Текст книги "Углич. Роман-хроника (СИ)"

Автор книги: Валерий Замыслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Валерий Замыслов

УГЛИЧ

роман – хроника

«Как былина древности и быль современности

стоит ныне Углич на приволье Русской земли».

Михаил Рапов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Г л а в а 1

ГРАД УГЛИЧ И ЕГО КНЯЗЬЯ

Углич хоть и моложе Ростова на два с половиной века, но насельники его известны с древнейших времен.

Еще в седьмом столетии в Углицком крае жили меряне, кои с первой половины Х1 века постепенно слились с новгородскими славянами и смолянами – кривичами.

По ряду источников Углич первоначально располагался у Грехова ручья. Бытует предание, что город был основан в 947 году сборщиком дани, присланный в этот край княгиней Ольгой. Насельники Грехова ручья имели небольшое укрепленное городище, однако, оно было недостаточно надежным. Тогда насельники, собравшись всем племенем, решили уйти на Волгу, что была в семи верстах от Грехова ручья, и поставить на высоком крутом берегу мощную крепость. Переселение произошло в первой четверти двенадцатого века.

Место для сооружения детинца было выбрано удачно – на мысу, омываемом с двух сторон Шелковкой и Каменным ручьем. С юга обе речки соединялись рвом, и на валах, вдоль берегов искусственно поднявшегося острова, возвели дубовую крепость.

Впервые град Углич упоминается в Ипатьевской летописи в 1148 году. Под этим же годом помещен рассказ, в коем описывается междоусобная война Киевского, Смоленского и Новгородского князей против Ростово-Суздальского властителя Юрия Долгорукого.

Князья подошли к городу Снятину и принялись разорять города и веси¹, подвластные Долгорукому, по обоим берегам Волги и «поидоста оттоле на Оуглече поле», а далее – к устью Мологи.

До 1218 года Углич входил в состав Ростовского княжества. Но после смерти Всеволода Большое Гнездо могучее Ростово-Суздальское княжество распалось на ряд самостоятельных уделов.

Получил самостоятельность и Углич. Его первым независимым князем стал внук Всеволода Третьего, родной брат ростовского князя Василька Константиновича, двоюродный брат Александра Невского, потомок Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского – князь Владимир Константинович.

В 1237 году несметные полчища хана Батыя обрушились на землю Русскую. Углич был в числе городов, захваченных татаро-монголами. В феврале 1238 года он был не только разграблен, но и полностью разрушен, а его жители были обложены тяжелой данью или уведены в полон.

Князь Владимир Углицкий успел увести свою дружину на реку Сить, где вместе с войсками других княжеств он мужественно сражался и сумел остаться в живых. Его княжение закончилось в 1249 году.

Владимир Углицкий оставил после себя сыновей Андрея и Романа. Первый скончался в 1261 году, а Роман – в 1269.

После гибели на Сити легендарного ростовского князя Василько Константиновича, Ростовом Великим правил его сын Борис Василькович, а после его смерти в 1294 году, место его занял брат Константин Борисович, послав возглавлять Угличем сына своего Александра.

В одной из углицких летописей рассказывается, что в 1328 году град Углич был куплен «собирателем земель», великим московским князем Иваном Калитой у потомков углицкого князя Романа.

С этого года история Углича тесно связана с историей Московского княжества.

В 1380 году углицкая дружина победно сражалась с татарами на Куликовом поле.

Продолжительное время Угличем управляли потомки Дмитрия Донского. При одном из них, Константине, город вновь приобрел такую большую самостоятельность, что в нем даже чеканилась своя монета.

Территорию правобережного посада площадью около ста пятидесяти гектаров охватывал щестикилометровой дугой земляной вал с тыном наверху. Он был сооружен в конце ХУ века. Древние градодельцы использовали естественные преграды: укрепления проходили вдоль ТРоицкого и частично Селивановского ручьев, упираясь в берег Волги.

У границ посада стояли полукругом укрепленные монастыри: Макарьевский, вознесенский, Алексеевский, Богословский, Николо0Песоцкий и Воскресенский, а за Волгой – Богоявленский мужской и Введенский.

