Текст книги "А этот пусть живет"

Автор книги: Валерий Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Дверь открылась без предварительного стука. Огонька он никогда не видел вживую, но ясно было, что это именно он стоял на пороге: в одной руке кейс, в другой – листок бумаги.

Заглянув в этот самый листок, бандит объявил:

– Мне нужен Самохин.

– Проходите, садитесь. – Эдуард привстал и указал на стул возле своего стола, натянув на лицо приветливое выражение. – Чем могу быть полезен?

– Ты знаешь, кто я? – важно спросил Огонек, усевшись на стул и поставив на пол кейс.

– Мне сообщил о вас директор.

– Угу... Значит, у тебя вчера с Гангутом стрелка была?

– Это верно.

– Для чего он к тебе приходил? – грозно спросил профессиональный ликвидатор.

– Мы не раскрываем секреты клиентов, – последовал твердый ответ.

В принципе, Эдуард Самохин являлся достаточно мужественным человеком, и таким вот простеньким наездом смять его было трудно.

Это почувствовал и Огонек, сразу же изменив тактику и сбавив тон:

– Клиент твой, после того как побывал у тебя, стал жмуром. А Гангут, между прочим, – мой старый кореш. Не советую тебе со мной темнить, командир, – произнес он, можно сказать, вполне по-свойски.

Это сообщение произвело должное впечатление на Эдуарда. Если Огонек решил отомстить за своего друга, он, понятно, ни перед чем не остановится.

– Кто же его убил? – осторожно спросил детектив.

– Мне это хотелось бы знать больше, чем тебе. Итак, о чем Гангут тебя спрашивал и что ты ему ответил?

– А где его тело? – спросил Эдуард после паузы.

– Гангута расстреляли на Минском шоссе. Сейчас все, что от него осталось, находится в морге. Можешь проверить по своим каналам. Дать тебе, кстати, номер его мобильника?

– У меня есть...

– Так позвони ему! На тот свет! – Огоньку понравилась собственная шутка, и он громко рассмеялся.

"Не очень-то ты печалишься о своем кореше", – подумал Самохин, но решил, что информация, которую он дал Гангуту, совсем не такого рода, чтобы ее скрывать, наживая тем самым себе врага в лице балаковского ликвидатора.

– Я сообщил, где находился Финк, вот и все.

– Ну, это мне и без того известно, – махнул рукой бандит. – Вопрос в том, где он теперь?

– Откуда же мне знать? – неподдельно удивился детектив.

– А откуда ты узнал в прошлый раз?

– Вот что, Огонек. – Самохин встал, давая понять, что считает переговоры оконченными. – Я сказал тебе то, что сказал Гангуту. Ты ведь этого хотел? Могу еще адрес дать, где Финк находился.

Телохранитель вдруг подумал, что теперь, когда куда-то запропастился Куцый, у него и такой малости, как бывшее местопребывание Финка, нет.

– Ну, напиши на бумажке.

Самохин запустил компьютер и после манипуляций на клавиатуре и принтере передал Огоньку распечатанный текст.

– Что-то я не вижу... – как бы в задумчивости произнес бандит, взяв бумажку.

– Чего ты не видишь?

– Фамилии не вижу. Кто тебе раскрыл хазу Финка?

– Пустой это разговор, Огонек, – устало произнес Эдуард.

– Слушай меня, пацан, слушай внимательно. – Бандит встал и наклонился над столом, пристально глядя в глаза детективу. – Только ты знаешь, кто убил Гангута. Именно этот человек назвал тебе адрес Финка. Я не выйду отсюда, пока не услышу его имя. И ты не выйдешь.

Но Самохин не испугался, а наоборот, захохотал, представив себе блистательную красавицу Сашу Ликину, расстреливающую балаковского бригадира на Минском шоссе.

– Не там копаешь, Огонек! Не там...

– А ты знаешь, где копать?

– И я не знаю.

– А где сейчас Финк, знаешь?

– Тоже не знаю.

Огонек на какое-то время примолк. Странно, но этот пацан, похоже, его не слишком боится. Наверно, чувствует за своей спиной ментовский аппарат, который крышует "Центурион".

