Текст книги "Три мира одиночества"

Автор книги: Валерий Рыжов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

“А где не обижают? – подумал Белернин, – Делом и словом, равнодушием и невниманием. И чем ближе тебе человек, тем легче его обидеть”. А вслух сказал:

– Ничего, Этан, ты привыкнешь. Другой судьбы ведь у тебя уже нет и не будет. Надо как-то жить, все будет нормально.

Девочка рыдала, уткнувшись в его плечо, он не мешал и только осторожно гладил по волосам.

“Постараюсь сделать для нее все, что смогу”, – подумал он,

и сказал:

– Сейчас мы пойдем с тобой в город. Оттуда я пошлю людей за телами твоих родителей.

Она зарыдала еще громче.

– И для тебя там что-нибудь придумаем.

“Совсем чужая и ладно бы красивая, как ангелочек – нет, самая обыкновенная девчонка, наверное, непослушная и капризничает все время. А ведь опутала меня по рукам и ногам, как будто я виноват в чем-то. И как это у них получается?”

– Хватит реветь, а то в лесу ночевать придется.

Девочка всхлипнула и кивнула головой.

Уже ближе к вечеру они вошли в здание резиденции Ордена в провинции Ольванс.

– Ребенка умыть, накормить, переодеть и определить в лучший приют, – сказал Белернин комтуру.

– Ладно, сделаем, – хмуро ответил тот с нескрываемой неприязнью глядя на сжавшуюся Этен.

“Мало мне с этим мальчишкой-командором забот, так он еще какую-то сопливку с собой притащил”, – с раздражением подумал он.

– Что? – тихо спросил Белернин, и у комтура похолодело в груди.

– Все будет сделано, – выпрямляясь и становясь по стойке смирно, сказал он.

– Сделаешь все сам. Лично. Проверю. Понял?

– Так точно, – подтвердил комтур, чувствуя, как его рубаха становится мокрой от пота. О посланнике Руадха, оказывается, говорили правду: мало кто в Сааранде сможет противостоять ему.

А в Ольвансе, видимо, с ним соперничать и вовсе некому, – Ни о чем не беспокойтесь, командор.

– Я постараюсь навестить тебя, Этан, – сказал Белернин, отвернувшись от него, – Но не обещаю, что это случится в самое ближайшее время. До свидания.

– До свидания, – глядя в пол, тихо прошептала девочка.

Посмотрев на нее в последний раз, Белернин вышел на улицу. Нет, он, конечно, не ждал, что она сейчас кинется ему на шею со словами благодарности. Но ведь могла бы хоть спасибо сказать

и не стоять перед ним, как деревянная кукла. В первый раз в жизни он вдруг попытался представить, как бы могла выглядеть его дочь. Получилась вылитая Этан.

“Глупость, какая. Она же совершенно на меня не похожа. Лицо, глаза, волосы – все другое, – разозлился он на себя, – И вообще,

я ведь шел на новую поляну Ритуалов”.

Белернин не знал, что в это время Этан беззвучно плакала, уткнувшись лицом в подушку. Единственный близкий человек ушел, оставив ее одну с неприветливыми грубыми людьми. И она побоялась обнять его на прощание. Теперь он, наверное, никогда уже не придет обратно.

А Белернин все-таки опоздал. У большого костра мелькали темные тени, на выполняющем роль алтаря большом белом камне лежало чье-то обнаженное тело. Нервы командора не выдержали напряжения последних дней, и поэтому труп девушки сел на камне, открыл глаза и, протянув к своим недавним мучителям руки, глухо сказал: Хочу мяса!

Вопль ужаса пронесся по поляне. Обезумевшие от страха сектанты бросились бежать, пять человек выскочили прямо на Белернина и были убиты им. Шестой, мелко дрожа, стоял на коленях между жадно облизывающим губы трупом и командором.

– Кто ваш Наставник? – спросил Белернин, – Говори, или я отдам тебя ей. Ты ведь знаешь, что тогда будет с тобой после смерти?

– Все скажу, – отползая от жуткого создания, прошептал тот.

Белернин махнул рукой, и рассыпающийся на части труп повалился на землю.

