Текст книги "Ловушка для профессионала"

Автор книги: Валерий Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Сейчас я уже не испытываю к этой девочке никаких чувств, хотя еще недавно она, казалось бы, стала единственной, по-настоящему близкой мне женщиной. Но это уже осталось где-то в прожитом отрезке жизни, потому что мои чувства уже полностью посвящены другому человеку. Я гашу робкий свет ночника в полной уверенности, что сумею сделать немало приятного теперь уже мужчине. По кличке Чирус.

Бросив взгляд на светящийся циферблат «Сейко», ставлю внутренний будильник на шесть часов и закрываю глаза. Для отдыха – всего три часа, однако во время встречи со своими людьми я осязан быть, как всегда, свежим и жизнерадостным. Если ты командуешь кем-то, нужно уметь, в первую очередь, спрашивать с себя.

15

– Ты еще горишь желанием разобраться с Чирусом? – спросил Рябов, наливая мне кофе из гигантского термоса.

Поудобнее откидываюсь на сидении его «Волги», обжигаюсь первым глотком своего постоянного допинга под названием «мокко» и лишь затем довожу до сведения Сережи:

– К утру у меня других желаний не осталось.

Рябов недовольно хмыкнул, но сейчас этот звук вряд ли звучал колокольным набатом по судьбе Чируса.

– Сережа, ты чем-то недоволен? А вот Снежана до того счастлива, что вряд ли к третьему уроку проснется.

– Вот-вот. Конечно, это не мое дело. Но девочка к тебе слишком привыкла.

Вот это да, видимо, годы накладывают свой отпечаток даже на Рябова.

– Сережа, Сережа, – грустно замечаю в ответ, – ты становишься сентиментальным. Скажи лучше – тебя больше заботит другая личность.

– Когда у человека появляется привязанность… Словом, слабость это. Я так думаю.

– Ты имеешь право говорить мне эти слова?

– Это моя обязанность. Нужно исключать даже… Вспомни судьбу Кошелька.

Кошелька мне было жаль. Способный парень, сумел ухватить за хвост жар-птицу и так дернуть, что в руках его остался громадный пучок роскошных перьев. И вряд ли его конкуренты пристроили бы что-то директору совместного предприятия Кошелеву, однако сегодня каждый серьезный бизнесмен просто обязан участвовать в политической борьбе. Иначе фирмача неправильно поймут, а режим работы его предприятия вряд ли будет щадящим, если он, конечно,выживет. И Кошелек, который самым прекрасным образом умел предвидеть все, что касается спроса на полезные ископаемые вместе со внезапными для непосвященных скачками курса доллара перед резким падением, в политических игрищах сделал неправильный выбор, примкнув к команде противника нынешнего мэра.

Еще не было известно, кто именно займет кресло руководителя города, а команды уже повели между собой пока бескровную войну. Все правильно, чтобы добраться до короля, сперва выбивают офицеров, несмотря на то, что их прикрывают пешки. Первой ход конем сделала команда, к которой примкнул Кошелек, и один из мозгового центра претендента на пост мэра был вынужден покинуть поле сражения. В противном случае, намекнули ему, кинофильм о более чем нежных отношениях с другим мужчиной, продемонстрируют не только его супруге.

Вряд ли Кошелек мог догадываться, что в результате ответных действий его позиции пошатнутся до такой степени, что он будет вынужден не просто стать зрителем бескомпромиссной борьбы, подобно сопернику-гомосексуалисту, но сбежать из родного города в Италию.

И до такой степени Кошелев испугался, сразу стало ясно – хотя он интересует органы государственной безопасности, но все-таки не рассматривает их как главную угрозу своей жизни. Так что сидел Кошелек на собственной вилле, заборы которой были утыканы телекамерами, и боялся даже нос свой высунуть за ее пределы.

Очень скоро Кошелек получил ультиматум, главным козырем которого стала судьба его шестнадцатилетней любовницы. Об оставшейся в Южноморске семье он почему-то так не беспокоился, как об этой девочке. Думаю, если бы кто-то стал шантажировать Кошелька дальнейшим ухудшением судьбы его супруги, тот бы пальцем не шевельнул. А тут засуетился, открылся и в результате все-таки добрался до родного города. Но только не своим ходом, а в цинковом гробу.

