Текст книги "Три мира одиночества"

Автор книги: Валерий Рыжов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Замечали, – сквозь зубы сказал Марий, – Просто удобно это было. Дошло до того, что многие дела стали поручать не королевским чиновникам, а Ордену – знали, что люди Руадха сделают все быстро, добросовестно, и взяток не возьмут. Хотя вот как раз это кое-кому очень не нравилось. Но прежний король, отец Вериэна, был доволен.

– А примерно два с половиной года назад ситуация, по мнению Руадха, стала чуть ли не критической. Ордену теперь угрожала серьезная опасность. Как ты думаешь, кто являлся источником этой угрозы?

– Неужели Вериэн? – изумился Марий.

– Король Вериэн. Именно король, а не человек. Сам по себе Вериэн всегда нравился Руадху. Но, интересы Ордена оказались выше личных симпатий. К тому времени Руадх уже реформировал структуру Ордена, а магистрами назначил людей особого склада – из тех, что без раздумий придушат плачущего ребенка, если для выполнения порученного им дела нужна тишина. И они гораздо хуже Руадха. Гроссмейстер – человек идеи, фанатик, бессеребренник, который и власть захватил не для себя, а для Ордена. Но его магистры и их ближайшее окружение – лицемеры и карьеристы.

И вовсе не Руадх, а его преемник своим правлением погубит Сааранд. Однако среди рядовых членов Ордена много порядочных честных людей.

– Спасибо, профессор Лиэ?рнин, – поклонился Марий, – Ваша информация просто бесценна. Но от занесенного над головой клинка защищаются другим клинком, а не веером. Поэтому погибнет любой, кто встанет у меня на пути и поднимет оружие.

Этан. ОРДЕНСКИЙ ЗАМОК, ПРОВИНЦИЯ ОЛЬВАНС

Первые два дня Этан все время плакала и почти не выходила из отведенной ей комнаты. Увидев за обедом ее бледное лицо и красные глаза, Комтур нахмурился и запретил девочке находиться в своей комнате с семи часов утра до девяти вечера. Ему и в голову не приходило, что кто-нибудь на территории резиденции, да и во всем Ольвансе, может ослушаться его и не выполнить приказа. Подчинилась и Этан. Теперь она весь день была на ногах, бегая с поручениями, то на кузницу, то в конюшню, то в кабинет лекаря. По существу, она оказалась в положении мальчика, готовящегося стать оруженосцем, и на своем опыте поняла, что если у слабого и одинокого человека нет господина, ему все люди господа. Только чисто женской работой – уборкой, стиркой, приготовлением пищи – она не занималась, потому что была для всех обитателей замка не прислугой, а хоть и неполноценным, неполноправным, но все же членом Ордена, имеющим не только обязанности, но и права. Она свободно ходила везде, где хотела, и только за территорию орденской резиденции ей было запрещено выходить, но вот этого как раз она хотела меньше всего. Комтур же, не будучи ни педагогом, ни психологом, принял единственно верное решение. Почувствовав себя частью большого и могущественного коллектива, Этан плакала гораздо реже и только по ночам, днем же и вовсе было не до слез. Теперь она обратила внимание, что каждый день

в замке появляются новые хмурые и выглядящие чрезвычайно озабоченными люди. Проведя в нем несколько дней, они уходили и на их место приходили другие. Все относились к ней одинаково ровно и равнодушно, не было никого, кому бы осиротевшая девочка могла подарить свою любовь. Где-то далеко отсюда был Белернин, и по ночам Этан мечтала, что очень скоро он приедет за ней. Много раз она обещала себе никогда не баловаться и не капризничать, заботиться о нем, быть рядом во время болезни или ранения, и, если понадобится, умереть вместе с ним. Но Белернин не приходил. В свободные минуты Этан нравилось заходить в библиотеку. Там всегда находилось какое-нибудь необременительное занятие для нее. Она помогала словоохотливому старичку-библиотекарю вытирать пыль с полок, чинила и подклеивала старые, рассыпающиеся на части книги. Одна из них очень заинтересовала ее. На выпавшем листе была старинная гравюра с изображением каких-то маленьких уродливых людей в красных шляпах и с окровавленными руками.