– Рассказывай.

Услышанное поразило его. Еще час назад такое и представить было невозможно, но доказательства, приведенные сектантом, не оставляли места для сомнений. Главой жестокой и кровавой секты Слэан был губернатор провинции Ольванс. Более того, сразу же и открыто поддержав Орден, он теперь надеялся на снисходительность гроссмейстера и был уверен в своей безнаказанности.

“Срочно арестовать его, а свидетеля под охраной отправить к Руадху, – подумал Белернин, – Да, Этан, не скоро же мы с тобой теперь увидимся”.

Вериэн. МИР ЗА БЕЛЫМ ЗЕРКАЛОМ

Вериэн стоял у реки, снова и снова пытаясь нащупать ауры исчезнувших на его глазах людей из Нарланда. Он ошибся и из соседнего мира, который его обитатели называли Беренором, вызвал не ту девушку, но зато теперь знал, где искать настоящую. Что-то угадывалось в указанном Темной Талин Мире, но даже его немалых сил не хватало, чтобы зацепиться, установить контакт. Что ж, значит, придется и ему навестить незнакомый Мир за белым зеркалом. Это, безусловно, будет любопытно и познавательно. Интересно, куда он попадет сейчас? Зов какого города услышит? На какой континент и в какую страну его вынесет?

“Какая разница, на месте разберемся”, – подумал он и оказался на большой, лежащей на вершине холма, площади. В ее южной оконечности высился окантованный зелеными клумбами

12-метровый каменный прямоугольник, из арок которого выходили бронзовые люди – в военной форме, и мирные граждане. Справа и слева от возглавлявшего восставших человека стояли люди из другой страны. Военачальники. Один из них умер глупой и нелепой смертью, полный надежд и в зените славы, другой прожил долгую жизнь и ушел почти забытый всеми, одинокий, ошельмованный и оклеветанный. Вериэну стало не по себе, когда он ощутил энергетическое поле и ауру далекой и огромной северной страны – их родины. Он вдруг увидел ее – великую, но вечно униженную, суровую и беспощадную к врагам и друзьям, многократно преданную и разрушенную внутренними и внешними врагами, но упрямо вновь и вновь возвращающуюся к своим истинным размерам и положению в мире. Она тяжело болела сейчас, и ее будущее было неопределенным. Сделав над собой усилие, Вериэн вернулся к окружающей действительности, осмотрелся вокруг. На другом конце площади располагался небольшой парк с пыльными деревьями.

– Интересно, – сказал Вэриен, и вдруг увидел прямо перед собой бегущую толпу, мощные струи воды, почувствовал резкий удушающий запах. Король Сааранда прикрыл глаза, снова открыл их – наваждение рассеялось, вокруг снова шумела пестрая многоголосая толпа, ярко и празднично светило солнце, и ничто не предвещало событий, которые произойдут здесь ровно через год.

– Очень интересно, – чуть слышно прошептал он и пошел вниз по улице, спускающейся от площади к какой-то реке или заливу.

“Все-таки залив”, – подумал он, выходя на маленькую площадь Галатасарай. Почувствовал пряный запах жарившейся рыбы и, неожиданно для себя, свернул к Цветочному пассажу, в котором продавалось, наверное, все, кроме цветов. Присел за мраморный столик крошечного кафе, которое стояло прямо между рыбными прилавками. Улыбающаяся девушка подала ему кожаную книжечку с меню. Он сделал заказ. Сок и салат принесли почти сразу, жареную дорадо пришлось немного подождать. От нечего делать, Вериэн обратил внимание на сидевших вокруг людей. Семейная пара с очень светленькой девочкой шести лет из страны, один из куплетов гимна которой некоторые предлагают исполнять на турецком языке. Две мужеподобные девицы из города, бывшего раньше оплотом католической веры, когда-то в нем располагалась резиденция папы Римского. Скоро, года через два, они вступят

