Текст книги "Сицилия – верное лекарство от хандры (СИ)"
Автор книги: Валерия Лазовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Марк смутился, надо же, его, оказывается, по-прежнему можно смутить. Ой, как забавно он выглядит.
– Ты не подумай ничего такого, – трезветь Васька пока не собиралась, – мы не пристаем.
– Видов на тебя никаких не имеем, – подтвердила я.
Он посмотрел на нас, слегка усмехнувшись.
– Просто интересно, как складывается жизнь у семей из разных миров. Вдруг Василина так впечатлится, что потом и книжку напишет, приправив изложенное тобой аппетитной подливкой.
– Да-да, – подтвердила подруга.
– У меня все нормально, без обсуждения и уж тем более без подливки.
– Антон, – попросила я более разговорчивого официанта. – Ну интересно же.
– Итальянки, другие. Наши заботливые: и рубашку поглядят, и борщ сварят, и проследят, чем лечишься.
Марк молча удивился.
– Я встречался с парой итальянок, – Антон взгрустнул, – самообслуживание.
– Разбаловали мы вас, – посетовала Васька.
– Но итальянки очень за собой следят. Дома обычно срач, машина немытая полгода, но одета она с иголочки: маникюр, педикюр, укладка.
– У нас девушки тоже есть ухоженные, – возразила я.
– Да, но у наших, как правило, дома почище.
– А в отношениях?
Антон задумался, Марк, по обыкновению, тоже.
– Нет близости, – ответил Марк.
– Точно, – повернулся к нему Антон, – ты тоже заметил?
– Держат большую дистанцию, – согласно кивнул.
– Это хорошо или плохо? – не поняла я. Васька, в грустной задумчивости ковырялась в своей тарелке, видимо, пытаясь найти остатки листьев.
– Для меня не очень хорошо, – Марк.
– А мне нормально, – Антон.
– Забавно, – заинтересовалась я, – это потому что у вас разница в возрасте или дело в характере.
Марк подумал.
– Нет, дело не в возрасте, мне и в восемнадцать была важна теплота и близость.
– А мне проще, когда без обязательств и претензий.
– Я думаю, когда люди близки, претензий друг к другу становится все меньше и меньше, – разоткровенничался Марк.
– Марик, – Васька была душевно пьяна, – как же повезло твоей девушке.
Он посмотрел на нее, перевел внимательный взгляд на меня. «Ну что я могу сказать? Наверное, Васька права. Девушке действительно должно повезти, имея такое сокровище рядом с собой».
В отель возвращались под дождем. Василина без предварительной записи заняла заднее сиденье, свернувшись на нем калачиком. Что-то штормит подругу, чувствую внутреннюю напряженную неустроенность у нее. Муж последний раз звонил пару дней назад, но у Васьки на тот момент были остро-негативные отношения с Музом, поэтому на мужнины претензии и провокации она даже не обратила внимание, отключившись от взбешенного существа на другом конце мира. Может переживает за трапанийца или тапанца, как его не назови… с любого бока неприлично звучит. Вроде и не пишет, и не звонит. Как-то она не стабильна в настроении. Чего-то в ней зреет.
Всплыл в памяти наш разговор за обедом. А Марк не прост, совсем непрост. Сколько же ему лет? Двадцать – двадцать два? Вспомнила знакомых парней этого возраста. Бывают редкие индивидуалы, которые могут осознанно взять ответственность за себя, свою жизнь, свою судьбу, свою семью, своих детей, но основная масса просто плывет по течению.
– Марк, – отвлекла я его от задумчивости за рулем, – а тебе сколько лет?
Он с интересом заглянул мне в глаза. Ну, конечно, сразу-то без обдумывания и взвешивания ответить нельзя.
– Двадцать три.
Угадала, но все равно не понятно ответственность в этом возрасте откуда у него такая? И серьезный, обстоятельный подход ко всему.
– А ты как в Италию попал?
– Родители переехали во время перестройки сначала во Францию, потом в Италию.
– А родители у тебя кто?
– Отец – военный, мама – учитель.
– Ты же говорил, что у вас гостиничный бизнес, – удивилась я.