Но у Огонька был еще один аргумент:

– Пятьдесят тонн баксов хочешь?

– За что?

"У пацана-то буркала как заблестели", – отметил Огонек.

– Где сейчас Финк?

– Я же говорил, не знаю! – Детектив страдальчески сморщился.

– Тогда скажи, кто навел тебя на его хазу!

Пятьдесят тысяч долларов за Сашу Ликину! Когда-то он был без ума от этой девушки и сам бы выложил такие деньги, если бы имел их, чтобы добиться ее, поскольку ничего у него с ней так и не срослось. Сейчас страсть к Саше остыла, хотя, может, и не совсем. Но теперь Эдик полсотни штук ни за один любовный роман не отдаст. Зрелее он стал, мудрее – понял, что не стоит таких бабок никакая баба.

А что, собственно, этот бандит добьется от Саши, если ее все-таки сдать? Кто-то, получается, замочил Гангута и освободил при этом Финка. Но Ликина в такой ситуации Огоньку не помощница. Она просто ничего не знает по интересующему его вопросу. Ведь девушка была в курсе местопребывания Финка, когда жила с ним, а теперь она сама от него прячется.

А пятьдесят штук зеленых – деньги очень хорошие. Возможно, ему и доведется ворочать миллионами, но это когда еще будет? А сейчас такой гонорар очень пригодился бы.

С другой стороны, ясно, что этот бандит все равно от него не отстанет. Дело может повернуться так, что придется дать ему ту же информацию вообще задарма. Огонек, что ни говори...

А может, какую-нибудь байду придумать, чтобы балаковец от него отвязался? Назвать кого-то, кто на днях свалил за кордон? С ходу никого и не припомнишь. Да и есть ли такие среди его знакомых?

Тут в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул детектив, продолжая пребывать в нелегких раздумьях.

В дверь вошли двое: известный бодибилдер Вадим Ваганов, с которым Эдик был шапочно знаком, и стройная симпатичная девица в сарафане в синий горошек. Самохину показалось, что он ее где-то видел – чуть ли не по телеку.

– У меня проблема, Эдик, – прямо с порога объявил бодибилдер.

– Я сейчас занят, Вадим, но скоро освобожусь. Подожди, пожалуйста, пару минут в коридоре.

Бодибилдер кивнул в знак согласия и вместе со спутницей покинул помещение.

"Классная телка, ничего не скажешь. Да и дорогая, наверно, но пятьдесят тонн баксов все равно не стоит", – отметил Самохин и снова погрузился в размышления.

А если сдать-таки Ликину? Она ведь все равно на днях собиралась свалить из страны с концами. Назвать ее имя, а потом по телефону просто предупредить Сашу, чтобы она с места своей прописки перебралась к брату. Сказать, что ей угрожает опасность. Вот и все.

Тут Огонек, в надежде разрешить мучения детектива, полез в кейс и выложил на стол пять пачек в банковской упаковке:

– Имя и адрес!

– Адреса я не знаю, – сглотнув слюну, выдавил Самохин.

Огонек положил две пачки назад, в кейс.

– Тогда имя.

– Александра Ликина. – Детектив перевел взгляд на кейс. – Могу назвать город, в котором она находится. Это райцентр, там ты ее быстро сыщещь.

Ликвидатор положил обе пачки обратно на стол.

– Это город Малинино, – объявил детектив Самохин, и то были его последние в жизни слова.

Прогремел страшный взрыв, который в буквальном смысле размазал обе высокие договаривающиеся стороны по стене.

От взрывной волны двери кабинета открылись, и Вадиму с Алей предстала ужасающая взор картина: разбросанные по полу осколки оконных стекол, перевернутые столы и стулья, разбившийся вдребезги компьютер и детектив Самохин со своим собеседником во фрагментарном виде.

– Эдик! – вскричал бодибилдер и бросился в кабинет в безумной надежде как-то помочь своему знакомому.

Но до частей его тела Вадим добежать не успел.

– Стоять! – закричали ему, и Ваганов, обернувшись, увидел человека в камуфляже с наведенным на него пистолетом. – На колени! – продолжал командовать камуфляжник, но бодибилдер в присутствии своей дамы такой приказ выполнить, конечно, не мог.