Так что, быть может, Сережа и прав. В конце концов прямая обязанность Рябова – исключать любые случайности и их возможные последствия, о чем он справедливо напомнил с утра пораньше.

– Как там Чирус? – перевожу разговор с личной темы на производственную.

– Ты хочешь его… Или заработать при этом? – спрашивает Рябов.

– Одно не исключает другого, – спокойно замечаю по поводу Сережиных соображений. – Давай все по порядку.

– Чирус, он же Игорь Уличкин, директор производственно-коммерческой фирмы «Пантера», – начал Сережа. – Фирма производит исключительно мыльные пузыри. Торгуют всем, что на глаза попадается, даже солдатскими одеялами.

– Банк?

– Коммерческий, естественно, отпадает. Он пользуется государственным. И хорошо пользуется.

– Ну понятно. У них же есть дежурная отговорка насчет того, как деньги месяцами неизвестно где блуждают. Кто там сейчас директор?

– Власов.

– Не знаю.

– Если понадобится, то с ним работает твой старый приятель.

– Котя?

– Да.

– Дальше, Сережа.

– Что именно?

– Расскажи о сегодняшнем дне этого замечательного животного «Пантера».

– Сегодня в их ассортименте компьютерная техника и бананы. Весь город засыпали.

– Компьютерами?

– Бананами. Насчет компьютеров… Словом, их сейчас на каждом углу вагон купить можно.

– Слушай, Сережа, а где они хранят эти скоропортящиеся продукты?

– В жизни не догадаешься.

– На портовом холодильнике?

– Нет.

– Тогда пас.

– В городском морге, – вполне серьезно заметил Сережа и пристально посмотрел на меня.

Я промолчал, а Рябов тут же начал высказывать свои соображения:

– Только не говори, что мне нужно морг загрузить трупами. Чтобы оттуда товар Чируса выкинули.

– Я подумаю. Нужно будет, морг загрузим. Долго ли умеючи, а, Сережа? Шучу шучу, а то, не дождавшись окончания нашего рандеву, побежишь докладывать Вершигоре… Не дуйся, Сережа, я еще раз пошутил. Кому подчиняется Чирус?

– Он под рукой Градуса.

– Тут я не вижу особых проблем. Чирусу ведь придется разориться в честной конкурентной борьбе, да, Сережа?

– Да, тем более…

Рябов замолчал и стал усиленно делать вид, что гораздо больше нашей беседы его интересует завинтить опустевшую крышку термоса.

– Продолжай свою интересную мысль, Сережа. Может, ты боишься, что в нашем разговоре снова всплывет имя Вершигоры? Или другое, не менее звонкое?

– Генерал тебе сказал, что ты имеешь право действовать экономическими путями, – почти перестал притворяться Рябов, – так что пусть Градус тебя не волнует.

– А тебя?

– Мог бы не напоминать, – пробормотал Сережа.

Еще бы, станет Рябов полностью доверять генеральским обещаниям, он ведь даже мои действия постоянно контролирует. И правильно делает. В конце концов, это давний стиль работы, а меня утешает только одно – я веду себя по отношению к Рябову не менее достойным образом. Мы полностью не полагаемся друг на друга, даже в ситуациях, когда взаимозаменяемость и подстраховка может показаться излишней роскошью. Но, как любит говорить Сережа, береженного Бог бережет. И вдобавок, моей природной скромности просто противно такое пристальное внимание, которое оказал родной город прибывшему из-за границы в необычном транспорте директору совместного предприятия Кошельку. А вспомнить, что покойный был компаньоном Градуса…

– Какие у нас еще данные по «Пантере»?

Рябов молча протягивает мне папку.

– С документами я ознакомлюсь по дороге в офис. А ты поезжай домой, Сережа. Вряд ли в эту ночь у тебя состоялось свидание с подушкой.

