Текст книги "Сицилия – верное лекарство от хандры (СИ)"

Автор книги: Валерия Лазовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Слушай, – не выдержала Васька, – я же не прокаженная? – начала сомневаться.

– Не-а, и рогов у тебя тоже нет, – я была озадачена не меньше ее.

– Может они просто бояться женщин, которые выше их? – внесла она предложение.

– Не знаю, может какое суеверие есть.

– По поводу?

– Да Бог его знает.

В Сиракузах оказались после обеда, у местного народа только закончилась сиеста, неторопливо открывались магазины, с ленцой местные бары. На улицах попадались редкие туристы. Покружили по городу, выискивая место для парковки – центр занят, заехали в какой-то двор и – о чудо! – паркуйся сколько влезет, места без всяких запрещающих знаков и неприятного цвета желтых полосок на тротуаре хватит машин на пять. И что самое невероятное, припарковаться можно просто – ткнувшись носом, не устраивая шоу с параллельной парковкой. Припарковались, не веря своему счастью, еще раз обошли волшебное место по периметру, может где-то не увидели запрещающе-карающего? Нет, все чисто. Да быть такого не может! Ну ладно, должно быть нам сегодня повезло.

На протяжении многих веков на Сицилии любое религиозное сооружение строится на месте прежнего. С Домским Собором, к которому мы неожиданно вышли, та же история, его возвели на месте храма Афины еще во времена античности. Сейчас это высоченное сооружение в стиле сицилийского барокко украшает центральную площадь. Собор поддерживается красивыми колоннами, дополнением идут каменные композиции святых и епископов. И все это словно светится изнутри.

Дворец Белломо (XIII в.) изначально задумывался крепостью, и если бы не врожденный вкус и тяга к прекрасному богатого гражданина Рима Белломо, то сейчас мы ни о каком дворце и не слышали бы. А так стоит себе самым настоящим красавцем-дворцом. Стиль определить сложно, это некий уникальный архитектурный микс с элементами готического и каталонского стилей.

В Сиракузах, судя по замусоренным улицам, тоже сегодня праздновали Вход Господня в Иерусалим.

– Ну давай, делись познаниями, – потребовала подруга после просмотра небольшой части достопримечательностей.

– Город основал Архий с отрядом коринфян три тысячи лет назад. Позже это скромное поселение стало самым большим и богатым городом острова, – вспомнила я фразу из путеводителя.

– Три тысячи лет… Это еще Христос не родился?

– Васён, тут же изначально греки были со всем своим Олимпом и богами. Какой Иисус? Его еще в проекте не было.

– То есть вот этим зданиям три тысячи лет? – не поверила она.

– Ну, зданиям-то поменьше. Как-то ты очень много хочешь, чтобы дома простояли три тысячи лет. Сиракузы, до девятого столетия, пока не появились арабы на острове в девятом столетии, считались столицей Сицилии. Очень крупным и процветающим мегаполисом по тем временам. Тут, кстати, Архимед жил.

– Да ты что? Он ведь очень древний дядька.

– Да, и ходил может и не по этим улицам, но точно по этой земле.

– Это же вообще немыслимо, он, по-моему, в 287 году до нашей эры родился? – поразила Васька своими познаниями.

– Вполне может быть, а ты откуда знаешь?

– Так я же в математической школе училась, а там олимпиады были разносторонние.

– Ты же человек искусства, и родители у тебя исключительно богемные люди. И закончила ты вроде филфак.

– Ну, что делать, на тот момент, когда я училась в школе, о творчестве, которым можно было бы себя прокормить, не стоило думать.

– И чего там про Архимеда, – заинтересовалась я.

– Совершенно гениальный дед со специфическим чувством юмора и своим взглядом на жизнь.

– Это, наверное, у всех гениальных людей так.

– Этому повезло по-крупному: мало того, что он родился уже гением – это раз, так его еще при жизни признали таковым – это два, и всячески поощряли его подвиги на научной ниве – это три. Сейчас не помню точно, могу что-то напутать, но был какой-то царь… Гидеон… Гирон… Гиерон, точно. О!!! Он тогда правил как раз Сиракузами, – начала просыпаться Васькина школьная память, – в общем, решил он себе приобрести новую корону, ему все сделали с иголочки. Но царь был полон подозрений, что его накололи с золотом, подмешав туда серебро. И поручил он Архимеду выяснить, есть ли примесь серебра.

