Текст книги "Путевой обходчик"

Автор книги: Валерий Кречетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Парни переглянулись и захихикали.

– Ну а если серьезно? – заговорил с ними спецназовец-старлей. – Что нам может угрожать?

– Если будете слушаться нас, то ничего, – ответил тощий.

А бородатый вдруг сделал озабоченное лицо и сказал:

– Есть одна вещь… Под землей часто бывает такой странный звук… Даже не знаю, как объяснить. Андрюх, объясни ты.

– Про звук-то? Хм… – Лицо тощего парня впервые стадо серьезным. – Да, звук неприятный, – нехотя признал он. – Как будто по туннелю к тебе что-то огромное приближается. И все это в полной темноте, за пределами луча фонаря.

– Именно, – поддакнул бородатый. – Так что, ребятки, если услышите что-нибудь этакое, не испачкайте штанишки.

– А откуда этот звук? – поинтересовался капитан Семенов.

Парни переглянулись.

– А кто ж его знает, – хмыкнув, ответил бородатый. – Там много всего. Где-то поезда метро бегают, машины наверху жужжат, дома оседают, реки журчат. Вот все это и сливается… А в темноте всегда кажется, что звук этот к тебе приближается, хотя на самом деле это не так. Андрюх, подтверди.

– Точняк, – подтвердил Андрей. – Просто слуховой обман. Не обращайте внимания.

– А если боитесь, глотните тазепама, – посоветовал бородатый. – По крайней мере, сохраните штанишки сухими.

– Ну, ты, – сурово произнес один из спецназовцев. – Не больно-то резвись.

– А я и не резвлюсь. Я правду говорю. Под землей вам все время будет казаться, что кто-то следит за вами, ходит вокруг да около. Наклоняется из темноты к лицу. Так вы на это не обращайте внимания. Иначе инфаркт вам обеспечен.

– Или перестреляете друг дружку с перепугу, – подтвердил тощий диггер. – Ну ладно. Хватит трепа. Все переоделись?

– Все, – ответил старлей.

– Тогда пошли.

Шли гуськом. Спецназовцы тревожно вглядывались в темноту сквозь приборы ночного видения.

– Давай-давай, пехота! – насмешливо крикнул им Сергей. – Кто потеряет задницу – искать не станем.

– За своей задницей лучше следи, – угрюмо отозвался старлей. И тихо добавил: – Пока я тебе ее не отстрелил.

– Берегите ножки! – снова крикнул диггер. – Сейчас будет влажновато.

Под ногами зачавкала какая-то жижа. Спецназовцы продвигались в глубь подземелья, воды становилось все больше и больше. Сначала она дошла до щиколоток, а затем поглотила и колени.

– Ну как, пехота? – осведомился бородатый диггер, высвечивая фонарем дорогу. – Никто не потерялся? Глядите, чтобы под водой вас никто не цапнул. Здесь много крокодилов.

Диггеры рассмеялись. Спецназовцы недовольно закряхтели. Бравые парни не привыкли к подобному обращению и с удовольствием размазали бы глумливых диггеров по стенке, но вынуждены были терпеть. Они были чужаками на этой территории.

Минут через двадцать диггеры остановились, и один из них скомандовал:

– Ну все, бойцы, привал!

– Как привал? – не понял старлей. – Мы же только что вышли.

Бородатый посветил на старлея фонарем и сказал:

– Не знаю, как ты, командир, а я сегодня еще не завтракал.

Старлей нахмурился и посмотрел по сторонам.

– Где же тут завтракать? – недоуменно спросил он. – Тут ведь везде вода.

– Везде да не везде. Ну-ка, Андрюх, давай покажем этим ребятишкам, как завтракают диггеры!

Диггеры высветили на стене глубокую нишу и дружно туда запрыгнули. Места хватило только для двоих. Спецназовцы остались стоять по колено в воде.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал бородатый диггер. – Теперь мы быстренько перекусим и пойдем дальше.

– А потом перекусить нельзя? – осведомился старлей.

Андрей покачал головой:

– Нет. Под землей нельзя спешить. А мы с Сержем всегда, когда спускаемся под землю, устраиваем маленький пикник. Это такая традиция, и ее нельзя нарушать.

– Нарушишь традицию – быть беде, – подтвердил бородатый.

