпа, заорал, что есть мочи:

– Сука! Я ж тебя на парашу отправлю, в рудники сошлю!

Ольга неторопливо нашарила провалившийся в ноги шарф, с силой сжала основание челюстей мужчины, отчего рот легко распахнулся, вставив кляп обратно, произнесла:

– А ты знаешь, мне начинает нравится. Думаю, еще минут пять можно поразмяться, после чего перейдем к более серьезным вещам.

И вновь нажатие костяшками пальцев, не сильное, почти ласковое, но мужчина почему-то дергается, начинает извиваться всем телом, словно сел в растревоженный лесной муравейник. Ненадолго прерванное, вновь возвращается чувство радости, окрыляет, уносит в небеса. Ощущение силы переполняет, могущество абсолютно, и извивающийся на сиденье, хнычущий, как ребенок, матерый мужчина тому доказательство. Противник, что считал себя сильнее и умнее, просит пощады, что может быть прекраснее? Разве только неспешная, сладкая месть. Наслаждение паникой врага, исходящего густым едким запахом страха, что в сто крат прекраснее запаха лучшей парфюмерии, или аромата самого дорогого вина.

ГЛАВА 9

Рука давит сильнее, еще сильнее. Как хорошо! А ведь это лишь одна из многих точек. Стоит сместить пальцы немного левее и ниже, или значительно правее и выше… Рука следует за мыслью, перемещается по телу, столь податливому и теплому, что хочется проникнуть в него полностью, насладиться успокаивающим теплом, согреть озябшие конечности. Нажатие. Еще одно. Память услужливо подбрасывает все новые места, куда можно прикоснуться, ощутив мгновенный отклик, вытаскивает давно забытые картины и чувства, когда, на пределе сил, приходилось оттачивать мастерство, отрабатывать, сбивая в кровь кулаки, с потом и болью впитывая данные тренером уроки.

Мужчина уже не рвется, лишившись сил, лишь с трудом вздрагивает. Света по-прежнему мало, но даже его хватает, чтобы заметить, как посерело и выцвело лицо, а под глазами, словно миновали часы разгульного застолья, залегли черные круги.

С трудом вырвавшись из плена сладостных чувств, Ольга подалась вперед, прошептала:

– Ты не представляешь, как мне хорошо. Вижу, тебе тоже нравится. Как жаль, нельзя продолжать это вечно. Впрочем, мы можем продолжить. – Она отстранилась, несколько мгновений вглядывалась в лицо пытаемого, затем с силой ударила его по щекам, раз, другой. Заметив, что в глазах мужчины протаяла искра разума, продолжила: – Я с удовольствием бы разорвала тебя на куски, и, возможно, так и сделаю, если не услышу ответ на некоторые вопросы. Ты готов говорить?

Слабый кивок стал ответом. Ольга вздохнула, нехотя вытащила пропитанный слюной и слизь кляп, с отвращением отбросила. Полицейский захрипел, задышал надрывно, будто провел время не в комфортной машине с кондиционером и освежителем воздуха, а под палящим солнцем. С трудом шевеля языком, он выплюнул:

– Что ты хочешь знать?

Ольга улыбнулась.

– Не много, всего лишь – кто стоит за тобой.

Лицо полицейского дернулось, он прохрипел зло:

– О чем ты? Я лишь выполняю рутинную работу.

Ольга пошевелила рукой, и спутник испуганно дернулся, сказала с угрозой:

– Не надо лгать. Ведь ты не следователь.

Собеседник набычился.

– С чего ты взяла?

Ольга хмыкнула

– Ты сам-то читал, что написано на дверях, прежде чем занимать кабинет?

Полицейский поморщился, сказал с досадой:

– Ты не знаешь этой кухни. Полномочия смежных специальностей могут перекрываться, причем, довольно сильно.

Ольга подалась вперед, так что салон исчез, вытесненный серым пятном лица, сказала яростно:

– Возможно. Но уже при первом нашем свидании ты знал то, что не должен был знать, будучи… обычным полицейским.

Собеседник сказал насмешливо:

– Да, да, согласен, я не обычный полицейский. – Заметив опасный блеск глаз мучительницы, поспешно добавил: – Но, все в рамках, все в рамках. Просто… – он помялся, – определенные люди высказали пожелания насчет тебя. Ну и снабдили информацией для, так сказать, ускорения процесса.