На расстоянии нескольких километров от Углича, у дорог и рек поднимались моеастыри – Покровский, Грехоз-Заруцкий, Николо-Улейминский, Михаило-Архангельский, Кассианов-Учемский. Внешний пояс монастырей играл и сторожевую роль. Некоторые из них имели или получили позднее крепостные стены. Так сложилась третья линия обороны, охранявшая дальние подступы к городу.

Ядром города служил кремль. Здесь находились княжеский двор и дворы знати, гарнизон, городской собор. Прилегающая к крепости территория была оставлена открытой, что облегчало оборону. На этои пространстве располагалась обширная торговая площадь (торг) – связующее звено между кремлем и посадом. На западной границе города, у перевоза через Волгу, находился второй торг, а на волжском берегу, к востоку от Каменного ручья – Конюшенный двор князя.

Город обступали слободы. К юго-востоку от посада находилась Петухова слобода, с восточной стороны – Покровская и Рождественская, с южной – Входо-Иерусалимская. За Селивановским ручьем на берегу Волги располагалась Рыбная слобода, за Волгой – Псарейная и другие слободы, имевшие названия по характеру ремесла угличан, как Гончарная, Кузнецкая, Шандальная…

В Х1У и ХУ Углич был вовлечен в борьбу, кою вела Москва за объединение русских земель. Дружина Углича приняла участие в войне Московского княжества с Тверью. Увидел Углич и новое страшное разорение. В 1371 году город был сожжен войсками тверского князя Михаила, кой вел свои полки для захвата Костромы. Но через несколько лет Углич опять восстановился.

В середине ХУ столетия Углич невольно становится центром феодальной войны, тянувшейся два десятка лет. Это произошло в кровавые княжеские междоусобицы 1432-1453 годов.

В 1441 году князь Дмитрий Шемяка начал военные действия против великого Московского князя Василия Васильевича Второго. Весь сыр-бор разгорелся из-за прав на великое княжение.

По смерти сына Дмитрия Донского, Василия Дмитриевича, на столе Московском и всея Руси оказался десятилетний князь Василий Васильевич. Малолетством его хотел воспользоваться Дмитрий Суздальский, князь из линии потомства Ярослава Всеволодовича; но Москва была уже так сильна, что, несмотря на малый возраст Василия, Суздаль, даже поддерживаемый Золотой Ордой, не мог остаться победителем. Ныне, при малолетнем внуке Дмитрия Донского, никто из князей не осмелился спорить за Владимир с потомками Ивана Калиты: Нижний Новгород, Суздаль принадлежат уже Москве, Тверь давно уже отказалась от всякого наступательного движения. Но ныне, когда не может быть более борьбы у великого князя за Владимир ни с князем нижегородским, ни с тверским, началась борьба между самими потомками Калиты, между самими князьями московскими – за Москву и уже неразрывно соединенный с нею Владимир.

По старине великое княжение должен был занять полноправный наследник старшинства, сын Дмитрия Донского – князь Юрий Дмитриевич. Но племянник его, десятилетний Василий, получает это старшинство по завещанию отца Василия Дмитриевича, с полным отрицанием прав дяди. Грубо нарушен старозаветный обычай!

В этой новой борьбе дяди с племянником как бы нарочно последний является малолетним и поэтому неспособен действовать сам по себе. До сих пор, когда племянники поднимались против дядей, то это было обыкновенно восстанием более даровитой, более сильной личности; но теперь, как нарочно, слабый отрок вступал в борьбу против сильного своим правом старого дяди. Таким образом, все преимущества, по-видимому, на стороне последнего, а между тем побеждает малолетний племянник, и тем резче обнаруживается вся крепость нового порядка.

Могущество Василия обнаружилось в самом начале: в ту самую ночь, когда скончался великий князь Василий Дмитриевич, митрополит Фотий послал своего боярина в Звенигород к Юрию Дмитриевичу звать его в Москву. Но Юрий не захотел признавать племянника старшим, боялся своего заточения в Москве, боялся даже оставаться поблизости в Звенигороде и уехал в отдаленный Галич, откуда прислал гонца с угрозами племяннику и с требованием перемирия на четыре месяца.

