Текст книги "Люди и чудовища. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Валерия Веденеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Часть 2
Глава 5

Все прутья клетки были крепкие, толстые, железные. Кое-где начинающие ржаветь, но только начинающие.

Истен вцепился в два близко расположенных прута, дернул. Без толку. Опять без толку.

Почти час он занимался тем, что проверял каждую часть клетки, каждый ее угол, каждый прут, надеясь найти хоть что-то, что могло бы поддаться, но эти прутья не сдвинул бы с места даже Пратас. Неудивительно – клетка была рассчитана на оборотней.

– Не надоело? – Волчица, до того молча наблюдавшая за его попытками, впервые подала голос. Истен обернулся к ней, дернул углом рта.

За дни, прошедшие с отъезда мага, он в основном – и очень удачно – избегал общения с оборотнями. Да, он хотел понять, как научиться отличать их от обычных людей. Он собирался. Он планировал. Но для этого нужно было, хотя бы внешне, преодолеть сидящее в нем отвращение. Вот Пратас то ли не испытывал подобного чувства, то ли маскировал его куда лучше.

– Надоело, – ответил он после паузы, слишком долгой для того, чтобы его ответ можно было счесть вежливым. – Но я не знаю, что еще мне делать.

– Запоминать врагов, – без заминки ответила Волчица, – их лица, их запахи, их привычки. Запоминать дорогу. Копить силы. Ждать. Молиться.

Истен фыркнул и сел на пол клетки в противоположном от Волчицы углу. Клетка была просторной и места для них двоих вполне хватало. Сел, оперся спиной о прутья, холодящие даже сквозь одежду, и в который уже раз начал ощупывать ошейник на своей шее. Гладкая металлическая полоса без следов зажимов или хоть какого-то места, где концы полосы соединялись. Идеально гладкая.

Волчица повернула голову туда, где в сумраке позднего вечера готовились к ночевке враги, и свет их походного костра отразился бликом на металле ошейника на ее шее.

– Молиться? Кому молиться? – такого совета от оборотня Истен отчего-то не ожидал.

Волчица продолжала смотреть в ту сторону, где двигались тени, и ответила не сразу.

– Серой Госпоже.

Истен неприязненно поморщился.

– О чем можно просить Серую Госпожу?

– О мести, конечно. О смерти. И о свободе. Смерть всегда дает свободу.

Истен подтянул колени к груди и обхватил их руками.

Когда-то его предки тоже молились Серой Госпоже. Когда-то Серая Госпожа была первой в Великой Триаде, величайшей богиней, и не было дня, чтобы ее алтари пустовали. Но это было до того, как милосердный бог Солнца простер над территорией, позднее ставшей империей Террун, свою длань. Больше тысячи лет назад.

Истен видел артефакты, сделанные из человеческих костей. Читал книги в переплете из человеческой кожи – как бы ни было противно их касаться. Часть его наследия, часть обучения – и от этой части он бы с радостью отказался.

Молчание тянулось и тянулось. Волчица все также смотрела вдаль, лишь иногда шевелились крылья ее носа, вбирая запахи, а Истен то опять касался своего ошейника, то трогал прутья стен клетки и деревянный пол, с досками, уложенными поверх таких же прутьев, из каких состояли стены.

– Господин Тонгил умолчал о том, что ты тоже маг, – не поворачиваясь к нему, сказала Волчица.

– Что? – Истен моргнул. – Я не маг. С чего ты взяла?

Вот теперь она посмотрела на него.

– Не маг? Дэлун Шогг думают иначе. Обычные рабы дешевы, никто не повезет простого наемника на рынок Урбы. Туда везут только плененных Вольных и магов.

– Дэлун Шогг, – медленно повторил Истен. Название было знакомым. Он когда-то слышал о их. Или читал. Что-то, связанное с Народом Песка и западными княжествами и даже с королевством Альдемар. – Кто они такие?

– Убийцы, воры и извратители сути, – Волчица вновь отвернулась от него, глядя на далекий костер. Пожала плечами. – Охотники за рабами.