– Ты тоже наверняка не слишком долго спал.

– Конечно, это ты виноват. И когда ты уже поймешь, что просто обязан создавать мне условия для полноценного отдыха? – начал веселиться я, однако Рябов вполне серьезно заметил:

– И все-таки подумай насчет Снежаны.

– Тебе нужно отдохнуть, Сережа, – несколько жестковато напоминаю своему коммерческому директору.

Рябов не повелся на это замечание, сделав вид, что понял его в прямом смысле слова:

– У меня еще есть заботы с Ляховым.

– Что-то не в порядке, Сережа?

– Ты так считаешь?

Врать все равно бесполезно, а нейтральный ответ Сережу ни в чем не убедит.

– Поживем – увидим, – произношу ни к чему не обязывающую фразу. – Поехали, Сережа.

– И чего это ты не спрашиваешь о своем любимчике Саше? – пробормотал Рябов, врубая первую скорость.

Как же, будешь долго ждать, пока я тебе задам вопрос о своем водителе. Хотя мне и очень не нравится, что слово «любимчик» Сережа произнес с тем же оттенком, как в прошлый раз.

Я раскрыл папку, этот результат блестящей работы Рябова за очень короткий срок, и перед тем, как ознакомиться с трудами коммерческого директора, понял: Сережа не скажет мне, куда подевался Саша, до тех пор, пока я не выскажу свои соображения по поводу Ляхова.

16

Звякнув смертоносными украшениями, замаскированными под современную бижутерию, Марина поставила передо мной чашку кофе. Шеф группы маркетинга спокойно докуривал свою дешевую сигаретку «Давыдофф», зато главный инженер явно нервничал. Придется отказаться от его воспитания, подумал я и сказал:

– Ладно, доставай свою фляжку, а то будешь потом оправдываться, что без нее голова совсем не варит.

Дважды повторять указания сотрудникам я не привык. Наверное, только поэтому главный инженер тут же кинул за пазуху свою гигантскую пятерню, поросшую густым черным волосом, мгновенно выудил серебряную флягу и припал к ней с таким же наслаждением, как к банке «Вискаса» в прошлом году. Это Костя так пошутил, а когда весь офис вдосталь насмеялся над главным инженером, тот ответил начальнику отдела снабжения в единственно приемлемой для себя форме. Костя угодил в постель и целую неделю не терроризировал фирму своими шуточками.

– А что, – не без сожаления оторвался главный инженер от своей фляги, – этот современный искусственный центр…

– Ты этот Центр потом создашь, – обрываю я главного инженера и тут же радую совершенно иной работой, – нам предстоит немножко разобраться с фирмой «Пантера».

– При чем здесь я? – не решился снова припасть к своему серебряному источнику наслаждения главный инженер. – Этим коммерсанты занимаются.

Я перевел взгляд на шефа группы маркетинга, который потушил в пепельницу сигарету и тут же прикурил следующую от бензиновой «Зиппо». Рябова на тебя нет, подумал я. Шеф группы маркетинга сигарет изо рта не выпускает, поэтому и освобожден от летучек. Другого выхода я придумать не мог, учитывая привычку шефа группы маркетинга и мнительность Рябова по поводу курения в общественных местах.

В свою очередь, прикуриваю «Пэлл-Мэлл» и думаю о том, что шеф группы маркетинга сразу понял в чем дело. Главный инженер – совсем другое дело. Он надежный исполнитель, но не более. Так что, хотя мне очень не хотелось этого, пришлось еще раз пересмотреть свое отношение к характерам сотрудников фирмы.

– Марина, – жму на кнопку селектора, – прискорбно, но я вынужден тебя попросить пригласить генерального менеджера.

– Жаль, что не успела написать заявление, – щелкнула меня по носу секретарша, и я без оправданий отключил связь.

Генеральный менеджер приперся в кабинет с видом опального полководца, призванного спасать империю от вооруженного вторжения. Только я решил не давать ему почувствовать себя мессией.

– Давай договоримся, раскрываешь рот только по делу.