– И что содержалось в пожеланиях? – Ольга взглянула остро.

Собеседник пожал плечами.

– Ничего особенного. Наблюдать, периодически дергать в отделение, потихоньку давить. Не сильно, но так, чтобы не расслаблялись.

– И это все?

Заметив разочарованный взгляд спутницы, полицейский хмыкнул:

– А ты что ждала, интриг, спецопераций, мировых заговоров? Пришел человечек, предоставил данные, попросил, чтобы отнеслись со вниманием. Потому что, хоть и девки, а… – он поперхнулся, зашелся в глухом кашле.

В царящем в голове хаосе возник островок устойчивости. Небольшой, совсем крошечный, но опираясь на него пошла раскручиваться мысль, наслаивая на основание из крох информации массив воспоминаний. Перед внутренним взором вихрем пронеслись лица, события, исчезли, оставив лишь застарелую боль и смутные догадки.

Понимающе улыбнувшись, кашель показался чересчур неестественным, Ольга произнесла:

– Договаривай.

– Я все сказал, – последовал сиплый ответ.

Ольга подняла руку, провела пальцем по лицу собеседника, нажала сильнее, так что ноготь глубоко впился в кожу, сказала проникновенно:

– Я сейчас выдавлю тебе глаз. Сперва один. Потом задам вопрос снова. Если не ответишь…

– Что, что еще? – воскликнул спутник в муке.

– Кого еще тебе поручили вести.

Он фыркнул, спросил зло:

– Тебе что, адреса назвать?

– Все что знаешь, – отрезала Ольга жестко.

– Власова Анна Сергеевна. Переулок «Железнодорожный», семнадцатый дом, это на окраине… Петр, на помощь!

Полицейский рванулся так неожиданно и сильно, что Ольга отлетела к двери, не успела среагировать, а когда подхватилась, зло выругалась. За стеклом, сливаясь в сумерках со стволом дерева, маячила тень. Краем зрения Ольга уже пару раз ловила силуэт, но, увлеченная разговором, не обратила особого внимания и вот теперь пришло время расплаты.

Дверь распахнулась. Вместе с холодным воздухом в салон ворвался крик:

– Руку, руку давай!

Время замедлилось. В проеме, загораживая массивной фигурой пространство, застыл водитель, левая рука тянется к хозяину, чтобы защитить, вырвать из салона, где, волею случая оказался наедине с маньячкой. Правая рука заведена за отворот пальто, где, удобно пристроенное в кобуре, дожидается момента личное оружие: скорее всего на предохранителе, наверняка с застежкой, но… Комплекция водителя такова, что оружие может и не понадобиться, поэтому…

Мысли текут размеренно, разум анализирует, оценивая, сортируя, раскладывая по полочкам, тщательно, неторопливо, размеренно. Но мышцы работают в форсированном режиме, на сверхскоростях, вытесняя мысли далеко на периферию, где они не смогут помешать, отвлечь, замедлить, сбивая с заданного ритма и нарушая тонкую грань отточенных, как лезвие клинка, рефлексов.

Напружинившись, ноги с силой распрямляются, посылая вперед. Тело вытягивается в струну, силясь проскользнуть сквозь оставшийся свободным узкий просвет между выступающим бугром пассажира и спинкой кресла водителя. Руки вытягиваются перед головой, словно при прыжке в воду, но только на короткий момент, лишь до тех пор, пока застывшая рука водителя не оказывается в пределах досягаемости.

Ольга рыбкой вылетела из машины, перехватив ладонь противника. Не успев отдернуться, водитель пошатнулся, увлеченный рывком, попытался отшагнуть, но, оступившись, завалился навзничь. Подхватившись, он вскочил, угрожающе потянулся, но, не доведя движение до конца, замер, неверяще уставился на руку. Ладонь оказалась вывернута под неестественным углом, а пальцы изогнулись, как корявые сучья.

