Текст книги "Тысяча ступеней (СИ)"

Автор книги: Валерий Крамзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

   Когда эхо замерло, Станис почувствовал укоризненные воры.

   – Не надо шуметь там, где шум от голоса слишком громкий, а часто и опасный, – предостерёг Чарлей.

   – Не понимаю, – не сдался Станис, – какая опасность нас может здесь подстерегать?

   – Не в ком-то дело, а в чём-то. Вполне может рухнуть потолок пещеры.

   Это были заключительные слова. Долгий день и давно наступившая ночь уже сморила некоторых путешественников. Стали укладываться и остальные, выделив Чарлею плащ, чтобы он мог закутаться от прохлады.

   Ночь прошла спокойно. Лишь кое-где капала влага с висящих сосулек. За пределами галерей было много белеющих сталагмитов и сталактитов. Капание не только не мешало, но, насколько это возможно, убаюкивало.

   Неизвестно сколько времени они проспали, но остановившиеся в пещере не имели представления о времени вообще. Первым очнулся Степан с чувством нехватки чего-то. Про себя он рассудил, что достаточно долго отдыхал и подумал о других. Он решил разбудить их. Никто не протестовал против его действий. Более того, казалось, что все просыпаются с облегчением.

   А Теодора Метьюз даже пожаловалась:

   – Я совсем не выспалась. Сон не добавил мне бодрости. Я нисколько не отдохнула.

   На её слова откликнулись остальные женщины и часть мужчин. Остальные решили промолчать, то ли не желая сгущать краски, то ли боясь признать ещё более тяжёлое чувство. Без особой суеты они собрали вещи. По виду и вялости, проявляемой при этом, было понятно, что люди действительно не отдохнули.

   Через час с четвертью, в отрезке пути они не произнесли ни одного слова, они дошли до упомянутого Окантионом YI моста.

   Это действительно был мост. Глубокая и широкая расселина разделяла пещеру надвое. В глубине как казалось, некто вздыхает, или на самом деле бежал подземный поток воды.

   Путешественники остановились перед этой природной аркой. Мост был довольно длинным, выгнутым вверх, шириной шага в три, не более. Почему-то все не решались пересечь мост. Путники переглядывались друг с другом, но никто ничего не сказал.

   Тут Станис решительно подошёл к любимой Кати и, взяв её за руку, решительно потянул за собой. Та инстинктивно подалась назад, но ноги, уступая воле Станиса, несли её за ним. Любовь и какая-то абсолютная уверенность в силе Станиса предала Кати решимости. Она уверенно пошла рядом с ним, но едва ступила на мост, крепче вцепилась в руку Станиса и испуганно закрыла глаза. Она боялась открыть их и взглянуть в бездну. А Станис, которому она так беззаветно вручила себя, уверенно шагнул на мост и так же уверенно прошагал его, не взглянув ни разу не только вниз, но и по сторонам. Он пошёл смело вперёд и своей целеустремленностью добился нужной цели. Они оказались на том краю расселины.

   Парауэл, увидев всё это, дёрнул плечом, словно подбадривая себя, мол, что это я, рыцарь, и боюсь? Он подхватил под руку Сару Даулинг и прошёл с ней почти так же решительно, как предыдущая пара, по этому, неизвестно почему, внушающему подозрения и даже боязнь, мосту.

   Вслед за ними двинулась остальная группа, уверовавшая в беспочвенность своих опасений.

   Они дошли до середины, как вдруг Степан охнул и, схватившись за бок, упал на колено. Все остановились. Степан и Чарлей замыкали шествие, поэтому последний, тут же, как упал старик, оказался рядом. Наталья Вашинкова исполняла на "Эролайндже, кроме функций контролирующего ночного диспетчера, обязанности доктора, а вернее врача терапевта.

   Она быстро подошла к Степану. Наталья считала пульс и после недолгого колебания легко надавила на правый бок Степана. Тот ещё раз охнул.

   – Аппендицит, – изрекла Наталья.