– Да, – блеснул он озорными мальчишескими глазами.
– А как же вы попали в этот бизнес?
– Сначала купили недорогой дом в пригороде зимнего курорта. Купили просто, чтобы жить. Дом оказался большим, мы втроем, со страшим братом и отцом, его отремонтировали, маме пришла в голову мысль сделать гостиницу на первом этаже, чтобы место не пустовало. Сестра убирала, я ей помогал, мама готовила, отец управлял. А потом как-то пошло-поехало, перебрались в Италию, тут действовали по той же схеме, единственное, я и сестра поступили учиться, но на тот период мы уже спокойно могли позволить себе наемный персонал, хотя в Италии это скорее исключение, нежели норма.
– Это да. Я тоже заметила, что хозяин ресторана может побегать с подносом вместо официанта.
– Или хозяин гостиницы постоять на рессепшн, выдавая ключи.
– А у тебя какие дальше планы?
– Развивать бизнес, закончить учебу.
– А тебе нравится этот бизнес?
– Да, я много могу в нем сделать, тем более сейчас, когда пошел новый виток развития. Возьму какой-нибудь сегмент и буду его развивать, совершенствовать.
– А какой именно сегмент?
За разговорами подъехали к нашему дворцу. Васька, потянувшись сонной кошкой, отправилась досыпать в камеру. Все-таки перегруз последних дней сказался даже на ней, я бы тоже, сейчас как уснула… и до утра. Время пять часов только, наверное, на погоду в сон клонит. Свинцовые тучи ходили по кругу, что-то все же выпадет. Марк проводил меня до номера.
– Сегодня в ресторане званый вечер, к тому же пасха, я заказал столик на восемь, – протянул мне сумку.
На сон остается всего пару часов. Может я старею, если для меня предпочтительнее поваляться в постели, чем пойти развлечься, рановато она ко мне подкрадывается. Ладно, заведу будильник, авось старость отоспится и отпустит меня на праздник в благодушном настроении.
Пасхальный ужин отличался от просто воскресного ужина тем, что вместо меню был очень красивый шведский стол, который ломился от многочисленных лакомств, повар, наверное, неделю готовил всю эту вкусную красоту. Ресторан с верандой украшены разноцветными длинными лентами и живыми цветущими цветами. Красивая арка из цветов, высокие вазоны у каждого стола со свисающими до пола цветами, на каждом столе по небольшому букету. Хмурое небо закрыли матерчатым навесом, а по периметру навеса привязали длинные розово-белые атласные ленты. Погода равномерно портилась, ветер то набирал силу, то затихал, ленты, сговорившись с ним, танцевали на ветру. Народу – яблоку негде упасть, поставили пару больших дополнительных столов, за которыми разместились дружно-орущие семейства с детьми.
Марк повел нас к небольшому столику с рядом стоящим обогревателем. «Господи, кому такой муж достанется», – снова позавидовала я будущей жене заботливого Марика. «Это же золото, просто золото, а не мужик».
– Марк, ты чудо, – искренне поблагодарила его, усаживаясь за стол, он слегка подвис от моего замечания, пододвигая мне стул. Обошел стол и внимательно заглянул в глаза, судя по недоверчивому взгляду, ища подвоха. «Надо что-то с собой делать, если люди на любое мое ласковое слово достают секиру, принимая оборонительную стойку».
– Выдохни, – попросила я, – спасибо за печку.
– Пожалуйста.
Мы пришли одними из последних, Василина до последнего металась по номеру в нерешительности: одеть маленькое коктейльное платье или комбинезон с открытой спиной и широкими брюками в пол. И то, и другое, по ее мнению, выглядело на пасхальном ужине неприлично: в комбезе спина открыта до самой попы, а платье, закрытое под горло, но «очень-очень-очень короткое» и с открытыми руками. На мой взгляд, платье было довольно приемлемой длины до середины бедра, но кто знает, как к этому отнесутся католически настроенные празднующие. Вымотавшись в конец, решила остаться в платье и теперь выгуливала длинные ноги на высоченном каблуке, дефилируя от шведского стола до своего места, собирая все сексуальные мужские взгляды и завистливые женские. Хотя женщин в мини было много, но Васька брала гренадерским ростом за счет каблуков и уверенной поступи.
