Текст книги "Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Валерия Лазовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
«Nonni» – это, скорее всего, бабушка.
Мы смотрели на Анджелу, напрягая по максимуму свои уставшие за день извилины. Из того что она сказала, выходило, что можно нам остаться или, наоборот, мы сильно помешаем?
– Анджела, мы можем остаться или нет? – уточнила я.
– Да, но только на две ночи.
– Грация, а твоя nonni точно не против, потому как, если будем доставлять неудобства своим присутствием, то мы спокойно переночуем в гостинице.
– Вы понравились Nonni, проходите.
Я не верила своему счастью, Васька, судя по ее улыбчивой прострации на лице, тоже. Дружно поблагодарили на трех языках хозяйку, она показала нам нашу крохотную спаленку с одной кроватью, девчонки притащили раскладушку, постельное белье и позвали нас ужинать. Все! Я влюбилась окончательно и в этот дом, и в его хозяйку, и в этот городок, и в Сицилию. По-быстрому умылись и спустились в уже знакомый нам дворик. Хозяйка совсем не унывала по поводу сгоревшего ужина, а приготовила за двадцать минут пасту с овощами, на столе появилось что-то наподобие нашей супницы с пастой, графин молодого вина, резаные овощи. Ну что еще надо для сытого сна?
За ужином разговорились. Анджела и Камила – внучки Марии, живут и учатся в Катании, приехали сегодня специально за ней, чтобы увезти в Катанию на свадьбу своего брата, но еще нужно, чтобы Nonni купила себе наряд и посетила всех родственников, которые там живут, поэтому в Катании они должны быть во вторник вечером.
– Вы не волнуйтесь, мы завтра с утра уйдем, – оправдывалась Василина за нашу наглость.
– Но-но-но, Nonni сказала, что два дня вы можете у нее пожить.
– Лиса, люди просят, давай останемся, а то у меня одни серпантины перед глазами, завтра посмотрим спокойно городок, отдохнем, а с утра двинемся.
– Хорошо, – согласилась покладистая я, – а сколько мы вам должны будем, – спросила у Nonni по-итальянски, эту фразу я выучила самой первой.
Ба замахала на манер ветряной мельницы руками и даже вздумала немного обидеться, поэтому нам пришлось извиняться и объясняться. Когда все формальности были улажены, а первый кувшин вина сменился вторым, разговоры пошли о маленьком женском счастье.
Девчонкам по восемнадцать лет, они двоюродные сестры, но очень дружны еще с пеленок, учатся на физиков и очень переживают за будущее итальянкой науки. У Камилы есть молодой человек, с которым она встречается уже год, у них серьезные отношения, свадьбу пока не планируют, но совместное ближайшее будущее – да. Пока Камила живет с родителями, но собирается снимать жилье вместе с Джо, за лето хотят подкопить денег, чтобы к осени снять маленькую квартиру.
– А как у него с мамой отношения, – поинтересовалась я, наслышанная о суперпривязанности итальянских мужчин к мамам.
– О-о-о! – закатила глаза, взывая руками к луне, – я надеюсь, что меня он полюбит когда-нибудь больше, чем маму.
У меня сейчас есть прекрасная возможность посплетничать с разными поколениями женщин на тему итальянской семьи.
– Мария, а у вас были проблемы с матерью мужа?
– О-о-о! – так же, как внучка минутой раньше, закатила глаза к звездному небу, – сейчас мужчины очень избалованны. В наше время, а это было не самое легкое, послевоенное время, мужчин не хватало. Матери, даже если и опекали своих сыновей, то им волей неволей приходилось раньше взрослеть, раньше идти зарабатывать деньги, раньше жениться, раньше рожать детей. И мне очень повезло со свекровкой, она жила в двухстах километрах от нас, и мы виделись с ней два раза в году: на Рождество и ее день рождения, поэтому я очень ее любила.
Сначала рассмеялись внучки, потом я, поддержала Василина.
– А как он за вами ухаживал? – Васькина душа жаждала романтики.