Тощий достал из прорезиненного рюкзака сверток с бутербродами и две банки пива. И диггеры как ни в чем не бывало принялись жевать бутерброды и запивать их пивом, даже не взглянув на мокнущих в воде спецназовцев.

– Эй, – тихо, но с угрозой в голосе, окликнул их старлей. – Вы что, с ума сошли? Что это еще за театр?

– Это не театр, – ответил тощий, – это пикник.

– Пикник на обочине, – скаламбурил бородатый и хохотнул.

Старлей обернулся и посмотрел на угрюмые злые лица спецназовцев. «Еще минута, и мои парни их разорвут», – подумал он. А вслух сказал, обращаясь к диггерам:

– Вы сильно рискуете, пацаны. У моих ребят нервы не железные.

– Да ну? – нагло осведомился тощий. – И что вы нам сделаете? Переломаете ноги?

– Если дойдет до этого, я сделаю это с удовольствием, – честно ответил старлей.

Диггеры усмехнулись.

– А вы сумеете найти дорогу назад? – спокойно спросил Андрей. – Нет? Ну а если нет, то стойте и потейте. – Он показал своему товарищу на мокнущих в воде спецназовцев и насмешливо произнес: – Полюбуйся, Серж, – менты в дерьме. Нечасто такое увидишь, да?

– И не говори, – подтвердил бородатый. – Обычно они нас стараются в дерьмо загнать. Ничего, пусть постоят, подумают.

– Кстати, ребята, – сказал тощий, обращаясь к спецназовцам, – рекламная акция окончена.

– Какая рекламная акция? – не понял старлей.

– Ну как же, мы вас довели до коллектора? Довели. Сделали это бесплатно? Бесплатно.

– И что? – не понял старлей.

– А то, что это была рекламная акция, – с ухмылкой сообщил бородатый. – Теперь, если хотите, чтобы мы вели вас дальше, платите деньги.

У спецназовцев вытянулись лица.

– То есть как это? – не понял старлей.

– А вот так. Мы на шару корячиться не подписывались. Мы на вас свое время тратим, а оно денег стоит.

– И сил, – добавил бородатый, отхлебнув пива. – Я бы мог эти силы на что-нибудь полезное потратить.

Старлей прищурил светлые глаза.

– Сколько же вы хотите? – глухо спросил он.

– По штуке баксов на рыло, – ответил тощий диггер. – Это будет справедливо.

– Точняк, Андрюх, – подтвердил бородатый. – За меньшее я и с дивана не встану.

Тощий насмешливо посмотрел на старлея и сказал:

– Так что, думай, братишка. Решай. Платишь деньги – идем вперед. Нет – возвращаемся назад.

– А пока думаешь, мы перекусим, – заявил бородатый, подмигнув тощему.

И диггеры снова принялись за свои бутерброды.

Старлей снял с пояса рацию.

– Семенов, твои диггеры требуют плату! – рявкнул он в шуршащий микрофон рации.

– Что? Какую плату?

– Штука баксов на рыло!

– Это что, шутка? – пробился сквозь шуршание рации недоуменный голос капитана Семенова.

– Нет. Это всерьез!

Последовала пауза. Затем далекий, нечеткий, смазанный помехами голос Семенова произнес:

– Денег нет и не будет. Так им и передай.

Старлей повесил рацию на пояс и повернулся к диггерам:

– Денег не будет, – сухо сказал он. – Придется вам поработать бесплатно.

– Пусть твои парни бесплатно работают, – пробурчал с набитым ртом бородатый диггер. – А мы не скот.

Диггеры переглянулись, отсалютовали друг другу алюминиевыми банками и, ухмыляясь, отхлебнули по глотку.

Один из спецназовцев, хмурый парень с плоским носом, подошел к старлею и прошептал ему на ухо:

– Старлей, эти щенки над нами издеваются.

– Вижу, – хмуро ответил тот. – А что я могу сделать? Без них мы заблудимся.

Спецназовец помолчал, обдумывая ситуацию, потом сказал:

– Можно я с ними поговорю?

Старлей пристально на него посмотрел. Потом пожал плечами:

– Валяй. Только не слишком.

– Не бойся, все будет оʼкей.

Спецназовец подошел к жующим диггерам.

Бородатый оглянулся и насмешливо спросил:

– Что, браток, тоже хочешь? Извини, но для тебя ланч не предусмотрен. Ланч только для белых людей. А для тебя…

Спецназовец, ни слова не говоря, протянул руку и схватил парня за нижнюю губу.

