Текст книги "Чужая жизнь (СИ)"

Автор книги: Валерий Шмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

К тому же у гранат Дьяконова замедление 3–4 секунды, как и на «лимонке» и немцы тоже про это знают. Из окопа её не выкинешь и не отфутболишь, как немецкую «колотушку» и надо либо ныкаться, либо из окопа выпрыгивать, либо молиться если успеешь.

У немецких гранат, что у М-24, что у М-39 тёрочный запал и горит он 6–7 секунд. Опытный солдат легко её от себя откинет, а неопытных егерей не бывает в принципе. У М-39, правда, есть запалы с разным временем замедления, но у меня они тоже заканчиваются, да и компактнее они – носить их удобно. Поэтому и «убивал» гранаты Дьяконова – мне их не жалко, а «убитая» таким образом граната в нашей нелёгкой жизни может и пригодиться. Мало ли придётся в дом зайти без приглашения?

Уже был конец июля, и появились короткие, но всё ещё тёплые ночи. Еда у нас была своя со скоропостижно скончавшегося склада, ещё и егеря сухим пайком со Степаном поделились и, кстати, подарили нам два полных термоса с очень недурственным кофе. Они вообще оказались весьма запасливыми ребятами – на сутки же заступили, а Степан их прибил почти сразу, как они сменились. А так как времени у него было достаточно много, то в ближайшем будущем местные лодки плавать не смогут. Потом их, конечно, отремонтируют и просмолят, но явно не в ближайшую неделю.

Наши документы пережили короткое расставание с любимыми хозяевами нормально. «Заначка» тоже нас дождалась. Особенно я порадовался оставленному мной в своё время десятку «лимонок», а то я уже на немецкие М-39 перешёл. Это те самые «яйца», которыми я Густава Брандта и его помощничка Фрица Хенке глушил. Чуть было сам не накрылся на этом убожестве, но нормальные гранаты у меня к тому времени закончились. Я и так их у всех наших отобрал, даже у Стёпки, но они всё равно ими правильно пользоваться не умеют, так что отдали без вопросов.

«Заначку» пришлось просто перетряхнуть. Оставили мы здесь почти все стволы, что Стёпка надёргал. Забрали только «лимонки» и свои автоматы с пистолетами. Стёпка тоже теперь с двумя «Вальтерами» ходит, а свою «тетеху» он в мою «заначку» убрал.

«Заначка» всё увеличивается. Кроме пулемёта MG-34 и пары автоматов MP-40, здесь и финский автомат «Суоми», и финский же пистолет, чёрт его знает, как он называется, и почти все «мосинки», и немецкие «Маузеры 98к», и по тройке «Вальтеров» с «Наганами». Всё это хозяйство с боеприпасами и гранатами, замотано в немецкую и финскую форму. Пришлось не только вывинтить все запалы из гранат, но и разрядить всё оружие и частично его разобрать. Ещё неизвестно, когда вернёмся. Чистить оружие по возвращении всё равно придётся. Так что лучше пусть лежит разобранное.

Здесь же лежит один литровый термос с широким горлом, в который я убрал документы и личные вещи убитых мною снайперов. Слишком большое внимание уделялось этому странному гауптману, так что я решил с собой его документы и личные вещи не таскать. Остальные документы и запалы к гранатам я положил в немецкие котелки с крышкой, а сверху всё оставшееся место добил патронами к винтовкам и автоматам. Так они однозначно будут сохраннее.

Схрон под «заначку» старшина организовал необычный. В скальном выступе почти посередине острова была небольшая выемка. Старшина её немного расширил, вытряс оттуда весь мусор и как пробкой привалил огромным валуном. Щели заткнул мхом и им же и замаскировал, срезав целые куски в другом конце острова. Была бы эта выемка чуть побольше в ней можно было бы жить, но и так здорово. В «заначке» сухо, ни дожди, ни весеннее половодье ей не страшны, так что за оружием, если что-то пойдёт не так можно будет вернуться.

