Текст книги "Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Валерия Лазовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
На самом деле, история Эриче – сплошной театр, на бранной сцене которого нескончаемой чередой сменяли друг друга финикийцы, карфагеняне, греки, римляне, византийцы, мавры, норманны, германцы, французы, испанцы.
– Марк, а ты сюда с какой целью едешь? – поинтересовалась я после пролистывания путеводителя.
Мы уже заползли на самый вверх, нашли место для парковки. Моя и задняя дверцы машины были открытые – я попивала водицу и рассматривала каменные ворота, Марк в это время за моей спиной доставал куртки. Он вынул верхнюю часть туловища из машины и, как всегда, молча воззрился на меня. Я вся во внимании жду ответа.
– Гадость хочешь сказать? – уточнил он.
– Я?!!!
– А чего тогда такая довольная? – он взял бутылку у меня из рук и поднес ее ко рту.
– Если секс со жрицей для тебя гадость, то ты прав, – вынуждена была согласиться.
Марк от неожиданности облил себя водой, что-то, наверное, я ему и вправду гадкое сказала, если так среагировал.
– А ты хочешь предложить свои услуги?
Нет, ну каков наглец, а!
– Для этого нужна специальная подготовка, у меня ее, к сожалению, нет. А ты все о насущном, – вздохнула, – я прочитала, – помахала путеводителем, – что тут издревле магические обряды проводились с привлечением сексуальной энергии.
– В смысле? – не понял он.
– Храм тут стоял не одну сотню лет в честь богини плодородия, а возвел его все тот же Эней в честь своей матушки Венеры-Афродиты, и потекли сюда толпы паломников, преимущественно моряков, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию, – и снова уткнулась в глянцевые странички, – ты мне можешь кое-что пояснить?
Молчаливый Марк несколько секунд со сдерживаемой улыбкой смотрел на меня, потом все же дал добро:
– Что именно?
– Вообрази себя на месте моряка: ты плывешь долго, нудно, тяжело. Наконец, приплыл: грязный, уставший, вымотавшийся и первым делом тащишься на эту гору, расходуя последние остатки сил.
– Вопрос-то какой?
Я по-прежнему сидела в кресле машины, вытянув ноги на улицу, Марк стоял передо мной, хитро поглядывая сверху вниз.
– А поближе-то негде было секса найти? Или хотя бы помыться, привести себя в порядок, сил опять же набраться и потом уже покорять гору и толпу жриц?
– Моряки – это молодые здоровые мужики, когда они сошли на берег, у них одна мысль – найти женщину.
– Ну да, опять же тратиться не надо, их тут и помоют, и накормят, и ублажат.
– Они дары несли, причем дары очень хорошие. Да и проституция в то время была узаконенной, так называемой «священной».
– Тогда объясни, пожалуйста, божественную логику «святой» проституции. В моей памяти Венера закрепилась, как нечто чистое и целомудренное.
– Я не очень интересовался этой темой, могу рассказать только в общих чертах. Существовало две Венеры: одна Венера небесная, добродетельная, покровительствующая целомудренной, чистой любви, но с малым количеством почитателей; другая – Венера порочной, земной страсти, покровительница куртизанок, которая пользовалась гораздо большим успехом. Богиня плодородия была у многих народов: у финикийцев – Астарда, у греков – Афродита, у римлян – Венера. Это была очень серьезная богиня, имеющая влияние на многие сферы жизни обычного смертного.
– Ну так и поклонялись бы ей частью урожая или барашка на жертвеннике разделали.
– Тут другое, – губы Марка тронула улыбка, – «проститутка» в переводе с латыни означает «вместо кого-то, во имя кого-то», поклонение Венере происходило посредством обладания телом жрицы, чувства же оставались для богини.
– То есть это они вместо самой Венеры так старались?
– Да. Еще с тех времен есть поверье: если на небе над Эриче тучи, то Венера хмурится, а недовольна она бывает только одним – отсутствием поклонников.
– Ага, а для этого ей постоянно необходимы оголодавшие до секса моряки, чтобы улучшить настроение.
