Текст книги "Тысяча ступеней (СИ)"

Автор книги: Валерий Крамзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

   После него воинственность проявляет Тейбери де Залин-Барнс, который время от времени кидает несколько мрачноватый взор на кузину Белинду, вообще единственную ехавшую на лошади. Других лошадей не было. Та о чём-то разговаривает с остальными женщинами и, кажется, не разделяет их возмущение самоуправством мужчин, заградивших собой их по кругу. Мужчины применили все имеющиеся средства, чтобы заставить четырёх эмансипированных женщин, примириться с мыслью об их пассивном положении при путешествии через лес. Граф Шарло де Консор, недовольный пешим способом путешествия, Гарнед де Барнс и его компаньон Джой Варес негодуют на поведение земных женщин и ставят в пример послушную Белинду е её подругу, дочь достопочтенного друга и компаньона.

   Так, в буквальном смысле, идёт или продолжается для других это путешествие. Ноги почти неслышно переступают по земле, бряцает оружие, шепчутся Кати с Белиндой, а остальные слушают их и пересмеиваются, бросая взгляды на Станиса и Тейбери, идущих спереди. Причём под этим видом разглядывания других, одна из женщин смотрит не на них, а на Парауэла, идущего с левого края тропы.

   Лес пронизан перекличкой и разноголосицей птиц. Многие поют своими голосами, некоторые своими и передразнивают. Вот раздаётся пронзительный и неприятный скрежет, а минуту спустя лёгкая трель.

   – Клянусь душой! – воскликнул Гарнед де Барнс.– Но я почти уверен, что пела одна и та же птица.

   Действительно, как в скрежете, так и в трели есть неуловимое сходство. Возможно, де Барнс прав – может звук принадлежит одному и тому же певцу. Но выяснить это нет ни времени, ни желания и, не в последнюю очередь, возможности. Среди них нет ни одного зоолога, тем более страстно увлечённого и готового броситься очертя голову в лес для выяснения того кто именно пел.

   Раздаются голоса птиц. Гарнед де Барнс слушает их и вдруг слышит не совсем птичий напев. Он поднимает в знак внимания руку. Все останавливаются, а так как никто ничего не слышит, то все ожидают вердикта Гарнеда де Барнса, который внимательно и с пониманием внимал звукам, исходящим из леса.

   Наконец он тихо сказал:

   – Честное слово, но мне показалось, что одна трель не птичья. Но постойте, постойте!.. Вот опять.

   К общему голосу присоединяется другой, то его слышат все, но они не могут определить птичье это пение или это что-то ещё.

   – Это разбойники, – по голосу де Барнса можно определить, что он практически убеждён в этом.– Приготовимся на всякий случай к обороне. – Он вынул меч, и все мужчины последовали его примеру. – Может быть, я не прав... но дай то Бог!

   По совету Парауэла Белинда спешилась на случай нападения, поскольку животное могло испугаться малейшего звука и понести девушку вглубь леса прямо в лапы разбойников. Всё внимание сосредоточено. Группа медленно движется по тропе. Тут раздаётся явственный человеческий свист и с криком из леса на путников набросились разбойники. Вооруженные чем придётся и одетые во что попало люди. Весь образ разбойников воплотился в них. Все бородатые, волосатые, грязные, с искажёнными, нет, не лицами, рожами.

   Один из них, вооружённый тесаком набросился на Михаила Полина. Штурман «Эролайнджа» никогда не обладал особой смелостью. Но инстинкт самосохранения заставил его поднять меч и принять удар тесака на него. Возможно, он бы так и остался лежать в этом безвестном лесу, не подоспей ему на помощь Тейбери. Юноша выхватил из ножен простую шпагу и пребольно, но не смертельно уколол бородача в бок. Тот рявкнул и озверел. Увидев Тейбери со шпагой в руке и поняв, что именно он причинил ему боль, он забыл о Полине и с рёвом бросился атаковать Залин-Барнса.

   Проворный юноша легко отошёл в сторону и хладнокровно проткнул бородача насквозь. Тот секунду стоял, и недоумение не успело сойти с его лица, когда он замертво рухнул на землю.