На Сицилии народ невысокого роста, редко какая женщина превышает 160 см, мужчины тоже 170-175, поэтому Василина в любом случае выглядела привлекательно. А вот по цвету, как ни странно, мы единственные были ярким пятном на всем ужине. Платье на подруге было того же цвета, что и на 98% присутствующих женщин – черное, но палантин, заботливо кутающий ее плечи и грудь, яркого фиолетового цвета. С украшением Васька тоже постаралась, повесив на себя в тон шарфа блескучую массивную (с кулак) подвеску с кучей бусинок и широкий браслет. Смотрелась подвеска шикарно, но при каждом резком движении норовила задеть рядом находившегося. А если вспомнить, что Василина на голову возвышалась над всеми присутствующими женщинами, то ее украшение метило аккурат в глаз представительницам прекрасного пола. Хозяйка уже и длину убавила, и старалась резких движений не делать, придерживая подвеску, но украшение все равно было неконтролируемо-подвижным.
Я же, недолго думая, достала обновку, купленную еще в Катании – длинное вечернее платье из тонкого трикотажа нежно-бирюзового цвета с вышивкой по груди и разрезу по ноге. Для комфорта – не раз выручавший теплый красный шарф. В общем, найти нас среди темной массы присутствующих можно было быстро. Мы, как яркие огоньки, мелькали: в Ваське проснулся аппетит, и она каждые десять минут бегала от нашего стола к общему, чтобы наложить ограниченную порцию пасхального ужина. Почему ограниченного? Потому что каждый раз была уверена, что все, наелась, хватит. Но тарелка быстро пустела, подруга опять была у шведского стола. Мне же надо было переговорить с Лючией насчет поездки в багетную мастерскую, мы не виделись пару дней, и планы друг друга не знали. Она попросила показать то, что я успела нарисовать, ждать до завтра почему-то не могла, пошли с ней в номер, вернулись в ресторан, она нашла отца, потянула его смотреть. К нам присоединился Марк, поздоровавшись с Пауло и расцеловавшись с Лючией – они так близко знакомы? А веселье нарастало в зале, зачем мы устроили эту беготню во время праздника, мне до сих пор непонятно, видимо, ударила в голову лимончелла и заразила всех общим приподнятым настроем веселья, радушности.
Вернулись за стол, Васька танцевала с итальянцем, ой, блин, с тем, кому она бухнулась с тарелкой на колени. Интересно, кто кого выцепил? Василина, девица будничной скромности, но если выпила, то некоторые замки с этой самой скромности слетают на раз-два, могла, увидев знакомое лицо, и сама подойти. А когда она выпившая, то особенно очаровательна, про луну с неба за свой счет я уже говорила. А мог и итальянец, ну кто пропустит такую Красоту мимо, особенно итальянец, особенно, если нет рядом жены или невесты.
Пауло с Лючией присели ненадолго за наш столик, правда работодатель тут же увлек меня танцевать, Лючия тоже не растерялась, фланировала в медленном танго с Марком, Васька сидела за нашим столиком с итальянцем и, судя по ее томному взгляду, готова была к луне.
Небольшой столик стал нам критически мал, на итальянца никто не рассчитывал, стульев не хватало, места за столом тоже. Марк придвинул мой стул вплотную к своему, я подтянула Пауло поближе, Лючия все равно не вмещалась. Тогда итальянец ловко, по-киношному пересадил Василину к себе на колени, так, что у всех дух захватило, освободив для Лючии и стул и место. Васька расплылась невменяемой бабочкой в объятиях малознакомого красавца. Ну, все, прощай Муз: если не успела дописать рукопись до конца, то уже и не допишет в ближайшее время. Не до того ей. Сначала будет плавиться от удовольствия рядом со жгучим красавцем, потом страдать от его отсутствия. Издатели в пролете, что стоило ему появиться на пару дней попозже? Глядя на счастливую подругу, придушила в корне свое недовольство.