Ольга ласточкой взлетела на ноги, не дожидаясь, пока противник опомнится, перехватила травмированную руку, рванула. Глаза водителя расширились, рот приоткрылся для крика, но звук застрял, вбитый в глотку вместе с кусками хряща. Позади задушено вскрикнуло. Не поворачиваясь, Ольга с силой захлопнула дверцу, пресекая попытки пассажира покинуть салон, подхватив водителя под мышки, поволокла вокруг машины, надеясь, что поблизости не окажется излишне бдительных граждан.

С трудом втиснув шофера в машину, Ольга вернулась назад, мельком оглянувшись, заняла водительское место. Захлопнув дверь, она вновь заблокировала замки, обшарив потерявшего сознание водителя, извлекла из внутреннего кармана куртки ключи. Позади заскулило. Ольга искоса взглянула за спину, где, застряв в проеме между сиденьями, вяло шевелился полицейский, не уловив угрозы, отвернулась, завела мотор.

Огни фонарей замелькали, сливаясь в единую огненную полосу, мотор зарычал надрывно. Ольга с трудом удерживалась, чтобы не выжимать из машины максимум, едва не силой заставляя себя сбрасывать скорость, когда стрелка спидометра уходила слишком далеко вправо. Дежурящие на улицах блюстители порядка не пропустили бы несущийся сверх всякой меры автомобиль, встреча же с полицией сейчас была нужна меньше всего.

Городские кварталы остались позади, бледными точками замерцали подслеповатые окошки частного сектора. Ольга управляла машиной, ощущая себя словно в тумане. Сердце яростно колотится, прыгая в груди, как обезумевший зверь, мышцы подрагивают от переполняющей силы, а в груди неуклонно разрастается, становясь все больше, слепящая животная ярость. Жалобные стоны с заднего кресла не вызывают жалости, лишь распаляют, тянущийся от водителя терпкий запах крови кружит голову, от чего челюсти стискиваются до скрипа в зубах, а из глотки рвется задушенный рык.

Закончился частный сектор. Пропали последние редкие огоньки, дорогу обступила лесная поросль. Мир погрузился во тьму. Если бы не вспыхивающие искры отражателей редких дорожных столбиков, да серые отсветы фар, могло показаться, что машина провалилась под землю, и теперь прямым ходом несется в преддверие ада.

Ольга сбавила скорость, принялась усиленно вглядываться в сплошную стену леса. Мелькнул черный провал, унесся назад. Нога ударила по педали тормоза, руки крутанули руль. Машину дернуло, развернуло. И вновь газ. Под визг покрышек, автомобиль рванулся назад, к провалу прилегающей дорожки. С трудом удерживая руль, Ольга продолжала гнать, не обращая внимания на жуткую тряску, отчего пассажиров мотало из стороны в сторону.

Свет фар мечется, выхватывая из тьмы то корявый ствол дерева, то засыпанный снегом куст. Машину кидает так, что кажется, еще немного и дорогой автомобиль не выдержит, рассыплется на куски. Но это не имеет значения. Ярость продолжает нарастать. В ушах тоненько звенит, а перед глазами все заливает кровавым туманом, и она едва успевает среагировать, когда до того безжизненно расплывшийся по креслу водитель вдруг обретает подвижность.

У виска возникает пистолет. Нет, даже не пистолет, а лишь смутная тень, ощущение, словно слабый сквознячок от несуществующей форточки, что трудно ощутить, и почти невозможно предугадать. Дыхание смерти, выплескивающееся из бледного черепа заиндевелым облачком тумана, что разрастается, подплывает все ближе, остужая плоть и вымораживая кости.

Рывок назад, столь резкий, что голова вдавливается в спинку кресла, а шея тревожно хрустит. Перед глазами вспыхивает пламя, по ушам бьет чудовищный грохот. Остатки мыслей исчезают. Ослепший и оглохший, разум судорожно бьется в черепе, пытаясь осознать, понять, направить. Но отточенные рефлексы спасают и на этот раз. Тело что-то делает. Сокращаются мышцы, руки мельтешат, совершая нелепые движения. Еще дважды вспыхивает, руку сотрясает отдача и все погружается в черноту.

Чувствуя, что еще немного, и сойдет с ума, Ольга потянулась к двери, заскребла, на ощупь отыскивая ручку. Пальцы за что-то хватают, дергают. Наконец, дверь распахнулась, потянуло холодной свежестью. Ольга вывалилась из машины, поползла, пока не уткнулась лицом в снег, но и после продолжала загребать руками, не видя, не слыша, не понимая.