В Москве на перемирие дали добро, но обе стороны спешно собирали войска.

Московские бояре предупредили Юрия и с большим войском выступили к Костроме. В войске находились и остальные дядья великого князя, Дмитриевичи. Это напугало Юрия. Он бежал в Нижний Новгород. Против его выступил брат, Константин Дмитриевич, который прежде сам ратовал за старшинство дядей.

Юрий из Нижнего побежал за реку Суру и стал на одном берегу, а Константин на другом, и, постоявши несколько дней, возвратился в Москву под тем предлогом, что в оттепель нельзя было перейти реку. (Однако, он схитрил, не пожелав биться с братом).

Юрий вернулся в Галич и вновь снарядил гонца в Москву – просить перемирия на год. Но Москва на перемирие была не согласна. По совету митрополита Фотия, матери великого князя Софьи Витовтовны, дядей и даже деда Витовта литовского – митрополит отправился в Галич уговаривать Юрия к вечному миру. Но Юрий не хотел об этом и слышать. Фотий крепко осерчал и выехал из Галича, не благословив ни князя, ни город. А на другой день в Галиче открылся мор. Юрий испугался, поскакал за митрополитом, нагнал его за озером и со слезами начал его умолять возвратиться.

Великодушный Фотий вернулся в город, благословил народ, и мор стал прекращаться, а Юрий обещал митрополиту послать двух бояр в Москву, кои заключат мир на том условии, что больше он, Юрий, не будет искать великого княжения. Но это была уловка.

В 1430 году умер отец Софии, Витовт литовский. На его месте стал княжить Свидригайло, побратим и свояк Юрия. Пользуясь благоприятной переменой, Юрий разрывает мир с племянником, и решает заполучить для поддержки знатного и могущественного мурзу Тегиню. Тот пообещал Юрию дать своё войско и великое княжение.

Дело принимало серьезный оборот. Тогда Василий надумал воспользоваться услугами Ивана Дмитриевича Всеволжского, хитрого, ловкого, находчивого человека, стоявшего в челе московского боярства.

Когда Юрий уехал в Крым со своими доброхотами, Иван Дмитриевич подольстился к остальным мурзам и «возбудил их самолюбие и ревность к могуществу Тегини», молвив им:

– Ваши просьбы ничего не значат у хана, но по слову Тегини Юрий будет великим князем в Москве, а в Литве великим князем станет побратим его Свидригайло. В Орде же сильнее всех вас будет Тегиня.

Этими словами, как сказано в летописи, Иван Дмитриевич «уязвил сердца мурз как стрелою». Все они стали бить челом хану за князя Василия и так его настроили, что хан принялся грозить Тегине смертью, если он вымолвит хоть одно слово за Юрия.

Весной 1432 года был суд между дядей и племянником. Юрий основывал свои права на древнем родовом обычае, доказывал летописями.

За Василия говорил Иван Дмитриевич. Он сказал хану:

– Князь Юрий ищет великого княжения по завещанию своего отца, а князь Василий – по твоей милости. Ты, великий хан, дал ярлык на княжение отцу его, Василию Дмитриевичу. Тот же, основываясь на твоей милости, передал его сыну своему Василию, кой уже, сколько лет княжит, и не свергнут тобой, а, значит, княжит по твоей же милости.

Сия лесть, выражавшая совершенное презрение к старине, произвела своё действие: хан дал ярлык Василию, и даже хотел заставить Юрия вести коня под племянником, но Василий сам не захотел нанести такой позор дяде.

Так завершился суд в Орде. Разумеется, он не положил конец распрям. Юрий не мог забыть неудачи, а в Москве не могли не воспользоваться своим торжеством для окончательного низложения соперника.

Юрий вновь уехал в Галич, но вдруг дела в Москве приняли для него благоприятный оборот.