– Я тогда жила в Катании, приехала на свадьбу к двоюродной сестре в соседнюю Сиракузу, он меня увидел на этой свадьбе. Влюбился и украл.
– В смысле? – не поняла я, – украл? Прям со свадьбы украл?
– Да, – лицо феи озарила светлая улыбка, она поправила седые кольца волос, глаза озорно блеснули. – Я тогда разозлилась очень сильно на него, мне нравился другой юноша, он был моим бефаном…
– Это кто? – шепотом уточнила я у внучек.
– Пробный жених.
– Да, – услышала нас Мария, – мы были пробно помолвлены с ним…
– Подождите, подождите, что значит «пробно помолвлены»?
Разговор у нас велся на непередаваемой смеси итальянско-английко-русского, где мы не понимали Марию, помогали девчонки. И сейчас я слегка подвисла, упуская некоторые моменты итальянской жизни того времени, а хотелось разобраться во всем.
– Раньше так делали, – объясняла неторопливо Nonni, – был специальный ритуал, на котором выбирался бефан.
– Что за ритуал? – рыла я до самых корней.
– На отдельных листочках бумаги писали имена девушек и парней. Потом записки тянули в таком порядке, чтобы образовались пары «парень-девушка». После этого «пробные» обрученные должны были вести себя так, как будто они на самом деле обручены, – объяснила Анджела.
– А если парень не понравился? – возмутилась Васька.
– Тогда пробная помолвка заканчивалась, и можно было снова тянуть листик со свободным парнем, – Камилу веселили наши наивные вопросы.
– Ага, – начала понимать я суть тогдашних ухаживаний, – Мария, а Вам нравился ваш пробный жених?
– Да, он был очень красивый и так пел для меня, – она ушла воспоминаниями в прошлое.
– Где пел? На свидании? – Ваське, оказывается, тоже нужна конкретика, сдается мне, что она преследует свой интерес.
Камила хохотала до слез, ну да, такие мы непросвещенные, мы пристращали ее, что если начнем рассказывать о наших традициях, то непонятно, кто будет смеяться последним.
– Раньше была традиция, – смилостивилась Анджела, – парень, если ухаживал, то пел под окном для своей девушки утром маттинату, вечером серенаду.
– Так это правда? – не поверила Василина, – я думала, что это для красного словца Шекспир придумал, и все начали подражать его героям.
– Неее, – начала припоминать я мировую классику, – Вильям просто обыграл литературно народный фольклор. – И у него еще девица должна была запастись цветами и кидать их благосклонно своему Ромео за его старания. Слушай, Анджела, а если девушка не успела морально подготовиться и запастись цветами, чего делать-то?
– Наши девушки всегда к этому готовы, – женственная улыбка тронула ее губы.
– Мария, что было дальше?
– Сначала я испугалась. Было темно, я возвращалась из кухни к гостям, которые праздновали на улице. Мне закрыли рот рукой и потащили к автомобилю, мой похититель шепотом пытался успокоить меня, а мне было страшно. Потом меня на автомобиле довезли до какого-то дома, и все это время мне было страшно, втащили в комнату, закрыли. Я не понимала что происходит. Потом я вспомнила, что некоторые парни так делали, но все происходило либо с согласия девушки, либо это был отвергнутый поклонник. У меня же был только мой жених, я подумала сначала на него, но мы с ним договорились, что через год и так поженимся. Потом я вспомнила, что в их семье начались финансовые проблемы, и подумала, что он решил, не предупредив меня, ускорить нашу помолвку. И вот тогда я разозлилась. Я злилась на жениха, на свою глупость, на свою доверчивость. Он мне, конечно, нравился, но я хотела, чтобы со мной считались.
– Стойте, – это опять я, – я чего-то опять недопонимаю. Зачем жениху похищать невесту.
– Раньше так было принято, – Анджела опять принялась просвещать меня, – если парень украл девушку и продержал ее у себя три дня и три ночи, то больше никакой другой парень в ее сторону не посмотрит.
– Ага, – начал доходит до меня коварный план похитителя, – таким образом, похитителю открывалась дорога к алтарю.
– Да.
– И многие этим пользовались?