– Хорошо, – покорно согласился мой подчиненный, – разве я когда-то не открывал рот по делу? Я всегда говорю…

– Вот и ладно, – навсегда отказываюсь от своей прежней мысли. – Нам предстоит сделать сюрприз «Пантере». Какие у тебя соображения?

– А теперь тебе надо мои соображения? – по-видимому, в душе он все еще на меня дулся, – а раньше, что ты говорил? А? Тебе кто надо, я или они, а? Вот эти пепельница ходячая с собачьим кормом могут помочь?

Я было собрался поставить генерального менеджера на свое место, как ход собрания в свои руки взял главный инженер.

– Я тебе, набор костей и банка гноя, сейчас помогу, – спокойно заметил он. – Линду надувать.

– Перестань говорить глупости, – ровным тоном не согласился с коллегой шеф группы маркетинга, – он же импотент. Зачем ему Линда?

Такой оценки своих возможностей менеджер явно не ожидал. Пользуясь тем, что он медленно стал подыматься из своего кресла, почему-то не открывая рта, я быстро перехватил инициативу ведения совещания:

– Заткнуться всем! Или я разберусь не хуже, чем с Костей.

Собравшиеся тут же организовали перемирие и круговую оборону против своего руководителя, синхронно сотворив донельзя обиженные морды.

– Ладно, ребята, – пробормотал я. – Но вы тоже те еще подарки. Так что еще раз прошу генерального менеджера говорить только по делу, времени у меня действительно мало.

– Так я и говорю по делу, как всегда. А когда я не говорил по делу…

Генеральный менеджер запнулся, ожидая что я его перебью, но ответной реакции не дождался.

– Эта «Пантера» – драная кошка, – расхрабрился менеджер.

– Ага, кошка. Только ты на нее не пойдешь, – заметил главный инженер. Шеф группы маркетинга всем своим видом старался доказать мне, что попал в эту замечательную компанию исключительно по недоразумению.

– А кто на нее пойдет, подумай своим мозгом, – взвизгнул менеджер. – Если бы нужно было им устроить вырванные годы, кто бы нас звал? Рябов и без тебя с этой «Пантеры» за час шкуру спустит. Я так себе просто понимаю, что их нужно вставить на полный финдиперец по самые помидоры.

Я отметил дельный ход мыслей этого специалиста, а также то обстоятельство, что с шефом группы маркетинга мы кивнули головами синхронно.

– Давно пора, – развивал новое трудовое начинание фирмы генеральный менеджер. – Они нам несколько сделок сорвали, когда украли вагон компьютеров и демпинговали ими по всему городу.

– Было такое, – подтвердил шеф группы маркетинга, на котором вместе со службой брокеров лежала обязанность по обеспечению «Козерога» легальными сделками.

– Есть возможность отличиться, – говорю свое слово, потому что существует вероятность услышать полную оценку деятельности «Пантеры». И делать это генеральный менеджер будет с явным удовольствием в течение нескольких часов. – Значит так, слушайте меня внимательно. В настоящее время город завален лушпайками от бананов исключительно благодаря этой фирме. Кроме того, ее склады ломятся от компьютерной техники. Хотя «Пантера» и кричит на каждом углу, что ее цены фантастически низкие, на самом деле все прекрасно знают, что тот же товар можно взять дешевле. Даже по безналу.

– А лохи об этом знают? – как бы невзначай спросил шеф группы маркетинга.

– Хороший вопрос, – хвалю его и тут же развиваю мысль. – Лохи могут покупать и по таким ценам. Причем от раза к разу увеличивая объем закупок. Продолжать?

– Добавишь детали. Какая-то периферийная фирма делает стопроцентную предоплату и берет товар, – начал рассуждать шеф группы маркетинга. – Потом еще раз, еще. А затем как проверенный партнер она берет товар в кредит. Случайно выгодный клиент объявился, потому и денег нет. Правильно?

– Правильно. Только перед этим она должна тоже сработать в долг и честно вернуть его. А потом?

