Текст книги "Деревянный венец. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Валерия Веденеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Столкновение – и копье разлетелось на осколки, как Арон и ожидал. Быстрым шагом подойдя к границе, он нащупал пальцами место удара. Нащупать оказалось нетрудно, поскольку в невидимой стене осталось несколько мелких щербинок. Честно сказать, Арон надеялся, что эффект будет посильнее… Он не успел еще додумать эту мысль, а щербинки под пальцами вдруг показались совсем плоскими, практически неощутимыми, а через мгновение он касался уже полностью гладкой стены.

Проклятье! Магический барьер залечивал наносимые ему повреждения.

Магия не работала, грубая сила работала очень слабо… Какие еще оставались варианты?

Что-то сместилось на его внутреннем горизонте. Не опасность, но некое изменение. А потом Арон ощутил, как раздвигаются слои Стихий, что означало…

«Гости», – хмыкнул Прежний. – «Любопытно, кто сюда пожаловал?»

Арон успел накинуть на себя несколько магических щитов к тому моменту, когда Врата перед ним открылись.

Глава 18

Чутье на опасность молчало. Ни Лорган Сирраен, ни оба его подмастерья, тоже прошедшие Вратами, опасности для Арона не представляли.

Последнее время Арон стал вновь доверять своему чутью, однако всегда помнил, как оно промолчало на предательство Мэля.

«Не предательство», – привычно буркнул Прежний.

Арон на это так же привычно промолчал.

Мэля, к счастью, тут не было и вопрос был неактуален.

Лорган поздоровался, в этот раз без всякого официоза, и Арон ответил также. Подмастерьям, на их запинающиеся приветствия, просто кивнул. Вероятно маг, вернувшийся из мира мертвых, был им настолько в новинку, что оба пялились на Арона, опасливо отводили глаза, и тут же вновь на него косились.

«Привыкай», – хмыкнул Прежний. – «Воскресшие маги – диковинка для всех, не только для пары подростков. Лоргану, думаю, интересно не меньше, но при учениках он, конечно, не станет расспрашивать тебя о бытие за Гранью».

Лорган, между тем, осматривал пустынную местность перед границей и саму пустыню, притаившуюся за барьером.

– Далеко тебя занесло, – сказал он с некоторым удивлением в голосе. – Надеюсь, мы не сильно помешали тому, чем ты тут занимаешься?

Арон неопределенно пожал плечами – идеи насчет того, как попасть внутрь барьера, у него все равно закончились.

– Ты ведь не так просто сюда явился, Лорган. И…

«Только не спрашивай, как он тебя нашел!» – перебил Арона Прежний, заставив его проглотить второй вопрос. – «Это я дал ему маяк еще несколько лет назад. На случай всяких… хм… непредвиденных событий».

«Ты? С твоей паранойей? Дал другому магу способ найти тебя где угодно?» – на Прежнего это не походило.

«Ну не надо, не надо. Я наложил на артефакт с дюжину ограничений на использование», – буркнул тот. – «В соответствии с ними маяк мог использовать только Лорган, только по собственной воле, только если его намерения не несли мне никакой угрозы… И с десяток подобных условий».

Вот это звучало уже больше похоже на того Прежнего, которого Арон знал.

Лорган, тем временем, не дождавшись от Арона продолжения оборванной фразы, заговорил сам.

– Не так просто, верно. Вот, взгляни сам, – и маг протянул Арону свиток, который до того держал в руке. Арон взял свиток с секундной задержкой, хотя чутье утверждало, что ничего опасного в нем не таилось.

Взял, развернул, пробежался взглядом по официальным строкам сверху – «Именем императора…» – и по строкам дальше. Взглянул вниз, на дату. Дата была сегодняшней.

Н-да, а вот насчет содержания свитка его чутье на этот раз попало впросак. Содержание оказалось более чем опасным, хотя, конечно, написанные в нем руны убить Арона не могли. Напрямую не могли.

С другой стороны, его чутье срабатывало на яд или на враждебную магию, а не на значение слов.

– Это не подделка? – уточнил он на всякий случай.

