Текст книги "Фараон"

Автор книги: Валерио Массимо Манфреди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Гордон поднялся на ноги, попрощался со всеми и направился к своему вагончику; немного спустя Салливэн проделал то же самое. Мэддокс бросил взгляд на часы.

– Здесь мы ложимся рано, – пояснил он. – Завтра меня ожидает тяжёлый день. Спокойной ночи, доктор Блейк.

– Спокойной ночи, мистер Мэддокс.

Девушка тоже встала и подошла к плитке.

– Я сварю себе кофе, – заявила она. – Вы хотите кофе?

– С удовольствием, – согласился Блейк.

– Он поможет вам бодрствовать. Вы не устали?

– Я смертельно устал, но спать не хочу. Но знаю по опыту, что когда сон придёт, то засну. Так что чашкой кофе больше, чашкой меньше – не играет большой роли.

– В любом случае у нас осталось не больше десяти минут или четверти часа, потом выключат генератор. Мэддокс не может заснуть под шум этого двигателя.

– Понятно.

– А сразу же после этого станет чертовски холодно. Здесь температура скачет каждую минуту. – Она налила ему кипящий кофе в пластиковый стаканчик. – Как вы себя чувствуете?

– Вся кожа зудит. Боюсь, что не сомкну глаз. – Он отпил глоток, наблюдая за девушкой, которая сидела в круге света, отбрасываемого единственной лампочкой, набросив себе на плечи рабочую куртку. Она была очень красива и знала это.

– Что делает такая девушка, как вы, в этой дыре? – спросил египтолог.

– Мне хорошо платят, – похвасталась она. – А вы-то как оказались здесь?

– Вам нравится костёр? – ответил Блейк вопросом на вопрос.

– Хотите разжечь костёр?

– Ну, тут вокруг полно сушняка, и начинает холодать. – В этот момент генератор перестал работать, и единственным источником света в лагере осталась луна.

– Если уж вам так хочется.

Блейк пошёл к сухому руслу, выдернул с корнями старый сухой ствол, притащил его к палатке, подложил под него пук чертополоха, высохшие ветки тамариска и дрока и запалил их огнём своей зажигалки. Пламя с треском занялось и окутало ствол шаром ярко-оранжевого сияния.

– Красиво, не правда ли? – Он взял стул и сел поближе к огню, закурив сигарету.

– Так как же вы попали в это место? – ещё раз задала тот же вопрос девушка.

Блейк обернулся к ней и окинул взглядом её стройную фигуру, освещённую отблесками пламени.

– Я работал египтологом Института Востока в Чикаго и был там отнюдь не в числе последних. Погорел на одном непродуманном поступке, а мои начальники и коллеги, которые только этого и ждали, ещё и добавили. Я согласился на эту работу, потому что сидел на мели.

– Вы женаты?

– Разведён. Два дня назад.

– Свежая рана... – Она бросила на него странный взгляд, который Блейк расценил как сочувствие.

– Где тонко, там и рвётся, – заметил он. – Есть события, которые происходят, но их можно пережить. Смена места и возобновление работы помогут мне.

Девушка на минуту встретилась с ним взглядом через отсвет костра и прочитала в нём нечто большее, нежели подобающие случаю фразы, которые он сказал ей. Она почувствовала, что в этот момент Блейк желал её больше всего на свете, и повела себя так, как ей подсказывал инстинкт.

– Вы можете рассчитывать на мою помощь в технических вопросах, – отрезала она. – Всё остальное выбросите из головы.

Блейк никак не отреагировал, подгрёб ветки под ствол, оживив огонь, затем поднялся на ноги.

– Спасибо за компанию, – произнёс он.

И побрёл прочь.

Когда Блейк вошёл в вагончик, то им овладело чувство клаустрофобии, смешанное с бешенством, вызванным незаслуженно презрительными словами Сары Форрестолл. Он почувствовал, что ему не удастся заснуть.

Археолог взял спальный мешок, вышел из вагончика через заднюю дверь и удалился во тьму, шагая вдоль склона холмов, которые граничили с лагерем на востоке.