– Потом она берет товар на громадную сумму и через несколько дней сообщает номер платежки. Но денег все равно не будет. Тогда бригада «Пантеры» приезжает на периферию, но не находит там этой фирмы. Все просто.

– Есть одна деталь. Периферийная фирма должна не только очистить склады Чируса, но и заставить его взять кредит. Потому что закупка будет действительно очень крупной.

Главный инженер заржал, доказывая, что он тоже находится при деле:

– А потом ни товара, ни денег. И кредит возвращать нужно.

– Чирус может перегруппироваться, – покачал головой шеф группы маркетинга. – Будет лучше, если он проведет сделку на своих деньгах. На вырученные средства покупается техника и передается лохам.

– Так безопаснее, – соглашаюсь с доводами коллеги. – Поэтому политика кредитования должна измениться?

– Да, – коротко ответил шеф группы маркетинга. – В противоположную сторону. «Пантера» не должна получить кредит, который можно прокрутить несколько раз, чтобы выправить положение. Взять хотя бы те же бананы. Только на них Чирус может отбить свою потерю, если в город попадет еще одна партия цитрусовых.

– Значит, тебе предстоит торговать бананами, – радостно заметил генеральный менеджер, – не забудь за нужды нашей фирмы…

– Подожди, – как можно мягче остановил его я. – Сколько стоит в рознице килограмм бананов?

– Полтора доллара. У Чируса пятьсот процентов навара. Во всей Европе розничная цена бананов не превышает тридцати центов за килограмм. Даже если покупать их в Польше с лотков, хорошо заработать можно. Конечно, налоги, таможня, но все равно выгодно, – ответил шеф группы маркетинга.

– Почему наша фирма упускает такую возможность? – огорчился я за престиж родного предприятия. – В крайнем случае мы пустим бананы ниже их себестоимости, лишь бы товар Чируса перестал пользоваться спросом из-за дороговизны. Но чтобы он не мог его законсервировать, нужно освободить морг от бананов «Пантеры».

– Он там держит товар? – широко раскрыв глаза, спросил генеральный менеджер. – Я б не догадался. О, слушайте сюда, хотите, завтра весь город загудит за то, что чирусовые бананы отравлены трупными палочками?

– Дельная мысль, – впервые в нынешнем году одобряю высказывание генерального менеджера. – Только она, к сожалению, не всех клиентов фирмы отобьет. Наш человек ведь привык жрать, что видит, и пить, что течет. Поэтому морг нужно будет все-таки освобождать от бананов.

Я выразительно посмотрел на главного инженера. Однако тот понял меня неправильно, сходу допив остатки жидкости из своей замечательной фляги.

– Мне нужно заполнить морг, чтобы для бананов там места не осталось? – задал он беспроигрышный вопрос. Все присутствующие прекрасно знали о его способностях совершать и не такие трудовые подвиги, поэтому шеф группы маркетинга тут же заметил:

– Не обязательно. Морг находится в очень старом здании. Стена может рухнуть в любой момент.

– Нет проблем, – коротко ответил главный инженер и спрятал свою фляжку отточенным годами движением.

– Значит, так, – подвожу итоги совещания. – Лохи становятся клиентами Чируса, по его бананам скачут вредные бациллы, вдобавок морг закрывается на переучет или для ремонта, а мы торгуем бананами. На всякий случай, генеральный менеджер отсекает портовый холодильник, если Чирус захочет им воспользоваться. Что касается потуг по получению кредита, то это моя проблема. Действия будете согласовывать между собой. Все свободны.

Чтобы не возвращаться к финансовым проблемам, связанным с жизнедеятельностью «Пантеры» и заодно выполнить просьбу своего старого приятеля, я тут же возобновил свою исключительно селекторную связь с секретаршей:

– Марина, будь добра, узнай, когда меня может принять генеральный директор концерна «Олимп».

Через несколько минут Марина, доказывая свою заботу о нуждах руководителя, занесла очередную порцию кофе, заодно поведав:

– Он готов встретиться в любое удобное для тебя время.