– Я сейчас все объясню...

Он сделал пару шагов к человеку с оружием и тут же получил от него две пули в живот.

Аля страшно закричала, но после сильнейшего удара пистолетом в лицо потеряла сознание.

12

Ресторан "Южный вечер"

Ресторан "Южный вечер" был пристроен к гостинице с одноименным названием лет пять назад. Весь этот комплекс выглядел довольно уродливо: краснокирпичный двухуровневый ресторан, исполненный в "новомосковском" стиле, плохо гармонировал с пятиэтажным серо-панельным "отелем", возведенным по рецептам черемушкинских хрущоб.

Тем не менее ресторан быстро стал центром светской городской тусовки, и золотая часть общества – обеспеченные люди среднего возраста предпочитала проводить свои свободные вечера именно здесь. Привлекали сюда этих людей приличная кухня и возможность спокойно и душевно проводить время, поскольку местная молодежь своим вниманием "Южный вечер" не удостаивала, концентрируясь в ночном клубе "Бомба".

Костя приехал в заведение задолго до восьми часов. Не будучи его завсегдатаем, он однако знал, что со свободными местами здесь обычно напряженка. К счастью, была середина недели, и данное обстоятельство его выручило. Он, договорившись с мэтром, быстро подобрал подходящий столик на двоих.

Ждать осталось около часа, и Митин глазел по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых и скоротать время за дружеским трепом.

И тут в ресторанный зал вошли двое. Косте впору было протереть глаза: в дверях стояли Серега Курский и его недавняя зазноба Рая.

Девушка тоже углядела Митина, возмущенно фыркнула и потащила своего кавалера к свободному столику.

Костя тоже счел возможным возмутиться:

"Это вот каким образом Серега расследование проводит! Одну идею ему, видите ли, надо сегодня вечером проверить! Хороша идея, ничего не скажешь! Губа у Курского не дура. Моя постель еще не успела от Раи остыть, а он уже девицу в ресторан приволок. И у кого Серега ее перехватил? У меня – своего друга и напарника!"

На самом деле лейтенант оказался с Раей в ресторане, в общем-то, случайно.

Обследовав гараж уехавшего в загранкомандировку дипломата и придя к выводу, что совсем недавно помещение использовалось, он стал думать, как ему убить время, оставшееся до полуночи, когда Курский собирался осмотреть квартиру Козлова и его бокс в гараже Бакланова. В конце концов он решил сходить в ресторан "Южный вечер", поскольку именно здесь имелась возможность увидеть Сашу Ликину, пусть и в компании с лоботрясом Митиным.

Образ этой женщины продолжал вносить смуту в его рациональное мышление. Она по-прежнему оставалась для него одновременно и объектом вожделения, и объектом подозрения – правда, довольно расплывчатого и абстрактного

По дороге ему пришло в голову заехать к Алексею Жукову, дабы проверить алиби Саши Ликиной на прошедшую ночь. Впрочем, размышлял он, если брат и сестра оба в некоем "деле", то Жуков, конечно, подтвердит ее слова. Так или иначе, проверить надо. Однако парня не оказалось дома, и Курский, переодевшись соответствующим образом, поспешил в ресторан.

Едва он припарковался и вышел из машины, как наткнулся на Раю, подружку Митина, с которой, по словам старшего лейтенанта, тот только что расстался. К этой девушке Курский тоже, как и к актрисе Ликиной, ощущал мужское влечение, но совершенно ясное, очищенное от всяких инородных примесей. Лейтенант даже считал Раю образцом женской сексуальности, пусть девушка и не умела должным образом подать себя и не имела светского, с легким налетом экстравагантности лоска, присущего Саши Ликиной.

Нельзя сказать, что оперуполномоченный являлся по натуре каким-то уж особенным завистником, но жизненная несправедливость была в данном случае чересчур очевидной. Ведь Митин имеет баб, каких захочет. На выбор отстреливает! Ну как же так: одним – осетровая икра, другим – чешуя рыбья! Умом Курский понимал, что никакой справедливости в жизни нет и в принципе быть не может, но все равно временами ему было очень обидно.