Василина если влюбляется, то сразу, быстро и очень остро, растворяясь в предмете своих чувств по самую макушку, не замечая ничего вокруг. Вернее замечает все, но через призму своих чувств, она готова делиться своим счастьем со всем миром и радовать даже тех, кого на дух не переносит. И сейчас я видела по ее пьянющим от счастья глазам, что Васька готова не только луну…, но и скормить с ложечки весь свой мир человеку, который с робкой нежностью, так несвойственной итальянцам, заглядывает ей в глаза.
– Василина давно его знает? – спросил на ухо Марк.
– Нет, – немного взгрустнулось мне от зависти, ну почему я не умею так, как она, – только что влюбилась.
– Она же замужем, – удивился он с легкой претензией.
– Марк, – вздохнула я, потянула носом – приятная у него туалетная вода, сидели мы совсем близко. Его рука на спинке моего стула. Повезет же кому-то! – У нее так сложно все дома, пусть отдохнет, может, благодаря этому мужчине, она взглянет на свою жизнь под другим углом и наведет в ней порядок.
Увидела легкую дымку осуждения в его взгляде.
– Ты пуританец?
– Нет, но мне больше верность импонирует.
– Василина – творческий человек, она без влюбленности не может жить, она просто чахнет и погибает медленно и мучительно. Она влюбляется в людей, в книги, в фильмы, приехала на Сицилию и влюбилась сначала в Катанию, потом в сицилийцев, в этот дворец, она потихонечку начинает учиться любить себя. И влюбленность – это еще не любовь, но ей пока важно чувствовать, что ее восхищаются. А итальянец на нее запал, я понимаю, что для него это развлечение на один ужин, но Ваське пока и этого достаточно. Не надо ее осуждать.
– Я и не думал осуждать... Я…
– Василиса, пойдем потанцуем, – Пауло дотронулся до моего локтя.
– Конечно, – обрадовалась я.
Все же суть итальянского мужчины – это флирт, даже если он точно знает, что продолжения не будет. Флирт ради самого флирта. Пауло годится мне в отцы, и у нас с ним отношения исключительно рабочие, он приятный, интересный человек, но отношения ра-бо-чи-е. И он об этом прекрасно знает, но инстинкт, который просыпается, если рядом появляется женщина от 18 до 50 лет, физически непреодолим итальянцем. Если итальянец не скажет пару банальных комплиментов, не заглянет проникновенно в глаза, не прижмет вас вплотную – это уже не итальянец. И Пауло не исключение. Я с интересом наблюдала все его ухаживания, причем в нем существовали два человека: один – деловой партнер, у которого крепкая семья и тут, кстати, его дочь, которая все видит и понимает, и другой – закаленный, проверенный не одно поколение мачо. Бедный, он за пять минут танца раз восемь переметнулся из одного лагеря в другой. Под конец танца я, не выдержав его метаний, рассмеялась. Он, придя в себя, тоже расхохотался.
– Василиса, ничего не могу с собой поделать, если рядом появляется такая красивая женщина, – повинился он, но без особого сожаления.
– Пауло, даже если и некрасивая, итальянский мужчина все равно включает режим флирта.
– Василиса, ты не права, – вздохнул он, – некрасивых женщин не бывает, каждая прекрасна по-своему.
Тут уже расхохоталась я во весь голос, привлекая к себе внимание окружающих. Подошли к нашему столу, я все еще не могла успокоиться. Лючия с Марком что-то оживленно обсуждали.
– Пауло, у русских есть такая поговорка. «Некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки».
Марк фыркнул коротким смешком. Лючия с Пауло вдумывались несколько секунд в смысл формулировки и потом начали хохотать до слез. А Василина со своим сицилийцем была на другой планете, она, по-прежнему устроившись с комфортом у него на коленях, плавилась в его руках, его глазах. Он что-то тихонько ей рассказывал, она с улыбкой кивала в ответ.
– Лючия, – позвала я новую приятельницу, когда Пауло отошел, – а как итальянские женщины относятся к ухаживаниям своих мужчин за другими женщинами.