– Влюбленные моряки, – поправил он, – они телом совокуплялись со жрицами, мыслями уносились к Венере, она, в свою очередь, стрелами любви усмиряла грозного Зевса, таким образом покровительствуя морякам.
– Ты хочешь сказать, что только поэтому этот храм так долго и простоял? Моряки, обеспокоенные собственной безопасностью на море, «вынуждены» были ублажать эрекцией жриц покровительницы?
– У тебя своеобразная подача материала, – усмехнулся Марк. – Кто знает… Но любой из завоевателей мог разрушить город, убить всех жителей, но к храму относился с уважением: не только не разрушал его, но и старался обогатить храмовую сокровищницу. И, кстати, по словам Цицерона, в храме находилось около пяти тысяч жриц.
– Сколько?! – не поверила я. – Цицерон насчитал аж пять тысяч проституток? Это жжж… это жжж целая армия. Вот интересно, а где они все размещались? Слушай, а женщин туда пускали? Ну, чтобы Венеру умилостивить?
– Только в качестве жрицы, – ехидненько одарил меня взглядом.
– До наших дней, несмотря на яростное поклонение культу, святилище все же не сохранилось почему-то…
Марк в ответ промолчал.
– А на его месте норманны воздвигли замок Кастелло де Венере, видимо решили хоть так попользоваться магической силой целой армии жриц. Слушай, а там приведения водятся? А туда вход свободный?
– Что-то уж сильно ты заинтересовалась жрицами Венеры, – Марк подал мою куртку, – там будет холодно, лучше одеться.
– Так-то занятно было бы провести ночь в замке, напитанном сексуальной энергией, поболтать с душами «священных» проституток, – я оделась, взяла еще и теплый палантин, – а ты не знаешь, туда все добровольно шли или только в принудительном порядке, а какой был кастинг? Хотя нет, святых девиц же поголовно туда отправляли в принудительном порядке замаливать грехи, что Лючию, что Агату. А вот если девица не хотела их замаливать, как они ее заставляли? По логике вещей жрица сама должна была ублажить или просто ее ублажали? Как-то все сложно в те времена было…
– Добровольно в жрицы шел мало кто, это были или рабыни, или семья продавала дочь в храм, и проституировали здесь отчасти в целях обогащения храмов, отчасти с целью выкупа собственной свободы.
– Как все банально – кто сильнее тот и прав, а мужчины были жрецами?
– Пойдем уже, любопытствующая ты наша.
Эриче – это сто процентное средневековье: мощеные серым камнем петляющие улочки, невысокие массивные, и в то же время, миниатюрные здания в норманнском, романском, готическом стилях, построенные из того же серого камня, мало растительности и звонкий чистейший воздух. Такое ощущение, что с XV века тут вообще ничего не менялось, по-моему, в некоторых домах даже окна с того времени остались, и занавесочки вручную мережкой сплетены.
Самая первая впечатляющая вещь, с которой мы столкнулись, нет, не вещь, постройка (нет, язык не поворачивается назвать это постройкой или сооружением) – Церковь Мартиче (XIV в.). С первого мгновения, потерявшись во времени и пространстве, я почувствовала нечто нереально потустороннее: строгая, я бы даже сказала суровая, из серого камня – цветом немного светлее, чем брусчатка, камни на стенах в некоторых местах вымыты дождями, обдуты ветрами – щербатые, неровные. Она выплыла к нам навстречу из белого тумана, словно из портала в потаенные миры. Слева от нее начали постепенно проявляться контуры колокольни такого же серого цвета, с зубчатым верхом и стрельчатыми окнами.