Иван Дмитриевич Всеволжский очень надеялся, что в награду за услуги, оказанные им Василию в Орде, великий князь женится на его дочери. Эта надежда вовсе не была дерзкой в то время, когда князья часто женились на дочерях боярских, и выдавали за бояр своих дочерей.

Сам же Иван Дмитриевич вел свой род от князей смоленских, а женат был на внучке великого князя нижегородского, почему и был в родстве с великим князем московским.

Василий, находясь в Орде, дал Иван Всеволжскому обещание жениться на его дочери, но по приезде в Москву дела переменились. Мать великого князя Софья Витовтовна никак не согласилась на этот брак и настояла, чтобы сын обручился на княжне Марии Ярославне, внучке Владимира Андреевича, сыне Ивана Калиты.

Тогда Иван Дмитриевич, так сильно ратовавший в Орде против княжеской старины, вспомнил старину боярскую и отъехал от московского князя. Он боялся прямо ехать к Юрию и потому кинулся к брату его Константину Дмитриевичу, надеясь пробудить в нем старинные замыслы; потом поехал к тверскому князю, наследственному сопернику Москвы. Наконец, боярин решил явиться к Юрию, кой принял его весьма радушно. Всеволжский стал подговаривать князя возобновить старые притязания, а в Москве сыновья Юрия – Дмитрий Шемяка и Василий Косой – пировали на свадьбе великокняжеской. И надо же было такому случиться, что Василий Косой приехал на свадьбу в богатом золотом поясе, усыпанном дорогими каменьями.

Старый боярин Петр Константинович рассказал историю этого пояса матери великого князя, Софье Витовтовне, историю любопытную: пояс этот был дан суздальским князем Дмитрием Константиновичем в приданое за дочерью Евдокией, шедшей замуж за Дмитрия Донского.

Тысяцкий Василий Вельяминов, имевший важное значение на княжеской свадьбе, подменил этот пояс другим, меньшей цены, а настоящий – отдал своему сыну Николаю, за которым была другая дочь князя Дмитрия Суздальского, Мария. Николай Вельяминов отдал пояс также в приданое за дочерью, коя вышла за боярина Ивана Дмитриевича Всеволжского. Иван отдал его в приданое за дочерью же князю Андрею, сыну Владимира Андреевича, и по смерти Андреевой, обручив его дочь, а свою внучку за Василия Косого, подарил жениху пояс, в коем тот и явился на свадьбу великого князя.

Софья Витовтовна, узнав, что за пояс был на Косом, при всех сняла его с князя, как собственность своего семейства, беззаконно перешедшую в чужое.

Василий Косой и Дмитрий Шемяка, оскорбленные таким позором, тотчас выехали из Москвы, и это послужило предлогом к войне.

В Москве только тогда узнали о движении Юрия с сыновьями, когда уже он был в Переяславле с большим войском. Великий князь, захваченный врасплох, послал своих бояр просить у дяди мира, коего они нашли в Троицком монастыре. Но боярин Иван Дмитриевич не дал и слова молвить о мире. «И была, – говорит летописец, – между боярами брань великая и слова непотребные».

Тогда Василий, собрав наскоро ратных людей, выступил против дяди, но со своей малочисленной дружиной был наголову разбит в апреле 1433 года на реке Клязьме сильными полками Юрия, за двадцать верст от Москвы, и бежал в Кострому, где был захвачен в плен.

Юрий въехал в Москву и стал великим князем. Любимый боярин Юрия, Семен Морозов, кой, вероятно, из соперничества с Иваном Дмитриевичем, отбившим у него первое место, заступился за пленного Василия и уговорил Юрия отдать последнему в удел Коломну, постоянно переходившую к старшему сыну московского князя.

Василий Косой и Дмитрий Шемяка всячески противились решению нового великого князя, но Юрий дал племяннику прощальный пир, богато одарил его, и отпустил в Коломну со всеми его боярами.

Но едва Василий Васильевич приехал в Коломну, как стал призывать к себе людей, и отовсюду к нему стали стекаться князья, бояре, воеводы, дворяне и слуги, кои уходили от Юрия, потому что не привыкли они служить галицким князьям.