Истен нахмурился – смутное воспоминание подсказывало, что эти Дэлун Шогг были чем-то большим и худшим, чем обычные охотники за рабами.

– Разве Тонгил не должен защищать вас… ваши племена… от подобных нападений? Вы же заключили с ним договор?

– Заключили. Но Дэлун Шогг не нападали больше пятидесяти лет. Наши старейшины не включили в договор защиту и от них.

– Почему нет? Пусть даже возможность нападения была невелика…

– Потому что мы платим за каждый пункт договора нашими родичами. Чем больше пунктов, тем выше плата.

– Вот как, – пожалуй, это было логично. Помощь магов, особенно Темных, всегда обходилась дорого.

Издалека донесся детский плач, всхлипывающий, с завывающими нотками. Потом грубый окрик – и тишина.

Волчица поднялась на ноги, подошла к стене клетки, выходившей на сторону, где плакал ребенок. Ее пальцы сомкнулись вокруг прутьев, лицо впервые потеряло свою безмятежность, исказившись тоской и ненавистью.

Истен перевел взгляд с ее лица на тело, на живот, красноречиво округлившийся. Если беременность оборотней не отличалась от человеческой, то Истен сказал бы, что до родов осталось не больше двух месяцев.

– Они везут ребенка?

– Детей, – бесцветным голосом ответила Волчица. – Всех детей нашего становища младше четырех лет. Среди них один мой.

– А… остальные? Кто был в поселении?

– Мертвы. Дэлун Шогг убивают всех, кроме детей и магов.

– А… ты?

– Им нужен мой нерожденный ребенок. Они знают, что взрослый Вольный никогда не станет рабом, а детей можно сломать.

Истен отвел взгляд от Волчицы, тоже посмотрев в темноту, но не туда, где были дети, а на север, в направлении, откуда они ехали.

Возможно, Пратас остался жив. Возможно, он не успел вернуться с охоты до того, как Дэлун Шогг погрузили добычу и отправились восвояси. Сам Истен пришел в сознание только час назад, когда уже стемнело и караван остановился здесь. И когда он открыл глаза, он был уже в клетке, в ошейнике.

Истен от всего сердца надеялся, что брат жив, но в глубине души понимал, что лично для него это ничего не изменит. Один человек против отряда работорговцев, в составе которого есть сильные маги? Самоубийство. Пратас мог бы попытаться искать помощь, искать союзников? Но где? Как? По милости Тонгила они оба стали беглецами, потеряли все. Им никто не захочет помогать просто так, без выгоды для себя. А никакой выгоды помощь им принести не сможет, только проблемы.

Потом мысли Истена вернулись к тому, что сказала Волчица.

Дэлун Шогг сочли его магом и потому не убили, как остальных. Но Истен прекрасно знал – Дара у него не было. Даже самого слабого. Даже намека на Дар. Если бы был, отец нашел бы самых лучших учителей…

– Аяшша, рхан алдун эртэ. Аяшша, рхан тэнге эрте. Аяшша, риун ддийн тээн…

Истен моргнул, вырванный из мыслей, и повернулся к Волчице. Та стояла на коленях на деревянном полу клетки, прижав правую руку, сжатую в кулак, к груди напротив сердца – обычная поза тех, кто молится Серой Госпоже. Глядя в пустоту перед собой, она вновь и вновь повторяла одну фразу на старо-киренском языке, когда-то бывшим священным языком служителей Серой Госпожи: «Смерть, возьми меня. Смерть, возьми моего нерожденного сына. Смерть, дай мне месть…»

Повторяла и повторяла, а потом вокруг ее коленопреклоненной фигуры начали проявляться белесые пласты тумана. Они походили на Тени, подобные тем, что использовал Тонгил, но казались прозрачнее, будто бы обветшали по краям. Была и другая разница – ощущение присутствия. Слабое подобие этого присутствия Истен испытывал и прежде – в императорском дворце, в те моменты, когда внимание сихха оказывалось направлено на него.