– Против воли невесты, обычно, редко похищали, но бывало.
– А если всего день похититель продержит пленницу? – это уже Василина.
– Репутация девушки подмочена, но можно договориться.
– Мария, – приступила опять я к выяснению, – и что вы сделали?
Nonni даже сейчас сохранила гордую посадку голову и королевскую осанку, а в молодости, наверняка, не одно сердце разбилось.
– После того, как я успокоилась, начала думать. И я подумала, если это жених, то устрою ему грандиозный скандал, а если это кто незнакомый, то просто сбегу.
– Мария, а почему сразу решили, что вас выкрали именно с этим мотивом, – да я въедливая.
Nonni задумалась, поправляя изящным движением руки непослушные кудри.
– Наша семья была не очень богатой, но уважаемой. Отец – врач, двое моих старших братьев уже работали, один помогал отцу в его практике, другой был на хорошем счету в госпитале. Я не хотела идти в медицину, и мне удалось убедить семью, что машинисткой я всегда в тяжелые минуты смогу заработать себе на хлеб, а младшая сестра пошла учиться на сестру красного креста. С мафией у нас тоже были хорошие отношения, а больше похищать было некому…
– Nonni была очень красивой, – улыбнулась Камила.
– Это правда, – без ложной скромности подтвердила она. – Я даже пару раз выходила по подиум.
Я смотрела во все глаза на эту женщину. С ума сойти, в то время и такая бурная молодость: пойти против воли семьи, учиться на машинистку, поработать манекенщицей, быть немного украденной…
– И что случилось тогда, когда вас похитили? – с моими в сторону уходящими вопросами мы конец истории можем и не услышать.
Васька, тем временем, пошептавшись с Камилой, придвинула к себе ее нетбук, и, судя по ее довольной мордашке, получила письмо.
– Я проверила окно, закрыто ставнями снаружи. Проверила дверь, заперта снаружи. Обыскала комнату и увидела керамический кувшин для умывания. Подперла дверь стулом и выспалась. А утром вежливо постучали в комнату.
Девчонки, видимо, эту историю слышали ни раз, начали улыбаться. Я затаила дыхание.
– Я позволила открыть дверь и войти моему похитителю, – очень величественно рассказывала она, – это оказался молодой парень, которого я ни разу не видела и даже не знала его имени. Витторио пригласил меня на завтрак. Я позавтракала. А потом спросила, что он от меня хочет. Он сказал, что был поражен мной в самое защищенное свое место, которое оказалось незащищенным перед моей красотой и теперь его сердце трепещет, словно пойманная птица в клетке, и просит освободить его от моих чар.
– Ого, – даже Васька отвлеклась от своего Доменика, – прям так и сказал?
– Он много чего говорил, и я почти влюбилась в него. Весь день мы гуляли, разговаривали. Он был таким нежным, внимательным, трепетным, что все внутри меня замирало от одного его взгляда. Вечером он проводил меня до моей комнаты, пожелал доброй ночи и не стал закрывать дверь на ключ.
Мы вчетвером смотрели на вмиг помолодевшую Марию и видели ту красавицу, которая влюбилась в своего похитителя.
– А ночью я сбежала.
Бамс! У нас с Васькой вырвался возглас недоумения.
– Потихоньку вышла из дома и всю ночь шла по пыльной дороге, утром вышла к Сиракузам, добралась до дома моих родственников и на следующий день уехала в Катанию.
Я в недоумении смотрела на непонятную для меня итальянскую женскую натуру.
– Что было потом? – тихо спросила Василина.
– Я расторгла помолвку со своим женихом.
Бамс!
– Зачем? – это уже я.
– Я поняла, что если смогла за десять минут влюбиться в другого мужчину, то значит, никогда не любила своего жениха. Я не испытала с ним за полгода ухаживаний и сотой доли того, что испытала с Витторио за день.
– Тогда зачем вы сбежали?! – возмутилась подруга.
– Я была очень гордая. Витторио, не спросив моего мнения, похитил меня, словно крестьянку с горной деревушки. А я хотела, чтобы со мной считались, у меня были свои планы на ближайший год.