– А-а… – взвыл тот.

– Знаю, это очень больно, – сказал спецназовец. – А теперь слушай меня внимательно, парень: мы сюда пришли не в игры играть. Не знаю, чем тебя достали менты, если честно, мне на это плевать. Но если ты еще раз позволишь себе хоть одну хамскую реплику, я оторву тебе губу. Даю слово. Ты мне веришь?

– Верю, – простонал бородатый диггер. Из глаз его потекли слезы.

– Вот и молодец.

Спецназовец отпустил бородатого и повернулся к тощему. Тот сидел с хмурым видом.

– Ну? – спросил спецназовец. – С тобой тоже нужно провести воспитательную работу, или ты уже выучил урок?

– Я все выучил, – ответил тощий. Он был бледен и напряжен.

Спецназовец посветил ему в лицо фонарем и сказал:

– Тогда повтори.

– Если мы будем хамить, вы нас изуродуете, – угрюмо отозвался тощий.

Спецназовец улыбнулся:

– Молодец, понял.

– А я всегда был понятлив, – тихо проговорил тощий, глядя на спецназовца ненавидящим взглядом.

– Верю. А теперь, пацаны, слазьте со своего шестка – и вперед. У нас мало времени.

Спецназовец повернулся к старлею, подмигнул и, взбивая ногами воду, занял свое место в шеренге.

Диггеры выбрались из ниши и надели рюкзаки.

– Идите прямо за нами. Никуда не сворачивая, – сказал тощий. – Если потеряетесь – ваши проблемы.

Диггеры повернулись, включили фонари и зашагали вперед. На этот раз молча и гораздо резвее, чем прежде.

Путь назад оказался не таким легким, как можно было предположить. Группа то и дело сбивалась с дороги. Девушки смертельно устали. Да и старший сержант Пахомов тоже. С момента похищения заложники передвигались только со связанными руками, и это здорово их вымотало.

Первой не выдержала Катя:

– Все, – заявила она, останавливаясь. – Я больше не могу. Идите куда хотите, а я останусь здесь.

– Дура, – спокойно сказал ей Гром. – Думаешь, одной будет легче?

– Одну тебя здесь в пять минут крокодильчики обглодают, – глупо пошутил Костя.

– С твоим шизанутым чувством юмора тебе лучше не вылазить, – ядовито ответила Катя. Она хотела сесть, но Ольга ей не дала.

– Кать, надо идти, – жалобно проговорила она. – Пропадешь здесь одна.

– Да что вы меня лечите! Я сама знаю, что мне делать. Я устала, я хочу посидеть. И вообще, я в туалет хочу!

– Садись прямо здесь, мы подождем, – сказал Гром.

Катя скорчила гримасу:

– У меня при вас не получится.

– Давайте я ее провожу! – предложила Ольга и взяла подругу за плечо. – Мы отойдем всего на десять метров. Давайте, а?

Гром пожал могучими плечами и небрежно согласился:

– Черт с вами, только быстрее.

Ольга и Катя двинулись к пандусу, где заметили темную нишу.

– Все, дальше я сама. – Катя зашла за пандус. Расположившись за пандусом, она сняла трусики и присела.

– Ты там в порядке? – спросила Ольга.

– Теперь да, – блаженно произнесла Катя.

Сделав свои дела, Катя встала и вдруг почувствовала что-то на своем плече. Она машинально повернулась и… оцепенела. Возле самого лица она увидела мужской ботинок. Да не просто ботинок. В ботинке была… нога!

Катя оттолкнула от себя ногу и отчаянно завизжала. Ольга выскочила из-за пандуса и застыла в ужасе. Не прошло и двух секунд, как возле них стоял Гром. На щеках его играл румянец, глаза бешено блестели.

– Что? – спросил он.

Катя, всхлипывая, ткнула пальцем в темноту. Гром и присоединившийся к нему Иркут посветили фонарями. На стене, в полутора метрах от пола, на старом кабеле висел человек.

– Шплинт! – крикнул Костя, подбегая к нему. – Шплинт, что с тобой?

Костя схватил Шплинта за руку и вгляделся в его лицо.

– Шплинт, ты… – Вдруг Костя осекся и выпустил руку Шплинта. – Глаза… – в ужасе прошептал он. – Его глаза.

