Текст книги "Тысяча ступеней (СИ)"

Автор книги: Валерий Крамзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

  Сразу после этих войн Россмузия стала преображаться в прекрасно устроенное государство. Я возложил корону на правнука Павла I, Александра II, у которого на другой год родился сын, названный Павлом, и, когда у того был первый день рождения, случилось худшее.

  Александр II обнаружил кое-где людей умевших творить чудеса...

   – Всё остальное вы знаете. Я же маюсь на свете всего лишь потому, что Павел, сын Александра II, спасся, то есть по жребию, выпавшему мне, должен отыскать его наследников и вновь посадить на трон Россмузии. А до того нет мне успокоения.

  Старик замолчал.

   – Ропева, Рафрика, – произнёс Чарльз. – Если чуть переставить буквы в первом названии и избавиться от «эр» во втором, то получится Европа и Африка. Чудный мир, чудесные события в Россмузии. В течение несколько веков, в два-три, она пережила непоследовательно события имевшие место в России тринадцатого-девятнадцатого веков. Невероятно. Жаль только, что о С. Ш. А. Нет ни слова. Может потому что в моём времени уже нет государств. Или потому что события к Америке вовсе не касались. Что хорошо, так это то, что я чужд идее расового превосходства одного народа над другим. Хоть мои предки и из С. Ш. А., я в том смысле американец, что живу не в Соединённых Штатах Америки, а на континенте Америка.

   – Америка, – пробормотал Парауэл и Степан Борчаков Матвеев. Как люди, свыкшиеся с мыслью о существовании параллельных мирах, они сопоставляли слово «Америка» с тем названием, что носил у них некий континент.

  До обеда они так и не добрались до северного оазиса. После обеда у них кончилась свежая и протухла давно запасённая вода. Час спустя конь под Раулем свалился замертво. Под вечер тоже случилось с конём, на котором сидел Степан. Конь чуть не придавил старика. Степана посадили на лошадь Парауэла, а сам он и Рауль, пошли пешком. Ночью они добрались до крупнейшего оазиса севера. Он был пустынен.

  Посмотрев на дюны, Чарльз сказал:

   – Здесь был невиданной силы ураган. – Посмотрев на спутников, он добавил: – Обратно нам не вернуться. Не дойти и до ближайшего небольшого оазиса. Мы пропали. Если нас не доконает холод, то убьёт жара.

  Степан по православному перекрестился.

  Ночью они не замёрзли. Утро согрело. День застал врасплох. Пала лошадь, отданная Парауэлом Степану, но тот в этот момент на ней не сидел. Отошли от нее на четыре дюны. Решили, чем ждать смерти, попытать счастья и вернуться обратно. Чарльз отдал коня обессилевшему Степану. Медленно передвигавшаяся без коней группа, двинулась обратно.

  Был где-то полдень, когда Степан почувствовал, как под ним закачался конь. Он постарался слезть с него быстрей, но не успел. Нога запуталась в стремени, и его придавило. Второй раз он упал неловко и на сей раз Степан охнул. Ногу явно переломило.

  Парауэл, Рауль и Чарльз поспешили его освободить, но понадобилось немало усилий обессилевших трёх мужчин, чтобы приподнять павшего коня Чарльза и вытащить из-под неё Степана. Нога уже распухла на месте перелома. Ногу зафиксировали подручными средствами.

  Падение произошло на неровном, но большом куске солончака. Когда ногу Степана перевязали, то все услышали гул. Чуть ли не на них опускался большой катер. Подобными были оснащены новейшие космические звездолёты для спуска на планеты и прочие космические тела.

   Глава седьмая

  Вначале Чарльз не поверил ни ушам, ни глазам, полагая, Что это выдумка воспалённого разума.

   – Что это? – спросил Парауэл. По этому вопросу Чарльз определил, что он не один видит космическое судно.

   – Космический корабль, – объяснил он.

  Шум моторов умолк, шлюз открылся, спустилась лестница, и по ней спустился человек, одетый в ту же форму, что и Чарльз, только в гораздо лучшем состоянии.

   – Витор!

   – Чарльз!

  Это, увидев друг друга вблизи, оба мужчины бросились навстречу и крепко обнялись.

