Текст книги "Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VIII (СИ)"
Автор книги: Ваня Мордорский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 6
Я уже чувствовал влияние Урны – то самое, которое застигло врасплох меня во время боя.
Пока это было просто неудобство, но еще шаг – и напряжение резко возросло. Глаза мои вспыхнули триграммным зрением. Урну Последнего Вздоха окутывали нити Ци, связанные с каждым деревом, теперь я их видел отчетливо. В этом месте всё было связано со всем.
Кувшин подлетел ко мне вместе с уставшим Лянгом.
«Местечко опасное…» – заметил Бессмертный, – «Как собираешься решать эту проблему? Урну грубой силой не взять.»
Пока не знаю. Но думаю стоит начать с деревьев. Теперь ни скелет, ни духи нам мешать не будут.
«Главное, чтобы кто-то другой не помешал. Кстати, что это ты творил во время боя? Как тебе удалось уклоняться от всех ударов этого костяного генерала, будто ты заранее знал, куда он ударит. Как это возможно? У тебя же совсем нет боевых навыков!»
Путь. – коротко ответил я, – Ненадолго я поймал состояние, которое испытал там, у пропасти, где нас учил гусь-дракон. Тот золотистый путь, идущий в Небо. Вот только тут он показывал, куда мне ступить.
Бессмертный, казалось, от этого ответа завис.
«В смысле „показывал куда ступить“? Ты что, уже постиг свое Дао?»
Нет, конечно, – ответил я, – Это лишь его отблески. Следы того, что будет. На самом деле мне сложно тебе объяснить. Это сродни прозрению: ты просто знаешь, что вот так делать правильно, хоть объяснить почему не в состоянии.
«Понял. Сам не понимаешь.»
Вроде того.
Бой был короткий, но упокоение душ после него меня утомило. По-хорошему передохнуть бы. Вот только это место высасывает силу, если не поддерживать защиту на ногах. Кто знает, будет ли у нас повторная возможность зайти сюда, или совсем другие заботы заставят нас уйти намного дальше? Так что закончить нужно сейчас.
Я сделал вдох-выдох и шагнул дальше, на всякий случай обернулся и проверил, что лисы за невидимой чертой, с которой начинается притяжение Урны.
– Да сидим мы, – фыркнула Джинг.
– Да, мы же не хотим лишиться душ.
Кувшин следовал за мной, как и Лянг.
– Неприятное ощущение, – сказал он через пару шагов, – но я справлюсь. Душа у меня огромная и такие примитивные… СТОЙ!
Кувшин тут же застыл.
– НАЗАД! ОНО ВЫСАСЫВАЕТ МЕНЯ! ВЫТЯГИВАЕТ ДУШУ!
Я не отключал триграммное зрение и всё равно не видел той силы, которая воздействовала на душу Лянга.
Бум!
Лянг совершил мощный прыжок, просто выпрыгнув из кувшина.
– Святые карпы! Я чуть душу не отдал… – выдохнул он, лежа боком на земле.
Я метнулся к карпу и подхватил его в руки, благо сейчас он был совсем небольшим. Хоть я сейчас и не мог увидеть его души, но в энергетическом плане всё было в порядке, кроме небольшого хаоса внутри.
– Ладно, оставайся тут. Я почему-то подумал, что твою огромную душу не засосет, – честно сказал я.
Мы быстро переместили Лянга в его котел, который он выплевывал в случае, когда не хотел находиться в летающем кувшине, а хотел побыть в сосуде повместительнее и увеличиться.
– Ух… – выдохнул карп, – Полегчало. Эта бесконечная тряска выматывает…
«Пошли уже.»
Я развернулся и зашагал к Урне. Источнику наших проблем.
С каждым шагом воздух становился плотнее и плотнее, пока не превратился в густую патоку. Это была странная вибрация-притяжение.
Каждый вдох давался в десятки раз тяжелее чем обычно, а грудь сперло от давления.
Да, мою душу каждое мгновение пытались высосать, выдернуть изнутри но…моя душа – только моя, и никакая Урна, никакой артефакт не способны ее у меня отнять.