Правда, чуть покрутив в руках, я прихватил из «заначки» маленький дамский «Маузер». Прикольная вещица. Этот небольшой пистолетик я снял с одного из убитых мною снайперов. Лежал он за пазухой у гауптмана. Чуть ниже сердца с внутренней стороны кителя у него был пришит небольшой карман, обшитый мягкой кожей, и в этом кармане лежал пистолет. Была там и запасная обойма в специально пришитом карманчике, а вот запасных патронов я больше не нашёл, отчего тогда меня этот пистолет не привлёк.

Сейчас же я, повертев «Маузер» в руках, решил прихватить его с собой. Подарю Катерине – «Вальтер» не под её руку, а про «Наган» я и не говорю. Это скорее оружие последнего шанса, так как патронов всего шестнадцать штук, но пусть будет. Да и калибр у него 7.65, а значит, метров на десять из него можно стрелять прицельно. В общем, забрал, засунув трофей в ранец.

Ушли мы на вторую ночь. Ночка была та ещё, ни луны, ни звездей, но ветерок в нужную сторону, и, хотя темнота мешала, по компасу до берега мы дошли без проблем. Вытащив и спрятав спасительницу лодку на берегу, я выпустил на волю Сашку и два молодых балбеса ходко попёрлись по лесу, а я опять принялся думать.

Основную свою задачу я решил – старшину и жену генерала вытащил. Решил и второстепенную – крайне обозлённые немцы перелопачивают леса у соседнего озера, но это ненадолго. Скоро они подключат к ногам мозг и поймут, что их развели как детей. Следов то никаких они не найдут, а потом поисковые группы начнут прочёсывать дорогу и рано или поздно немцы найдут следы Ристо и выкинутого Степаном Лембоева-старшего. От него как раз сегодня пованивать начнёт – жарко.

Конечно, пройти по следам группы они не смогут. Времени пройдёт уже слишком много, а в болоте следы не сохраняются, да и обманка с продуктами их придержит, но егеря найдут направление движения Ристо и развернут вектор своих поисков в том направлении. Так что нам надо торопиться.

Торопиться, не торопиться, но до дороги мы дошли достаточно быстро. Сначала до лесной, а потом вдоль неё и до основной и всё. На перекрёстке расположился усиленный пост егерей, но, как всегда, с дополнительной засадой. Степан прямо в спину пятёрке засадников упёрся. Хорошо еще, что Стёпа заметил засаду раньше, чем немцы нас. Вернее, услышал и, чего греха таить, унюхал – курил один немец.

В то же время никто и не ждал нас с этой стороны леса – эта точка самый край зоны оцепления. Здесь немцы уже всё прочесали, а перекрёсток контролируют просто по привычке к своему немецкому «орднунгу», как мне сначала показалось.

К тому же все, кто едет по главной дороге проверяются теперь пятёркой псевдо-пехотинцев с унтер-офицером и пятёркой егерей в засаде. Я приблизительно представлял себе расположение секретов на местных дорогах, и бродить по ним не собирался, но понаблюдать именно за этим автобаном мне было жизненно необходимо. Чем мы полдня и занимались, заодно приглядывая и за немцами вместе с их «засадным полком».

День тянулся невообразимо долго. Ждать и догонять говорят хуже нет, но в жизни бывает просто необходимо притормозить и посидеть немножко на пятой точке. Тем более что лежать нам на мягком мху, да пружинящих кустиках черники. Заодно и поспали по очереди под тонкий аккомпанемент вездесущих комаров. К счастью первый спал я, а Стёпка завалился на боковую уже после полудня.

Грузовики и телеги по дороге периодически шарились. Причём грузовики шли небольшими колоннами. По одной машине мы не видели ни разу. Видимо где-то в крупных деревнях формируются колонны, а вот телеги ходили по одной. Прямо как по заказу – захватывай, не хочу. Вот только в телегах постоянно сидели по двое-трое полицаев, и доедет такая телега только до следующей засады на дороге.