   – Как ты здесь оказался? – спросил Чарльз.

   – У меня тот же вопрос, но постой, кто это с тобой?

   – Ты не поверишь, но они из параллельных миров.

   – Да что ты!

   – Точно. Они сами это подтвердят. Кстати, надо поскорее оказать помощь одному из них. Бедный старик не выдержал бы жизни здесь и тут под ним пал конь и сломал ему ногу.

   – Быстрее пойдём.

  Он быстро подошёл к Степану, Парауэлу и Раулю и мельком взглянул на каждого. Витор вызвал из звездолёта бригаду медиков на специальном, медицинском крейсере. Те вскоре прибыли и осторожно уложив на носилки потерявшего последние силы Степана, унесли.

   – Пойдём и мы, – пригласил Витор.

  Со ступеней Чарльз окинул умиравшую от обезвоживания планету.

   – Здесь я провёл десяток не худших лет моей жизни, – сказал он уже сидя в кают-компании. – Представляешь, Витор: космолётчик, путешественник и исследователь, знаменитый Чарльз Уарт, терпит крушение на планете-пустыне. И из-за чего? Всего лишь вышел из строя двигатель, а система контроля вышла из строя в момент вхождения в атмосферу. Честное слово, только чудом я остался жив. Ещё со мной был неплохой жеребчик. Бедняга, он оказался не то что не вынослив, а стар, чтобы вновь увидеть Землю.

   – А кто вы? – спросил Витор у подобранных им с планеты людей.

   – Я рыцарь Парауэл, а это мой оруженосец и друг Рауль. Здесь где-то у вас находится Степан Борчаков Матвеев.

   – Русский? – удивленно спросил Витор.

   – Нет, россмузиец.

   – Странно.

   – Ничего странного, – вставил Чарльз, потягивая в своё удовольствие кофе. – Я ж тебе говорил.

   – Не верится, Чарли!

   – И вместе с тем это так. Послушай-ка вот...

  И Чарльз вкратце рассказал Россмузийскую историю. Звездолёт меж тем давно покинул пределы орбиты пустынной планеты. Там, где она должна была быть, горела звезда-солнце, вокруг которой вращалась планета – такая же, как и многие другие.

  Витор ничего не сказал в ответ на рассказ. Лишь когда Чарльз, Парауэл и Рауль ушли отдыхать, он протяжно сказал:

   – М-да-а-а!

  Корабль увеличил скорость до 1/10 к световой и теперь летел в космосе выше скорости света, приближаясь к Земле.

  Все новые обитатели отдохнули. Даже Степан, поставленный на ноги успешной операцией доктора Паравика, вышел прогуляться по кораблю. Седой старик, которого встречали члены команды космического корабля «Эролайндж», внушал только почтение и вызывал так много симпатий, что Степан почувствовал себя моложе на пару десятков лет. Прожив несусветное количество лет, он умудрился сохранить все зубы и сейчас всё ещё острым взглядом осматривал столовую «Эролайнджа».

   – На такой пище, – вдруг сказал он, – долго не уедешь. Вкусно, но не сытно. Кто её готовил?

   – Робот-повар, – ответил капитан Витор.

   – Кто?

   – Это такой механизм, – пояснил Чарльз.

   – А, то-то я гадаю, отчего в еде нет чего-то эдакого. Учтите, молодые люди, когда даже в приготовление пищи не вложено творчества, а лишь сухой рецепт, кушанье теряет что-то... нет ощущения сытости.

   – Что же вы предлагаете? – осторожно осведомился Витор.

   – Приставить к готовке пищи человека.

   – То есть оторвать нужного мне человека и поставить у плиты. А если это будет бортмеханик Глинсовски. Или штурмана Полина.

   – А вы не отрывайте. Я готов встать, как это вы говорите, у плиты, – заявил Степан.

   – Вы? – изумились все.

   – Я. А почему бы и нет. Я знаю немало блюд, которые в Россмузии пользовались отменной славой. Взять хоть щи!