Гром и Иркут подошли поближе и посветили диггеру в лицо. На месте глаз у того зияли две кроваво-черные дыры. Костя протянул руку и осторожно взял приятеля за подбородок. Приподнял ему голову и сказал дрожащим голосом:

– Шплинт, ты жив? Шплинт! Да что же это такое?!

Шплинт вдруг дернулся так, что Катя и Ольга вновь взвизгнули от неожиданности.

– Шплинт! – крикнул Костя. – Шплинт, ты жив?

Рот Шплинта открылся, и губы медленно зашевелились. Он явно пытался что-то сказать, но рот его был забит сгустками крови, и вместо слов донеслось лишь какое-то невнятное бульканье. Костя схватил приятеля за грудки и хорошенько тряхнул.

– Шплинт!

– Сва… ли… – прохрипел тот и закашлялся.

– Что? – спросил Костя. – Что ты хочешь сказать?

– Сва-ли… те быст… ей.

– Куда сваливать? В какую сторону? Где выход?

Шплинт снова попытался что-то сказать, но не смог.

– Куда нам идти, братан? – крикнул Костя приятелю в самое ухо.

Голова Шплинта упала на грудь. Костя еще несколько раз тряхнул его, но Иркут отодвинул Костю в сторону, протянул руку и прижал пальцы к окровавленной шее диггера. Затем повернулся и коротко бросил:

– Он умер.

Гром, держа пистолет на изготовку, посветил фонарем по сторонам.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросил он Иркута.

– Лучше не спрашивай, – ответил тот. Говорил он спокойно, но по побледневшему лицу друга Гром понял, что Иркут напуган. Гром еще никогда не видел его таким. На душе у него сделалось тяжело.

– Догадываешься, где его глаза? – тихо спросил Иркута Гром.

Тот лишь мрачно усмехнулся в ответ.

Костя опустился на землю и обхватил голову руками.

– Шплинта убили, – запричитал он таким голосом, словно сам не верил тому, что говорил. – Убили. – Он поднял голову и посмотрел на Грома: – Какого черта кому-то понадобилось вырывать ему глаза?

– Кто бы знал, – ответил Гром.

– Как думаешь, кто это? Ведь не менты, Гром? Это ведь не менты?

Иркут снова посветил фонарем по сторонам и тихо проговорил:

– Уж лучше бы менты.

– Я знаю, – затараторил вдруг Костя, – это бомжи. Я читал про такое в газете. Они сбиваются в стаи и охотятся в метро на запоздавших пассажиров. Мне один чувак рассказывал. Он как-то возвращался на последней электричке, уснул и проехал свою станцию. Проснулся уже в депо. Вокруг темнота, ни хрена не понять. А по стенам прыгают какие-то тени. Короче, это были бомжи. Они там, под землей, живут. И жрут людей. Мой кореш еле ноги унес!

Гром вполуха выслушал всю эту белиберду, усмехнулся и сказал:

– Нет, чувак, это не бомжи. Бомжи не подвесят мотоцикл к потолку, не вырежут человеку глаза живьем. Тут что-то другое.

Девушки за его спиной заплакали. Гром посмотрел на них, крякнул и поправил на плече сумку с деньгами.

– Надо идти, – сказал он. – До выхода не так далеко. Минут через двадцать выберемся на поверхность.

…Однако прошло двадцать минут, а они все еще брели по туннелю. Под ногами чавкала грязь, по стенам сочилась вода. На некоторых участках туннеля горело служебное освещение, другие были погружены во мрак. Наконец грабители и их заложники миновали огромные створки открытых ворот. Впереди замерцал свет.

– Там хорошее освещение, – сказал спутникам Гром. – Идти будет полегче. Давайте поднажмем.

Все ускорили шаг, радуясь свету. Однако еще минут через пять энтузиазм поутих. Туннель закончился тупиком.

– Мы здесь умрем, – простонала вдруг Катя. – Мы не найдем выхода.

– Тише ты, дура! – рявкнул на нее Костя. – Только и знаешь, что каркать!

Никто из группы не заметил, как огромные створки за их спинами начали медленно закрываться. Вздрогнули они, лишь услышав оглушительный лязг. Девушки закричали, и на этот раз Костя не затыкал им рты, потому что сам был жутко напуган. Гром и Иркут обернулись на шум, направили фонари на железные створки.

– Да что же это… – простонал Пахомов и кинулся к воротам.

Добежав до ворот, он принялся в отчаянии лупить по ним кулаками.