Тогда разгневанные Василий Косой и Дмитрий Шемяка обратили свою ярость против главного виновника отцовской ошибки и убили боярина Семена Морозова в дворцовых сенях.

Избегая отцовского гнева, убийцы удалились из Москвы. Юрий, увидев, что он всеми покинут, позвал за Василием, дабы он вновь взял на себя великое княжение, а сам уехал в Углич, сопровождаемый только пятью человеками.

Так торжественно была показана невозможность восстановления старины! Но борьба этим не кончилась.

Удаляясь из Москвы в Углич, в пылу негодования на своих старших сыновей, Василия Косого и Дмитрия Шемяку, Юрий «отделил их дело от своего» и заключил с Василием Васильевичем договор, к коему за себя и младшего сына, Дмитрия Красного, отказался принимать к себе Косого и Шемяку, признал племянника старшим братом, кой один имеет право звать Орду. Старый дядя «выговорил» только не садиться на коня, когда племянник поведет свои полки, не ездить к племяннику и не давать ему помощи на Литву, где по смерти Витовта княжил побратим и свояк Юрьев, Свидригайло.

Что же касается Ивана Свияжского, то он был схвачен Василием и ослеплен. Вотчины его, за вину, были взяты в великокняжескую казну.

Понадеявшись на обещание дяди, Василий отправил своего воеводу, князя Юрия Патрикеевича, к Костроме, на Василия Косого и Дмитрия Шемяку. Но те разбили московское войско на реке Куси и взяли воеводу в плен.

Юрий возвратился в Галич, послал за сыновьями и весной двинулся на московского князя с большим войском. Он встретил двух племянников – Василия московского и Ивана можайского (сына умершего Андрея Дмитриевича) – в Ростовской волости «у святого Николы на горе» и разбил их. Василий убежал в Новгород, а Иван можайский в Тверь вместе с матерью.

Василий Васильевич послал к Ивану боярина с просьбой не отступать от него в беде, но Можайский отвечал:

– Господин и государь! Где ни буду, везде я твой человек, но ныне нельзя мне потерять свою отчину и мать свою, коя не желает скитаться по разным городам.

Юрий позвал Ивана к себе и тот… отправился к нему в Троицкий монастырь и вместе с дядей приступил к Москве, коя через неделю сдалась.

Мать и супруга Василия были захвачены в плен, а затем были отосланы в Звенигород. Сам Василий, не видя ниоткуда помощи, перебрался из Новгорода Великого в город Нижний, и, прослышав, что Василий Косой и Дмитрий Шемяка гонятся за ним, собрался в Орду. Но тут пришла к нему неожиданная весть: Юрий в одночасье скончался, а его старший сын Косой занял московский стол по новому обычаю.

Но вновь случилось непредвиденное: братья Косого, два Дмитрия, отложились от него, заявив:

– Знать не зря Бог наказал отца нашего. Ему стало неугодно, чтобы дядя княжил в Москве. И мы тебя на княжении не хотим видеть.

Василий Косой был удивлен, а братья поехали в Нижний Новгород за Василием Васильевичем. Дмитрий Шемяка (тот еще хитрец!) и Дмитрий Красный были уверены, что их брату не удержаться в Москве, и спешили получить не только расположения Василия Васильевича, но и прибавки к своим уделам.

Василий Васильевич действительно отдал Шемяке удел умершего дяди Константина Дмитриевича – Ржев и Углич, а Дмитрию Красному – Бежецкий Верх.

Косой был изгнан из Москвы и лишен удела. Он бежал в Новгород Великий, но скоро выехал из него, пограбив по дороге села, раскинутые по берегам Мсты, Бежецкий Верх и Заволочье.

В 1435 году Косой успел собрать войско в Костроме и встретился с великим князем московским в Ярославской волости, на берегу реки Которосль, между Кузьминским и Великим Селом.

Но Бог помог Василию Васильевичу. Косой бежал в город Кашин и, собравшись здесь с силами, внезапно напал на Вологду, где была застава великокняжеская. Воеводы и дворяне были захвачены в плен.