   – Всегда мечтал попробовать настоящие русские щи, – обречёно сказал Витор. – Их разучились готовить в современной области называемой Россия. Да, да, знаю, что вы хотите сказать. Вы россмузиец и страна Россмузия. А мне без разницы – сами русские нередко называют себя великоРОССами. Что ж, дедушка, попытайте счастья в кулинарии. Но только до завтра. И помните, что надо прокормить более двух тысяч человек. Не хочу на вверенном мне корабле увидеть голодный бунт.

  Степан не обратил внимания на слова капитана. К ужину весь экипаж «Эролайнджа» ел на первое блюдо борщ, на второе кашу, а на третье пил чай. Как говориться – такого чая не пробовал никто.

  Степан таинственно улыбался. Он вступил в сговор с роботом-поваром. Тот, привычно подчинившись человеку, сказал, что некая машина синтезирует многие пищевые добавки к обычным продуктам. Степан, не очень вдаваясь в незнакомые слова, дал задание роботу «сготовить» лесную траву. Робот, по описанию Степана, воспроизвёл на компьютере не только траву, но и запах. Степан первый распробовал получившееся и признал его пригодным к пище.

  Земля была недалеко. Вкусно поужинав, все спасённые с пустынной планеты, и Витор, сидели в его каюте.

   – А что, Степан Матвеевич, – спросил он, на свой лад, переделывая имя Степана. – Не согласитесь ли вы и оставшиеся трое суток полёта выполнять работу повара, а?

   – Отчего ж нет. Я с удовольствием. А вот робота вы оставьте – я в технике не кумекаю. Да и не поспеть мне без механизмов всех накормить.

  В уме Витор подумал: «До чего же этот старик из иного времени быстро подхватывает новые слова. Так, пожалуй, он однажды переплюнет нашего Валеко, самого любознательного из всей команды».

   Экипаж был самым интернациональным, только вот об этом почему-то никто не догадывался, и потому-то все превосходно относились друг к другу.

   Лишь дежурные остались на посту, а дежурные уже отдыхали, когда приборы зарегистрировали пройденный барьер. Что это был за барьер и откуда он взялся никто не понимал. Но тут на дисплее вырисовалась картина звездного неба.

  – Вызовите астронома Нэдсона, – попросил контролирующий диспетчер Наталья Вашинкова.

  Астронома разбудили. Ещё сонными глазами он посмотрел на монитор, внимательно разглядывая звёзды и их скопления...

   – Что это за созвездие? – не утерпела Наташа.

  Астроном пожал плечами.

  Был разбужен помощник капитана, штурман Полин Михаил Борисович. В былое время его бы назвали белорусом. Но ныне он был землянин средь землян.

   – Куда вы направили корабль, – набросилась на него Наташа.

   – На Землю, – уверенно ответил он.

   – Да? – с иронией спросила Наталья. – А вот Пол Нэдсон не видит никакой земли в этом созвездии.

   – Я вообще не знаю это созвездие, – уточнил Пол.

  Проснувшись совершенно, Полин всмотрелся внимательнее в монитор и быстро стал выяснять у компьютера интересующие его данные.

   – Корабль с курса не сбивался, но тот путь, по которому мы летим, компьютеру неизвестен. И ещё: судя по всему, корабль прошёл какой-то барьер. Он зарегистрирован в памяти компьютера, а это значит, что барьер прозевали. Мы в ином измерении. – Полин посмотрел на окружающих, и, увидев, что его слова произвели долженствующее впечатление на окружающих, добавил: – Надо будить капитана Килси.

  Витор был разбужен. Он чуть подумал и отдал приказание тормозить корабль.

   – Мы не знаем, где находимся, а это чревато неожиданным столкновением с неизвестным телом.

  Были подняты от сна ещё несколько членов команды. Скоростной режим корабля отключили и включили двигатели постепенного торможения.

  Витор около часа разглядывал звёздное небо и вдруг встал. Он прошёл до кают спасённых им людей. Вскоре Парауэл, Рауль, и Степан Матвеевич были разбужены. Вместе с капитаном «Эролайнджа» они прошли в отсек управления.

   – Вы можете сказать: вам знакомы эти звёзды?

  Вначале на звёзды посмотрел Парауэл, потом к нему присоединился Рауль.

   – Нет, – ответили оба.