Постепенно тело расслабилось. Жуткий мышечный спазм прекратился. Слуха коснулось далекое завывание. Перед глазами проявились серые пятна, померцав, распались на составляющие, облеклись в форму. Ольга встала на четвереньки, попыталась подняться, но желудок жестоко скрутило, вывернуло едким. Вслед за тошнотой пришла слабость. Хотелось лежать недвижимо, но холод начал прихватывать открытые участки тела, заставил двигаться. К тому же в кабине остались двое мужчин. И, пусть они не в лучшем состоянии, но, если позволит ситуация, каждый из спутников спокойно прервет ее жизнь, постаравшись сделать так, чтобы последние минуты стали нестерпимо болезненными.

Она поднялась. От нахлынувшей слабости шатнуло, но Ольга упорно двигалась вперед, пока не уперлась в машину. От полученного при разгоне импульса автомобиль протаранил густые поросли кустарника и глубоко зарылся в снег. Ольга постояла, прислушиваясь. Ни звука, лишь сухо шелестит верхушками деревьев ветер. Похоже, спутникам повезло не так, как ей. Хотя, вполне возможно, кто-то из них, а то и оба, сейчас затаились в темноте салона, сжимая в потной ладони пистолет, чтобы, едва отворится дверь, и в проеме замаячит хрупкая фигурка…

Встав сбоку и чуть позади, Ольга рванула дверь, замерла. Ничего. Все как и прежде, лишь к ароматам леса добавились запахи крови и пота. Решившись, она осторожно вдвинулась в салон, нащупав под потолком включатель, щелкнула. Лампочка ярко вспыхнула, осветив картину разрушения. Впереди, утонув в сработавшей подушке безопасности, сидит шофер, тело недвижимо, из развороченной выстрелом головы течет густой красно-черный ручеек. Ольга сморгнула, перевела взгляд. На заднем сиденье лежит полицейский, руки раскинуты, рот открыт, глаза невидяще уставились в потолок. Рубаха на груди разорвана, по середине расплывается кровавое пятно. Ольга протянула руку, коснулась. Пальцы нащупали вмятинку, небольшую и аккуратную, словно мужчину ткнули палочкой. Пуля нашла жертву. В пылу боя Ольга сделала всего два выстрела, но каждый оказался результативен.

Ощущая пустоту и усталость, Ольга опустила голову. В сером снежном месиве под ногами тускло блеснуло. Она нагнулась, пошарила рукой. Пальцы коснулись холодного, обхватили. Вытянув вещь из сугроба, Ольга покачала головой. Облепленный снегом, в руке красовался пистолет. Обнаружить пистолет ночью в сугробе, после аварии, казалось чудом, словно оружие не желало заканчивать жизнь в глухом лесу, медленно превращаясь в проржавевший кусок металла, и специально привлекло внимание.

Становилось все холоднее, и находиться в лесу, рядом с развороченной машиной, хотелось все меньше. Поразмыслив, Ольга стряхнула с пистолета снег, вздернув руку, дважды выстрелила в машину. Из образовавшихся дырочек хлынули струйки. Воздух наполнился запахом бензина. Ольга заглянула в салон, осмотревшись, вытащила сброшенное в порыве страсти полицейским пальто, положила под баком. Пока ткань пропитывалась бензином, Ольга еще раз окинула взглядом салон, вытащила сумочку, застрявшую между сиденьями. Проверив, не разошлась ли молния, Ольга повесила сумочку на плечо, порадовавшись, что вовремя заметила.

В поисках огня она обшарила карманы мертвецов, затем бардачок. Поиски увенчались успехом. На дне бардачка, под грудой бумаг, обнаружилась дорогая металлическая зажигалка с откидным верхом. Выбравшись наружу, Ольга подцепила пальто, тяжелое от напитавшего ткань бензина, зашвырнула в салон. Зажигалка полетела следом. Захлопнув дверцы, Ольга приникла к стеклу, наблюдая, как пламя охватывает пальто, распространяется дальше.