Но сейчас присутствие обжигало, мешало дышать, тянуло вниз, к земле и глубже, в невидимую бездну. А из этой бездны на него смотрели глаза – всевидящие, всезнающие, глаза судьи и палача.

Боги редко отвечают на молитвы, но Истен предпочел бы, чтобы это случалось еще реже.

Часть 2
Глава 6

– Нет, не так. Вот, смотри, петля на этой руне вытянута и смотрит строго вверх, не отклоняясь ни вправо, ни влево, – Ресан передал Туай кусок угля, которым выводил руну на полотне. Маленькая кочевница, хмурясь, посмотрела на рисунок, потом стерла его с полотна щеткой, встряхнула, убирая угольную пыль, и твердой рукой повторила все изгибы и петли.

– Так? Теперь правильно?

– Правильно, – Ресан кивнул. – Сложно?

– Выслеживать добычу легче, – Туай вздохнула, – но я все равно выучу. И ваши руны, и имена ваших нобилей, и теорию вашей магии, и историю ваших мертвых императоров…

– Зачем тебе? – все эти дни Венд с растущим удивлением наблюдал за маленькой кочевницей. За тем, как в первый же день после его пробуждения она предложила очень удобный – для них – план. Остаться на территории хранимого места, жить здесь. Учить ее террунскому письму, террунскому прошлому и террунскому настоящему – в обмен на еду, которую она обещала приносить, и теплые вещи. «В этом месяце Волна будет приходить часто. Вы не знаете, когда она придет. Если продолжите свой путь, погибнете. Вернее, он погибнет, – тут последовал кивок в сторону Венда. – А ты, может быть, даже выживешь. Если повезет.» Ресан колебался. Венд видел по лицу юноши, как хотелось тому как можно быстрее добраться до ставки Великого Шамана. Но они остались.

Туай посмотрела на Венда, будто взвешивая его «Зачем?» на невидимых весах. Потом пожала плечами:

– Так нужно.

– Предки велели? – попытался пошутить он, но девочка лишь нахмурилась, потом кивнула. – Да. Предки.

И развернулась к Ресану:

– Показывай следующую руну.

* * *

Интервал между первой Волной и второй действительно оказался очень коротким. А еще перед второй Волной Венд несколько часов стоял снаружи, глядя на ночное небо, которое переливалось сиреневым, пурпурным, алым и золотым. Арон, еще давно, рассказывал, что во время Долгой Ночи северное небо часто играет подобными красками. Но в Степи, в тысячах миль к югу?..

– После этой Волны перерыв должен быть достаточно большим, – Ресан встал рядом. – Мы можем успеть добраться…

– И рискнуть жизнью? – Венд не желал вновь попасть под яд степной бури. – Если мы погибнем из-за твоей торопливости, твоего брата это точно не спасет.

Ресан глубоко вздохнул:

– Он опять мне снился. Риен. Улыбался, казался таким довольным, а вокруг него струились черные тени, окутывали будто шелковичным коконом.

– И что значит?

Ресан покачал головой:

– Ничего хорошего.

Волна пришла и ушла, унеся с собой непривычное сияние. А утром, по свежему снегу, явилась Туай – за очередным уроком, в этот раз по теории магии.

Венд с удовольствием оставался и слушал, когда Ресан пересказывал деяния прежних императоров, великих магов, знаменитых полководцев и всех иных людей и не-людей, из чьей жизни и смерти складывалась история Террун, но от теории магии у воина начинала болеть голова. Все эти сочетания стихий, условия призыва духов, нюансы взаимоотношений Темных и Светлых источников…

Венд знал, что теория магии была обязательной частью обучения всех нобилей – вернее, тех нобилей, которые, в отличие от него, наряду с благородной кровью обладали и материальными богатствами. Понимал, какая в этом заключалась польза – сами не владея магией, нобили прекрасно знали, чего ожидать от магов, какую опасности те представляют в соответствии со своим уровнем и цветом Дара, какую пользу могут принести, на что способны…

Но через четверть часа теории Венд бесшумно поднялся и вышел наружу.