   А сражение шло полным ходом. Путешественники отважно сражались, образуя круговую оборону от яростно осаждавшего их ряды противника. Они не переставали продвигаться по тропе всё дальше и дальше.

   Тропа позади них была усеяна трупами и ранеными бандитами, но удивительное дело – ни один путешественник не был даже ранен. Не раз, казалось, тот или иной из них находился на грани гибели, но другой вовремя приходил на помощь. Среди них уже установилось чувство солидарности и дружественности. Поэтому-то наседавшему противнику никак не удавалось расстроить ряды обороняющейся группы.

   Разбойники теряли людей, а путешественники медленно продолжали движение. Либо теперь разбойники выпустят их, либо они и сами теперь уйдут. Наверное, всем им запомнились слова короля пиратов, что сила и оружие решают дело о свободе человека. Побывав в роли пленных, обречённых на рабство, они поняли это.

   Что касается Гарнеда де Барнса, его спутников и Пена, то эти люди выросли и прожили в этой дикой, но такой удивительной местности и кому как не им было знать об обычаях, распространённых здесь.

   Раздался резкий свист. Нападавшие откатились во все стороны и заняли выжидательную позицию. Путешественники отошли ещё чуть дальше по тропе и замерли, боясь подвоха.

   Из леса вышел человек. Он разительно отличался от всех других нападавших. Высокий рост, горделивая осанка, тщательное бритое лицо и красивая, чистая одежда, выдавали в нем человека другого круга, не просто бандита с большой дороги, но и дворянина.

   Гарнед де Барнс ахнул и сказал:

   – Господь свят! Даенго де Ланса, вы ещё живы!? И у вас хватает совести опуститься до уровня этих мужланов!

   – Не оскорбляйте моих подчинённых, Гарнед де Барнс, а то поплатитесь!

   – Это ваши люди поплатились за нападение на нас, и им будет ещё хуже, поверьте моему слову, – холодно ответил де Барнс и указал рукой на тропу, усеянную трупами и ранеными.

   – Вам повезло, Гарнед де Барнс, и уже во второй раз, но надеюсь, что скоро мы встретимся вновь.

   – И не мечтайте! Я потому и иду в Орингасир, что буду просить власти этого могущественного государства очистить эти места от таких бандитов как ты. К сожалению, Его Величество Окантион YI растратил свою армию на подавление мятежа поднятого тобой, Даенго де Ланса, а то он сам бы занялся этим.

   – Уходим, – с выражением каменного лица ответил главарь приказом своим бандитам на слова де Барнса.– Я всё же надеюсь свидеться.

   – Обязательно, когда ты будешь восходить на эшафот, презренный изменник, негодяй и убийца!

   Де Ланса дрогнул всем телом, но не повернулся к ним и удалился в лес.

   – Вы сурово разговаривали с этим де Ланса, – заметила Кати.

   – Моя дочь отчасти знает, почему я так веду с ним.

   Витор Килси немного подумал и сказал:

   – Месье де Барнс, я хочу попросить вас рассказать нас, как только мы выйдем из леса, историю этого де Ланса. Это послужит нам и скрасит поход.

   Гарнед де Барнс чуть кивнул. По-прежнему сохраняя осторожность, путешественники двинулись далее. Через полтора часа ничего не случилось, и они вышли за пределы леса.

   Отойдя от него на значительное расстояние, Витор осмелился напомнить де Барнсу об обещании.

   Тот некоторое время молчал, а затем чуть с недовольство сказал:

   – Вы, видимо, не дворянин и поэтому я прощаю вам это напоминание. Через некоторое время я и без него бы начал.

   – Прошу простить меня. Я действительно не дворянин, но, кроме Парауэла, Рауля и Пена, в нашей группе все не дворяне. Я не имею в виду вас и ваших спутников, а так же вашу дочь. Просто мы достаточно отдалились от леса, и я подумал...

   – Не оправдывайтесь, – прервал поток его слов де Барнс. – Что касаемо дворянства моих спутников, я это к слову, то Джой Варес не совсем дворянин, а если быть точным, то вовсе не дворян.