– Ты умеешь читать, Этан? – спросил ее библиотекарь.

– Умею, по слогам, – ответила она.

– Тогда можешь немного почитать эту книгу.

Через два часа она прочитала одну главу и очень испугалась. Речь в ней шла о карликах, живших в Шайеннских лесах. Они считали, что умрут, если не будут, каждый день, смачивать свои шляпы свежей кровью. И были уверены, что потеряют способность

к магии, если хотя бы один раз в месяц эта кровь не будет человеческой.

– Этих карликов давно уже нет, – успокоил Этан библиотекарь, – Почти семьдесят лет назад их уничтожил наш великий магистр Тайэрнин. Сейчас люди уже начали забывать его заслуги

и не все понимают, насколько велик был этот человек. Но я помню. Его оруженосцем был нынешний гроссмейстер, Руадх.

– А я могла бы стать оруженосцем Белернина? – спросила Этан.

– Ты? – удивился библиотекарь, – Нет, оруженосцем не может быть девушка. Да и желающих знаешь сколько?

На глазах Этан появились слезы.

– Кем же тогда я могу стать для него? – прошептала она.

– Через несколько лет ты сможешь стать его невестой, – пошутил старик, – Только плакать не надо, а то на щеках следы останутся.

Слезы моментально высохли на лице Этан. Этим вечером

она долго смотрелась в зеркало, пытаясь понять, станет ли красивой, когда вырастет. Не стыдно ли будет Белернин стоять рядом

с ней?

“Конечно, стать его женой все захотят – и богатые, и очень красивые, – думала она, – А мне что делать?”

Но в глубине души все же верила, что Белернин выберет именно ее.

“Я ведь никогда не предам и в беде не оставлю. Не то, что другие”.

Теперь жить стало легче. Она еще быстрее бегала по замку и старалась помочь всем в надежде, что ее похвалят перед Белернином. Чтобы он мог гордиться ей, Этан научилась хорошо читать и прочитала всю книгу. Но наступил вдруг черный день, когда во время обеда Комтур сказал:

– Мы едем в приют, Этан. Собирай вещи.

Приют! Она уже почти забыла это страшное слово. Слезы снова брызнули из ее глаз, не глядя ни на кого, она вскочила из-за стола и выбежала из зала.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(продолжение)

Дорога вывела темную Талин к реке, за которой она увидела ухоженное поле и аккуратные дома большой деревни, а, может быть, даже и небольшого городка. Пройдя по широкому деревянному мосту до середины, она остановилась и посмотрела вокруг. Пейзаж по обе его стороны разительно отличался. Позади, остался вековой лес, упирающийся в подножие величественных гор, впереди – лежала равнина с бескрайними полями.

– Ну, что ж, Бер, ты, наверное, как и я, здесь в первый раз. Давай посмотрим, как живут люди за пределами леса.

В городке, похоже, был базарный день, всюду вокруг шумела праздничная толпа. Не обращая внимания на громко кричащих торговцев, Талин подошла к стоявшим прямо на улице у небольшой корчмы накрытым полотняным навесом столам.

– Сначала, перекусим немного.

Темноволосый молодой человек, почти ровесник королевы, встал прямо перед ними.

– Добро пожаловать в провинцию Хебер, Талин, – слегка поклонившись, сказал он, – Не желаешь познакомиться с ее губернатором?

Она огляделась и снова повернулась к нему.

– Ну и куда же ваш губернатор от меня спрятался?

– Это я, – развел руками незнакомец, – Не похож? Был другой, по имени Сэлнин, пожилой и представительный. Но он зачем-то начал скупать и прятать в склады продукты, спровоцировал невероятный рост цен и довел ситуацию чуть ли не до голодного бунта. Ты, не поверишь, но когда я уличил его и пришел с доказательствами, он стал утверждать, что выражает этим свое несогласие

с политикой, проводимой нашим Орденом. Не понимаю. Неужели умирающие от голода люди – это то, что больше всего требуется сейчас Вериэну?

