Текст книги "Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Валерия Лазовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Сицилия – верное лекарство от хандры
ЧАСТЬ 2
– Эээээ, это что за хрень?!! – возмутилась Василина, увидев, как я незаметно пытаюсь запихнуть на заднее сиденье холсты на подрамнике.
– Вась, Алекс согласен оплачивать только такой размер, я потом где буду мастерскую искать? – будничным тоном с небольшим наездом в тоне оправдывалась я.
Я понимаю, гораздо проще, если размер один, но Алекс четко оговорил четыре разных размера, я полазила на форумах с его участием и поняла, что для него это принципиально, поэтому пришлось все четыре холста на подрамниках заказывать, и сейчас их вид вызывал у Васьки праведный гнев. Я в принципе с ней согласна, но деваться ей некуда.
– Ага, – обалдела она от моей наглости, – мне, значит, тарелочку нельзя повозить с собой, а вот эту хрень, которая заняла полностью сиденье и загородила мне весь задний обзор – это нормально, это можно.
– Слушай, не нуди, а? Твоя тарелка не выдержала бы трех месяцев, а холсты запросто пару неделек перетерпят неудобства.
– А самой-то не судьба натянуть? – скривила она мордочку.
– Я тебе кто – Папа Карло или Василиса на отдыхе? К тому же подрамники все равно пришлось бы тащить.
– Да от нас шарахаться все будут! – завелась подруга, – подумают, что мы гроб везем!
– А тебя что больше не устраивает: то, что шарахаться, или то, что подумают? – кряхтела я, пытаясь все холсты запихнуть между сиденьями, чтобы хоть немного оставить Ваське заднего обзора. Странно, к Лючии в машину все вошло замечательно, мы еще пять картин в багете туда впихнули. Неужели у нас машина уже? Тогда, все. Придется оставлять их у Лючии в офисе и возвращаться за ними, ну и нафига, спрашивается, я сейчас их заказывала?!!!
– Отойди, немощь косорукая, – вздохнула приятельница, глядя на мои потуги. Отпихнула меня в сторону, за пару секунд все упаковала и закрыла дверцу машины. Я отошла, посмотрела, насколько траурно смотрится наш салон со стороны. Да нет, не так все ужасно, как нарисовала себе Васька. Гробов не видно, но очень похоже, что мы строители.
С Лючией и Пауло я простилась, словно с родными, еще пятнадцать минут назад, они на прощанье снабдили меня явками и паролями достойных гостиниц с многочисленными своими родственниками. Осталось упаковаться – и в путь! Мы с Васькой с легкой грустью посмотрели на наш дворец, друг на друга и, как по команде, сели одновременно в машину.
Вчера вечером я долго уговаривала Василину заехать еще раз на Виллу Казале, она со скрипом, но согласилась, поэтому сейчас рулим туда, потом в Кальтаджирону и Кальтанисетту. Погода пока радовала солнечным деньком, но прогноз обещал близкие грозы и, возможно, дождь. Но я за последние недели столько времени провела в помещении, что никакие «возможно», никакие грозы с дождями меня не остановят.
На вилле оказались к открытию, еще прохладно и влажно после ночи, народа нет, мы разошлись с Васькой в разные стороны. Я пошла побродить по особо понравившимся помещениям и заглянуть в те, куда не попала. Мозаика опять втянула меня в себя, словно в воронку. Подзарядившись положительными эмоциями от мозаик, решила увеличить радиус: то тут, то там были видны огороженные раскопы. Нарушая правила, осторожно заглянула в один, другой, в третьем наткнулась на чей-то зад. Под ногой у меня раскрошился скальник и маленькой струйкой ссыпался вместе с песком в раскоп. Попыталась быстро и незаметно унести ноги, не хотелось объясняться за свое любопытство.
– Какого хрена? – возмутился по-русски владелец зада.
– Извините, – пропищала я.
Зад оказался задом Николая.
– Вы знаете, второй уже раз я сначала вижу ваш зад, а уж потом вас, – вырвалось у меня.
– Работа у меня такая.