Великий князь пошел за Косым к Костроме и стал у нынешнего Ипатьевского монастыря, на мысе между Волгой и Костромой, за которой расположился Косой. Река помешала битве, и двоюродные братья помирились. Василий отдал в удел Косому город Дмитров.

Но мир был не долог: прожив месяц в Дмитрове, Косой отправился опять в Кострому, затем прибыл к Шемяке в Галич, затем взял Устюг, где убил московского воеводу князя Оболенского, повесил десятильника² ростовского владыки, и многих устюжан перебил и перевешал за их преданность Василию Васильевичу.

И в это самое время брат Косого, Шемяка, приехал в Москву звать великого князя к себе на свадьбу. Но Василий Васильевич велел задержать его и стеречь в Коломне на всё время войны с его Косым.

Третий же Юрьевич, Дмитрий Красный, по своему кроткому характеру не мог возбудить подозрения, и был в войсках великого князя.

Битва состоялась в Ростовской волости, у села Скорятино. Василий Косой был разбит, захвачен в плен и увезен в Москву. Но когда союзники его, вятчане, схватили великокняжеского воеводу, князя Александра Брюхатого, взяли с него богатый окуп и, несмотря на это, отвели к себе в плен, то великий князь велел ослепить Василия Косого.

С 1440 года по 1445 у великого князя не было враждебных отношений с Шемякой. Тот дожидался удобного случая для возобновления войны.

В 1446 году великий князь поехал молиться в Троицкий монастырь. Шемяка и Иван Андреевич Можайский ночью 12 февраля овладели врасплох Москвой, схватили мать и жену великого князя, казну его разграбили, верных бояр перехватали и также ограбили, и в ту же ночь Иван Можайский отправился к Троице со своими и шемякиными оружными людьми.

13 февраля великий князь стоял на обедне в монастыре, как вдруг увидел, что в храм вбегает рязанец Бунко и объявляет ему, что Шемяка и Можайский идут на него ратью. Василий не поверил ему, потому что Бунко незадолго перед тем отъехал от него к Шемяке.

– Быть того не может, чтобы братья пошли на меня, когда я с ними в крестном целовании.

Не поверив Бунку, великий князь послал, однако, на всякий случай сторожей к Радонежу (на гору), но сторожа просмотрели ратных людей Ивана Можайского, ибо те увидели их прежде и сказали своему князю, который велел собрать много саней, иные с рогожам, другие с полостями, и положить в них по два человека в доспехах, а третьему велел идти сзади, как будто за возом.

Въехав на гору, ратники выскочили из возов, и схватили сторожей, которым нельзя было убежать, потому что тогда снег лежал глубокий, на девять пядей.

Забрав сторожей, войско Можайского пошло тотчас к монастырю.

Великий князь увидел неприятелей, как они скакали с Радонежской горы к селу Клементьевскому, и бросился, было, на конюшенный двор, но здесь не было ни одной готовой лошади, потому что сам он прежде не распорядился, понадеявшись на крестное целование.

А люди все оторопели от страха. Тогда Василий побежал в монастырь, к Троицкой церкви, куда впустил его пономарь и запер за ним двери.

Тотчас после этого «вскакали на монастырь» и враги. Прежде всего въехал шемякин боярин Никита Константинович, который разлетелся на коне даже на церковную лестницу, но как стал слезать с лошади, споткнулся об камень, лежащий на паперти, и упал. Когда его подняли, он едва очухался, шатался точно пьяный и побледнел как мертвец.

Потом въехал в монастырь и сам князь Иван и стал спрашивать, где великий князь?

Василий, услышав его голос, закричал ему из церкви:

– Братья! Позвольте мне остаться здесь, смотреть на образ божий, пречистой Богородицы, всех святых. Я не выйду из этого монастыря и постригусь здесь

И взявши икону с гроба святого Сергия, пошел к южным дверям, сам их отпер и, встретив князя Ивана с иконой в руках, сказал ему:

– Брать! Целовали мы животворящий крест и икону в этой самой церкви. Целовали у гроба чудотворца, что не мыслить нам друг на друга никакого лиха.