Котя не только приятель, но и клиент, так что, кроме радости общения мне есть чем его осчастливить дополнительно. Я с сожалением подумал: чем больше разрастается система предприятий «Козерога», тем меньше уделяется внимания моим прямым обязанностям. И отправился к Коте, предварительно заглянув в персональный запасник для производственных нужд в квартире Студента. Кроме того, любопытно, отчего это ради встречи со мной в любое удобное время Котя готов отменить намеченные заранее встречи. Может быть, после победы Пенчука у него стало больше свободного времени – я сам от себя вряд ли ожидал наивности подобного вывода.

– Башкирцеву привезли? – сходу задал вопрос мой основной эксперт.

Ишь, встрепенулся. Я еще не уверен, что Костя с Игорем встречались по поводу предстоящей экспедиции, а Студент уже горит в предвкушении работы.

– Студент, быстрый ты, однако, как олешка, – чуть гашу его неутомимый трудовой энтузиазм с помощью ярко выраженного чукотского акцента. – Однако мне от тебя сейчас нужна не огненная вода и пламенная страсть по поводу девушки Башкирцевой, а что-нибудь из отечественной живописи. Диапазон – от начала века до тридцатых годов.

Студент невольно вздохнул. Разделение нашего труда устраивает его до тех пор, пока в эту обитель доставляют незаурядные произведения искусства, над которыми можно колдовать в свое удовольствие. Но когда приходит пора расставаться с ними, Студент, хотя и старается не подавать вида, испытывает чувства отца-одиночки, спроваживающего своего единственного наследника на покорение космических высот. Хотя Студент вряд ли догадывается о космических ценах на работы, проходящие через его руки. Ведь для него каждая вещь, над которой он пыхтит, бесценна. Не в том смысле, что за нее никаких денег не хватит; просто не может она, с точки зрения Студента, иметь эквивалента в презренных свободно конвертируемых бумажках.

Дюк, правда, тоже всегда начинает свой рассказ о любом произведении искусства словами о его бесценности. Однако через несколько минут он вполне спокойно говорит, какая именно сумма позволит ему не без сожаления расстаться с шедевром. Студент – другое дело, он не только реставрирует, но и раскрывает тайны произведений искусства, а что касается цены на них, то я как-то всегда обходился без его помощи, которой в этом деле дожидаться от Студента можно вплоть до Страшного суда.

Студент извлек из своих запасников недописанный холст и победоносно посмотрел на меня. Взгляд этот давно перестал меня смущать, потому что иного самоутверждения Студент не добьется в жизни даже при большом желании.

– Сумеете определить, кто это такой? – в вопросе Студента сквозит чрезмерное любопытство – дотягиваю ли я хоть примерно до его искусствоведческого уровня. Никак успокоиться не может, решил я, и проверяет знания своего хозяина постоянно. Расслабься, Студент, если бы не более важные дела, я б с атрибутикой справлялся сам. Но где для этого брать время?

– Боюсь ошибиться, кажется, Машков, – наконец-то отвечаю Студенту, и тот аж засветился от какого-то неподдельного счастья по поводу моей осведомленности:

– Правильно. Однако, позвольте спросить еще. Кто изображен…

– Не позволю, – перебиваю его. – Последний экзамен в своей жизни я сдавал давным-давно, а на профессора ты не тянешь.

Студент усмехнулся и горячо затарабанил:

– Ни один профессор, ни один академик на этот вопрос не ответит.

– Поэтому ты задаешь его мне?

– Просто удивляюсь, отчего с такой подготовкой вам неинтересно заниматься атрибутикой, ведь мы вдвоем могли бы…

– Каждому свое, Студент. Так что, считай, мы вдвоем сработали. Я назвал имя художника, а все остальное – твоя забота.

– Это эскиз Машкова к «Портрету поэта», который находится в Государственной Третьяковской галерее. До сих пор считается, что моделью «Портрета поэта» послужил Рубенович. Находящийся в моих руках эскиз отличается от этой картины лишь тем, что и лицо модели, и фигура выполнены в манере «традиционной серьезности». В окончательном варианте изображение лица поэта осталось без изменений, зато при написании фигуры в агрессивной, резкой манере, Машков уже достаточно явно ориентирован на ларионовские приемы. Однако главное не это. Одну минуту.