   Все мрачно переглянулись. Подобная ненадобность организма во времена Чарльза и Витора вообще атрофировалась у человека, а если и встречалась, то имелась какая угодно процентная гарантия, что человек останется здоров на всю жизнь и никогда не вспомнит о реликтовом органе внутри своего тела. Здесь, в другом времени, без необходимых условий и инструмента Степан оказался перед очевидной смертью.

   Но тут Степан, видимо превозмогая боль, вскричал:

   – Чего вы стоите? Бегите на ту сторону немедля! Спасайтесь!

   И до того был чудовищен его крик, что группа, остановившаяся на мосту, пришла в волнение и откатилась на сторону, где уже стояли Станис, Кати, Парауэл и Сара. Даже Наталья дрогнула и, вспомнив свою нерешительность, охватившую её перед мостом, попятилась.

   – Осторожно! – крикнуло сразу несколько голосов. И вовремя. Ещё бы полшага и Наталья улетела бы в пропасть. Она испуганно отшатнулась от края и бегом побежала прочь с моста. Чарлей всё ещё придерживал Степана.

   – Беги, – рявкнул на него Степан.

   Чарлей что-то хотел возразить. В этот миг Наталья как раз добежала до своих друзей, но прежде чем она оторвала ногу от моста, из глубины расселины вознёсся наверх поистине рёв.

   Все перешедшие мост в ужасе отпрянули вглубь пещеры, но любопытство остановило их от дальнейшего бегства.

   А на мосту происходило вот что.

   Услышав рёв, Степан рухнул грудью вниз и возопил:

   – Господи, воля твоя, смилуйся!

   – Что это? – выпучив глаза, спросил Чарлей.

   – Ты волшебник, воспользуйся силой, переданной тебе, не... не пусти его к ним, – задыхаясь, сказал Степан.

   – Что это? – повторил свой вопрос Чарлей.

   – Древний Ужас, известный первобытному человеку. Оно воплощение всех страхов и каждый видит его по-своему.

   – Откуда вы это знаете? – спросил Чарлей, почувствовав смутное беспокойство.

   – Спаси их, ты можешь одолеть дух! – произнёс Степан угасающим голосом, казалось пригвождённый к мосту.

   И тут из бездны вынырнуло нечто. Оно имело расплывчатые, но одновременно вполне определённые очертания. Рёв, издаваемый чудовищем, заставил всех содрогнуться от замогильного страха.

   Чарлей вскинул руки, этим древним, как мир, жестом защищая себя и пуская в ход волшебство. Атмосфера ощутимо наэлектризовалась. Сразу стало чувствительно, что идёт незримый поединок. Дух терял окраску и форму, но продолжал оставаться собой.

   Тут Степан набрался сил и крикнул:

   – Да бегите же!

   Эти слова словно подхлестнули. Кроме Станиса и произвольно оставшейся на месте Кати, все сорвались с места и поспешили убраться прочь. А оставшаяся пара ощутила себя под защитой невидимой и могущественной силы. Страшное видение и борьба с ним, казалось нисколько не пугала их.

   Степан увидел это. Улыбка, победоносная и одновременно радостно-торжественная придала ему сил. Локтём он приподнял своё немощное тело и, обращаясь к духу, олицетворяющему древний ужас, произнёс:

   – Любовь сильнее любого волшебства, сильнее страха и печалей. Нет крепче её вещества в природе, или которое только изобрели люди. И склоняться перед ней существа, страшащие нас. Осенится то чувство сенью Господней. Аминь!

   Столь неожиданно вырвавшиеся сильные слова из уст старика, который, вроде бы, никогда не был грамотен, может, были и неуместны, но поднялись из самых глубин его души и произвели потрясающее действие. Свидетелями этого чуда стали Станис и Кати.

   Древний Ужас дрогнул и стал оседать вниз в бездну. Туда его толкала могучая сила волшебства Чарлея. Но, всё же, основная сила исходила от Кати и Станиса – их любви.

   Казалось, облик духа преломляется. Но чудовище предприняло попытку освобождения. Оно рванулось вверх, но не рассчитало сил. Больно уязвлённое на ментальном уровне чудовище страшно заревело. Показалось, что ушные перепонки не выдержат этого, но они выдержали. Не выдержал мост.