Говорят, Церковь Мартиче приносит удачу молодым девушкам в выборе мужа, а девушкам постарше помогает забеременеть. Если очень сильно захотеть и попросить, находясь в стенах этого храма, то всенепременно все исполнится. У меня настолько сильных желаний по этой теме не было, поэтому я просто прикоснулась ладошкой к камням наружной стены, отполированных временем и руками просящих. Не знаю, как с беременностью, для этого, наверное, еще кое-кто нужен, но энергетика была потрясающая. Стена просто всосала меня в себя, я прислонилась вся к ней, и тут же пришла отдача, мягким покрывалом накрывая меня спокойствием и умиротворением. Права я, что у древних зданий совершенно особая аура. Через несколько минут я с легкостью отлипла от стены, словно храм отпустил меня, напитав своей энергией, с благодарностью прошлась еще раз по гладким камням и обернулась в поисках моего попутчика. Марк стоял в сторонке, с любопытством наблюдая за мной. Ну да, я вот такая забавная обезьянка, сбежавшая из цирка.
Как оказалось, эта церковь в Эриче – единственная в готическом стиле. Неторопливым шагом, заглядывая во все дворики, начали продвигаться в сторону замка Пеполи. Эриче – очень холмистая деревенька, сбегав пару раз по боковым улочкам посмотреть «а что там?», моя любопытствующая хотелка выдохлась минут через пятнадцать. К тому же «там», как правило, оказывался или обрыв, или глухая каменная стена, в любом случае – тупик, и надо было возвращаться обратно по своим же следам, что не очень интересно. Несмотря на кажущуюся ухоженность городка, видно, что некоторые дома давно покинуты, а иные и заброшены совсем. Тут, наверное, хорошо поселиться на старости лет, возомнить себя богом и медитировать, сидя на облаке, поглядывая снисходительно вниз на мирскую суету. Или ткать коврики, печь миндальное печенье по примеру местных жителей. О, а вот и местный житель: сухонький старичок, утепленно одетый в пиджак, франтовато замотанный шарфом, улыбаясь, что-то быстро-быстро начал говорить Марку, зазывая его в дом. Я с удивлением воззрилась на своего переводчика.
– Приглашает посмотреть его дом, – растерялся тот.
– Да-а-а-а? – удивилась я, – за что такая нам почесть?
– Пока не знаю, хочешь пойти?
– Ты еще спрашиваешь? – смело двинулась за старичком.
Тот провел нас через небольшую гостиную во внутренний дворик, нахваливая все, на что указывала его рука. Если он будет говорить помедленнее и более четко, то я даже начну понимать, что он пытается до нас донести, потому как смысл некоторых слов мне уже понятен, например perfettamente (прекрасно) и bene (хорошо) я уже четко отличаю в его речи, правда они у него встречаются через одно слово, но, тем не менее, можно сказать, что я общаюсь с местным населением… Старичок повел по узкой лестнице на крышу, довольно ловко протиснулся в люк, я не так проворно за ним, Марк сзади. Хозяин отряхнул ладони и широким жестом представил вид на город – это крыши, крыши, крыши под голубым небом, и, развернувшись на 180 градусов, самый главный козырь своего дома. Я повернулась вслед за его рукой, и дыхание сбилось от масштабности панорамы, я непроизвольно сделала полшага назад, прикрыв глаза, чтобы прийти в себя, уперлась спиной в грудь Марка.
– Тихо, иначе свалимся, – услышала тихий голос Марка у своего уха.
Открыла глаза и начала потихоньку дышать. Находясь на крыше пятисотлетнего дома горной деревушки, я словно побывала на месте богов: у моих ног лежал мир, нет не так – у моих ног лежал ВЕСЬ МИР, включая пернатых, которые пролетали гораздо ниже этих самых ног. Старичок с любопытством оглянулся на нас и понимающе закивал. Не знаю, сколько мы пробыли на той крыше, я вдруг очнулась от медитации прекрасной бесконечности и поблагодарила старичка:
– Грация.
Он понимающе грустно улыбнулся и заговорил с Марком, провожая нас к выходу. Мы тепло распрощались и неторопливо побрели дальше.
– Что он хотел? – спросила я Марка.
– Продает дом.
Пока шли до замка успели побывать в нескольких церквях, Эриче миновали несколько разрушительных землетрясений, поэтому сохранились постройки XII-XIV веков, правда, в перестроенном виде, позже XVII тут построек нет.