Полицаев егерям не жалко, а если мы купимся и посадим на телегу женщин с детьми, то бегать за нами по лесам немецким загонщикам не придётся. Я оценил старания Густава Брандта, или кто там теперь его замещает, но лопухи в другом городе живут. Это развод рассчитан на дефективных детишек, а у нас таковые отсутствуют.

Увидев первую телегу с полицаями ещё ранним утром, я это сразу объяснил Степану и приказал фиксировать время прохода колонн и проезда полицаев. Вряд ли полицаи двигаются по дороге без привязки ко времени. Захватывать их бессмысленно – они почти наверняка не знают о бо́льшей части секретов и служат именно приманкой. Правда, почти наверняка егеря полицаям об этом рассказать забыли.

В семнадцать часов по местному времени это произошло. Сначала понятно мы услышали знакомый стрёкот и незнакомый гул, затем по дороге неспешно проехали шесть мотоциклов с колясками и небольшой кургузый колёсный бронетранспортёр с двумя пулемётами и длинной антенной. Мотоциклы ехали парами друг за другом – тройкой гранат не зацепишь и. Показалось что ли?

– Вот урод! Как же ты выжил гадёныш? И не боится ведь сам посты проверять. – В бинокль хорошо было видно гауптштурмфюрера СС Густава Брандта. Правда слегка покоцанного – голова перемотана бинтом, и левая рука забинтована.

– Голова обвязана. Кровь на рукаве. След кровавый стелется по сырой траве. О-о-о-о. Не фиг первым в драку лезть. – Машинально пропел я детскую речёвку.

Степан от такой вольной импровизации известной во всей стране песни заперхал, уткнувшись лицом в мох. Плечи у него тряслись от, с трудом сдерживаемого, смеха. Просмеявшись, он спросил.

– О ком это ты? – Я протянул ему бинокль

– Запомни эту рожу. Густав Брандт собственной персоной. Гауптштурмфюрер СС. По званию равен нашему капитану госбезопасности. Командир диверсионно-разведывательной роты девятого полка соединений СС «Мёртвая голова» оперативной группы войск СС «Норд». Редкостная скотина. Занимается нашим поиском и пойдёт на все, чтобы захватить детей. Скорее всего, окончил какой-то университет – у немцев это обычная практика. Вероятнее всего всю жизнь занимался спортом, иначе командиром над профессиональными убийцами его бы не поставили. Хорошо говорит по-русски.

Рота это сто восемьдесят прекрасно подготовленных диверсантов. Сейчас уже меньше, но ненамного. Это они нас по лесам и болотам гоняли. – Слушая меня Стёпа внимательно рассматривал Брандта. Теперь точно не забудет.

Мотоциклисты погрузились в свои трёхколёсные тарантасы и так же неспешно покатились по лесной дороге дальше. Не по автобану что характерно. В той стороне у нас, судя по карте, небольшая деревня у очередного громадного озера. Скорее всего, там ещё один секрет, контролирующий подходы к этой деревне, а так как дорога тупиковая, то секрет стоит у самой деревни и отсекает всю активность вокруг неё.

– Теперь Стёпа засекаем время и ждём, когда гауптштурмфюрер обратно поедет. Видишь, он в форму рядового обряжен, и катаются они теперь не так вольготно, но это всё настроенная на нас паутина. Дёрнем неосторожно за нить, и загонщики моментально встанут на след, а с детьми мы от них долго не пробегаем. – Мотоциклисты вернулись обратно через два с половиной часа.

В девятнадцать часов тридцать минут те же мотоциклы и броневик так же неспешно прокатились мимо нас обратно в посёлок. Вот только бойцы в колясках у пулемётов сменились. Остальные наверняка в кузове броневика сидят. По пятнадцать минут он на каждую засаду тратит? Или между перекрёстком и деревней есть ещё один секрет?

Рассматривая карту, позаимствованную в своё время мною у мотоциклиста, я продолжал додумывать свою идею ухода на север. Дело в том, что если о войне на западном направлении в моём времени было достаточно много информации и что-то осталось в моей памяти, то, что творилось в это время здесь на севере, я вообще ничего не знаю.

