Текст книги "Путевой обходчик"

Автор книги: Валерий Кречетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Гром схватил девушку за руку и, застонав от напряжения, втянул ее сквозь отчаянно гудевшие и трещавшие лопасти. Гром оттолкнул Катю от себя.

– Подальше! – крикнул он. – Отойди за воздухорез!

Катя сделала, как он велел.

Поняв, что девушка в безопасности, Гром хорошенько уперся в пол ногами и, выпустив из пальцев трубу, отпрыгнул в сторону.

– О господи! Как я за тебя испугалась! – причитала Катя, вытирая ручьем лившиеся слезы о плечо Грома.

Гром прижал ее к себе и погладил ладонью по голове.

– Ничего, – мягко сказал он. – Прорвемся, сестренка. До выхода осталось немного. Сейчас чуток передохнем и двинемся дальше.

Катя обняла его и зарыдала.

– Ну-ну-ну, – ласково приговаривал Гром, гладя девушку по волосам. – Не надо плакать. Соберись, у нас впереди еще много работы.

Катя вдруг вспомнила, как в детстве ее точно так же гладил отец. Что же тогда произошло? Кажется, она упала с качелей. Упала на разрыхленную землю, поэтому ушиблась несильно, но зато рыдала будь здоров. Не столько от боли, сколько от испуга и обиды. Почему качели сделали это? Почему они сбросили Катю? Неужели она такая плохая? Или это качели плохие?

Такие вот глупые вопросы заполонили тогда ее маленькую детскую головку. А отец гладил ее по волосам и приговаривал:

– Ну-ну, милая, не реви. Все уже кончилось. И ничего страшного не произошло.

«Ничего страшного не произошло», – повторила про себя Катя. В свете произошедших сегодня событий слова эти звучали горько и смешно. Пахомов застрелил из автомата Ольгу. Бандита Шплинта прибили к стене, Косте сломали шею кайлом. Обоим вырвали глаза. Иркут пропал. Пахомов – тоже. Вполне может быть, что они оба уже мертвы. А за Катей с Громом по пятам гонится кровожадный монстр, готовый присовокупить к своей страшной коллекции и их глаза.

НИЧЕГО СТРАШНОГО НЕ ПРОИЗОШЛО!

Где-то недалеко раздался чудовищный рев. Вслед за тем все вокруг загрохотало, словно огромная горилла, пришедшая в ярость, принялась крушить дубиной все вокруг.

Катя перестала всхлипывать и испуганно прижалась к Грому.

– Надо спешить, – сказал он. – Скоро он будет здесь.

– Но там лопасти, – возразила Катя.

– Мы прошли, и он пройдет. Все, сестренка, подбери сопли и пошли. Доплачешь на свежем воздухе.

Гром вытер Кате слезы рукавом, затем взял девушку за руку, повернулся и повлек ее за собой по коридору. Минут через пять они вышли на металлическую эстакаду. Теперь перед ними был туннель, на дне которого поблескивала черная вода.

– Готова? – спросил Гром.

Катя кивнула:

– Да.

Гром прыгнул в воду, подняв фейерверк брызг. Вода доходила ему до колен.

– Прыгай! – приказал он.

И Катя прыгнула. Холодная вода хлынула в сапоги.

– Мои сапоги! – вскрикнула девушка.

– Еще раз скажешь мне про сапоги, и я тебя брошу, – пригрозил Гром.

– Прости. Но… вода! Она ледяная!

– Не выдумывай, – строго ответил Гром. – Вода как вода. Главное – не стоять на месте. Идем!

И он снова взял ее за руку. Делать нечего – Катя пошла за ним, взбивая окоченевшими ногами белую пену. Гром достал из кармана фонарь, пощелкал включателем, но ничего не произошло. Он постучал рукоятью фонаря об колено и снова щелкнул кнопкой. Сноп яркого желтого света на мгновение ослепил Катю.

– Порядок, – удовлетворенно сказал Гром. – Фонарь снова работает. Теперь не пропадем.

Они медленно пробирались вдоль стены туннеля. Постепенно воды становилось все меньше, и наконец она сошла на нет. Идти стало гораздо легче. Однако от усталости и пережитых потрясений Катя совсем скисла. Она шла, пошатываясь и понурив голову. Дышала тяжело, как после быстрой пробежки. Гром покосился на нее и бодро произнес:

– Выход должен быть рядом. Потерпи еще минут пять.

– Если пять, то я готова, – откликнулась Катя. – Но если больше… Боюсь, у меня совсем не останется сил.

Гром протянул ей руку:

– Держись.