   И так! Даенго де Ланса родился в богатой и очень знатной семье. Он родился год в год и месяц в месяц с королём Окантионом YI. Окантион YI рано вступил на престол своих предков из-за того, что возмущение феодалов против королевской власти привело к гибели его отца, Окантиона Y. Даенго де Ланса так же из-за гибели своих родителей рано получил доступ к богатству и открывшему многие двери титулу.

   Но насколько по-разному распорядились монарх и подданный своими наследствами! С первых лет своего правления Окантион стал бороться против феодального распада королевства и гордых повелителей отдельных земель. А де Ланса, привыкнув к роскоши и самовластью в своих землях, стал предаваться порокам. Он не щадил стыдливость девушек и не мало родителей вынуждены были претерпеть горе из-за того, что их дочь провела ночь с Даенго. К сожалению, юноша обладал яркой внешностью, а обладая ещё и богатством, не отказывал себе в блестящих нарядах. Наряду с внешность её полной противоположностью был его ум. Он был хитёр как сто бесов. Он вырос лживым, коварным и задиристым. И всё это скрывалось под маской безупречного светского щеголя.

   Почему Даенго де Ланса стал таким? Надо принять во внимание обретённую свободу, власть, оказавшуюся в его руках, и, главное, деньги. Но одновременно с тем среда, куда он попал. У Даенго был один лишь родственник – яростный защитник строя, феодал со всеми замашками, дальний дядя по материнской линии – Лиадор де Вастс да Риц. Именно к нему в десятилетнем возрасте попал на воспитание Даенго.

   Уже через четыре года, исключая разницу в возрасте, невозможно было различить. Но сыграло завидное положение де Ланса перед Вастс да Рицем. Дядя не обладал ни землями, ни значительным титулом, ни большим богатством. Поэтому Даенго, все четыре года запоминая поучения дяди, никогда об этом не забывал. Поэтому когда дядя попытался пожить за счет своего племянника, у того, в свою очередь, разыгралась хоть малолетняя, но разнузданная вседозволенность и проснулась, потаканиями Лиадора, плоть де Ланса. Он ушёл от дяди и переселился в столицу, поселившись у давшего кров какого-то дворянина.

   К этому времени Окантион YI уже правил Перогодаром. Его борьба только начиналась, а людей, недовольных его политикой нашлось множество. И тот дворянин, у которого де Ланса поселился, и другие представители знати, приходившие к нему, ненавидели Окантиона YI, пытавшегося отобрать присвоенную ими власть. Они мечтали свергнуть его с престола.

   В Даенго заронили множество недоброкачественных зёрен на его проросшее плевелами поле. Он и до того свыкся с мыслью о полном самовластье в своих землях, так что угроза потерять право свободно распоряжаться на них, еще толком и не попользовавшись этими правами, сделали его непримиримым врагом нового короля.

   Около пятнадцати лет от роду он ринулся в своё имение и зажил там на широкую ногу. Все окрестные феодалы ездили к нему в гости, и он сам отвечал им визитами. В то же время его роскошная карета регулярно посещала столицу. Он не отставал в роскоши от столичных ренегатов, поучаствовав в их заговорах и интригах.

   Ещё когда он был пятнадцатилетним, никто не смотрел на него как на мальчика. А если кто-то на это осмеливался намекнуть, то ни женщина, ни тем более мужчина, не избегали его мести.

   К восемнадцати годам он подготовил заговор, а год спустя им был спровоцирован открытый мятеж против Окантиона YI, вынудив того преступить грань указов и начать гражданскую войну, так противную его натуре.

   Партии феодалов повезло лишь дважды. Но народ Перогодара, словно чувствуя, что помощь королю избавит его от многих тягот, взялся за оружие. Затем одну победу за другой стал одерживать Окантион YI.

   Вернусь чуть назад. За полторы недели до мятежа этот двуличный, или даже более того, змий, Даенго де Ланса, посетил мой дом.