– Ну да, а то как-то… неприлично в такой короне ходить, да и если саму коронованную особу обманывают, это же беспредел!

– Архимед озадачился и думал несколько дней: и днем, и ночью, и даже в бане. Намылился он золой и, в задумчивости над этой проблемой, стал медленно погружаться в ванну, вода потихоньку стала вытекать через края. Увидев, как вытекает вытесненная его телом вода из ванны, Архимед понял, что задача царя решена. Пораженный этим открытием, он выскочил из ванны и нагим побежал по улице, восклицая «Эврика!»

– А я думала, что он это воскликнул, когда яблоком по лбу получил.

Васька задумалась.

– Это Ньютон, однако, был.

– Только я не поняла, каким образом он выяснял сколько серебра, а сколько золота в той короне было? – тупила я.

Васька от такого невежества растерялась.

– Ты про удельный вес что-нибудь знаешь?

– Ты хочешь сказать, что он путем погружения этой самой короны вычислил ее удельный вес?

– Так там же все элементарно: сначала корона поплавала, потом такой же кусок золота, и он сравнил.

– Это же сколько у него свободного времени было на всю эту фигню, – позавидовала я, – а корона-то была из чистого золота или нет как выяснилось?

– Не-а, накололи деспота.

– Нет, ну что делается, а? Ну никакого уважения к государю, это ж самого тирана обмишулить. Так вот откуда итальянцы общеизвестные жулики и мошенники – это же гены!

– Есть еще одна байка про него, – вошла в азарт подруга.

– Не байка, а легенда, – поправила я, – тогда можно любой анекдот выдать за достоверный факт.

– Хорошо, как скажешь, – согласилась Васька, пытаясь не потерять обрывки из школьных знаний. – Он заложил основы статики, разработав теорию рычага. А теперь… легенда, она утверждает, что он с помощью системы рычагов одним движением руки спустил на воду огромный и тяжелый корабль, построенный тем же царем с короной. И гордо после этого воскликнул: "Дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю!"

– Ой, умница.

– И не говори, – вошла в азарт подруга. – Легенда рассказывает, что он использовал вогнутые зеркала, поджигая корабли противника солнечными лучами.

– Да ну? Это же фантастика, – не поверила я.

– Ну…, это как сказать… Если не ошибаюсь, греческие физики в 1973 г. экспериментально доказали обоснованность этой легенды об Архимеде. И они же предположили: в качестве вогнутых зеркал Архимед использовал металлические щиты воинов. А на своей надгробной плите он завещал начертить цилиндр с вписанным в него шаром и конусом и подписать соотношение их объемов "3:2:1".

– Это что за магические цифры?

– Балда, это доказательство, что объемы цилиндра, шара и конуса, имеющих одинаковую высоту и ширину, относятся, как 3:2:1, – отчеканила Васька.

–  Ух ты, сколько же в тебе полезной информации, – поразилась я объему ее памяти.

– Сама от себя балдею.

– Слушай, – поразилась я, – Так это именно по изображению на надгробной плите указанных фигур через 137 лет после смерти могила Архимеда была найдена Цицероном.

– Да ты что? Не знала. Вот! Математика правила миром еще в те времена.

– Зато я знаю легенду про Сафо.

– Греческая поэтесса, – Васька вошла в азарт, как на школьных олимпиадах.

– Сейчас моя очередь, ты вспоминай следующего. Сафо родилась в 6 в. до н. э. на острове Лесбос…

– Так это оттуда секс меньшинства начали завоевывать мир?

– Ну…, – я не была уверенна в достоверности легенды, – та самая Сафо после возвращения на Лесбос создала что-то типа школы для одаренных девиц, куда мужчины не допускались. И они там развивали, усовершенствовали свои таланты, а завистники и клеветники начали обзывать их лесбиянками, приписывая им немыслимые сексуальные подвиги. А как было на самом деле, кто их теперь разберет.