Катя посмотрела на руку и покачала головой:

– Нет, я сама. Чтобы не говорил потом, что женщины…

Она осеклась и остановилась. Гром проследил за ошеломленным взглядом Кати и нахмурился. В нескольких метрах от них стояли две вагонетки. Возле одной из них лежала мертвая Ольга. Гром и Катя оцепенели. С полминуты они изумленно смотрели на труп Ольги, потом Катя разжала сухие губы и произнесла упавшим голосом:

– Что это? Как она сюда попала?

– Это не она, – мрачно произнес Гром. – Это мы.

Катя испуганно на него посмотрела:

– Ты хочешь сказать, что мы…

Гром угрюмо кивнул:

– Да. Сделали круг и вернулись на прежнее место. Такое случается.

Катя обессиленно опустилась на рельсы.

– Нам не выбраться, – произнесла она безнадежно. – Мы останемся здесь навсегда. Как Оля.

Девушка закрыла ладонями лицо и зарыдала.

– Тихо, – сказал Гром. – Тихо. Прорвемся. Главное – не унывай, – добавил он, пристальным взглядом оглядывая туннель и вагонетки. – И не из таких переделок выбирался. – Гром что-то мысленно прикинул, потом повернулся к Кате и мягко добавил: – Знаешь что, ты тут посиди, а я посмотрю, что там.

– Я не…

– Не спорь, – приказал Гром. – И вот еще – держи!

Он протянул Кате автомат. Катя убрала ладони от заплаканного лица и с ужасом посмотрела на автомат.

– Я не могу… Я не умею.

– Тут нет ничего сложного. Просто направляешь на того, кого хочешь убить, и жмешь на спусковой крючок. Главное, держи покрепче и не бойся отдачи. Вот, смотри.

Гром ловко взял автомат на изготовку.

– Видишь? Это просто. Попробуй сама.

Катя с опаской взяла автомат и повторила действия Грома.

– Отлично! – похвалил он. – Ты прирожденный стрелок. Не тяжело?

Катя качнула головой:

– Нет.

– Ну и отлично. Главное, не подстрели сама себя. Да и меня тоже. Ну все, я двинул. Будь начеку.

Гром повернулся и зашагал к вагонеткам. Катя проводила его взглядом, крепко держа в руках тяжелый автомат. Как ни странно, она больше не боялась оружия. Наоборот, у нее появилось жгучее желание как можно скорее пустить его в дело.

«Кто бы мог подумать!» – удивилась сама себе девушка.

Тем временем Гром подошел к вагонеткам и внимательно их осмотрел. Затем попытался сдвинуть одну с места. Вагонетка поддалась. Гром отряхнул руки и довольно проговорил:

– Отлично.

Катя наблюдала за ним, стараясь не смотреть на мертвую Ольгу, в голове ее роились мрачные мысли.

«Зачем я согласилась зайти в этот долбаный банк? – думала она. – Это Ленка меня уболтала. Ну стерва! Выберусь отсюда, закачу ей настоящий скандал. Она у меня еще пожалеет, что на свет божий родилась. Будет в ногах валяться и прощение вымаливать. Только не дождется. Никакого прощения ей не будет. Стерва».

Катя представила себе физиономию Ленки, когда она, Катя, появится в дверях с автоматом в руках, и мстительно улыбнулась.

– Ну, Ленка… Ну, дрянь. Ты у меня дождешься.

– Какая Ленка? – спросил Гром, останавливаясь перед девушкой.

– Да подружка моя. У нее сегодня день рождения. Пригласила нас в ресторан. Говорит: «Пойдем со мной в банк зайдем, вдруг на вечер денег не хватит». А я с парикмахершей договорилась, опаздывала. А Ленка: «Я подвезу тебя». – Катя желчно усмехнулась. – Вот и подвезла. Сама, наверное, сейчас в ресторане гудит, а я помираю здесь. И все из-за тебя! – сердито добавила она, глядя на Грома снизу вверх.

– Ты автомат-то опусти, – напомнил тот. – И вообще, сестренка, дай-ка его мне.

– Что ты заладил: «сестренка», «сестренка»! Какая я тебе, на фиг, сестренка? Тоже мне братишка нашелся. Упырь!

Гром усмехнулся:

– Н-да. Костя совершил большую ошибку, что схватил тебя, а не Ленку. Знаешь что – оставь пока автомат себе. Только давай поставим его на предохранитель.

– Что значит Ленку? – продолжала возмущаться Катя, пока Гром возился с автоматом. – Я ей зла не желаю! В отличие от нее, я не подставляю подруг!