   Лично я всегда непререкаемо ставил над собой королевскую власть. Наш род де Барнс верно служил королям Перогодара. Те земли, что владел мой род, не имел ни суда, и своей монеты. Даже монашеский орден был подчинён не нам, а королю. В наших владениях не было налога за проезд по земле и платы за переправу по мосту, не было закона подбирать упавшее с воза в пользу владельца земли и мы не обдирали крестьян дочиста. До недавних времён в Перогодаре жило лишь несколько семей издавна придерживающихся таких же традиций.

   Де Лансу привели к нам наши друзья. Тибальд де Нуазей, представитель одного из упомянутых семейств и его сын Валес, привели де Ланса к нам. Ни я, ни моя семья, никогда не знали его родителей, тем более его самого. Мы держались подальше от родовитых феодалов, и поэтому никто не знал о характере де Ланса.

   Несколько дней он посещал нас. Я составил о нём самое прекрасное мнение. Я однажды заметил, что после ухода де Лансы, моя дочь стала задумчива и мечтательна, что, вообще-то свойственно юному возрасту, от которого она и сейчас недалеко ушла. Когда это повторилось после очередного посещения Даенго, я поговорил с дочерью. Белинда призналась мне, что он ей не безразличен. По его собственным словам я знал, что он богат и знатен и поэтому признание дочери не испугало меня. Честно говоря, я ожидал предложения о браке. Меня не смущало старшинство Даенго в четыре года. В конце концов, с самим замужеством можно было потерпеть хотя бы пару лет.

   За пару суток до мятежа ко мне пожаловал дальний родственник по моей линии. Де Календца, так звали гостя, много путешествовал по свету. Он впервые и рассказал мне слухи о готовящемся мятеже. Но они были так подробны, что я ужаснулся и поехал после обеда к королю.

   Когда я передал через слуг о важности моего визита, Окантион YI беспрепятственно меня принял. Когда я передал рассказ, то оказалось, что король уже кое-что знал, но ему недоставало сведений для ареста ярых заговорщиков в столице. Теперь же он решил той же ночью произвести аресты. Успокоенный я вернулся от Его Величества домой. Де Календца всё ещё был у меня и Белинда, в моё отсутствие со служанками составила ему компанию, как радушная хозяйка, предложив ему кров на ночь.

   Незадолго до обеда, на следующий день, служанка доложила мне об очередном приезде Даенго де Лансы. На этот раз он очень просил его принять. Я подумал, что это насчёт моей дочери и охотно принял его у себя в кабинете.

   И действительно – речь пошла о Белинде. Даенго со всем пылом, это я потом узнал его способности к притворству, признался в любви к моей дочери и просил её руки. Я уже хотел ответить согласием, думая о хорошей партии и намереваясь уговориться о сроках обручения и женитьбы, как вдруг в кабинет ворвался разъярённый де Календца.

   – Негодяй! – закричал он. – И ты здесь! Человек без стыда и совести! Да как ты смел нарушить покой этой семьи!?

   Я не понимал своего родственника и неожиданно в висящем напротив зеркале увидел, как правильные черты лица Даенго де Ланса исказила судорога злобы и ненависти. Из-под плаща, в котором он пожаловал ко мне, он выхватил пистолет и, прежде чем я успел шевельнуться, выстрелил в сторону де Календцы. Тот схватился за живот, а пол около него обагрился кровью.

   На звук выстрела в кабинет вбежали слуги, а затем вбежала Белинда. Она с ужасом на лице увидела потрясшую её картину.

   На полу стонал и корчился от боли де Календца, меня, сидевшего с бледным лицом, в полуобороте к двери, и де Лансу, с пистолетом в руке, лицо которого, помимо злобы и ненависти, выражало теперь наслаждение от только что содеянного преступления.

   Кабинет находился на первом этаже, невысоко над землей. Де Ланса бросился к окну и, выбив своим телом раму, исчез, сбежав по улице. Его не смогли тогда поймать, и это отразилось в целом ряде бедствий, обрушившихся на нашу несчастную отчизну.

