Текст книги "Парижские тайны царской охранки"

Автор книги: Валериан Агафонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Прошу Вас, милостивый государь, принять уверенье в совершенном моем почтении и преданности.

Начальникам губернских, областных и городских жандармских управлений, отделений по охранению общественной безопасности и порядка и господам офицерам отдельного корпуса жандармов, ведущим розыск.

Подписал Е. Климович.

№ 134211 4 марта 1916 года.

Верно: за заведующего шестым делопроизводством Департамента полиции подполковник Кашинцев».

Общая мера не прошла, но отдельные освобождения продолжались во время войны. Так, например, в архивах заграничной агентуры я нашел переписку Красильникова с Департаментом полиции об освобождении от воинской повинности секретных сотрудников Де-метрашвили и Кокочинского. Директор Департамента полиции Брюн де Сент Ипполит внял просьбе Красильникова и ходатайствовал перед Главным управлением Генерального штаба об освобождении от воинской повинности этих двух провокаторов. Директор Департамента полиции мотивировал свою просьбу тем, что «означенные лица в настоящее время состоят при исполнении возложенных на них министерством внутренних дел весьма важных поручений совершенно секретного характера и без ущерба для дела не могут явиться к исполнению воинской повинности из-за границы, где ныне находятся».

Начальник мобилизационного отдела Главного управления Генерального штаба генерал-майор Аверьянов немедленно ответил директору Департамента полиции о своем согласии – освободить Деметрашвили и Кокочинского от отбывания военной повинности…

Понятно, что при тех колоссальных средствах, которые находились вообще в руках министерства внутренних дел и в частности в распоряжении Департамента полиции, эти учреждения могли «заагентуривать» целые полки секретных сотрудников; революционные партии были переполнены ими, особенно верхи: разные партийные комитеты – и областные, и местные зачастую находились в руках провокаторов, а следовательно и Департамента полиции; не усколь-зали от влияния последнего и центральные комитеты революционных партий. Яркими примерами подобного влияния являются Азеф и Малиновский…

Провокаторы проникают всюду – не только в революционные партии, но и во все общественные организации, в университеты, высшие школы, гимназии, на фабрики, в кооперативы, деревню, наконец в войска – и в солдатскую, и в офицерскую среду. Число провокаторов растет с головокружительной быстротой и к концу режима – перед Февральской революцией – достигает вероятно не менее 30 тысяч человек…

– Я боролся с революцией и секретной агентурой, разлагал партии, – говорил в беседах со мной сидевший в «Крестах» бывший сановник царского правительства.

– Да, совершенно верно, но вы разлагали не только партии, но и все русское общество, даже всю Россию, так как вся Россия была отдана в руки десятков тысяч продажных негодяев, у которых не было ничего святого, кроме наживы, которые за деньги могли продать отца родного и оклеветать собственную мать. В руках этих общественных отбросов находилось все живое, все творческое в России – все, чем движется вперед жизнь. Секретные сотрудники проникали всюду, все выслеживали и доносили, причем многое искажали, многое выдумывали, кое-что создавали сами и провоцировали. На основании сведений, полученных этим позорным и далеко не надежным путем, министерство внутренних дел творило суд и расправу, заполняло тюрьмы и Сибирь, преследовало печать и всякое свободное слово, тормозило просвещение, убивало общественную и личную инициативу во всех областях народной жизни, одним словом – придавало Российской империи характер азиатской деспотии с режимом произвола, насилия и застоя.

Вы разлагали революционные партии – бесспорно, но режим, в котором царскими «ушами и глазами» являлись десятки тысяч людей насквозь аморальных, профессионалов-предателей и провокаторов, этот режим был уже окончательно обречен на разложение. И достаточно было дуновения ветра, чтобы колосс превратился в кучу мусора…

Из ряда циркуляров Департамента полиции и товарищей министров внутренних дел мы видим, с какой настойчивостью, упорством и последовательностью внедряло министерство своих секретных сотрудников во все закоулки России, в самую глубь, в самую гущу ее жизни…

Мы не станем долго останавливаться на циркулярах, требующих от начальников политического розыска приобретения во что бы то ни стало, всеми возможными способами и мерами секретных сотрудников в революционных партиях; таких циркуляров многие десятки, их рассылали во все учреждения без исключения с ведома директора Департамента полиции, и характер этих бумаг в большинстве случаев довольно однообразный…

Укажем лишь на следующие особенно пикантные циркуляры, относящиеся к партийной секретной агентуре:

в циркуляре от 21 июля 1908 года Департамент полиции (директор Трусевич) обращает внимание розыскных органов, что некоторые представители местных организаций партий социалистов-революционеров высказываются за ограничение применения политических убийств и грабежей, но зато другие члены партий настаивают на возможно широком использовании террора. Поэтому Трусевич рекомендует розыскным органам употребить все усилия к приобретению новых сотрудников среди организаций крайней – террористической – части партии, а помимо того принять меры к тому, чтобы наличные сотрудники теперь же «путем постепенного проявления в своей революционной среде все более и более резких суждений вошли в боевые группы партий для их надлежащего освещения в недалеком будущем».

Но не было ли ясно и самому Трусевичу – автору этого циркуляра, – и начальникам розыска, получившим его, и секретным сотрудникам, которым ближайшее начальство сообщило директивы Его Превосходительства, что недостаточно одних «резких суждений», чтобы «войти в боевые группы партии», что для этого нужно проявить себя более определенно и что такое проявление будет неизбежно носить характер «провокации», которой несомненно и требует от секретных сотрудников директор Департамента полиции Трусевич.

Другой циркуляр, относящийся к области партийной секретной агентуры, указывает как раз на то «разложение партий», о котором как о цели своей деятельности говорил мне бывший сановник. Мы приводим его целиком:

«М. В. Д.

Департамент полиции

по девятому делопроизводству.

16 сентября 1914 г.

№ 190791.

Лично.

Совершенно секретно.

Циркулярно.

Начальникам губернских, городских и областных жандармских управлений, отделений по охранению общественной безопасности и порядка и господам офицерам отдельного корпуса жандармов, ведущим розыск.

Поступающие из партийных агентурных источников сведения указывают на стремление, проявляемое за последнее время в среде Российской социал-демократической рабочей партии, к объединению различных существующих в таковой партийных течений в целях как общего усиления партии, так и для придания всем последующим активным ее выступлениям большей планомерности, энергии и полной согласованности в действиях.

Учитывая исключительную серьезность настоящего намерения и всю нежелательность осуществления такового, Департамент полиции считает необходимым предложить начальникам всех розыскных учреждений безотлагательно внушить подведомственным им секретным сотрудникам, чтобы они, участвуя в разного рода партийных совещаниях, неуклонно-настойчиво проводили и убедительно отстаивали идею полной невозможности какого бы то ни было организационного слияния этих течений и в особенности объединения большевиков с меньшевиками.

Подписал директор Брюн де Сент Ипполит.

Скрепил: заведующий делопроизводством М. Броецкий Верно: подполковник Долгов».

Интересную иллюстрацию того как проводился в партийную среду этот лозунг Департамента полиции – борьба против объединения большевиков с меньшевиками дает В. Жилинский[35]35
  В. Б. Жилинский. «Организация и жизнь охранного отделения во время царской власти». 1917–1918 гг., стр. 33–34.


[Закрыть] на основании данных, извлеченных из архивов московского охранного отделения: «… два представителя сообщают пославшим их организациям подробный отчет о своих переговорах. Через несколько дней в охранку поступил отчет большевика об этом совещании, а за ним поступил и второй – от меньшевика, ибо провокаторами были оба. Конечно друг друга они не знали, и донос был взаимным…».

В этой же брошюре Жилинского приводятся интереснейшие диаграммы, составлявшиеся московским охранным отделением для иллюстрации жизни и развития каждой революционной организации центральной области Российской империи. Мы приводим разбор одной из таких диаграмм для характеристики тайного, но могущественного влияния Департамента полиции на революционные партии: как известно, в январе 1912 года по инициативе Ленина и его единомышленников была созвана «всероссийская конференция партии c.-д.». Как и при каких условиях она собиралась, видно из того, что охранное отделение было в точности осведомлено о выборах на конференцию, и сам Департамент полиции принял при этом самую определенную позицию. Не препятствуя самому созыву конференции, Департамент полиции принял все меры к тому, чтобы на конференцию попали исключительно представители «большевистского» толка, арестовывая членов всех других фракций. Видимо тактика Ленина не расходилась с намерениями Департамента полиции, ибо командированные им лица свободно разъезжали по России с ведома охранки, не менее шести агентов ее принимали самое живое участие в созыве ленинской конференции. Результаты совместных усилий ярко выражены на этой диаграмме, составленной начальником московского охранного отделения: вверху, из пяти членов ленинского совещания, двое опубликованы как сотрудники охранки. Нижние четыре кружка представляют собой членов областного бюро в Москве, направлявших и руководивших работой большевиков в центральной области России. Из этих четырех опубликованы два сотрудника, бывшие на службе начальника московской охранки. Больше того. При выборе в Государственную думу кандидат большевиков и кандидат охранного отделения являли собой одно и то же лицо; совместными усилиями с.-д., большевиков и охранки кандидат в Думу прошел, и начальник московской охранки телеграфно поздравил с «блестящим успехом» свое прямое начальство – Департамент полиции! Поистине убийственное для партии совпадение. Этим избранником был Р. Малиновский[36]36
  L. С., стр. 34–35.