– Интересная работа? – сильно позавидовала, не сумев скрыть вздоха.
– Да пока не жалуюсь.
Николай очень походил на Индиана Джонса, только в плечах пошире, а так такой же выжженный солнцем, запыленный и жутко привлекательный. Индиана достал самую обычную армейскую фляжку, отпил немного и воззрился на меня.
– Ну что? Получили свое удовольствие от мозаики?
– Да, – я невольно мечтательно улыбнулась.
– А что больше всего понравилось? – Николаю явно требовался отдых, солнце припекало прилично, а работал он, судя по пропыленной одежде, уже давно.
– Честно?
– Честно.
– Узоры, их симметрия, тени как выложены.
Николай взглянул на меня, поджав губы, тянувшиеся в улыбку.
– Еще Диана и пацан с петухом.
– А девушки в бикини? – состроил пошлое выражение лица.
– Страшные, – извиняющимся жестом пожала плечами, – и совсем несексуальные, хотя, может, я в женской сексуальности ничего не понимаю. Или иные каноны были у этой самой сексуальности в прошлом. И тренируются они неправильно, если до сих пор не привели тело в порядок.
Николай рассмеялся. Подошла Васька.
– Добрый день, – пропела она, чарующе улыбаясь.
– Добрый.
Индиана посмотрел на часы, на солнце, на нас.
– Пообедаем? – внес неожиданное предложение.
– Прям здесь? – загорелись у меня глаза.
– Где здесь? – посмотрел на меня, как на блаженную.
– Василиса просто бредит с прошлого раза профессией археолога, не обращайте внимания.
Николай выбрался из ямы, стал отряхиваться, словно пыльный мешок. Мы отскочили от него на пару шагов в разные стороны.
– Уверяю вас, женственного в этой профессии очень мало.
Индиана, переодевшийся в светлые брюки и коричневую легкую куртку, повез нас в местную траторрию в Пьяцца Армерина. По виду это была большая полупустая столовая. Сегодня воскресенье и весь сицилийский люд обедает дома одной большой дружной семьей, в траторрии занято два больших стола, за которыми празднуют два разных семейства. Ор стоял приличный, вернее совсем неприличный. Николай попросил накрыть для нас столик на улице, там было потише, и ветерок обдувал. Стол быстро заставили разными вкусностями, Николай провел ликбез.
– Это брускетта, – мы и сами догадались.
– Аливе кунцати, – а вот это нечто разогревающее аппетит, перетертые оливки, приправленные красным перцем и уксусом, после аливе кунцати мой аппетит разогнался до зверского.
– Фальсомагро, – мясной рулет, фаршированный вареным яйцом, ветчиной, рубленым мясом и сыром "качкавал", все это сварено в вине и томатном соусе.
А были еще пармиджано и паста.
– Все, остановись, – взмолились мы.
– Не могу, иначе обижу хозяев. Все это приготовлено заранее, считайте это комплексным обедом.
– Николай. Мы, две маленькие хрупкие женщины, как правило, берем одну порцию на двоих, потому что больше в нас не входит.
– А вы надолго в Италию?
– Еще два месяца, – не уловила я его логику.
– Ничего, через два месяца будете заказывать индивидуальную порцию на каждую.
После утоления первого, второго, третьего голода я поинтересовалась у Индианы.
– А ты как сюда попал? В смысле раскапывать, восстанавливать…
– Лиса, нет, – встряла категорично подруга.
Николай посмотрел на нас, ничего не понял и рассказал свою историю. Археологией увлекался всегда, получил магистра в Йеле по истории древнего Рима. Тут собирает материал для своей следующей работы, на недельку съездит в Седжесту, надо материал собрать на грант по храмам, а потом снова вернется до середины мая сюда.
– А что за грант?
– Ну, если коротко и для обычных обывателей: «Греческие храмы на Сицилии».
– А что в них особенного? Ну, кроме того, что они греческие.
– Тут… такая не до конца изученная штука обнаружилась, – Николай забавно почесал переносицу, видимо соображая, как нам попроще все это преподнести.
– Ты говори как есть, если что не поймем, уточним, – успокоила я.