в законный брак и им разрешат усыновить маленького мальчика. Веселая компания из страны, в одном из детских садов которой детей запрещено называть мальчиками и девочками – они у них среднего рода. А вот и соотечественник Военачальников монумента: высокий и худощавый русоволосый мужчина, внешность и поведение которого категорически не соответствуют стереотипам двадцатилетней давности. Впрочем, нет, кое-что осталось: ни на одном из иностранных языков он говорить не умеет, но, пока молчит, все принимают его за англичанина. Официантка принесла жареную рыбу и с удивлением приняла в качестве оплаты турецкие лиры, а не доллары или евро. Пообедав, Вериэн отправился к площади Тюнель. Узенькие улочки все круче падали вниз, свернув в какой-то переулок, он оказался в очень странном квартале: вместо мостовой – ступени, высоко над головой развевалось выстиранное белье, дома украшены львиными масками. Вериэн спустился к круглой Галатской башне. Поднявшись на смотровую площадку, он смог осмотреть оставшийся внизу великий город: блистающие синевой воды Золотого Рога с перекинутыми через него мостами – Галатским и Ататюрка, более широкий Босфор, утопающий в зелени дворцовый комплекс Топкапы, древняя София и множество великолепных и грандиозных мечетей с уходящими в небо изящными иглами минаретов. И высокие прямоугольники небоскребов с другой стороны.

“Какой прекрасный и необычный город, – подумал Вериэн, – Мне, наверное, захочется вернуться сюда еще раз. Но пора и делом заняться”.

В этом мире он не имел полной силы, но, закрыв глаза, тут же увидел Их. С Алевом и Эвином было все понятно, но Талин

и Кэллоин почему-то стояли между миров и были, словно прикрыты пеленой. И от них тянулись нити к какой-то незнакомой ему светловолосой девушке.

“Нужно отыскать ее”, – подумал Вериэн и вдруг понял, почему попал сейчас именно в этот город.

– Очень и очень интересно, – сказал он, не обращая внимания на окружающих его людей, – Останусь здесь ненадолго.

Вериэн хотел спуститься вниз, но вдруг остановился.

– Так, а это еще что такое? – удивленно произнес он.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(продолжение)

База Стражи священного леса Саранда – несколько добротных зданий, обнесенных невысоким забором, располагалась на опушке. Ворота были открыты и темная Талин с Беренором спокойно прошли во двор.

– А ничего, неплохо живут, – сказала темная королева, осматривая подстриженные кусты, аккуратные клумбы и украшенный мраморной статуей фонтан.

– И явно не голодают, – указала она на один из домиков с дымящейся трубой, – Мы как раз к ужину.

Она перевела взгляд на изящное двухэтажное здание.

– Или сначала здешнее начальство навестим?

– А?тис? – сказал пожилой бородатый мужчина, – Ты откуда здесь? А где…

Он перевел взгляд на Талин.

– Ты кто такая?

– Такое несчастье, – шмыгая носом, ответила она, – Бедная собачка осталась в лесу одна, одинокая и беззащитная. Я привела ее домой, к маме.

– А?тис беззащитный? Да он трех, таких как ты, в один присест съест и не подавится.

– Господи, да он еще и голодный, – деланно ужаснулась Талин.

– А ну-ка пойдем к капитану, – мужчина сделал шаг вперед

и попытался взять Талин за руку. В молниеносном прыжке пес сбил его с ног и повалил на землю. Зубы щелкнули прямо у горла. Боясь пошевелиться мужчина с ужасом смотрел на стоящего над ним Беренора.

– Вот видишь, до чего вы здесь песика довели, – укоризненно сказала Талин, – Он уже на людей бросается.

– Ты же эта девка, – выдохнул бородатый, – Та самая.

– Меня еще никто не называл девкой, – нахмурилась Талин, – Ты был первым и последним. Я бы приказала Беру убить тебя, но беспокоюсь за него – вдруг ты заразный? Отпусти его, Беренор.

Пес неохотно отошел в сторону.

– Веди нас к своему капитану. А потом я разрешаю тебе пойти к реке и утопиться в ней.

Мужчина встал и, сделав приглашающий жест, направился к высокому резному крыльцу двухэтажного дома. Талин и Бер пошли за ним. Они прошли мимо группы людей, сидевших за большим столом на первом этаже, и поднялись по лестнице. За тяжелой дубовой дверью сидел хмурый человек. В руке он держал наполовину наполненный кубок с красным вином.