Иван отвечал:

– Государь! Если мы захотим тебе сделать такое зло, то пусть это зло будет над нами.

Князь Иван, помолившись немного в церкви, вышел вон и приказал Никите:

– Возьмите его!

Великий князь, вновь помолившись, оглянулся кругом и спросил:

– Где же брат, князь Иван?

Вместо ответа к нему подошел Никита Константинович, схватил его за плечи и сказал:

– Взят ты великим князем Дмитрием Юрьевичем.

Василий сказал на это:

– Да будет воля Божья.

Никита вывел его из храма и из монастыря, после чего посадил на голые сани с чернецом напротив и повез в Москву.

Бояр великокняжеских также всех схватили, но о сыновьях, Иване и Юрии, бывших вместе с отцом в монастыре, даже и не спросили. Эти малолетние князья днем спрятались вместе с некоторыми из слуг, а ночью убежали в Юрьев, к князю Ивану Ряполовскому, в его село Боярово.

Ряполовский, приняв князей, побежал вместе с братьями Семеном и Дмитрием и со всеми своими людьми в Муром.

Между тем великого князя привезли в Москву в ночь на 14 февраля и посадили на дворе Шемяки, а 16 февраля Василию выкололи глаза, ослепили и сослали в Углич вместе с женой. Мать же, великую княгиню Софью Витовтовну, отослали в Чухлому.

Шемяка знал, что не может быть в покое до тех пор, пока сыновья Василия находятся на свободе в Муроме с многочисленной дружиной, но не решился послать на них войско, боясь всеобщего негодования против себя. И тогда он позвал в Москву рязанского епископа Иону и сказал:

– Владыка, поезжай в свою епархию, в Муром, и привези детей князя Василия. Я с радостью их пожалую, отца их выпущу и вотчину дам достаточную, чем будет им можно жить.

Владыка отправился в Муром и передал слова Шемяки Ряполовскому. Князь поверил. Иона пошел в церковь, отслужил молебен Богородице, взял детей и поехал к Шемяке в Переяславль. Дмитрий принял малюток ласково, позвал их на обед одарил, но… на третий день отослал к отцу в Углич, в заточение.

Ряполовские, увидев, что Шемяка не сдержал своего слова, стали думать, как бы освободить великого князя. В этой думе с ним были многие князья, бояре и «многие дети боярские». Сговорились сойтись к Угличу в полдень, в Петров день

Шемяка напугался и решился, наконец, освободить Василия, дать ему отчину, и осенью 1446 года отправился в Углич с епископами, архимандритами и игуменами. Приехав в удел, он выпустил Василия и его детей из темницы, клялся и просил прощения. На радости примирения Шемяка дал Василию и его семейству город Вологду.

Однако, вскоре война между князьями (в который уже раз!) вновь возобновилась, но закончилась она победой Василия Темного, который вернул себе московский престол. Войска великого князя после осады взяли Углич, где находились сторонники Дмитрия Шемяки, и опустошили город.

Лишенный удела, Шемяка скрылся сначала в Новгороде, но потом, собравшись с силами, захватил Устюг.

Великий князь, занятый татарскими делами, не мог действовать против Шемяки в 1451 году, и только в начале 1452 выступил против него к Устюгу.

Шемяка убежал на реку Кокшенгу, где у него были свои городки, но, преследуемый и там великокняжескими полками, убежал опять в Новгород.

В 1453 году отправился туда из Москвы дьяк Степан Бородатый. Он подговорил боярина Шемяки, Ивана Котова, а тот подговорил повара. Шемяка умер, поев курятины, напитанной ядом. Так закончилась жизнь Дмитрия Юрьевича Шемяки³

Желая узаконить новый порядок престолонаследия и отнять у враждебных князей всякий предлог к смуте, Василий Темный еще при жизни назвал старшего сына Ивана великим князем, объявив его соправителем. Все грамоты писались от имени двух великих князей. Василий благословил своего сына своей отчиной, потом дал ему треть в Москве и Коломне, а за Коломной следовали Владимир, Переяславль, Кострома, Галич, Устюг, Вятка, Суздаль, Нижний Новгород, Муром, Юрьев, Великая Соль, Боровск, Суходол, Калуга, Алексин. Огромные владения!