– До недавнего времени было трудновато отличить места обитания греков от городов порабощенных наций.
Согласна, это в принципе невозможно точно установить, но зачем это надо определять с такой точностью? Наверное, для ученых этот принципиальный факт и надо его как-то подтвержден артефактами.
– Считается, что греки колонизировали Силицию в середине VIII века до нашей эры. Но до недавнего времени этому не было доказательств. Предметы быта, строительные материалы и технологии греческого происхождения могли попасть в Сицилию иными способами – через торговый обмен и политические договоренности. Пока все понятно?
– Погоди, – остановила я его, – в любом путеводителе написано, что греки тут были.
– Да, ты права, но нет доказательств того, что это было вооруженное вторжение или какая-либо другая экспансия.
– Если я правильно поняла, то ты пытаешься донести до нас мысль, что не сами греки тут могли понастроить храмы, а местный народ просто взял за основу их религиозное верование и начал этому следовать, опять же завезли себе посуду модную греческую, предметы обихода, но самих греков тут могло и не быть?
– Верно. Греки при любом раскладе тут были, в Европе все рядом, но вот колониального масштаба могло и не быть. Доказать наличие греков стало возможным, когда взялись вплотную за изучение их храмов, они очень крепко привязаны к религии и астрономии.
– Ну да, – смутно вспоминала я институтские лекции, – равноденствие, солнцестояние, посевы, покосы…
– Точно. А большинство храмов Древней Греции были ориентированы на восход Солнца. На Сицилии 40 храмов ориентированы четко на восток, по ним можно компас сверять. Единственный храм, смотрящий в сторону заката, принадлежит Гекате.
Я нахмурила лоб, про эту даму я слышала поверхностно.
– Ужасная богиня колдовства и Луны, – с улыбкой объяснил Николай.
– Ага, – туго, но все же соображала я, – и это здорово вписывается в твою теорию?
– Да. Подобное расположение соответствует эллинской религиозной логике, храмы на Силиции были построены не просто по греческим правилам архитектуры – они возводились непосредственно греками в момент заселения ими Сицилии, что полностью подтверждает идею о колонизации эллинами этого острова в середине VIII века до н.э.
Я под впечатлением даже есть-пить перестала. Это же какое расследование было проведено, плюс научная работа со всеми замерами и документированием.
– Уважаю, – выразила свое восхищение.
– Подождите, я ничего не поняла, – потребовал Васька более подробных разъяснений.
– Васён, если коротко, то благодаря храмам древнего мира, мы их пока с тобой еще не видели, Николай пытается доказать всему миру, что греки не просто приезжали кратковременно в гости на Сицилию, а расширяли целенаправленно свои границы.
– И это ты выяснил из расположения древних храмов? – вникала в суть Васька.
– Тут понимаешь, какая штука, – терпеливо объяснил непонятливым нам Индиана, – если быстро завоевать, ограбить, разорить и уйти, либо просто оккупировать территорию и получать с нее подать, то это одно дело. Это есть в чистом виде оккупанты. А вот если перебираться надолго, то и культуру с традициями народ обычно забирает. А в древнем мире храмы были не только сооружениями культа, но и важными символами политического и экономического превосходства. Наравне с насаждением своей веры и культуры захватчики в первую очередь возводили на новых территориях религиозные строения.
– Эээх, жаль, что я на исторический не пошла, – тема захватила меня.
Николай усмехнулся.
– На Сицилии вообще много чего можно найти, у вас пара месяцев впереди есть.
– Не-не-не-не, – опровергла Васька в душе моей зарождающуюся надежду, – даже и не думай. Тебе еще иллюстрировать, Алексу рисовать и Пауло прямым текстом просил несколько штук.
– В другой раз, – успокоила я свой исследовательский интерес.
– Заедьте в Муссомели, там до сих пор в греческой деревне находят древние монеты, вдруг и вам повезет.
Я загорелась, даже не стала уточнять, где это и что там еще есть кроме призрачного клада, записала название, посмотрела на карте. Да нам почти по пути, ну подумаешь 50 километров туда, 50 обратно.