Увидев его, Рая, знавшая лейтенанта как коллегу и приятеля Митина, определенно обрадовалась:

– Привет, Серега! Ты чего такой нарядный? – Она перевела взгляд на ресторацию. – Никак погудеть намылился?

– Ну, не то чтобы погудеть... Так, вечер перекантоваться...

– Ишь ты, блин, богато живешь, видать! – Она повела плечами и расправила грудь. – А меня возьмешь с собой?

Это предложение, что и говорить, смутило его. В ресторане наверняка находились и Митин, и Ликина. Демонстративное появление в заведении лейтенанта с Раей под ручку вряд ли придется по душе Косте. На самом-то деле далеко неясно, какие у коллеги сейчас с ней отношения и как они сложатся в ближайшем будущем. Вполне возможно, у голубков – временная размолвка, и Рая, видимо зная, что Митин находится в "Южном вечере", пытается, показавшись перед его глазами с другим мужчиной, уязвить своего любовника. Курский же совсем не собирался играть роль карточного "болвана" в преферансе на двоих.

Кроме того, его увидит с Раей и Ликина. А лейтенанту пока было не до конца понятно, в каком все-таки духе будут развиваться его отношения с актрисой. Пресловутая дилемма – переспать с ней или посадить ее – еще не потеряла своей актуальности. Улик против нее пока никаких нет, а Митин может на этой "фигурантке" и обломаться. Курскому пришли на ум и подходящие к этому случаю русские народные поговорки: не все коту масленица, а также и на старуху бывает проруха. Так или иначе, Сергей считал, что ему следует быть готовым к любому повороту событий, и здесь Рая, скорее всего, будет только мешать.

Но...

С ним рядом стояла девушка, невольно притягивающая к себе взгляды других мужчин, да и его в их числе. И она предлагает провести с ним вечер, пусть и с провокационной целью, но разве это столь важно? Здесь важен результат, а ведь вечер может плавно перейти в ночь, рассуждал Курский, на время забыв о своих планах полуночного обыска в местах постоянного обитания задержанного Козлова. В конце концов ему пришло на ум, что дилемма "посадить или переспать?", которая не давала ему покоя, может быть разрешена самым благополучным образом: он посадит Ликину и переспит с Раей.

И вот эта, последняя, мысль привела к тому, что он принял предложение девушки.

Саша явилась строго, без опоздания. Самым естественным образом протянула Косте руку для поцелуя, который немедленно и последовал.

В тот же момент на сценическом подиуме возникли музыканты: они начинали работу как раз в восемь вечера.

Ликина посмотрела на них не вполне доброжелательно.

– Знаешь, Костя, я не была в этом заведении очень давно. Что, интересно, играют эти ребята? Надеюсь, не тяжелый рок?

Митин, отмечавший здесь пару месяцев назад с группой сотрудников РУВД юбилей своего коллеги, поспешил ее успокоить:

– Нет, это – джазовая группа. Видите? Саксофон, контрабас, фоно и гитара. Рок-группы в таком составе не играют. – Он никак не мог себя заставить перейти с Ликиной на "ты", а вот она сделала это легко и свободно.

– Кого я вижу? Это ведь, кажется, наш общий друг? – Ее взгляд поймал фигуру лейтенанта Курского. Их с Раей столик находился у противоположной стены, но не слишком далеко. – Как, кстати, его зовут? По-моему, он не представился, или я успела забыть его имя.

– Сергей, – не без раздражения буркнул Костя.

– Он здесь на работе, верно? Мне кажется, что этот ваш Сергей настоящий сыщик. Не ест, не пьет, не спит, не веселится, пока преступление не раскроет и не посадит кого-нибудь за решетку.

– Это так. Но сегодня он, как видите, с девушкой – и значит, на отдыхе.

– Но, возможно, твой коллега это делает для маскировки. Иначе почему он на меня все время смотрит? – несколько, как показалось Косте, нервно спросила Саша.

– Нравитесь вы ему, наверно, – улыбнулся Митин. – И я вполне могу его понять.