   Де Календца, не смотря на своё здоровье и отчаянную борьбу врачей, скончался через четверо суток. Он к счастью был в бреду и так и не узнал, что натворил его давнишний враг. А моя дочь, после этого случая, преисполнилась презрения к Даенго де Ланса.

   Гарнед де Барнс тяжко вздохнул.

   – Возможно, вмешательство де Календца подтолкнуло де Ланса к дальнейшим поступкам, – послышался голос Эр Лана, любившего изучать психологию и разбиравшегося в причинно-следственных поступках людей.

   Может рассказ о юноше де Ланса, ставшем разбойником, был бы продолжен далее, но тут путешественники вышли на вершину холма. С него им предстала картина города, лежавшего перед их взором.

   – Не может быть! – у Чарльза Уарта даже голос сел от волнения.

   Глава двадцать четвёртая

   Целую неделю понадобилось путешественникам, чтобы обжиться в Каврнитоде, столице Орингасира – в высшей степени цивилизованной стране. Все путешественники отдыхали. Что касается Гарнеда де Барнс, его дочери и спутников, то де Барнс был принят президентом Орингасира на третьи сутки, так как де Барнс был уполномоченным послом.

   Президент Ойлеке Дарьент пообещал предоставить помощь Перогодару и уверил представителя государства – Гарнеда де Барнс – в том, что она последует незамедлительно. Через сутки, водворив Белинду и Тейбери в учебное заведение, де Барнс занялся торговыми делами, а закончив их, он в сопровождении охраны отбыл на родину.

   Несколькими часами позже, из Каврнитода выехала сильно вооружённая спецгруппа, отряженная уничтожить банду де Лансы и другие группы разбойников.

   Орингасир являлся преинтереснейшей страной и столица её – Каврнитод – выражала это. Красивые современные здания различной конструкции, перемежались с островками растительности. Деревья, а особо в центре столицы, росли вдоль дорог, около различного предназначения сооружений стояла если не аллея, то хотя бы несколько деревьев в окружении клумб цветов. Возле некоторых строений, в окружении цветов и деревьев, располагался фонтан. В самом городе имелось несколько крупных, весьма красиво выполненных фонтанных устройств с фигурами, каскадные фонтаны. На территории Каврнитода росло несколько парков и подъезды к ним оформлялись в виде аллей.

   Давным-давно Орингасир забыл всякое воспоминание об автомобилях эпохи поршня и бензина. Наземным транспортом пользовались всё менее и менее людей. Почти все летали по воздуху. Одноместные, двухместные и многоместные глиссеры заполнили воздушное пространство. Небольшой чувствительный мозг, контролировал полёт, и никогда не происходило столкновений.

   Путешественникам дали полную волю действий, и они разбрелись кто куда.

   Один из них, а именно Валеко, тяготимый жаждой узнать как можно больше о стране, выбрал себе книги, отыскав обширный библиотечный фонд. На земле он привык к старым печатным книгам, и поэтому когда он приоткрыл дверь в местное книгохранилище, у него перехватило дух.

   Длинный ряд стеллажей в глубине здания и одиночные столики вблизи них. За столиками, погружаясь в чтение книг, сидела в основном молодежь. Как понял Валеко – это были студенты.

   Здесь находилась одна из тех библиотек, где читатель сам шёл в нужный сектор. Сейчас Валеко интересовал поздний период истории Орингасира и он с увлечением окунулся в поиски.

   Пока путешественники, действительно нуждавшиеся в этом, отдыхали, Валеко день за днём проводил в читальном зале, став его принадлежностью. Валеко находил успокоение за чтением и говорил, что только так он способен предаться досугу.

   Остальные предпочитали развлечения. Рауль, Чарльз Уарт, Витор Килси, Полин, Нэдсон, Эр Лан, Наталья Вашинкова, Теодора Метьюз – все они, вместе и врозь, различными группами, а иногда и в одиночку, искали развлечений на стадионах, в театре или кино, часто занимались спортом, играя в теннис или гольф за пределами Каврнитода, а иногда устраивали пикники.

