Текст книги "Сицилия – верное лекарство от хандры (СИ)"
Автор книги: Валерия Лазовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Фотографировать можно? – одними губами спросила нго.
– Нам можно, но только быстро.
Васька была в прострации, я же быстро поменяла режимы в фотоаппарате и нащелкала кадров сорок. Хотелось еще поменять ракурс, чтобы заснять и троицу импозантных, женственно одетых бабулек, и того шикарного мужчину с проседью густых волос, курящего трубку и читающего газету, а рядом, судя по возрасту, его жена – пампушка, одетая во все черно-облегающее. А вот итальянец за тридцать, одетый очень ярко, но со вкусом, уже допивает кофе, читая газету, а на коленях у него какое-то мелкое недоразумение из породы собачьих, тоже внимательно заглядывает на газетные строчки. Интересно, а как тут вечером, когда стемнеет? Наверняка зажигают свечи, и дамы в вечерних туалетах. Это напомнило двадцатые годы в Европе – богемная прослойка отдыхает в своем кругу. И мы тут такие… все из себя туристические, хорошо хоть сумки оставили. Как нас еще пустили? Прибью Марка, если кормить нас будут на кухне из-за дресс-кода, которому мы не соответствовали! Хотя нет, на кухне тоже здорово, можно посмотреть на работу поваров, они наверняка там все накрахмаленные, в колпаках и с поварешками. Я согласна на кухню. Пустите меня на кухню.
Вернулся уже знакомый нам Марчелло и повел… к столику (а кухня? ну ладно в следующий раз). Я немного задержалась, чтобы определить за столом ракурс, с которого будет приятнее всего наблюдать за происходящим в зале. Да, это неприлично, да, это по-босяцки, но ничего не могла с собой поделать. У меня просто руки чесались, так хотелось схватить ручку, карандаш, хоть что-то, только бы передать атмосферу этого заведения бумаге.
– Ты почему не предупредил, – зашипела Васька в сторону Марка, когда мы расселись.
– О чем? – и глаза такие невинно-непонимающие.
– Я бы хоть оделась поприличнее: юбку, туфли на каблуке…
– И сломала бы себе ноги на этих каблуках по булыжникам, – спрогнозировала я.
– Я бы смогла!
Я только вздохнула, Васька купила себе пару туфель, очень красивых, на каблуке сантиметров десять.
– Я бы их с собой взяла и переобулась.
– Ну да, и юбку, и блузку, и утюг, – «поддержала» я ее.
– Так вот почему у тебя сумка неподъемная, – Марк с подозрением уставился на бухтящую Ваську.
Мне удалось почти незаметно сфотографировать парня с собачкой и газетой и еще молодую парочку, но на большее моя совесть не давала добро. Люди тут отдыхают в приватной обстановке, и тут я со своим «хочу вас». Оптика у меня немаленькая, поэтому незаметно – это не про меня. У Васьки зазвонил телефон, она, взглянув на определитель, отключила звук и хмуро ушла в себя, отвечая на СМС.
– Девушки, чего заказывать будем? – Марк.
– На твое усмотрение, – улыбнулась счастливая я, устраиваясь поудобнее в мягком стуле.
– Хорошо. – Марк слишком быстро захлопнул меню.
Официант словно слышал весь наш разговор, тут же возник перед нами. Марк быстро сделал заказ и довольный посмотрел на меня.
– Удивил, – похвалила я.
Обрадовался, как пацан, получивший пятерку.
– А почему у такого прекрасного заведения нет вывески? – поинтересовалась я.
– Она им не нужна, – пожал плечами.
– А как народ сюда попадает?
– Только по рекомендации. Я вчера два с половиной часа потратил на то, чтобы выйти на нужного человека, который на мою фамилию сегодня зарезервировал столик.
– Так все серьезно? – обалдела я.
– Это Италия, – развел руками, – тем более Сицилия.
– В чем подвох?
– В Италии важны рекомендации и блат. Даже если ты захочешь просто подрезать челку и придешь "ни от кого" к парикмахеру или вылечить насморк к врачу, или вставить позвонок к массажисту – это будет странным.