Немного спустя он вошёл в конусообразную тень горы в форме сфинкса и продолжил путь вдоль небольшого сухого русла, которое спускалось в долину. Нашёл в одной извилине язык намытого чистого и мелкого песка, растянулся на нём и ещё долго продолжал таращиться на скопления светил, которые сияли невероятно ярко и влекуще.

Блейк со злостью вспоминал белокурые волосы Сары, её тело, скульптурно обрисованное светом костра, как резцом ваятеля, на фоне тьмы, представил мысли, которые, должно быть, возникли у неё в голове на его счёт, пока вселенское молчание одиночества не разлилось в его душе и не умиротворило его. Все призраки, будоражившие его, рассеялись, и он начал ощущать в ночи близость животных, слышать во мраке шакалий бег трусцой и лёгкий, осмотрительный шаг газели.

Блейка осенила мысль, что он не может находиться к западу от Луксора, а, возможно, засыпает в каком-нибудь укромном уголке пустыни на месте высохшего русла Хаммамат, где, как говорят, находились когда-то золотодобывающие шахты фараонов.

Он надолго сосредоточил свой взгляд на небесном изображении Ра, на его поясе из сверкающих звёзд, пока его веки не смежились сами собой.

Тотчас же после его ухода Сара Форрестолл подошла к его двери и постучала.

– Блейк, мне очень жаль, но я не хотела обидеть вас. Блейк...

Она не дождалась ответа и вернулась на привал, чтобы насладиться последним теплом костра, который он разжёг. Доктор Уильям Блейк оказался совсем иным, чем представляла его Сара: египтолог, не исключено, относился к числу особых неудачников, не из тех, которые терпеливо выжидают на берегу реки, пока мимо не пронесут труп их врага. Он принадлежал к тем, которые рано или поздно возвращаются, а когда возвращаются, то устраивают резню.

Блейк заявился на транспортную площадку чуть раньше семи утра и первым делом увидел Сару Форрестолл, которая разогревала двигатель внедорожника.

– Могли бы открыть мне вчера вечером, – упрекнула она его. – Я хотела объяснить вам...

– Вы прекрасно всё объяснили. К тому же меня не было дома. Я спал в сухом русле.

– В пустыне? Да вы сумасшедший! Тепло привлекает скорпионов и змей, вы рисковали попасть в скверную историю.

– Я предпочёл устроиться так.

– Вы хотя бы позавтракали?

– Выпил воды. Это помогает мне преодолеть разницу в часовых поясах.

Сара тронулась и направила машину на юг по едва различимой дороге, которая время от времени вообще исчезала, – её заменяло высохшее русло.

– Вам всё-таки следовало бы съесть чего-нибудь. Поищите в моём рюкзаке, там найдётся кое-что пожевать: бутерброды, фрукты. Я взяла всё это на обед, но там более чем достаточно.

– Спасибо, – поблагодарил Блейк, но не шевельнулся. В желудке у него только кипели злость и тревожное ожидание. Ни для чего другого места там не было.

– Держитесь, – предупредила Сара. – В этом месте мы должны выехать из русла. – Она нажала на газ, увеличив число оборотов до максимального. Автомобиль пополз по крутому склону русла, отбрасывая назад из-под колёс град крупной гальки, пока наконец не обрёл горизонтальное положение.

Теперь они находились на краю огромной плоской равнины, выжженной солнцем.

– Это здесь? – поинтересовался Блейк.

– Да, примерно в часе пути. Если не считать жары, то самый трудный отрезок уже позади.

Блейк вытащил миллиметровую бумагу и компас и беспрестанно бросал взгляд на спидометр, набрасывая нечто вроде маршрута и помечая элементы окружающего пейзажа.

– Вы так и не смирились? – спросила Сара.

– Нет. И совершенно не понимаю, почему вы не хотите сказать мне, где мы находимся. Полагаю, вы это отлично знаете.

– Нет. Я тоже попала сюда примерно таким же образом, что и вы, и остерегаюсь совать нос не в свои дела. Мэддокс шутить не любит, а мне также приходится держаться за свою работу в этом лагере, как вы думаете?