Подошел официант, протянул каждому из них по экземпляру меню и тут же удалился.

– Ты взятки берешь, Костя? – непринужденно осведомилась Ликина, изучив меню.

– Да вроде как не за что, – несколько смутился старший лейтенант.

– Вот как? Что же это за работа такая, если за нее взятки не дают? Значит, она никому и не нужна!

Обиженный Костя теперь легко перешел на "ты":

– А ты взятки брала? Когда актрисой работала?

– Я – женщина, милый мой. А женский удел – не брать, а давать. А впрочем, ты прав: лицедейство – ремесло, совершенно никчемное. Но я не об этом... Я к тому, что на одну твою зарплату красивую, знающую себе цену женщину в стоящий ресторан не пригласишь. Смотри, какие здесь цены, – она покрутила в руке картой напитков и блюд, – вполне столичные.

Митин уже успел в этом убедиться, просмотрев меню, но ответил с подчеркнутой уверенностью:

– Чтобы выпить и закусить, у меня денег хватит.

– Уж вижу, что на цветах сэкономил, – кивнула она на вазу на их столике с завядшим букетиком, который администрация ресторана забыла обновить.

Митин теперь смутился по-настоящему:

– Я сейчас схожу куплю.

– Да ладно... Ты меня извини, Костя. Это все от моей избыточной вредности и порочности. Уж больно противная я тетка. – Саша полезла в свою сумочку. – Давай я тебе на всякий случай двести баксов дам. А то я привыкла ко всяким там разносолам. – Она положила две купюры в нагрудный карман его пиджака и ласково добавила: – Расслабься, Костя, все в порядке. Между друзьями счетов не бывает.

Саша сделала это так естественно, что Митин, хотя и испытал в данный момент некоторую неловкость, быстро пришел в прекрасное расположение духа. Ведь денег и вправду могло бы не хватить, если бы дама захотела деликатесов.

– Я тебе с получки отдам, – уверил он спутницу. – Что ты пить будешь?

– Мне коньяк. Только возьми молдавский – все остальные марки у нас подделывают.

– По сто?

– Да будет тебе! Бери сразу бутылку – к чему официанта лишний раз гонять.

Эдакая молодежная безбашенность речей Саши, по мнению Кости, как-то не вязалась с ее изысканным вечерним, видимо, чрезвычайно дорогим нарядом длинное, но открывающее плечи и сильно декольтированное платье на бретелях глубокого малинового цвета и золотая цепочка с крестиком. Но все это его нисколько не коробило, а даже придавало девушке дополнительное очарование.

Несмотря на декларированную ею склонность к разносолам, Саша ограничилась рыбным ассорти да фруктами и совершенно отказалась от горячего.

Митин же полагал: раз башли есть, то ограничивать себя в жратве не стоит. Он заказал и шашлык, и мясное ассорти, и салат "Столичный", и помидоры под майонезом, и даже селедку, которая к коньяку вроде бы не идет, но уж очень она хорошо смотрелась на соседнем столике.

Они подняли рюмки, и Саша неожиданно сказала:

– Если не возражаешь, первый тост будет мой.

Митин терпеть не мог произносить всякого рода приветственные речи, поздравления и, соответственно, тосты, и инициатива спутницы его очень порадовала.

– Итак, он будет очень короткий – за взаимную любовь!

– Поддерживаю! – весело отозвался старший лейтенант.

– А знаешь, почему я его предложила? – Она выжидательно посмотрела на Митина.

– Ну, в общем, понятно... – замялся опер.

– Не уверена. На всякий случай поясню. Я люблю тебя, Костя.

Старший лейтенант, не в силах поверить, что это происходит наяву, затаил дыхание и проглотил язык.

– Как увидела тебя, так сразу и втюрилась по уши, – продолжала Саша раскрывать подоплеку своего тоста. – Или, скажем осторожнее, ты мне очень понравился. Хотя, по-моему, это одно и тоже. Так вот, я рассчитываю на взаимность. Теперь все понятно?

Опер молча мотнул ошалевшей головой в утвердительном смысле. После чего они опрокинули свои рюмки в рот, причем оба залпом.