   Лишь две пары не участвовали в активном отдыхе. Станис Лановин и Кати Вейс уже перестали быть сенсацией. Их устойчивое друг к другу чувство накрепко связало их. В среде путешественников предполагалось, что здесь, в Каврнитоде, они могут пожениться, хотя формальность подобного рода перестала быть обязательной на Земле. С этими двумя всё было ясно.

   Более занимала другая пара. Меж делом заметили у Сары Даулинг кое-какие чувства к Парауэлу. Красота Сары бросалась в глаза и, как женщина, по мнению подруг, вполне могла подойти в пару к королю. Сара всё чаще краснела при встрече с Парауэлом, и терялась, когда кто-либо заставал их вдвоём, пусть даже они беседовали на пустяшные темы. Однако за те дни, что они вместе провели в городе, по тому как они пропадали вдвоём на прогулках, стало ясно, что между ними установилось взаимопонимание.

   Парауэл пришёл к этим отношениям непросто. Большинство путешественников стали свидетелями его внутренней борьбы. Он с трудом выкинул из головы Белинду де Барнс. Вытравить её образ помогли случайные слова Рауля, когда Гарнед отдавал свою дочь в какое-то учебное заведение. Рауль сказал: «Теперь мы врятли когда-нибудь ещё увидим их». Тогда Парауэл впервые осознал, что он не имеет права добиваться расположения Белинды. Он не мог остаться на планете, вообще сидеть на месте. Взять с собой в путь хрупкую девушку, привыкшую к комфорту и подвергнуть её немыслимым испытаниям, было бы преступлением. Давно зародившееся чувство Сары по отношению к нему постепенно становилось явным. Теодора вовсе напрямую указала на это, жёстко сказав: «Ты зря мечтаешь о юных девушках, у которых ветер в голове. Рядом с тобой находится более подходящая тебе по возрасту умная и красивая женщина. Обрати лучше на неё внимание, и ты врятли когда-нибудь пожалеешь о своём выборе». Частые прогулки в одиночестве охладили его голову. К некоторому удивлению Парауэл заметил, что чувства к Белинде де Барнс развеялись как наваждение и он обнаружил, что Сара не так уж безразлична ему как казалось ранее. Более чем друг и попутчик в путешествии, о котором нужно позаботиться. Поскольку Сара стала инициатором их общения, то он ухватился за эту возможность и попытался узнать её поближе. Довольно скоро Парауэл ощутил, насколько близка ему эта женщина. Ответив Саре на выражаемое поступками и несмелыми словами чувство, он сделал её счастливой женщиной и сам почувствовал как отмякает. Это принесло лишь облегчение. Изменения в Парауэле увидел, прежде всего, его близко и давно знавший Рауль.

   Все виды отдыха продолжались едва ли не месяц. Казалось, все забыли о возвращении домой, в своё время. И действительно – Орингасир служил неплохим местом для проживания, а Каврнитод отвечал всем вкусам и запросам. Со временем они бы смогли адаптироваться в нём, найти работу и место в жизни. Наряду со столицей в Орингасире было несколько десятков крупных городов, жизнь в которых столь же уютна, как и в столице. Они могли поселиться, где угодно.

   И всё же Парауэлу требовался какой-то срок, чтобы окончательно обдумать всё. Путь его вывел к зданию библиотеки, где, как всегда, занимался чтением Валеко. Парауэл увидел среднего возраста человека, который торопливо поднимался по ступенькам лестницы к двери. Это был высокий, широкоплечий мужчина. Строгие черты лица усиливались воинственным и сильным подбородком. Губы упрямо сжаты под носом, который немного не подходил к остальному лицу, так как был, не смотря на хищный вид, чуть мясист. Волосы незнакомца посеребрила ранняя седина. Парауэл потому обратил внимания на незнакомца, что он, неловко ступив на ступеньку, споткнулся. Мужчина удержал равновесие, но полдюжины книг разлетелись в стороны из рук, которыми он взмахнул, чтобы не упасть. Парауэл тут же подошёл и, подобрав одну из книг, подал незнакомцу.

   – Благодарю! – сухо сказал тот.