– Откройте! – кричал старший сержант. – Откройте, слышите!

Подбежавший Иркут отшвырнул Пахомова от ворот. Потом толкнул их пару раз и, поняв, что усилия бесполезны, принялся тщательно осматривать. Подошел Гром. Посмотрел в щель между створками и тут же отпрянул. Затем с величайшей осторожностью заглянул еще раз.

– Что там? – спросил Иркут. – Увидел что-нибудь?

– Чью-то тень. Но не разглядел, кто это.

Один за другим вся группа подтянулась к захлопнувшимся воротам.

– Это ловушка, – в отчаянии проговорила Катя. – Нас поймали в ловушку. Как мышей.

Иркут посмотрел на Грома и спокойно заметил:

– А ведь девчонка права. Действительно смахивает на мышеловку.

– И что было сыром? – осведомился Гром.

Иркут махнул в сторону туннеля:

– Служебное освещение. Мы бросились на свет, как жуки на свечу. И забыли об осторожности. – Иркут снова ощупал ворота и предложил: – Давай грохнем их гранатой.

– Успеется.

Гром достал зажигалку и выщелкнул огонь. Язычок пламени отклонился в сторону от дверей. Гром потушил зажигалку и отвел Иркута в сторону. С минуту они о чем-то беседовали шепотом, причем говорил в основном Гром, а Иркут, соглашаясь, кивал.

Потом они вернулись к остальным.

– Слушайте меня внимательно, – обратился к ним Гром тихим голосом. – Вы идите вперед. «Громко» идите. А мы подождем здесь и покараулим ворота. – Гром посмотрел на Костю и добавил: – Проконтролируй, чтоб все было в порядке.

– О’кей, – кивнул тот.

Оба бандита отошли к стенам и взяли оружие на изготовку.

– Давайте, – громким шепотом скомандовал Гром.

– Чего стоим, потопали! – рявкнул на заложников Костя и погнал их по туннелю, как пастух – отару овец.

– Только вперед, прямо идем, – приговаривал он. – И топаем погромче.

Группа шумно уходила в глубь туннеля.

Иркут и Гром тем временем прильнули к стенам и не сводили глаз с железных створок ворот. Ждать пришлось недолго. Не успели Костя и заложники отойти метров на двадцать, как за воротами послышались шаги.

«Давай, – думал Гром, напряженно вглядываясь в полумрак туннеля. – Открой ворота и покажи нам свое личико. Давно пора познакомиться. Только открой, а дальше я все сделаю сам. Давай же… Вот увидишь, тебе понравится».

Шаги затихли, но затем снова зазвучали – причем гораздо явственнее, чем прежде. Иркут, прижавшись к стене и сжимая в руках два автоматических пистолета, направил стволы на ворота.

«Только покажись», – думал он, чувствуя приятное волнение.

Крик, донесшийся из глубины туннеля, застал их врасплох. Гром и Иркут «отлипли» от стен и растерянно обернулись на крик.

– Гром, там какая-то лажа, – сказал Иркут.

– Слышу. Айда к ним!

– А как же ворота?

– К черту ворота.

Они побежали на крик, все больше удаляясь от закрытых ворот.

Ольга стояла у ниши и с ужасом всматривалась в глубь туннеля. Губы ее тряслись. Она что-то бессвязно шептала.

За спиной у нее возник Костя.

– Что за вопль? – грубо спросил он. – Чего ты там высматриваешь?

– Там… там… – продолжала бормотать Ольга.

– Чего там? Язык проглотила?

– Там кто-то был, – выговорила наконец Ольга.

Костя, положив руку на спусковой крючок автомата, всмотрелся во тьму.

– Нет там никого, – буркнул он и нервно облизнул губы. – Пусто, как в твоей башке.

К ним подошли Пахомов и Катя.

– Оля, ты действительно видела кого-то? – тихим, дрожащим от страха и усталости голосом спросила Катя.

Ольга кивнула. Катя, увидев, какое испуганное у нее лицо, сама побледнела.

– Блин, инфаркт тут с вами получишь, – досадливо проговорил Костя. Он тоже выглядел неважно – бледный, с темными кругами под глазами, напряженный и испуганный.

Сзади послышались мягкие шаги. Гром выскользнул из тьмы и спросил:

– Кто кричал?

– Это Ольга. Она кого-то видела, – сообщила Катя.

– Понятно. Ольга, – спокойно обратился он к перепуганной девушке, – кого ты видела?