– Не поняла. Ты хочешь сказать, если мне нужен маникюр, то срочно надо искать знакомого?
– Не совсем так. Маникюр тебе, конечно, сделают, но уважение к тебе не будут испытывать.
– Да бог с ним, с уважением, главное, чтобы привели меня в порядок без откровенных косяков.
– Вооот, – улыбнулся Марк, – а для этого и нужны знакомые, чтобы получить от них рекомендацию о маникюрше.
Принесли антипасту и вино, официант разлил нам его по бокалам, Васька «вернулась» к нам от своих СМСок. Отпили по первому глотку – божественно, впрочем, иначе и быть не может в этом заведении, на этом острове, в этой стране.
– Вы о чем? – это Васька.
– Васен, через три месяца нас мамы родные не узнают, – порадовала подругу.
– Так похорошеем?
– Будем выглядеть как Робинзоны Крузы: нестриженные, с обкусанными ногтями и расслабленным взглядом. Короче, срочно нужно искать блат.
– Найдем, – успокоила меня подруга. – Погоди, – обратилась она к Марку, – а если в магазин пришел, в маленький? – и уже ко мне, – ты в Катании каждое утро бегала до булочной, кто-нибудь с тебя блат требовал?
– Нет, а может и требовали, но по-итальянски, а отоваривалась я по-русски, иногда по-английски…
– Василина и Василиса – вы нечто, – оценил нас Марк.
– Ты знаешь, мне все же кажется, что дело не столько в блате, сколько в желании посплетничать. Тут реклама-то и не нужна, срабатывает сарафанное радио.
– То же есть доля правды, – согласился он.
– Ну и присуща клановость, как с этим рестораном: если ты знаешь Васю, который знает Петю, у которого тетя Зина, то ты свой человек, и тебе достанется кусочек счастья.
– И это тоже. Итальянцы очень привязаны к семье. Все близкие и далекие родственники пользуются уважением настолько, что если один человек занимает важный пост, то он старается всеми силами посадить в эту же фирму своих родственников. Очень многие магазины, прачечные, парикмахерские в Италии состоят только из членов семей.
– Одним словом – мафия, – подытожила Васька.
Марк, слегка поморщился.
– С мафией тоже все неоднозначно.
– Так она действительно есть на Сицилии? – неприятно удивилась и даже обеспокоилась подруга.
Принесли наше основное блюдо, но тема оказалась для Васьки настолько важной, что она не дала нам насладиться трапезой, шепотом требуя ответа на свои вопросы о мафии, про мафию…
– Тебя чего так эта тема интересует? – спросила я.
– Мне муж весь мозг выклевал, что Сицилия – самый криминальный район на земле, еще мама его поддерживает.
– Ты замужем? – удивился Марк.
– Васён, у тебя свое мнение об этом вопросе за неделю не успело сложиться? – перебила я Марка.
– Мне же интересно, – возмутилась подруга.
– А ты тоже замужем? – спросил меня серьезный Марк.
– Я не успела, – усмехнулась, неожиданно осознав, что предательство уже не приносит острой боли, осталось неприятное послевкусие, но я уже начала относиться к этому с юмором.
Марк внимательно посмотрел в глаза, потом перевел взгляд на Ваську.
– Успокой мужа, сейчас все не так страшно как в итальянских фильмах про мафию. Сицилия – это, в некотором роде, обособленное закрытое общество со своими правилами, устоями, очень сильно отличается от европейской Италии. Здесь обычная итальянская семейственность усилена в несколько раз. Тут все настолько переплетено, что нет только плохих и не бывает исключительно хороших. Мафию контролирует само устройство сицилийской жизни. И здесь все еще сильна католическая церковь. И поэтому совершенно невозможно удержать в секрете, что кто-то является членом преступной группировки: не ты сам, так твои друзья или родственники на исповеди расскажут. А церковь... ну, достаточно сказать, что она сотрудничает с государством.
– Но как преступная организация она все же существует? – допытывалась Васька.
Марк опять поморщился, видно было, что эта тема ему не очень приятна. Я решила немного разрядить обстановку.