Я не знаю, с чем это было связано: с моим совокупным возрастом, со смертью и Пустотой, в которую я ненадолго попал, а может просто дело в моей цельности. Не знаю…но я четко осознавал, что такие штуки мне не страшны. Хоть и неприятны.
«Знаешь, Ван. Даже я ощущаю притяжение вблизи этой штуковины. Даже удивительно, как ты его выдерживаешь.»
Я пожал плечами.
Сам не знаю. А если ты ощущаешь притяжение, то, может, эта Урна способна…
«Способна меня вытащить из кувшина?» – Ли Бо рассмеялся, – «Увы. Это было бы слишком легко: тогда бы я моментально позволил этой силе вытянуть меня и убежал. Нет, ученик, сидеть мне еще в кувшине долго, пока ты, или мы, не найдем решение.»
Я вздохнул.
До Урны оставалось всего ничего. Два шага.
Теперь я мог в деталях рассмотреть все эти движущиеся символы. Они словно черви ползали по черному нефриту, светясь фиолетовым насыщенным цветом.
При ближайшем рассмотрении в триграммном зрении я мог видеть, что каждый символ был искажением какого-то Праведного знака. Словно кто-то взял священные письмена и нарочно извратил их, превратив исцеление в муку, а защиту – в поглощение.
Я сел в позу лотоса прямо перед Урной и закрыл глаза.
В тот же момент, как только мой разум расслабился, Урна набросилась на мою душу невидимыми щупальцами. Я почувствовал, как что-то пытается вырвать самую суть меня, перемолоть ее и превратить в безликую эссенцию.
Но я не был беззащитен. Теперь, во время прямой атаки, я вдруг понял, что именно меня защищало.
Урок Святого в пещере в Холмах Святости, где он здорово натыкал мне в затылок, прежде чем я запомнил мантру молитву.
Встреча с Лянгом и ночи проведенные на его родном озере.
Короткое обучение у свернувшего с пути Праведника, не выдержавшего потерю своего друга.
Поцелуй праведницы, давшей мне технику Чистого Сердца.
Чай белки Сонгшу.
Обучение Бай-Гу.
Следы Дао Святых.
Упокоение душ, каждая из которых нашла заслуженный покой.
Память Святых, которую я носил в себе.
Ци Просветленного, в которой сплеталось мое понимание Триграмм и одновременно энергия Радужного Лотоса.
Взгляд Неба.
Помощь Просветленной и ее нефритовым пчелам-воспоминаниям.
И, наконец, моя собственная память.
Мой долг, который нужно выполнить.
Мой путь.
Всё это создавало вокруг моей души защитный кокон. Урна не могла просто взять и сожрать меня, как какого-нибудь Практика.
Все события случившиеся со мной – это мой уникальный рисунок души, неповторимый Путь через который я познаю себя. Путь, который защищает меня.
В момент переосознания этого всего меня отпустило.
Не в том смысле, что Урна прекратила свои попытки, нет. Она продолжала. Но теперь я их даже не ощущал. Просто воздействие сошло на нет.
«Ван? Твоя душа как, не скукожилась там? Ты вообще-то прям опасно сидишь. Я понимаю, ты Праведник и все такое…»
Всё хорошо, учитель. Никаких проблем. Неудобства были вначале, но теперь их нет. Я привык.
Бессмертный замолчал.
Я сидел… Смотрел… Размышлял.
Триграммное зрение показало мне то, чего я, может, и не хотел бы увидеть: сквозь ставшие в духовном зрении полупрозрачными стенки Урны я видел то, что находилось внутри. В самом центре вращался медленный водоворот из жидкого света – Эссенции Души. Ее свет переливался всеми цветами радуги, но в нем не было ничего живого. Только концентрированная боль тысяч душ, перемолотых в этой адской мельнице.
И это только центр.
А вокруг нее был целый мир страданий. Десятки, возможно сотни призрачных фигур плавали в молочно-белой субстанции, которая была частью их собственных душ. Еще не эссенция, но уже не совсем душа. Настоящий смерч из искаженных символов Фу крутился внутри, хватая обрывки душ, – воспоминания, эмоции, кусочки личности, – и перетирая их в однородную массу.