– Так может за это ее и изгнали с острова? – предположила Васька.

– Нет, изгнали ее из родных пенатов гораздо раньше, тогда еще ни о каких лесбиянках и речи не шло. Руку к этому приложил местный тиран Питтака. Девица в пору своей юности была влюблена в знаменитого поэта Алкея, а тот написал эпиграмму против Питтака. Тиран разъярился и приказал выслать с Лесбоса представителей аристократических родов, куда и попала Сафо. Поскиталась она в Сиракузах, а когда тиран приказал долго жить, вернулась к себе на родину и создала общину, которую назвали лесбийской, ну в смысле остров так назывался, и к секс меньшинствам он иог изначально никакого отношения и не иметь. Твой ход, – уступила я очередь подруге.

– Никто в голову не приходит, может, если услышу знакомое имя.

– Эсхил, – подсказала я.

– Точно, – обрадовалась Васька, – драматург, а он тоже местный?

– Не то, чтобы местный, скорее приглашенная знаменитость. Пригласил отца европейской трагедии Гиерон I в 476 г. до н. э. Эсхил поставил в Сиракузах пьесу «Этнеянки», а четыре года спустя вернулся на Сицилию, чтобы поставить «Персов».

– Вот теперь мне интересно, откуда ты это знаешь?

– О-о-о-о, у нас на первом-втором курсах в обязательной программе была древнегреческая и римская архитектура, история и уж заодно литература. Препод по истории и литературе был просто влюблен в то время, людей… На экзаменах отметки ниже пятерки не ставил по принципиальным соображениям, искренне полагая, что любому интеллигентному архитектору нужно великих людей того времени знать и в лицо, и по заслугам, а чтобы заслужить эту самую пятерку, народ ходил сдавать раз по пятнадцать, я у него была на первом курсе двенадцать, на втором восемь раз, и это не считая промежуточных рефератов, зачетов и прочего. Выхода не было – надо было знать и в лицо, и по заслугам, и вширь, и вглубь.

– Ну ты монстр.

– Еще чего вспомнила, – спешила я поделиться, пока память была трезва. – В начале IV века до нашей эры в Сиракузы ко двору Дионисия Старшего, он тоже был тираном, приехал философ Аристипп, ученик Сократа.

– Не знаю такого, – повинилась Василина.

– Неважно, я тоже ничего из его выдающегося не вспомню, только историю знакомства тирана и Аристиппа запомнила. Ну так вот, тиран его спрашивает: «Зачем, мол, приехал?» Тот отвечает: «Чтобы поделиться тем, что у меня есть, и поживиться тем, чего у меня нет». Дионисий изволит язвить: «Почему же это вы, философы, ходите к дверям богачей, а не богачи к дверям философов?» Аристипп не растерялся: «Потому что вы не знаете, что вам нужно, а мы знаем», – и добавляет: «Ведь и врачи ходят к дверям больных, и, тем не менее, всякий предпочёл бы быть врачом, а не больным». Дионисий впечатлился его взглядом на жизнь и решил оставить его при дворе.

– Философ, однако! – раздалось по-русски за нашими спинами.

Мы с Васькой, погрузившись в местные многовековой актуальности сплетни, несильно обращали внимания на людей, сосредоточившись на местных памятниках и фотографировании их же. Услышав русскую речь и знакомый голос, развернулись к нему.

– Опять ты! – не поверили мы с подругой, глядя на Марка, потом посмотрели друг на друга, – опять он?

Марк рассмеялся.

– Вы, прям, как сиамские близнецы.

– ТЫ нас преследуешь или МЫ тебя? – в подобные совпадения верилось с трудом.

– Судьба, – подмигнул он.

– Думаешь, она злодейка? – удивилась я.

– Я думаю, что мы движемся с вами в одном направлении, потому и пересекаемся.

– Ну да, – согласилась Васька, – Сицилия – это большая деревня.

– Ты тоже это почувствовала? – повернулась я к подруге.

– Девушки, я могу рассказать об Аристокле, – попытался заинтересовать нас Марк, – более известном, как Платон.

– Давай, – улыбалась Васька одной из своих загадочно-обворожительных улыбок.