   Чудовище уже рухнуло вниз, но его последний крик вызвал сильное эхо, которое тряхнуло мост до основания. Всеемте с частью моста вслед за чудовищем, низвергнутым в бездну несколько секунд назад, вниз упал Чарлей.

   Степан чудом зацепился за край моста и повис. Станис сорвался с места и безрассудно бросился на помощь к старику. Тот увидел это и пробормотал:

   – Поздно. Храни вас Господь.

   Станис подобрался к краю, уцепившись за который висел Степан. Но прежде чем он успел схватить Степана за руку, тот сорвался и беззвучно улетел вниз. Он был мёртв до того мгновения, когда пальцы разжались.

   Станис остался лежать на мосту, с рукой, протянутой в бездну. Самые противоречивые чувства одолевали его. Он закусил губу так больно как мог, чувствуя, что слёзы навернулись на глаза.

   Он почувствовал слабое прикосновение. Он вскинул голову и увидел Кати.

   Станис поднялся и как маленький мальчик последовал за ней.

   Через десять минут они увидели свет, через минуту дошли до входа, а ещё через некоторое время послышался глухой звук. Это рухнули остатки Тёмного моста.

   Глава двадцать первая

   Нужно представить себе в каком состоянии духа пребывали путешественники после происшедшего. Даже Парауэл, невзлюбивший Чарлея после всего, что он пообещал для него сделать и не смог, сейчас горько жалел о его участи. А трагическая, и вполне таинственная смерть Степана, вовсе выбила почву из-под ног. Они долго не могли собраться с силами и обрести четкость в избрании дальнейшего движения по планете. Им явно не хватало энергии для дальнейших странствий и тем не мене они продолжали спуск с гор.

   А внизу расстилался самый привлекательный пейзаж. Богатая, яркая растительность щедро покрывала землю. Живописные леса покрывали большие участки. Даже сверху, ещё не ступив на неё, они понимали, как плодородна почва. Видна была река бравшая начало с этих же гор, и, набирая силу, она терялась где-то за горизонтом. За ближайшим лесом раскинулось обширное озеро. Противоположного берега не было видно, но целиком был виден скалистый, поросший стройными соснами, остров.

   Но они не могли смотреть на этот пейзаж и не чувствовали никакого облегчения в открывшихся красотах. Мрачные, мало разговаривающие, они за пять с половиной дней спустились с большой высоты. По молчаливому согласию друг друга они разбили, прежде чем идти дальше, лагерь у подножия.

   Жизнь взяла верх. После нескольких трудностей – путешественники едва не заблудились в лесу, при обходе озера едва унесли ноги из преградившего путь болота и, наконец, общими усилиями переправившись через реку, которую они видели несколькими днями ранее с вершины горы,– так вот, после этих трудностей они значительно повеселели. Мрачные мысли развеялись и почти забылись такие же воспоминания.

   После ещё нескольких дней пути путешественники вышли на широкий тракт. Дорога уходила туда, откуда они пришли, но и уходила в другую сторону, куда они решили пойти.

   Идти по твёрдой дороге было неизмеримо легче для изрядно уставших людей. К тому же через некоторое расстояние им на отшибе попался настоящий колодец. Давно привыкнув таскать с собой запасы воды, которые они набирали из рек, они с радостью напились свежей воды, и наполнили полученные в Перогодаре ёмкости.

   Значительно взбодрившиеся путешественники продолжили свой путь. Совершенно неожиданно они по дороге набрели на трактир. Он сначала показался крошечной точкой, куском камня, валуном, а уж потом приобрёл черты строения.

   Они гурьбой вошли в трактир, радуясь мысли о предстоящем отдыхе, и замерли на пороге.

   Посреди обеденного зала стоял огромный стол, а на нем был водружён гроб. В гробу лежал непомерно толстый человек. Не смотря на тщательность убранства одежды, было видно, что покойник претерпел ужасные муки перед смертью. Парауэл и Рауль перекрестились и, невольно заразившись благочестием, перекрестились женщины, в том числе и Кати, а следом за ней и Станис. Хотя он врятли подозревал, что он делает. Всё было бы ничего, но, ни около гроба, ни в трактире, не было слышно ни шороха, ни звука.