Но самое ужасное было то, что процесс этот был бесконечным. Души не умирали окончательно – они растворялись до составляющих, а затем снова собирались, чтобы пережить это мучение заново. Урна питалась их агонией, используя боль как источник силы.
Ты это тоже видишь? – тихо спросил я Бессмертного.
«Да, ученик. Вижу. Приятного мало, и я даже не представляю, что ТЫ тут можешь сделать. Если разрушишь Связь урны с деревьями, скорее всего, ничем хорошим для душ это не закончится. Более того, мне даже кажется, что он просто схлопнется как ларец. Полагаю, этот артефакт обладает подобной возможностью.»
Урна была противоестественным артефактом – зияющей раной в самой ткани реальности. Место, где нарушался основной закон мироздания. Урна не просто притягивала души – она их перерабатывала. А это ломало естественный процесс перехода души в посмертие.В моем прошлом мире смерть была концом. Здесь смерть была не концом, а переходом. Душа покидала тело и отправлялась дальше – либо в цикл перерождений, либо в какие-то иные состояния бытия. Смерть была частью большего процесса – звеном в цепи существования.
А эта Урна ломала этот процесс. Она не просто убивала – она уничтожала саму возможность продолжения существования. Души, попавшие в нее, не просто умирали – они перестали быть. Навсегда.
Не сразу, думаю, на это уходило много лет, но это было неизбежно.
Это было еще не всё. В центре вихря висел один Символ, который и управлял всем этим. Печать мастера.
Мастера Инь-Ян.
Нейросеть, нужен анализ Символов на Поверхности. Срочно.
К моему удивлению, она тут же начала его делать. Не отказалась, не отмолчалась. Просто сказала, что на это потребуется час времени.
Час времени, которое я и сам наблюдал за движущимися Символами. Я понимал часть Символов. Это действительно были искаженные Символы Праведников. Но главными были не они, а Символы Фу – те самые, мастером которых был плененный Святой.
Чем больше я смотрел на этот Небесный Артефакт, тем отчетливее осознавал, что Урну для меня невозможно уничтожить обычным способом. Она была слишком мощным артефактом. Выше моего уровня.
Но ее можно было деактивировать, если изменить природу символов на ее поверхности. Это не решит проблему душ внутри, но остановит внешний процесс поглощения новых и новых душ.
Подсказку дала нейросеть. Она распознала три основных Символа.
Первый отвечал за поглощение душ извне. Второй – за их перемалывание. Третий – за концентрацию получившейся энергии.
Внутри была управляющая печать Мастера.
Я поднялся.
Всё в мире – единство противоположностей.
Инь не может без Ян.
Это я осознал с помощью Цветка Великого Предела, когда увидел мгновение до рождения Вселенной.
Понимание приходило прямо сейчас.
Что если не ломать Символы, а изменить их значение? Превратить механизм разрушения в механизм освобождения?
Я сделал шаг и подошел к Урне вплотную.
Совершенно неожиданно поглощающее поле начало бить по мне невидимыми молниями, пытаясь не всосать, а наоборот – оттолкнуть.
Мы были словно противоположные полюса.
Но я не сопротивлялся – я позволил Урне почувствовать мою Просветленную Ци, мою сущность Праведника.
Потому что когда она била меня, я чувствовал ее. Я начинал ее лучше понимать.
Через мгновение я резанул монетным мечом руку. Надо же, когда надо, даже монетка может быть острой.
«Ван, ты что делаешь? Даже не думай. Ты думаешь, что тебе удастся переподчинить артефакт Небесного Ранга? Ты с ума сошел⁈»
Я ничего не отвечал. Мое внимание было сконцентрировано в одной точке. В одном Символе.
Вот он.
Первый Символ Притяжения.
Я начал рисовать поверх него не просто кровью, а одновременно своей Радужной Ци.
Поверхность Символа зашипела, заплевалась черной жижей, которую выжигала моя Просветленная Ци.
«Ван, это безумие! Ты не знаешь последствия своих действий!»
Я просто делаю то, что должен.
Символ всасывал мою Ци, и так и должно было быть – ведь когда-то он был Символом Праведности.
Вместо того, чтобы бороться с тьмой силой, я предложил ей свет добровольно.