Где сейчас проходит линия фронта? Куда уже дошли финны? Когда они взяли Петрозаводск

В Мурманск вести детей нельзя. Я только перед этой поездкой узнал, что голод на севере был не меньший чем в блокадном Ленинграде. И это несмотря на то, что большинство грузовых союзных конвоев приходили в Мурманск, а не в Архангельск.

Я же не местный и не Питерский – я московская офисная крыса. Сюда я туристом прикатился, прокладывая маршрут на навигаторе, сверяясь по подробной туристической карте и с превосходством оглядывая окружающие меня пейзажи из комфортабельного салона японского «паркетника». Именно поэтому я располагаю только разрозненной информацией моих молодых помощников, но никакой конкретикой по текущему положению дел ни они ни я не владеем.

У меня была одна идея, но она была именно голой идеей. Если бы нас было прежнее количество, то при наличии полутора десятков крепких мужиков детей можно было бы нести на руках. Но теперь у нас кроме детишек ещё и еле двигающийся старшина, и мы с Сашкой с периодически отваливающейся одной головой на двоих. И с командой Густава Брандта, намертво запечатавшей все твёрдые дороги, поэтому выход отсюда только один. Он нестандартный, но надёжный. Вот только невероятно сложный.

– Слышь Степ. Ты не знаешь, откуда пошла поговорка: «и рыбку съесть, и промежуточный вариант, и косточкой не подавиться?» Явно из этих мест. Здесь рыба основной продукт пропитания. Ибо даже картошка не растёт. – Степан посмотрел на меня с тревогой.

– Ты чего? Как сам говоришь: «крышей поехал?»

– Вот и я не знаю. Смотри, как интересно получается. Мы сидим здесь уже почти целый день. За это время прошло двенадцать колонн машин и через каждые два часа ездят телеги с переодетыми полицаями. По ним часы можно сверять, но ездят они не просто так, а внимательнейшим образом рассматривают обочины дорог и пыль на придорожной траве.

Как только мы с тобой дорогу пересечём, уже через пару часов нам на хвост упадут егеря. Это к гадалке не ходи. А нам необходимо на ту сторону дороги. Это тоже не обсуждается. Конечно, ты можешь мне сказать, что мы свои следы заметём вениками, и полицаи не заметят нашего перехода, но это тупиковый выход. Может и не заметят, но я бы на это не рассчитывал – они местные, а значит по лесам походили. Полицаи могут сделать вид, что не заметили, а могут сразу упасть нам на след. И мы с тобой егерей прямо к детям приведём.

Я почти уверен, что у любого самого маленького мостика через любой даже мизерный ручей стоит секрет из хотя бы пятака егерей. Это не загонщики, а простые наблюдатели и следопыты. В случае нашего обнаружения они просто пойдут за нами близко к нам не приближаясь, и оставляя условные знаки для основной группы загонщиков. Эти же секреты работают контрольными точками проверки движения полицаев. Наверняка Брандт уже нашёл продукты, оставленные Ристо, и обнаружил Лембоева старшего, но, чтобы прочесать все леса и болота в том направлении, ему необходима как минимум пара дивизий.

Одна поисковая группа с рацией ушла по краю болота в лес, но это им ничего не даст кроме потери времени. Сейчас Брандт не знает, что мы ушли в ту сторону – слишком много направлений поиска. Я для этого их столько и налепил, чтобы раздёргать роту на несколько поисковых отрядов, но время сейчас работает против нас.

Пока гауптштурмфюрер перекрывает все дороги, в надежде что он нас всё же зацепит, но ещё через пару дней рота, не найдя никаких следов опять соберётся и в полном составе начнёт прочёсывать единственное перспективное направление нашего движения. Можно не сомневаться, что максимум через трое суток после этого они наткнутся на следы Ристо. То есть получается, что они всё равно нас найдут, а мы им поможем, если сейчас пойдём через дорогу.