   Тут послышался тихий, но как всегда картавый голос Валеко:

   – Если его кто-то одел, то этот кто-то где-то есть.

   – Ёмкое замечание, – улыбнулся Витор, он– то знал лучше других Валеко, и, помня, что тот, конечно, обладал многими знаниями, но говорун он был никуда не годный.

   Едва Витор одобрил Валеко, как откуда-то послышались тяжёлые шаги. Шли явно снизу, причём от каждого шага скрипело и надсадно жаловалось дерево, из которого построили лестницу. Неожиданно из неприметной двери сбоку от лестницы ведущей наверх вышла дородная женщина с большой корзиной всевозможных продуктов.

   Увидев гостей, женщина поставила корзину на пол и, подойдя к путешественникам, горестно всплеснула руками:

   – Ах, господа! Какое несчастье! На белом свете стало невозможно жить. Если бы эта дорога не была так важна, мы бы никогда на свете не стали строить здесь нашу гостиную. Кто бы мог подумать, что здесь, на этой мирной дороге, заведутся разбойники! Вот и мой бедный муж, – женщина на секунду прервалась, взглянула на покойника, горестно вздохнула и продолжила, будто не останавливалась: -...пал их жертвой. Бедный Жак! Уже никому нельзя без опасения продвигаться по дороге. Они прячутся в лесу, в трёх милях отсюда – какой ужас! Вот и те господа едва спаслись от них в нашей гостиной. А мой бедный Жак, – взгляд и вздох, – как настоящий лев сражался за гостей против разбойников. А молодая леди так переживает до сих пор...

   – Позвольте, – мягко перебил Витор, – здесь есть гости?

   – Да, конечно. До последней возможности, что есть у бедной вдовы, – всхлипнула она, – буду принимать посетителей. Те господа наверху. Вы, наверное, тоже сбежали от разбойников, бедняжки. У молодых леди такой замученный вид, да и вы, господа, не в лучшей форме. Позвольте вас проводить.

   Безо всякого умолку болтающая трактирщица затихла и пошла к лестнице. Путешественники двинулись за ней. Не смотря на присутствие покойника, они почувствовали всю комичность ситуации. Трактирщица если и чувствовала что-то по отношению к своему погибшему мужу, то только не скорбь. Её преувеличенно-хвалебные или выражавшие горе слова относились к ней самой, чем к «бедному Жаку».

   Но едва она стала подниматься на второй этаж трактира, из неё вновь потекли слова:

   – Ах, мой бедный Жак! Если бы у нас были дети, то они, как любящие чада, похоронили бы тебя с честью. А я одна! Кто тебе выроет могилу и опустит гроб с твоим прахом?

   Под причитания трактирщица поднималась на второй этаж и открыла несколько комнат.

   – Будьте уверены, господа, – в заключение сказала она, – хотя меня постигло несчастье, я обслужу вас достойно, как при Жаке, я обслуживала всех господ и дам.

   И гордо подняв голову, трактирщица, так ей по крайне мере показалось самой, как истая королева удалилась.

   Её новые гости полностью выслушали все сказанные ею слова. По всему трактирщица относилась к той породе людей, которые ради пары фраз скажут целую сотню. Их тем бесполезнее прерывать, что это только ухудшит положение собеседника и он услышит вдвое, а то и того больше, чем он бы услышал ранее.

   Путешественники и путешественники стояли в дверях, слушая трактирщицу, но, едва та ушла, громко рассмеялись.

   На шум ближайшая к ним дверь открылась, и из неё вышел пожилой, начавший седеть мужчина среднего роста и телосложения. Он оглянулся сначала в сторону лестницы, явно опасаясь, а уж затем посмотрел в их сторону. Увидев новых гостей трактирщицы, мужчина всем видом выдал облегчение.

   – Здравствуйте, – любезно сказал он.– Мы соседи. Я Гарнед де Барнс.

   К Гарнеду де Барнсу вышел Парауэл и, пожав его руку, сказал:

   – Приятно видеть нового человека после стольких дней странствования. Мы путешественники. Я Парауэл, а с остальными вы постепенно перезнакомитесь сами.

   – Конечно, – подтвердил де Барнс.