– Я читала, что слово «M.A.F.I.A.» была одним из лозунгов участников антифранцузского восстания XIII века и означала фразу: «Morete alla Francia – Italia anela» («Умри вся Франция – вздохни, Италия»). А учёные-лингвисты считают, что слово «мафия» – производное от арабского слова, означающего «хвастовство, удаль, дерзость». А еще во время французского господства жители острова подняли восстание, а толчком к этому послужило приставание французского солдата к честной сицилийской девушке, ее мать закричала, что было мочи «мa fia» (моя дочь), на помощь прибежали соседи и отбили несчастную. С тех пор появилось слово «мафия», обозначающее круговую поруку на страже своих интересов местных жителей.
– Изначально, скорее всего, так и начиналось, – подхватил эту тему Марк. – В годы правления Бурбонов (1735 – 1860) правительство находилось в Неаполе, и у руководящей бюрократии чаще всего просто не доходили руки заняться проблемами сицилийцев. В случае возникновения спорных или конфликтных ситуаций простые жители не обращались в суд, а решали проблемы между собой. Тогда-то на острове стали возникать бандитские структуры, которые с одной стороны грабили неаполитанских чиновников и богачей, но с другой стороны помогали местным улаживать споры и конфликты, справляться с выплатой податей и рассрочки, а то и делились с ними награбленным.
– Ты еще скажи, что Робинами Гудами выступали, – подруга была настроена категорична.
– Да по всякому было. Тут же власти до сих пор нормальной нет. Государство обратило внимание на проблему преступности на Сицилии только после того, как в 1861 году на карте Европы появилась единая Италия. Вот тогда слово «мафия» впервые из людских уст попадает на страницы официальных документов.
– То есть поначалу все начиналось как хорошее дело – защити себя, свою семью и других, а позже пошел беспредел, – это уже я с уточнениями.
– Именно. Изначально понятие «мафия» было иным – это была помощь, справедливый суд среди местных, позже это перешло в организованную преступность крупного масштаба.
– А бороться начали только в конце прошлого века? – удивилась я терпению местных.
– Почему? Муссолини, пришедший к власти в 1922 году, и начал решительную борьбу против мафии. И в 1920-30-х годах организованная преступность на Сицилии была практически искоренена. В эти годы многие мафиози были вынуждены эмигрировать в США. Но в Европе началась Вторая мировая война, можно сказать, что она послужила толчком возрождения организованной преступности на юге Италии. Власти было не до этого, а англо-американское союзное командование, высадившись на Сицилии в 1943 году, решило опереться на остатки мафиозных сообществ, уцелевшие после разгрома 1920-30-х годов, тогда эта была единственная уцелевшая структура. После ухода союзников на Сицилии вообще был бардак, и преступность быстро восстановила утраченные позиции.
– А потом уже был Катани из «Спрута»? – Васька не на шутку увлеклась этой темой.
А я в это время заметила новых посетителей, и все яркие персонажи, увиденные мной в этом ресторане до этого, померкли перед этой троицей. Монахини, самые настоящие монахини имеют доступ в подобное заведение. А я искренне полагала, что они удалены от мирских радостей жизни и ограничивают себя во всем. Я заворожено следила за ними жадными глазами. Сфотографировать почему-то совесть не позволяла, но картинка получалась колоритная: шикарный ресторан и три невесты Господа за обедом. Какие же они красивые в этом серо-белом одеянии, словно сошли со сцены: статные, ухоженные, с подведенными глазами, очень красивые. Хотя нет, на Сицилии очень мало красивых женщин, я увидела только одну – хозяйку наших апартаментов в Катании, но ее красивой, строго говоря, назвать нельзя: арабская кровь, темные глаза, большой нос с горбинкой, но она было очень яркая, очень женственная, поэтому мне запомнилась красавицей. И вот эти монахини – не красотки, но очень женственные. Неудивительно, что в средние века молодых монахинь постоянно домогались искушенные женским вниманием высокопоставленные мужи. Есть в них что-то такое, что недоступно обычной женщине.