– Ну, почему же не поверю? – ответила Талин, – Схваченный за руку вор или казнокрад стремится объявить себя жертвой государственного произвола и чуть ли не узником совести – картина более, чем знакомая. К политике деятельность этого мошенника, разумеется, не имеет никакого отношения. Надеюсь, ты отрубил ему голову? Нет? Напрасно. Вот увидишь, он еще как-нибудь выкрутится. Что было дальше?

– Пришлось посадить этого, то ли спекулянта, то ли сумасшедшего под замок и взять управление в свои руки. Опыта нет, но стараюсь, как могу.

– Значит, ты рыцарь Ордена?

– Командор, Талин. Меня зовут Белернин.

– Я представляла себе вас как-то иначе.

– Люди везде разные. Здесь, например, распоряжались всем доверенные лица магистра Цениаса. Вижу, что не лучшим образом. Часть из них я подчинил себе, часть – выслал из Хебера. Ленаар, откуда ты пришла, традиционная вотчина людей из окружения другого нашего магистра – Лоана. Допускаю, что и там не обходится без злоупотреблений. Есть провинции, которые курировали погибшие магистры. Сейчас они напрямую подчинены гроссмейстеру. Людей не хватает, а те, что есть, к сожалению, не всегда справляются, а бывает, что и вредят нам своей деятельностью.

– А ты откуда здесь взялся?

– Я по приказу великого магистра Руадха прибыл сюда из столицы страны – Верлериса. А до этого был в одном из графств провинции Ольванс – это на востоке отсюда. Охотился там на членов секты каких-то маньяков, вообразивших себя вампирами.

– Удачно?

– Надеюсь, что да. Похищения и убийства прекратились, следов тайных ритуалов не обнаруживается.

– Интересная у тебя была работа.

– Да уж, поинтереснее, чем здесь, – вздохнул Белернин, – Ты, кстати, не голодна?

Он сделал нетерпеливый жест рукой, и какие-то люди поставили перед ними стол, другие быстро накрыли его и расставили приборы. Уже через минуту вокруг никого не было.

Усмехнувшись, Талин села на стул и стала искать на столе то, что можно дать Беру.

– Что тебе нужно от меня? – спросила она, накладывая в большую красивую тарелку куски мяса.

– Ничего. Много слышал и решил встретить, чтобы ты и у меня не натворила чего-нибудь. Ну, и познакомиться заодно.

– А если бы натворила?

– Не будем о грустном. Мне сейчас совсем не хочется сражаться с тобой.

– Но будешь, не так ли?

– Буду, – вздохнул Белернин, – Возвращайся в Ленаар, Талин. Я не знаю, одна ты, или у тебя есть союзники, но обещаю, что не атакую тебя за пределами Хебера. И, если не последует прямого приказа Руадха, сам не приду в Ленаар. Но сюда не суйтесь. Свою провинцию я уступлю только Вериэну. Уйду, оставив все дела

в порядке, как только он сам придет сюда. Он ведь придет?

– Придет, не сомневайся.

Талин задумалась.

– Значит, ты признаёшь Вериэна законным королем? – спросила она.

– Как и все граждане Ленаара.

– Тогда зачем же тебе уходить?

– Так получилось, что Вериэну мы уже все изменили. И никто не будет разбираться: сознательно или были поставлены перед фактом? Так не изменять же мне теперь еще и своему Ордену? И великому магистру, которого я всегда считал самым мудрым

и порядочным человеком из всех знакомых мне людей. Я не могу сражаться с королем, этот бой будет бесполезным, а результат – предсказуемым. Пусть против него выходят гроссмейстер и магистры. А я буду делать, что могу и то, что в моих силах. И, если Вериэн победит, а я каким-то чудом останусь жив, отправлюсь в изгнание.

– Не торопись, – сказала ему Талин, – И, знаешь что, постарайся все-таки остаться живым после вашего поражения.

Кэллоин. ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ (продолжение)

Этой ночью в Калькутте шел сильный дождь, и вода залила почти все улицы. Его шум был слышен даже сквозь толстые стены храма Черной богини. Пропитанные смолой дерева джигат, ароматические палочки типа “масала” тлели в каждом углу опустевшего храма. У алтаря горели несколько светильников.