– Вот и молодец, – кивнул Гром. – Успокойся, скоро мы выберемся отсюда наружу. Еще успеешь к своей Ленке на день рождения. Поздравишь ее от меня.

– Правда? – Катя с сомнением посмотрела на Грома. – Ты знаешь, а я тебе верю. Кстати, что ты будешь делать, когда мы выберемся? Ведь деньги ты потерял. Получается, что все это зря?

Гром сдвинул брови и насмешливо посмотрел на девушку.

– А я наперед не загадываю, – спокойно ответил он. – Сначала надо тебе попасть на день рождения, а там разберемся.

Гром снова пошел к вагонеткам.

– Что ты собираешься делать? – спросила вдогонку Катя.

– Увидишь, – не оборачиваясь, буркнул Гром.

Из темной ниши, метрах в десяти от места, где сидела Катя, за ними наблюдали внимательные глаза. Огромное существо с кайлом в руке переводило взгляд с Кати на Грома, и обратно. Особенно монстра интересовал автомат в руках у Кати и пистолет, с которым не расставался Виктор.

Пока Гром возился с вагонеткой, чудовище осторожно и бесшумно выбралось из ниши и, сжимая в руке кайло, двинулось к Кате. Она вдруг завертела головой, озираясь, и монстр быстро прижался к темной стене, мгновенно смешавшись с мраком. Катя внимательно вгляделась в темноту, погладила рукой автомат и что-то тихо прошептала.

– Боже… никогда… больше… – расслышало существо.

Он дождался, пока девушка отвернется, и, выскользнув из ниши, бесшумно продвинулся дальше, все ближе и ближе подходя к Кате.

Фонарь в руке у Грома щелкнул и погас.

– А, черт… – в сердцах проговорил бывший морпех. – Так и знал, что в нужный момент подведет.

– Что случилось? – испуганно окликнула его Катя.

– Фонарь сдох! Придется действовать в темноте.

Монстр быстро двинулся вперед. Остановившись за спиной у Кати, он занес над головой кайло и уже готов был опустить его на голову девушке, как вдруг фонарь в руке у Грома зажегся вновь.

– Катя, сзади! – крикнул Гром.

Катя обернулась и увидела перед собой огромного, одетого в длинный засаленный плащ мужчину с занесенным над головой кайлом. Она открыла рот для крика, но ужас сковал ее тело и лишил голоса. Не в силах сдвинуться с места, она сидела на рельсах и молча смотрела на чудовище с кайлом в руках вытаращенными глазами.

Гром, однако, не растерялся. Окликая Катю, он выхватил из-за пояса пистолет и дважды нажал на спусковой крючок. Чудовище отскочило во тьму, пули просвистели мимо, врезавшись в стену туннеля и выбив из нее облако песка и земли.

Гром несколько раз выстрелил во тьму и вдруг испуганно присел: за спиной у него раздался грохот автомата. Виктор откатился в сторону и спрятался за вагонетку. Однако уже в следующую секунду он понял, что стреляют не по нему. И не по Кате. Кто-то открыл огонь из автомата по нырнувшему во мрак чудовищу.

Автомат смолк, и Гром крикнул во тьму:

– Иркут?

– Я! – послышалось из тьмы.

Виктор засмеялся и вскочил на ноги. Вышедшая из оцепенения Катя уже бежала ему навстречу. Гром выставил перед собой пистолет, чтоб, если что, подстраховать ее. Но тьма за спиной у девушки осталась неподвижна. Никто не пытался ее преследовать.

Катя с разбегу врезалась в Грома и спрятала лицо у него на груди. Плечи девушки вздрагивали от рыданий. Гром, продолжая держать пистолет на изготовку, другой рукой погладил ее по волосам и постарался успокоить:

– Все хорошо. Теперь с нами Иркут.

Из тьмы вышел Иркут. Лицо его было расцарапано. Бинт на шее потемнел от крови и грязи, став почти черным.

– Иркут! – радостно приветствовал друга Гром.

– Да, я.

Катя отшатнулась от Грома и испуганно вытаращилась на Иркута.

– Ты… откуда? – едва справляясь с дрожью, спросила она.

– Оттуда, – сказал Иркут и, не оглядываясь, ткнул большим пальцем в темноту.

– Вернулся, значит, – тихо сказал Гром.

– Угу. Куда ж я без тебя. Мы с тобой, как шерочка с машерочкой. Куда ты, туда и я.

Иркут порылся в карманах и досадливо произнес:

– Черт… Похоже, потерял.

– Что? – спросил Гром, прищуриваясь.