Студент залетел в свое хранилище, и я успел, не спеша, выкурить сигарету, пока наконец-то эта минута истекла.

Мой главный эксперт был возбужден до того, что не обратил никакого внимания на голубоватые клубы дыма, медленно плывущие по комнате.

– Смотрите, каталог выставки за пятнадцатый год, – Студент взмахнул передо мной тощей брошюрой с видом победителя всех академиков мира. – Он принадлежал самому Машкову, что вы на это скажете? Хорошо, но вот, «Портрет поэта», а рядом рукой художника написано «Яшвили». Я провел кое-какую работу, – скромно продолжил Студент, – и теперь с уверенностью могу сказать – на «Портрете поэта» изображен вовсе не Рубанович, а Паоло Яшвили.

– Хорошо, что не Паоло Веронезе, – облегченно вздохнул я. – Тут понимаешь, мне нужно сделать подарок как раз братскому Кавказу. Заверни работу и не куксись. Наверное, через несколько дней тебе предстоит свидание с Башкирцевой.

Студент вряд ли сиял так, если бы ему грозила встреча с современницей, грозящая закончиться не на рабочем столе, а под одеялом в узкой койке больнично-солдатского образца. Впрочем, на рабочем столе Студента места для женщины не найдется, даже если она сильно попросит.

Насчет братского Кавказа я пошутил, а Студент должным образом не прореагировал. Впрочем, откуда ему знать, что сегодня Кавказ больше нуждается в боеприпасах, чем в портретах своих великих поэтов.

Вот потому решил я повезти это незаурядное произведение искусства Коте Гершковичу. Давно не радовал его новыми приобретениями. Кроме того, Котя похож немного своим носом на так называемых лиц кавказской национальности, хотя и является представителем русскоязычного населения.

На первом этаже старинного особняка, в котором расположился концерн «Олимп», Котя устроил нечто вроде выставки-продажи достижений народного хозяйства стран с нормальной экономикой. Ничего удивительного, среди предприятий, входящих в систему «Олимпа», есть дистре-бьютеры «Кэнона», «Панасоника», «Сони». Так что поражаться изобилию всяческой техники не приходится. Больше того, в заведении можно приобрести даже канцелярские товары, от которых наша промышленность, похоже, давно отказалась. Так что, если для нужд моего офиса потребуются французские скрепки или немецкие «белила» вместе с финской бумагой, я уже знаю, куда обращаться.

Рядом с высоким парнем, парящемся в строгом шерстяном костюме-тройке, стояла хрупкая девушка и продолжала монотонно перечислять:

– Копирователь «Кэнон», триста тридцатый, из периферии – «Хьюлетт Паккард», четвертый. Компьютер помощнее, на ваше усмотрение, комплектующие тоже.

– Получены новые радиотелефоны, – на мгновение перестал делать отметки в своей записной книжке «Ситизен» продавец.

– Не интересует, – отрезала девушка. – Дискеты «Макселл», три с половиной дюйма, чистящие тоже… Да, бумага хорошая есть?

– «Виктори Лазер», с водяными знаками, – гордо выпалил продавец.

– Хорошо, – кивнула покупательница в знак согласия. – Да, к копирователю картриджи, тонеры – это тоже на ваше усмотрение.

– А сканер?

Девушка молча кивнула головкой с короткой стрижкой в знак полного согласия.

– Как будете платить? – деликатно-безразлично спросил продавец.

– Безналичными, – словно ножом отрезала покупательница.

– На какую фирму выписывать счет?

Девушка на мгновение смутилась, затем улыбнулась и ответила:

– Вам переведут деньги, а мы потом заберем товар.

Продавец непонимающе посмотрел на клиентку. Девушка усмехнулась еще раз и заметила:

– Получать товар будет Ленинское районное отделение внутренних дел.

– А платить – его спонсоры, – не удержался я.

Девушка недовольно посмотрела в мою сторону, но я так чарующе улыбался, что в конце концов она ответила тем же.