  Степан дольше вглядывался и, наконец, ответил:

   – Лично я ничего такого не видел. Но когда в Россмузии начались разные чудеса происходить перед самым её закатом, то один волшебник говорил мне: «Знаешь, Степан, есть Небо и Земля, отличные от наших и среди этих Небес и Земель есть одни особенные. Там посреди неба есть созвездие. Будто одна рыба хватает ртом хвост другой, а та у первой. С краю же конь с вихрастой гривой гонится за обнажённой женщиной-кентаврицей, во лбу у которой горит яркая комета. В другой же части можно видеть кувшин с льющейся из него водой, но та как бы бежит словно кипящая». Тогда я не обратил внимания на его слова, но сейчас, глядя в окошко, я увидел посреди неба рыб хватающих друг друга за хвост.

  Все, кто был в отсеке управления, невольно посмотрели в «окно». Посреди «неба» будто и в правду часть звёзд плавно переходила в другую часть звёзд. Причём каждая часть имела форму, напоминающую рыб. Утолщенная часть созвездия раздваивалась и словно заглатывала в себя более тонкую часть последующей «рыбы».

   – Что же это за мир? – спросил Витор.

   – Говорил мне тот же волшебник, – подал голос Степан. – «Много там миров, Степанушка, но, ни воля, ни сила, не смогут удержать кого-либо, иль чего бы на свете от одного пути. А путь тот лежит к огромной планете Аримбла, освещаемой белым солнцем Нрана».

   – Белое солнце? – переспросил Витор. Степан кивнул. Витор посмотрел на монитор. В левом нижнем углу была видна особо яркая точка. – Так это ж красный гигант. Титаническое светило в тысячи раз больше земного Солнца.

   – Точно, – подтвердил Нэдсон. – Даже сверхгигант! В диаметре этой Нраны поместится солнечная система до орбиты Юпитера, а то и Сатурна включительно! Спектр-класс "М". Неплохо, чёрт возьми. Надеюсь, пророчество право и мы попадём не на Нрану, а на Аримблу!

   – Нам нужно приготовить корабль к возможным изменениям силы тяжести. Если планета большая, даже огромная, то надо, прежде всего, позаботиться о безопасности. А то нас сплющит в лепёшку.

  Закипела работа. В моторном отсеке был приготовлен агрегат по выравниванию внутрикорабельной силы тяжести к уровню той, что могла быт на Аримбле.

  «Эролайндж» к этому времени собственную скорость свёл к абсолютному нулю. Более того – торможение продолжалось. Но это не помогало. Со стабильной скоростью в сорок пять космических узлов корабль тащило к гигантской звезде. Даже когда двигатели дали обратный ход, это не изменило ситуации.

   Вскоре можно было видеть (разумеется, через монитор компьютера), что, ну очень большая, планета, вращается в заметном отдалении от ещё большего солнца. Кроме Аримблы в системе Нраны было ещё с десятка полтора планет. Но был ещё вопрос: вокруг кого они вращаются. Вероятно те, что были ближе к Нране, вращались вокруг звезды, а какие были ближе к Аримбле, вращались вокруг планеты. Чем ближе «Эролайндж» приближался к Аримбле, тем больше казалась Нрана. Полин «утешал»: «Нрана, на самом деле, гораздо больше, чем нам видно отсюда, издали».

   Через пару бортовых часов компьютер рассмотрел горы, леса, моря и океаны. Причём все они по размеру были больше, чем на Земле.

   Увидев озеро, Наталья Вашинкова пошутила:

  – Наверное, на его площади уместилась бы вся Африка, как остров.

  Незначительно противодействуя силе притяжения планеты, торможение продолжалось. Это делалось затем, чтобы при снижении на поверхность, сила тяжести, будь она даже равной земной, не разбила корабль.

  И вот совсем близко.

  – Запустить тормозные планетарные двигатели и аппарат силы тяжести, – скомандовал капитан Витор Килси. «Эролайндж» медленно спускался на неведомую планету неведомого параллельного мира.

   Глава восьмая

  – Воздух стабильный, сила тяжести нормальная, – сообщил Эр Лан. – И это странно

  – Нам ничего не остаётся, как лишь выйти из корабля, – предложил Витор.