– Так, – строго сказала Талин, – Злоупотребляем, значит, на рабочем месте? Оружие где? А если на базу враги проникнут, делать что будешь? Выпить предложишь?

Капитан непонимающе уставился на нее.

– Какие враги? Ты кого ко мне привел, Уинсинн? Пошли вон, оба!

– Что значит, какие враги? – подняла брови Талин, – А я, по-твоему, кто? Или чем-то не устраиваю?

Под капитаном сломался стул, и он вверх тормашками полетел на пол.

– Вот так, нормально? А, может быть, ты открытые раны, с кровью, предпочитаешь?

Громко ругаясь, капитан вылез из-под стола.

– Да ты же пьяный совсем, – скривилась Талин, – То-то же вы Вериэна до сих пор отловить не можете.

В отравленном алкоголем мозге ошалевшего начальника что-то щелкнуло, и он вдруг вообразил, что странная девица явилась

с проверкой из столицы.

– Прошу простить за внешний вид! – приосанившись, гаркнул он, – Лесная Стража Сааранда всегда готова служить Ордену. Мы делаем все возможное, и, обещаю, очень скоро обнаружим так называемого короля.

– Любопытно, – хмыкнула Талин, – Слушай меня внимательно, капитан. Вериэн уже покинул священный лес. Вы проворонили его. Но со всех сторон сюда направляются его замаскированные сторонники. Встаньте по периметру и не пропускайте никого. Хватайте всех, кто идет в лес, и отправляйте их в столицу. Руадх сам разберется, что к чему. Приказ тебе понятен?

– Так точно, – вытянулся перед ней капитан.

– Надеюсь, ты оправдаешь мое доверие.

– Буду стараться изо всех, – преданно смотря в ее глаза, отчеканил он.

Талин величественно кивнула ему и вышла на улицу. Уинсинн печально последовал за ней.

– Ну, что ты так на меня смотришь? Топиться не хочется? Ладно, отправляйся в ближайший город и рассказывай всем, что Талин вернулась, она одна, совершенно беспомощная, ищет Вериэна. Сюда больше не возвращайся.

Мужчина обрадованно кивнул и побежал к воротам.

– Вот ведь как жить человек хочет, даже на ужин не остался, – сказала псу Талин, – Ну а нам с тобой торопиться некуда. Пошли на кухню, выберем себе чего-нибудь.

Они вошли в пустую столовую, весьма уютную, даже с букетиками лесных цветов на красивых деревянных столах.

– Что ж, сойдет для условий военного времени, – осмотревшись, сказала Талин, – Подожди меня здесь, Бер, у этого столика.

На кухне все были заняты своим делом, на Талин внимания никто не обратил – зашла, значит надо.

– Распорядись подать еду в столовую, – сказала она огромному мужчине в белом фартуке и колпаке.

– Ужин будет готов через два часа, – не поворачиваясь, ответил он.

– Но от обеда ведь осталось что-нибудь.

– Конечно, осталось, – сказала, лежавшая на столе свиная голова.

Повар побледнел, выронил нож и, наконец, обернулся.

– Да, осталось, – пробормотал он.

– Вот и хорошо, я подожду у столика.

– Ты ведь не заставишь ее ждать слишком долго? – снова подала голос свиная голова.

– Не заставлю, – замотал головой повар.

– И вот это мясо с костями пусть принесут, – Талин указала рукой на стоявший в сторонке таз.

– Вы будете его есть? Сырое? – с дрожью в голосе спросил повар, но тут же умолк.

– А почему бы и нет? – подмигнула ему Талин, – Но и обычную пищу тоже.

Она едва успела сесть за столик, как в зале появилась молодая женщина с подносом. Увидев Бера, она облегченно вздохнула

и скоро вернулась уже с тазом.

– Спасибо, – улыбнулась Талин, и протянула ей монетку.

– Это для своих, здесь бесплатно, – замотала головой она.

– Ничего, купишь себе что-нибудь.

Официантка несмело приняла монету.