   – Я наслышан от неугомонной трактирщицы, что на вас и ваших спутников напали разбойники?

   – О, да! Ужасно, ужасные люди!

  – Я хотел бы, чтобы вы нам рассказали, как это произошло.

   Де Барнс с недоумением посмотрел на Парауэла и поэтому тот поспешил пояснить.

   – Я спрашиваю вас не из праздного любопытства. Видите ли, мы не совсем обычные люди. Мы пленники Аримблы и любой рассказ, как нам сказали, поможет нам быстрее с неё выбраться. К тому же, кажется, мы держим путь в ту же сторону, где вы повстречали разбойников и поэтому любые сведения о них могут нам пригодиться.

   Де Барнс закивал в знак понимания головой.

   – Очень, очень хорошо. Теперь я понимаю. Я охотно всё вам расскажу. Но у меня есть условие...

   – Если оно выполнимо, то...

   – Прекрасно! Оно более чем выполнимо. – Де Барнс перешёл на полушёпот. – Видите ли, хотя разбойники и напали на нас, им не удалось обнаружить и отобрать кое-какие драгоценности. С ними мне, во что бы то ни стало нужно попасть в Орингасир. Это по дороге, что и вам. Как я понял, вам всё равно куда идти?

   – Я думаю, мы поладим, – улыбнулся Парауэл в знак согласия.

   – Вот и отлично. А рассказ я вам поведаю внизу, за обедом. А пока лучше вам и мне отдохнуть. Знаете, слишком много переживаний за последние дни отразились на мне утомляюще.

   – До встречи, – согласился Парауэл.

   Но не успел он отойти от двери, как раздался легкий топот ног, и в проёме появилась очаровательная девушка лет двадцати. Яркие волосы, которые кудряшками стекались на плечи и грудь обрамляли прелестное лицо. Из-под длинных ресниц блестели тёмные глаза. Брови дугой, румяные щёки и чуть пухленькие губы, всё, в общем, придавало девушке пленительный вид.

   – С кем ты разговариваешь, папа? – спросило это создание звонким голосом.

   – С сеньором путешественником. Мы только что порешили встретиться за обедом, а пока передохнуть.

   Парауэл почти не слышал слов де Барнса. Едва сказочная девушка выскочила в проём, он превратился в соляной столб и не мог оторвать взгляда от неё. Сердце Парауэла затрепетало и стало с перебоями стучать, в начавшей неравномерно вздыматься груди.

   А девушка озорно посмотрела на Парауэла и спросила:

   – Как зовут сеньора? Ведь мне можно с ним познакомиться, правда, папа?

   – Конечно, дитя моё.

   – Так как вас зовут, сеньор?

   – Па... Парауэл, – облизнув губы, через силу ответил он.

   – А! Сеньор путешествует инкогнито?

   – Дочь моя, ты спрашиваешь о неудобных вещах!

   Парауэл преодолел накатывающую валами робость и, обретя некое подобие равновесия, ответил:

   – Отчего же. Да, моё настоящее имя не Парауэл, но оно вам ничего не скажет. Но клянусь вам честью оно не замарано преступлением или предательством.

   – Я вам охотно верю, сеньор Парауэл. А меня зовут Белинда де Барнс. – И отвесив грациозный реверанс, она быстро юркнула в номер.

   – До обеда, – сказал де Барнс.

   – До обеда, – сказал Парауэл и с трудом заставил себя отойти от двери, за которой скрылось существо, оказавшее на него сильное воздействие. Это походило на безумную любовь. Парауэл едва в один счёт не забыл кто он и откуда, как оказался здесь и куда идёт. Его помыслы почти целиком сосредоточились на Белинде де Барнс.

   Тщетно в комнате он старался уснуть и отдохнуть до обеда. Неотвязный образ преследовал его и он не мог дождаться, когда наступит назначенное время. Его уже нисколько не интересовал рассказ де Барнса, сколько он желал увидеть его дочь.