[Закрыть].

Как теперь известно, знаменитый провокатор – член Государственной думы Малиновский – талантливо и успешно осуществлял партийную программу, начертанную ему Департаментом полиции…

Из многочисленных циркуляров, касающихся секретной агентуры в рабочей среде, мы остановимся лишь на одном, но ввиду значительного интереса приводим его целиком:

«М. В.Д.

Департамент полиции

по Особому отделу.

19 мая 1912 года.

№ 112555.

Совершенно секретно.

Циркулярно.

Начальникам районных охранных отделений и отделений по охране общественной безопасности и порядка. Ряд забастовок, последовавших после ленских событий и 1 мая сего года в большинстве фабричных и заводских предприятий, а также в мастерских нескольких железных дорог обеих столиц и в некоторых отдельных _ местностях империи, показал, что в настоящий момент после более или менее значительного подавления революционной вспышки в России рабочие массы легко вновь поддаются организации, о чем свидетельствует и отмеченная стойкость, дисциплинированность означенных выступлений рабочих, носивших в большинстве мирный характер.

По имеющимся в Департаменте полиции сведениям, даже сравнительно крупная агентура некоторых розыскных органов не была своевременно осведомлена о готовящихся забастовках и демонстрациях, почему необходимо предположить, что движением руководят силы, подобные тем, как это имело место в 1904–1905 годах, стоящие может быть и вне партий, но задавшиеся целью вызвать новую смуту в государстве, возбуждая через посредников к движению и оказывая ему материальную поддержку.

Из изложенного явствует, насколько необходимо теперь же розыскным органам всемерно озаботиться освещением происходящего и выяснением как ближайших активных деятелей в рабочей среде, так и стоящих как бы в стороне их вдохновителей.

Для сего представляется желательным использовать происходившие в сем году забастовки в целях приобретения солидной агентуры как по партии социалистов-революционеров, так в особенности по Российской социал-демократической рабочей партии.

Достигнуть этого возможно не путем обысков и арестов по недостаточно разработанным агентурным сведениям неблагонадежных лиц в определенном районе, а путем тщательного совершенно негласного изучения происхождения забастовок на одном-двух наиболее крупных предприятиях, причем надлежит поставить себе единственной целью выяснение сказанным путем активных и интеллектуальных руководителей ее, дабы из их среды постараться приобрести агентуру, которая в этом случае может быть получена даже без производства ликвидаций.

Сообщая об изложенном нами для исполнения, Департамент полиции выражает полную уверенность, что в интересах охранения общественной безопасности и порядка Вы в осознании важности переживаемого момента не преминете принять все зависящие от Вас меры к осуществлению поставленной Вам задачи государственного значения.

Подписал и. д. директора С. Белецкий.

Скрепил: заведующий Особым отделом полковник Еремин.

Верно: подполковник Васильев».

Не прошло и месяца после рассылки этого циркуляра, как тот же Белецкий посылает начальникам жандармских полицейских управлений железных дорог специальный циркуляр, в котором категорически предписывает «озаботиться безотлагательно приобретением секретных агентов в среде всероссийского рабочего союза», предваряя, что если в каких-либо жандармских отделениях не будет такой агентуры или агентура эта окажется недостаточно удовлетворительной, то Департамент полиции войдет к министру внутренних дел с докладом «о несоответствии таких начальников отделений и управлений занимаемым должностям».

Заботы Департамента полиции о том, чтобы рабочая среда была облагодетельствована достаточным количеством «провокаторов», не отклонили внимания попечительного начальства и от деревни: и мужику посвящено соответственное число соответствующих циркуляров. Так, например, в циркуляре от 16 мая 1908 года директор Тру-севич по приказанию министра внутренних дел Столыпина предлагает «начальникам губернских, областных жандармских управлений, охранных отделений и всем жандармским офицерам, ведущим розыск, обратить главное внимание на приобретение постоянных секретных сотрудников в составе местных крестьянских братств, организованных партией социалистов-революционеров…».