– Только мысли мешают тебе сейчас стать сильным, Кэллоин, – сказала Кали.

– Я убил неповинного человека и не могу простить себя, – тяжело вздохнул маг.

– Какой вздор! Ты не убил никого, неужели не понимаешь? Разве ты ударил его? Нанес ему хоть малейшую рану?

– Но я выбрал именно его.

– Посмотри на эти стены, маг, – встала перед ним Кали, – Они испачканы кровью, и эта кровь принадлежит не только животным. Люди считают, что, если я – Вечность, то в жертву мне нужно приносить смертную природу живых существ. И надеются получить от меня за это награду. Но нет силы, способной сломать и изменить карму. Поэтому хорошие люди бывают несчастны, а недостойные – преуспевают и кажутся успешными. И лишь при новом рождении человек получит воздаяние за заслуги или преступления прошлой жизни. Заслуга будет больше, если добрые дела остались незамеченными. И кара будет более суровой, если преступление осталось безнаказанным. На один краткий миг ты стал орудием судьбы и попытался выбрать меньшее из зол – и только.

Кэллоин вздохнул.

– А если я ошибся?

– Ты не ошибся, маг. Перестань ныть и послушай, что я скажу. Говоривший с тобой Будда Шакьямуни в одном из своих предыдущих рождений был торговцем. Однажды он оказался на корабле с разбойником, который собирался ограбить и убить его. Будущий Будда понял замысел и увидел, какая карма ждет убийцу, если тот исполнит задуманное. И потому он сам убил разбойника – из чувства великого сострадания к нему и желания помочь в будущем рождении. Как ты оценишь его поступок, Кэллоин?

Потрясенный маг не произнес ни слова.

– Разбойник убил бы не только его, но и многих других людей и совершил тягчайшие преступления, – продолжила свой рассказ Кали, – Поэтому, своим поступком грядущий Будда накопил столько добродетелей, сколько невозможно собрать в течение многих жизней. Но негативная карма убийства осталась с ним, и после смерти он попал в мир адских существ, страдал там, хоть его пребывание в нем и было очень кратким. Ты понимаешь, что я хочу сказать тебе? Человек, которому суждено было стать Просветленным, Буддой, сознательно сошел в ад, чтобы облегчить карму собиравшегося убить его грешника. И тебе тоже придется убивать Кэллоин – чтобы в твоем мире не померк свет, и не сгустилась тьма, и надежда не умерла в сердцах, живущих в нем людей. Ты отказался от служения Будде, но тебе предстоит путь, о котором он умолчал в разговоре с тобой.

Лодин. В ВЕРЛЕРИСЕ

Уйдя из Аноры, Лодин некоторое время раздумывал, куда пойти дальше. Инстинкт самосохранения предлагал спрятаться в какой-нибудь из окрестных деревень, голос разума возражал, что как раз там незнакомый человек сразу же привлечет к себе внимание

и затеряться проще всего в большом городе. В конце концов, Лодин решил пойти в Верлерис: крупнее города в стране не было, кроме того, он не посещал столицу уже несколько лет, и было очень интересно посмотреть, что там изменилось. Конечно, был небольшой риск того, что его узнает там кто-то из старых знакомых, но Лодин рассудил, что в дорогих и престижных местах и заведениях он показываться не будет, да и маловероятно, что знающим его людям придет в голову всматриваться в лица бедно одетых путников. К его удивлению, Верлерис выглядел вполне мирно и обыденно. Конечно, немного странно было всюду видеть вместо королевских флагов красно-синие знамена Ордена, чувствовалась какая-то напряженность в лицах прохожих, немного больше обычного было стражников на улицах, но все учреждения и магазины работали, цены, если и поднялись, то незначительно. А вот гостиницы были переполнены людьми, спешно уехавшими из провинций, и Лодина это даже порадовало. Уж в таком муравейнике на него вряд ли обратят внимание. Однако все пошло не по плану и уже на второй день на рынке его окликнул какой-то мужчина.