Николай оказался интересным, разносторонним собеседником. Мы обменялись с ним телефонами, вдруг пригодится, он довез нас до нашей машины. Васька меня чуть ли не отдирала от него, я просто влюбилась в этого человека. Совершенно невероятный парень. Живет наукой, но на ботаника никак не тянет, путешествует в свое удовольствие по миру, копается в разных древностях, получает удовольствие от работы. Счастливчик.
Выезжали в Кальтаджироне в районе трех, тучки из белых превратились в серые и затянули все небо. Васька была в прекрасном расположении духа и домчала нас по приличной дороге очень быстро. Сегодня воскресенье, в магазины надо успевать до 18.00, мало ли какие воскресные порядки в сувенирных лавках.
Визитная карточка города – это Лестница Богоматери.Изначально, в 1606 году она задумывалась исключительно с практической целью – соединить старую нижнюю часть города с более молодыми верхними кварталами и состояла из нескольких пролетов. Позже, в 1844 году лестницу для удобства переделали, сделав единым лестничным полотном из 142 ступенек (после плотного обеда в самый раз прогуляться, растрясти лишние калории). А в 1954 году она становится предметом гордости всех горожан, потому что каждый гончар поучаствовал в ее облагораживании и придании ей лика красавицы. Боковая сторона всех 142 ступенек выложена керамическими пластинами с орнаментом, в 80% орнамент не повторяется, в смысле, что вся длинная ступенька в одном стилевом решении, но каждая плитка индивидуальна своим рисунком: на первой плитке у птички дивной наклонена голова, на второй поднята лапа, на третьей она другим боком и так до конца ступеньки. На каждой ступеньке видна рука разных мастеров, но цветовая колористика одна: сине-желто-зеленая.
И не знаю, случайно или нет, но эта лестница связывает несколько соборов в этом маленьком городке: в самом начале – церковь Святого Иосифа Обручника, на середине – церковь Богоматери, принадлежащую монастырю кармелитов, на верху – церковь Святой Марии на Горе. Собственно, сама лестница и ведет именно к этой церкви. И каждый год, с 24 по 25 июля, всю лестницу украшают миллионами огоньков, наверное, это превращает ее в сплошной водопад из светлячков. Кальтаджиронцы, таким образом, отмечают день города, восхваляя его покровителя. А в мае по всей лестнице «оживают» цветы, по всей длине выкладывается определенный орнамент. Кальтаджиронцы – молодцы, обычную лестницу превратили в произведение своего местного искусства. Хотя это в крови любого истинного сицилийца.
Не знаю, какими приборами высчитывали самую высокую точку средневековые строители, но Кафедральный собор стоит именно там – 608 метров. Не представляю, как этот собор выглядел до сегодняшнего дня, но его вид кардинально выбивался из всего, что мы успели с Василиной посмотреть на Сицилии. Никакого барокко, готики, никакого арабского или норманнского стилей – в чистом виде либерти (одно из модернистских направлений). И из украшений – орнаменты с цветочными мотивами. Над колокольней потрудились прежние мастера не такого далекого прошлого века, облицевав ее керамической плиткой. Сдается мне, что они сначала облицевали собор, а потом так разошлись, что и лестницу решили облагородить.
В Кальтаджироне, как в любом католическом древнем городе, очень много соборов, церквей, часовен. Естественно что-то возводилось заново (постаралось все то же землетрясение 1693 года), но непременно на месте старого собора, что-то достраивалось, реконструировалось, дополнялось, но все сохраненные реликвии бережно возвращались храму. И что еще поразило в итальянских церквях, тут очень запросто можно было пригласить знаменитого, очень знаменитого мастера: архитектора или художника, чтобы он поучаствовал в проекте. Заходишь в собор и видишь фреску самого Да Винчи, Караваджо, Паладино в отличнейшем состоянии. Или какая-нибудь очень древняя реликвия хранится в храме. И кругом одни древности-древности, а по виду и не скажешь, что им не одна сотня лет.