– Да ключи, – ответил Иркут виноватым голосом. – Хотел дать тебе ключи от мотоцикла, но, видать, потерял.

– Да и черт с ними, – улыбнулся Гром. – У тебя патроны еще есть?

– Целый рожок, – с гордостью ответил Иркут.

– Где нарыл?

– У Кости. В заднем кармане обойма была. – Он оглядел Грома и Катю и поинтересовался: – Это все, что осталось от нашего отряда?

– Да, – ответил Гром. – Мент застрелил Ольгу, не разобравшись в темноте, а сам смылся. Вон она лежит. – Гром кивнул на труп.

Иркут посмотрел и вздохнул.

– Да, дела. Жаль девчонку, она мне нравилась. – Он снова посмотрел на товарища и спросил, понижая голос: – Ты успел его рассмотреть?

Гром кивнул.

– Да. Я его видел. Похоже, он один. Оружия у этого парня нет. Но он намертво задраил проход.

Иркут посмотрел в сторону закрытых ворот и спросил:

– Какие планы?

– Будем прорываться через ворота, – ответил Гром.

Брови Иркута удивленно взлетели вверх.

– Как пробиваться? – поинтересовался он. – Голыми руками?

– Пробьем их вагонетками, – спокойно ответил Гром. – Разгоним как следует и протараним.

Иркут озабоченно потер пальцами подбородок и пробормотал вполголоса:

– Вообще-то я там растяжку поставил.

– Ну, значит, самое время ее снять, – решил Гром. – Иди займись. А я пока закончу с вагонетками. Этот урод сцепил их проволокой.

Иркут кивнул и направился к воротам. Катя посмотрела ему вслед, облизнула губы и тихо спросила:

– Может, не надо, чтобы он один? Нам лучше держаться вместе.

– Тогда мы и до утра не управимся, – ответил Гром. – За Иркута не бойся. Его никакой монстр не завалит. Он сам любого монстра голыми руками на британский флаг порвет. Пошли, будешь мне светить!

Гром взял Катю за руку, и они двинулись к вагонеткам.

«Да, похоже, влипли мы нешуточно», – подумал Иркут, проходя мимо трупа Ольги и стараясь на нее не смотреть. За годы службы он видел много мертвых женщин и детей, но никак не мог привыкнуть к этому зрелищу. Легче было смотреть на целый взвод разорванных минами в клочья солдат, чем на одну женщину с простреленной грудью или ребенка с разбитой головой.

Иркут не раз думал: отчего так получается? И в конце концов понял – вид мертвых воинов хранится в генетической памяти любого мужчины. Поэтому к нему быстро привыкаешь. А вот вид растерзанных женщин и детей – дело совсем другое. Тут никакая память не поможет. Потому что это ненормально. Дико. Отвратительно. Глупо.

Перед глазами Иркута задымились разрушенные дома. В воздухе запахло паленым человеческим мясом. Где-то заплакал ребенок, вскрикнула женщина. А он шел между дымящимися руинами с автоматом в руках и сухими мертвыми глазами смотрел на окровавленные трупы женщин, устилавшие вытоптанную землю больничного дворика.

Иркут качнул головой, прогоняя наваждение.

«Нашел время об этом думать!» – одернул он себя.

Тьма вокруг была зловещей и чужой. Казалось, еще миг – и огромная зловонная пасть, вынырнув из тьмы, поглотит его, размолотит гнилыми зубами его кости, разорвет в клочья мясо. Не думать об этом. Главное – не думать об этом!

– Стоп, машина, – тихо произнес Иркут, останавливаясь возле растяжки. – Сейчас мы тебя, милую, обезвредим.

Он присел на колени и принялся отвязывать проволоку от арматуры, но проволока плохо поддавалась, и ему пришлось повозиться. Внезапно туннель наполнился шорохами и неясными тихими звуками. Иркут оглянулся, посветил фонарем и увидел, что стены туннеля пришли в движение. Они завибрировали и зашевелились.

– Что за… – тихо проговорил Иркут, но фразу не закончил.

Краем глаза он увидел огромную тень. Как всегда в критических ситуациях, тело опередило мысль: не успел Иркут понять, что происходит, а его натренированное тело уже отпрыгнуло в сторону, уворачиваясь от удара. Кайло должно было обрушиться Иркуту на голову и проломить череп, но благодаря тренированной психомоторике голова осталась цела. Однако ногу Иркут отдернуть не успел. Металлическое острие вонзилось ему в бедро.