Ядовитая буря ушла вместе с Волной и духами, оставшийся снег был просто замерзшей водой и уже начал подтаивать под осенним солнцем. Венд скатал снежок и запустил в сторону ворот. Скатал второй – и, держа его в руках, застыл…

В ворота въезжали трое. Кочевники. Взрослые вооруженные тууры, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего. Тому, который ехал первым, было на вид лет двадцать-двадцать пять, и его две короткие косы, по обычаю кочевников заплетенные на висках, были перевиты золотыми нитями. Насколько Венд помнил, у тууров такое украшение позволялось носить только детям вождей.

– Чужак, – довольным тоном сказал первый туур, обращаясь к своим спутниками, – в хранимом месте. Все так, как я подозревал.

Последние дни заниматься было особо нечем, и Венд пытался, с помощью Ресана, вспоминать язык тууров, который когда-то знал неплохо. На удивление это получалось. Слова, фразы, правильные интонации всплывали в памяти будто сами. Поэтому понять то, что говорил явившийся туур, оказалось несложно. А интонация говорившего в переводе не нуждалась вовсе – ясно было, что «чужаку» не поздоровится.

У всех троих кочевников были луки, и нашпиговать Венда стрелами было проще простого. Вместо того первый туур спрыгнул на землю и вытянул из ножен меч. Ростом туур был на полголовы ниже Венда, но значительно шире в плечах – а Венда еще никто не называл узкоплечим – и по тому, как он держал оружие и двигался стало понятно – противник достойный. Даже слишком – учитывая то, что Венд еще не до конца оправился после яда бури.

– Я не враг, – попытался остановить он туура. – Мы едем в ставку Великого Шамана…

Туур словно не услышал, хотя Венд был уверен, что говорил достаточно громко, четко, правильно выговаривая слова.

– Доставай свое оружие, чужак, – велел туур, – или я просто зарежу тебя, как барана.

Часть 2
Глава 7

Венд едва успел достать свой меч – с которым он расставался только во время сна, но даже тогда старался держать ножны под рукой – когда их клинки столкнулись. С трудом удержав удар, Венд невольно сделал шаг назад. Второй удар – второй шаг. Третий. Четвертый…

Дверь за его спиной, ведущая в главный зал башни, распахнулась, но Венд не обернулся – сейчас любое отвлечение могло стоить ему жизни.

– Вы не можете его убить, тойко! – закричал из-за спины Венда детский голос. – Я его пригласила! По закону гостеприимства!

– Ха! У такой козявки как ты нет права кого-то приглашать! – отозвался противник Венда, продолжая наносить удары.

– Запрета тоже нет! Прекратите! Прекратите немедленно!

За спиной раздался звук торопливых шагов и голос Ресана:

– Мы едем в ставку Великого Шамана! По поручению… – и, другим тоном, полным изумления, юноша добавил: – Огни, это ты? Как ты…

Нового удара не последовало. Вместо того туур бросил свой меч в ножны и, двигаясь со скоростью, немыслимой для человека его пропорций, проскользнул мимо Венда. Венд успел только обернуться и увидеть, как туур на бегу подхватил Ресана, стоявшего в дверях, и так крепко сжал в объятиях, что у юноши вырвался возмущенный вскрик.

– Пусти… медведь… – придушенным голосом потребовал Ресан, и, едва туур его выпустил, начал торопливо ощупывать свои ребра на предмет повреждений.

– Почему ты выглядишь так, Зиро? Почему ты здесь? В Степи сейчас небезопасно, – туур, только что предвкушавший смерть одного чужака, сейчас смотрел на другого чужака с любящим выражением, которое пристало бы старшему брату, а в голосе его звучала искренняя забота.

Ресан нервно облизал губы, бросил быстрый взгляд на Венда, который все еще держал свой меч в руке, потом посмотрел на двух других тууров, на лицах которых отражалось откровенное удивление.