Второй сын, Юрий, получил Дмитров, Можайск, Медынь, Серпухов и Катунь.

Третий сын, Андрей Большой, получил Углич, Бежецкий верх и Звенигород.

Четвертый сын, Борис – Ржев, Волок и Рузу.

Пятый, Андрей Меньшой – Вологду с Кубенью, заозерьем и некоторыми Костромскими волостями.

Жене своей великий князь отказал московскую долю Ростова с тем, чтобы по смерти своей она отдала ее второму сыну, Юрию.

Таким образом, старший сын получил городов гораздо больше, чем все остальные братья вместе, не говоря уже о значении городов и величине волостей. Примечательно, что все уделы младших братьев назначены на севере и западе, отчасти юге, тогда как весь восток сплошь составляют земли старшего великого князя. Примечательно также, что в уделы младшим отданы те волости, которые и прежде были уделами; область же великого княжения Владимирского без раздела переходят к старшему брату, которому даны все материальные средства – держать младших братьев под своей рукой.

Еще в конце 1261 года великий князь разболелся сухотною болестию и велел пользовать себя обыкновенным тогда при этом недуге лекарством – зажигать на разных частях тела трут по несколько раз. Но раны загнили, и хворому князю стало тяжко. Василий Васильевич захотел постричься в монахи, но бояре на это не согласились, и 27 марта 1262 года, в субботу, на четвертой неделе великого поста, великий князь скончался.

* * *

Нам известна судьба братьев Ивана Третьего. Великий князь жил с ними в мире до 1472 года, когда умер старший из них, Юрий, князь Дмитровский. Умер бездетным. В своей духовной он приказывает душу своей господарыне матери, великой княгини Марии, да господину своему великому князю. Он делит по церквям, монастырям села, совершенно как частный человек, не говоря ничего об уделе своем – Дмитрове, Можайске, Серпухове… Причина такого молчания понятна: благословить поровну всех братьев – разгневать великого князя. Отказать всё великому князю – обидеть остальных братьев. И Юрий промолчал, а великий князь взял удел себе.

Братья рассердились, но на этот раз дело кончилось перемирием: Иван Третий отдал Борису Вышгород, Андрею Меньшому вологодскому дал Тарусу, Андрею же Углицкому не дал ничего. Но за него вступилась мать, очень любившая Андрея, передав ему Романов-городок на Волге. Но этого было ничтожно мало.

Андрей Большой Углицкий и Борис Волоцкий «вооружились против Ивана Третьего». В 1479 году великий князь отнял Великолуцкое наместничество у князя Ивана Оболенского-Лыка. Тот крепко осерчал и отъехал от Ивана Третьего к брату его, Борису Волоцкому. Тогда Иван решился впервые нарушить старинное право отъезда: он послал на Волок одного из своих слуг с приказом схватить Оболенского среди его княжеского двора, но Борис этого не допустил, молвив слуге, что князя не выдаст, а кому есть до Оболенского дело, тому на него будет суд и расправа.

Между тем Иван услыхал о смуте в Новгороде и поспешил туда. Из Новгорода он прислал приказ своему боровскому наместнику, Образцу, тайно схватить князя Ивана Лыко, где его не отыщет, потому что село у него было в Боровской волости. И действительно Образец нашел его в этом селе, схватил его и в оковах отвез в Москву.

Князь Борис Васильевич, услыхав об этом, послал гонца к брату Андрею Углицкому с жалобой на старшего брата: «Вот как он с нами поступает: нельзя уже никому отъехать к нам! Мы ему всё молчали. Брат Юрий умер – князю великому вся отчина досталась, а нам из нее подела не дал. Великий Новгород с нами взял – опять-таки себе заграбастал. Ныне до того дошел, что те князья и бояре, кои к нам отъезжают, берет их без суда, и считает нас, братьев, ниже своих бояр. А духовную отца нашего и вовсе забыл. Забыл и договоры, кои заключил с нами после кончины батюшки».