  – Как покинуть!? – воскликнул штурман Полин. – «Эролайндж» прекрасный дом. Он имеет вооружение и немало других приспособлений для проживания. Мы можем прожить замкнуто от планеты.

  Между членами экипажа разгорелся спор. Часть стояла за то, чтоб остаться, часть чтобы покинуть корабль. Степан слушал людей, чесал то макушку, то лоб.

  И вдруг в образовавшейся паузе заявил:

  – Вы как хотите, а я не собираюсь сидеть как запертый в Эрондже.

  Степан встал и пошёл к выходу из кают-компании. Парауэл решительно встал и последовал за Степаном. Привязанный скорее дружбой, чем службой, за ним потянулся Рауль.

  – Я тоже не намерен рассиживаться, – решительно сказал Чарльз. Он десяток лет не сидел на месте и чувства перекати-поля остались в нём навсегда.

  – Нам всё равно не поднять эту железку, – заметил Витор и двинулся вслед за Чарльзом.

  – В пути всегда могут пригодиться какие-нибудь знания, – крикнул вслед Валеко, срываясь с места.

  Вслед за ними потянулось несколько человек. В их числе был и Полин, ратовавший за то, чтоб остаться. Было удивительно, что остался бортмеханик Глинсовски. С момента посадки «Эролайнджа» он только и говорил об уходе с корабля. Вероятно, перемена мнения говорила о неуверенности в собственных силах и возможностях. Но именно благодаря тому, что у многих изменилось мнение на сложившуюся ситуацию, в группу, решившихся покинуть корабль, вошли наиболее приспособленные для длительного путешествия люди

   Степан взял с собой неизменный посох, а на плечи повесил старую котомку. Остальные собрались в соответствии своих сил и вкусов. Меж тем один Степан был готов к выходу и, что называется, собрался налегке. Создавалось впечатление, что он выходит не в далёкий путь, а на лёгкую прогулку. У остальных на плечах висели разного размера наполненные рюкзаки. Все надели приспособленные для ходьбы ботинки, а кое-кто взял в руки альпийские палки.

   Степан на них посмотрел с уважением и даже посоветовал остальным.

  – Всегда легче двигаться, опираясь на что-то.

  Из «Эролайнджа» вышло восемнадцать человек. В их числе было три зрелых женщины и одна молодая девушка.

  – Всегда надо разбавлять мужскую компанию женщинами, – заявили они. О трудностях предстоящего пути им было сказано, на что они ответили: – Мы сильные, – и никакие доводы не могли их переубедить.

  Мужчины решили меж собой, не смотря на решительность женщин, оказывать им в пути тайную и явную помощь.

  «Эролайндж» был опущен на небольшую поляну. С трёх сторон она была заперта лесом, а с четвёртой полноводной рекой. За рекой тянулась во все стороны до самого горизонта бесконечная степь. Было решено идти этим берегом вверх по реке.

  Группа быстро достигла леса и стала продвигаться меж ним и рекой. Почти сразу стало ясно, что вблизи реки идти не придётся. Деревья и оплетающие их ветки, крупные побеги травы преграждали путь, поэтому от реки уклонились, но держали направление. Небольшая группа людей до самой ночи петляла по лесу, не упуская из виду реки. Когда наступили сумерки, им посчастливилось – они выбрались на небольшое пространство. Здесь и решили устроиться на отдых в первый раз на этой планете.

  Стало темно. В джунглях возникали отрывистые или длительные звуки, шорохи, шелест листьев. Разведённый костёр лишь слегка разгонял тьму, и от этого пространство вне света казалось ещё страшнее. Отражая слабый свет звёзд, блестела река. Её течение не было слышно. Лишь иногда плескались неведомого вида рыбы. Все молчали, словно боясь нарушить эту тишину и тем вызвать неведомое чудовище. Местное дерево неохотно поддавалось огню, а тот лениво лизал полусырое топливо. Временами сноп искр вырывался из-под палок, озаряя на мгновение верхнюю тьму, и погасал. Сон медленно обволакивал путешественников. Один за другим все уснули...