– Доктор Лодин, – удивленно сказал он, снимая шляпу и кланяясь, – Какими судьбами Вы здесь? И в таком виде? Нет, не надо, не говорите, сам понимаю. Время такое, что никто не застрахован

и возможно всякое. Надеюсь, не откажетесь переночевать в моем доме? После того, что Вы сделали для моей дочери, я не могу позволить Вам…

Лодин досадливо поморщился и приложил палец к губам.

– Совершенно не обязательно называть здесь мое имя, профессор Денар.

– Да, конечно, извините меня. Следуйте за мной, здесь есть место, где можно спокойно поговорить.

Этим местом оказалась малая лаборатория столичного университета.

– Вот здесь я работаю, – предлагая гостю стул, сказал Денар, декан и профессор химии университета Верлериса.

– Значит, ваш университет не закрыт? – спросил его Лодин.

– Теперь уже нет. Вы, наверное, слышали, что студенты Университета и Академии после переворота вышли было на улицы. Но великий магистр Руадх объявил, что те из них, что завтра же вернутся к занятиям, будут освобождены от всех расходов на свое обучение, при условии хорошей успеваемости, конечно. И очень многие воспользовались его предложением. На улицах остались люди двух категорий: золотая молодежь, которая этот бунт воспринимала как баловство и развлечение, и абсолютно неуправляемые и неадекватные маргиналы. Первые надеялись на заступничество родителей, вторым – было все равно, из-за чего и по какому поводу жечь окрестные дома и грабить магазины. Руадх приказал своим людям оттеснить их к городской стене у Хеберских ворот,

и там они все были арестованы. Кстати, горожане, которые уже устали от их бесчинств, полностью поддержали гроссмейстера. Аристократы тогда на коленях приползли к Руадху просить пощады для своих детей, он простил и теперь все эти маркизы, графы и герцоги даже дышать боятся в его присутствии. Отморозки же отправлены на каторжные работы. Потом вдруг резко подорожали все продукты в магазинах и на рынках, но Руадх приказал открыть королевские хранилища и склады. Купцы, вступившие в сговор между собой, понесли большие убытки и вынуждены были тоже снизить цены. И только потом их навестили люди в мантиях, они вежливо задали несколько вопросов и ушли. А утром во дворец выстроилась очередь из спекулянтов, которые умоляли разрешить им полностью и добровольно возместить государству нанесенный ему ущерб. Были и абсолютно анекдотические ситуации. Так, например, три распутные девицы ворвались в один из храмов и взобрались на его алтарь, стали орать что-то несвязное – некоторые утверждали, что это была песня. Верующие требовали посадить их в тюрьму, но Руадх распорядился отправить их в зоопарк – в клетку с обезьянами. Через три дня выпустил.

– И как им там, понравилось? – невольно засмеявшись, спросил Лодин.

– Не знаю, я туда не ходил – очередь в зоопарк в эти дни очень уж большая была. На нашем факультете, кстати, половина студентов тогда с занятий сбежала. В общем, можно сказать, что Орден сейчас полностью контролирует столицу. Недовольных, конечно, достаточно, но все они предпочитают помалкивать. Рука у гроссмейстера тяжелая, наказание за любые проступки следует сразу – очень тяжелое, и, главное, неотвратимое. А что же происходит в провинциях?

Лодин коротко рассказал о том, что видел в Ленааре и Хебере.

– Вот как? – задумчиво произнес Де?нар, – А что же все-таки случилось с Вами и с Вашей школой?

– Я бы не хотел говорить об этом, – ответил Лодин.

– Да, конечно, простите еще раз, – смутился профессор, – Вы можете сколько угодно жить у меня дома. Или, если хотите, оставайтесь здесь, я принесу стол и кровать в подсобное помещение. Туда, кроме меня, никто не заходит.

– Не стоит, Денар. Я здесь проездом. В ближайшее время собираюсь отправиться к морскому побережью и постараюсь перебраться в Кинарию, – солгал он.