Марк с вопросом смотрел на меня, ожидая и моего одобрения. Мне неожиданно стало смешно, просто, без повода. Смешинка в рот попала, проскочила до живота и вот теперь пытается вырваться наружу. Я давила в себе смех, который норовил выскочить наружу, Марк выжидательно смотрел на меня, Васька – с интересом на нашу пантомиму. Первой не выдержала подруга.

– Ты ужинал? – спросила она его.

– Еще нет, – отвел он взгляд от меня.

– Знаешь какое-нибудь «вкусное» место?

– Есть парочка.

– Ребята, пойдемте чего-нибудь съедим и выпьем, что ли.

– Тогда надо определиться, что мы с ночевкой делаем, – напомнила я о насущном.

– Я за то, чтобы тут еще на день остаться.

– Тогда ищем по пути гостиницу.

– Я могу предложить вариант? – вежливо спросил Марк.

Мы, молча, уставились на него.

– А у вас какие критерии? – уточнил.

– Либо дешево и сердито – просто переночевать, либо дорого и со вкусом, чтобы можно было провести пару дней.

– Я за пару дней, – спокойно выбрал за нас Марк.

– Хорошо, какие варианты? – вступила я в переговоры.

– Загородная вилла с видом на море и шикарным садом.

– И сколько этот дворец стоит? – слегка замялась Васька.

– У меня там 20% скидка, могу поделиться.

– Хочу-хочу, – запела подруга, – хочу сад, вид на море и скидку. Лиса, давай останемся.

– Запросто, веди в свой дворец.

– У вас машина где?

– Э-э-э-э, – покрутили мы головой, – где-то здесь. Мы ее в навигатор забили, сейчас.

Минут через десять душка-навигатор вывел нас прямёхонько к нашей красавице. Подошли к ней, я с радостью свалила тяжелую сумку с аппаратурой на заднее сиденье. Васька тем временем начала чертыхаться. Мы с Марком обратили на нее внимание. Она стояла у лобового стекла и держала в руках вооооооот такой чек длиною где-то с метр.

– Пилять, – неприлично выразилась она, – это что за херня?!

– Позволь мне, – протянул Марк руку.

Васька, расстроенная, отдала ему, судя по всему, штраф. Но за что???!!!

– За неправильную парковку, – информировал Марк.

Мы вылупились (иначе сформулировать не могу). ЧЕГО?

– За какую парковку, мы как приехали, сразу тут припарковались, у нас машина тут уже часа четыре стоит.

– Вот за «тут» и получите 60 евро.

– Так знаков нет, полос желтых нет! Чего мы неправильно сделали-то на 60 евро?! – возмущалась подруга.

– По закону, в исторических местах, признанных ЮНЕСКО, в определенные даты могут бесплатно парковаться только местные жители.

– А мы как должны об этом узнать? – поинтересовалась я.

– Никак, – пожал плечами Марк.

– Пипец, – вконец расстроилась Васька.

– Не переживай, Елисеевна, спишем эти траты как непредвиденные расходы, – постаралась успокоить ее.

– Да я не насчет денег, дело в принципе. Что это за закон такой, чтобы с туристов на законном основании поборы подобным образом взимать?!

– Ну все, не переживай, пусть им…

Васька как-то быстро успокоилась.

– А ты знаешь, Лиса, ты права. Будем считать, что эти 60 евро мы заплатили за сегодняшний праздник, что увидели. Это цена за входной билет, – и уже к Марку, – и где мы эту портянку должны оплатить?

– На почте или по приезду дома, но имейте ввиду, что с каждым месяцем сумма будет увеличиваться.

– Ладно, разберемся. Поедем уже, кушать хочется, – попросила я.

– И выпить, – это уже Васька.

– Моя машина недалеко, давайте заберем ее и паровозиком двинемся.

– Может проще забить в наш навигатор адрес, и встретимся уже на месте, дисконтный ты наш, – я опять начала язвить.

– Нет, – взвизгнула подруга, – лучше паровозиком, чтобы мы опять где-нибудь чего-нибудь по недоумию не совершили противозаконного.

– Ладно, стойте здесь, я через минут пять заеду за вами.