Какое-то время пара провела в молчании: Саша, съев ломтик лимона, затягивалась сигаретой, а Митин наворачивал шашлык – любовное признание красивой женщины способствовало его аппетиту.

Александра Ликина, так и не дождавшись от нечуткого старшего оперуполномоченного ответного тоста, обернулась в сторону музыкантов:

– Играют блюз, моя любимая мелодия.

На этот раз Митин оказался сообразительней и пригласил женщину на танец. Он плотно прижал Сашу к себе, и ее тело охотно подчинилось его воле.

– Это правда? – наконец решился опер среагировать на тост актрисы. То, что ты сказала за столом?

– Да, – просто ответила она. – Зачем мне лгать?

– Я тебя тоже люблю, – объявил Митин. – Еще когда увидел тебя на афише, сразу и влюбился.

– На афише?..

– Да, на старой афише, где ты была изображена в роли Клеопатры.

– Где же ты видел такую афишу?

– У одного замечательного поэта. Твой образ его вдохновляет на создание стихов.

– О, боже! Я более чем польщена! Ты, надеюсь, эти его стихи записал?

Митин затушевался:

– Ну... Они приобщены к делу, – брякнул он ни с того ни с сего.

– К какому делу? – встрепенулась она.

– Да все к тому же... По которому мы к тебе с Серегой приходили.

– А...

– Я все хотел спросить тебя: почему ты ушла из театра?

Ликина ответила не сразу.

– Это типовая история о несчастной любви, и мне не хотелось бы сейчас вспоминать о том, что случилось...

– Но теперь-то все позади? – голосом, полным надежды, спросил Митин.

– Да... Кажется, да. – Она подняла на него прекрасные, но отчего-то светящиеся тревожным блеском глаза. – Мне нужен... Мне нужен очень верный друг, Костя.

– Он перед тобой, – немедленно отозвался старший лейтенант.

– А этот верный друг может, ни о чем не спрашивая, бросить все и уехать со мной? Уехать куда-нибудь очень далеко?

– Конечно! – не задумываясь, ответил Костя: он сейчас и вправду был готов так поступить.

– Именно этого я от тебя и ждала! – почти торжественно произнесла Саша.

Музыка кончилась, и они расселись по местам.

После второй рюмки Митин почувствовал полное удовлетворение на душе и в желудке и стал с ленивым любопытством разглядывать зал. И настроение у него несколько подпортилось.

– Смотри-ка: твой обожатель и воздыхатель, – сказал он Саше и кивнул в сторону входных дверей. Там, переминаясь с ноги на ногу и оглядывая зал в поисках свободного места, стоял гаишник Фомичев. Он тоже увидел Костю и Сашу, и лицо его разом помрачнело. Обнаружив наконец незанятый столик, он двинулся в этом направлении, бросая на Ликину частые и укоризненные взгляды.

Похожим образом смотрела на Костю Рая. По его визуальной оценке, контакт у нее с Курским почему-то не налаживался.

Между тем был объявлен белый танец, и Рая, встав из-за стола, решительно двинулась в сторону Митина. Тот, наблюдая за ее маневром, непроизвольно заерзал на стуле.

И его опасения сбылись.

– Нельзя ли пригласить вас на танец, юноша, – обратилась к нему Рая.

Костя перевел взгляд на актрису, как бы спрашивая у нее разрешения, та понимающе улыбнулась, и он поднялся с места.

Рая сразу же тесно прижалась к нему в танце, и Костя невольно ответил на порыв своей недавней подруги.

– Кто она? – жалобно спросила девушка.

– Подозреваемая, – буркнул он.

– Я уж вижу, – вздохнула она. – Плохи дела у меня в Купцово, Костя. Покупатель не берет участок, оформленный только наполовину. А земельный начальник, сука, хочет у меня неоформленную землю оттяпать. Я уж пять тыщ рублей ему предлагала, но он ни в какую. А больше у меня денег нету. Представляешь, если б участок был оформлен полностью, как положено, я б его вместе с домом за сто пятьдесят штук зеленых продала! Уж мы б с тобой с этими деньгами зажили бы!.. Правда, Костя? – Рая вдруг зарыдала у него на плече.