Как утверждают археологи, Кальтаджироне был обжит еще в доисторическую эпоху, в свидетели приводят пару некрополей и многочисленные археологические находки. История города накрепко привязана к истории острова: сначала арабы построили в Кальтаджироне замок, потом его атаковали лигурийцы (1030 г.), а при норманнах и Гогенштауфенах город процветал, став признанным центром по производству керамики.
У города даже в названии присутствует упоминание о керамике: если переводить с арабского Кальтаджироне, то выходит "город ваз". Можно представить, если еще в те времена Сицилия славилась своей керамикой, то сейчас это ремесло должно обрасти традициями, стилистическими канонами, передающимися из поколения в поколение, впитать в себя культуру всех народов, заселившую эту землю и, как квинтэссенцию, выдать нечто совершенно сицилийское, достойное любых богов острова.
Поначалу у нас глаза разбежались, столько здесь всего. Одна из моих маний – это вазы, как правило, обязательно привожу одну из путешествия (дома их уже около пятнидцати), поэтому и в Кальтаджироне зарулили именно с этой целью, а достопримечательности пошли бонусом. Но, когда я начала определяться с выбором… В общем, взгрустнулось мне минут через двадцать. Вазы все однотипной формы, словно утель (в простонародье, просто заготовка, обожженное изделие) делавшася на небольшом заводике, причем не всегда качественно, а местные мастера ее расписывали. Рисунок тоже не баловал разнообразностью: растительный орнамент или лимоны. Цветовая гамма: голубой, светло-синий, желтый, белый, светло-зеленый. Бзик у меня только на вазы, может быть, кружка, если очень понравится, а всякие дощечки, плиточки, солонки, масленки, фигурки – это не для меня.
Если честно, выбирать было не из чего. Очень много различных керамических ангелов, но уж сильно нездорового вида: с кривыми одутловатыми лицами и рахитичными ножками. Есть забавные терракотовые человечки: одиночные фигурки (врач, плотник, девушка с фруктами и пр.) или группа сицилийских лиц прошлых веков (семейная сцена со всеми родственниками или пара рыбаков вытягивает лодку из моря и пр.). Ходила я в грусти, смотрела на все эти одинаковости и кривилась, при всём моём уважении к гончарному мастерству, очень многие изделия сделаны на «скорую руку». Смотрю на этих докторов, девушек, мясников и думаю: «Ей-Богу, сама бы лучше сделала!»
Меня заинтересовало несколько фигурок в стеклянном кубе под замком, оживилась и даже увлеклась разглядыванием мельчайших элементов – сразу видна рука настоящего мастера: тут и обработка первичного материала на порядок выше, и подбор красок, и подход к тем самым мелочам, которые привлекли мое внимание – выражение лица, положение тела, элементы одежды. Все это создает настроение композиции, индивидуальность. Ну что сказать, губа у меня не дура, глаз алмаз – фигуркам 150 лет, и они не продаются, а стоят просто в качестве украшения. Так обидно стало. Огляделась. Действительно, они тут самое ценное в художественном плане. Видимо, раньше все изделия были менее серийными, в каждое художник вкладывал больше любви, души, мастерства.
Вазу купить все же надо, с Сицилии без нее не вернусь. Что потом буду делать тихими морозными вечерами? А так поставишь в желто-синее чудо цветы, вспомнишь весну сицилийскую и чувствуется, что эта самая весна на мягких лапах уже крадется. С выбором все же определилась, но осталась не очень довольна – лучшего не было. Списала свое неудовлетворение на общую усталость, все-таки уже вечер, а вдруг распакую ее дома, и она окажется настоящей сицилийской красавицей или красавцем.