Краем уха услышала окончание рассказа Марка.
– В общем, в 90-х годах прошлого века было страшновато, правительство предприняло крайние меры по борьбе с мафией на Сицилии. В итоге многочисленных арестов многие виллы конфисковали, перестроили в детские сады и школы, а из дома крестного отца сделали полицейский участок. Но противостояние было жесткое: в 1992 году в Палермо убиты два сицилийских чиновника, Джованни Фальконе и Паоло Борселино, занимавшиеся разоблачением мафиозной деятельности. Многие аналитики считают, что эти убийства и последовавшее затем расследование вызвали политический кризис в Италии. А совсем недавно, в ноябре 2009 года, арестовали Доминико Раччулья – второго по значению криминального авторитета Сицилии.
– То есть сейчас мафия полностью истреблена на Сицилии, – до чего же подруга у меня приставучая, оказывается.
– Марк, – взмолилась я, перебивая новый рассказ по этой теме, – у тебя телефон фотографии делает хорошего качества.
– Вроде да, – удивился он.
– Настрой мне его, – попросила, – сделаю пару снимков.
– Вопрос немного сложный, – отвечал он Василине, настраивая свой мудреный телефон на хорошее качество фотографий, передал его мне, показав куда нажимать, и продолжил. – Та власть, которую имела мафия ранее, давно утрачена, и сейчас мафиози все больше сидят дома и стараются быть как можно более незаметными. Сами сицилийцы утверждают, что многие стали... пастухами овец, – рассмеялся он. – Поэтому если хочется верить в мафию, то верь, если увидишь где-нибудь в горах низенького старичка с белесой бородой и посохом, то им может оказаться какой-нибудь связной мафии, который обходит всех необходимых людей и раздает поручения – никаких телефонов, никакого интернета, никаких бумаг, никаких записей... Все очень конспиративно. Говорят, что остались и крестные отцы... Только к ним уже обращаются по другим поводам: пристроить сына на работу, помочь с бизнесом и прочее.
– Шутишь, – нахмурилась Васька.
Марк рассмеялся.
– Ну кто тебе правду расскажет, тут же все повязано, но по статистике сегодня Сицилия – один из самых спокойных регионов Италии.
– А как же мотоциклисты, выхватывающие сумки у незадачливых туристов? А мошенничество с прокатом автомобилей, – поинтересовалась я, возвращая ему телефон.
– Это мелочь, – отмахнулся Марк.
– А как же Берлусконни и его предшественник? – скептически улыбнулась я.
– Это не мафия, это коррупция в неприлично крупных размерах.
После плотного обеда отправились в Модику. Мо-ди-ка, очень музыкальное название. Недаром в Модике родился Сальваторе Квазимодо (1901-1968гг.) – итальянский поэт, Нобелевской лауреат по литературе (1959г.) Модика показалась мне милым небольшим городком – городком 100 колоколов и 100 церквей, который именуют сицилийской Венецией. В былые времена по городу протекали реки Йанни-Мауро и Поццо-деи-Пруни, через которые было перекинуто много мостов и мостиков. Из-за угрозы наводнений реки почти целиком были убраны под землю (в центре города река осталась только на улице corso Umberto). В Модике мы оказались во время сиесты, сытые и довольные прохаживались по пустым улицам, глазея на обычный для Сицилии набор достопримечательностей: церкви, храмы, замки, дворцы.
Церковь святого Иоанна Богослова XVIII века стоит на возвышении, в самой высокой части исторического центра Модики, обычная церковь в неоклассическом стиле. Ко входу ведёт лестница, некогда украшенная статуями, сейчас из них сохранилось только три. В церковь заходить не стали, прошли по узкой улочке слева от нее, и вышли к Бельведеру, а вот это уже интересно, тут оказывается очень хорошая смотровая площадка, откуда открывается прекрасный вид на город. Василина о чем-то увлеченно секретничала с Марком, я не стала их отвлекать, побрела дальше.