– Ну да, – начинала понимать я Марию, – а он поступил, как настоящий тиран: украл девушку, напугав ее до полусмерти, держал запертой всю ночь, чтобы одумалась к утру. А утром предстал во всем блеске своей красоты и обходительности – любая упала бы к его ногам.
– У меня уже тогда был очень прагматичный ум, я примерно так и подумала. Поэтому на какое-то время выбросила всех парней из головы. Хотя в то время это было сложно сделать.
– Почему? – снова я.
– Общество очень критично относилось к незамужним женщинам, – Анджела начала объяснять. – Вся семья такой женщины подвергалась публичному осмеянию.
– Да, это так. Мы жили в большом городе, подобные традиции были не так сильны, как в деревне, но и отец, и братья, и мама постоянно подыскивали мне жениха, опасаясь, что я останусь незамужней женщиной.
– Как говорят на Сицилии: «Женщина без мужа – муха без головы», – Камила отвлеклась от своего ноута.
– А у нас говорят по-другому: «Замуж выйти не проблема, главное за мужем не пропасть».
Девчонки несколько раз переспросили, не понимая смысла, пришлось объяснять на живых примерах, и через десять минут вся сицилийская сторона была полностью согласна с русской поговоркой.
– И чем вы в это время занимались, отбиваясь от женихов? – ну интересно же.
– Курсы машинописи закончила, поработала сезон на подиуме, но потом поняла, что это не так интересно, как самой шить. Шить я умела и любила всегда, только мне в голову никогда не приходило, что это может быть моей основной работой. Я поехала во Францию и проработала целый сезон ассистентом у Кристиана Диора вместе с, тогда еще никому неизвестным, Ив Сен Лораном…
– Вы работали бок о бок с такими именитыми кутюрье? – я смотрела на Марию во все глаза, да это не женщина, а живая легенда!
– Ив Сен Лоран тогда был чуть старше меня, и мы с ним даже дружили, оба были полны планов и решимости их осуществить. Я вернулась домой и начала обшивать сначала родню, потом друзей, а через пару месяцев у меня на сон оставалось не больше четырех часов. Перетянула к себе младшую сестру, помогала мама, потом двоюродные сестры. Через год нам стало тесно в маленькой съемной квартирке, и я сняла большую квартиру в старом палаццо.
– Сколько вам тогда было лет?
– Девятнадцать, – гордо сказала она и с грустью добавила, – и я была старой девой. А на Пасху мы вместе с друзьями и родней поехали на пикник на море, и там я снова встретила своего Витторио. Он ухаживал за какой-то девушкой, был со своими родственниками и друзьями. Но меня сразу заметил. За все то время, что мы были на море он не подошел ни разу, но глазами постоянно наблюдал за мной. А я чувствовала себя, словно прекрасная Богиня, купаясь в его взглядах. Понимала, что он мой, а я его. И никуда нам друг от друга не деться. А через неделю он пришел ко мне в ателье, сказал, что если я не соглашусь выйти за него замуж, то он прямо сейчас похитит меня, закроет нас в комнате, а ключ выбросит в окно, чтобы я не убежала. Я сказала, что согласна на похищение, но он в тот же вечер попросил моей руки у матери.
Девчонки с любовью смотрели на Nonni, чувствовалось и уважение во взгляде, и нежность.
– А что стало потом с вашим ателье? – заинтересовалась я дальнейшей судьбой маленького мира моды Марии.
– Постепенно ателье разрослось в «Дом моды Марии Джусти».
Я напрягла извилины, я немного интересовалась историей моды, но в общих чертах, и какие-то имена и даты основания еще помнила, но Мария Джусти… Сочетание звуков вроде знакомое, но ничего конкретного не знала, а могла и вообще спутать.
– А что сейчас с «Домом моды Марии Джусти»?
– Я уже больше десяти лет отошла от управления «Домом», сейчас он выполняет ту функцию, с которой я начинала – ателье обшивает очень состоятельных клиентов.
– А в мировых показах вы участвовали?