  ... Эр Лан с испугом проснулся. Дрожь ужаса колотила его. Ему причудилось нечто. Будто его гипнотизирует невидимый и страшно опасный зверь. Неясный, расплывчатый образ хищника, маячил перед глазами. Эр обратил внимание на остальных. Все метались во сне. Лишь Степан Матвеевич лежал плотно свернувшись. Его губы были плотно сжаты, а руки молитвенно сложены. По теням, бегавшим по его лицу, Эр видел, что старик отчаянно борется с видением. Что-то испугало Эра Лана, и он стал торопливо будить спящих друзей. Каждый посыпался с испугом, инстинктивно выставляя руки вперёд, будто защищаясь. Каждый проснувшийся, только взглянув на лицо Эр Лана, тут же спешил будить остальных спящих.

   Во сне Парауэл сполз к воде. Его разбудили после остальных. Рыцарь спешно вскочил и, обведя всех затуманенным взглядом, увидел лежавшего Степана. Парауэл полюбил старика и сейчас спешно бросился к нему. Когда он хотел взять за плечо Степана, дабы разбудить его, то его поразило выражение лица старика. Лицо его было абсолютно спокойно, даже морщины на лбу слегка разгладились.

  – Степан Матвеевич, – ласково потормошил Парауэл. Старик тут же открыл глаза.

  – Вам никогда не приходилось видеть ужасы во сне? – спросил он.

  – Приходилось, – без сомнений сказал Парауэл.

  – А случалось досмотреть сон до конца?

  – Нет.

  – А! Духа не хватает! А я вот сейчас досмотрел. На это надо иметь силу. Да! Увидел я черного бестелесного духа, который спящим людям вселяет ужас, чем гипнотизирует его, а затем пожирает! Да! А я, преисполняясь веры в Господа нашего, выдержал ужас и обратил его вспять.

  – Вы удивительный человек, – промолвила Наталья Вашинкова, только что оправившаяся от шока. – Никому из нас не удалось победить ужас и преодолеть его.

  – Ужас этот живёт на страхе человеческом перед чем-то неизведанным, и победить его можно только положившись на силу Господню.

  – Вам легко говорить, – заметил Витор, сжимая голову руками, – а что делать нам, людям нашего времени, прагматикам и атеистам.

  – А вы подумайте, почему вы такие? Как дошли до этого? Разобравшись же в себе, обратитесь к Господу. Он велик и милосерден. В раю более радостен ему один раскаявшийся грешник, чем десять святых.

  – Это трудно сделать даже мне, – сказал Парауэл. – Раскаяние вещь не мгновенная.

  – Наука дала столько представлений о Боге, что неизвестно: права ли древняя правда, – добавил Чарльз.

  – Никто не требует от вас раскаяния тут же. Господь терпелив в милости своей, – возразил мягко Степан на слова Парауэла. И сказал в ответ Чарльзу: – А Господь скорее не в книгах, не в догадках, и даже не в каменном храме, а в душе человеческой, ибо душа, каждая душа, храм Божий.

  – Как бы вы не спорили, – сказал Михаил Борисович Полин, – нам не заснуть.

  И это признали все. С мучительным ожиданием смотрели на восток, где должны были появиться красные лучи Нраны. Они появились с запада позже на час, относительно восхода Солнца. Мало отдохнувшие путники продолжили путешествие.

  От реки по-прежнему либо уходили, либо приближались вплотную. Однажды между деревьев не оказалось никакого прохода, тогда решили пройти вплотную к реке, но как нарочно именно здесь лес буквально влезал в воду. Кроны деревьев наклонились над медлительной рекой, хватаясь мощными корнями за почву.

  – Джунгли нам здесь не пробить – сплошная стена, – сказал Витор. – Значит будем пробираться здесь.

  Он, да и все, и так стояли на кромке. Благо берег был не обрывистым, а то иначе пришлось бы висеть над рекой. Витор, зацепившись за ветвь, занёс ногу, и, проверяя глубину, сунул альпеншток в воду. Вода тут же забурлила. Витор до того быстро отпрянул, что налетел на сзади себя стоящих. Он взглянул на альпеншток. Между зазубрин было видно что-то белое в виде небольшого шарика.

  – Это не пираньи, это супер-пожиратели, – вывел он, красноречиво показывая повреждённый альпийский посох. Все невольно отпрянули к зарослям.