   – Будьте осторожны впредь, – предупредил Парауэл.

   Незнакомец кивнул и вдруг, перебирая книги, стал озираться.

   – Вы что-то потеряли? – Спросил Парауэл.

   – Да, – рассеянно ответил мужчина, резко обретя подвижность, спросил: – Не могли бы вы мне помочь мне найти книгу с точно такой же обложкой, как на этих пяти?

   Парауэл согласился:

   – Конечно, могу.

   Ища книгу, мужчина говорил:

   – Это очень ценный экземпляр и мне его неохотно дали на дом. Если я его не верну, мне порядком достанется от хранителя библиотеки.

   Но как они не обшаривали ближние кусты и не осматривали лестницу, книгу не удалось найти. Парауэл выразил своё сожаление, но незнакомец ничего не сказал и мужественно пошёл в библиотеку.

   Парауэл ещё немного посмотрел вокруг, но вспомнив, что его ждёт Сара, удалился, напрочь забыв растеряху-мужчину.

   Примерно через полчаса из библиотеки вышли двое мужчин. Они о чём-то разговаривали. В одном узнавался Валеко, со своим коротким ростом и темноватым лицом, в другом, намного выше ростом Валеко, незнакомец, тридцать минут назад потерявший книгу.

   – Мы ещё поспорим о Вуэгале Завоевателе, Валеко!

   – И я вам докажу, что его войны нисколько не приблизили, а наоборот, отодвинули развитие Орингасира, Вэрдлак Скатагеви!

   – Посмотрим, посмотрим! А пока мне пора идти, дела!

   Валеко дружелюбно кивнул, и полной грудью вдохнул чистый воздух, пьянящий, как бы впитывая гордость оттого, что он практически выиграл спор, затеянный им с незнакомым до того человеком.

   Валеко медленно спускался вниз, вертя головой по сторонам, обошёл огромную каменную урну, заросшую с одной стороны густой травой, и уж зашагал к гостинице, как с ходу остановился и медленно пятясь, вернулся назад. При этом он, конечно, походил на человека находящегося не в своём уме. Но он сделал это не зря. Так и есть! Из травы выглядывал угол толстой книги. Тиснение на углу корешка чуть блестело. Валеко подошёл и подобрал книгу.

   Засунув её подмышку, он весело продолжил свой путь. Если бы он знал, какой переворот случится в их судьбах по вине этой книги, он возможно никогда бы не взял её.

   Глава двадцать пятая

   Все путешественники мирно обедали, когда в столовую гостиницу вихрем ворвался Валеко, вызывая недоумение и неодобрение. Высоко держа какую-то книгу над собой, он потрясал ей.

   Не обратив внимания на жесты Витора, призывающего к спокойствию, Валеко громко прокричал:

   – У нас есть возможность вернуться в наше время! И вот вам доказательство.

   И он с шумом опустил книгу на стол, которую, по описанию, тут же узнал Парауэл.

   – К югу от Орингасира, – сказал Валеко, усаживаясь, – есть земля, называемая Никомея. Это не государство, а песчаный клочок земли, площадью во многие тысячи квадратных километров. На земле Никомеи никто не живёт более трёх сотен лет. Когда-то Никомея была густонаселённой и плодородной местностью. Орингасир сто пятьдесят лет, за исключением коротких промежутков, выдерживал агрессию воинственных царей Никомеи. А затем что-то произошло. Никомея стала превращаться в пустыню, народ, в поисках лучших мест, покинул её. В землях Никомеи жарко и сухо, практически ничего не растёт и даже кочевники с востока не решаются заселить её просторы. В Никомее остались развалины древнейших городов. И среди них я нашёл Дубултинар. Он упомянут лишь однажды, да и то в связи с упадком Никомеи. В книге говориться, что Дубултинар был проклятым городом и в нём ещё до общего упадка государства сто лет как никто не жил, кроме диких зверей.