В замок Пеполи не пустили, какой-то сан. день, но фотографии получались очень красивые, а если их еще сделать черно-белыми или в теплых терракотовых тонах, то вообще эдакий замок спящей красавицы, потому как туман, который вовсе не туман, а облако, очень плотно окутывал стены замка, сливая его с окружающим миром.
Если на улочках только камень снизу, камень справа, камень слева, то здесь скверик с деревьями и лавочками. И здесь же находится обзорная площадка «кастелло дель Балио», с которой открывается очень-очень-очень живописный вид. Нам повезло: на короткое время облака разошлись, и мы увидели далеко внизу море до самого горизонта, с несколькими островками, а под ногами облака, через которые просвечивается Трапани. Глядя на эту красотищу, не то, что дух захватывает, в зобу дыхание спирает от восторга и преклонения перед прекрасным.
– Марк, – протолкнула внутрь то, что парализовало дыхание, – а мы обедать будем?
Марк рассмеялся без всякого раздумья, сразу и от души.
– Лиса, только ты можешь так резко от прекрасного перейти к насущному. Пойдем пройдемся еще и что-нибудь с обедом решим.
Мы уже двинулись к выходу, как я притормозила.
– Так, стоп, а где магическая сила Венеры обитала?
– Далась тебе эта Венера!
– Хочу!
– Ну пойдем. Судя по всему, тут недалеко, может и правда что-то почувствуешь, – загадочно пообещал.
– Я-то вряд ли, а вот тебе может не стоит рисковать? Я сама быстренько туда и обратно.
– Ничего, я рядом постою.
Сейчас Эриче походил на кадры из странной, местами страшной сказки. Туман, в смысле облако, везде. Двигаешься неторопливо, словно в молоке, проходишь пару метров, оборачиваешься, словно пустота и по бокам тоже, что будет через пару метров, не знаешь, не видишь и даже не догадываешься. Мда-а-а-а, может это такое заколдованное место, так сказать, последняя преграда для сомневающихся моряков. О! А вот и самая узкая улица города, мда-а-а, народу, страдающему клаустрофобией, сюда лучше не соваться либо проходить быстро и с закрытыми глазами. В ширину сантиметров пятьдесят – не больше и оооочень длинная, а если еще и туман – жуть.
Облако опять покинуло городок, и стали видны очертания большого замка оборонительного назначения.
– И ты хочешь сказать, что тут могли разместиться все желающие плюс наложницы, в смысле жрицы?
– Я думаю, что в те времена он выглядел иначе, и потом, не все же пять тысяч трудились тут одновременно.
– Ну да, сутки через двое, посменно. Внутрь пойдем? Ты как? Сможешь себя в руках удержать?
– Если только не доведешь.
Громадина, однако, тут наверняка еще что-то типа маяка было для тех же сексуально направленных моряков, чтобы с правильного курса не сбивались. От храма Венеры мало что осталось – небольшой фрагмент руин, вот интересно, а как в XV веке, когда начали строить замок, определили, что именно тут Венера удовлетворялась? Может какая инструкция была оставлена или очевидцы все еще живы были? И почему храм, простоявший не одно столетие, переживший не одну волну захватчиков, все же разрушился?
Внутри замка нами был обнаружен еще священный колодец, финикийский дом, видимо с тех же времен, что и храм Венеры, и римские бани – ну куда уж без них? Бани и дороги правили Римом.
Марк в это время знакомился с путеводителем.
– Лиса, – окликнул он меня, – обедать тут будем или дальше поедем.
– Обе-е-е-едать? А тут можно еще и пообедать?
– Путеводитель обещает вкусную кухню и панорамный вид.
– Соблазнительно, веди.
И путеводитель не обманул – вид действительно оказался шикарный, причем в обоих случаях: и когда сидишь в облаке и ничего не видишь, и когда оно уходит – сразу же открывается очень красивая панорама. На летней площадке ресторана желающих отобедать, лицезря окрестности с высоты птичьего полета, оказалось немного, кроме нас еще четверо туристов, остальные предпочли тепло внутреннего зала.
– Лиса, как ты смотришь на то, чтобы на обратном пути заехать еще в одну деревушку, – предложил Марк, вычитав что-то интересное в путеводителе.