Иркут вскрикнул и упал, выставив перед собой автомат. Но огромная лапа вырвала оружие у него из рук и отбросила в сторону. Кайло взметнулось в воздух, нависнув над головой Иркута. И снова тренированное тело опередило медлительный мозг. Иркут зацепил ногой за проволоку растяжки, перекатился через рельсы и упал ничком в колею, стараясь вжаться в землю как можно глубже.

Оглушительный взрыв потряс утробу туннеля. Взрывная волна подбросила чудовище в воздух, перевернула его, отшвырнула на несколько метров и впечатала спиной в стену.

Горящий мусор посыпался Иркуту на голову, обжигая руки и шею. Не успело эхо взрыва утихнуть, а он уже поднялся на ноги и выхватил из-за пояса пистолет. Поискал глазами монстра, но того и след простыл. На пандусе что-то пылало.

– Иркут! – услышал он за спиной.

Гром подскочил к боевому товарищу и подхватил его под мышки:

– Ты цел?

– Да… Не совсем… Нога…

Гром опустил взгляд.

– А черт! Чем он тебя?

– Кайлом.

С другой стороны Иркута подхватила Катя.

– Ранен? – быстро спросила она.

– Нога, – ответил за друга Гром. – Где этот урод?

Иркут ступил на больную ногу, поморщился от боли и ответил:

– Где-то рядом. Думаю, его взрывом завалило.

– Можешь стоять?

– Да.

Гром выпустил Иркута и одним прыжком запрыгнул на пандус. Он стоял на пылающем пандусе и вертел головой, пытаясь найти тело монстра – живого или мертвого. Однако того нигде не было видно.

Гром собрался спрыгнуть с пандуса, как вдруг увидел, что в сторону Кати и Иркута летит что-то темное.

– Иркут, сзади! – крикнул он.

Иркут быстро повернул голову. Зрачки его расширились от ужаса, и в них полыхнули отблески огня. На этот раз Иркут сделал сознательный выбор, не дав телу спасти себя. Он оттолкнул Катю в сторону, но не успел отпрыгнуть или пригнуться сам. Двухметровая шпала, подвешенная на стальных тросах, ударила его торцом в голову.

Иркут упал на землю. Лицо его превратилось в кровавое месиво. Гром побежал к нему, стреляя из пистолета в темноту, туда, откуда прилетела шпала.

Катя подобрала пистолет Иркута и, повернувшись лицом к зловещей тьме, нажала на спусковой крючок. Раз, второй, третий, четвертый. Лающий и плюющийся огнем пистолет судорожно дергался в ее руках, но девушка держала крепко.

– Иркут! – крикнул Гром, опускаясь возле друга на колени. – Иркут, ты жив?

Пистолет в пятый раз рявкнул в Катиных руках и смолк. Она повернулась и быстро спросила:

– Как он?

Гром ничего не ответил. Он всматривался в окровавленное лицо Иркута. Наконец тот с трудом приоткрыл глаза и посмотрел на Грома. Хотел что-то сказать, но не смог – лицевые кости бывшего морского пехотинца были сломаны, несколько окровавленных осколков торчали из его сплющенного и вмятого в череп носа.

– Тише, – мягко сказал Гром. – Ничего не говори.

Но Иркут сказал:

– Все… – хрипло прошептал он разбитыми губами. – Со мной… все.

– Ничего не все. Я тебя вытащу. Слышишь? – Гром повернулся к Кате: – Поможешь мне поднять его. Но сначала… – Он достал из кармана фляжку с водкой, быстро свинтил крышку и протянул Кате: – Глотни!

Девушка послушно отхлебнула из фляжки. Гром допил остатки водки и швырнул пустую фляжку на землю.

– Теперь давай.

Вдвоем они взгромоздили истекающего кровью Иркута на спину Грому.

– Прикрывай нас, – велел Виктор, повернулся и зашагал к вагонеткам, стараясь ступать как можно мягче, чтобы не причинить раненому товарищу лишней боли.

Катя с болтающимся на ремне автоматом и зажатым в руке пистолетом поплелась за ним, изо всех сил, до боли в глазах вглядываясь в окружающий их мрак, подсвеченный рыжими жаркими языками пламени.

– Брось… – хрипло проговорил Иркут. – Брось… меня…

– Помалкивай давай, – осадил его Гром, шагая к вагонеткам.

Между тем, не замеченная Катей, из темноты выплыла огромная темная фигура и склонилась над автоматом Иркута. Лапа сгребла автомат. Толстые пальцы передернули затвор. Огромный человек, одетый в длинный засаленный плащ, поднял перед собой автомат и двинулся вслед за Катей.