Сиеста потихоньку начинала давить своим сонным настроением, на улицах практически не было народа, местные либо отсыпаются, либо занимаются своими делами, а вот где туристы? В городке, несмотря на размеры, все же есть на что посмотреть: церковь Благовещения (или Кармелитская церковь). Этому зданию удалось выстоять в землетрясениях 1542, 1613 и 1693 годов, поэтому здесь полным полна коробочка древнейших жемчужин: портал в фасаде церкви (XIV в.), скульптурная группа «Благовещение» (1528 г.), работа ученика Леонардо да Винчи Чезаре да Сесто (1513-17 гг.) – деревянный функционирующий орган (1774 г.).
Также уцелел во время последнего землетрясения Доминиканский монастырь с церковью святого Доминика. Здесь представлена богатая коллекция живописных произведений XVI века. В обители есть крипта (XVII в.)
Большую часть дворцов, резиденций знати в Модике после последнего землетрясения перестроили или возведели заново, чаще всего в стиле барокко. Я равнодушна к барокко, поэтому мимо дворцов пробежала, даже не фотографируя, заметив краем глаза, что мои попутчики на расстоянии, но все же следуют за мной. Сверилась с путеводителем и направилась в сторону замка графов Модики (1255 г.), забираться пришлось довольно высоко, замок стоит на скалистом холме. Крепость побывала резиденцией графов, губернаторов, использовалась как оборонительное сооружение и как тюрьма; камеры, кстати говоря, сохранились до сих пор. Тут принимали королей и судили людей.
В 1725 году над одной из сохранившихся на территории замкового комплекса караулен были установлены огромные часы. И они до сих пор показывают точное время. Меня мало интересуют подобные механизмы, я отправилась посмотреть сверху на великолепный вид исторического центра Нижней Модики. А вот Васька с Марком застряли надолго у них, с интересом обсуждая и саму часовую башню, и гигантские гири, пружины, и другие части механизма. Терпеливо дождалась увлекшуюся парочку, пока они не исчерпали эту тему, и все вместе спустились в центр.
Надо сказать, что вовремя, начали открываться магазины, во время сиесты, гуляя по Модике, я заглянула во все попадающиеся витрины, и сейчас целенаправленно направилась в небольшой магазинчик с головными уборами, в витрине выставлены летние шляпки, кепи, платки всевозможных фасонов и расцветок – хочу! Стоило только переступить порог этого магазинчика, и я сразу поняла, что пропала, надо себя срочно ограничить количеством кепок, которые могу позволить себе тут приобрести, не более трех. Но как же мучителен выбор среди этого многообразия, хотелось сразу всего, но не тащить же чемодан осеннее-весенних головных уборов за собой по всей Сицилии. Надо предупредить попутчиков, что я тут надолго, выскочила без объяснений на улицу с безумными глазами, нашла Василину и Марка, те успели уйти вперед, догнала, хлопнула подругу по плечу.
– Меня не теряйте, встретимся у машины, – и бегом кинулась обратно.
Времени, если хотим еще заехать в Ното, оставалось совсем мало, надо успеть перемерить, а главное ВЫБРАТЬ всего три кепи. Влетела снова в магазин, столкнувшись с изумленной продавщицей, и стала с ходу показывать ей те головные уборы, которые понравились. Через полчаса обреченно уставилась на кучку кепок, из которой мне предстояло выбрать всего три, достойных моей головы. Продавщица сочувственно посмотрела, виновато улыбнулась и вытащила еще кучку летних (более светлых, более ярких) моделей. «А-а-а-а-а», – безмолвно взвыла в отчаянии. «Ну хорошо три на осень и три на лето», – позволила я себе барский жест. А милая продавщица показала на вешала с шарфиками в тон к головным уборам. Но как мало времени, чтобы этим насладиться, и совершенно невозможно выбрать столь малое количество, коим я неосмотрительно себя ограничила. А может вернуться сюда в конце поездки, но теплые однозначно запрячут куда-нибудь на склад. Продавщица доверительно сообщила, что за пять вещей сделает скидку, я вцепилась в нее мертвой хваткой и получила за десять 25%. Осталось только выбрать.