А мясо откуда? – беря ложку, спросила Талин, – В лесу добыли?

– Нет, что Вы, – испуганно прошептала девушка, – Никто не может охотится в Священном лесу.

– Значит, ваши стражники не столько за нарландцами гоняются, сколько браконьеров шугают?

– Стражи охраняют Храм и паломников. Люди, которые входят

в лес не там, где можно, а также те, что сходят с дороги, встречаются с Охотниками. С теми, у которых вот такие псы, как Ваш… А?тис.

– А где же паломники останавливаются на ночь?

– В гостинице. Она немного дальше, за оградой.

– Понятно, – сказала Талин, и отпустила служанку.

Через полтора часа они вошли в приземистое здание с длинным коридором, по обе стороны которого располагались двери маленьких комнат.

– С животными нельзя, – сказал седой мужчина, но тут же махнул рукой:

– А, ладно, все равно никого нет.

– Правильно, – улыбнулась Талин, – Я вот тоже раньше выступала всегда за строжайшее исполнение любых законов, а теперь вижу, что иногда это совсем не обязательно. Утром на завтрак и с собой из еды найдется что-нибудь?

– Разумеется.

– И где же ваши паломники?

– По домам сидят, – вздохнул мужчина, – Время такое. Уйдешь, а возвращаться уже некуда. Или – не к кому.

Талин сочувственно покивала головой.

– А о Вериэне здесь говорят что-нибудь?

Служитель испуганно пробормотал что-то невнятное, поправил подушку и вышел из комнаты.

– Да, невесело тут у них, совсем невесело, – сказала Талин, – Устраивайся, Бер, завтра мы расшевелим Ленаар и, возможно, поднимем кое-кому настроение.

Утром она обратила внимание на причудливый лабиринт, выложенный из камней разного размера и формы.

– Это начало паломнического пути, – сказал вышедший проводить ее служитель гостиницы, – Злые духи могут передвигаться только по прямой линии, поэтому они остаются по ту сторону лабиринта. А еще – это символ трудной дороги и испытаний при движении к поставленной цели, пути, ведущего к возрождению

и новой жизни.

– Очень интересно, – посерьезнев, сказала Талин, – Жалко, что я иду в другую сторону.

– Но ты ведь, наверное, вернешься сюда?

– Вернусь, – ответила она, – И перед тем, как отправиться домой, я обязательно пройду по твоему лабиринту.

Вериэн. МЕФИСТОФЕЛЬ И ФАУСТ

Мартин приехал в Стамбул, потому что жить в нем было дешевле, чем в Дрездене, а работать проще, так как не отвлекали знакомые. Телефон он отключил, электронную почту проверял только на особом, известном лишь самым близким людям ящике, а социальные сети всегда презирал и считал развлечением для бездельников. Полученный им грант был невелик, а тема работы – весьма сложная и даже щекотливая. Неизвестно, как отнесутся в обществе к монографии о средневековых сатанистах. Научный руководитель его поддержал, сказав, что для историков нет запретных тем, а что касается современных ряженых, то они его монографию даже и до середины не дочитают, так как ничего не поймут. С истинно немецкой добросовестностью Мартин решил не просто написать

о разнообразных культах Темных сил, но и воспроизвести некоторые из описанных в средневековых источниках обрядов, чтобы убедиться в самой возможности их выполнения. Вполне могло статься, что писавшие о них дилетанты, что называется, лишь надували щеки, и к настоящим оккультистам никакого отношения не имели. Чтобы лучше войти в роль, Мартин даже полностью отказался от вина и постился на протяжении месяца. С его ограниченными средствами это было не трудно. Магический круг, состоящий из четырех концентрических окружностей, был начерчен им не мелом, а углем. Углем же были тщательно прописаны имена демонов часа, дня, времени года, а также тайные названия времени года и земли того времени года, имена Солнца и Луны. Не забыл он записать также характеристики демонов и имена их слуг. А во внутреннем круге были начертаны тайные имена Бога – Adonay, Eloy, Agla, Tetragrammaton. Две восковые свечи и четыре лампады с оливковым маслом слабо освещали комнату. Заперев выход из магического круга знаком пентаграммы, он открыл заранее приготовленный конспект, и по-латински призвал двадцать четыре демона охраняющих этот день недели, семь демонов управляющих днями недели и семь – управляющих известными средневековым астрологам планетами. Потом – семь демонов металлов алхимиков и семь демонов цветов радуги. Дальше читать не понадобилось: в разных углах комнаты вдруг стали слышны слабые постукивания, призрачные огоньки оторвались от пола и поднялись на уровень глаз, свечи и лампады вдруг погасли, и комната погрузилась в полную темноту. Впрочем, уже через несколько секунд в комнате зажегся обыденный электрический свет и, не обращая внимания на знаки пентаграммы, из круга вышел русоволосый юноша без рогов и хвоста, а также – без усов и бороды. Одет он был скромно и довольно консервативно.