Она была красивая, эта блондинка. Нет, не так. Не просто красивая. В ней было что-то… из другой жизни. Из той, которой не бывает, но которая должна быть. Где? Неизвестно. Почему должна? Тоже непонятно. Но все мы с детства… нет, с рождения знаем, что где-то она есть.

Она была похожа на куклу, которую отец подарил младшей сестренке. Даже на саму сестренку. Но больше все-таки на куклу.

Мысли ворочались в огромном черепе тяжело. Совсем не так, как когда-то. Когда-то он мог сформулировать что угодно. Ему говорили: надо сделать так-то, доказать то-то, обосновать вот так-то. И он делал, доказывал, обосновывал. Потом брал из сейфа пистолет, шел и стрелял. В затылок, как и полагается. Это было легко. Легко для всех. Особенно для того, в чей затылок входила пуля. Чаще всего она входила аккуратно, оставляя после себя маленькое багровое отверстие. Иногда получалось по-другому: затылок разлетался вдребезги, кровь и мозги пачкали стены. Это было красиво. Но неправильно. Нет, неправильно.

Мыслям было тесно в черепе.

Когда-то он соображал лучше и быстрее. Когда? В то время, когда был другим человеком. Опять не так. В то время, когда он был человеком.

Но он давно перестал им быть. Перестал в тот момент, когда тьма поглотила его. Вошла в его тело, в его разум, в его душу. Выжгла все внутри, расплавила его, как свинец, в бесформенную массу, а потом отлила из этой черной массы другое существо.

Это было неплохо, нет, неплохо. Он не стал чем-то особенным. Он просто стал больше соответствовать окружающему миру. Он стал плоть от плоти этого мира. Мира, в котором царило… зло? Нет. Да. Наверное. Но что такое зло?.. Что-то давно забытое, о чем в детстве рассказывала мать… Но о чем она рассказывала?.. Нет, не вспоминается. Слишком тяжело ворочаются мысли в черепе.

Есть мир. Есть я. Мы одно. Мы – жизнь, и мы – смерть.

Но она была из другой жизни, эта блондинка. И она была красива.

Все в ней было особенным. Даже сережка. Простая сережка, но она… пахла. Как-то по-особенному. Кажется, так когда-то пахло от матери… Или от сестренки… Или…

Хватит думать. Это лишнее. Есть руки, есть ноги, есть шея и плечи. Они сделают все сами. Голова – самое уязвимое место. Голову нужно беречь. Голова – обуза, но без нее никак.

«Дяденька, достань воробушка! Дяденька, достань воробушка!» Голова начинает болеть от этих криков. Маленькие, омерзительно пахнущие создания кричат, не переставая, и от них нет спасения. Их крик входит в голову и начинает разрывать ее изнутри. Нужно бежать! Прочь!.. Но это не помогает. Крик поселился в голове. Он останется там навечно.

Нужно отрезать голову. Убрать. Голова – обуза. Лезвие ножа остро наточено. Сильное движение, и шею пронзает острая боль… Нестерпимо! Нож летит на пол. Кровь. Много крови.

«Что ты наделал!»

«Господи, у тебя кровь!»

«Держи голову рукой, не дай ей отвалиться!»

«Операция! Срочная операция!»

«Он уснул».

«Анестезия подействовала».

«Он не выживет».

«Какой он большой. Просто огромный!»

«Он умрет».

А потом – тьма.

И эти глаза из тьмы… И этот шепот.

ХОЧЕШЬ ОСВЕЖИТЬСЯ?

ХОЧЕШЬ ОСВЕЖИТЬСЯ?

ХОЧЕШЬ ОСВЕЖИТЬСЯ?

Освежиться!.. Вода. Нужна вода. Много воды. Вода льется из кранов, журчит по камням, падает сверкающим водопадом.

ТЫ ЕЩЕ НЕ СДОХ? ЖИВУЧИЙ, ГНИДА!

ХОЧЕШЬ ОСВЕЖИТЬСЯ?

Хватит думать. Мысли – обуза. Они, как крики. Только тяжелее и острее. Ворочаются в черепе, как железки. Ничего хорошего. Только боль…

Что-то нужно сделать, но что?

Нужно доказать. Нужно обосновать. Нужно… наказать? Наказать!

ВИНОВНЫ!

Убить. Всех.

ХОЧЕШЬ ОСВЕЖИТЬСЯ?

Да, хочу. Хочу. Очень хочу. Но нет. Нет воды. Только глаза смотрят из мрака, каждый день смотрят, каждый день.