– В принципе, не против, – лениво согласилась я, наблюдая за подплывавшим облаком. Обед комфортно улегся в желудке, глазки настойчиво просили свою долю отдыха после сытного обеда, можно было сразу вернуться в гостиницу, мне там есть чем заняться, но вдруг деревенька окажется интересной…
Решив поддержать местного производителя, запаслась в Эриче миндальным печеньем, от жадности аж двумя коробками (каждой по килограмму) и местным напитком «Молоко Венеры», продавец заверил меня, что оно крайне пользительно сказывается на здоровье, производится исключительно в Эриче, секрет же производства держится в строжайшей тайне. От фраццате – это коврики такие самотканые в полосочку, по внешнему виду находятся в близком родстве нашим деревенским половичкам, только местные умельцы пошли дальше: они еще и сумки начали делать в этой же самотканой технике – я отказалась. Вот если бы это была кепка, хотя нет… но если симпатично подобрать цвета… нет, носить кепку расцветки «половичок моей бабушки» – пожалуй, нет.
Из пункта А до пункта Б нам ехать минут тридцать по полям-огородам, Марку активно начали названивать итальянские абоненты, я решила в это время тоже пообщаться. Порадовала родителей, что жива-здорова, мама успокоила, что бабуля ехать пока передумала, решила дождаться моего возвращения. Отец был в некоторой задумчивости по поводу приобретения новых родственных связей, по словам мамы даже растерян, что она от него вообще не ожидала. Глава нашего семейства – мужчина мало эмоциональный, а тут прям впал в ступор и никак не желал из него выходить, мама периодически начинала его домогаться на предмет новой информации о его бабушке и прабабушке, но отец все это очень глубоко переживал внутренне и на ее расспросы реагировал вяло. Бабуле я звонить не стала, предвидя нотации по поводу нового жениха, будущего мужа и меня, неразумной старой девы – пусть остынет маленько. Набрала Ваську, та начала умолять дать ей еще день и еще ночь, я растерялась:
– У тебя все нормально?
– Да, думаю, что да, – с надрывом отвечала в трубку.
– Васен, я могу в гостинице еще пару ночей пожить, но ты же забрала у меня все вещи и краски.
– Нет, – возмутилась она, – походный пакет и сумку с красками забрал Марк.
– Да? – удивилась я, покосившись на тайного забирателя моих вещей, тот разговаривал по телефону, – уверена?
– Лиса, он и пакет, и сумку из машины сам забирал перед моим отъездом.
– Ладно, уговорила, послезавтра с утра жду тебя, но можем сразу встретиться в Палермо, я туда как-нибудь доберусь сама.
– Я приеду за тобой, все равно Доменику надо ехать.
Деревушка, в которую повез Марк, оказалась совсем крошечной: пара улиц, две церкви – по большому счету смотреть нечего, непонятно, ради чего сюда ехали, хотя получилась парочка очень хороших фотографий. Первая – две бабульки на стульях на центральной улице с крючками и мотками ниток вяжут салфетки, на заднем фоне старый крохотный домишка с маленькими окошками в белых занавесках, на одном сидит рыжая кошка, рядом с дверью большой фикус в красивом горшке. Собственно сам горшок меня и привлек: здоровый сосуд для корневищ из глины, отделан мозаикой, и, как я поняла, выкладывали мозаику вручную, очень умело и очень со вкусом. Меня, как магнитом, притянуло к этому горшку, бабульки сначала с опаской поглядывали на меня, когда я на корячках крутилась вокруг них, ощупывая, осматривая со всех сторон этот шедевр. Делал мастер, причем мастер с большой буквы – придраться не к чему.
– Марк, – взмолилась я, – спроси, откуда такое чудо?
Он быстро начала переговариваться, переспрашивать, уточнять, через минут пять выдал.
– Делает местный, живет на соседней улице, сказали, что узнаем сразу.
– Grazie, – поблагодарила я и подорвалась к цели.