Попрощавшись с ним, Лодин отправился за вещами в свою гостиницу. Как это ни печально, но ему придется искать место для укрытия в другом городе.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(окончание)

Внезапное бегство Лоана и неожиданное возвращение в Ленаар Мария произвели на всех потрясающее впечатление. Должностные лица, назначенные Орденом, наглухо закрылись в официальных резиденциях, не предпринимая никаких попыток арестовать его и ожидая инструкций из столицы. Горожане, собираясь на улицах и в кухнях домов, строили всевозможные и самые фантастические предположения о дальнейшем ходе событий. Мало кто верил, что Марий пришел один и некоторые на полном серьезе уверяли, что своими глазами видели Вериэна и даже разговаривали с ним. Марий тоже выжидал и все никак не мог определиться с дальнейшими действиями. После долгих раздумий он все же решил отправиться навстречу Вериэну в Священный Лес

и уже стал собираться туда, когда к воротам монастыря пришла незнакомая девушка с огромной собакой. Не обращая ни на кого внимания, она вошла во двор.

– Значит, это ты прогнал магистра? – спросила она.

– Не то чтобы прогнал, – поморщился Марий, – Он от меня убежал. А не должен был.

– Сочувствую и понимаю. Врагов надо держать поблизости от себя – где-нибудь в тюрьме, подземелье, башне, но лучше всего – устроить для них небольшое личное кладбище. Не понимаю другого: почему ты до сих пор не стал правителем Ленаара? Мешает кто-то еще? Или боишься?

Марий с удивлением посмотрел на нее.

– Можно сразиться с десятком не ожидающих нападения магов или даже магистром Ордена, но для того, чтобы бросить вызов властям целой провинции, одного человека мало.

– Ты преувеличиваешь степень их готовности сопротивляться тебе. Сейчас они трясутся от страха, но скоро придут в себя и тогда, действительно, будет поздно.

– Уж не хочешь ли ты обвинить меня в трусости? – усмехнулся он, – Не собираюсь оправдываться перед тобой. И, вообще, кто ты такая? Что тебе нужно от меня и Ленаара?

– Меня зовут Талин, я королева Беренора, и мне-то как раз здесь ничего не надо, – вздохнула гостья, – Но Ленаар, безусловно, очень скоро понадобится Вериэну.

– Так ты пришла ко мне от него?

– От него я пришла в Ленаар, а к тебе – по собственной инициативе. Меня здесь уже начали бояться, ты так и вовсе всех напугал чуть не до смерти. Мне стало скучно и неинтересно. Предлагаю тебе пойти в город и вернуть его Вериэну. Надеюсь, это хоть немного приблизит мое возвращение домой.

– Я совсем не знаю тебя…

– Представь себе: я тебя тоже! Дикое совпадение, не правда ли? Ну, так что, будем освобождать твою родину, или пусть остается

в руках Руадха?

– Будем, – улыбнулся Марий, – По-крайней мере, попробуем. Может и справимся.

– В таком случае, надо позаботиться о достойном въезде в Ленаар. Все должны сразу понять: в город входят победители. Уступаю тебе право принять капитуляцию местных властей. Веди переговоры, требуй, угрожай, запугивай, а я буду стоять рядом, смотреть по сторонам и подстрахую, если что.

– Боюсь, что очень пышного въезда все же не получится. У монастыря неплохие лошади и вполне добротные кареты, но, сделаны они, подчеркнуто скромно и непритязательно.

– Ладно, что поделаешь. А, какую-никакую, свиту ты сможешь организовать?

– Можно попросить кого-нибудь из профессоров лекарской школы. Правда, неудобно отвлекать занятых людей. И, боюсь все же, что это будет опасно. Гибель каждого из них будет большой потерей для Сааранда.

– Значит, нужно сделать так, чтобы они не погибли. С представителями Руадха веди себя как можно более нагло, и, если что, убивай сразу, а не выжидай и не раздумывай.

– Вот именно это у меня стало получаться почти автоматически.

– Всегда приятно иметь дело с разумными людьми. Поэтому, я очень надеюсь, что ты не желаешь казаться лучше, чем есть

и меня не обманываешь.

Губернатор Ленаара смотрел на незваных гостей как кролик на удава. На двух удавов, если быть совсем точным.

– Ты ведь был назначен сюда Вериэном, – сказал Марий, – Почему не сопротивлялся, когда узнал о перевороте в столице? Почему не объявил местную ячейку Ордена вне закона? Почему не арестовал изменников?