Отчего-то больше всего Венда удивило не то, что Ресан и этот незнакомый негостеприимный туур знали друг друга, и знали явно хорошо, а то, как туур обратился к Ресану. Зиро? Насколько Венд помнил, это слово означало воду.

– Можешь объяснить, что все это значит? – поинтересовался Венд, поймав взгляд Ресана. Тот неопределенно и немного виновато пожал плечами, а потом сделал широкий жест с полупоклоном, словно знакомя двух нобилей на императорском приеме, и сказал непривычно официальным тоном:

– Огни-дако, позволь представить тебе моего хорошего друга, Венда ар-Сина. Венд, позволь представить тебе Огни-дако, старшего сына вождя племени дако-туур, моего побратима.

Венд моргнул.

Зиро – конечно же, он перепутал. Вода на языке тууров звучало как заро, а вот зиро означало «кровь». Так порой обращались друг к другу те, кто стал братьями не по рождению, а по выбору.

– Венд, Туай, я бы желал переговорить с Огни наедине, – продолжил Ресан тем же официальным тоном, – прошу простить за неудобство, – и, не дожидаясь их согласия, за руку втянул туура в проем двери, ведущей в башню, и аккуратно закрыл дверь изнутри…

* * *

– … ну ты и накрутила! – Огни покачал головой. – Я, конечно, всегда знал, что твоему умению влипать в неприятности нет равных, но чтобы настолько!

– Все у меня нормально, – Росана насупилась.

– Нормально? Сбежать из дома, отправиться в Великую Степь, да еще на зиму глядя, в поисках оружия против Тонгила… Ладно хоть додумалась взять личину парня.

– Лучше объясни – почему вы здесь? Почему не откочевали к Красным Озерам? Эти места – не ваше место для зимовки.

– Значит, девчонка ничего вам не рассказала?

– Туай? Нет…

– На нее похоже. Та еще лиса. До сих пор не понимаю, о чем думала Кирайя, когда решила взять подкидыша в свою семью.

– Кирайя? Твоя старшая сестра Кирайя? Так ты, получается, теперь дядя Туай?

– Что-то вроде того, – Огни поморщился. – Это не ребенок, это наказание от Владыки за все грехи нашего рода, прошлые и будущие… М-да. Так вот, насчет зимовки… Красные Озера небезопасны с середины осени. Даже нет, не так. С середины осени приближаться к Красным Озерам ближе, чем на одну милю, означает верную смерть. Племена, откочевавшие туда первыми, исчезли без следа. Естественно, после этого ни о какой зимовки у Озер нет и речи.

– Но ведь духи хранят Великую Степь? И… Многоликий? Как он позволил такому случиться?

– Откуда мне знать? – Огни развел руками. – Наш шаман особо не рассказывает что там с духами и с Владыкой. Но я слышал, что на территории одного из соседних племен нашли черепа бесов.

– Прорыв из Нижних Миров? Здесь? Это невозможно.

– Черепа, Зиро, только черепа. Живых бесов никто не видел.

Росана потерла лицо руками:

– А что Великий Шаман?

– У него свои проблемы – с Черными Шаманами. За последние месяцы несколько племен были полностью уничтожены, и не только отдельно кочующие семьи, но и крупные становища.

Росана, сглотнув, медленно кивнула. В своем рассказе она пропустила как путешествие с Тибором, так и встречу с Черным Шаманом – больше для того, чтобы сократить рассказ, чем по какой-то иной причине.

– Великий Шаман хотя бы в своей Ставке? – спросила со вздохом.

– Сомневаюсь, – Огни покачал головой. – Вряд ли у него есть время восседать в белоснежном шатре на белоснежных шкурах ди-оги и пить травяные чаи с медом. Наш шаман недавно упомянул, что двое Черных были уничтожены Великим. Как думаешь, могли Черные сами явиться в Ставку, чтобы их развоплотили?

* * *

Туай нахмурилась, глядя на закрытую дверь, потом бросила быстрый взгляд в сторону тууров, приехавших с Огни, и наконец посмотрела на Венда.