Василина выбрала себе кружку, не мудрствуя особо, и мы с чувством выполненной жирной галочки уселись в кафешке, кушать еще не хотелось, а вот выпить чая-кофе организм настойчиво требовал. Кроме этих напитков в нас ничего больше не полезло, видимо, организмы еще не переварили обед Николая, и мы отправились дальше в сторону Кальтанисетты. Логичнее было бы сначала заехать сюда, потом на Виллу Казале. Но мне захотелось виллу поглядеть в утреннем свете, не могла я себе отказать в этой причуде, поэтому пришлось сделать небольшой крюк. Второе «логичнее»: надо ехать по основной трассе, а мы, не знаю, кто нас дернул, решили насладиться закатом на второстепенной дороге, надеясь доехать по ней до Кальтанисетты по-быстрому, найти гостиницу так же по-быстрому, поужинать по-быстрому, и лечь спать. Все очень по-быстрому.
В итоге, сумерки по-быстрому перешли в ночь, а мы не понять где: второстепенная трасса с односторонним движением, не опознанная навигатором. По сторонам дороги поля, города нет, гостиницы нет, кровати нет. Тут же вспомнился наш уютный номер во дворце. Как он там будет этой ночью без нас? Мы без него, судя по пустынному шоссе, не очень хорошо. Бог с ней, с Кальтанисеттой, доедем до нее завтра, уже бы просто лечь, часа через два непонятного петляния и черепашьей скорости (не более 40 км) – все же ночь, узкая горная дорога – я готова была заночевать под кустом либо в машине.
– Стоооой, – заорала я не своим голосом, перепугав не на шутку Василину, напряженно всматривающуюся в темную дорогу.
– Что такое?
– Там какая-то вывеска была, то ли отель, то ли мотель, – ткнула пальцем нам за спину.
– Давай вернемся, – оживилась она, – только найду, где тут разворот.
Дорога узкая, односторонняя, неосвещенная, встречная полоса виднеется, только благодаря встречным фарам, параллельно метров в десяти от нашей. Васька проехала километров пять, честно пытаясь найти, где можно перескочить на встречку, все тщетно. Плюнула на все итальянские правила, развернулась посреди трассы и порулила против шерсти. Я притихла на своем сидении, нечего нервировать водителя, не дай Боже будет встречка – можем и не разойтись. Хвала всем сицилийским богам, мы уехали недалеко. Всего каких-то пять км против шерсти и – вуа-ля – стоит вдоль дороги сиротливый мотель, но почему-то с выключенной вывеской.
– Лиса, ты уверена, что именно его видела?
– Я уже ни в чем не уверена, – начала сомневаться, – кроме того, что хочу в кровать.
– Он, однако, не работает. Хотяяяя… Слушай, там кто-то ходит внутри.
– Только призраков нам не хватало.
Ночь. Безлунная. В округе ни одного фонаря. Кругом чернота. Черный отель. В черном отеле открывается черная-пречерная дверь, и оттуда выходят две черные-пречерные девицы (точнее негроидной расы) необъятных размеров. Вышли и выжидающе на нас смотрят. Мы на них.
– Отель? – это мы.
- Si ? – они.
– Места есть?
- Si ? – удивились они, несколько минут посомневались и пригласили жестом внутрь.
Света не было. Совсем. Нет, он, наверняка, был, только для нас его решили не включать. В черном-пречерном отеле выдали нам черные-пречерные ключи, и повели по черному-пречерному коридору в нашу камеру. Свет они, видите ли, экономят. По черному-пречерному виду самый обычный совдеповский отель, панели выкрашены в голубой цвет, ковровая дорожка в коридоре, я искренне полагала, что в Европе подобные заведения давно модернизированы. Ан нет, стоит себе, затерявшись, и ждет туристов.
Ваське нужен интернет, а мне еда. Я вцепилась мертвой хваткой в одну из девиц, она провела меня в буфет. Буфет тоже совдеповский, я словно попала в прошлое: стеклянный ларь, в котором выставлены закуски, судя по виду недельной давности, и в этом ларе ходит таракан, самый настоящий таракан, честное слово, таракан с усами и направился он прямиком к моему засохшему круассану.
– А-а-а-а, – я схватила тарелку первой, отскочив на пару шагов, приходила после короткого боя в себя, решая, настолько ли я голодная, чтобы кушать после тараканов, он же, наверняка, сюда не раз ходил: завтрак, обед и ужин. А так как он – тварюшка мелкая, то и кушает гораздо чаще меня. «Нет», – вернула тарелку на место. Пусть кушает, я обойдусь минералочкой и хлебными палочками. Васька предусмотрительно их сложила себе в сумку в ресторане, они в туристических местах подаются в упаковке грамм по двадцать, ну да ничего, нам хватит. Ужинать вообще вредно для здоровья.