– Светлый Марий, но ты же знаешь, что Орден уже давно, еще при Вериэне, забрал всю власть в Ленааре, – умоляюще сложил руки губернатор.

– Первый раз слышу, – нахмурился Марий, – Это с какой же стати? Хватит лгать, трус!

– Я говорю правду. Суди сам: все мои заместители – члены Ордена. Ими были рекомендованы начальники гарнизона и Стражи Священного Леса. Понимаю теперь, что это было опасно. Но ведь никто не ждал от Ордена предательства. А когда началось… Меня ведь самого арестовали бы, попытайся я сказать хоть слово против.

– Почему же никто даже и не пытается сейчас арестовать меня или Мария? – с презрением спросила Талин, – Мы ведь пришли одни и совершенно открыто. Может быть, потому, что ты лжешь? И перешел на сторону Ордена добровольно?

Губернатор повалился на колени.

– Вас страшно боятся в Ленааре, – прошептал он, – Про тебя, Госпожа, ходят удивительные слухи. Никто не знает, кто ты, но

у нас не осталось ни одного человека, который бы решился встать у тебя на пути. А ты, Марий, после победы над Лоаном…

– Довольно, – поднявшись с кресла, сказал Марий, – Дурак ты или предатель, решит Вериэн. В любом случае, с управлением провинции ты не справился, и я снимаю тебя с должности губернатора. Где твои подчиненные?

– Они бежали все, узнав о том, что вы приближаетесь к городу.

– Я же тебе говорила, – засмеялась Талин, – А ты почему не сбежал? – повернулась она к губернатору.

– Не посмел без приказа оставить свой пост и порученный мне для управлению город.

– Все-таки, дурак, – поморщился Марий, – Отправляйся домой и сиди там, считай, что ты арестован.

Низко кланяясь, губернатор буквально выполз из зала.

– Что будем делать теперь, Талин?

– А вот теперь придется ждать. За пределами Ленаара мы бессильны без помощи Вериэна. Бери управление в свои руки.

А я еще немного погуляю по окрестностям.

Талин. ГОЛОС НОРМАННСКОЙ КРОВИ (продолжение)

Уже больше десяти дней Талин и Хельги обыскивали берег Лох-Лейн. Работа продвигалась медленно, так как оба боялись пропустить нужный камень – ведь тогда придется начинать все

с начала. На самом деле, это время можно было бы назвать счастливым. Остро и свежо пахла густая зеленая трава, шумели вековые деревья, ярко светило солнце, а они были молоды и полны сил. Чистая вода и самодельные (фаст-фуд Хельги не нравился) бутерброды казались лучшей пищей на свете. Волнение, которое они испытывали от случайных касаний плеч и рук многоопытным, циничным, раскованным людям по обе стороны океана сейчас уже незнакомо. Несчастные, они даже и представить не могут, что это такое. На двенадцатый день Талин наткнулась на очередной обросший мхом валун. Осторожно сняв ножом небольшой кусочек мха с одной из сторон, она увидела едва заметные черточки и позвала Хельги.

– Это руны, Талин, – сказал он, – Смотри: raidu – путешествие, lagur – вода, fehu – богатство.

Хельги освободил от мха еще один участок камня.

– Руна kauna – рана. А рядом – молот Тора. Похоже, это именно то, что нам нужно.

Вместе они очистили камень и теперь внимательно осматривали полустертые знаки на одной из сторон.

– Это что, надгробный камень? – спросила Талин.

– Нет, это памятный знак. Здесь написано, что летом 844 года норманны Эрик и Харальд, братья, родом из Нидароса, вернулись из похода на землю мавров и принесли на этом месте жертвы Тору и Одину. А заканчивается надпись знаком Эгисхъяльм – шлем ужаса, или, как его стали называть христиане, крест непобедимости: каждый луч восьмиконечного креста заменен на руну algir. Его часто рисовали на лбу перед битвой, он символизирует силу Змея, парализующего своих противников. Потому что настоящий шлем был в числе сокровищ Фафнира – дракона, которого убил мой брат Сигурд.

– Это тот камень, что нам нужен?