– По-разному, да и мужчины разные. Кто-то просто раздает комплименты и дальше не сделает ни шагу, а кто-то постоянно изменяет женам. Мама привыкла, что папа флиртует, а мне было бы неприятно, если бы мой муж вел себя так же, как мой отец.
– Подожди, если рядом сидит жена, то мужчина тоже может флиртовать с другой.
– Василиса, есть разные степени флирта. Воспитанный мужчина всегда скажет комплимент знакомой женщине, даже если рядом жена, но далеко не каждый будет обниматься с другой женщиной, если рядом жена.
– А если жены рядом нет, но рядом ее подруги или родственники? – чужая логика завораживала.
Лючия на мгновение задумалась.
– Скорее всего, будет флиртовать, потому что если он этого делать не будет, то что-то с ним не так, но спустит дело на тормозах на глазах у всех, потому что сицилийская жена – это сила.
– То есть? Даже если ему и не хочется, он все равно должен себя стимулировать к флирту.
Лючия рассмеялась.
– Нашим мужчинам всегда хочется. Это все равно, что не хотеть воды или вина. Если ты увидел воду, то пить хочется, если обеденное время, то хочется вина, если утро, то хочется эспрессо. Дальше флирта это может и не зайти. А флирт – это только игра, и в нее играют, как правило, двое.
Марк все это время внимательно слушал наш разговор, столик у нас небольшой, мы с ним и так сидим вплотную, разве что не на коленках друг у дружки, а тут еще он вынужден был наклониться, чтобы услышать в общем шуме о чем мы разговариваем, поэтому со стороны выглядело, что мы сидим дружненько, в обнимку. Я посередине, Лючия слева, Марк справа, прижавшись грудью к моей спине, одна его рука на спинке моего стула, другая на столе.
– Марк, – слегка повернула к нему лицо, – а у тебя какие наблюдения на этот счет?
– Я больше прожил на севере, на 50% то, что говорит Лючия, верно для моего круга общения, но там немного иной менталитет. Всегда есть небольшая часть тех, кого интересует только семья, как правило, они женятся очень рано и остаются верными. И тех, кто никогда не охладеет к длинным ногам, коротким юбкам и свежим отношениям, они если и женятся, то многократно, всегда готовые к новым приключениям. Большинство же, в конце концов, достигают цели своих поисков – той женщины, которая отвечает всем внутренним требованиям и способна постоянно поддерживать интерес к себе. С ней итальянец забывает о бурной молодости и становится примерным или почти примерным семьянином. Но в моем окружении, если мужчина решает жениться, то, как правило, это раз и навсегда, поэтому надо быть уверенным в себе и в избранной. Поэтому максимум, что может себе позволить женатый итальянец – это изысканные комплименты и интригующий взгляд.
– То есть, – опешила я, развернувшись к нему, чтобы видеть глаза, – если ошибся с выбором, то это на всю жизнь?
– Процедура развода долгая и неприятная, – в один голос ответил он с Лючией, а глаза смотрели серьезно.
– Лючия, а вот это тогда что? – повела я носом в сторону милой парочки за нашим столом, – просто игра?
Может надо дать как-то Ваське знать, что с ней только играют или дело продвинулось уже значительно дальше первостепенных игр? С другой стороны, она уже барышня взрослая.
– Вот это – нет рядом жены, детей, родственников, и мужчина просто отдыхает. К тому же подруга у тебя очень красивая, вот мужчина и увлекся.
– Курортный роман, – буркнул над ухом Марк, я с удовольствием ответила ему локтем под ребра.
И тут я вспомнила одну странность, произошедшую на Пальмовом воскресенье в маленьком городке. Пересказала им увиденное, как народ отводил от Васьки глаза, отворачивал мордашки детей и делал козу вниз головой. Мужчины там тоже вели себя также, только взгляд у них был более заинтересованным. Оба усмехнулись.
– Василина голубоглазая, – произнес над ухом Марк.
– И-и-и?
– Есть поверье, – продолжила Лючия, – что голубоглазые наводят порчу одним только взглядом.
– Ты серьезно??? – не поверила я ни слову.