Продавец уселся за столик и стал полировать пальцами клавиши компьютера, на экране которого засветилась номенклатура отобранных товаров. Девушка призывно смотрела на меня, однако назначать ей свидание в мои планы не укладывалось. Потому что и со своими женщинами до конца разобраться не могу, стоит ли вешать на шею еще одну заботу? К тому же в свое время один следователь из отдела внутренних дел на морском транспорте уже бегал за мной с пистолетом «Макарова» вовсе не по служебным обязанностям.

Я улыбнулся на прощание и покинул торговый зал.

Увидев меня, секретарша Коти, напоминающая скаковую лошадь в юбке, сотворила предупредительный жест.

– Подождите, пожалуйста, – улыбнулась она и при этом сделалась похожей на вышеупомянутое животное еще больше.

– Курить можно? – для приличия спросил я, потому что директору «Козерога» в этом здании еще не было отказа и в более серьезных просьбах.

Девушка-лошадь вместо ответа выхватила из стола хрустальную пепельницу, и я от всей души предложил ей сигарету.

– Что вы, не курю, – бросила секретарша и продолжала смотреть так выразительно, словно на мне был жокейский камзол, а тубус в руке заменял стек.

Ждать долго не пришлось. Не успел докурить сигарету, как из Котиного кабинета выпорхнула девица, вид которой деловым я бы не назвал даже при большом желании.

Я погасил сигарету в хрустальной пепельнице и без приглашения секретарши прошел в кабинет генерального директора фирмы «Олимп».

– Здравствуй, Котя, – сказал я, заодно отмечая, что эту громадную комнату украшает не только картина кисти Верещагина, но и превосходный пейзаж Ланга, раздобытый Гершковичем с моей помощью.

– Ты что, сюда постепенно всю коллекцию перетаскиваешь? – спрашиваю у Коти, пододвинувшего ко мне пепельницу «Салем». – Смотри, рискуешь, через сорок восемь лет срок аренды заканчивается, будешь потом все отсюда на спине тащить. И это в почти столетнем возрасте…

– Не буду, – успокоил меня Гершкович, – я теперь все здание выкуплю. Даром что ли Пенчук теперь такой важный мэр.

– Конечно, не даром. Котя, я за тебя просто счастлив. Кроме того, ты видимо решил наладить семейную жизнь. Эта девушка по брачному объявлению?

Котя никогда не сердился на меня, да и мне приходилось платить взаимностью в подобных ситуациях. В конце концов, кому позволены такие вопросы, кроме старых приятелей?

– Нет, эта девушка по поводу другого объявления, – спокойно поведал Котя. – Мне врач посоветовал. В последнее время столько работы, что без снотворного заснуть не могу. А хороший массаж снимает напряжение.

– Тогда понятно, Котя. Это девочка из массажного кабинета фирмы «Улыбка». Не зря их реклама на всех столбах и столбцах в газетах, а морда у тебя до сих пор… Здорово «Улыбка» работает. По тебе видно. Это же надо, открыть блядник чуть ли не в здании прокуратуры. Впрочем, все верно, в крайнем случае охрана обеспечена. Они наверняка кроме бабок, ментам на шару массажи делают. Исключительно губами.

– Что с тобой сегодня? – блеснул толстенными стеклами очков Гершкович.

– Ты прав, извини, Котя. Но если бы здесь работал мой генеральный менеджер, ты бы и не такое нес.

– Что ты понимаешь? – не поддержал меня Гершкович, – тут тоже такое вытворяется. За Линду резиновую, правда, еще базаров не было, но и мои мальчики на твоих похожи. А твой генеральный менеджер… Я его знаю. Если «Козерог» хочет с ним расстаться, «Олимп» уже готов взять его на работу. И при этом платить больше.

– Нет, Котя. Он у меня до смерти трудиться будет, – отметил я высокую квалификацию своего сотрудника, а также то обстоятельство, что о гадости, которую на сей раз пристроил Костя, в городе никому не известно. – Котя, я принес тебе незаурядное произведение искусства…