Как известно, одной из трагедий русской общественной жизни было то, что в политической борьбе с деспотическим царским режимом принимала участие главным образом молодежь. Понятно, что Департамент полиции не мог поэтому оставить ее без отеческого попечения: сотнями «заагентуривались» в секретные сотрудники студенты и гимназисты; соблазнами, деньгами и угрозами развращались нестойкие детские и юношеские души и умело, систематически подготавливались к шпионству, доносу и предательству.

Так, в циркуляре Департамента полиции (директор Зуев) от 18 декабря 1910 года значится между прочим следующее:

«В настоящее время получены сведения, что в наступающем январе месяце по возвращении студентов из праздничного отпуска революционные организации намерены вызвать в высших учебных заведениях новые волнения.

В предотвращение сего Департамент полиции по приказанию господина товарища министра внутренних дел, командира отдельного корпуса жандармов предлагает Вам, милостивый государь, ныне же принять все меры к возможному усилению внутренней агентуры в учебных заведениях, и при ее содействии немедленно приступить к выяснению деятельности тех воспитанников, которые входят в состав революционных организаций и по своему влиянию на товарищей могут играть роль главарей.

Списки таких воспитанников, составленные во избежание ошибок со всей тщательностью, – должны быть изготовлены заблаговременно, до начала наступающего учебного сезона, дабы в случае возникновения беспорядков лица эти могли быть незамедлительно изъяты из среды учащейся молодежи…».

О студентах-провокаторах вероятно все слышали, менее известны «секретные сотрудники» среди учеников средних учебных заведений.

В бумагах заграничной агентуры я нашел письмо студента Моде-ля (см. список), адресованное заведующему агентурой Красильникову, в котором он просил о зачислении его в число секретных сотрудников этой агентуры; и в доказательство добропорядочности своих политических убеждений указывает, что Красильников может навести о нем справки у такого-то начальника охранного отделения, где он состоял секретным сотрудником еще будучи гимназистом.

Такими же талантливыми юношами были трое братьев-провока-торов Верецких (см. список): все они начали свою предательскую карьеру еще на ученических скамьях.

Григорий Хавкин (среди парижских эмигрантов носил прозвище «Чукча») был «заагентурен» вскоре после своего исключения из четвертого класса гимназии.

Сам Евно Азеф закладывал фундамент своей мировой славы первого провокатора XX столетия вероятно в то время, когда еще щеголял в гимназической блузе (см. очерк «Евно Азеф»).

Мы видим, что Департамент полиции «разлагал» не только «партии», он развращал учащуюся молодежь – юношей и подростков.

Только товарищ министра внутренних дел Джунковский в 1913 году, ничего не имея против завербования в секретные сотрудники студентов, все же нашел неудобным распространить это предметное обучение политической благонадежности и на гимназистов. В циркуляре от 1 мая 1913 года Джунковский предписывает «в целях сохранения от влияния революционной пропаганды обучающихся в средних учебных заведениях направить секретную агентуру на освещение соприкасающейся с ними среды, для чего нет надобности пользоваться секретными услугами самих обучающихся, так как последние являются лишь объектом пропаганды, по своему развитию не в состоянии отнестись сознательно и серьезно (sic!) к обязанностям секретного агента и потому использование их в этом направлении может привести только к нежелательным явлениям.

Сообщая об изложенном для руководства при постановке агентурного освещения настроений учащейся молодежи, предлагаю вместе с тем исключить немедленно из состава секретной агентуры воспитанников всех вообще средних учебных заведений и помнить, что иметь сотрудников из означенных учебных заведений я не допускаю».

Все же отрадно, как выражались официальные моралисты старого режима, что хоть у товарища министра Джунковского нашлась крупица стыда или совести, не позволившая ему обучать предательству детей и подростков.

А сколько их было – этих несчастных?!

И какую моральную заразу несли в русскую жизнь эти с детства опозоренные и опустошенные души! Это уже не «разложение революционных партий», это одна из причин разложения России и ее гибели…

Но конечно особое внимание министерства внутренних дел было обращено на войска.

Об организации секретной агентуры в армии и флоте имеются многие десятки циркуляров. Для характеристики требований, предъявлявшихся Департаментом полиции в этой области политического сыска, мы приводим целиком следующий интересный документ:

«Директор

Департамента полиции.