Невозмутимый голос Грома вкупе с его мощной комплекцией слегка успокоили девушку.

– Не знаю, – ответила она. – Но там точно кто-то был. Я видела тень. Большую тень.

Гром достал из кармана зажигалку и чиркнул колесиком, высекая пламя. Вспыхнувший язычок огня склонился в сторону туннеля.

– Не думаю, что туда надо идти, – мрачно произнес Костя.

Гром метнул в него грозный взгляд и рявкнул:

– Тебя кто спрашивает?

На худых скулах Кости заиграли желваки, но он сдержался и ничего не ответил. Гром повернулся к Иркуту:

– Иркут, на тебе по-прежнему разведка. Вперед! А ты, – снова обратился он к Косте, – отвечаешь за пленных.

– Чего с ними сделается, с этими пленными, – тихо огрызнулся Костя.

Иркут посмотрел на него прищурившись, затем усмехнулся и зашагал в темноту туннеля.

Глава вторая
Ожившая тьма

Вскоре вода перестала хлюпать под ногами, и спецназовцы затопали по сухому грунту. Андрей и Серж по-прежнему шли впереди.

Прошло минут двадцать после экзекуции, которую устроил бородатому диггеру спецназовец, и отряд свернул в туннель, освещенный тусклыми служебными лампочками. Спецназовцы заметно воспрянули духом.

– Что за лампочки? – спросил у бородатого диггера старлей. – Тут что, ходят ремонтники?

– Может быть, и ходят, – угрюмо отозвался он. – Да только я ни разу не встречал.

– Тогда зачем они горят?

Диггер пожал плечами:

– Спроси чего полегче. Видимо, лет двадцать назад, когда их вкручивали, предполагалось, что тут регулярно будут проходить ремонтники. Ну или как там их называли. Потом наступили девяностые, и все полетело к чертям. Все, кроме служебного освещения.

– А кто его зажигает? – продолжал любопытствовать старлей.

– Сеть-то одна. Включают в нужное время рубильник, вот и зажигается везде. Короче, если хочешь узнать точнее, расспрашивай не меня, а электриков.

Старлей кивнул и несколько секунд шагал молча. Потом снова спросил:

– И какова длина освещенного участка?

– Не волнуйся, скоро кончится, – недовольно ответил бородатый диггер.

– Жаль. Так оно как-то… надежнее.

Сергей оказался прав – вскоре освещенный участок туннеля закончился, и спецназовцев снова окружила непроглядная тьма, наполненная тихими, едва слышными тревожными звуками.

Так они прошли еще метров сто. Вдруг тощий диггер, шагающий впереди отряда, поднял руку. Все остановились. Старлей прошел к нему и тихо спросил:

– Что?

– Там кто-то есть, – ответил диггер, выставив перед собой фонарь и гоняя по туннелю желтый конус света.

– Ты видел? Или слышал?

– И слышал, и видел.

Старлей подал знак отряду, и спецназовцы взяли автоматы на изготовку. Лица у них были сосредоточенные и суровые.

– Где? – коротко спросил старлей.

Диггер вытянул руку и ткнул пальцем во тьму:

– Там. За тем поворотом.

Старлей посветил фонарем в указанном направлении, но не увидел ничего подозрительного.

– Что именно ты видел? – тихо спросил он.

– Что-то вроде большой тени, – ответил Андрей, – размером с человека.

– Уверен?

Диггер кивнул:

– Да.

– Ладно. Сейчас проверим. Петров, Елагин, за мной!

Двое спецназовцев отделились от отряда и последовали за командиром.

– А нам-то что делать? – испугался тощий.

– Ничего. Ждите пока.

– А если он вооружен? Вы что, подставите нас под пули? Нет уж, благодарю покорно – задницу свою я подставлять не стану. И мой товарищ, кстати, тоже.

Старлей на секунду задумался, принял решение:

– Ладно. Степанцов, проводи ребят в конец колонны. И подыщи им какое-нибудь укрытие.

– Где ж я его найду? – удивился невысокий коренастый спецназовец, откликнувшийся на фамилию Степанцов.

– За это не волнуйся, – зашептал бородатый диггер. – Мы найдем, где спрятаться.

Степанцов кивнул и, дав диггерам знак следовать за ним, пошел в конец колонны.

Старлей же в сопровождении Петрова и Елагина быстро двинулся туда, где диггер увидел мелькнувшую тень. Они дошли до угла и мгновенно рассредоточились.