Я рисовал Правильный Символ. Что было в нем лишним, я уже видел с помощью триграммного зрения.
Всё, что ощущалось неправильным и было таковым.
Искаженный Символ на поверхности Урны начал дрожать.
Моя Ци не уничтожала его – она показывала ему, каким он должен быть в идеале. Своей противоположностью. Это было похоже на работу с треснувшими следами в Долине Памяти. Я не навязывал изменения силой, а напоминал Символам их истинную природу.
Когда изменение было завершено Урна дрогнула. Фиолетовый свет Символов изменился на теплый золотистый.
«Ты что… У тебя получилось⁈ Не может быть… Она сейчас, наверное, просто взорвется! Изменение даже одного Символа должно было всё нарушить!»
Не должно. – уверенно возразил я.
Робкая надежда вспыхнула внутри, когда мне удалось изменить три основных Символа.
Вот только она сразу же погасла. Потому что ничего не изменилось.
Урна по-прежнему тянула всё внутрь, а процесс переработки ни на мгновение не прекращался. Хоть я изменил Символы и потратил на это свою кровь и Ци, к ожидаемому результату это не привело.
Я сел.
Мне нужно было подумать.
Наверное, Ли Бо был прав, и я был слишком самонадеян, надеясь подобными действиями прервать работу такого мощного артефакта.
«Я же говорил, что так просто не выйдет.»
Мне надо было попробовать.
Полчаса я просто сидел и ни о чем не думал.
Просто наблюдал за процессом внутри Урны. Болезненным и мучительным для душ процессом.
Символы не выбиты на этой урне из черного нефрита…
Черный нефрит не обладает волей. Значит, Символами что-то движет. Что-то, придающее им смысл и значение.
Уже через полчаса, в которые я размышлял, те символы, которые мне удалось «переправить» своей кровью начали меняться обратно.
Уничтожить Урну силой я не мог – она слишком прочная и защищенная. Это уже понятно. Изменения Символов снаружи всё равно не затрагивают процессов внутри.
Но я могу попытаться деактивировать Урну, разрушив печать мастера внутри.
Печать – это Воля Мастера. Именно она управляет и Урной, и Символами, которые ее покрывают, и она же восстанавливает их.
Вот только как это сделать?
Если я не могу повлиять на урну снаружи, так может мне…повлиять на нее изнутри?
Я поднялся.
«Эй, Ван, что-то мне не нравится то, что ты задумал.»
Я отложил меч, четки. Они мне будут не нужны.
– Хрули, Джинг, Лянг, просто ждите меня и не беспокойтесь.
– А?
«ВАН! Вот я тебе говорю, не надо этого делать!»
Надо, учитель. Надо. Если не я то кто?…
Ответом было молчание.
Через мгновение я запрыгнул на вершину урны и увидел всю внутренность своими глазами. Все искаженные Символы дублировались внутри. Естественно, что процесс не прекращался.
Вот только я теперь собирался сделать другое. Бессмысленно «закрашивать» своей кровью каждый Символ по отдельности. Как и пытаться сейчас разрушить Печать Мастера. Начать нужно было с другого… С душ, над которыми по-настоящему власти у Печати не было. Она просто не позволяла им покинуть это место.
Через секунду в моей ладони возникла Слеза Святого. Артефакт, вернее, дар Неба, точно значения которого не знала даже нейросеть.
Я сделал глубокий вдох, как перед глубоким-глубоким погружением. И это было действительно погружение.
Погружение в бездну человеческого страдания.
Я прыгнул внутрь и сел там.
Слеза Святого засияла в моей ладони Радужным Светом.
Вокруг меня водоворотом кружились души.
Я слышал каждую из них.
Я вмещу всех их.
Я освобожу их. Они уйдут со мной. Урна их не отпустит.
Печать Мастера наткнулась на мою душу и попыталась на нее повлиять, обрушила на меня свою концентрированную мощь.
Вот только это было бесполезно. Было еще кое-что, что защищало мою душу.
Контракт.
И сейчас божественные буквы сияли на моей душе. До момента исполнения контракта, моя душа – залог божества, и оно никому не отдаст ее.
А пробить защиту существа, которое отправило меня в этот мир даже артефакт Небесного Ранга не мог.