– Нет, документ настоящий.

Арон кивнул и начал читать еще раз, теперь очень внимательно.

«Мы, император Коррелиус Коггир, милостью Светлых Богов владыка и защитник империи Террун и всех населяющих ее людей и нелюдей, объявляем Темного мага Арона Тонгила, злодея, убийцу и клятвопреступника, вне закона, лишаем сего презренного мага титула Наместника Севера, низлагаем с поста главы Темного Ковена и повелеваем всем верным подданным всячески содействовать в его уничтожении».

Затем приводилась цена, назначенная за голову Арона – его будущему убийце обещали пять тысяч таланов, наследуемый титул князя, а также треть всех его владений, которые император уже объявил принадлежащими короне.

Арон опустил свиток.

Прежде ему даже в голову не приходило, что молодой император, лишенный магического Дара, севший на трон лишь благодаря тому, что выглядел самым слабым из кандидатов, осмелится так поступить.

«Это в десять раз больше, чем сумма, которую Аларик Неркас обещал за мою голову. Что ж, недурно», – сказал Прежний.

«Ты не удивлен?»

«И да, и нет. Подобной выходки я несколько лет ждал от старого императора, но тот был слишком опытен и умен, чтобы открыто ввязаться в драку. Потом все же не выдержал, ввязался, и мы оба знаем, чем это для него закончилось. А этот мальчишка, получивший корону по чистой случайности, решил, будто ему море по колено».

Арон медленно, все еще переваривая новость, свернул свиток.

– И как его величество собирается приводить свои приказы в исполнение? – спросил он Лоргана.

– Есть некоторые точные факты, есть слухи, – отозвался тот. – Я расскажу, а уж общую картину составляй сам. Факт первый. После того, как погиб Волькан, Таурш предпринял много усилий, чтобы договориться с магами из фракции покойного. Факт второй. За последние два месяца Таурш трижды был на официальных приемах в императорском дворце, где каждый раз задерживался надолго после окончания официальной части. И то, и другое он объяснял заботой о благополучии всех Темных магов империи и необходимостью наводить мосты в нашем, как он однажды выразился, «прискорбно раздробленном обществе».

Таурша Арон помнил, но не из воспоминаний Прежнего, а из своих собственных. Толстяк с добродушным лицом и хищным взглядом, обладатель самого большого в империи гарема из невольниц и один из сильнейших магов той фракции Темного Ковена, которая беспрекословно подчинялась Великому Магу Арону Тонгилу.

– Таурш подмял под себя всю фракцию Волькана? – спросил Арон вслух.

Фракция некроманта, который погиб хоть и не напрямую от руки Арона, но при его активном участии, составляла около трети Ковена, и маги там были отнюдь не слабые. В основном более старые, более матерые, очень недовольные тем, что главой Ковена оказался молодой выскочка, причем даже не уроженец империи, а какой-то, как они до сих пор втихую называли Арона, северный варвар.

– Всю фракцию нет, – Лорган покачал головой. – Она раскололась на несколько частей и старики сейчас грызутся за право эти части возглавить. Но человек тридцать на свою сторону Таурш точно переманил.

«Так я и знал, что рано или поздно Таурш выступит против меня», – пробормотал Прежний. – «Жаль, что прежде он не давал поводов себя прикончить».

С этим Арон мог только согласиться.

– Какие еще есть факты? – спросил он Лоргана.

– Эвита и еще пятеро магов, в основном тех, чей возраст перевалил за сотню, исчезли из столицы сразу после первого визита Таурша к императору. Я поднял кое-какие архивы – все эти маги умудрялись удачно избегать участия в предыдущих усобицах и смутах, а еще они вовремя покидали места, где позднее вспыхивали эпидемии и случались прорывы из Бездны.

«Звучит так, словно у них тоже есть чутье на опасность», – сказал Прежний. – «Любопытно».