– Добрый день, – запросто обратился он к Мартину, – Я ненадолго. Просто еще в детстве слышал рассказы о здешних чудиках, которые посылают в наш мир какие-то сигналы – типа маячков, по которым можно сюда придти. Мне это не требуется, но для слабых и средних магов – большое подспорье. Вот, любопытно стало на таких, как Вы, посмотреть.

Окинул взглядом скромно обставленную комнату и сел в кресло.

– Послушайте, а что Вам, собственно, говоря, надо? – обратился он к изумленному ученому.

– Господи, ну почему я? – простонал вдруг чудик, – Ежедневно во всем мире тысячи сатанистов мечтают об общении с Вами на шабашах и черных мессах. Я же – простой ученый, который из глупого любопытства решил поиграть с мистикой старинных манускриптов – и, нате Вам, пожалуйста – впускаю в мир Дьявола. Если не секрет, чем моя скромная личность привлекла Ваше драгоценное внимание?

– Дьявола? – удивился Вериэн, – А кто это такой? Не знаю ни одного человека с таким именем.

– Ну, Люцифер, Сатана, Вельзевул, Асмодей…

– Не слышал про таких. Что касается ваших, так называемых, сатанистов… Они, видимо, допускают ошибки в ритуале – достаточно существенные, чтобы их никто не услышал. Да и о латинском или древнееврейском языках они, вероятно, и понятия не имеют. Вы хорошо начали, но у меня были большие опасения, что Ваш опыт закончится точно так же, как и многие другие – то есть безрезультатно. Поэтому я и поспешил войти раньше времени – чтобы не смазывать впечатления. Что касается Ваших заслуг, то, извините, Вы их несколько преувеличиваете. Дело в том, что мое пришествие в этот мир вызвано другими причинами, и Ваше участие не имеет никакого значения.

Вериэн посмотрел на испуганного Мартина.

– В ваш мир, наверное, иногда от нас приходили люди вроде Руадха и его магистров? – сказал он, – Искренне вам сочувствую. У нас не все такие. Скорее, наоборот.

– Да, наверное, – пробормотал Мартин.

– Ну, что ж, рад был познакомиться. Я, пожалуй, пойду.

– Стойте, – умоляюще поднял руки Мартин.

– Ну, что еще? Если Вам нужен миллион евро, извините, благотворительностью не занимаюсь.

– Да, нет, что Вы, какой миллион. Вы только скажите: неужели это правда? Загробный мир существует? Рай, Ад, Чистилище… Вы, действительно, забираете к себе грешников? И души покупаете?

Вериэн смеялся несколько минут.

– Вы же ученый, – сказал он, наконец, – Сами подумайте, зачем мне ваши мертвые? У вас этого добра полные кладбища. И не только. Вот под этим домом, например, лежат три истлевших скелета. Они не захотели умереть на стенах, защищая свой город от штурмующих его крестоносцев, думали отсидеться, откупиться,

в крайнем случае – и были убиты в своем доме, зарезаны как овцы. Потому что победителям нужно было все. А души зачем? У нас другой мир, свои реалии. Ваша цивилизация изменила энергетическое поле и ауру вашей Земли, и она теперь уже не в силах дать вам магические способности. Впрочем, это ваш путь, он очень интересен, и без магии вы прекрасно обходитесь, хоть и не можете забыть то, что было когда-то, сохраняя старые сказки и постоянно сочиняя новые. Но со своими подлецами и мерзавцами, хоть живыми, хоть мертвыми, разбирайтесь сами. Я бы предложил отправлять их в космос, на Луну и другие планеты, которые вы собираетесь осваивать – они настолько плохи для человека, что ни на что другое не годны. Разве что, гадая по ним, дураков обманывать. Меня же никто не заставит забирать ваших грешников в наши прекрасные леса и города, любовно выстроенные многими поколениями гениальных архитекторов.