Это уже не говоря о том, что моя собственная защита была не меньше.
Души летели и кружили вокруг меня, словно найдя единственную соломинку, единственный шанс спастись.
А я выпускал всю свою Ци наружу, укрывая их, будто мать ребенка одеялом.
Моя Ци не давала Печати Мастера утащить их в центр, где накапливалась Эссенция Души.
Но всё это было бы невозможно без Слезы Святого, которая вошла в резонанс с моей Радужной Ци, многократно усиливая ее эффект.
Боль…
Я взял боль каждого…
Одна…вторая…третья душа…
Все они отдавали мне накопленную и пережитую боль.
И я принимал ее. Открывал им свою душу, свою память. Я их звал.
Я заберу вас с собой… Идите ко мне… Вам тут не место…
Пора отдыхать…
И души летели ко мне.
Слеза в моей ладони начала сиять все ярче и ярче, окутывая меня радужным коконом и в какое-то мгновение я услышал женский плач.
Плач, который донесся откуда-то с Неба.
Тогда я понял, что Святые тоже плачут.
Да что Святые…
У меня у самого текли слезы из глаз, капая сияющими радужными каплями и прожигая черный нефрит.
Плакали не глаза – плакала душа, когда ко мне протянулись маленькие ручки детской души.
Глава 7
Когда я очутился в этом водовороте человеческого страдания, время будто остановилось для меня. Стало неподвижным.
Но это было на самом деле не так.
Просто моя душа неподвижной точкой, как око бури, сияла внутри этой Урны Последнего Вздоха и ко мне льнули все те души, что сохранили хотя бы остатки воспоминаний. Те, кто еще помнил, что они – душа.
Первая душа прикоснулась ко мне робко, как испуганное дитя. Да, собственно, эта душа и была ребенком.
В то же мгновение я почувствовал удар – не физический, а душевный. Боль этого ребенка стала моей болью. Его страх смерти, его отчаяние от того, что он никогда больше не увидит маму прожгли меня насквозь. Ужас маленького существа, которое не понимало, что с ним происходит, которое просто хотело к маме, хотело, чтобы боль прошла.
Мама… Где мама… Так темно… Почему так больно?..
Я сжал зубы, заставляя себя принять эту боль. Не отгородиться от нее, не оттолкнуть – принять. Сделать частью себя.
Я здесь. Ты больше не один.
Детская душа потянулась ко мне, словно к источнику тепла, и я обнял ее своей Ци, укутал радужным светом. В ответ она отдала мне свою боль – всю, без остатка. И я взял ее. Впитал в себя. Остались только светлые воспоминания: деревянная игрушечная лошадка, первые шаги, когда мама радостно хлопала в ладоши, запах свежих лепешек, которые пекла бабушка…
С каждой новой душой я чувствовал, как что-то во мне меняется. Не разрушается – меняется. Словно мое сознание становилось больше, шире, способным вместить не только мою собственную боль, но и боль всех этих людей.
Хранилище Сознания, которое даровала мне Жемчужина, отданная отшельником, теперь работало иначе. Не просто как совершенная память – сейчас оно стало местом, где я мог безопасно хранить чужие страдания, не позволяя им разрушить мою личность.
«Ван… Что ты делаешь с собой?..» – донесся до меня обеспокоенный голос Ли Бо, но он звучал как из другого мира. – «Ты можешь не выдержать».
Я делаю то, что должен, – мысленно ответил я. – Я забираю их боль. Всю. Потому что никто кроме меня не заберет. С них достаточно.
Именно этого от меня ждали эти души. Они ждали, что кто-то разделит с ними их последнюю ношу. Что кто-то поймет, через что они прошли. Услышит их голоса, их жизни.
Следующая душа была постарше. Женщина. Было ощущение, что она просто встала рядом и что-то тихо рассказывает.
Она умерла от болезни, медленно и мучительно, и последние месяцы своей жизни провела в постели, наблюдая, как ее тело предает ее. А ее малыши наблюдали за ее угасанием, еще не осознавая, что скоро останутся одни.