– Абсолютно, просто в больших городах старинные поверья сходят на нет, и к голубоглазым относятся с интересом и без предрассудков. А в маленьких деревнях абсолютно серьезно верят в то, во что верили двести лет назад. Если голубоглазая блондинка пройдет в Риме или Милане, то соберет кучу комплиментов и приглашений поужинать, а вот в маленькой горной деревушке перед ней, в лучшем случае, закроются все двери, а в худшем – могут забросать камнями.
Ё-моё, хорошо, что мы не блондинки, тогда точно бы Ваську растащили по кусочкам: кому глаз, кому локон блондинки. Ужас-ужас!
– Ребята, это же ЕВРОПА! А вы мне страсти рассказываете, словно о средневековом кишлаке.
– А вы не суйтесь в кишлаки, – посоветовал сердобольный Маркуша мне в ухо. «Добренький прям такой». Я приготовилась ответить ему опять локтем под ребра и обнаружила, что его рука крепко прижимает мою руку к туловищу. «Боится, мелочь предусмотрительная. Не, не повезет его жене. Зануда он. Не су-у-у-уйтесь в кишлаки… Зануда!»
Тут я заметила, что к нашему столику направляется уже знакомый мне по прошлому воскресенью англичанин. Улыбнулась ему приветственно.
– Пойдем потанцуем, – утвердительно предложил Марк, даже не спросил, а просто постановил. Я хотела было ответить, что с ним всегда успею потанцевать, а вот англичанина в партнеры по танцам даже в итальянском замке не всегда можно заполучить, но этот мелкотравчатый абориген поднял меня собственническим жестом за плечи, взял за руку и повел в противоположную сторону от англичанина.
Я в первое мгновенье растерялась от подобной наглости: «Прибью шкета!» Успела притормозить, дождалась, пока сделает пару шагов англичанин, поздоровалась. Марк держал под локоть, предъявляя, таким образом свои права на данный танец.
– На следующий танец я могу рассчитывать? – англичанин оказался понятливым и воспитанным в отличие от малолетнего зануды.
– Конечно, – заверила я его с искренней улыбкой.
– Маркуша, – ласково пропела я, положив одну руку ему на плечо, другую в ладонь, – у меня к тебе огромная просьба, не мешай мне общаться с интересными людьми.
– Лиса, у меня к тебе тоже просьба, не называй меня Маркушей. Марк, Марик, но не Маркуша.
– Хорошо, не вопрос, но только и ты не встревай в мои отношения с мужчинами.
– Что значит не встревай? – начал дурачиться, – ты пришла со мной, а развлекать намерена других мужчин.
– А ничего, что Васька развлекается на чужих коленках?
Марк на мгновенье опешил, подумал, ответил.
– В том-то и дело, что «ЧТО!» – состроил он кривую рожицу, – Пришли вы со мной на вечер, а занимаетесь черте чем и черте с кем. – Разыграл он притворное возмущение, – Василину я проворонил, тут уж ничего не поделаешь, но твою честь намерен отстоять.
– Я тебе глубоко признательна за подобное стояние-отстаивание, клятвенно обещаю вести себя достойно.
– Хорошо, уговорила, но я буду рядом, – крутанул он меня со всей своей стоячей дури, что мы чуть не вылетели с площадки.
– Марк, ты сдурел, – хохотала я.
Праздник набирал обороты, шум стоял неимоверный, немного утихая на танцах, когда народ разбредался парочками. За нашим столом тоже было весело, Василина, наконец, смогла отлипнуть от своего Доменика, представив его нам. Вернулся Пауло, приведя с собой приятеля Антонио, нам поставили еще один небольшой столик и стул, Васька неохотно освободила коленки своего красавца, пересев рядом. За столом завязалась веселая беседа. Подошел англичанин, Марк попытался меня удержать, но я одарила его ледяным взглядом, пытаясь освежить в его памяти наш недавний разговор на подобную тему. «Совсем забылся!»
А Алекс (англичанин) оказался очень интересным товариСЧЕм: мало того, что он обходительный джентльмен, прекрасно танцующий, так еще и обаятельный собеседник. За пять минут я узнала, что пробудет на Сицилии еще недели две-три, потом у него несколько встреч в разных городах Италии и ближе к лету вернется на свой туманный Альбион.