– Я всё равно узнаю это сам, – заявил Блейк. – Я знаю эту страну как свои пять пальцев. Самое большее через три-четыре дня я преподнесу вам сюрприз. – Но в глубине души он не испытывал такой уверенности. Проклятая спешка. Если бы он только захватил с собой ЛОРАН. Спутниковый навигатор определил бы координаты этой топографической точки за две секунды.

Дорога приблизилась к горной вершине, которая огораживала долину с востока, и внезапно Блейк что-то заметил на скалах.

– Остановитесь, пожалуйста.

Сара остановила автомобиль и заглушила двигатель.

– Что это?

– Наскальные рисунки, вон там, на той скале.

– Да тут их сотни вокруг. Я даже срисовала их. Если хотите взглянуть на них, то у меня в лагере имеется целый альбом.

– Охотно посмотрю его, – заверил её Блейк. – Но мне хочется рассмотреть именно эти, – и он приблизился к скале.

– Я не понимаю, – удивилась девушка, – вас ожидает нетронутое египетское захоронение, а вы останавливаетесь, чтобы полюбоваться на эти каракули на скалах?

– Эти каракули были изображены, чтобы передать сообщение тому, кто проходил здесь, и я хотел бы попытаться понять его. Каждый элемент подтверждения на территории является драгоценным.

Земля поблизости от скалистой стены была усеяна валунами, и некоторые из них были окружены камнями меньшего размера, как будто кто-то хотел привлечь к ним внимание.

Блейк подошёл к стене и уставился на рисунок. Он был выбит камнем и изображал сцену охоты на козла. Охотники с луками и стрелами в руках окружили животное, которое было изображено с большими серпообразными рогами, загнутыми назад. Он сделал несколько снимков и нанёс месторасположение на свою карту. Затем вернулся к машине.

– Вы когда-нибудь поднимались из русла к горе? – внезапно спросил он.

– Несколько раз.

– И не заметили ничего необычного?

– Вроде бы нет. Там только камни, змеи и скорпионы.

– На скалах следы оплавления, высокотемпературного огня.

– И что это значит?

– Не знаю, но в паре мест я видел оплавившийся песок, превратившийся в стекло.

– Может быть, фосфорная бомба. В этих местах было достаточно боевых действий.

– Сомневаюсь, чтобы это были бомбы. Оплавленный песок находится на дне колодцев, искусственно выдолбленных в скале, а на стенках колодцев имеются рисунки типа тех, что мы только что видели.

– А это что означает?

– Что кто-то в самом сердце этих пустынных мест был в состоянии получать высокотемпературный огонь три тысячи лет назад.

– Интересно. А с какой целью?

– Не знаю. Но хотелось бы узнать.

Пейзаж стал ещё более неровным и голым, а перегретый воздух создавал вдали мираж земли, омываемой водой.

– Летом тут, должно быть, как в печке, – заметил Блейк.

– Так оно и есть, – подтвердила Сара. – Но в этот сезон погода может также измениться. Иногда проплывают облака, температура может внезапно понизиться, могут пройти грозы, причём сильные. Русла неожиданно наполняются водой, поскольку почва совершенно не поглощает её, так что вполне могут произойти разрушительные наводнения. В этой глуши природа настроена чрезвычайно враждебно.

Пейзаж вновь изменился, покрывшись белёсой твёрдой известковой коркой, на которой автомобиль подскакивал при каждой неровности. Сара сбросила скорость и замедлила ход, затем опять направила автомобиль к холмистому рельефу слева.

– Видите эту впадину на склоне? – спросила девушка, указывая на участок в тени на расстоянии нескольких сотен метров. – Это там. Мы прибыли.

Блейк испустил глубокий выдох. Он пребывал накануне самого сильного переживания, которое когда-либо испытывал в своей жизни.

Как только автомобиль остановился, египтолог выпрыгнул из него и обвёл взглядом окружающую местность. Он заметил небольшую впадину в центре плоской известковой поверхности, на которой возвышалась куча камней и песка.

– Это там, так ведь?

Сара утвердительно кивнула.

Блейк покачал головой:

– Я не понимаю... вся эта секретность, а само место оставлено без охраны...