Девицы, которые нас приютили, попрощались со мной на пороге отеля, замкнули его снаружи и укатили в неизвестном черном направлении. Лююююдиииии. Черный пустой отель, закрытый на ключ, только мы на втором этаже, ну и тараканы. А-а-а-а. Но спать хотелось неимоверно, даже больше, чем кушать, потому махнув рукой на возможные ужастики, которые могли произойти с нами за ночь в странном отеле, потопала на свой этаж.
Зашла, понурая, в номер, заявив с порога, что отель кишит тараканами, спать будем со светом. А если тут еще и клопы, то я лучше в машине переночую.
– Еда досталась тараканам, – добавила со злостью, разыскивая в своей сумке остатки минералки, воды осталось меньше полстакана.
Васька, зная мою голодную особенность, нашла у себя в сумке бумажный пакет с хлебными палочками, судя по его мятому внешнему виду, там уже не палочки, а сухарики, знаете… такие… панировочные называются, в них еще котлеты обваливают перед жаркой. Васька с удивлением извлекла из недр собственной сумки черный-пречерный банан, я придирчиво его осмотрела. Пофиг, съем все. Паек получился более чем скромный, хорошо хоть Николай нас накормил, но это было в два часа дня, а сейчас девять вечера. Высыпали себе в рот по столовой ложке сухарной крошки, следом пошел банан, и завершили трапезу парой глотков минералки. Ну теперь совсем другое дело, теперь я уже человек, можно сбегать под душ и баиньки.
Утро нас разбудило солнечными лучами. Спустились вниз, на рессепшн Василина попросила интернет, ее подвели к странному агрегату, по виду допотопный комп, но в железном корпусе и с прорезью для вставления монеток. Закидываешь туда один евро и ждешь, пока медленный-медленный интернет тебе улыбнется, я простояла рядом минут пять, Ваське удалось за это время только войти в свою почту.
– Васён, я завтракать.
Товарищи, стойкое ощущение, что я попала в 70-80-е годы прошлого века, буфет так вообще один в один, мухи летают-жужжат так же, на дверях занавеска из разрезанной толстой пленки, на столах веселенькие клеенки и искусственные цветы в дешевых пластиковых вазочках. Круассаны, судя по свежее-ароматному виду, только привезли. Очень надеюсь, что мой знакомый таракан не успел по ним пробежаться своими лапищами. Купила бутылку воды и выпечку. Села за уличным столиком. Мало-оживленная трасса, по которой мы приехали, в десяти метрах, но если поднять глаза выше, то видно только яркое небо и кипарисы вдалеке, птички щебечут, утренняя прохлада еще не ушла. Все равно хорошо. Еще и запах кофе. Я открыла глаза. С запахом кофе пришла Василина, уселась довольная напротив.
– Есть повод для сияния?
– Мда-а-а, – промурлыкала она, – мне написали, что я женщина всей его жизни. И что он теперь не знает как жить вдалеке от меня.
Ну не засранец ли? Для него это только игра, а Васька все за чистую монету принимает.
– Васён, ну ты же понимаешь, – осторожно начала я, – что это только слова?
– А мне все равно приятно.
– То есть, ты согласна на эпистолярные отношения?
– Да я даже на эпистолярный секс с ним соглашусь, – мечтательная улыбка не сходила с довольного лица подруги.
– Поехали, Эпистолия моя, в Кальтанисетту.