ТЫ ЕЩЕ НЕ СДОХ? КОГДА ЖЕ ТЫ СДОХНЕШЬ? НУ НИЧЕГО. ЧЕМ ДОЛЬШЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ. ЗАВТРА Я ПРИДУ ОПЯТЬ. ДОЖДИСЬ МЕНЯ. Я ХОЧУ ВИДЕТЬ, КАК ТЫ СДОХНЕШЬ.

Дождаться. Надо дождаться. Нет воды. Но надо дождаться.

ТЫ ВСЕ ЕЩЕ ЖИВ? УДИВИТЕЛЬНО. ТЫ ЖИВУЧ, КАК ЧЕРВЬ. ИНТЕРЕСНО, ЕСЛИ ТЕБЕ ОТРЕЗАТЬ ГОЛОВУ, ТЫ ВСЕ РАВНО БУДЕШЬ ЖИТЬ?

Голова – обуза. Отрезать голову. Надо отрезать голову. Но никак. Нет рук. Нет ног. Есть только голова. И нет воды. И эти глаза, они смотрят и смотрят. Каждый день. Глаза…

ВИНОВНЫ!

Красива. Красива. Особенная. Можно было взять ее глаза. Но нет. Нельзя. Эти – нельзя. Они из другой жизни. Из жизни, которой не бывает. Но где-то она есть. Где?.. Где эта жизнь? Нет ее. Нет и не будет. Есть только мрак. Мрак вокруг и мрак внутри. И ничего, кроме мрака.

Нет мыслей. Есть только мрак. Нет жалости. Есть только мрак. Есть руки, ноги и плечи. Для чего? ЧТОБЫ НАКАЗАТЬ.

ХОЧЕШЬ ОСВЕЖИТЬСЯ?

– Ну вот, почти дошли. – Гром упорно продвигался вперед, сгибаясь под весом тела Иркута.

До вагонетки оставалось несколько шагов, когда за спиной у Грома раздалась автоматная трескотня. Катя вскрикнула. Гром остановился, чтобы оглянуться, но что-то сильно толкнуло его в спину.

– Ложись! – крикнул он Кате.

И сам упал на землю вместе с безмолвным Иркутом. Катя повалилась на землю, извернулась, как кошка, и открыла ответный огонь.

Гром пошевелил рукой и застонал от боли. Плечо было прострелено. Он подвигал пальцами, согнул руку в локте, мельком осмотрел плечо. Пуля, по всей вероятности, прошла навылет, не задев кость и вырвав из руки кусок мяса.

Виктор несколько раз выстрелил из пистолета в чудовище, ориентируясь по автоматным выстрелам. Затем склонился над Иркутом и легонько его встряхнул.

– Иркут! Слышишь меня?

Иркут разжал сведенные судорогой губы и хрипло прошептал:

– Деньги… Мотоцикл…

– Что? Что ты говоришь?

– Мото…

Голова Иркута безжизненно свесилась набок. Гром перевернул его и увидел изрешеченную пулями спину.

Выстрелы из темноты прекратились. Катя обернулась и крикнула:

– Гром, ты живой?

– Да. Но Иркут мертв. Давай к вагонетке!

Гром вскочил на ноги и одним прыжком достиг вагонетки.

– Ну же! – крикнул он. – Толкаем!

Катя поднялась с земли и побежала к нему.

– Нужно хорошенько ее разогнать! – объяснил Гром. – Пошли! Назад не смотри – это уже неважно!

Они уперлись руками в задний борт вагонетки и принялись толкать. Тронулась вагонетка с трудом. Но с каждым шагом она все резвее набирала скорость.

– Когда разгонимся – прыгай в вагонетку! – крикнул Гром.

Катя кивнула и продолжила толкать, изо всех сил упираясь дорогущими итальянскими сапогами в пропитанную мазутом и кровью землю.

Из тьмы выступила высокая фигура с автоматом в руке и двинулась к неподвижному телу Иркута. Остановившись возле бывшего морпеха, монстр опустился на колено, протянул руку и, взяв Иркута пальцами за подбородок, повернул его голову сначала в одну, потом в другую сторону. Затем коснулся пальцами век правого глаза Иркута и приоткрыл их.

Тело Иркута задрожало. Он открыл глаза и посмотрел в лицо склонившегося над ним чудовища.

– Хочешь… глаза… – хрипло проговорил Иркут окровавленной дырой, зияющей на месте рта.

Монстр, не отвечая, потянул из кармана железные щипцы, но они зацепились за дыру и никак не хотели вылезать. Дергая щипцы, монстр не заметил, как Иркут достал из кармана складной нож-балисонг.