И действительно дом мастера был виден сразу по выложенной мозаике: лавочка, столик, большие горшки с деревьями. Я несмело поскреблась в ворота, их почти сразу открыли – невысокая итальянка примерно моего возраста с немым вопросам посмотрела на нас.
– Buon giorno, – это все, на что меня хватило, и добавила наугад, будучи не уверенной в грамматике, – mosaico molto bello.
Девушка расплылась довольной улыбкой и пригласила внутрь. И я поняла, что пропала, под светлым матерчатым навесом стояли неоконченные работы: столики разных размеров, скамьи, вазы, декор, стулья, панно…
– Василиса, – окликнул меня Марк и представил, – Василиса, Пьеранджелла. Тут работает ее дед, она на подхвате, помогает ему. Основное время работает в Палермо, у них там магазин мозаики и керамики. Она сама керамист, а вот дед всю жизнь увлекается мозаикой и витражами.
– Витражами? – на одном дыхании переспросила я, – а есть что посмотреть?
Нет, не зря, ой не зря мы сюда ехали, душа начинала петь в предчувствии нового открытия. Предок Пьеранджеллы в данную минуту как раз и занимался тем, что оправлял уже нарезанные куски цветного стекла в профиль. Я, если честно, удивилась – подобный классический способ чрезвычайно трудоемкий, требует определенных навыков и, как следствие, дорогой.
Небольшое отступление для непосвященных: чем классический старый метод отличается от современной имитации витража? Классика: каждое стеклышко запаивается и соединяется с другим запаянным стеклышком без просветов, при этом очень четко соблюдается рисунок, а запайки видно не должно быть. Имитация: способов несколько, основа в любом из них остается одна – берется стекло, и на него все наклеивается или заливается, этими методами можно заниматься в домашних условиях. С небольшого расстояния такая имитация может сойти за настоящий витраж, но вблизи видно сразу, что это дешевка.
Я в своей жизни классический витраж делала один раз, пропурхалась с ним с непривычки о-о-очень долго, но удовольствие получила колоссальное. А дедок, довольно крепкий на вид, сидит на невысоком стульчике и так по-простецки работает: оформил одно стеклышко, отложил в сторону, взял другое, оформил, отложил – и так одно за другим, при этом прикрыв глаза и напевая Ave Maria. Я сначала замерла, потом схватилась за фотоаппарат (это была вторая фотка), готовая разрыдаться от счастья, что незапланированные пути привели нас сюда, что познакомилась с Марком, который привез меня сюда, что нам с Васькой пришла замечательная идея выбраться на Сицилию, что рассталась с почти мужем: по большому счету, если бы не его любвеобильная натура, я бы не очутилась в этом дворике. Пьераджелла тем временем перешла на корявенький английский, но это здорово облегчило наше с ней общение.
– Дед сейчас выполняет заказ для одной церкви.
– Поэтому и Ave Maria? – улыбнулась я.
– Да-а-а, – расцвела она ответной улыбкой. – Когда вкладываешь душу, тогда вещь берет частичку твоей души и уже никогда не умрет.
Дед посмотрел на нас веселыми молодыми жгучими глазами, поздоровался. Внучка рассказала, что мы зашли посмотреть на их мастерскую, он широким жестом, не прерывая пения и дела, пригласил нас быть, как дома. Я потрогала стеклянные заготовки для его витража, П-образный профиль, у нас, естественно, такого набора цветовой гаммы стекла нет, да и профиль можно найти исключительно свинцовый (а тут скорее всего медь или бронза намешаны), и только двух диаметров, но техника одна. Потом прошла под светлый полог мастерской с заготовками для мозаики. Было несколько рабочих мест. Меня привлек небольшой столик, вернее еще не столик, а металлическая заготовка для него.
– А эскиз есть? – спросила я хозяйку.
– Еще нет, хозяин хочет что-то экзотическое, я пока не знаю, что ему предложить.
– А можно я попробую? – спросила я без особой надежды, зная, что мастерская – это святая святых для мастера, то, что нас пустили походить тут, посмотреть, это уже удивительно, но Пьеранджелла, неожиданно для меня, согласилась, очень быстро предоставив мне все необходимое.