Когда мы планировали уход в эту сторону, вы мне сказали, что в пятнадцати километрах от заимки лес пересекает река, соединяющая цепочку озёр, и даже предположили, что мы сможем её пересечь. Причем, по словам Ристо это единственное узкое место между двумя озёрами. Наша идея была дойти до реки и переправиться на ту сторону, но перебраться через реку с егерями на хвосте нереально. Нас прижмут к реке и уничтожат, а детей захватят. Поэтому Стёпа начинаем быстро перебирать ногами. Нам с тобой теперь до ночи бегать.

– Куда? Хоть объясни. Вот неугомонный то! – Ошарашено пробормотал Стёпка.

– В посёлок небезызвестного тебе Микку. Только там мы сможем без проблем перейти через дорогу. Давай вперёд. На привал встанем всё объясню. Нам ещё засаду обходить.

Глава 10

Ну, до ночи не до ночи, а почти до утра мы посёлок обходили. В посёлке присутствовали финны и достаточно много. Только на центральной улице стояло более двух десятков автомашин и, соответственно, с десяток часовых. Часть была мимо проезжающая – видимо какой-то маршевый батальон. Расквартированы финны были компактно и охраняли себя сами, но мы прошли спокойно и даже никого не зарезали. Машины мы тоже минировать не стали, хотя руки так и чесались.

К сожалению, обнаруживать себя было нельзя. Был бы нас хотя бы с десяток, можно было бы организовать нападение с отвлечением внимания на себя, и тогда Ристо с детьми прогулочным шагом ушёл бы от Брандта, но сейчас придётся лепить другую отмазку.

Вышли из деревни через поляну, на которой у местных коровы пасутся. Этот луг Ристо со Степаном обнаружили ещё в прошлый раз, так что в некотором плане нам было проще. В том смысле, что нам теперь со Степаном помыться бы не помешало, но взрывающихся мин там точно не было. Я до этого и не знал, что коровы так много гадят.

Хорошо, что за этим лугом раскинулась небольшая ла́мбушка^[2]2
  Глухое озерко без истоков, особенно в лесу


[Закрыть] из которого эта одомашненная скотина пьёт воду. Одним своим краем эта ла́мбушка прямо в лес упирается. Выход на большое озеро у этой деревни в другую сторону, но лодку в самой деревне угонять бессмысленно – это только погоню себе на хвост посадить. Мы по пояс в воде вдоль берега ушли к лесу, но помыться ещё раз не помешает. И постираться.

Вляпался в коровье гуано Сашка – как только мы ушли с места наблюдения я по нашему негласному уговору его выпустил, но осязаем то мы вместе. Я особенно не беспокоился что, увидев наши следы на лугу, кто-то из местных забеспокоится – форма и сапоги у нас немецкие. Соответственно и следы мы так сказать «немецкие» оставляем, но до шести утра мы в перелеске просидели, наблюдая за посёлком, лугом и далёкой с нашей точки наблюдения дорогой. На всякий случай.

Первыми в пол пятого утра покатились полицаи на телегах, затем сменился дозор егерей на околице и только без десяти шесть пошла первая колонна машин. Егерей в этой деревне никак не меньше полувзвода с рацией, поэтому Брандт сюда не добрался. В этой деревне наверняка живёт часть полицаев, которые катаются по дорогам, а егеря контролируют их выезд.

Как только утренняя движуха в деревне закончилась, мы побежали дальше в лес к этой небольшой деревушке, затерянной в бесконечных карельских лесах. Бегали мы всего несколько часов – напрямик здесь было не слишком далеко.

За направление движения я не беспокоился – у Степана встроенный компас вместе с навигатором и очень чуткой сторожевой системой. Хотя, конечно, побегать опять пришлось, а последние полтора километра ещё и поползать.

Утвердились мы на окраине деревни у большого загона для очередной домашней скотины. Что-то меня это уже сильно напрягает – для нюха городского жителя запахи здорово непривычные, но деваться особо некуда.

Деревушка была действительно небольшая – четырнадцать дворов, ровной линией растянувшихся вдоль берега очередного громадного озера. Кроме жилых домов, на берегу стояли четыре здоровых сарая в которых, по словам Степана, хранились всевозможные колхозные причиндалы, сети и солилась рыба. Принадлежали они крупной рыболовецкой артели, работающей вахтами.