– Две недели назад, – продолжил Лорган, – в неизвестном направлении исчезло несколько десятков сильных Светлых магов. А три дня назад император призвал к себе во дворец двадцать сильнейших Светлых – сильнейших из тех, кто остался, – и после того дворец они не покидали. И еще одно – сегодня ночью маги, находившиеся в столице и ее окрестностях, ощутили сильные колебания магического фона. По крайней мере ощутили все те, кого я смог спросить, включая Светлых. Что-то подобное иногда бывает перед прорывами из Бездны – ну ты знаешь, о чем я говорю, – но в этот раз колебания шли наоборот. Не от малых к большим, а от одного большого сотрясения магического поля к затухающей ряби.

Арон кивнул, хотя предупреждающие колебания, упомянутые Лорганом, представлял смутно. Этими воспоминаниями Прежний с ним не делился.

– Есть еще какие-то факты?

– Да. Эльфийский князь с княгиней месяц назад приехали в столицу, поселились в свое имение, и посещают императорский дворец чуть не каждый день. Один из моих людей видел, как через Врата в имение князя проносили множество старинных сундуков, закрытых магическими печатями. Непохоже, чтобы там хранились церемониальные одежды или провизия.

«Наверняка артефакты», – сказал Прежний. – «Остроухие накопили немало всяких полезных магических вещичек».

«Все это походит на подготовку к магической войне».

«Ну естественно! Даже этот мальчишка на троне не настолько глуп, чтобы считать, будто сильнейший маг империи раскается и покорно позволит себя казнить. Не удивлюсь, если самые разумные нобили, купцы, и вообще все, кто держит нос по ветру, уже покинули столицу. А те, кто не сделал этого заранее, попытаются уехать сегодня же, как только услышат императорский приказ».

– А что Светлый Совет? – спросил Арон вслух. – Все, кто остался, готовы сражаться со мной?

Лорган покачал головой.

– Готовы, но далеко не все. Однако имена назвать не смогу. Впрочем, тебе самому лучше знать. Ты со Светлыми общался больше моего.

Прежний тихо хмыкнул.

«Среди Светлых магов много разумных людей. Еще лет десять – и я бы нашел подход к половине Светлого Совета».

«Уверен?» – Арон не страдал фальшивой скромностью, но даже ему самоуверенность Прежнего порой казалась излишней.

«Вполне уверен, братец. Ты не путай уже порядком поживших магистров – к их возрасту, а многим перевалило за сотню, от идеализма не остается и следа, – и младших магов. Среди младших да, фанатиков полно. К счастью для нас всех и особенно для империи, в Совет они не входят».

Скатав свиток, Арон задумчиво покрутил его в руках, потом вновь посмотрел на пустыню, притаившуюся за невидимым барьером. Как же невовремя коронованный щенок почувствовал себя взрослым волком и объявил на Арона охоту. Именно сейчас, когда Арон почти нашел сына, когда осталась самая малость…

«Самая малость? И это меня ты называешь самоуверенным? Даже я, со всеми своими знаниями, не знаю, как подступиться к этому барьеру, а ты, с обрывками моих воспоминаний, думаешь, будто сможешь его взломать?»

Арон, не отвечая, развернулся к Лоргану.

– Можешь призвать земляного демона?

– Что? Сюда? – по интонации Темного было понятно, что не такой реакции тот ожидал после всех сообщенных сведений. Прежний, что интересно, не стал убеждать Арона бросить бесполезную затею.

«Вообще-то Альмар мой сын – на случай, если ты вдруг позабыл», – тут же заявил тот. – «Естественно, я тоже хочу спасти ребенка. Магия стихийных духов отличается от человеческой, небольшой шанс на успех есть».

Именно на это отличие в сути магии Арон и рассчитывал, когда обратился к Лоргану с просьбой. Земляной демон демоном был не больше, чем сам Арон. Это был всего лишь пойманный и посаженный на цепь из заклятий дух Земли.

– Да, сюда, – ответил Арон Лоргану. – Мне нужно, чтобы он под землей проник внутрь барьера, окружающего пустыню.

Лорган вздернул брови, но ни спорить, ни расспрашивать о причине просьбы не стал. Опустился на одно колено, прижал обе ладони к земле и устремил на нее взгляд. Арон ощутил, как под ним начала собираться Сила. Она отличалась от Силы самого Арона – более тяжелая и плотная, более… пожалуй, тут подходило слово насыщенная.