Наконец щипцы были в руке чудовища. Он взял свое страшное орудие на изготовку, но Иркут опередил его. Собрав силы на последний рывок, он поднял руку и как бритвой провел лезвием ножа себе по глазам. Рука Иркута бессильно упала на землю. Он хрипло вздохнул – это был его последний вздох.

Увидев, что глаза жертвы безнадежно испорчены, чудовище пришло в ярость. Нож-балисонг треснул в его лапе, как спичка. Щипцы обрушились на голову Иркута – еще и еще раз, разбивая ему череп вдребезги. Стены туннеля потряс ужасный, полный ярости и негодования звериный рев.

Внезапно чудовище услышало гул вагонетки, плывущей по рельсам. Рыкнув, оно вскочило на ноги и бросилось вдогонку за Громом и Катей, даже не стараясь ступать тише.

Катя и Гром продолжали толкать вагонетку к воротам. Постепенно она набирала скорость. Девушка старалась не отставать от Грома, но бежать в сапогах ей было трудно. Кроме того, она ужасно устала. Хотелось бросить все, сесть на землю и расплакаться.

«Надо держаться. Надо держаться. Надо держаться», – повторяла про себя Катя как спасительную мантру, которая должна была придать ей сил. И силы не кончались. Каждую секунду девушке казалось, что ноги вот-вот откажут ей, но этого не происходило. Словно Катино тело, изнеженное, привыкшее к заботе, долгие годы откладывало неиспользованную силу в резерв, чтобы однажды выплеснуть ее всю, без остатка. Катя бежала и бежала.

За спиной у них раздался рев. Кто-то, не таясь, бежал за ними следом, нагоняя их огромными скачками.

– Хватит! – крикнул на бегу Гром. – Дальше я сам! Прыгай в вагонетку!

– Сейчас! – хрипло дыша, ответила Катя. – Я тебя прикрою!

– Что?

Катя не стала повторять – не было времени. Она обернулась и вскинула руку с пистолетом, чтобы выстрелить в приближающееся чудовище, но тут же, не удержав равновесия, споткнулась и полетела на землю, в кровь обдирая руки.

Гром ничего не заметил и продолжал катить вагонетку.

– Еще немного! – кричал он, думая, что Катя уже внутри. – Еще чуть-чуть!

Вагонетка катилась все быстрее и быстрее.

Увидев лежащую девушку, монстр на мгновение остановился, но жажда погони была сильнее, да и дичь, за которой он гнался, была покрупнее. Он перепрыгнул через Катю и понесся дальше, видя перед собой лишь широкую спину Грома и сосредоточив на этой спине всю ярость, на какую только был способен.

Вагонетка набрала приличную скорость, но Виктор продолжал ее толкать. Он словно обезумел от этого бега, потерял чувство реальности, ему хотелось мчаться все быстрее и быстрее. Наконец передний торец вагонетки врезался в ворота, выломав все запоры. Гром успел отпрыгнуть с колеи за секунду до столкновения.

Протаранив ворота, вагонетка по инерции прокатилась еще несколько метров и встала. Гром, прихрамывая, подбежал к вагонетке и заглянул в нее, рассчитывая увидеть Катю. Но девушки внутри не оказалось.

– Катя! – позвал он растерянно. – Кать, ты где?

Сзади послышались топот и звериное рычанье. Гром быстро отступил в тень и, выхватив из-за пояса пистолет, прижался спиной к вагонетке.

Шаги протопали мимо него и замерли. Чудовище шумно повело носом, принюхиваясь, затем заскрежетало ногтями по вагонетке, заглянуло внутрь. Послышалось недовольное ворчанье. Монстр побродил вокруг вагонетки, затем развернулся и направился назад. Он прошел всего в полутора метрах от затаившегося Грома, не заметив его в темноте. Гром хотел выстрелить ему в спину, но понял, что не знает, есть ли еще в обойме патроны. На плече у монстра болтался автомат, в руке он сжимал кайло. Поразмыслив пару секунд, Виктор решил не рисковать.

Он дождался, пока шаги монстра удалятся во тьму, и устало опустился на рельсы. Вдруг Гром вздрогнул и прошептал:

– Катя!

Снова встал, еще раз зачем-то заглянул в вагонетку. Потом, держась рукой за стену туннеля, побрел назад, время от времени хрипло шепча:

– Катя! Катя, ты здесь?

Но Катя не отзывалась. Ее не было ни на рельсах, ни на земле. Сердце Грома сжалось от тревожного предчувствия. Он подумал, что, вероятней всего, монстр нашел девушку и утащил в свое логово. Но где это логово?