Степан бывал в деревушке в прошлом году – «погранцы» помогали артели переварить крупный улов в качестве «грубой мужской силы», а те в свою очередь подкармливали пограничников рыбой. Подобная форма шефской помощи сейчас в стране достаточно распространена.

Озеро это было первым в целой цепи больших озёр, вытянутой строго на север и соединённой той самой рекой, к которой в случае удачного расположения звёзд на небе мы должны были вывести детей. Маленьких и не очень озёр и просто больших луж здесь просто несчитанное количество, но вот эта цепочка прослеживалась очень чётко и, прицепившись к реке можно было бы вообще выйти из заблокированного района.

Это и был тот самый выход, на который я навёлся как самонаводящаяся торпеда. Гауптштурмфюрер со своей сворой перекрывает нам сухопутные дороги, а вот водный путь он пока в свой расчёт не берёт, этим и надо воспользоваться.

Не было бы висящего у нас на закорках Брандта, можно было бы рискнуть и попробовать переправиться через эту стремительную реку на плотах, но местные реки, к сожалению, не ласковые речки средней полосы. И детёнышей можно застудить в пять секунд, и оружие с продуктами утопить, и место переправы искать придётся долго. Тем более что узкая река, отвоевавшая себе дорогу в скальных обломках сама по себе достаточно опасна.

Поэтому-то я и рвался в эту деревушку. Здесь есть все, что нам необходимо – лодки, гребцы, верёвки, продукты, сети и пулемёт в егерском секрете. Свой пулемёт мы оставили в «заначке» – с этой железякой на горбу свободно по лесам не побегаешь – MG-34 двенадцать килограммов весит. И Брандт со своей оравой чуть позже за нами сюда прибежит. То есть в очередной раз дёрнется на ложное направление, выматывая своих людей, но оказалось, что в деревне есть ещё кое-что, нам необходимое. Вернее кое-кто.

– Саша. Там пленные. – Известил меня Степан, как только я продрал глаза после короткого сна.

– Сколько? Что делают? Кто охраняет? – Включился я сразу.

– Видел восьмерых. Сначала смолили баркасы, теперь дрова колют. Охраняют двое полицаев.

– Очень хорошо. Как там наш «засадный полк»? – Секрет егерей мы прояснили сразу, как добрались до деревни.

Четверо расположились недалеко от околицы в густом перелеске на краю леса именно в секрете – у них там даже небольшая траншея была выкопана, накрытая маскировочной сетью, а двое постоянно сидели в небольшой землянке и похоже это были радисты. Как я и предполагал, секрет контролировал подходы к деревне со стороны леса и дорогу, а к нам сейчас егеря расположились спиной.

– А что им сделается? Сидят, но даже погадить выходят парами. Осторожные. И не курят почти. Один раз только отголосок табака почуял и. Ты знаешь? Не прав ты, что там рация. В землянке они просто спят со всеми удобствами – я видел, как они сменились. Двое вышли из землянки, в сторонке оправились, умылись и сменили двоих в траншее.

– О, как! Силён Степан! Глазастый ты наш. Это не есть хорошо, но пока не смертельно. Я пока подумаю, а ты поспи. Боюсь, что спать сегодня больше не придётся. – Степан уснул мгновенно, а я, глядя на деревню, принялся обсасывать свою идею. Выходов, собственно говоря, было только два.

Первый и единственно верный: дождаться инспекторской проверки секрета Густавом Брандтом и через пару часов после его отъезда уничтожить секрет гранатами. После чего шустренько взять живыми полицаев, забрав из их домов всё что нам необходимо, а в основном продукты. Затем освободить пленных и загрузившись на лодки на вёслах уходить через озеро к реке.

При таком раскладе у нас будет от восьми до двенадцати часов форы, которые мы используем с пользой для себя. Про неприятные последствия для Брандта можно и не говорить. Ему придётся спешно сворачивать все свои поисковые группы и разворачивать их в противоположном направлении. Через лес он никого отправить не сможет, пока не обнаружит нас, а помогать ему в этом я не собираюсь.