«Лорган – лучший маг Земли в империи», – сказал Прежний. – «Даже я в стихии Земли слабее. Но Земля всегда реагирует медленней, чем другие стихии».

Прошло несколько минут прежде, чем Арон ощутил изменение, словно под землей появилась огромная глыба – живая, движущаяся, дышащая. Лорган продолжал стоять в той же позе, его глаза были полузакрыты, лицо спокойно. Призыв явно шел на уровне мыслей.

«Он привязал несколько земляных демонов к себе», – пояснил Прежний. – «Поэтому сейчас мысленного общения достаточно. А когда мы ловили самого первого – ух! Там было далеко от спокойствия и тишины».

Арон не слышал, какой именно приказ отдал Лорган земляному демону, но Сила подсказала, что глыба двинулась к пустыне. Затормозила. Двинула снова. И остановилась опять, в этот раз намертво.

– Он не хочет, – удивленно сказал Лорган, поднимая на Арона взгляд. – Категоричный отказ. За все время такое впервые.

«Разве у земляного демона сохраняется свобода воли после этой «привязки»?» – спросил Арон Прежнего.

«Не должна», – отозвался тот. – «Странно…»

– Все же попробуй его заставить, – сказал Арон вслух. Лорган кивнул и вновь уставился на землю, только теперь его лицо не казалось спокойным – брови сдвинулись, губ сжались в тонкую линию.

Глыба под землей шевельнулась и медленно, со скоростью больной черепахи, вновь поползла к барьеру пустыни. Арон ощущал этот барьер уходящим далеко вглубь земли, но насколько далеко он бы не смог сказать.

Вот земляной демон приблизился к барьеру почти вплотную, вот коснулся его… А потом со скоростью, невероятной для того, кто двигается под землей, рванул назад. Земля затряслась с такой силой, что удержаться на ногах оказалось сложно, а в том направлении, в котором демон умчался, по поверхности земли протянулась широкая трещина.

«Однако…» – проговорил Прежний. – «А я ведь считал, что такое невозможно».

Лорган поднялся на ноги, выглядя ошеломленным. Потом прижал правую руку к своему солнечному сплетению, словно пытался там что-то нащупать.

«Привязка магических сущностей физически ощущается именно в этом месте», – пояснил Прежний.

– Земляной демон порвал привязку? – спросил Арон.

– Почти, – пробормотал Лорган, – почти порвал. Вместо нормальной привязки осталась пара нитей. Я никогда не видел – в смысле, не ощущал, – земляного демона настолько перепуганным. Арон, что это за бесов барьер? Не припоминаю ничего подобного из прошлых докладов наших разведчиков.

– Понятия не имею, – отозвался Арон мрачно, отметив про себя последнюю фразу. Что еще за «наши разведчики»?

«Разведчики, работающие на Ковен», – пояснил Прежний. – «В основном маги, хотя среди них попадаются и обычные люди. Наши глаза и уши как в империи, так и в соседних государствах».

У Лоргана был такой вид, словно он хотел спросить о чем-то еще. Наверное, о том, зачем Арону понадобилось за барьер. Но бросил быстрый взгляд в сторону своих подмастерьев и ничего не сказал. Вместо этого заговорил о другом.

– Один из наших разведчиков пересказал мне слухи, бродящие среди Светлых. Якобы у кого-то из магистров есть твоя кровь, но для создания поискового амулета имеются некие препятствия, и сейчас магистры усердно занимаются их преодолением. По их примерным расчетам на это уйдет не больше суток. Возможно, меньше. Арон, я не знаю, что ты там ищешь, – Лорган мотнул головой в сторону пустыни. – Но ты уверен, что хочешь встретиться с несколькими сотнями враждебно настроенных сильных магов? Твой резерв не бездонен.

«Он прав», – сказал Прежний. – «Даже с жезлом Каира это будет плохой идеей. Подумай, с мальчиком все в порядке – это видно по кольцу и ты сам это чувствуешь. Встречать врагов нужно подготовленным, а иначе велик шанс погибнуть во второй раз. Ну а будучи мертвым, ты ничем Альмару не поможешь. Нужно отправиться в мой замок, на север. Того, что хранится в закромах там, хватит против целой армии магов».