–А Вы бессмертны там, в вашем мире?

– Нет, только одноклеточные организмы с некоторыми допущениями можно назвать бессмертными. А высокоорганизованные существа несут в себе ген запрограммированной смерти. Возможно, кому-то это и не нравится, но существование каждого человека с биологической точки зрения целесообразно только лет до 50: чтобы родить детей и вырастить их, сохранить и защитить до достижения ими детородного возраста. После этого репродуктивная функция постепенно отключается и начинается неуклонное старение, которое заканчивается, сами знаете чем.

– А превращаться в животных вы умеете?

– В животных? А как Вы себе это представляете? Кошка, например, весит несколько килограмм, я – около 70, куда прикажете девать разницу в массе? И как потом ее восстанавливать? Или Вы имеете в виду очень большую кошку? Энергетически чрезвычайно затратно и непродуктивно. К тому же это будет очень неуклюжая и абсолютно бесполезная кошка, которой даже пить придется учиться заново. Чужое и непривычное тело, даже, если оно человеческое, это, поверьте мне, очень и очень некомфортно, эффективно использовать его практически невозможно. Поэтому наши старики не трансформируются в юношей. Старое, но свое тело, оказывается гораздо удобней и функциональнее молодого чужого. А какие проблемы ждут мужчин, превратившихся в женщин, и наоборот, Вы представляете? У нас такие превращения запрещены по этическим соображениям и обратные метаморфозы автоматически блокируются. Но желающие иногда все же находятся. Двигательные рефлексы у них сформировались в раннем детском возрасте, а в теле другого пола иной центр тяжести, несколько недель уходит только на то, чтобы переучиться ходить. Бывших женщин просто выводит из себя постоянный запах мужского пота, а бывшие мужчины не могут встать во время месячных.

– Что-то подобное я уже слышал. Да, в ирландских легендах о странной болезни уладов – все мужчины этого народа, за исключением Кухулина, несколько дней в каждом месяце становились абсолютно беспомощными.

– Вот видите. Видимо, когда-то, очень давно, энергетическое поле вашей Земли еще способно было давать вам магические способности, но не все пользовались ими правильно.

Вериэн посмотрел на Мартина и улыбнулся.

– Что касается оборотничества… Смотрите.

В кресле перед потрясенным ученым лежала, свернувшись кольцами, огромная змея.

– Я остался прежним, – сказала она, поднимая голову, – Просто приказал Вам увидеть змея. И Ваш мозг нарисовал картинку, снабдил ее необходимыми подробностями. Я, кстати, не знаю, какого именно змея Вы, сейчас, себе представляете. Могу узнать, но не нужно и не интересно.

– А можно обратно, в человека? – вжимаясь в свое кресло, попросил Мартин.

– Конечно.

Перед ученым снова сидел незнакомый юноша.

– Понимаете, Мартин, законы физического мира невозможно ни отменить, ни обойти. Вот закон всемирного тяготения, например: его действие можно преодолеть, приложив некоторую силу – хоть с помощью магии, хоть без. Бесконечно расходовать силу и энергию невозможно, рано или поздно камень, брошенный Вами, упадет, а сумку Вы поставите на пол. Но закон сохранения материи и энергии нельзя нарушить даже на доли секунды. Ничто не поможет мне взять несуществующее яблоко. Или получить магическую подпитку в вашем мире.

– То есть, здесь Вы необратимо расходуете накопленную в другом мире энергию?