Достигнув места, в котором река вытекает из озера, я отправлю Степана за Ристо с детьми, а сам вместе с пленными поставив пулемётную засаду, дождусь загонщиков Брандта. Успеет Ристо до загонщиков – хорошо, нет – группа преследования всё равно воткнётся в реку и будет вынуждена переправляться через неё под пулемётным огнём. Остатки группы, потому что сначала Брандт нарвётся на мою засаду и только после этого, высадившись на противоположный от нас берег реки, будет вынужден нас атаковать. А чтобы Брандту легче было принять такое решение, мы заберём не все лодки, оставив на берегу только что просмоленные баркасы.

Что подумает Брандт, увидев, что мы забрали не только все небольшие ялики, но и пару больших лодок? Правильно. То, что лодки захвачены для того, чтобы переправить детей через реку по большому озеру и дети уже на противоположном берегу реки. Значит, он загрузит в резиновые лодки свою разведку и попробует нас догнать по воде. Никогда не поверю, что в егерской группе нет резиновых лодок с моторами, а сам Брандт со всей своей шоблой, загрузившись в большие баркасы, которые я ему любезно оставлю, отправится следом.

Конечно же, некоторую часть загонщиков, гауптштурмфюрер отправит вдоль берега озера, но это несколько дней пути – пока они будут добираться, мы уже в лесах растворимся. Именно поэтому он сначала попытается нас догнать разведгруппой, а затем, вцепившись и подтянув подкрепления, просто задавит нас числом. Как он думает. Но это Карелия, а не Бавария и не Австрийские и Швейцарские Альпы. Здесь несколько другие законы, леса, озёра и люди. Здесь всё другое и Брандт в этом очень скоро убедится.

Второй вариант, … а вот его я даже обсуждать не хочу. Для нас он смертельно опасен, но, как всегда, человек предполагает, а у «Бога» и «Божественного провидения» свои расклады. Эти двое пакостников постоянно устраивают людям мелкие и не очень подлянки, а людям приходится крутиться, чтобы не предстать перед ними раньше времени и в белых тапочках.

Выспаться Степану удалось. Проснулся он сам, пожевал и устроился наблюдать. Есть со Стёпкой я не стал – после еды сразу не усну. Человеческому мотору, получившему свою порцию горючки всегда необходимо время чтобы переварить топливо в жизненную энергию. Соответственно пока организм работает, сон отступает. Поэтому я завалился спать недокормленным и даже уснуть успел, накрыв лицо куском недавно постиранного мной немецкого маскхалата. И проспал минут сорок, когда началась незапланированная мной движуха.

Первыми появились две телеги с шестью полицаями. Я не ожидал от них ничего необычного, поэтому Степану особых инструкций не давал. А зря. Полицаи приехали ещё с четырьмя пленниками и остановились прямо напротив немецкого секрета.

– Ёб … трах тарарах, там, пам, бум … вашу мать. – Фраза, разбудившая меня, была много длиннее, значительно многословнее и сильно эмоциональнее. Всю я её не услышал, так как спал, но потом уже много позже на привале попросил Степана повторить и постарался запомнить её всю.

– Стёп! А повторить? – Спросонья я не сильно соображал, но глумливые нотки в вопросе проскользнули.

– Саш! Иди ты. Там Яковенко. – Степан напротив, был злым и напряжённым. Голос напарника звенел как струна.

– Кто? Какой Яковенко? И давай потише. Не бренчи нервами. – Уже спокойней сказал я.

Надо моего напарника иногда осаживать, а то в таком состоянии Стёпка легко в штыковую атаку побежит. И то, что у него нет винтовки со штыком, а в руках только немецкий автомат, его вряд ли остановит – «винтарь» он у кого-нибудь по пути отберёт, мимоходом прибив бывшего хозяина винтовки.