Сперва опасливо, но все более смело, огоньки разбегаются, заполняя собой пространство автомобиля. Дорогая обшивка чернеет, съеживается, опадает искрящимися клочьями. С глухим треском лопаются стекла. Корпус нагревается так, что становится тяжело стоять рядом, краска вспухает пузырями. Внутри бушует безумное пламя, а в его жадной глубине, словно огненные демоны, вольготно расположились останки тех, кто еще совсем недавно был полон жизни.

Не в силах терпеть жар, Ольга сделала шажок назад, затем еще один, попятилась, не отводя взгляда от безумствующей стихии. Машина превратилась в огромный костер, исходящий черным дымом и веером алых искр. Ощущая смутное сродство с безумствующим пламенем, душа требовала остаться, но разум холодно напомнил – свет виден далеко вокруг, и, не смотря на ночное время, кто-нибудь может заинтересоваться, заглянуть на «огонек».

Тщательно отряхнувшись, в свете пламени очистить налипший снег не составило труда, Ольга поправила одежду, мгновение поразмыслив, спрятала пистолет в сумочку и зашагала обратно. Вскоре машина отдалилась, свет ослаб, а затем и вовсе сошел на нет. Идти стало сложнее. Заблудиться не представлялось возможным, по бокам дороги стеной вздымались заснеженные деревья, но под ноги то и дело попадались обломки ветвей, кочки, а то и скрытые под снегом ямы.

Мягко ступая, Ольга вслушивалась в ночные шорохи, полной грудью вдыхала свежий морозный воздух, ощущая пронзительное чувство единения с раскинувшимся на многие километры вокруг живым организмом леса. Волной накатывало удивление, как она могла раньше не замечать этого прекрасного великолепия, с наступлением вечера запиралась в тесной пыльной квартире, чтобы ощутить себя защищенной. Страшно подумать, панически боялась выходить по ночам, потому что… Уже даже не вспомнить почему: не то от мысли, что полноценная жизнь возможна лишь в светлое время суток, не то напуганная страшными историями, что в изобилии рассказывают родители детям, желая побыстрее отделаться от бесконечных вопросов.

Но теперь все совсем не так. Больше она не боится. Глаза привыкли к темноте и шагать стало легче, плечи сами собой расправились, а на губах заиграла улыбка. Среди лесных шорохов прорезался далекий гул мотора, за ним еще и еще. Прислушавшись, Ольга добавила шаг. Трасса приближалась с каждой секундой.

ГЛАВА 10

В черных сумерках проносящиеся мимо машины кажутся демонами. С угрожающим рычанием выныривая из тьмы, они обдают волной холодного воздуха, с примесью запаха бензина, после чего со злым шипением проносятся мимо. Несколько мгновений виднеются удаляющиеся кровавые точки «глаз», затем гаснут, скрытые поворотом, а секунды спустя, затихает и гул мотора.

Ольга останавливалась, поднимала руку, но автомобили всякий раз пролетали дальше. Опаздывающие по своим делам, водители не желали терять время, гася набранную скорость. А быть может, тому виной был обычный страх. Ольга не раз слышала от Ярослава жуткие истории, как на бескрайних пространствах трасс орудуют лихие люди, выставляя в качестве приманки миловидную женщину, сами же прячутся неподалеку. И вот когда, желающий помочь одинокой путнице, обманутый водитель останавливается, из укрытия появляются «спутники».

Ольга всегда воспринимала подобные рассказы с долей иронии. Ничто не мешает водителю остановиться немного дальше, чтобы потенциальный попутчик подошел сам. Ломящихся сквозь лес, или выскакивающих из ближайшей ямы, чтобы поспеть к месту, «соратников» будет крайне сложно не заметить. К тому же, осторожность никто не отменял, и, желая помочь ближнему, не стоит терять бдительности. Короткое движение ноги, и высыпавшая из леса банда поджарых спортсменов с битами наперевес останется далеко позади.

Представив картину, Ольга улыбнулась. Когда мимо пронесся очередной автомобиль, улыбка стала шире. С наступлением темноты люди начинают бояться таких вещей, что при свете дня вызывают лишь снисходительную усмешку. Дерево превращается в чудовище, небольшая лужица в бездонный колодец, а идущая вдоль дороги девушка в закоренелого убийцу, с измазанными по локоть кровью руками и целым арсеналом под пальто.