– Думаю, да. А вон и холм неподалеку. Ну, что ж, Талин, пришло время действовать.

В одно мгновение и прямо у нее наа глазах оттаявший было Хельги превратился в прежнего викинга из Вальхаллы.

Талин сдержала вздох. Она ведь и не надеялась, что это будет продолжаться вечно.

– Я готова, – спокойно сказала она, – Мы сразу пойдем в курган или нужно как-то готовиться?

– А чего тянуть?

Он улыбнулся и на мгновение перестал быть викингом.

– Не волнуйся, Талин. Я знаю, в первый раз всегда страшно и не по себе. Я буду рядом, и помогу в любую минуту.

Кэллоин. ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ (окончание)

Кэллоин стоял на берегу реки Хугли, что является одним из рукавов дельты великого Ганга и смотрел на раскинувшийся перед ним прекрасный и страшный город. Жемчужина Востока, Кладбище Британской империи, Город веселья, Черная дыра, Место Кали. Калькутта или Кольката, как произносят его имя сами индийцы. Клод Леви Стросс назвал Калькутту местом всего, что стоит ненавидеть в мире, Гюнтер Грасс – кучей мусора, выброшенной богом, а Раджив Ганди как-то пожелал, чтобы она просто исчезла с лица земли. Мария Терезия для своей деятельности вряд ли могла найти более подходящий город и в нескольких шагах от залитого кровью храма Кали находится сейчас здание монашеской конгрегации Сестер Миссионерок Любви – всего лишь слабый и бессильный символ самоотверженности и добрых намерений, не более. Еще в начале ХХ века центр Калькутты казался вполне европейским городом,

и только удушающая жара летом и потоки воды, заливающие улицы во время дождей напоминали об Индии. Однако после ухода англичан и распада их колонии на Индию и Пакистан четыре миллиона беженцев наводнили улицы несчастного города, и сотни,

а порой – и тысячи людей ежедневно умирали тогда на них от болезней и голода. Вторая волна беженцев, захлестнувшая столицу Западной Бенгалии в 1971 году, еще более усугубила ее проблемы. С тех пор Калькутта стала для индийцев символом нищеты, грязи

и запустения, и заслужила репутацию города, абсолютно непригодного для существования. Заросшие мхом, а кое-где – даже

и деревьями, величественные викторианские дома с покоробившимися окнами, изможденные рикши, последние в Индии. Правительство много раз пыталось запретить их и в Калькутте, в 1982 году даже были уничтожены двенадцать тысяч повозок, но власти оказались бессильны дать другую работу десяткам тысяч голодных людей. Уходящие в небо небоскребы делового центра и женщины, стирающие белье в прудах возле мемориала королевы Виктории, тощие коровы, пасущиеся рядом с ними. Безмолвный и отчаянный крик протеста улиц Ленина, Маркса и Хошимина, многочисленных красных флагов и изображений серпа и молота на стенах домов.

– А с неба на вой человечьей орды

Глядит обезумевший бог.

И руки, в отрепьях его бороды,

Изъеденных пылью дорог,

– продекламировала вдруг Кали.

Кэллоин резко повернулся на ее голос.

– Все еще ищешь справедливости, маг? И уверен, что уж ты,

в отличие от других, сможешь сделать мир лучше? – с насмешкой спросила Кали, – Но способен ли ты предвидеть последствия своих действий? Найти правду даже в своей душе?

– Думаю, что да, – твердо ответил он.

– Прекрасно. Отчего бы и не попробовать? Не в этом, современном, насквозь лицемерном и лживом мире, где за красивыми словами о равенстве возможностей, свободе и демократии неизменно прячутся самые грязные намерения и под предлогом защиты вечных ценностей ежедневно вершатся самые страшные и гнусные преступления. Царство мелких и пошлых людей, думающих лишь о своей выгоде и наслаждениях. Здесь и сейчас у тебя нет соперников, Кэллоин. К тому же я думаю, что тебе будут отвратительны грязные игры бесчестных политиков и Запада, и Востока. Испытай себя в другом мире, полном безумной силы и жестоких страстей. Иди туда и выбери для себя идеального героя, помоги ему и посмотрим, что у тебя получится.