   С такими муками Парауэл провел время до обеда. А меж тем его состояние бросилось в глаза. И конечно, прежде всего, Станису, по уши влюбленного в свою Кати, и кати так же влюблённую в Станиса. Ещё это заметили Полин, Валеко и Воркус Лэнт. Заметил среди прочих и сам отец Белинды – Гарнед де Барнс. К обеду о явно вспыхнувшей любви Парауэла знали все. Полин и Валеко не могли утаить рвавшуюся из них новость, и они поспешили сообщить о своих соображениях и догадках всем.

   Глава двадцать вторая

   Трактирщица, которая называлась мадам Дюро, не досаждала своей трескотнёй. Какая-то часть обеда прошли принуждённо, натянуто. Все присутствующие за столом обращали внимание на смущёние и нерешительность Парауэла, которому пища не лезла в горло. Правда Белинда за столом отсутствовала и все чувствовали, что Парауэл хочет и не может заставить себя спросить о причине её отсутствия.

   Несколько сдвинутых столов не только поместили всю путешествующую компанию, но и де Барнса с его тремя спутниками. Один был толстый, лысоватый, некрасивый, но добродушный и подшучивавший сам над собой Джой Варес. Второй, средних лет человек, угловатых форм и несколько противный на вид, но вместе с тем отрекомендовавшийся как Шарло де Консор, был граф, чем и гордился. И третьим, наконец, был молодой, красивый и статный юноша, приходившийся, оказалось, кузеном Белинды – Тейбери де Залин-Барнс. Видимо Тейбери оставил за собой имя матери, но и не отказался от отцовской фамилии, хотя она звучала странновато при произношении, как имя честного дворянина.

   Присутствие за столом спутников де Барнса повлияло на решительность Парауэла, поэтому он молчал и с мучительностью делал вид, что ест.

   Часть разговора Парауэла и их нового знакомого при первой встрече, особенно о разбойниках, не ускользнула от внимания Рауля, поэтому он теперь прервал тягостное молчание и вежливо обратился к Гарнеду де Барнсу.

   – Господин де Барнс, мне неудобно обращаться к вам с этой просьбой, особенно видя вашу нерасположенность к некоторым из нас, всё-таки рассказать историю о нападении на вас разбойников.

   – Ничего. Рауль, да? Как, Рауль де?..

   – Просто Рауль.

   – Хорошо. Так вот! Ничего, ничего, я охотно начну рассказ, чтобы рассеять поселившуюся около нашего стола тоску.

   С чего начать? Ага! Видите ли, дамы и господа, я, мой компаньон, мой племянник, моя дочь и наши слуги, в сопровождении нескольких солдат, отправились из Перогодара с очередной торговой миссией в Орингасир. А надо вам сказать, и это удивительно (!), что Перогодар и Орингасир совершенно отличаются по своему устройству. Если Перогодар являет собой процветающую монархию (да будет долго жить Его Величество Окантион YI), то Орингасир это совершенно потрясающая страна. Она достигла удивительного развития. Представляете себе: дороги там покрыты каким-то твёрдым веществом, дома, я считал сам, достигают тридцати и свыше этажей! Люди ездят не на конях, а в каких-то хитроумных металлических коробках на колёсах из мягкой, но прочной материи. Более того, я своими глазами видел, как по воздуху у них летают такие же железные машины, и по воде плавают так же железные, а не деревянные корабли.

   Каждый раз как я отправляюсь в Орингасир по поручению Его Величества Окантиона YI, я внутренне трепещу, ибо я форменным образом попадаю в совершенно иной мир. Слава Богу, ничего, кроме торговых отношений, которые у нас достигли невиданного масштаба, у нас нет никаких связей. Что ещё удивительнее – власти Орингасира не пытаются сделать Перогодар таким же как и их страна, хотя при их уровне развития, да простит мне Его Величество Окантион YI, они имеют все средства к захвату.

   Вот я вам описал то место, куда ежемесячно отправляюсь в путь.

   – Значит, была дорога, по которой мы не пошли, а двинулись через горы, – отметил Витор.

   – Вы шли через горы? – удивился де Барнс.

   – Да, – подтвердил Витор.– Этот путь, как наиболее короткий, нам порекомендовал король Перогодара Окантион YI

   – Вы видели Его Величество?!– восторженно воскликнул де Барнс.

   – Мы даже помогли ему. Особенно Парауэл.