   Хотя его местонахождение затерялось, однако предполагаемые места, где он мог бы стоять, обходили стороной. В конце книги написано, что в проклятом городе жил человек, умевший повелевать временем и, якобы это он уничтожил Никомею. Там же приведен ряд странных происшествий, которые с позиции нашего времени можно трактовать как путешествия во времени и по параллельному пространству. В последних строчках есть намёк на существование мифа о каком-то камне времени. К сожалению, сам миф в книге отсутствует и его содержание считается утраченным.

   – Что ж, – сказал Парауэл. – Ты рано радуешься! Ничего толком неизвестно. Содержание мифа пропало, город тоже. Страна пропала! Кстати, где ты взял эту книгу?

   – Нашёл около библиотеки в кустах рядом с лестницей, сбоку от кадки. А что?

   – Просто я знаю того, кто обрадуется находке этой книги, и скажете тебе спасибо.

   – Может тот человек знает больше, чем мы? – предположил Витор.

   – Мы это выясним, когда я найду его.

   Валеко задумчиво произнёс:

   – А это, случайно, не высокий, чуть с проседью волос, весьма с колоритным лицом мужчина лет около сорока?

   – Совершенно верно! – лицо у Парауэла вытянулось в изумлении.

   – Тогда я знаю, как зовут его. Скатагеви Вэрдлак показался мне приятным человеком, и, я думаю, он нам что-нибудь расскажет.

   – Как? Как вы сказали? – спросила Наталья Вашинкова.

   – Что я сказал, – не понял Валеко.

   – Как зовут этого человека?

   – Скатагеви Вэрдлак. А что?

   – Ничего. Странное имя.

   – По-моему имена тут у всех странные. Но это на наш слух, а для них это звучит обыденно.

   Наталья пожала плечами, чем-то несогласная со словами Валеко и отвернулась от него.

   После доклада Валеко и небольшого спора, говорить стало не о чем. Обед закончился тихо.

   На следующий день в поисках Скатагеви Парауэл пришёл вместе с Валеко к библиотеке. Валеко рассказал ему о знакомстве с Скатагеви, которое возникло на почве общей увлечённости историей. В свою очередь Парауэл поведал о своёй встрече с ним.

   Вэрдлака Скатагеви Парауэл нашёл чуть позже в парке. Он оставил Валеко в библиотеке искать миф о загадочном камне и заодно поджидать Вэрдлака там, а сам взял книгу и оправился искать его.

   Когда он увидел Скатагеви в ближайшем к библиотеке парке, Парауэл прояснился в чертах лица. Подойдя к нему, он сел рядом на скамейку. Скатагеви не обращал на него внимания, целиком уйдя в чтение какой-то книги.

   – А вы зря меня не замечаете, – сказал Парауэл, – и тем более, потому что нашлась ваша книга.

   Скатагеви вздрогнул.

   – Где она? – хриплым голосом спросил он как-то весь вытянувшись и весь напрягшись.

   – Вот!

   Вэрдлак немедленно забрал книгу у Парауэла. Но он видел, как не терпится тому открыть её. И вместе с тем ему что-то мешает это сделать. Это выражалось едва заметным дрожанием пальцев.

   Вэрдлак всё же быстро пролистал её, а затем неожиданно спросил:

   – Книгу кто-нибудь читал?

   – Да, тот, кто нашёл.

   – То есть вы?

   – Нет не я, но ваш новый знакомый.

   – Кто?

   – Тот мужчина, с которым вы спорили в день потери книги. Валеко.

   – Где он её обнаружил?

   – Около каменной кадки. Я её только сейчас осматривал и убедился, что мы могли не найти книгу из-за высокой травы и куста.

   – Кто ещё читал её?

   – Никто, но все знают о её содержании, так как Валеко пересказал нам.

   – Кто – все?

   – Мои друзья.

   – И много их?

   – Включая меня, пятнадцать.

   – Много у вас друзей.

   – Да, нас свело время. Мы из разных параллельных времён и путешествуем здесь, по Аримбле.

   Вэрдлак кинул обеспокоенный, заинтересованный и в то же время пронизывающий взгляд и если бы Парауэлу довелось увидеть его, то ему стало бы внутренне некомфортно.