– Конечно, – Марии было чем гордиться, а дальше с грустью, – но это все в прошлом.
– А почему сейчас снова не развернуться и не вернуть былую мощь «Дома моды Марии Джусти»? Марка Коко Шанель до сих пор существует, можно нанять хороших управленцев.
– Дело не в этом, – качнула кудрями хозяйка «Дома».
Я молча ждала ответа, а Мария Джусти словно окунулась в прошлые времена, ее глаза и губы улыбались.
– Нужен человек, который бы…, – она поводила перед собой руками, словно пройдясь невидимой иглой по ткани и потом расправив ее обоими руками, – нужен волшебник, управляющий – не проблема, проблема в идеях, нужен человек, который бы видел мир немного по-другому и в то же время чувствовал красоту и идеальные пропорции. Человек, который бы вдохновлял всю команду.
– А если бы нашелся такой человек, – помечтала я, – вы бы вернулись снова в мир большой моды?
– Мое имя вернулось бы, – загадочно улыбнулась она.
Помолчали, я думала о том времени, когда Мария Джусти блистала на подиумах своими коллекциями, надо порыться в интернете на итальянских сайтах, посмотреть, а вдруг сохранились фото тех времен.
– А Витторио что-нибудь рассказывал о том времени? – Ваське требовался двусторонний накал страстей, наверняка, уже придумала новую сюжетную линию.
Мария улыбнулась, сверкнув озорными глазами.
– В тот вечер, когда он меня похитил, его позвал приятель на выходные в гости, родители приятеля уехали, дом был в полном их распоряжении. Парни, узнав о большой свадьбе, заявились без приглашения на нее. Он увидел меня и понял, что я очень красивая и нравлюсь ему, но вокруг меня, как он утверждает, постоянно крутились какие-то парни, подступиться было невозможно, пару раз ему угрожали расправой. А так как он человек городской, то не стал связываться с местными, а просто выкрал меня, чтобы поговорить, познакомиться.
– И жениться тогда не намеревался? – в Васькиной голове уже почти сложилась вся картинка будущего сюжета.
– Он был избалованным, любимым сыном состоятельных родителей. Такая малость, как честь девушки, для него тогда мало что значила, к тому же он на сто процентов городской житель и в то, что можно кого-то заставить жениться против воли, не верил.
– И что же произошло такого, что он поменял свою точку зрения? – это я.
– Я ему понравилась очень сильно, потом, когда он утром понял, что я сбежала, то, наверное, влюбился, только еще сам не понимал этого. Весь год вспоминал меня, а на Пасху родители решили познакомить его с девушкой для помолвки, Витторио согласился. А на пикнике увидел меня и влюбился снова, мой адрес нашел на следующий день, но на встречу со мной решался еще неделю, очень боялся, что откажу ему, и настроился на долгую осаду.
– А вы взяли его неожиданным штурмом, – подвела я итог.
Мария улыбнулась.
– Только женщина решает, какой мужчина будет с нею рядом. Какого мужчины она достойна. И какой мужчина достоин ее.
– А мне казалось всегда, что мужчина выбирает себе женщину, – задумалась Василина.
– Неееет, – в четыре голоса опровергли мы ее теорию.
Она с удивлением посмотрела на нас.
– Вы хотите сказать, что от мужчины ничего не зависит?
– То, какой мужчина рядом с жениной, зависит только от самой женщины, – убежденно повторила Мария, – если женщина жалуется на мужа, то дело в самой женщине. Надо быть настоящей женщиной, чтобы рядом оказался настоящий мужчина.
Василина была ошарашена, словно сейчас ей поведали сакральную истину, которая доступна только посвященным в статус «настоящая женщина».
– Вааась, – позвала я осторожно.
– Вы знаете… Вы мне сейчас такую вещь сказали… У меня даже голова поехала. То есть, если муж у меня козел, то это только потому, что я коза?
Я не выдержала и начала хрюкать короткими смешками.