– А чем ты занимаешься? – интересовалась я.
– У меня своя галерея, сейчас присматриваю новые картины, новые имена. Вчера встречался с одним уникальным художником, думаю, что лет через 15-20 его картины будут продаваться за большие деньги.
– Ага, а если еще в его смерть добавить трагизма и мистики, то цену можно будет поднять в разы.
– Предлагаешь его уже сейчас трагично прикончить?
– Смотря сколько он нарисовал, если пару картин, то смысла пока нет, не окупится наша с тобой рекламная акция, киллер будет стоить дороже.
– Василиса, – рассмеялся он, – ты такая оригиналка.
– Да уж.
– А ты чем занимаешься?
– Всю прошлую неделю оформляла этот отель, еще и следующую буду этим же занята.
– А как оформляешь?
– Картинами.
У Алекса вытянулось лицо.
– Ты хочешь сказать, что ты художник? – не поверил он.
– Ну, что есть, то есть, – пожала я плечами.
– Покажешь? – загорелись азартом у него глаза.
– Давай завтра до обеда, потом мне надо работать, иначе не успею.
– Хорошо.
– Жду тебя на завтрак, – пригласила его.
Алекс тоже оказался за нашим столиком между мной и Лючией, Марк понервил немного, потом придвинулся вплотную к нашей компашке и успокоился, участвуя во всех разговорах. Разошлись за полночь, Васька осталась со своим Домеником, а я потопала спать, сопровождаемая бдительным Марком. Я уже говорила, что он зануда?
Утро, уже привычно, началось с йоги, прохладного душа, укладки и раскраски себя любимой. Васька спозаранку упорхнула к своей влюбленности завтракать. В 9.00 раздался стук в дверь. Алекс. Мы устроились с ним в гостиной, я показывала на компе свои работы, он настойчиво косил глаза на свежие акварели и темперу, которую я не намеривалась ему демонстрировать, все свежее у меня практически купили, осталось только вставить в багет и получить деньги.
– Я эти посмотрю? – нарушил всякие приличия, а еще англичанином зовется.
– Они уже выкуплены, – категорично ответила я.
– Я только посмотрю, – мило, по-удавьи, улыбнулся.
Просмотрел все, вернув на место каждую, посмотрел на меня в задумчивости.
– Хорошо, что ты можешь мне предложить? – по-деловому начал Алекс.
– Сейчас пока ничего. У меня нет свободных работ и в течение пары недель точно не будет. Скажи, что именно ты хочешь?
– Я хочу вот эту, – показал на Васькину картину, ну что делать, удачная картина получилась, все ее хотят, – вот эту, – я за завтраком с задумчивым взглядом, – эту, – фото красивой женщины за столиком в кафе с длинными ногами и волосами, – эту, – фото яркого итальянца, читающего газету за столиком в ресторане с моськой не коленях. – Только мне это нужно на холсте и большим форматом.
Зараза, выбрал самое мое любимое, нарисовать, конечно, можно еще и даже формат увеличить мне будет интересно, только вот захочется ли мне это потом продавать. Я свою жадину знала прекрасно, с некоторыми, даже самыми ранними работами, я не могу расстаться по сей день и, как не парадоксально, именно они и пользуются спросом. Но народ согласен и на копии.
Принесли заказанный мною ранее завтрак, и мы переместились на террасу, обсуждая сроки, цену. Алекс, та еще жучила, включил все свое природное обаяние, усилив его комплиментами и давя на женскую жалость, пытаясь стребовать для себя скидку. Нифига подобного, его цены я пробила еще сегодня ночью, когда вернулась с ужина. Ну что сказать, мои цены по сравнению с его…, ну да, я согласна пересмотреть свою точку зрения и повысить собственный коэффициент до его уровня. Алекс, судя по всему, тоже не дремал этой ночью, а искал информацию обо мне. Поэтому сейчас мы уперлись оба, он с сильным желанием прилично сэкономить на мне, я не прогадать с ценой – если я ему так нужна, то пусть платит. Но как приятно иметь с ним дело, обаятельный торгаш до умопомрачения. Я от самого торга получила больше удовольствия, чем от отвоеванной суммы, мы еще не успели приступить к завтраку, когда к нам на террасу вышел Марк и удивился. Очень удивился. Неприятно удивился, застыв на мгновение соляным столбом. Блин, у нас с Васькой не камера, а просто проходной двор какой-то, вот почему, скажите на милость, Маркуша считает само собой разумеющимся ввалиться без предварительной договоренности и даже без стука к нам в номер ранним (ну не ранним, неважно) утром. Может мы не одеты или мы не одни. Бардак.