И мы поехали… День солнечный, утро холодило прохладой, мой желудок, удовлетворившись скудным для него завтраком, оставил мозг в покое – еду-то все равно взять негде. Ехать решили полями-лугами, то бишь проселочной дорогой. Мы все же, оптимистки, навигатор очередной раз, ругнувшись на наши причуды, выдал нам ближайшую точку, минуя основную трассу. Навигатор у нас первый и самый простой, функция «выбор трассы» не предусмотрена, либо по моей просьбе: «Отключите все лишнее» нам ее просто отключили. Так вот, дорогу он выбирал единовластно, которая, по его мнению, более достойна наших шин, ему же все равно, что мы никуда не торопимся и для нас главное – впечатления и виды за окном. Поэтому приходилось маршрут прокладывать в подобных ситуациях самим. На обычной бумажной карте находили второстепенную дорогу и забивали какой-нибудь городок посередине, доезжали, от этой середины вбивали конечную точку, это если расстояние небольшое. В случае, если расстояние превышало более ста км, то дробили на несколько промежуточных пунктов. До Кальтанисетты оставалось всего двадцать два км, поэтому поделив отрезок пополам, смело тронулись в путь.
Промежуточная точка нам приглянулась еще издалека – небольшое горное поселение (то ли деревня, то ли маленький городок) вызывало симпатию старыми черепичными крышами, значит, и поселение должно быть старинно-привлекательным.
Припарковав машину в первом разрешенном месте (надеюсь, это не Сиракузы), начали собираться для просмотра городка. Время полдесятого, но довольно прохладно, мы одели куртки, утеплились шарфами, перевесились сумками и в ожидании нового чуда пошагали по гладким булыжникам средневековой мостовой.
Первое чудо нас встретило удивленным взглядом уже метров через пятьдесят. Лошадь, сама настоящая, стояла посреди узкой улицы и взирала на нас, честное слово, с немым удивлением, унее даже нижняя челюсть вниз ушла, и морда лица вытянулась. Божья тварь стояла поперек узкой улицы, перегородив ее полностью.
– Э-м-н, – это я.
Вы не подумайте, животину я не боюсь, но как обращаться с ней, не имею никакого представления.
– Ой, какая прелесть, – умилялась громко Василина.
Из двери вышел дедок с разрисованным седлом в ярко-веселую желто-красную полоску и молодой парень с самой настоящей оглоблей, но на сицилийский манер. А может это и не оглобля вовсе (предупреждала же, что полный профан в конном деле), но колокольчиками «оглобля» позвякивала задорно. К изумленному взгляду лошади присоединилось еще две пары удивленных глаз.
– Бонджорно, – радостно порадовали мы их знанием языка.
– Бонджорно, – растерянно улыбнулись в ответ.
Местное население разрешило нам погладить коняшку, позвенеть бубенцами и мы отправилась дальше. Тихая пустая улочка воскресного дня. Может все еще спят? Вывернули на боковую, прошли метров двадцать, свернули на параллельную и обомлели. Вдоль улицы, сколько хватало глаз, стояли столы под белыми скатертями, а за ними сидели бабульки разных возрастов с большими тряпичными бабинами, с кучей катушек белых ниток и такой же кучей иголок в этих бабинах.
– Мама мия, – синхронно взвизгнули мы с Васькой от восторга.
Бабульки плели кружева. Откуда взялось столько бабулек в таком маленьком городке непонятно, но путем умозаключений, сделанных на основе увиденных фактов, пришли к выводу, что это разные кружки по интересу кружевоплетения приехали на соревнование, а, может просто пообщаться. У каждой бабульки, помимо огромной бабины (сантиметров семьдесят высотой и сорок в обхвате), была и огромная сумка, фасон и размер были у всех одинаковые, а вот цвета различались. Васька насчитала пять разных цветов, значит пять кружков с участниками. Участники, привыкшие к подобным мероприятиям, расположились со всеми удобствами за столом: под попу или спину подложили мягкие белые кружевные подушки, на столе вперемешку с нитками лежала домашняя выпечка. Бабульки делились новостями друг с дружкой, но вот появлялась новая участница этого кружевного марафона, и все радостно ее приветствуют, та обходит всех знакомых по кругу, расцеловавшись со всеми в обе щеки, и усаживается за отведенное ей место. Мы с Васькой пофотографировали все это и тихонько стали пробираться в левую часть улицы, где виднелось скопление народа, стояли какие-то палатки.