Поначалу она досадовала на себя, что забралась так далеко от города. Минуты езды на машине при хорошей скорости превращались в часы пешего хода. Однако, вскоре вошла в ритм, и уже спокойно, и даже с долей удовольствия шла вдоль дороги, черной полосой перечеркнувшей заснеженный лес. От движения тело разогрелось, так что покусывания морозца постепенно слабели, а затем и вовсе сошли на нет.

Ольга по-прежнему вздергивала руку, когда позади раздавался шум мотора, а дорога и прилегающие кусты вспыхивали светом фар, но больше по инерции, не особо рассчитывая, что кто-то переборет страх, решившись подвести припозднившуюся путницу.

В очередной раз зашумело, лес вокруг посерел, протаял грязными пятнами снег на обочинах. Ольга махнула рукой, не оборачиваясь, и не сбавляя темпа двинулась дальше, когда рев двигателя неожиданно стал стихать, а секундой позже противно заскрипели покрышки. Она с удивлением обернулась, замедлила шаг. За светом фар приближающаяся машина казалась серой тенью, и лишь когда автомобиль подошел ближе, Ольга разглядела обтекаемые обводы иномарки.

Мягко опустилось стекло, раздался приятный голос:

– Далеко идешь, красавица?

Не видя водителя, Ольга, тем не менее, ощутила пристальный взгляд, а в исполненном бравады голосе услышала напряженные нотки, ответила с улыбкой:

– В город возвращаюсь.

– Ночью, по трассе, одна? – в голосе собеседника послышалось недоверие.

Ольга пожала плечами, сказала ровно:

– Всякое бывает. – Водитель опять замолчал, и Ольга поинтересовалась с усмешкой: – А вы поговорить остановились?

В машине хмыкнуло, с щелчком вспыхнула лампочка, выхватив из темноты владельца авто. Молодой парень: округлое ухоженное лицо, зализанные волосы, насмешливая улыбка. Он взглянул с интересом, сказал испытывающе:

– А ты гордая. Не боишься, что уеду?

Ольга вновь пожала плечами.

– Возможно, ты удивишься, но уезжаешь далеко не первый.

– В каком смысле? – произнес парень озадаченно.

Ольга сказала терпеливо:

– Остальные вообще не останавливаются, мимо проезжают.

Парень мотнул головой, бросил нетерпеливо:

– Ладно, садись, нечего машину выстуживать. По ходу поговорим.

Ольга отворила дверцу, заняла место рядом с водителем. Взвыл мотор, машина рванулась, набирая скорость. Ольга откинулась на спинку, ощущая, как приятно расслабляются нагруженные мышцы, прикрыла глаза. Водитель кашлянул, привлекая внимание, но спутница молчала, и он поинтересовался:

– Так все-таки, что случилось? – Заметив вопросительный взгляд, уточнил: – Ну, почему ночью идешь?

– Время не рассчитала, – ответила Ольга лаконично.

Водитель хмыкнул, сказал:

– Надо же. Вот ведь девки пошли. В одиночку шастают. Не боишься?

– А должна?

– Конечно! – воскликнул парень убежденно. – Конечно! Ночь, лес, трасса… Мало ли что случится. Мало ли кто пристанет. К тому же холод…

Вспомнив события вечера, Ольга усмехнулась. Уж где-где, а в лесу бояться нужно было меньше всего. Совсем другое дело город, с его грязными улицами, тяжелым запахом мусорных баков и выхлопов машин, и озлобленными на весь мир обитателями, мечущимися из дома на работу и обратно, в бесплотном стремлении реализовать бесконечную жажду потребления.

Не желая ввязываться в спор, она произнесла устало:

– У каждого свои страхи. Ты же не испугался. Остановился, пригласил в машину незнакомого человека, теперь везешь…

Парень осклабился, сказал снисходительно:

– Ну ты сравнила. Что может сделать хрупкая девчонка: задушить, убить, изнасиловать!?

Ольга передернула плечами. Болтливость собеседника утомила, а непонимание элементарных вещей вызвало раздражение. Позади, глубоко в лесу, осталась догорающая машина с людьми, кто точно также не посчитал «хрупкую девушку» за достойного противника. Справившись с раздражением, она ответила отстраненно:

– Дело не в комплекции.