– Я не хочу быть козой, – пожала она безвольно плечами и начала рассказывать свою грустную историю, Nonni тут же стала предлагать различные способы укрощения непутевого мужа и становления его на путь истинный. Способы были не всегда гуманны, из чего я сделала заключение, что сицилийскую женщину лучше не злить и на сторону даже помыслов не иметь ходить. А если уж решился, то маскировать измену и сами помыслы.
Засиделись почти до утра. Разошлись по комнатам после двух, а в районе восьми нас разбудил истошно-сиплый хрип петух, уж простите, но пением это никак назвать нельзя. Спали мы, несмотря на прохладную ночь, с открытым окном, ощущение, что кукарекается в нашей комнате. Мы с Васькой одновременно с полоумными глазами сели, она на кровати, я на раскладушке. Тишина, только красное солнышко начинает подниматься, окрасив нашу маленькую комнатку в терракотовые тона. Точно причудилось, молча посмотрели друг на дружку и снова бухнулись на подушки. Кукарек опять оповестил всю округу о начале нового дня.
– Васен, это надолго? – промычала я.
Подруга у меня человек хоть и городской, но все лето проводит в деревне на берегу Байкала и наверняка знакома с повадками этих самцов.
– Пока мы не встанем, – злобно прокомментировала подруга и начала вылезать из своей перины.
Я не шучу, спала Васька на настоящей перине, а кровать была с панцирной сеткой и медными набалдашниками на спинках. В нашей комнатке, после того, как тут разместилась моя раскладушка, места не осталось совсем, поэтому, чтобы пропустить Василину на водные процедуры, мне тоже пришлось вставать. Нас с вечера предупредили, что воды очень мало, и местные жители ее экономят, поэтому душ принимать очень экономно. Я, было решила, поклониться несколько раз солнцу по уже сложившейся традиции, но места в нашей комнате не было совсем, пока буду убирать раскладушку – разбужу всех. Вышла во двор, может тут заняться йогой? Бррр, не-а, градусов десять, наверное, не больше, да и коврик мой в машине. Ладно, пропущу. Вернувшись в комнату, обнаружила Василину, которая наводила марафет. Я быстро приняла душ, привела себя в порядок и вышла во двор, накинув на себя куртку.
Потянула носом, однако у меня галлюцинации – отчетливо пахло блинами. На летней кухне хозяйничала Василина, повязав вокруг себя фартук с рюшами, и беседовала с Марией. Я подошла, поздоровалась, сбегала за фотоаппаратом, вернулась уже с ним и девчонками. Сфотографировала хозяйничающую подругу вместе с хозяйкой. Внучки привычно начали накрывать на стол, щелкнула еще и их, когда они оказались рядом с бабушкой.
Ели пышные блины в дырочку с персиковым варением под колокольный звон окружающих церквей и нахваливали Василину. Время раннее, мы пообещали вернуться к обеду, Мария сказала, что приготовит лазанью, для этого девчонкам вменялось в обязанности закупиться в магазине. Подруга в ответ предложила приготовить ужин, видимо соскучилась по готовке. Одна я, ленища, хотела просто побродить, не торопясь, по городку, посидеть на диванчике в игрушечном домике Марии, выпить вина в ее дворике, поболтать с девчонками.
Побродить у меня получилось и даже повезло с отсутствием туристов, улочки пустые, и только местные жители наводили порядок: мыли с мыльной пеной тротуарную плитку в своих палисадниках, поливали цветочки в горшках, хлопали коврики, возвращались с булочной с бумажными пакетами, в которых несли на поздний завтрак выпечку. Звук от их шагов гулко отскакивал от мостовой, ударялся в каменные стены и устремлялся вверх. Рыжая кошка, греясь под лучом еще нежаркого солнца, старательно умывалась, готовя себя к новому дню. И все эти мгновения я фиксировала в памяти фотоаппарата, словно не надеясь на свою, а через мгновение волшебство момента рассеивалось, приглушалась прохлада весеннего утра прозрачным воздухом в оранжево-бежевых тонах. День набирал силу. Я снова, словно сказочную бабочку, ловила новую картинку, любовалась, запоминала и отпускала. Как же люди живут во всем этом? Это же просто кощунство какое-то: дышать каждый день этим воздухом, видеть каждый день такое утро, слышать каждый день эти звуки. А большинство людей проживает свою жизнь и не подозревает, что это совершенство есть на земле.