– Политрук нашей заставы. Ты что … а. Да. Забыл, извини. – Стушевался Степан, вспомнив о моём ранении, но я уже не обращал на него внимания и, отобрав у напарника бинокль, разглядывал подъехавших полицаев, пленных и выскочивших на дорогу двоих егерей. Грамотные и очень серьёзные ребята. Угу. А вот и мой пулемёт. Вот сейчас и посмотрим, есть ли у вас рация.

Связанных пленных скоренько достали из телеги, построили короткой шеренгой и принялись быстро допрашивать, но разговор не сложился самого начала. Политрук получил «леща» сразу после первого вопроса, красноармейцам прилетело чуть позже. Понятно. Это у егерей вместо «здрасти».

Допрос длился недолго. Политрука забили до состояния не стояния минут через десять, красноармейцы продержались чуть дольше. Да и то только потому, что первым звездюлей выхватил политрук. После чего полицаи загрузили всех четверых на телегу и повезли в деревню к тому бараку, рядом с которым пленные смолили баркасы. Егеря, не торопясь вернулись обратно в траншею.

Похоже, действительно у секрета рации нет, иначе немцы оставили бы пленников у себя, а сами доложились о задержании. Значит, Брандт не считает этот секрет основным и держит его просто на всякий случай. Эта деревня слишком далеко от наших основных художеств, но она далеко по дорогам, а напрямик через леса и озёра значительно ближе и эсэсовец этого не учитывает.

– Так Стёпа. Планы меняются. Идём в деревню, глушим полицаев. На всё про всё у нас только три часа. – Сообразил я всё быстро.

Скорее всего, политрука с красноармейцами захватили недавно. Наверное, где-то недалеко есть небольшая за́имка, на которой в засаде сидели полицаи, и политрук с бойцами в неё вперлись. Накрученные Брандтом полицаи, взяв пленных даже не стали их допрашивать и сразу притащили пленников на ближайший пост. Для отчёта о проделанной работе.

Секрету левые пленники тоже не сильно нужны – у них задача немного другая, но через несколько часов сюда подтянется гауптштурмфюрер со своей группой элитных волкодавов. У него в группе в броневике есть радист и рация, и ещё через пару часов сюда прибудет взвод егерей на автомашинах. В результате мы потеряем и политрука, и всех пленных – после жёсткого полевого допроса от них останутся только кровоточащие куски мяса и их просто добьют, чтобы не возиться. А мне пленные нужны. Ну, просто крайне необходимы. И живые полицаи. И пулемёт из секрета. И боеприпасы. И лодки. И продукты. И сапоги, и форма егерей. И губозакаточная машинка. Две. Нет. Лучше три. И таблетки от жадности. Тонн десять, никак не меньше.

До барака добрались только двое полицаев из шести. Одна телега с двумя полицаями заехала в третий двор, ещё двое зашли соответственно в шестой и восьмой дома от края деревни. Пленные работали во дворе дальнего дома – там к лесу ближе всего и во дворе была свалена гора уже напиленных чурбаков, которые пленные кололи.

Тем временем мы со Степаном, не слишком скрываясь, шли между берегом озера и заборами личных подворьев, справедливо рассудив, что полицаи не знают всех немцев в лицо. Форма на нас такая же, как и у егерей, а секрету мы уже не видны. Дошли до бараков и затихарились за углом последнего, в котором, по всей вероятности, держали пленников.

Телега сюда уже доехала и полицаи, матерясь, кантовали пленников. Политрук был без сознания, а остальные трое еле передвигая ноги, пытались его достать из телеги. Помогать им полицаи и не собирались. А зря. Добрее надо быть к людям. Тогда и к тебе отношение будет получше.

Заморачиваться я не стал и, сказав Степану коротко: «делай как я, только не убей никого», вышел из-за угла барака прямо к полицаям. Автомат у меня мирно висел на левом плече стволом вниз. Кепка с козырьком, маскхалат и короткие десантные сапоги. Вот и всё что успели у нас увидеть так и не успевшие насторожиться полицаи. Два удара от меня, два добивающих от Степана и две тушки в хорошо расслабленных позах улеглись на натоптанный песок двора.