   – Тогда позвольте выразить восхищение вам и особую благодарность вам, Парауэл. За ваше здоровье!

   Де Барнс встал и стоя выпил. Вслед за ними встали и выпили его компаньоны и племянник.

   Тут, видимо увидев, что представляется удобный случай, Парауэл спросил:

   – Кстати, что-то я не вижу вашу дочь. Почему она не спустилась с вами?

   Вопреки вопросу Парауэла де Барнс не потерял появившееся почтение и благодушно ответил:

   – Право, ей не стоит находиться в обществе зрелых мужчин.

  – Но тут есть и дамы, – возразил задетый сказанным Станис, обращая, а вернее напоминая де Барнсу, не забывать о присутствующих Саре, Теодоре, Наталье и, особенно, Кати.

   – Да! Прошу дам простить мою забывчивость. Просто моя дочь не захотела спуститься. – Де Барнс торопливо сел и поспешил вернуть разговор на оставленный рассказ.

   Его быстрый переход обратно на тему рассказа не ускользнул от присутствующих, но все с интересом стали слушать продолжение.

   – Я вам обрисовал, как я появляюсь в этих местах, а теперь расскажу, как произошёл случай с разбойниками.

   С указанными мной ранее людьми мы ехали по этой дороге. Внедалеке отсюда трасса проложена через густой, большой лес. Края эти с давних времён славились дурно, но с тех пор как Окантион YI, да будет он славен, рассеял одну за другой шайки восставших внутри Перогодара, леса эти наполнились всевозможным отребьям из разных слоёв общества под предводительством бандитов-герцогов. Яснее ясного, на все действия, что исходят от Окантиона YI, и производимые во благо Перогодара, они имеют свои намерения.

   В таких условиях я отправился в Орингасир. Свою дочь и племянника я взял с собой, чтобы не только показать чудеса чужой страны, но и устроить их учиться к какому-нибудь преподавателю, поселив и отдав под присмотр к почтенной семье. А без скромности сказать надо, что я имею средства устроить и дать образование, с позволения сказать, обоих своих детей.

   Наше путешествие было благополучно до упомянутого леса. Но едва мы въехали в него, как раздался лихой свист и не успел никто ничего предпринять, как на нас напали. Сразу было убито несколько слуг и двое из пяти солдат.

   К счастью мы оправились от внезапности нападения. К чести всех оставшихся, а особо моего племянника Тейбери, все дрались как львы.

   Всячески оберегая дорогую Белинду, мы отступили под напором превосходящих сил, но отбили лошадей и спаслись на них, приехав к этому трактиру, где мы ранее останавливались.

   Хозяин трактира, месье Жак, поспешил нас принять.

   К несчастью разбойники решили нас преследовать. У нас же остался лишь один раненый слуга, вывезенный Тейбери на лошади. Поэтому я сказал месье Жаку: «Месье Жак, я заплачу какие угодно деньги, только помогите нам», на что он нам ответил: «Да я, скорее, останусь без штанов, продам последнюю рубаху, чем возьму от вас деньги, за дело, за которое я сам радею. Да знаете ли вы, сеньор, что я самый первый, кто больше всех ненавидит этих разбойников и бандитов». Мы решили сообща отбиться от нападения. Оно вскоре воспоследовало.

   Надо отдать должное Жаку. Он упорно защищал вместе с нами свой трактир. Бандиты уже отходили, как вдруг один из них прорвался, схватил Жака и, приставив клинок к его горлу, утащил его с собой. Я и Тейбери потом нашли его тело растерзанным и принесли к мадам Дюро. Вплоть до вашего прихода мы опасались нового нападения, но теперь, когда нас, мужчин, стало больше, нам нечего бояться.

   – Хм, – сказал Станис. – Вот мы уйдём, а что же станет с хозяйкой?

   Вопрос повис в воздухе. Об этом никто не задумывался, а, тем не менее, из-за своего мужа, вернее его действий, мадам Дюро попадала в весьма опасное положение.

   – Будем прямы, – продолжал Станис, – ни оставаться здесь, ни уйти мы не можем.

   – Что же делать? – растерянно спросил Пол Нэдсон.