Мои дети…что будет с моими детьми…они такие маленькие…кто их накормит…я хотела увидеть, как они вырастут… как они полюбят… как у них будут свои дети…я хотела просто увидеть…
Горе матери обрушилось на меня лавиной, и я едва не застонал от боли.
Я хоть и прожил целую жизнь, такой боли никогда не испытывал. Это было что-то другое. Материнская любовь и отчаяние от невозможности защитить своих детей.
Тяжело…
Чужая жизнь, пропущенная через себя – это слишком тяжело.
Это были не просто воспоминания – я жил! Я чувствовал вместе с ними!
Злые духи, которых я изгонял, и просто обычные души, которых я упокаивал, – я никогда не смотрел внутрь них.
Даже когда я смотрел воспоминания других Праведников, там всё было иначе, ведь они уже давно были не обычными людьми – их чувства и эмоции были ровнее, приглушеннее, они долго отрешались от мирского. Именно поэтому в их воспоминаниях не было такого… НАКАЛА!
Накала, сжатого в точку – болезненной человеческой жизни.
Потом пришел старик – и с ним чувство невыносимого одиночества. Он умер в полном одиночестве, забытый всеми, кого когда-то любил. Его последняя мысль была не о боли, а о том, что никто даже не заметит его ухода. Вся его жизнь были сплошные ошибки и упущенные возможности. Его сожаления тяжелыми камнями ложились на мою душу. Миг назад чужие, через секунду – мои.
Я не хотел…не хотел так жить…не хотел…
Твоя жизнь не была напрасной. Ты дышал. Ты видел рассветы. Ты был частью этого мира. Этого достаточно. Ты был.
Души летели ко мне одна за другой, как мотыльки к пламени. И каждая несла свою уникальную боль, свою историю страданий.
Старый торговец, который обманывал покупателей всю жизнь, а в конце понял, что потерял собственную душу.
Кто я? Кто я такой? Я же был хорошим… когда-то я был хорошим мальчиком, который просто хотел иметь еды в достатке… Как всё скатилось к этому?.. К бесконечному обману… Прости меня…прости…я знал, что поступаю неправильно, но не мог остановиться…
Прощения он просил у самого себя, у того маленького мальчика, которым помнил себя.
Еще одна…душа…
Еще одна…
Еще…
Старик-ремесленник, который всю жизнь работал с деревом и создавал прекрасные вещи своими умелыми руками. И всё равно его душа была полна сожалений.
Я так и не научил внука всему, что знал сам… Кто теперь будет хранить наше ремесло? Он не захотел быть как я…он захотел большего. Куда уйдут те секреты… Те нюансы, которые я постигал всю жизнь?..Они ушли со мной… Я никому их не передал…
Его печаль о несбывшихся планах, о разорванной цепи поколений текла через меня, как холодная река. Я видел его мастерскую, недоделанную колыбельку для правнука, инструменты, которые больше никто не возьмет в руки.
С каждой душой боль становилась сильнее. Не физическая – душевная. Я впитывал в себя их последние мысли, страхи, надежды, которым так и не суждено было сбыться.
Любимый…я так хотела сказать тебе…хотела…
Девушка, не успевшая признаться в любви.
Больно…так больно…когда это кончится…пожалуйста, побыстрее…
Ребенок, умерший от болезни.
Я не просто слышал их – я становился ими на мгновение. Чувствовал их любовь, их страх, их последние надежды.
Вам не нужно больше страдать.
Их голоса сливались в хоре страданий, который оглушал и разрывал сознание:
Помоги нам…
Освободи нас…
Мы не хотим больше страдать…
Верни нас домой…
Позволь нам уйти…
Я чувствовал, как мое собственное «я» начинает растворяться под весом чужих переживаний. Грань между мной и ими стиралась. Их воспоминания становились моими, их боль – моей болью.
«Ван, ты не выдержишь!!! Это безумие! Ты впускаешь их в свою душу! Прерви процесс! Ты потеряешь себя!»
Я не мог, да и не хотел прерывать этот процесс. Я знал, что справлюсь.
Души нуждались во мне. Они цеплялись за меня, как утопающие за соломинку.
Я был их единственной надеждой на освобождение.
Сотни голосов сливались в один хор боли. Но самыми страшными были детские голоса. Их было меньше, но каждый пронзал душу острее клинка.