Старлей выглянул из-за угла, осмотревшись, увидел сырые стены туннеля с торчащими из них кусками арматуры, какую-то бочку, уходящие вдаль рельсы. Ничего подозрительного. Старлей обернулся, подал сигнал спецназовцам, те тоже включили фонари и, пригнувшись, быстро перебежали к бочке.

Пока старлей и его бойцы совершали маневры, рядовой Степанцов отвел двух диггеров в конец колонны.

– Вот только где вас тут укрыть, не знаю, – пробормотал он, вертя головой и пытаясь найти что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее укрытие.

– Не напрягайся, брат, – шепотом посоветовал ему бородатый диггер. – Вон там ответвление в другой туннель, видишь? – Он показал спецназовцу на черную узкую дыру.

Тот, щурясь, как крот, посмотрел на дыру и кивнул:

– Да, теперь вижу. А куда оно ведет?

– Куда ведет – не знаю, но укрыться там можно.

– Ты прав, – снова кивнул спецназовец. – Сейчас я вас туда отведу.

– Мы и сами доберемся, – заверил тощий диггер. – Ты лучше товарищам своим помоги. Вдруг бандиты откроют огонь.

– Иди, брат, там ты нужнее, – поддакнул приятелю бородатый.

Степанцов помешкал, но согласился:

– Да, пожалуй, так будет лучше. Ныряйте в эту дыру и сидите там тише воды, ниже травы. Когда разберемся, я за вами вернусь. Все поняли?

– Все поняли, брат, – ответил тощий. – Иди и ни о чем не волнуйся.

– Береги старлея, – добавил Сергей. – Мы на тебя полагаемся.

Степанцов подозрительно прищурился на бородатого, но тот смотрел на него серьезно и даже хмуро. Спецназовец повернулся и, пригнув голову, заспешил к своим товарищам.

Диггеры проводили его насмешливыми взглядами.

– Иди и возвращайся с победой, цезарь! – пафосно произнес бородатый, выбросив руку вперед в римском приветствии.

– Аминь! – в тон ему добавил тощий и перекрестил темноту.

Оба тихо засмеялись и побрели к черной дыре туннеля.

– Ну что? – спросил старлей у дюжего Петрова.

– Все спокойно, – ответил тот. – Никаких следов.

Старлей перебежал к Елагину.

– Как у тебя? – спросил он.

Спецназовец качнул головой:

– Ничего. Ни следа, ни звука, ни тени.

– Странно. – Старлей нахмурил лоб. – Этот парень сказал, что точно что-то видел. Надо продвинуться еще немного. Метров на двадцать. Ты прикрываешь. Держи ухо востро.

– Есть.

Старлей вернулся к Петрову, подал тому знак, и они двинулись в глубину туннеля. Елагин остался возле бочки, втайне благодаря за это бога.

Рядовой Елагин был не робкого десятка, но в этом адском туннеле, черт знает почему, ему сделалось страшно. Ему все время казалось, что за ним кто-то следит. Иногда он даже слышал чье-то приглушенное дыхание где-то сбоку от себя. А один раз уловил тихий звук шагов. Словно вдоль стены туннеля тихо крался большой хищный зверь.

Елагин припомнил россказни об экзотических животных, попавших под землю и одичавших. Ему представилась огромная гиена с темной, испачканной кровью мордой и маленькими черными глазками. Но сколько Елагин ни пялился во тьму, ничего подозрительного не обнаружил.

Однако мысль об одичавшей гиене, питающейся крысами и заблудившимися бомжами, не выходила у рядового из головы. Он почему-то ясно представил себе, как эта гиена объедает труп. Начинает, должно быть, с головы. Все звери начинают с головы. Голова, а вернее, мозги – это лучшее лакомство для хищника. Итак, сначала гиена объедает голову – уши, нос, губы. Потом выгрызает жертве глаза.

Елагин представил себе эту картину и передернул плечами. Мерзость! Мысль спецназовца заскользила дальше, вырисовывая картины одну страшнее другой, но Елагин усилием воли остановил ее. Нужно оставаться спокойным и холодным – так его учили. Победителем из любой схватки выходит человек, у которого нет воображения. Нет воображения – нет страха неизвестности. Отключи воображение, и не будешь отвлекаться на посторонние мысли. Ты будешь собран и готов к любой опасности.