– Оно не оставлено без охраны, – возразила Сара. – Никто не может даже приблизиться к этой зоне, если Мэддокс не захочет. – Она пристально посмотрела ему в глаза: – И прежде всего никто не сможет уехать. Чтобы попасть в самый близкий населённый пункт, надо пересечь сотни миль по этой пустыне, где не найдёшь ни травинки и ни капли воды.

Блейк ничего не сказал, сбросил куртку, вынул из багажника лопату и, приблизившись к небольшой впадине, немедленно приступил к уборке камней и песка.

– Почему вы проделали отверстие именно здесь? – поинтересовался он.

– По чистой случайности, – пояснила Сара. – Мы производим пробное бурение и отбираем керн, как на основании ранее выполненной геологической разведки, так и на статистической основе. Всё находится здесь, это я могу вам гарантировать. Совершенно непредвиденный случай. Тут всё.

Тяжёлая закрывающая плита имела кольцо в центре: Блейк прикрепил к нему трос джипа и дал Саре знак оттянуть крышку назад. Открылось цилиндрическое отверстие, которое проходило через весь известковый слой. На стенках виднелись следы бура, но в глубине царила кромешная тьма.

– Вы когда-нибудь спускались туда вниз?

– Ещё ни разу, – призналась Сара, вынимая из джипа верёвочную лестницу и электрический фонарь. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, но жара ещё не стала непереносимой по причине полного отсутствия влажности. Блейк выпил несколько внушительных глотков из своей походной фляжки, затем надел на себя страховочную привязную систему. Он взял клубок шпагата, привязал конец к поясу и положил моток рядом с сиденьем водителя джипа.

Египтолог подвесил электрический фонарь на один из крюков с защёлкой, свешивающихся у него с пояса, затем распорядился:

– Садитесь в машину и двигайтесь с места. Я прицеплю трос лебёдки к страховочной системе, и вы очень медленно опустите меня в подземелье. Возьмите другой конец шпагата и остановите лебёдку, когда почувствуете, что я потянул за него. Когда я опять потяну, то ещё опустите меня. Вы хорошо меня поняли?

– Отлично. Но почему вы не воспользуетесь верёвочной лестницей? – удивилась Сара.

– Потому что, разворачивая её в темноте, можно толкнуть или повредить какой-нибудь хрупкий или неустойчиво расположенный предмет. Сначала я должен составить себе представление об общей ситуации.

Блейк прикрепил крюк троса лебёдки к страховочной системе и начал медленно спускаться внутрь колодца.

Опустившись примерно на пару метров, он почувствовал, что завис внутри подземелья, и потянул за шпагат. Сара остановила лебёдку, и он включил электрический фонарь.

Мир, погрузившийся в сон тридцать веков назад, открылся его ошеломлённому взору, и в глубокой тишине подземелья биение его сердца, как ему показалось, усилилось до невероятности; запахи, пребывавшие тысячелетиями в заключении, ударили ему в нос странными и неизвестными ароматами, буйные и противоречивые ощущения собрались все вместе в его душе, пробуждая исключительные переживания восхищения, тревожного ожидания, страха.

Луч солнца пронзил тончайшую пыль, поднятую только движением воздуха, возникшим от открытия входа и его спуска, и полностью осветил на дне могилы воинское снаряжение, состоящее из шлема, напоминающего круглый колпак из меди и эмали, а также золотой пекторали в виде распростёртых крыльев сокола, инкрустированных полудрагоценными камнями, янтарём, кварцем и ляпис-лазурью. Там лежала и золотая кольчуга с застёжкой из той же ляпис-лазури в виде скарабея, к которой был подвешен меч с рукояткой из эбенового дерева с декоративными накладками из серебра. Тут же находились два копья и два дротика с бронзовыми наконечниками, а также большой лук с колчаном, наполненным стрелами.

Сара включила тормоза и просунула голову в отверстие, окликнув его:

– Блейк! Блейк! Всё нормально?

Ей послышался только его приглушённый голос, пробормотавший:

– О Боже ты мой...

Теперь Блейк водил светящимся лучом электрического фонарика по остальной части подземелья. На северной стороне находилась разобранная боевая колесница. Два колеса о четырёх спицах стояли рядом друг с другом в углу, в то время как днище кузова опиралось о стенку, а дышло было направлено вверх, почти касаясь потолка. С дышла свисали остатки вожжей, а два упавших бронзовых удила валялись рядом.