Сам городок Сан Катальдо, в строгом понимании, сильно ничем не примечателен, он не может похвастаться выдающимися памятниками, занесенными в мировое наследие Юнеско, им не восхищались великие люди, здесь нет величественного Кафедрального собора. Но он очарователен своей атмосферой, людьми, как самыми простыми, так и титулованными. Вот именно в этом доме на площади живет самая настоящая контесса (в простонародье – графиня), и история ее рода тянется еще со времен средневековых рыцарей.
Мы, не торопясь, поднялись на гору, на самую вершину, она находится на такой высоте, что закладывает уши и дышится несколько тяжело. Побродили по замку, разглядывая все близлежащие города, спустились в городок, я дошла до машины, забрала коврик для йоги, Василина в это время отоварилась в местном магазинчике, почти одновременно оказались вновь в маленьком дворике Марии и ее внучек.
Обед затянулся на пару часов, потому как кроме обещанной лазаньи было еще семь блюд, а тем для разговора просто не переговорить, если собираются женщины. Напившись крепчайшего эспрессо, кофеманки отправились спать, я, продремав полчаса, вышла во дворик. Достала книжку, устроилась на стуле с бокалом недопитого вина и попыталась почитать, но взгляд все дольше и дольше задерживался на линии горизонта, там, где небо сливается с землей. Дом Марии был последним, за низеньким забором заднего двора довольно крутой обрыв, но, сидя на лавочке, этого не видишь, перед тобой только потрясающий вид сицилийских просторов. Удивительное место. Я уже ни раз, и ни два тут все сфотографировала и перефотографировала, но очень хотелось кусочек этого мирка забрать с собой в неласковую Сибирь.
Вышла Василина, потянулась ленивой кошкой и потопала на кухню под навес.
– Васёёёён, ужинают сицилийцы не раньше восьми, – напомнила ей, не отрывая взгляда от синих далей.
– Ну ладно, – присела рядом, – слушай, а спать в обед – это же хорошая мысль, – с удовольствием зевнула она.
– Да, потому они еще бодренькие такие к десяти часам вечера.
Зазвонил мобильник подруги. Муж. Вот странно, мелодия у нее на всех стоит одинаковая, а его звонок мы отличаем сразу. За последние дни у Васьки изменилось немного отношение к его вниманию, стало меньше слез и больше злости. Сейчас она даже не повернула голову в сторону пиликающего телефона, продолжая любоваться пейзажем. Но муж настойчив, начал чередовать звонки с СМС-ками. Минут через пятнадцать подруга, нехотя, протянула руку к телефону, пролистала сообщения и снова вернула на стол.
– Ты хоть звук отключи, – попросила я.
– Уже.
– Все нормально?
– Да, напился, угрожает…
– М-м-м-м, – истома сковала даже мозг, хотелось сидеть тут вечно, пить вино и смотреть в сторону моря.
– Тебе выдрать ноги, мне разбить нос…
– Ничего нового, – лениво констатировала я.
– Лиса, ну откуда у него новое возьмется? Ладно, пойду займусь ужином, а то осрамимся перед хозяйкой.
– Вась, на меня не рассчитывай, могу только поучаствовать в дегустации.
– Сама справлюсь.
На ужин Василина решила расстараться, догнав по количеству блюд хозяйку. Меня же погнала за вином и чем-нибудь интересным, если уж за нами ужин, то и вино должно быть наше и всё интересное тоже. Васька – хозяйка очень хлебосольная, про луну с неба вы помните, так вот ради гостей она не только расстанется с последней рубашкой, вывернувшись на изнанку, но и закормит их насмерть. Ну, любит она это дело, чтобы все были сыты, пьяны и довольны, чтобы непременно был большой стол и много народу за ним, чтобы звучала музыка, и все делились теплотой.