  – Да, – протянул Парауэл. – Но не стоять женам тут вечность. Всего за пятьдесят метров впереди расстилается вольная степь – там дороги прямее.

  – Вопрос: как нам туда перебраться? – спросил уныло Пол Нэдсон.

  – Это вопрос!

  – Девчата, мужчины в нерешительности! – раздался звонкий голос самой молодой из женской группы – Кати Вейс.

  – Правильно думаешь, Кати, – поддержала Наталья. – Нужен плот.

  – Из дерева, – сомневаясь, произнёс Витор.– Это тоже дерево, – и вновь показал альпеншток.

  – Нельзя испытать и железо, – сказал Рауль. – Прежде чем мы увидим, съедобно ли оно для этих тварей оно утонет. И его у нас мало, чтобы строить мост.

  – Мост? – переспросил Витор. – Мы же говорим о плоте.

  – Я имел в виду мост. Неплохие опоры в дно реки, поверх дерево.

  – Хм, жаль, нет железа

   И все замолчали. И вдруг снизу по течению реки, откуда они шли, послышалось пение:

  Мы построим город голубой

  Для каждого он бывает мечтой,

  Где каждый будет сам собой

  И будет принадлежать лишь той,

  Что он так любит, зная, как любим

  И ею любовью храним.

   Тендерьеори,

   хариори

  И ею любовью храним,

   Хариори,

   тендери

  И ею любовью храним.

   Абсолютно понятная песня в припеве перемежалась непонятными словами, которые были спеты протяжно и чисто. Группа путешественников услышала песню, а вскоре увидела певших.

   Плавно скользя по реке, словно он не плыл вверх по течению, показался огромный, более морской, чем речной, корабль. Борта его были сделаны из материала похожего на пенопласт. Так, по крайней мере, определил Чарльз. Опираясь о борт корабля, стояло несколько певцов. На их цвет сразу обратили внимание все путешественники.

   Во всём облике они походили на людей. Но даже издали можно было заметить их, странно сказать, однообразное изящество. Их лица! Их лица не уступали по голубизне яркому летнему небу. У всех приятные очертания и сочетания высоты лба, величины носа, форм подбородков. И глаза омуты. При всём при этом ни у одного из стоящих не было одинакового цвета волос. Яркие, но нисколько не какофонического цвета, шевелюры.

   Корабль остановился напротив путешественников

  – Привет! – воскликнул один из стоявших на корабле, и все остальные за ним поприветствовали стоявших на берегу.

  – Здравствуйте, – сдержанно ответил Витор, и остальные кивнули головами.

  – Что случилось? – спросил тот же.

  – Застряли, – ответил Витор.

  – В чём же дело?

  – Никак не вылезем!

  – Дерк!

  – Да, ком!

  – Спусти трап.

   Часть фальшборта откинулась, и с корабля был спущен трап.

  – Благодарим, – искренне сказал Витор и взглянул капитану в глаза, и чуть не утонул в них.

  – Рады помочь. Вы, вижу, новички в нашем мире?

  – Да.

  – Тогда понятно. Капитан Врэ.

  – Бывший капитан Витор Килси.

  – Очень приятно! Поехали, ребята!

   Корабль тронулся. Капитан Врэ запел:

   Мы построим город голубой...

   Витор заслушался песни и позабыл спросить, о чём хотел. А о чём хотел спросить? Тоже забыл. По крайней мере, беспокойство, охватившее его за судьбу остальных, временно отступила.

   Они плыли не так уж долго. За небольшим поворотом река раздвинулась и образовала остров. В центре его стоял странный город. На окраине, обращённой к ним, пожилой уже человек обнимал за плечи юношу в окружении людей.

   Глава девятая

   Путешественники с удивлением разглядывали эту странную картину. На лицах окружавших пару людей проглядывало почтение, смешанное с восхищением.

  – Это наш король Уль, а рядом его сын Пен, – отрекомендовал капитан судна Врэ.

   Путешественники, один за другим, сошли по трапу на сушу. Люди с интересом разглядывали белую кожу прибывших. Король и принц уже разнялись и, держась за руки, подошли к гостям.