– Тут она застряла, – донесся с улицы голос подруги. – Лиса, мы дальше едееее…, – договорить Васька не успела, схватившись за первую понравившуюся модель.
Василина, к моей зависти, очень быстро определилась с выбором одной кепи, одной шляпки и пары платков, а я все стояла над своей кучей, примеряя по кругу эту самую кучу, отсеяв всего пару штук. И тут за дело (урезание моей кучи) взялась Васька.
– Зачем тебе две одинаковых?
– Где одинаковые? Они разные! – удивилась я.
– Модель абсолютно одинаковая.
– Ну и что? Тут цветочки, я смогу в женственном образе ходить, а тут полосочки – более спортивный вариант, – спорила я, вцепившись в обе модели.
Васька вытащила третью из летней кучки.
– Эту можно носить и с юбкой, и с джинсами, – постановила она, вернув цветочек и полосочку продавщице.
Я, скрепя сердце, согласилась. Ну что я и вправду, как тинэйджер, скуплю «недельку» и буду одинаковая. За десять минут, перемерив на мне заметно поредевшую кучку, она остановилась на двух летних моделях и трех осенних, шарфики я выбрала уже сама, получив свою скидку, довольная вышла на улицу.
Васька похвасталась небольшим пакетиком с темными сладостями. Модика является (наряду с Перуджей и Турином) шоколадной столицей Италии. Я умеренная сластена, могу съесть много сладкого, но привередничаю, договариваюсь с организмом на самое вкусное, сейчас организм не хотел шоколада, хотел пирожное, поэтому к Васькиному восторгу от приобретения сладких сувениров домой, родственникам осталась равнодушной.
А витрины через одну были уставлены шоколадом различных форм и тематик, просто неприлично зазывали посмотреть, купить. Что, не хочешь даже попробовать? Тогда друзья-товарищи будут очень рады сувенирчику неприлично-генитальной формы.
Местный шоколадкоричневого цвета с ароматом жареного какао со слегка вяжущим вкусом. Традиционно его приправляют корицей или ванилью, и тут главное не ошибиться – купить именно сладкий, к чему мы более привычные. Васька, пока Марк отвлекся на телефонный разговор, прикупила себе по плиточке очень красивого, как оказалось, со вкусом чили и цитруса шоколада. В машине не утерпела, махнув рукой на родственников, ожидающей шоколадного подарка, и попробовала, после чего долго плевалась, винила во всем Марка, который так не вовремя отвлекся, ругала себя, что не попробовала еще в магазине. Консистенция модиковского шоколада тоже отличается от привычного нам: имеет более «грубую» и зернистую текстуру. По местной технологии масса из какао в холодной обработке не проходит через фазу конширования, тертое какао замешивают при 40° с сахаром, не расплавляя его, считается, тем самым сохраняются все ароматы. Ну не знаю, может аромат ванили и сохраняется в полном объеме, но аромат перца чили почему-то не пришелся подруге по душе.
Меня привлекал не столько шоколад, как сами витрины, итальянцы на этом «собаку съели», они любую витрину с закрытыми глазами, на ощупь, превращают в конфетку. Я старалась подглядеть за их секретами, понять, как они делят пространство, как ставят свет, научиться у них гармонично сочетать не сочетаемые вещи. И в тоже время черпала идеи для вдохновения.
В Ното мы не успели, поужинать решили в Модике и вечером двинулись в сторону дворца, в смысле дворца, в котором проживали. Сумерки быстро перешли в ночь. Василина бессовестным образом оккупировала заднее сиденье, мотивируя тем, что она тоже человек, и тоже хочет вытянуть ноги и подремать. У меня, если честно, глаза закрывались, но пошла на уступки подруге, заняв место рядом с водителем. Васька, сразу же свернувшись сладким калачиком, задремала, видимо, ее крепкий организм тоже не выдержал нашего темпа. Я намеревалась последовать ее примеру, мостясь поудобнее на своем сиденье.
– Будешь спать? – поинтересовался Марк, выруливая из города.
– Могу вырубиться, – честно предупредила я, – но мы же можем тебе довериться, – проникновенно заглянула ему в глаза.