Елагин положил палец на спусковой крючок автомата и усилием воли отбросил мрачные думы. Теперь он просто сидел в темноте и ждал. Ждал момента, когда начнется заварушка и товарищам понадобится его помощь.

Однако мысли все равно лезли в голову. Елагин с грустью подумал о том, что он, вероятно, плохой солдат. Спецназ он выбрал, потому что это была настоящая мужская работа. Самая мужская. Мать его отговаривала.

– Ты не годишься для этой работы, – убеждала она его. – Ты всегда был слишком чувствительным мальчиком. Тебе там будет тяжело.

Елагин злился и огрызался, в глубине души понимая, что она права.

В детстве Василий Елагин был робким, пугливым и болезненным ребенком. До семи лет спал в одной постели с матерью. В мальчишеские игры почти не играл, предпочитая им шашки, книжки и телевизор. О казаках-разбойниках и играх в войну читал только в книгах.

Однажды дворовые пацаны позвали его играть в мушкетеров. Он был страшно горд и доволен, соорудил себе из кленового прута шпагу, использовав вместо гарды капроновую крышку от банки. Но стоило игре начаться, как Вася Елагин тут же получил удар палкой в глаз. На этом опасные игры на свежем воздухе для него закончились. Глаз удалось спасти, а вот репутацию – нет.

Крепким здоровьем Вася Елагин похвастаться тоже не мог. Если другие мальчишки, подхватив простуду, через пару дней снова были на ногах, то Вася болел долго и муторно, неделями не выходя из дома. У него никогда не бывало настоящего жара, но с проклятой хилой температурой тридцать семь и два он долгие часы и дни проводил в постели – без малейших изменений в ту или иную сторону.

Что касается темноты, то ее Елагин боялся всегда, хотя никому и никогда в этом не признавался. Боялся в пять лет, боялся в пятнадцать, боялся и теперь, когда ему стукнуло двадцать два.

Когда он задумал идти в спецназ, мать, склонная к прямым и категоричным формулировкам, сказала четко:

– Ты не продержишься там и года. Либо тебя с позором выгонят, либо…

– Либо что? – с вызовом спросил Василий.

– Либо убьют, – грустно продолжила мать.

От материных слов ему стало немного жутковато. Мысли о смерти пугали Елагина с детства. Однако отступать было нельзя.

– Не говори чепухи, – сердито сказал Василий матери. – По статистике, переходить каждый день дорогу в пять раз опаснее, чем служить в спецназе.

Отступать Елагин не собирался. Не затем он пять лет, по капле выдавливая из себя хилого заморыша, занимался боксом. Не затем он сам, добровольно, пошел служить в армию, хотя мать, будучи врачом, могла устроить ему освобождение. Не затем он два года лазил по сопкам в Ташанте, охраняя границу от косоглазых, и даже получил ранение в ногу – правда, легкое, но зато пулевое. И не затем отказался в свое время от скрипки, хотя педагоги пророчили ему блестящую музыкальную карьеру.

Он хотел быть мужчиной, и стал им. Выковал себя сам – свое тело, свою душу. И теперь не намерен был отступать.

– Я иду служить в спецназ, – заявил он матери. – Пойми, от таких предложений не отказываются. Их делают одному парню из сотни, если не из тысячи! И я оказался в числе избранных.

Мать вздохнула, погладила сына по голове и грустно произнесла:

– Лучше бы ты охранял банк или магазин. Там все-таки безопасней.

«Банк или магазин, – подумал Елагин и усмехнулся. – Сказала бы она это тем ментам, которых в Тетрабанке в упор расстреляли грабители. А одного еще и похитили. Не хотел бы я быть на его месте. Вот это позор так позор».

Он поднял руку и посмотрел на часы.

Старлей и Петров скрылись в темноте минуты три назад и до сих пор не подали никакого знака или сигнала. Елагин ждал, напряженно вглядываясь во тьму, готовый в любой момент открыть огонь по врагу – кем бы тот ни был: человеком, гиеной или сказочным чудовищем.

Вдруг что-то щелкнуло у него за спиной. Елагин навострил уши и оглянулся. Кроме голой стены и торца бочки спецназовец ничего не увидел. Но тут снова послышался щелчок, на этот раз источник звука слегка переместился – Елагин готов был голову дать на отсечение, что переместился! Не видя противника и не зная, как поступить, Василий продолжал прислушиваться.