Милостивый государь!

В циркулярных письмах от 30 октября и 20 декабря 1910 года за №№ 127306 и 127651 указывалось на необходимость принятия самых энергичных и действительных мер для агентурного освещения революционной работы и оппозиционного настроения в воинских частях. Означенное освещение может осуществляться розыскными органами при помощи войсковой агентуры из так называемых «вольных составов», представленными из лиц, принадлежащих к организации, то есть постоянных сотрудников, и из лиц, не принадлежащих к организации, но соприкасающихся с неблагонадежным элементом и пользующихся его доверием, то есть вспомогательной агентуры.

При отсутствии в воинской части определившейся революционной организации, соединившей неблагонадежный элемент, работа постоянного сотрудника сводится лишь к предупреждению могущих возникнуть для формирования организации подготовительных действий и к освещению принадлежащих к организации отдельных лиц и их связей; осветить же настроение всех неблагонадежных воинских чинов данной части, в число коих могут войти и те, оппозиционное настроение которых не явилось результатом революционной пропаганды, а возникло на почве недовольства порядком или различными условиями военной службы, постоянный сотрудник не всегда может, а потому для полного освещения воинской части необходимо также иметь и вспомогательную агентуру, которая при надлежащей постановке может оказать серьеэ-ную услугу по предупреждению возможных выступлений среди воинских чинов.

В большинстве розыскных органов вспомогательная агентура представлена только из воинских чинов, которые ограничиваются сообщением сведений, касающихся поведения своих товарищей в районе расположения части или же отношений начальствующих лиц к своим подчиненным.

Подобное состояние вспомогательной агентуры не может быть признано достаточным, если принять во внимание, что неблагонадежные воинские чины при неблагоприятно сложившихся для их преступных побуждений обстоятельствах, вызванных личным составом служащих или же установившимся в воинской части бдительным надзором, становятся крайне разборчивыми в сближениях с сослуживцами, держатся особняком и свою вредную деятельность до благоприятного случая проявляют вне района расположения воинской части, прибегая к переписке по условному адресу или же посещению частных квартир, где собираются, не возбуждая подозрений с внешней стороны.

Из поступивших в Департамент полиции сведений усмотрено, что местом этих собраний иногда и с участием частных лиц служат небольшие лавки или мелкие мастерские (чаще сапожников), куда под предлогом покупки или заказа заходят нижние чины и, чувствуя себя вне надзора, свободно обмениваются убеждениями, читают нелегальную или запрещенную в обращении среди нижних чинов литературу; более осведомленные из них ведут пропаганду, тут же происходит подготовка к какому-либо выступлению и наконец адресом владельца лавки или мастерской пользуются для секретной переписки.

При таких обстоятельствах одним из серьезных приемов борьбы является использование в качестве вспомогательной агентуры хозяев означенных лавок или мастерских или же лиц, живущих в этих помещениях и присутствующих при посещении таковых посторонними лицами.

Об изложенном сообщается для руководства при освещении деятельности военно-революционных организаций.

Примите, милостивый государь, уверение в совершенном моем почтении.

Главным начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений.

Подпись Н. Зуев.

№ 117885.

7 июня 1911 года.

Верно: за заведующего Особым отделом

полковник (подпись неразборчива)».

Видимо в июне 1911 года настроение в войсках было далеко не благополучно; так уже через 19 дней после приведенного нами выше циркуляра Департамента полиции тот же Зуев рассылает тем же лицам новое послание (26 июня 1911 год), где вновь просит «обратить внимание на необходимость не только возможно полного освещения чисто революционных организаций в армии, но и на необходимость организации самого осторожного, но в то же время действенного наблюдения за всеми явлениями жизни частей войск и общими настроениями в них, дабы всегда быть в курсе того. Знать, какие из этих явлений могут быть использованы революционными организациями для подготовки почвы в преступных целях. Обо всем замечательном в этом отношении Вам надлежит неукоснительно сообщать Департаменту полиции, от которого и будут исходить надлежащие указания…».

Глубокий исторический интерес представит эпопея, которая, надо полагать будет когда-нибудь рассказана, эпопея о том, как боролись с крамолой в войсках жандармы и их секретные сотрудники. Как известно, одним из героев этой эпопеи был жандармский полковник Мясоедов, впоследствии казненный за измену и шпионство…

Но вероятно и до войны эта работа в войсках жандармов и провокаторов приобрела уже столь опасный характер для «внутреннего порядка армии», что упоминавшийся нами товарищ министра внутренних дел Джунковский в циркуляре от 13 марта 1913 года предупреждает своих жандармов, что данными своих «наблюдателей» они должны делиться с командирами частей».