– Это предложение? – неожиданно опешил он и слегка насторожился.
Я растерялась.
– Нет, это просьба, – решила развеять двусмысленность.
Мало ли чего его тайная головушка нафантазирует.
– И часто вы доверяете незнакомцам все самое дорогое, что у вас есть? – серьезно спросил Марк, глаз его я не видела, понять – шутит или нет – не смогла.
– Ты про жизнь? Честь? Или достоинство? – уточнила, развернувшись к нему корпусом, пытаясь увидеть его глаза, которые он не отрывал от дороги.
Он стрельнул в меня взглядом, полным смеха. «Ах, ты жжжжж, зараза!»
– Василис, с тобой разговаривать, все равно, что разминировать опасную зону.
– А ты зачем так напрягаешься? – не поняла я претензии, сейчас вроде не язвила, не хамила в его адрес.
Он усмехнулся, покачав головой.
– Марк, а ты чего такой зажатый?
Марк, по обыкновению, раздумывал над ответом.
– Это все из-за минного поля, которое ты себе придумал?
– Я придумал? – возмутился он без привычного обдумывания, – это ты его вокруг себя создаешь.
Я вытянулась лицом. Не понимаю! Не понимаю я этого человека! Словно на разных языках разговариваем, по-разному воспринимаем действительность. У меня бывает, что не могу сойтись с некоторыми людьми, но если нет точек соприкосновения, то я в принципе не очень усердствую в их обнаружении. Зачем искусственно создавать видимость хороших отношений. Ну, видит он во мне сумасшедшего минера, ну так и не лезь. Он кто, мазохист?
Мазохист молчал, исподтишка кося глазами в мою сторону. Я молчала в ответ, ну чего подвергать человека заведомой опасности, вдруг мина неопознанного характера опять на его пути возникнет. Так в настораживающей тишине ехали, я честно пыталась глаза держать открытыми, а выражение лица бодрым, но иркутский внутренний будильник настойчиво, требовательно звал ко сну. От машины до номера глаза в полную силу не получилось разлепить. Спаааааать… Так и добрела до кровати сомнамбульным китайчонком, сил хватило, чтобы раздеться и упасть, мозг попытался собраться и проконтролировать наличие не только тела на месте ночевки, но так же сумки. «Пофиг, может Марк дотащил, а нет, так завтра найду». Васька в это время, мурлыча под нос бодрый мотивчик, отправилась в ванну на водные процедуры. «Во сильна гренадерская кровь», – позавидовала в очередной раз я, отдаваясь Морфею.
Утром Васька проснулась в задумчивом состоянии, молча прошла мимо меня, поклоняющейся солнцу, в душ. Молча ждала на террасе, когда я приведу себя в порядок. Молча выпила свой кофе с нежнейшим круасаном.
– Василин, какие-то идеи на сегодня есть? – спросила я ее.
Она подняла на меня затуманенный взгляд. «О-о-о-о-о! Наконец-то!!! Подругу посетил столь нами ожидаемый МУЗ».
– Давай никуда не поедем, – предложила я.
Она только кивнула головой, всеми мыслями и душой находясь в новом сюжете. Ура, ура-ура-ура. У меня руки затряслись от нетерпения: собрать мольберт, достать краски, листы бумаги, наверняка, успели выпрямиться. И пока есть еще утренние тени, быстренько сделать пару рисунков. До обеда успеть бы еще выбрать несколько фото и отдать их в печать, а уж потом нарисовать и красотку, ждущую своего мужчину, и вчерашнего итальянца с собачонкой, читающих газету.
Пока я собирала мольберт, он у меня просто шедевр инженерного гения – моего отца (формат и высота регулируются), пока доставала листы из-под ковра (там они распрямлялись после рулонной транспортировки), Василина наводила последние штрихи перед работой. У нее это ритуал: обязательно длинная юбка, причем юбка одна и та же, сшитая собственноручно в какой-то сложной технике чуть ли не в выпускном классе средней школы, и балахонистая майка. Покрутилась немного перед зеркалом, примеряя какие украшения, которые сейчас будут способствовать ее творческому позыву, что-то одобрила, одела. Завершила дело шикарная широкополая шляпа. Потом началось обустройство места ПИСАТЕЛЯ, именно так, все с самой большой буквы, потому как будущее у нее, как у писателя, большое. Переставила шезлонг под иным, только ей одной понятным, углом, рядом пуфик, на который взгромоздила фрукты и воду, подключила ноутбук и довольно замурлыкала, уйдя в свой вымышленный мир.