Я развернулась к Марку.
– Ты торопишься? – спросила я с просительными нотками.
Он, по обыкновению, внимательно всмотрелся в меня.
– Я подожду, – легкая улыбка коснулась губ.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я.
Я почему попросилась-то? У нас нет таких материалов, а если и есть, то только под заказ за неоправданно большие деньги, и срок поставки просто нереальный. Казалось бы, ну какая разница – плитка да плитка, смальта – она везде смальта, ан нет, плиточка тут сооовсем иного качества: более тонкая, более прокрашенная, глазурь более плотным слоем покрыта, я уже молчу про цветовую палитру. Пьеранджелла небрежно махнула рукой на две каменные ванны плиточного боя. Вот это материал! – доложу я вам, тут, наверное, одинаковой плитки по паре штук – у меня прям глаза разбежались. Я покопалась в осколках, чтобы определиться с цветовой гаммой, потом принялась за эскиз. Все, что делала Пьеранджелла и ее дед, было по-сицилийски ярко, колоритно, ее клиент хотел экзотики, а что может быть для экзотического сицилийца с врожденным хорошим вкусом экзотикой? А слеплю-ка я ему снежинок, серебро на голубом и синем, но снежинки – это очень тонкая работа, с тем материалом и теми инструментами, что мне предоставила хозяйка, думаю все должно получиться. Тем более почему-то именно серебра с белым и серым оттенком скопилась приличная кучка – отдельно хранящаяся, видимо, такие цвета не в чести у ярких сицилийцев.
Марк тем временем сходил за компом и пристроился в тенечке за небольшим столиком, обложившись бумагами с цифрами, откуда-то взялся кувшин и стакан, и тарелка с какой-то закуской. Нет, вы только посмотрите, его еще и кормят! Он говорил по телефону, печатал что-то на компе, сверял бумаги, но я периодически ловила на себе его задумчивые взгляды. Работает парень – молодец, да и мне не мешает – дважды молодец. Я показала коллеге по цеху свой набросок в натуральную величину, она удивилась, но одобрила и я принялась обкусывать, выпиливать, вытачивать, зашкуривать. Через час я поняла, что такими темпами, мне надо пару дней, работа не сложная, но трудоемкая. Вскоре ко мне подсела Пьеранджелла и начала помогать, напевая что-то лирическое и, надо сказать, что совсем неплохо это у нее получалось. Работа пошла в два раза быстрее, но через час начнет темнеть, а у нас еще половина материала не готова. Подключился дед, песня полилась на два голоса, скорость увеличилась.
– Все, иди начинай, мы тут закончим, – сказала мне хозяйка, махнув головой в сторону моего столика.
Мы почти доделали основной декор, но фон надо будет резать на месте, примеряя каждый кусочек уже непосредственное на столике. Когда мне принесли оставшиеся элементы декора, я успела приклеить две трети снежинок, согласно рисунку, и начала выкладывать фон.
Некоторые предпочитают сначала на клейкую пленку все выложить, а потом аккуратненько приклеить к самому изделию, я, если честно, ленивая, потому приклеиваю сразу. Да и в той технике, что я работаю, это получается быстрее. Мне нужно видеть цвет и объем сразу, а для этого придется использовать пленку два раза, в общем, занудно это, поэтому мне проще выложить или приклеить, если уверена в результате, сразу.
Пьеранджелла посмотрела на то, что получается.
– Можно мне, – спросила она, примеривая очередную снежинку.
– Конечно, – дала я разрешение, жаба меня, естественно, давила – не люблю, когда прикладываются чужие ручки, я тогда не чувствую работу своей, не отдаюсь ей полностью, но понимала, что по времени не успеваю, заканчивать все равно придется не мне, а так хоть конечный результат увижу. Хозяйка зажгла дополнительный свет, и мы продолжили.
Умелые ручки Пьеранджеллы быстро закончили со снежинками, добавив их в мой рисунок, и принялись за фон, видимо наша энергетика плюс ее песни хорошо совпадали, потому что в четыре руки мы гораздо ловчее с этим справились, я последний раз прошлась замазкой (хотя, по-хорошему, надо было дать высохнуть клею) и улыбнулась. А ведь здорово получилось, так здорово, что захотелось забрать это чудо с собой, так сказать присоседить вес к Васькиному металлолому.