Не уходи…не оставляй меня одного…
Я хочу домой…хочу к маме…
Мне страшно…так страшно…
Слеза Святого в моей ладони пульсировала всё ярче, будто отвечая на голос каждой из сотен душ. Ее сияние действительно обволакивает каждую душу, даруя короткие мгновения забытья и облегчения за долгие годы мучений.
Хранилище Сознания работало на пределе возможностей. Оно структурировало поток чужих душ, не позволяя им полностью растворить мою личность.
Сто… Двести… Триста душ…
Я переставал понимать, где мои пределы… Насколько огромна моя душа, способная вместить в себя весь этот объем и не сойти с ума.
И среди этого хора страдающих душ я услышал другие голоса. Тихие, почти неслышные, как робкое «спасибо», сказанное от всего сердца.
Спасибо…
Ты понял нас…
Ты не отвернулся…
Мы больше не одиноки…
Уже не больно…
Добавил детский голосок.
И в этот момент, когда почти справился с потоком душ, я ощутил ее присутствие.
Печать Мастера Инь-Ян висела в центре водоворота, пульсируя черно-белым светом. Она была не просто Символом – она была живой, древней волей, которая наслаждалась страданиями душ. Веками она питалась их болью, становясь всё сильнее, всё более прочной и порочной.
Интересно, – раздался в моей голове чужой голос, холодный и полный презрения. – Праведник решил поиграть в спасителя? Ты думаешь, что можешь что-то изменить?
Но я в этом голосе почувствовал не силу, а наоборот – страх.
Это не был настоящий Мастер Инь-Ян. Это был всего лишь слепок его мощной Воли, способной в отрыве от своего хозяина на такое.
Печать Мастера Инь-Ян чувствовала, что теряет контроль над душами. Она пульсировала злобной энергией, пытаясь вырвать их из моих объятий и вернуть в водоворот мучений. И у нее не получалось. Моя Просветленная Ци, усиленная Слезой Святого, создавала вокруг душ непроницаемый кокон защиты.
Ты ошибаешься, – сказал я печати, и в моем голосе звучали сотни других голосов. – Я не играю в спасителя. Я просто делаю то, что должен делать Праведник. Проводить застрявшие души дальше.
И что же может сделать жалкий червь против творения великого Мастера? Ты слаб! Эти души тебя разорвут, а я перемолю твою душу и стану еще сильнее.
Я могу показать тебе то, чего ты никогда не знала.
Печать была порождением дисбаланса – абсолютного Инь без капли Ян. Она существовала только за счет отсутствия своей противоположности. Именно она заставляла души испытывать постоянную боль и сожаления, хотя в душах были и светлые воспоминания, и я это точно знал. Потому что я их видел – эти светлые воспоминания.
Но что произойдет, если дать ей то, чего ей не хватает?
Я не стал сопротивляться следующей атаке Печати. Когда ее темная сила обрушилась на меня, пытаясь сокрушить мою душу, я открылся ей навстречу. И ответил не злобой, не сопротивлением.
Я ответил любовью. Благодарностью. Принятием.
Я показал ей всё то, что дали мне души. Я показал ей ту сторону жизни душ, которую она подавляла.
Я показал ей материнскую любовь женщины, которая умерла, беспокоясь о детях. Показал самопожертвование воина, который пал, защищая слабых. Показал раскаяние торговца, который в последние мгновения понял истинную ценность человеческих отношений.
Я показал ей бесконечность проявлений человеческого добра и поддержки.
Я почувствовал, как моя Радужная Ци всё больше начинает резонировать с энергией душ. Каждая из них была уникальна, каждая несла в себе отпечаток прожитой жизни, но все они стремились к одному – к свободе.
А печать Мастера Инь-Ян – она была создана для контроля. Для подавления. Для принуждения. Но против сотен объединенных душ, даже ослабленных и истерзанных, одна печать была бессильна.
И прямо сейчас не Я, а эти души, направляемые мной, влияли на печать. Они сами были ключом для своего освобождения. Совокупная мощь и сила сотен душ – ей не может сопротивляться лишь остаток Воли Мастера.