С вином проблем не возникло, а вот с интересом и интересностями… Ну, где я ей все это возьму на горе в маленькой деревеньке? Я успела перед самым закрытием попасть в хозяйственный магазин, но тут с интересностями грустно. Нет, вы не подумайте, на самом деле тут много чего интересного и загадочно-непонятого лично для меня, но только на званый обед это никак не годится. Обнаружила разноцветные бумажные ленты, кто бы мог подумать, что ими торгуют в хозяйственном? Прикупила несколько бобин разных цветов. Еще были малюсенькие ведерки и лейки сантиметров десять в высоту, я не удержалась и купила – мне для натюрмортов в самый раз, взяла еще парочку – в подарок Ваське, она подобные вещички очень любит. С интересностями все! Ладно, будут стандартные свечи. О! Обнаружились тяжелые толстые стеклянные стаканы. Поставим в стаканы свечки и расставим по всему дворики. Стаканы скупила все, что были – две дюжины. Веревка? Ок, берем еще и веревку, в хозяйстве все сгодится. Гвозди? Молоток? Ну, это вряд ли может понадобиться для праздника. Возьму пять-десять грамм гвоздей и обойдусь без молотка. Груженая, как вьючное животное, добралась до нашего дворика.
Василина сказала, что Мария ушла к портному забирать платье, а девчонки, загадочно шепчась, убежали в церковь, все обещали вернуться к восьми. Ну что, за дело? Обошла двор по периметру, осматривая его уже не как праздный турист, жаждущий местного колорита, а как дизайнер по украшательствам. Участок трапециевидной формы, расширяющийся к обрыву, почти у самого забора, параллельно ему, натянута веревка от забора одного соседа до забора другого соседа, скорее всего, здесь Мария сушит белье. Я нарезала ленты длинными хвостами и очень плотной стеной навязала их на эту веревку, остатками обмотала спинки и ножки стульев и столбы, подпирающие крышу навеса, разложила свечки по стаканам, зажгла, расставила этих светлячков по всему дворику. Провозилась я долго, но конечный результат того стоил.
– Ух тыыы, – это Васька вышла с малосольными огурцами.
Потом появилась местная рыба в вариации а-ля сагудай, оливье и морковка по-корейски. Борщ украинский да с пампушками выступал основным блюдом и был подан в супнице. Первыми вернулись девчонки и начали визжать уже с верхнего этажа, узрев всю эту картину из окна своей спальни. Потом пришли Мария, и растрогалась увиденным аж до слез. «Мама-мия, мы не перестарались?» – струхнула я, когда она привалилась к ленточному столбу спиной, пытаясь отдышаться от увиденного. Но тут выскочили девчонки и довольные начали все осматривать.
Ужин получился на славу. Ели русскую еду, пили сицилийское вино, пели русские народные. Через час, не выдержав нашего веселья, пришел Дино – старичок-сосед, элегантность которого добавляла несколько сантиметров роста за счет высокого каблука его штиблет. Как по секрету нашептала Анджела, он уже три года ухаживает за статной красавицей Марией. А она до сих пор не может забыть своего Витторио, который умер пять лет назад. Я с любопытством наблюдала за его уверенными ухаживаниями итальянского мачо, а Мария с истинно сицилийской страстью отталкивала и одновременно приближала его к себе. Причем и то, и другое ей подвластно сделать, только приподняв бровь или поведя плечом, в таких, казалось, простых движениях столько экспрессии, уверенности в себе, что мне, по сравнению с ней, учиться еще и учиться посылать мужчин за звездочкой на небо. Столько величия в этой невысокой, хрупкой женщине, столько силы. Она была и остается преданной женой своему Витторио, любящей матерью двум дочерям, сыну и справедливой бабушкой восьмью внукам. И мне почему-то кажется, что каждый из ее семьи к ней относится с любовью, уважением. Эта женщина нашла своего мужчину, прожила с ним долгую и счастливую, по ее словам, жизнь, потому что, всегда была уверенна в нем и любила. И, несмотря на насыщенную семейную жизнь, умудрялась поддерживать активную жизненную позицию: начала с маленького ателье, расширив его до известного дома моды в Катании, творила в свое удовольствие и на радость своим клиенткам.