– Meraviglioso, – произнесла Пьеранджелла, любовно проведя по еще сырой поверхности, и перешла на английский, – потрясающе, этот заказ клиент уже полгода ждет, мне кажется, что к столику он закажет еще и стулья, и панно, спасибо тебе.
– Тебе спасибо.
– Пойдем поужинаем, – пригласила она.
– А сколько времени? – я глянула на часы и взвыла. – Ма-а-арк!
– Тут я, – отозвался он спокойным голосом, выйдя из темноты, – что стряслось?
– Ты почему за временем не следишь? – предъявила претензию.
Это, конечно, не моя забота, рулить-то ему, но от этой деревушки до Трапани только одна дорога, которая из горной плавно переходит в сельскую, она очень узкая, местами неприлично серпантинистая и без фонарей. Как-то увлеклась я…
– Нас приглашают остаться на ужин, – перешла я на английский, – остаемся или едем?
– Я бы с радостью, – приложил он руку к груди, обращаясь к хозяйке, – но нам давно пора быть в Трапани, дорога – сами знаете какая, пока по темноте доберемся до гостиницы, будет уже ночь.
– Брускетту хотя бы съешьте.
– С собой возьмем, спасибо, – поблагодарила я.
– А мне крепкого кофе, если можно, сделай, – попросил Марк.
Я попросила написать мне все ее координаты, чтобы выслать некоторые «экзотические» идеи, она попыталась рассчитаться со мной за проделанную работу. А еще говорят, что итальянцы жмоты и мошенники. Уселись в машину уже в десятом часу, темень такая, что только на ощупь передвигаться, на небе ни звезд, ни луны, скорее всего, тучки постарались. Марк аккуратно, на тормозах, спускался по малознакомому серпантину.
– Марк, может вернемся? – спросила я одновременно с начавшимся дождем, жуя бутерброд.
– Уже выехали, надеюсь, все будет нормально, максимум через час должны быть в гостинице. У тебя же на завтра планы были.
– Да, кстати, – вспомнила я о пропаже, – ты когда мои вещи собирался вернуть?
– Так ты же не спрашивала, – ответил, не отвлекаясь от дороги.
– Это только потому, что не знала.
– Забирай, мне они без надобности.
Я смотрела на него вполоборота во все глаза. Нет, ну каков наглец, а?!
– Поведай мне, друг наш разлюбезный, а из каких соображений ты мне их сразу не отдал?
– Лиса, – он слегка поморщился, – ты бы опять застряла в номере с рисунками, а так посмотри, как мы интересно день провели.
Я опешила, тут он, конечно, прав, но, черт возьми, можно я сама буду решать, что мне интереснее.
– Злишься? – полюбопытствовал он.
– Догадливый – жуть, – прокомментировала я.
Марк усмехнулся.
– Лиса-а-а-а, ты просто голодная.
– Даааа, одного бутерброда моему организму маловато.
– Потерпи, доедем, перекусим.
– Спасибо тебе за день.
– Пожалуйста.
– Ты-то сегодня что-то успел сделать?
– Да, слушай, мне Василина дала вашу следующую гостиницу в Чефалу, мне в принципе по пути, вы когда там планируете быть?
– Да кто ж нас знает? – искренне изумилась я.
– Мы завтра утром планировали выехать в Палермо, но у Васьки случилась продолжительная любовь, предположительно до послезавтра, но ничего неизвестно, сам понимаешь, это жжж чувства, это жжж любовь.
– А после Палермо вы куда? – не отрывая взгляда от мокрой дороги, интересовался Марк.
– По плану в Чефалу, но… опять же можем куда-нибудь завернуть. Смотря в каком состоянии приедет Васька, смотря в каком настроении буду я, смотря какая будет погода. Мы ж на отдыхе, поэтому никаких обязательств, никаких сроков, никаких ограничений.