Арон не ответил.

Прежний был прав. И Лорган был прав. Но что за бесово невезение!

Арон стоял, глядя в ту сторону, куда убежал перепуганный земляной демон, и потому первым заметил тень, закрывающую небо. А потом ощутил присутствие. И если демон казался живой каменной глыбой, то присутствие было горой, огромной и неохватной. А потом присутствие оказалось уже не там, вдалеке, а совсем рядом, и обрушилось на него.

Глава 19

Тюрьма рабов в Гаджи была худшим местом из тех, в которых Истену довелось побывать. Худшим до тех пор, пока он не оказался в Пустыне. Теперь каменный мешок с крохотным окном вспоминался с ностальгией. Там не было палящего солнца. Там не было ветра, вновь и вновь бросающего в лицо песок. И там не было Пустыни, с ее безбрежными барханами, с ее жарой днем и холодом ночью, и, самое главное, с ее непрекращающимся шепотом.

Впервые этот шепот донесся до него на вторые сутки прибывания в Пустыне – неразборчивые слова на самом пределе слышимости. Сперва Истен посчитал их звуковыми галлюцинациями, навеянными жарой и ветром, но они длились слишком долго и слишком настойчиво.

– Ты их слышишь? Голоса?

Альмар, сейчас шедший первым и собиравший льдинки, оставляемые амулетом, обернулся.

– Голоса? Откуда? Что за голоса?

– Песок… будто шепчет. Не слышишь?

Альмар недоуменно покачал головой и протянул Истену несколько льдинок.

– Прижмите ко лбу. Вам, наверное, голову сильно напекло.

Истен взял. Наверное и впрямь – голову. Хорошо хоть сейчас стояла поздняя осень. Истен не хотел даже думать о том, насколько невыносимой была бы жара, окажись они среди песков в летние месяцы. И так им пришлось пустить подолы от нательных рубах на головные уборы. Получилось подобие тюрбана, которое хоть немного защищало от прямых солнечных лучей.

Истен прижимал эти льдинки ко лбу и к вискам, пока они не растаяли, но лед не помог, голоса не прекратились. Когда он еще раз спросил о них Альмара, уже поздним вечером, тот снова покачал головой, но в его взгляде появилась тревога.

Наверное, мальчик боялся, что рядом с ним может оказаться безумец. Сам Истен начал бояться именно этого – что он сходит с ума и шепот тому подтверждение. Истен слышал его, даже засыпая.

На третий день путешествия он начал различать в этом шепоте слова. Иногда голоса говорили на старо-киренском языке, иногда на современном языке империи, а иногда и на более экзотических языках. Эти слова пока не складывались во фразы, хотя Истен, вопреки собственному желанию, пытался вникнуть в их смысл. Еще он пытался затыкать уши, но шепот проходил через любую преграду беспрепятственно даже тогда, когда все остальные звуки отсекались. И чем дальше, тем больше Истен уверялся в том, что голоса звучат на самом деле в его голове.

Может быть, он давно шел к безумию? Может быть со смерти отца? Или даже раньше, с каких-то событий, которым тогда он не придал значения?

Ни маги, ни уж тем более обычные знахари безумие не лечили. Только шаманы могли проникнуть в разум человека и навести там порядок. И сейчас Истен заставлял себя крепко держаться за эту мысль. Он не позволит себе окончательно сойти с ума! Он не будет слушаться этих голосов, когда – а он был уверен, что случится это скоро – когда они начнут от него что-то требовать. Он не будет им подчиняться. И когда они выберутся из Пустыни – а они обязательно выберутся – он найдет сильного шамана, который его вылечит.

Обязательно…

Утром четвертого дня слова сложились во фразы.