Они сломали печать, отдавая ей положительное. Ведь их боль забрал на себя я.
Что происходит?..Что⁈..Невозможно!..Что это за эмоции⁈..
Печать прекратила попытки атаковать.
Она просто зависла.
Я открыл глаза.
Печать Мастера Инь-Ян впервые за всё время своего существования почувствовала завершенность.
Она стала действительно Инь-Ян, без перевеса одной из сторон. Это был момент абсолютной гармонии противоположностей.
Я уже знал, что должно случиться. То же самое, что случилось с Радужным Лотосом и цветком белого нефрита – когда противоположности находят друг друга, они возвращаются к истоку. В состояние до разделения.
Печать не могла туда вернуться, потому что души лишь на мгновение показали ей другую сторону.
Достигнув истинного баланса, она должна была либо эволюционировать, либо вернуться к истоку.
Как красиво… Быть целой… Я была неполноценна… Мастер не вложил в меня это… Вот чего мне не хватало…
Печать выбрала возвращение.
Она растворилась в воздухе, с тихим вздохом облегчения – как путник, который наконец добрался домой.
Символы Фу на поверхности Урны перестали двигаться.
Они застыли, а затем медленно начали терять свой фиолетовый свет. Один за другим, они гасли, как свечи на ветру, пока поверхность черного нефрита не стала полностью темной.
Процесс перемалывания душ остановился.
Притяжение, которое тянуло новые души в эту ловушку, исчезло.
Вращающийся водоворот в центре замер.
Урна Последнего Вздоха перестала существовать как орудие страданий. Теперь это была просто ваза из черного нефрита.
Но проблема оставалась. В центре Урны по-прежнему плескалась Эссенция Душ – концентрированная духовная энергия сотен загубленных жизней. Молочно-белое облако силы, которое могло сделать любого практика невероятно могущественным.
Сила, ради которой эта формация и создавалась. Возможно, не вся сила, – Урна не была заполнена до краев, – но всё равно сила, за которую темные практики были готовы убить любого. Да что там темные, даже обычные могли усилиться подобным.
Сила души – это самая могущественная сила в Поднебесной. Не зря ранги развития, где начиналось владение силой Души, являлись совершенно другим уровнем, по сравнению с предыдущими.
Эта сила не должна попасть никому в руки.
И в то же время, я не знал куда деть эту эссенцию…
И вдруг Урна зашептала:
Возьми ее. Поглоти. Ты заслужил эту силу. Ты спас их души – теперь используй их энергию для спасения других… Ты же Праведник…это пойдет во благо…прими эту силу…поглоти…
Я улыбнулся. Ясно. Значит, в Урне было заложено еще много чего. Не только Печать Мастера управляла всем этим.
Попытка Урны повлиять была обречена на неудачу. Не на того Праведника, или, скорее, не на того человека она пыталась повлиять.
Сила? – Она меня не интересовала.
Меня волновало только провести эти души, эту Эссенцию туда, где они должны быть. На Небо.
Вдруг Слеза Святого в моей ладони словно ожила.
Она взлетела и замерла напротив Эссенции души.
Сначала медленно, потом быстрее радужный кристалл втягивал в себя Эссенцию Души, как губка впитывает воду, и с каждой каплей поглощенной Эссенции Слеза становилась больше и ярче.
Я уже понял, что происходит: Слеза Святого – это не просто артефакт. Это буквально кусочек Неба.
А души, даже в таком искаженном виде, все еще стремились туда, где им положено быть.
Эссенция Души не исчезала в Слезе – она возвращалась домой. К своему источнику. К Небу, которое дало ей жизнь.
Я сидел и наблюдал, как Слеза Святого медленно поглощает всю Эссенцию. Процесс был красивым и, одновременно, печальным – как закат, который прекрасен, но знаменует конец дня. С каждой поглощенной каплей Слеза Святого становилась больше и ярче. В ней появлялись новые оттенки – цвета, для которых у людей не было названий. Цвета Неба.
Когда последняя капля Эссенции исчезла в кристалле, Слеза стала размером с мой кулак и светилась мягким, теплым светом. В ее глубинах можно было различить движение – словно там плавали маленькие рыбки из света.