У меня особого ритуала не было. Утро сегодня прохладное, поэтому одела новые широкие светло-коричневые брюки из тонкой шерсти и жилетку молочного цвета поверх голубого кашемирового джемпера. Ну, красота же! Пойду радовать мир. Нагрузилась мольбертом уже в его натуральную величину, фотоаппаратом, сумкой с бумагой и красками (не помню, как они оказались в номере, однако Марк расстарался – больше некому), бутылкой с водой и тяжеленным стаканом, который нашла в номере.
Спускаясь по лестнице, наткнулась на легко вбегающего вверх через ступеньку Марка.
– Доброе утро, – наклонил он голову с легкой улыбкой.
– Привет, – кивнула ему, – ты к нам или просто мимо тут бегаешь?
– К вам, мне придется уехать на пару дней. Вы будете еще здесь, когда я вернусь?
– Скорее всего, да.
– А ты куда собралась? – кивнул он на необходимые для художника аксессуары.
– Хочу в саду найти пару интересных мест и порисовать.
Марк удивился, сильно. Удивление на его лице было написано аршинными буквами. Удивление заставило его опять подвиснуть.
– Ты рисуешь? – то ли не поверил, то ли впечатлился он.
– Иногда, – постаралась успокоить я его, – но не каждый день. И даже не каждую неделю.
«А-а-а-а», – читалось на его лице облегчение.
– Тебе помочь? – не дожидаясь ответа, снял сумку с моего плеча.
Вышли в сад. Вот люблю я итальянцев. Все у них естественно и со вкусом. Природный ландшафт умело дополнен разными беседками, лавочками, маленькими столиками с парой стульев. Вроде и места немного, но уединиться под романтичной глицинией или яркой бугенвилией одновременно можно нескольким желающим сразу, и никто никому не будет мешать. Выбрала место недалеко от нашей террасы, где виднелся кусочек моря, небо, столик со стульями и нежно-сиреневая ветка глицинии. Принести из номера вазу с фруктами, бутылку вина, пару фужеров и – вуаля – сюжет готов. Бессовестным образом погнала за предметами натюрморта Марка, пока его не было выбрала ракурс, оборудовала себе место. Потом вместе с вернувшимся помощником расставили натюрморт. Пока он укладывал апельсины, наливал вино в фужеры, я отошла к мольберту, чтобы оценить картинку. Здорово! Схватилась за фотоаппарат.
– Марк, – окликнула я его, наведя фокус.
Он обернулся – щелк, улыбнулся – щелк, выпрямился – щелк. Вопрос во взгляде – щелк.
– А теперь возьми один фужер и с задумчивым видом посмотри на море.
Щелк. Он посмотрел на меня – щелк. Красота! Красивый молодой мужчина в светлом пиджаке свободного кроя, темных прямых брюках, стройный, подтянутый дожидается свою даму. Это ничего, что он утром решил выпить вина, черт… вино утром действительно неуместно, ладно, заменим его на маленькие чашечки с кофе. Может Марка еще и за ними сгонять? У меня, скорее всего, был очень жадный взгляд на персонажа моей будущей картины, потому что этот самый персонаж, настороженно поинтересовался:
– Что?
Я с задумчивым видом подошла к нему, с интересом разглядывая персонаж. А внешность у него ничего, симпатичная. Надо еще его будет поиспользовать… и можно найти ему пару: импозантную женщину в возрасте, или девушку его возраста, но со стервозинкой. Точно! Обе женщины подойдут, в разных местах можно будет сфотографировать в роли пары. Ой, мама дорогая, хочу-хочу-хочу! Главное, партнерш ему найти достойных.