У северной стены располагались также другие предметы роскоши: бронзовый канделябр, расписанный деревянный трон, подголовник, ветвистый подсвечник о четырёх розетках, сундук, в котором, возможно, были когда-то уложены драгоценные ткани. Он направил луч электрического фонаря на южную стену и не смог сдержать жеста разочарования. С этой стороны саркофаг был почти весь завален кучей обломков и камней, иногда даже довольно большого размера.

Египтолог был настолько ошеломлён и отвлечён от реальной действительности, что забыл дать знак, чтобы его опустили на пол. Он дёрнул за шпагат и крикнул Саре:

– Можете опускать меня на дно, мисс Форрестолл. Подо мной ничего нет. Если хотите, то вы тоже можете сойти вниз, закрепите верёвочную лестницу и сбросьте её, я подберу.

Сара заработала лебёдкой, и чуть позже Блейк был бережно опущен почти в центр захоронения, на кучку обломков, упавших при бурении отверстия. Затем девушка сбросила вниз лестницу и, в свою очередь, спустилась в усыпальницу.

– Невероятно... – пролепетала она, осмотревшись кругом.

Блейк направил луч на кучу мусора:

– Видели? Однако же саркофаг наполовину засыпан этим завалом. Наверняка произошло землетрясение. Потребуется довольно много дней работы, чтобы освободить саркофаг, и надо как следует организовать вывоз мусора. Он образует кучу больших размеров на поверхности, причём цвет будет сильно отличаться от окружающей почвы, что будет привлекать внимание с большого расстояния.

Блейк приблизился к стенам и внимательно осмотрел их: они были вытесаны зубилом из не очень твёрдого, довольно рыхлого известняка, но на них не было следов украшений, за исключением иероглифической надписи слева от саркофага.

Египтолог взглянул на пол перед саркофагом.

– Странно, – проговорил он, – это не канопические сосуды: странное явление, почти уникальное.

– О чём идёт речь? – заинтересовалась Сара.

– Это такие сосуды, предназначенные для хранения внутренних органов усопшего, после того как мумификаторы извлекли их из грудной клетки. Похоже на то, что тело этого человека не было подвергнуто традиционным обрядам бальзамирования. И это тоже аномальное явление, учитывая явно очень высокий ранг покойника. Если только сосуды не находятся внутри саркофага.

Египтолог приблизился к передней части завала и внимательно исследовал её. И это тоже казалось странным: если его причиной было землетрясение, то каким же образом все предметы утвари находились в идеальном порядке, почему не рухнули на пол прислонённые к стене колёса, почему не упало воинское снаряжение?

Его глаз также взял на заметку многие другие отклонения от нормального состояния захоронения: сборный характер утвари, составленной из разрозненных предметов различных эпох; поспешность в вырубке стен и вообще самого помещения, как будто просто была расширена и приспособлена уже существовавшая ранее пещера, даже сам саркофаг, казалось, был высечен в скале. Его вытесали зубилами, удалив всё вокруг, пока не высвободился параллелепипед, который, в свою очередь, был затем выдолблен изнутри. Но это были преждевременные соображения, которые могли и не подтвердиться после полного удаления завала.

Блейк попытался взобраться на кучу обломков, но она обрушилась, наполнив помещение чрезвычайно густой пылью.

– Проклятие! – процедил он сквозь зубы.

Сара подошла к нему и подала руку, помогая подняться на ноги.

– Всё в порядке?

– Да, всё в порядке, – успокоил он её. – Ничего не случилось.

Египтолог выждал, когда пыль немного уляжется, и приблизился к обвалу. Небольшое обрушение открыло наверху, справа от саркофага, тёмный угол того, что было похоже на боковой коридор. Он ещё раз, но уже с большей осторожностью попытался вскарабкаться и добрался почти до уровня проёма.

Ему не удалось там ничего увидеть, потому что коридор почти тотчас же делал поворот, но когда он обернулся, чтобы осветить фонарём остальную часть стены, то внизу справа, у основания завала, увидел, что из пола что-то торчит.

– Что это? – спросила Сара.