– А в чем? – хмыкнул парень.

– В намерении, – ответила Ольга сухо.

– Ты хочешь сказать, если кто-то маленький, серьезно решил напакостить кому-то большому, он преуспеет?

От пренебрежительного тона водителя Ольгу повело, но она все же ответила:

– Естественно.

– Ерунда все это. – Парень отмахнулся. – Сильный, на то и сильный, чтобы расталкивать слабых, пусть их даже вдесятеро. И жизнь тому наглядный пример.

Ольга произнесла задумчиво:

– Кроме силы есть еще и другие критерии.

– Например? – Спутник взглянул испытывающе.

– Уверен, что действительно хочешь узнать? – Ольга ответила не менее испытывающим взглядом.

– Раз спросил, значит хочу, – сказал водитель наставительно.

Скривив губы в ухмылке, Ольга молниеносно протянула руку, ухватив за руль, дернула, рывком вернула на место. Машину занесло, не сильно, но достаточно для того, чтобы водитель вскрикнул, вцепился в руль, не мигая глядя на дорогу.

Покосившись на застывшее лицо спутника, Ольга спросила:

– Еще, или достаточно?

– Что ты делаешь? – прошипел водитель чуть слышно. – Зачем?

– Ты хотел демонстраций. – Ольга пожала плечами.

– Демонстрации чего, дура!? – справившись с голосом, закричал спутник.

– Демонстрации того, что вся твоя сила ничего не стоит, – ответила Ольга едко.

Завизжали покрышки. Пролетев с полсотни метров, машина встала. В салоне вспыхнул свет. Стряхнув со лба капли пота, водитель повернулся, сказал зло:

– Теперь я понимаю, почему ты шляешься ночью по трассе в одиночку. Думаю, тебе нужно продолжить путь одной, просто, жизненно необходимо.

Ольга усмехнулась, сказала с веселой злость:

– Что, не понравился примерчик?

Парень сказал сухо:

– Пошла вон. – Видя, что пассажирка не торопится, он набычился, выпучив глаза, заорал: – А ну выметайся, пока не выкинул, как собаку!

Обманчиво мягким голосом Ольга произнесла:

– Ты торопишься, но разговор не закончен. Это был лишь первый пример. А вот пример второй.

Она расстегнула сумочку, извлекла пистолет. Боковым зрением наблюдая, как бледнеет лицо водителя, Ольга подчеркнуто неторопливо проверила обойму, после чего направила оружие спутнику в голову.

С ужасом глядя на угрюмый провал ствола, парень прошептал дрожащим голосом:

– Не… не надо. Я… понял. Я все понял. Бери машину. Вот ключи… В бардачке деньги. Только не надо… не стреляй. Пожалуйста…

Парень вжался в кресло, его губы задрожали, на глаза навернулись слезы. Словно загипнотизированный, он прикипел взглядом к оружию. Со смесью любопытства и отвращения Ольга всматривалась в посеревшее лицо спутника, враз потерявшее всю решительность. Рукоять удобно влипла в ладонь, металл приятно холодит, и палец сам собой ложится на крючок, касается изогнутой поверхности, начинает давить, сперва легонько, чуть поглаживая, затем все сильнее. Перед глазами маячит перекошенное ужасом лицо, отвратительное мгновенной переменой, от смелости к страху, от уверенности к нерешительности, лицо червя, привыкшего выдавать себя за льва.

Палец продолжает давить, не в силах противиться безумному желанию уничтожить тварь, увидеть, как голова разлетится ошметками, словно гнилая тыква, почувствовать теплые брызги, ощутить терпкий запах крови. Ольга закрыла глаза, вдохнула, глубоко, насколько смогла вместить грудная клетка, медленно выдохнула, чудовищным усилием подавив желание, отняла пистолет, спрятала назад в сумочку, сказала со вздохом:

– Ладно, поехали, будем считать разговор закрытым. А пистолета не бойся. Это всего лишь имитация, просто игрушка, хоть и очень похожая на настоящий.