Костя проводил девушку на ее место, где обменялся с Курским холодным приветствием, и возвратился к своему столику, с удивлением обнаружив, что за ним никого не было.

Он в растерянности оглянулся по сторонам и обнаружил чудовищную вещь: Саша Ликина танцевала с гаишником Фомичевым! И при этом они о чем-то оживленно переговаривались, а актриса весело улыбалась!

Митин бросил взгляд на бедную Раю – та сидела вся какая-то опущенная и без видимого интереса ковырялась вилкой в своей тарелке. А потом она повернулась к нему, и глаза ее были пронизаны такой болью, что у него защемило сердце.

Костя вытащил записную книжку и нашел нужный номер. Потом встал и подошел к мэтру:

– Скажите, пожалуйста, откуда я могу позвонить?

– Нет проблем. – Мэтр протянул свой мобильник.

Митин набрал номер, по которому не собирался звонить никогда в жизни. Конечно, без нескольких рюмок коньяку он бы не решился на это.

– Гоша?.. Привет, это – старший лейтенант Митин. У меня проблема. Нужна профессиональная помощь, которую вы обещали... Есть такой бугор в администрации города Купцово, он занимается земельными вопросами... В общем, этот подонок...

13

Окунь и Гангут

Поскольку бригадир толком так и не понял, с чего вдруг возникла перестрелка, Советник коротко и популярно разъяснил, кто находился в "Фольксвагене" и почему был открыт огонь по "Мерседесу". Ошеломленный Гангут надолго замолчал.

Они ехали по Минскому шоссе в плотной массе машин, где скоростные возможности "Феррари" использовать было непросто. Впрочем, Советник и не считал, что им следует куда-то особенно торопиться. Унесли ноги с места перестрелки – и ладно.

Его не покидали сомнения, которые возникли еще в "Фольксвагене", под дулами хураловских пистолетов. Даже наоборот, ощущение, что он совершил серьезную ошибку, ввязавшись в авантюрную погоню за балаковским общаком, только усилились, поскольку в эту смертельную игру влез сам Огонек. Ликвидатор-то вел огонь не в Чанга, а именно в него, Окуня, который имел редкое удовольствие наблюдать за собственным расстрелом!

Но такое поведение Огонька означает и другое – действует он втайне от Прохора, поскольку невозможно было представить, чтобы авторитет дал приказ ликвидировать Советника, предварительно не допросив его. Да и сам характер боевой акции говорил о том, что это – чистой воды импровизация.

И значит, у Советника появился шанс не только восстановить свой прежний высокий статус в группировке, но даже поднять его. Для этого надо просто сдать Огонька Прохору – мол, его телохранитель пронюхал, где общак, и хочет самолично пригреть его.

Так, конечно, и следует поступить, тем более что соревноваться с балаковским палачом в деле, где решают не столько мозги, сколько готовность в любой момент открыть огонь на поражение, бесполезно.

И тогда Окунь вернется к обычной жизни с размеренным, привычным распорядком дня: утренняя пробежка, неспешная беседа с матерью о его служебных успехах в российско-американской компании, рабочий день в балаковском офисе, где он занимается исключительно юридическими проблемами и решает чисто интеллектуальные задачи, вечер с тренажерами и телевизором и хорошая книга на ночь.

И за все это Советник еще и получает очень неплохие деньги!

Да, и надо, пожалуй, как следует отдохнуть. Поехать наконец на какие-нибудь острова. Он так давно не купался в море, ведь каждый день нужно было посещать мать.

Но, если он уедет, как же быть с ней? Переживет ли мама без него хоть один день?

А он возьмет ее с собой! Наверняка есть такие фирмы, что занимаются устройством отдыха для тяжелобольных, – не в России, так на Западе. При современном развитии индустрии сервиса, конечно же, есть специальные пансионаты, где могут отдохнуть люди с болезнями опорно-двигательного аппарата. Причем на берегу лазурного моря. И с вышколенным по высшему разряду медицинским персоналом.

Да, его мать это давно заслужила! Как только он раньше не додумался!?

Всё, он сходит с дистанции.