– Посветите мне, пожалуйста, – промолвил Блейк, протягивая ей фонарь. Затем он вынул из кармана мастерок и начал соскребать и расчищать всё вокруг. Обнажилась бедренная кость, затем череп, и через несколько минут на свет появилась кучка скелетов, сваленных во внушающем ужас беспорядке.

– Кто бы это мог быть? – прошептала Сара.

– Представления не имею, – ответил Блейк. – Эти тела были сожжены, а потом на них бросили несколько лопат земли.

Он был потрясён и выбит из колеи. Это первое и такое поверхностное обследование выявило сложнейшие проблемы по вниканию и истолкованию. Удастся ли ему когда-нибудь раскрыть тайну человека, похороненного с фараоновскими почестями в неведомом месте?

Египтолог вынул камеру и сфотографировал каждую видимую деталь захоронения, а затем принялся измерять и зарисовывать каждый отдельный предмет, в то время как Сара делала съёмку и заносила каждый элемент погребения на миллиметровую бумагу.

Блейк перестал работать только тогда, когда жара и усталость одолели его. Прошло почти три часа, но он почти не заметил этого. Египтолог внезапно ощутил слабость и смертельную усталость, а взглянув на Сару, понял, что она также, должно быть, утомлена.

– Поехали, – распорядился он. – На сегодня мы сделали достаточно много.

Они вскарабкались наверх по верёвочной лестнице, а когда выбрались на поверхность, Блейку пришлось облокотиться о джип, чтобы не потерять равновесие.

Сара Форрестолл подошла к нему, чтобы оказать помощь.

– Блейк, вы – великий упрямец: проторчать в этой дыре полдня на пустой желудок, да ещё после десятичасового полёта, не считая всего остального. Разводы тоже утомляют, как мне кажется.

– Так оно и есть, – согласился Блейк. Он присел в тени автомобиля и позволил себе немного поесть. Дул лёгкий ветерок, который всё-таки освежал.

– Итак, что вы скажете обо всём этом?

Прежде чем ответить, египтолог выпил полбутылки воды, ибо начал ощущать обезвоживание, затем заговорил:

– Мисс Форрестолл...

– Послушайте, Блейк, мне кажется дурацким сохранять все эти формальности, тем более что, возможно, мы в течение многих дней должны будем работать бок о бок. Если вы уже не сердитесь на меня за ту неудачную вчерашнюю фразу, то мне хотелось бы, чтобы вы называли меня Сарой и мы обращались друг к другу на «ты».

– Хорошо, Сара, с удовольствием. Но больше не разговаривай со мной в такой манере. Ты – красивая девушка и, возможно, очень неглупая, но я хочу, чтобы ты знала: я могу пару недель обойтись без женщин, не пресмыкаясь у их ног.

Сару уязвило это высказывание, но Блейк улыбнулся, чтобы разрядить ситуацию, и вернулся к основной теме разговора:

– Итак: погребальный комплекс представляет собой исключительный интерес, больший, чем я ожидал, но клубок чрезвычайно запутан. Это первое обследование поставило передо мной гору труднейших проблем.

– И каких же?

– В первую очередь тот факт, что я не знаю, где нахожусь, создаёт для меня почти непреодолимые проблемы истолкования.

– А кроме этого?

– Утварь является разнородной, само захоронение отличается от всех тех, которые я видел до сих пор, и чувствуется, что создавали его в спешке. Кто-то был убит прямо внутри, перед тем как могилу закрыли; кроме того, обвал, который вы видели, не был вызван землетрясением, в противном случае воинское снаряжение упало бы на пол, включая также колёса, которые сами по себе чрезвычайно неустойчивы.

– Как ты считаешь, какая это эпоха?

Блейк взял из мешочка яблоко и надкусил его.

– Трудно сказать точно, но предметы, которые я видел, склоняют меня отнести их к Новому царству, ко времени Рамзеса II или Меренптаха, но я могу и ошибиться. Например, я заметил на подголовнике знак Аменемата IV, который восходит к намного более древней эпохе. Одним словом, это головоломка.

– А есть какие-нибудь предположения относительно покойника, захороненного в подземелье?