Прекрасный мир, – шептали голоса. – Чудесный мир. Спокойный мир. Только песок и вода. Только вода и песок. Хорошо. Прекрасно. Чудесно. Спокойно. Да-а-а…

Истену хотелось залезть себе в череп руками, лишь бы избавиться от них. Ему не нравилось, что они говорили и как они это говорили. А еще больше ему не нравились образы, возникающие после этих слов перед мысленным взором. Города, полностью занесенные песком. Целые страны, покрытые им. Его родина, Террун, – тоже убитая Пустыней.

Истен попытался спорить с голосами – мысленно, чтобы не пугать Альмара. Попытался объяснить им, что нет ничего прекрасного в мире, покрытом песком, но быстро понял, что голоса его просто не слышат, продолжая гнуть свое: Прекрасный мир, чудесный мир, мир из песка и воды.

К вечеру четвертого дня Истен начал бояться, что скоро он согласится со всем, что голоса говорят, лишь бы они замолчали. И не только согласится, но и выполнит…

– Вам плохо, – это был не вопрос. Альмар спрашивал в предыдущие дни, сегодня он утверждал.

Истен заморгал и с недоумением посмотрел на мальчика, который вдруг оказался выше него ростом. Потом посмотрел вниз. Оказалось, он стоял на коленях, а его руки словно по собственной воле пересыпали песок из одной ладони в другую.

– Я… – Истен поднялся на ноги. Пошатнулся, но вернул равновесие. – Я плохо спал ночью. Все нормально.

Я не сойду с ума, – повторил он мысленно. – Не сойду!

На пятый день пути они увидели вдали горы.

На самом деле это была лишь тень на горизонте, темная и неровная, но после однообразия песчаных дюн даже этот призрак нормальной земли показался сказочно прекрасным. У них было вдосталь воды – чистой и ледяной, из тающих в руках льдинок. У них было вдосталь еды – уже надоевшей однообразием, но все равно сытной. Они уже скоро дойдут туда, к нормальной земле, и может быть там голоса в голове Истена стихнут?

Однако вид гор голоса только подстегнул – теперь их шепот стал громким, навязчивым, словно пытался заглушить собственные мысли Истена. Еще более невыносимым. Если так будет и дальше, то до гор Истен не дойдет…

– Альмар, – позвал он. Тот повернулся, протягивая ему флягу. Истен недоуменно моргнул, потом вспомнил, что его фляга опустела и мальчик наполнял ее льдинками. Флягу Истен взял, но одновременно покачал головой.

– Я не это имел в виду. Помнишь, я упоминал про голоса? Про шепот? Они… – Истен запнулся, не зная, как объяснить то, что с ним происходит. – Можешь рассказать мне о чем-нибудь?

– Рассказать?

– Чтобы заглушить их.

Альмар смотрел на него, хмурясь.

– Если вы слышите голоса, это или безумие, или магия, – сказал он. – Ни то, ни другое словами не заглушить.

Более чем логично. Истен вздохнул.

– Хуже уже не будет. Расскажи о чем-нибудь хорошем.

Альмар помолчал, все еще хмурясь, потом пожал плечами.

– Ну ладно. Можно о… Можно о яблонях.

Истен кивнул. Яблони. Почему бы и нет? Он ничего не имел против яблонь.

– Обычно мы с мамой ездили в имение Эриги летом, – начал Альмар, – но в тот год, мне было тогда семь, мама отвезла меня к ней весной и оставила на несколько недель. И мы с Эригой садили пророщенные черенки яблонь. Выкапывали ямы правильной глубины, укладывали корни. Поливали, удобряли. Я никогда раньше ничего не делал с землей. Было непривычно, но мне понравилось. А потом приехал тар Мэлг… то есть отец.

– Зови его таром, если тебе так проще, – Истен вздохнул, подумав, что при всех недостатках его матери, для которой ее дети оказались величайшим разочарованием в жизни, она хотя бы не пыталась, как тар Мэлгон, никого из них убить.

– Приехал тар Мэлгон, – продолжил Альмар. – Когда он увидел меня перемазанным в земле, то разозлился. Закричал, что никто из Мэлгонов не будет копаться в грязи, будто простой крестьянин, – Альмар замолчал, и по его лицу скользнуло странное выражение, которое Истен у него еще не видел. Не смущение, не страх. Скорее это походило на чувство вины. Выражение скользнуло и исчезло, но отчего-то накрепко врезалось Истену в память.