– Вась, ну не переживай ты так, – успокаивала я подругу.

– Да просто неприятно, по-подленькому так наколоть нас. Еще и оплатить надо срочно, чтобы пени не капали. Надо Марка попросить, чтобы показал ближайшее отделение почты.

С моей стороны подъехал двухместный темно-синий BMW, Марк слегка улыбнулся и кивнул головой: «Следуйте за мной».

– Пижон, – усмехнулась я.

– Ты чего к нему придираешься постоянно? Нормальный парень.

– Придираюсь?

– Да, – была категорична подруга. – Чем он тебе не угодил? – нажала на газ Васька.

– Да с чего ты взяла? Нормально я к нему отношусь. Молодой, зеленый, а ведет себя как взрослый, умудренный опытом.

– Не такой уж он и молодой.

– Защитница, фары включи, – напомнила я.

– Ну да, – согласилась со мной покладистая Василина.

Из города выбрались быстро – в праздничный вечер народа на улицах было мало. До гостиницы доехали минут за двадцать, парковка немного в стороне от главного входа, но впечатление от данного заведения сложилось уже на подъезде положительное. Итальянцы мастера по свету, грамотной подсветке, они умеют искусно разлить свет так, чтобы подчеркнуть достоинства и спрятать недостатки. Вот и сейчас бордюры с растительностью были только подсвечены, отбрасывая мягкие, бархатные тени вглубь парка, тропинки загадочно манили. А когда появилась вилла с зажженными окнами и опять же подсвеченная неброско, создавая ощущения сказки, то Васька, близкая к экстазу, зашептала хриплым голосом.

– Ой, мамочки мои, неужели я тут буду жить? Господи, пусть это окажется правдой, – она даже на мгновение закрыла глаза, чтобы стряхнуть наваждение.

Дворец оказался большим снаружи, но маленьким внутри, в том смысле, что номеров было всего девять, остальное пространство занято конференц-залом, который активно использовался, рестораном, куда приезжали просто поужинать из тех же Сиракуз, и прочими атрибутами пяти звезд. Номера были исключительно из двух комнат: гостиная и спальня, мы вселялись в последний свободный номер. Нас предупредили, что он свободен ближайшие семь дней, а потом нужно будет освободить.

– А если бы тут не было свободных номеров, как бы ты выкручивался? – спросила я Марка, стоящего рядом, пока оформляли нас.

– Поселил бы к себе, – спокойно ответил он, глядя мне прямо в глаза серьёзным взглядом.

Нет, определенно с ним что-то не так. Ну сколько ему? 20? 21? 22? Не может быть мужчина – да какой мужчина? – парень таким серьезно-ответственным в этом нежном возрасте.

– И что бы ты делал с двумя приличными девушками в своем номере? – строгим тоном спросила я.

Он слегка усмехнулся, не отводя взгляда, отвечать не торопился. Играть в гляделки мне надоело первой.

– Сам не знаешь, – вынесла я вердикт, взяла ключ со стойки, подхватила тяжелую сумку на плечо.

– Помочь? – предложил он.

– Справлюсь, – гордая я потащила сумку на себе до номера. И зачем отказалась? Номер был на третьем этаже с длинными лестничными пролетами, без лифта. Зато с небольшой террасой из нашей гостиной, что привело нас с Василиной в дикий восторг. Но сильно предаться танцам с бубном по номеру и террасе нам не дали – зазвонил телефон, и Марк сообщил, что через полчаса ждет нас внизу – время ужина.

– Хорошо, – промурлыкала Васька в трубку, находясь все еще в эйфории от номера.