Но как объяснить это свое решение Гангуту? Ведь тот однозначно воспримет выход Советника из общего дела как не позволительную для блатаря слабость, а то и предательство своего союзника. Трудно будет подобрать нужные слова, найти убедительные аргументы...

– Теперь у нас все пойдет, как по маслу! – вдруг нарушил молчание бригадир. – Хураловцы вышли из игры, и нам ничто не помешает взять Финка.

– А с чего ты решил, что с хураловцами покончено? – подавляя раздражение, спросил Советник. – Чанг, может, и погиб, но эти трое из джипа – вряд ли.

– Ну, если пацаны и остались живы, то без каких-нибудь там переломов не обошлось – ведь все они лежали и не дергались. Да и менты сейчас подъедут, личности начнут устанавливать... Вон, гляди! – Гангут кивнул в сторону окна: к району автокатастрофы пролетели два "Форда" с мигалками. Если не на цвинтаре, то в ментовке или больничке Канат со своими корешами точно окажутся. Времени у нас будет достаточно, чтобы прибрать общак к рукам.

– Но на Финка еще надо выйти...

– Белобрысого я расколю в элементе, – уверенно заявил Гангут.

– А Огонек? Не боишься этого мочилу?

– Я тоже стрелять умею. – Гангут похлопал себя по карману. – Блин...

– Вот именно, – усмехнулся Окунь. – Нас же Ян обезоружил.

– Надо было вместе с ключом от наручников волыны забрать у косоглазого. – Бригадир с досады хлопнул себя ладонью по лбу. – Как же я не допер!? Ну, ничего, заедем ко мне домой – пара пушек у меня есть.

– У меня дома тоже кое-что имеется. Но, я боюсь, что, пока мы будем разъезжать, Огонек нас опередит. – Советник стал осторожно нащупывать почву, на которую можно будет опереться, свертывая операцию по поиску общака.

– Огонек ничего не знает про белобрысого.

– Но он наверняка знает про "Центурион", и этого вполне достаточно.

– Откуда? – в изумлении вытаращил глаза бригадир.

– Неужели непонятно? – снисходительно усмехнулся Советник. – От твоего Куцего, естественно. Ты так и не врубился, о чем я тебе говорил?

– Ты думаешь? – озадачился бригадир. – Тогда нам действительно надо спешить.

Спеши – не спеши, рассуждал Советник, а Огонек все равно будет в "Центурионе" раньше их – слишком большая у него временная фора. И, если выяснится, что телохранитель сумел расколоть белобрысого до их приезда, это пусть не абсолютный аргумент, но достаточно серьезный повод, чтобы сняться с дистанции. Гангут хоть и хорохорится, будто готов вступить в перестрелку с Огоньком, но это у бригадира – просто эйфория после нежданного спасения из лап хураловцев. На самом деле, тот, кто не понаслышке знаком с балаковской командой убийц, никогда не рискнет вступить с ней в огневой или в любой другой силовой контакт. Не сделает этого, конечно, и Гангут.

– Кстати, ты долго собираешься катить на угнанной "Феррари"? Наши друзья из "Сакли" уже, конечно, сообщили гаишникам об угоне, – продолжил Советник напрягать ситуацию.

– У кольцевой дороги спешимся, – ответил бригадир с довольно хмурым видом: всякий намек на предательство Куцего его сильно расстраивал, к тому же он начинал чувствовать перемену в настроении подельника, которая его тревожила.

А на дворе стояла небывало жаркая для середины августа погодка, и на Окуня вновь нахлынули мечтания об отпуске на берегу лазурного моря, в который он скоро отправится вместе с горячо любимой матерью.

От сладких грез его пробудили слова Гангута:

– Выходим, приехали.

Оказалось, они уже находились вблизи кольцевой автодороги, и бригадир, поставив "Феррари" на обочину, принялся ловить частника. Почему-то на его поднятую руку никто не реагировал, и дело это затянулось.

Наконец рядом с ними притормозило совершенно официальное – желтое, с шашечками – такси.

– Петровский бульвар! – скомандовал бригадир.

Деньги из них хураловцы, к счастью, не вытряхнули, и, чем расплатиться с таксистом, нашлось.