– И Эрига тогда посмотрела на тара Мэлгона очень долгим взглядом и сказала, что все дети высокой крови должны знать пути земли, которой им предстоит управлять. И тар Мэлгон замолчал. Всего несколько слов, а он выглядел так, будто на него вылилось ведро ледяной воды, – Альмар хихикнул. – Тар Мэлгон несколько секунд хватал ртом воздух, а потом резко развернулся, отправился к конюшням и сразу же уехал.

Истен слабо улыбнулся.

«Пути земли».

Эрига бросила в тара Мэлгона наставление самого Первого Императора, занесенное в летописи. «Дети высокой крови должны знать пути земли и пути воды, пути неба и пути огня, только тогда они смогут управлять ими». И ведь в старые времена – Истен помнил это из хроник – потомки императора действительно следовали этому наставлению. А потом все как-то ушло.

– Скажи, чему еще Эрига тебя учила? – спросил он.

– Она рассказывала, как сбивать врагов со следа, показывала, как нужно идти по текущей воде, чтобы не выследили собаки… А еще рядом с ее имением было ледяное озеро. Мы с ней часто прыгали в него со скалы. В первый раз было очень страшно… – Альмар смущенно улыбнулся. – А однажды это увидела мама. У нее было такое лицо… Я был уверен, что нам обоим за это сильно влетит. Но Эрига пристально посмотрела на нее и сказала: «Так надо». И все. Мама даже никогда не упоминала об этом. Странно, правда?

Истен кивнул, хотя ему это странным как раз не показалось. Мать Альмара знала, что ему предназначено, и не смела возражать. А Эрига – пусть она и утверждала, будто Альмар ей нужен лишь как приемный сын и старший брат ее еще нерожденных дочерей, но Истен не особо поверил ей тогда, а сейчас, после упомянутых Альмаром «путей земли», верил еще меньше. Кроме того, судя по рассказу Альмара, Эрига начала учить его еще и «путям воды» – прыжки в ледяное озеро и умение сбивать врагов со следа были тому явным подтверждением. Все вместе это очень походило на то, как готовили наследников трона в первый век правления династии Коггир.

– А яблони, которые мы посадили, зацвели, – продолжил Альмар. – Эрига сказала, что обычно так не бывает, и что первый год саженцы должны приживаться, но они правда зацвели. Такие, – мальчик раскинул руки в стороны, – пушистые розовые облака. Было очень-очень много цветов, красных и розовых.

Истен вздрогнул – после слов мальчика он будто наяву увидел эти самые цветущие яблони. Молодые тонкие стволы, свежие ветки, почки, распускающиеся крупными бутонами. Ощутил их запах. Словно магический перенос образа…

– Альмар, к тебе вернулась магия?

Это был редкий талант среди магов – переносить свои воспоминания другим людям. Врожденный талант, научиться ему было невозможно.

– Что? – мальчик моргнул, потом вытянул вперед руку и пошевелил пальцами. Ничего не произошло. – Нет, – сказал он с сожалением, – не вернулась.

Значит не магия. Но образ цветущих яблонь продолжал стоять перед внутренним взором Истена. А потом, неожиданно, пришло осознание – с того момента, как Альмар упомянул про яблони и Истен их «увидел», он, впервые за четыре дня, перестал слышать навязчивый шепот. Тишина в его голове оказалась прекрасней любой музыки. Благословенная тишина.

Сперва Истен боялся надеяться на то, что голоса действительно замолчали, но шли часы, солнце катилось по небу, они все так же шагали вперед, и в конце концов Истен поверил: каким-то чудом шепот прекратился.

А когда солнце село, голоса вернулись.

* * *

На шестой день пути амулет Альмара начал вести себя странно. Прежде он полз, уверенно показывая дорогу и оставляя на своем пути осколки льда. Теперь его движения стали дерганными, неровными, а льдинки в его следе стали появляться куда реже. Он мог ползти вперед, потом, без всякого предупреждения, повернуть направо и вести их так несколько сотен шагов. Затем вдруг развернуться и отправиться назад, чтобы еще через сотню шагов повернуть уже налево.