А-а-а-а-а-а, всего тридцать минут, чтобы привести себя в порядок. А-а-а-а-а, душ, макияж, платье… Платье? Блин, платье придется одеть. Это же все-таки замок, пусть и маленький, надо быть при параде. Васька, пока я была в душе, пыталась отыскать утюг – напрасная трата времени. Останавливаясь в отеле такого уровня, предполагается, что вы сами не будете гладить себе вещи. Все бы ничего, только время ближе к восьми, и нам надо быть через пятнадцать минут внизу. Василина выкрутилась. Одев себя в трикотажное платье-обтянучку. У меня же без утюга на ужине могли показаться только белый топик с открытой спиной (бррррр, если ужин на улице, то я посинею от освежающей прохлады) и трикотажные ярко-синие широкие брюки в пол. Будем надеяться, что… Нет, надеяться нельзя, надо о себе позаботиться. Достала ярко-красный длинный и широкий шарф, я его покупала на осеннюю погоду, греть должен хорошо. Опа, и босоножки я оказывается купила красные, прям в тон к шарфу. Как будто так и задумывалось. Украшений нет, ладно, аристократы нас простят, не планировали мы ужинать во дворцах да с принцами. Ничего, мы будем натуральные, сами себе украшательство. Ни дамских сумочек, ни клатчей у нас на двоих не оказалось. Вот где бы пригодился мужчина с карманами в брюках. Ну чего нет, того нет. Осталась еще пара минут, чтобы поманерничать перед фотоаппаратом в разных позах в номере.

Опоздали мы, как и полагается дамам, минут на пять. Зато вошли в холл во всей красе. На Ваське, в тон к платью, на голове был то ли ободок, то ли шляпка с длинными усиками и большими листьями неведомого дивного цветка, а может хвоста какой-то птицы. Шло это все ей необычайно, а в купе с блеском в глазах и высотой каблуков сантиметров в десять так она вообще себя чувствовала богиней на пьедестале. Все взгляды без промедления упали в ее сторону, я скромненько сияла в ореоле ее славы, на полголовы ниже богини.

Подошел Марк.

– Василина, – посмотрел на Ваську, – Василиса, – посмотрел на меня, – весь дворец у ваших ног.

– Ой, как приятно, – млела подруга.

– Веди, принц. Комплименты можно будет и за ужином раздавать.

Ресторан оказался большим, состоящим из двух зон: первая, видимо, зимний вариант, закрывалась широкими стеклянными дверями, которые сейчас открыты, пропуская во второй летний зал. Это была большая веранда, вместо крыши справа только ветки еще голых деревьев, слева местные мастера придумали хитрую конструкцию, благодаря которой поднималась крыша из белой материи.

Ресторан пользовался спросом, народа явно было больше, чем постояльцев, свободные столики остались только на веранде, я направилась к тому, рядом с которым заметила что-то вроде печки-обогрева. В ресторане звучала живая музыка, народ трапезничал, шумно, по-итальянски, переговариваясь. Завернувшись поплотнее в свой спасительный шарф, взяла в руки меню.

– Марк, – позвала я.

Он посмотрел на меня поверх своего меню.

– Может ты что-нибудь посоветуешь?

Слегка удивился, секунд двадцать смотрел на меня, словно оценивая мои слова, шучу или издеваюсь, потом неторопливо спросил:

– Предпочтения какие-то есть?

– Морепродукты, – быстро проговорила, эта игра в гляделки начинала напрягать, Ваське может и нормально, а мне как-то непривычно, когда на меня смотрят в задумчивости и никак не реагируют. Чего там у него в голове варится? Это почти то же самое, когда заходишь первый раз к малознакомым людям в дом, а там на пороге сидит собака размером с теленка и смотрит на тебя тяжелым взглядом из-под насупленных бровей. И непонятно: то ли с любопытством смотрит, то ли с предостережением, то ли с равнодушием, то ли пропустит, то ли кинется. Ты ее видишь первый раз и не знаешь, чего от нее ожидать. С другой стороны, она тебя тоже видит в первый раз и тоже не знает, чего ожидать, только на ее стороне зубы и сила. У Марка зубов нет, в смысле мы тут равны с ним, но вот эта его манера взирать в задумчивости на собеседника… Меня это нервирует, но взгляда не отвожу, только смех разбирает изнутри.

– Повар готовит очень вкусный соус к морепродуктам на гриле и салат из мидий неплохой.

– Берем,– одобряю я.

– Марк, закажи мне овощей, – просит Васька, – я уже не могу смотреть на морских обитателей в моей тарелке.

– Хорошо, – улыбается ей.

– И вина, хочу белого, сухого, – я.

Да что же это такое с ним?! На Ваську он, по-моему, по-другому реагирует. Ну вот опять завис, ненадолго, но… Может Васька права, это я на него неадекватно настроена.