  – Рад приветствовать чужеземцев, – приложил ладонь правой руки к груди и слегка поклонился король Уль.

  – Здравствуйте, – за всех ответил Витор.– Мы здесь оказались благодаря вашим подданным. За всех, от нас, приношу им благодарность. Спасибо и вам, ваше величество, за гостеприимные слова.

  – Когда в мой дом приходит мирный человек, дом мой – его дом. Пойдёмте за мной.

   Группа пошла вслед за королём. Чуть впереди его и сзади следовала вооружённая стража. Они прошли по улицам большого селения, дома в котором были одноэтажные, приземисты, выглядывали на улицу окна. По сравнению с современно выглядевшим кораблём, поселение это выглядело так, словно было веков на десять старше.

   Где-то в середине поселения возвышался дворец. Именно возвышался. В нём было два этажа. По высоте можно было сказать, что потолки во «дворце» были высокими. Как и все здания города, строение смотрело окнами на улицу. Но тут окон было больше, а за ними виднелись узорчатые занавески. Порога у дворца не было, зато имелась колоннада из белого, гладко обтёсанного камня, на котором держался балкон. При всём при этом «дворец» был обмазан глиной, словно штукатуркой.

   Король открыл простую деревянную дверь, около которой не оказалось никакого камергера. За дверью открылась взгляду зала.

   Едва войдя в неё, путешественники поразились перемене. Внешний вид и внутренняя обстановка отличались как небо и земля. Металлы, хрусталь, благородный камень, материя – поддавшись фантазии творца, преобразились в чудесные вещи. Мебели было мало, но та, что имелась, свидетельствовала об умении и мастерстве резчиков и умельцев. Далеко, около противоположной стены, в уютной нише, расположился диван. С одной его стороны находилась райская куща, а с другой, небольшой фонтан. Группа необычных животных находилась в середине чаши, что обливалась сверху небольшим, вырывавшимся из центра группы, гейзером.

   Вверху потолок с окраин был окрашен причудливыми расцветками, это сменялось не менее причудливыми картинами, сменялось мозаикой, а к центру потолка вели лучи, смыкавшиеся в точке пересечения. В этом месте был вбит крюк, на котором висела большая люстра.

  – Однако же! – подытожил чувства всех Парауэл.

  – Да, – важно причмокнув, заявил король Уль. – Мы не стараемся вынести свою роскошь за двери и тем самым привлечь своих врагов видом богатств.

  – И как успехи? – поинтересовался Валеко.

  – Вот уже двести лет как мы не воюем!

   Парауэл пожал плечами:

  – Тогда вас завоюет кучка солдат.

  – Не завоюет, – беспечно ответил Уль. – И это подтверждают те двести лет, что мы живём без армии. Надо было бы кому, уже бы давно завоевали.

   Парауэл был не согласен с королём, но промолчал, хотя видел по лицам своих попутчиков сходность со своей точкой мнения.

  – Мой сын проводит вас наверх. После обеда мы поговорим. А пока отдыхайте.

  – Благодарим его величество.

  – Не стоит, – и король удалился.

   Пен повёл их в левое крыло дворца. За ним шёл Парауэл. Он невольно залюбовался юношей. Словно природа, наконец, породила в лице этой расы пропорционального человека. В глазах Парауэла, правда, они обладали, опять-таки, по мнению Парауэла, одним недостатком. У «бедняг» была голубая кожа. Если бы Чарльз узнал об этом, он не преминул бы поведать Парауэлу о расовой дискриминации. Но Парауэл смолчал и тем избавил Чарльза от часа разглагольствований.

  – Вот ваши комнаты, – указал Пен вглубь здания. – Если мужчины согласны разместиться друг с другом, и женщины тоже, то вы поместитесь.

  – Мы дружная компания, – ответил Витор и на правах имеющего звание капитана корабля, стал распоряжаться размещением. Все без возражений приняли Витора в командиры, поэтому всё прошло быстро.

   Парауэла, Рауля и Степана Матвеевича (как прозвали все старика с недавних пор) поселили в одной комнате. Они особо не возражали, ибо каждый считал себя началом всей до сих пор происходящей кутерьмы с переходами через параллельные миры.