– И вам доброе утро, как вас по батюшке? – обратилась я к нему.
– Алексеевич, – выдавил он со скрипом.
– Марк Алексеевич.
Ну не выгонять же его, хотя с меня станется, но я сегодня в очень благодушном настроении, а все благодаря Алексу. Он такой очаровательный и обаятельный акул…
– Марк, ты завтракал? Или присоединишься? – и вправду я сильно добренькая.
Марк внимательно посмотрел на меня, одарив взглядом полным обиды и негодования. Секунду сомневался и, молча, вышел из номера. «Оп-па», – удивилась я, вернее сделала попытку удивиться, вернулся он через минуту. Приставил стул к нашему столику.
– Попросил еще один прибор, – объяснил он в пространство, – доброе утро, Василиса, Алекс.
Мы с Алексом уже закончили обсуждение наших дел, поэтому с чистой совестью принялись за чуть остывший завтрак, перекидываясь шутками, пытаясь вовлечь в разговор Марка. Не вовлекался почему-то… Ну и ладно, сидит, как мышь на крупу дуется…
– Ну все, Богиня, мне пора, – поднялся Алекс, – наша встреча, – добавил бархатистости к тембр голоса, – это большая удача для нас обоих. Жду звонка, – поцеловал мою руку, задержав ее в своей ладони.
– Копи деньги, – улыбнулась ему.
– Я брошу мир к твоим ногам, – проникновенно пообещал он.
Я рассмеялась, умеет Алекс очаровать, оба понимаем, что это только игра, но удовольствие от самой игры испытываем оба. Вот она – суть флирта по-итальянски. Я поймала ее!
Остались с Марком вдвоем, он демонстративно дулся непонятно на что, я продумывала схему приобретения натянутых холстов и транспортировку их в машине. Васька меня прибьет, блюдо я убедила ее не покупать, а холсты буду таскать за собой? Знать бы, где решим остановиться, и будет ли там поблизости багетная мастерская. В любом случае есть время прикинуть варианты. Завтра едем с Лючией в мастерскую заказывать багет и холсты для больших картин, сегодня оставила себе время, чтобы закончить маленькие для номеров.
– Доброе утро, – пропела подруга под личиной Джульеты.
– Доброе утро, – обрадовался ей Марк, – ты голодна? – проявил заботу.
– Нет. Меня покормили, – присело на край стула, недавно освобожденный Алексом, мечтание в облаках.
– Лучше бы тобой позавтракали, – пробурчала я.
Васька с грустью загадочно вздохнула, распахнув свои огромные глаза небу. Та-а-ак.
– Васён, у тебя какие на сегодня планы? – поинтересовалась я, чтобы прощупать почву.
Мечтание вздохнуло опять, более драматично и глубоко, опустив очи к морю. Нет, мне это определенно не нравится. Что происходит? Ей пообещали замок…. из песка? Или уже кинули. Мне нужна ясность.
– Сегодня я абсолютно свободна, – недоговоренная пауза, вздох полный таинственности с розовыми ленточками, – а завтра и послезавтра буду занята.
Уф…, не все так скоротечно, слава Богу, отношения пока развиваются.
– Дорогая, как там у тебя с книгой? На какой стадии?
– Маленько осталось, день-два и все готово.
Васькино «день-два» могло действительно уложиться в отведенный ею же самой срок, а могло и затянуться на очень неопределенный период, а могло и вовсе закончиться. Надо ковать, пока есть накал.