– Да, Мартин. Аура и энергетическое поле Сааранда позволяет некоторым из нас получать ее примерно таким же образом, каким получают электрический ток ваши трамваи и троллейбусы. Стоит оторваться от этих невидимых проводов – и все. Слабые маги тут же становятся обычными людьми, такие как я – способны аккумулировать энергию и некоторое время сохранять свои способности. Но не бесконечно. Рано или поздно и я исчерпаю этот запас, если слишком долго задержусь в этом Мире.

– Спасибо, – сказал Мартин, – А то я чуть было с ума не сошел.

Вериэну понравился молодой ученый, и ему вдруг захотелось продолжить беседу с ним.

– Пожалуйста, – улыбнувшись, сказал он, и спросил:

– А знаете, что было бы, если бы вдруг сошел с ума я? И ни

с того, ни с сего решил заняться делами этого Мира? И при этом, действительно, был демоном, за которого вы меня приняли? Нет? Я бы прогулялся по городу и исполнил сокровенные желания некоторых недостойных людей. Зачем? С целью проверить их приверженность к делам Тьмы. Дело в том, что все они, в отличие от адептов добра, ужасно неискренни. Многие творят Зло только потому, что чем-то обделены в своей жалкой никчемной жизни. Выполняя желания таких индивидов, я бы дал им шанс продолжить служение Злу, либо – отказаться от этого служения и перейти в мир нормальных порядочных людей. Как Вам такой метод, нравится?

– То есть, помощь не в награду, а даром?

– Разумеется, в этом и весь смысл.

– Подождите, Вы же сели играть за черных, а ходы делаете, как белые, вполне в христианском духе.

– Я не совсем в курсе вероучений вашего мира, но точно знаю, что дары, не заслуженные человеком, развращают его.

– А если человек, получив помощь от сил Зла, вдруг обратится к Свету и будет прощен?

– Ну, как Вам не стыдно, Мартин. Вы же у нас все-таки историк. Может быть, приведете не легендарный, а реальный, документально подтвержденный пример такого чудесного обращения?

А то я как-то запамятовал. Что хорошие люди, дорвавшись до денег и власти, становятся подлецами – это сколько угодно, но обратных случаев что-то не припомню. Так что никакого риска.

Вериен откинулся на кресло.

– Можно довести эксперимент до экстремума и дать некоторым индивидам возможность быстрого и неправедного обогащения. И проследить, чтобы они не были за это наказаны при жизни, – продолжил он, – Таким образом можно попытаться узнать, сколько материальных благ надо человеку для того, чтобы он почувствовал себя счастливым и отказался от воровства и казнокрадства. Впрочем, я могу поспорить, что во всем мире таких сумм нет в наличии. Они будут продолжать воровать даже уже не про запас, а чисто рефлекторно и страшно тосковать, если кто-то лишит их этой возможности. Ведь кое-кто из них, даже самоубийством жизнь покончит, и все будут удивляться: зачем он это сделал?

– Вы опоздали с этой идеей, – сказал немного приободрившийся Мартин, – Такой эксперимент уже проводится в России, а вот

с результатами – угадали. Кстати, Вы знаете, о чем я часто думал, когда был студентом? О том, что силы Зла вначале стремились

к симметричному ответу на вызовы Света. В мир являлись адепты жестоких богов, требовавшие человеческих жертв и гнусностей вроде храмовой проституции. Но скоро поняли, что гораздо проще и эффективнее работать в предложенных оппонентами направлениях. Посланцы Света дали нам Христа и Франциска Ассизского,

а представители злых сил подсунули святого Доминика, потребовавшего во имя Христа до последнего человека уничтожить всех катаров, Торквемаду с инквизицией, и, конечно, Генриха Инститориса и Якова Шпренгера с книгой “Молот ведьм”. Свет нам Мухаммеда, Тьма – его толкователей в духе ваххабизма. Добро – Сиддхаттху (Будду, кстати, уже пятого по счету), Зло – невежественных лам, извративших его учение. И так далее.

– Продолжайте, – улыбнулся Вериэн, – Это ведь не все, не так ли?

– Да. Я еще думал про коммунизм. Это ведь тоже своего рода религия, очень сильная и позитивная. Этот эксперимент, наверное, начинали силы Добра, а продолжали и заканчивали – их антиподы.