Интересно, амулеты тоже сходят с ума? – подумал Истен, и, только наткнувшись на изумленный взгляд Альмара, понял, что произнес это вслух.

– У амулетов нет ума, как они могут с него сойти? – возразил мальчик, и Истен кивнул. Это было логично. Но, с другой стороны, что значила логика там, где была замешана магия, да еще и непонятного происхождения?

– Может, он сломался? От жары? – предположил Альмар, ускорил шаг и наклонился, пытаясь поймать амулет, но тот вильнул хвостом – то есть концом веревки – и так быстро пополз вперед, что поймать его можно было только бегом.

Они поднялись за амулетом на очередной бархан песка, и Истен застыл. Впереди лежал оазис – самый настоящий, с пальмами и небольшим озером, окруженным густым кустарником.

– Альмар, ты тоже это видишь? – спросил он сдавленным голосом. После почти недели шепчущих голосов Истен не удивился бы и зрительным галлюцинациям. Но Альмар кивнул.

– Вижу озеро и зелень. Но ведь в пустыне Аннуш нет оазисов. Это мираж?

Амулет тем временем собрался в моток и бодро скатился с бархана, направляясь прямо к оазису. Однако на полпути остановился, размотался во всю длину и поднял один конец в воздух, опираясь о песок вторым. Словно у него были глаза и он пытался что-то разглядеть впереди. Издали амулет походил на очень тонкую змею, вставшую на дыбы перед броском, и даже, как змея, покачивался из стороны в сторону.

– Подойдем поближе и поймем, – сказал Истен, подумав, что за все время путешествия они еще ни разу не видели миражей, и что этот оазис для миража казался слишком реальным.

Между тем амулет, будто увидев то, что хотел, вновь опустился на песок, свернулся в клубок и уверенно покатился от миража в противоположную сторону. Альмар побежал за ним. Истен заколебался. Ему нестерпимо хотелось подойти к оазису ближе, а еще лучше войти в него. Окунуться в озеро, смыть с себя вездесущий песок, пот и грязь… И даже шепчущие голоса становились тем тише, чем ближе он подходил к зеленой границе.

– Тар Тенг! Не надо туда!

Истен остановился.

– Амулет показывает, что оазис надо обойти. Значит, там опасно.

Истен кивнул в знак того, что понял, но остался стоять. Однако даже просто стоять на месте, а не идти вперед, к этому удивительно живому месту среди мертвых песков, казалось сложно. Истен не мог даже повернуть в сторону амулета головы – взгляд словно прикипел к озеру. Так порой бывает во сне, когда тело перестает подчиняться воле.

А водная гладь, от которой Истен не отводил глаз, вдруг разбилась в десятках мест. С высоты бархана Истен прекрасно видел крохотные точки, всплывшие к поверхности, направившиеся к берегу озера и через несколько мгновений уже вышедшие на него. Вернее, выползшие. У этих существ не оказалось ни ног, ни рук, лишь головы без шеи, насаженные на широкие белые туловища с длинными змеиными хвостами такого же белого цвета. Но едва существа полностью оказались на суше, форма их тел начала меняться. Хвост втянулся, отросли руки и ноги. Только белый цвет остался неизменным. А, и еще у них не было лиц – вся голова была такого же белого цвета, как и тело.

Пустынники. Существа, вышедшие из озера, были Пустынниками, только, судя по пропорциям, раза в два меньше ростом, чем те, которых Истен видел раньше. Детеныши? И этот оазис был их яслями? Вряд ли взрослые Пустынники будут рады, если люди увидят место, где они выращивают молодняк. Ох, вряд ли!

Последняя мысль выдернула Истена из ступора. Пригибаясь, чтобы быть менее заметным, он сбежал по склону бархана вниз, к Альмару.

– Уходим отсюда! Быстрей!

Мальчик не стал спрашивать, что такого страшного Истен увидел, просто развернулся и припустил следом за амулетом.