До города доехали в молчании. Судя по всему водитель не поверил на слово. Время от времени Ольга замечала боковым зрением быстрые взгляды, но дальше испуганных взоров дело не пошло. Когда въехали в город, Ольга благоразумно попросила остановить на соседней с родной улице, на случай, если водитель, недовольный общением, доехав до ближайшего полицейского участка, вдруг решит вернуться в сопровождении стражей порядка. Когда машина остановилась, она повернулась к спутнику, коснувшись плеча, сказала со слабой улыбкой:

– Благодарю за помощь. Извини, если переборщила, что-то я сегодня не в настроении.

Парень натянуто улыбнулся, кивнул, но, едва дверь захлопнулась, машина сорвалась с места, с надрывным ревом унеслась. Проводив автомобиль задумчивым взглядом, Ольга двинулась во дворы. Пистолет по-прежнему лежал в сумочке и, шагая к дому, она двигалась зигзагами, выбирая наименее людные места.

Отпирая дверь квартиры, Ольга задержала дыхание. Если Ярослав приехал, то наверняка захочет пообщаться, возможно, примется задавать вопросы. Она мельком оглядела одежду. Казавшееся чистым в полутьме улицы, в свете подъездной ламы пальто выглядело гораздо менее привлекательно: кусочки веточек, грязные разводы, мокрые пятна… Когда подруга возвращается поздно вечером в подобном виде – есть о чем поинтересоваться. Другой вопрос, что после насыщенной «программы» вечера говорить вовсе не хочется: выслушивать ревнивые подозрения, выгораживать себя, объясняться. Не хочется до такой степени, что лишь при мысли о подобном внутри пробуждается нечто темное, угрожающе скалит клыки, предупреждая и отпугивая.

Ключ повернулся раз, затем еще. Ольга вздохнула с облегчением. Уже в приподнятом настроении отперла второй замок, распахнула дверь. Уют квартиры, как обычно, подействовал умиротворяюще. Захотелось броситься в постель, раскинув руки, замереть, с удовольствием ощущая, как мышцы расслабляются, а сознание заволакивается дымкой наползающего сна. Однако, прежде чем лечь, необходимо завершить дела. Зажав пальто под мышкой, Ольга решительно двинулась в ванную.

Вооружившись щеткой и чистящим средством, она принялась соскребать грязь с пальто, сперва осторожно, но, по мере обнаружения все новых очагов грязи, все смелее и смелее. Сорок минут спустя, отчищенное до блеска, Ольга вывесила пальто в коридор.

Пришел черед оружия. Ольга извлекла пистолет из сумочки, повертела в руках. Губы скривились в презрительной улыбке. Огромный, полностью скрывающий ладонь, тяжеленный «Пустынник». Пистолет для «настоящих» мужчин, призванный внушить страх противнику, и укрепить уверенность владельца. Столь же большой, сколь и неудобный в обращении продукт американской индустрии, ориентированный, как и подавляющее большинство подобного товара, больше на внешний вид, чем на комфортное обращение. Массивный ствол, мощная отдача, громадные размеры, уступающие разве что еще более чудовищному «Магнуму». Ольга смутно удивилась, как, будучи за рулем, и отвлекаясь на дорогу, она сумела справиться с таким оружием, уложившись всего в два выстрела, по одному на противника, и не прострелив заодно что-нибудь и себе.

Палец отжал защелку, с тихим шорохом обойма выехала из рукояти, шлепнулась на ладонь. Ольга вздохнула. Чуда не произошло, в магазине остался всего один патрон. Похоже, бывший хозяин почти не применял оружие, используя пистолет больше для красоты, чем по прямому назначению, ничем иным объяснить шестизарядную обойму, да еще и в единственном экземпляре, было нельзя. Завяжись бой – патроны вылетят очень быстро, после чего останется только метнуть ставшее бесполезным оружие во врага.

Пока разум занимался размышлениями, руки вертели трофей, отщелкивали, вытягивали, отгибали. В результате, через несколько минут, выложенная в аккуратной последовательности, вокруг образовалась россыпь деталей. Собрав пистолет, и убедившись, что лишних деталей не осталось, Ольга прошла в ванную, выбрала из кучи грязных вещей полотенце. Тщательно завернув оружие, она спрятала пистолет на одну из полочек платяного шкафа, забросав сверху вещами, притворила дверцу, после чего, удовлетворенная проделанной работой, направилась на кухню.