– Хорошо.

Сделали заказ, принесли вина. Я решила быть нейтральной, голодной быть добренькой не очень получалось, но я старалась.

– Я обещал рассказать свою байку о знаменитом Аристокле из Афин.

– Начинай, – дала я любезное разрешение.

– Дело было еще до нашей эры, Аристокл приехал ко дворцу Дионисия Старшего.

– Тоже тиран? – уточнила Васька.

– Не без того, – развел руками Марк, – Аристокл был с некоторыми странностями, немного не от мира сего. Приехал он сюда в поисках «царя-философа». Но Дионисий не оценил мысли философа и продал его в рабство.

– Это как? – ужаснулась подруга.

– Тогда это запросто было, – заверила я ее.

– Ужас какой-то.

– В рабстве он побыл недолго, Аристокла только-только выставили на продажу на базаре в незнакомом ему городе, его сразу же узнал один из учеников Аристиппа, выкупил Аристокла и даровал ему свободу.

– Говорят же, что блаженным Бог благоволит.

– Есть такое, – слегка улыбнулся Марк и отпил вина.

– Но это не пошло ему впрок. Он и второй раз приехал в Сиракузы, уже после смерти Дионисия Старшего, пригласил его шурин умершего тирана для воспитания нового правителя Сиракуз Дионисия Младшего, но произошел конфликт между учеником и учителем, и Аристокл вернулся на родину, так и не осуществив своей мечты воспитать идеального государя и стать основателем государства философов.

– Какие тут страсти кипели, – в задумчивости произнесла подруга. – Мне Василиса рассказывала про Святую Агату, я прям всплакнула, – на голодный желудок вино начало свое разрушительное действие не только на органы пищеварения, но и на наши клетки головного мозга. – Все-таки, какие вы, мужики, сволочи, – подвела итог Васька, закручинившись о своем, о девичьем.

– Это ты о чем?

– Она просто устала, – пнула ее ногой под столом, давая понять, что не на ту тему вынесло.

Принесли, наконец, салат, прошутто и морских гадов в кисло-остром маринаде. Я отпила вина и приступила к еде, как только салат достиг желудка, вмиг подобрела и решила поучаствовать в разговоре.

– А тут всегда много народа? – полюбопытствовала я, – От города далековато.

– Сегодня праздник, а ресторан и зимой, и летом пользуется спросом: кухня хорошая, музыка приятная – людям нравится. И это единственное место, где можно потанцевать.

– В смысле? – не поняла я, – у вас в ресторанах не танцуют?

– Как правило, в ресторанах в Италии едят.

Точно, я припомнила, что везде, где мне довелось пообедать или поужинать в ресторанах не только Италии, но вообще в Европе – места для танцев не было. Столики стоят тесно друг к дружке. Забавно, у нас русская душа, после выпитого, обязательно требует продолжение банкета с плясками, а итальянцы удовлетворяются разговорами.

– А ты каким боком здесь? – допытывалась я Марка.

– Смотрю, присматриваю, разговариваю, – уклончиво ответил он.

– Каникулы проводишь, – подвела итог.

– Ну и язва же ты, Василиса.

– Что есть, то есть, – охотно согласилась с ним.

Вино приятно согревало изнутри, печка тоже добавляла градус, я разомлела, хотелось спать – разница во времени все еще била по внутренним биологическим часам. Море метрах в ста, ощущался его освежающий бриз, и на темном зеркале видна лунная дорожка. Музыка негромко развлекала посетителей, Васька с Марком нашли общую тему для разговора… За-сы-па-ю. Несколько раз попыталась себя встряхнуть – безуспешно, глаза не хотели слушаться, мозг был с ними солидарен – спать.