– Пока что никаких. Но я должен закончить расшифровку текстов, потом убрать завал и вскрыть саркофаг. Характеристики мумии и предметов, которые будут обнаружены на ней, могут стать ключом для определения личности покойного. Могу только сказать, что речь идёт о лице высочайшего ранга, возможно, даже о фараоне. Скажите, где мы находимся, Сара, и я намного лучше пойму всё... Мы ведь находимся в сухом русле Хаммамат, не так ли?

Сара покачала головой.

– Сожалею, но ничем не могу помочь тебе. Умоляю тебя, не проси меня больше об этом.

– Как хочешь, – вздохнул Блейк, отбрасывая в сторону огрызок яблока. Он закурил сигарету и в молчании уставился на солнце, начавшее опускаться над этой выжженной пустынной равниной. Не просматривалось ни камня, никакого рельефа местности, по которому он мог бы признать нечто знакомое. Всё было чужим и неизвестным, ему даже показалось, что и солнце было иным в этом окружении и в этом мире, с каждым часом всё более абсурдном.

Он загасил окурок сигареты в песке и произнёс:

– На сегодня можем закругляться и возвращаться в лагерь. Я очень устал.

Они вернулись на закате, и Блейк после поспешно принятого душа в вагончике отправился с отчётом к Мэддоксу. Он изложил ему свою точку зрения и свои сомнения, которые вызвала предварительная разведка.

Мэддокс, казалось, очень заинтересовался и внимательно выслушал каждое слово его рассказа. Когда египтолог закончил, он лично проводил его до двери.

– Расслабьтесь немного, Блейк, – посоветовал он ему, – вы, должно быть, смертельно устали. Ужин в половине седьмого в бедуинской палатке, если наше общество доставляет вам удовольствие. Вчера вечером мы поужинали позже, поскольку ждали вас, но, как правило, садимся за стол раньше, по-американски.

– Я приду, – пообещал Блейк и, перед тем как покинуть помещение, вспомнил: – Мне надо проявить и напечатать фотографии.

– У нас имеется всё необходимое оборудование, – с готовностью отреагировал Мэддокс, – потому что часто выполняем съёмку с аэростата и проявляем материал в нашей лаборатории. Сара Форрестолл покажет вам, где она располагается.

Блейк поблагодарил его и, покинув вагончик, немного прогулялся по лагерю, затем начал спускаться по высохшему руслу в южном направлении, чтобы как-то убить время до ужина. Он слишком устал, чтобы работать.

Воздух немного посвежел; кусты тамариска и дрока отбрасывали длинную тень на чистую гальку на дне. Египтолог следил взглядом за ящерицами, которые срывались с места в поисках убежища при его приближении, и на мгновение даже заметил козерога с огромными изогнутыми рогами на фоне солнечного диска, заходившего за холмы. Замершее в абсолютной неподвижности животное, казалось, с минуту наблюдало за ним, затем резко повернулось и исчезло, словно растаяв в воздухе.

Он прошагал почти с час, пока не развернулся, и эта длительная прогулка восстановила спокойствие в его душе и ослабила напряжение, которое овладевало им каждый раз, когда Блейк сосредоточивался на исследовательской площадке. Солнце почти скрылось за линией холмов, но его последние лучи ещё чётко обрисовывали очертания гор, вырастающих из долины, подсвечивая их золотистым прозрачным сиянием.

Именно в этот момент, когда он уже повернул обратно к лагерю, взор Блейка привлекло возвышение с левой стороны на расстоянии примерно одного километра, вершина которого была ещё освещена лучами заката.

Оно имело форму пирамиды, которую нельзя было спутать ни с какой другой, а горизонтальные штрихи геологических напластований только подчёркивали его рукотворность, вплоть до того, что производили почти идеальное впечатление искусственно созданного сооружения. Ему тотчас же пришла на ум другая гора, которая возвышалась над посёлком и смахивала на сидящего льва. Или сфинкса?

Что же это было за место, в котором природа и прихотливый случай каким-то образом повторили очертания самого символичного и захватывающего пейзажа Древнего Египта? Сомнения долго не покидали его, в то время как на долину Рас-Удаш медленно надвигались вечерние сумерки.