   – Есть только один выход.

   Все глянули на Станиса.

   – Её стоит отправить в Перогодар. Сейчас мы позовём мадам Дюро и спросим кое о чём.

   Мадам позвали.

   – Мадам Дюро,– начал допрос Станис, – вы, случайно, родом не из Перогодара?

   – Да, сударь, я оттуда родом. Мы с бедным Жаком познакомились там. Мои и его...

   – Мадам Дюро, у вас есть там родственники?

   – У меня была сестра, а у бедного Жака мать, брат и сестра. Ещё...

   – Мадам Дюро, мы находимся в сложном положении в отношении к вам.

   – Какое положение? – растеряла мадам весь словарный запас.

   – Вы должны понять, что после того как мы уйдём от вас, то вы останетесь без всякой защиты.

   – И чего?

   – Мы вам предлагаем собрать всё самое необходимое и отъехать к родственникам в Перогодар.

   – Я не могу! – взбунтовалась мадам Дюро. – Здесь мой трактир (она даже забыла сказать гостиная), здесь моё имущество, здесь тело моего бедного Жака!

   – Уверяю вас, тело мы похороним, а мёртвым не сделают ничего, что с ними уже произошло, а вот живые могут пострадать.

   И тут Гарнед де Барнс веско добавил:

   – Я дам вам за всё двести пятьдесят золотых монет.

   – О, Боже! – воскликнула мадам.

   Сумма, названная де Барнсом, явно произвела ощутимое впечатление и превзошла все ожидания, которые только могла бы иметь мадам Дюро, вздумай она продавать свой трактир. К тому же на горизонте, а то и ближе, маячила смерть, а мадам любила жить и вовсе уж не держалась за тело «бедного» Жака.

   – Мне надо подумать, что взять...

   – Быстрее собирайтесь, – прервал её в очередной раз Станис. – Всё, что вы возьмёте, должно уместиться в возке, который я заметил во дворе. Думаю, несколько лошадей нам не понадобятся, и они прибавятся к цене трактира и имущества.

   Мадам Дюро охнула и, не смотря на свои тяжеловесные телеса, выпорхнула из столовой.

   – Думаю, проблема решена.

   Обед быстро закончили.

   Чуть позже были готовы к выезду. Никто из мужчин, хоть и решительно настроенных на случай нападения, не хотел дожидаться разбойников.

   Через пару часов мадам Дюро возвышалась на возке, всё же переполненном лишними вещами. Ей было отсчитано двести пятьдесят золотых монет. Её пышная фигура ещё долго маячила на дороге, пока не пропала за горизонтом. Мужчины выполнили своё слово в отношении захоронения тела Жака. И только после этого расширившая свою численность компания двинулась в путь.

   Парауэл сказал, глядя на Белинду:

   – Мы поступили бы неразумно, пойдя по дороге. Я предлагаю идти мимо. При удаче мы можем если не обойти, то пройти сквозь лес, что значительно спокойнее, чем продвигаться по этой трассе.

   Парауэл не хотел идти на рожон. И, хотя все предполагали, какими мотивами вызвано это предложение, всё же согласились с ним, понимая, что тут он прав. Дорогу оставили далеко в стороне. Гарнед де Барнс показал, что если двигаться круче к северу, то лес будет обязательно обойдён. На его мнение в этой части пути полностью положились, так как из-за частых путешествий де Барнс очень хорошо знал эти места.

   – Когда-то здесь не было этой дороги, – говорил он, – и приходилось ходить где угодно. Я предпочитал в обход.

   Глава двадцать третья

   Они шли по широкой тропе, проложенной в лесе. Стволы деревьев стояли вплотную к тропе, а кое-где кроны так наклонились друг к другу, что получалась арка. Густая листва смягчала жару дня. Тропа была без ухабов – ей явно часто пользовались. Дождей давно не было, и теперь взбитая ногами слегка поднималась пыль. И меж тем, хотя ничто не предвещало угрозы, никто не был расслаблен. Женщин поместили в центр группы. Наиболее воинственный из мужчин, Станис Лановин. Он бряцает прицепленным к поясу мечом и вспоминает, что ему уже приходилось применять его.