Несколько взбодрилась, когда музыка стала более живая и погромче. На паркет вышли пары. Танцуют красиво. Одна пара в возрасте, она – невысокая пышка в облегающем платье, он – немного выше ее, стройный. Они с такой страстью танцевали танго, что я, открыв рот, смотрела на их чувства, эмоции в танце. Танцы всегда были моей страстью, страсть эта проявлялась в двух ипостасях. Первая – потанцевать самой, если мне хотелось, то вполне могла обойтись без партнера и без зрителей. Вторая – люблю смотреть, как танцуют другие, неважно – профессионалы или нет, но если танцуют с душой, а не просто выпили, и душа требует. Сейчас пара танцевала очень зажигательно, танго был медленный, но искры страсти между партнерами летали на зависть всем. Партнеры очень хорошо чувствовали друг друга, и в танце был виден рисунок. Я вся ушла в их чувства, переживания и еще какое-то время наблюдала за этой парой, пока они шли к своему столику. Гадая, кто они друг другу? Муж и жена, любовники? Или просто родственники, или…

Развернулась к своим собеседникам и поймала на себе удивленный взгляд Марка. Ну сейчас-то что не так? Вопросительно посмотрела на него, он промолчал, глаз не отвел. Мы бы так и играли в молчаливые гляделки, но тут принесли основное блюдо. Мой желудок вместе с печенью и почками давно спали, но мозг, увидев это совершенство, мигом кинул кличь им. А они у меня покушать-то ни разу не любят. Бо-жест-вен-но! Я не знаю, откуда у итальянцев растут руки, но готовят они ими просто божественно. Ничего вкуснее я не ела. Правда, эту фразу я повторяю всякий раз, как оказываюсь за столом в Италии, но ведь это правда!

Марк долил нам вина.

– Ребята, – привлекла к себе внимание подруга, – мне так хорошо, как сейчас, никогда не было. Как же я буду дальше жить без всего этого, – Васька обвела блюда на столе глазами и подняла их к виднеющемуся морю, – Лиса, ты же без ножа меня зарезала этой поездкой, – жалобно простонала она.

Василина – человек душещипательной трогательности, а если это приправить еще хорошим вином, то и получаем примерно вот такой результат. Сейчас еще потянет на душевные разговоры «за жизнь». Утром у нее настроение поправится, взгляд на мир станет более сфокусированным и трезвым – снова будет готова к познанию неизведанного.

– Елисеевна, было бы гораздо хуже, если бы ты всю жизнь прожила в неведении, что существует иная жизнь? – попыталась я заглушить ее жалостливые нотки.

– Вы танцуете? – спросил Василину импозантный итальянец в возрасте.

Эту фразу, так же, как и «я люблю», наверное, поймет любая девушка, на каком бы языке она не произносилась.

– Да-а-а-а, – расплылась Васька в улыбке от уха до уха и упорхнула с незнакомцем.

Я тоже не засиделась, через пару секунд вальсировала с симпатичным невысоким англичанином, бросив на прощание строгим голосом Марку: «Ты остаешься за старшего!», вызвав у него снисходительное выражение лица. «Ах ты ж, мелочь пузатая!»

Англичанин поразил томными взглядами и уверенными движениями в танце, разговаривали мало, но удовольствие получили оба. Он проводил меня к моему столику, задержав мою руку в своих ладонях, произнес: «Надеюсь, еще встретимся». Я только улыбнулась.

Васька вся светясь на 360 ампер, многообещающе попрощалась со своим партнером и довольная вернулась, наконец, мыслями к нам.

– Ну все! Можно сказать, программа максимум выполнена, – поделилась она своими впечатлениями, – если бы мы уже завтра возвращались домой, то всего этого было бы достаточно. Море, солнце, вино, Сицилия, весна и потрясающий мужчина в вальсе. Я счастлива! – официально поставила нас в известность.

– Васён, такими темпами я даже боюсь представить, какой ты станешь через три месяца.

– Мне самой страшно, – весело призналась она и потянулась к вину. – Марик, а ты чего теряешься, вот там девчонки сидят, – кивнула она головой вправо. – Уже все глаза проглядели в твою сторону.

Марк слегка покраснел, но строго посмотрел на Ваську. Ну, наконец-то, не все на меня зыркать.

– Я разберусь сам.

– Ну как знаешь, – пьяная Василина всегда любит поговорить, отличаясь особой проникновенностью проблемы собеседника и сочувственным взглядом на описываемую этим же собеседником ситуацию. – Ты нас не смущайся. Мы можем побыть твоими сестрами.