– А ты ведь многого не знаешь о своем хорошем друге Ресане.

– Похоже на то, – согласился Венд.

Туай коротко кивнула и скрестила руки на своей узкой, пока еще совсем мальчишеской груди, готовая терпеливо ждать, пока побратимы не наговорятся и не выйдут. Венд мысленно покачал головой – он впервые встречал ребенка, в котором настолько не было ничего детского. Тот же Ресан, в его шестнадцать – или сколько ему там было – вел себя порой куда более порывисто и эмоционально.

Ждать пришлось не так уж долго. К счастью, потому как, хотя осеннее солнце и топило выпавший ночью снег, теплым день не был.

Туур, первый вышедший из башни, выглядел задумчивым, Ресан, отставший на шаг, – расстроенным.

– Корневое становище дако всего в полутора часах езды отсюда, – сказал Ресан, обращаясь к Венду, – до следующей Волны поживем там, потом я провожу тебя сюда, ну или, если Великий Шаман… – Ресан оборвал себя, усталым жестом провел рукой по лицу. – Ладно, потом обсудим.

– Ресан, ты ведь родился в Великой Степи? – спросил Венд.

Когда заняться нечем, лучше всего думать. Венд и думал. Анализировал. И сейчас, с появлением побратима-туура, хотя бы одна загадка могла получить ответ.

Венд был практически уверен в положительном ответе. И, действительно, юноша кивнул.

Много лет назад, когда они еще были друзьями, Мэа-таэль рассказал ему при каких условиях Великая Степь и ее хранители принимают человека.

– Земля, молоко и кровь? – негромко сказал Венд, обращаясь к Ресану, – рождение здесь, кормилица и побратим? Значит, поэтому дух заговорил с тобой…

– Дух? – оборвал Венда туур и развернулся к Ресану. – Духи говорят только с шаманами! Зиро? Ты ничего не сказал мне об этом!

– Кто из духов говорил с тобой? – вмешалась Туай, подойдя к Ресану почти вплотную и требовательно уставившись ему в лицо. – Как этот дух выглядел?

– Опять перебиваешь старших, – процедил туур, глядя на девочку. – Влезаешь во взрослые разговоры. Моя сестра тебя слишком разбаловала.

Туай перевела взгляд на Огни и сказала идеально спокойным, идеально вежливым тоном, который царапал хуже, чем намеренно вызывающий:

– Прошу прощения, тойко.

– Не сердись, Огни, – успокаивающе сказал Ресан и повернулся к Туай. – Это был дух женщины. Ее сопровождало трое духов воинов-мужчин, но со мной говорила только она. Она выглядела… Наверное, живая она была красива. Даже очень красива… У мертвой, у нее не было одного глаза… Там клубилась чернота.

– Спасибо, Ресан, – очень серьезно, с достоинством, поблагодарила Туай, на мгновение скрестила взгляд с тууром – Венду даже показалось, будто он услышал звон стали, ударяющейся о сталь, – и, развернувшись, зашагала туда, где, в соседнем с основной башней помещении, всегда оставляла своего маленького коня.

– Мне заранее жаль того глупца, который решится взять ее в жены, – проговорил Огни, провожая девочку взглядом.

– Ты не очень-то добр к своей племяннице, – с легкой укоризной сказал Ресан.

– Я добр, – пробормотал Огни, – я очень, я просто невероятно добр. Ты не представляешь, каких усилий мне каждый раз стоит сдержаться и не выпороть мелкую нахалку… Ладно, пусть ее. Ты лучше объясни мне, Зиро, почему духи предков решили пообщаться с тобой? И не просто какой-то безымянный дух, а, судя по твоему описанию, сама Темира, ведущая северную Волну?

– Ну откуда мне знать? – Ресан развел руками.

– Не лезь в дела духов, Зиро, – в голосе туура слышалась сейчас искренняя тревога. – Хватит того, что ты с головой залез в дела шаманов. Правда, не стоит оно того!