«Прошу помнить, – заканчивает этот циркуляр Джунковский, – что я не допущу бесцельного и необоснованного вторжения в область внутренней жизни части, относящейся всецело к обязанностям ее войскового начальства, а равно предостерегаю чинов корпуса от привлечения нижних воинских чинов к сотрудничеству, так как признаю такую меру противную самим основам воинской дисциплины, а потому ничем не оправдываемой и впредь недопустимой…».

Джунковский продержался недолго на посту товарища министра внутренних дел, но вряд ли в меру заботливого об «основах воинской дисциплины». Не могут же Мясоедовы обойтись без помощи провокаторов даже и в солдатской среде!..

Как «работали» провокаторы среди членов Государственной думы, мы знаем из блестящего примера Малиновского, но конечно кроме него были многие другие «осведомители». Так, например, в циркуляре от 30 мая 1915 года вице-директор Васильев поручал начальникам губернских жандармских управлений и охранных отделений «усилить обследование» деятельности члена трудовой группы Государственной думы Керенского путем секретных агентов, приблизить их к самому члену Думы Керенскому или к лицам, к нему наиболее близкими, а помимо того установить за ними неотступное филерское наблюдение…».

Всюду – «и во дворцы, и в хижины» проникала в России секретная агентура, но каждому новому директору Департамента полиции и новому министру внутренних дел все казалось, что армия провокаторов еще недостаточна, и они требовали новых ассигнований, новых тысяч секретных сотрудников и рассылали своим подчиненным десятки и сотни новых циркуляров. Характерен в этом отношении громадный циркуляр Белецкого от 30 октября 1912 года, который он заканчивает новым призывом – «настоятельной просьбой безотлагательно принять самые энергичные и действенные меры к приобретению агентуры, способной всесторонне осветить переживаемые явления в оппозиционной и революционной среде, обратив особое внимание на освещение преступных партийных начинаний среди воспитанников высших учебных заведений, крестьянских обществ, железнодорожных служащих, войсковых и морских частей».

В своем стремлении охватить секретной агентурой всю Россию сверху донизу директора Департамента полиции доходят до Геркулесовых столбов. Так, например, в циркуляре от 2 июня Зуев требует от начальников политического розыска приобрести секретных сотрудников в тех домах, где живут лица, на которых революционерами подготавливаются покушения, и привлечь к оказанию агентурных услуг местных дворников…

Таким образом при корпусе жандармов состоял еще другой корпус – секретных сотрудников, по численности (30–40 тысяч) приближавшийся к составу армейского корпуса в военное время. Эти два корпуса несомненно способствовали разложению революционных партий, но они же своей растлевающей деятельностью довершили и разложение абсолютистского строя Российской империи и были одной из причин того государственного и морального развала, который так мучительно переживает теперь Россия…

Временное правительство арестовало многих царских министров и директоров Департамента полиции и намеревалось судить их между прочим и за организацию секретной агентуры как за противозаконное деяние.

Не думаю, чтобы, стоя на этой точке зрения, можно было юридически обосновать судебный приговор, обвиняющий привлеченных и арестованных царских сановников, так как виновен в этих деяниях был весь строй, весь старый режим с царем во главе; министр внутренних дел и директор Департамента полиции могли ответственность за «работу» секретных сотрудников переложить на безответственного царя, который как известно был прекрасно осведомлен и о существовании секретной агентуры, и ее деятельности…

Читатель уже в истории заграничной агентуры видел примеры, как покровительственно относились цари к явно провокационной (мастерская бомб Ландезена в Париже)[37]37
  На докладе министра внутренних дел И. Дурново от 28 июня 1890 г. Александру III по поводу приговоров парижским судом русских революционеров, участвовавших в этом спровоцированном Ландеэеном деле, красуется царская резолюция: «пока это совершенно удовлетворительно». Александр III был «удовлетворен», хотя прекрасно знал, что осужденный наиболее сурово – на пять лет тюрьмы – Ландезен был не революционером, а злостным провокатором – правой рукой Рачковского.


[Закрыть] и разбойной (разгром народовольческой типографии) деятельности секретных сотрудников, но для заключительного аккорда мы приведем все же несколько примеров царского сообщничества в провокационных делах секретных сотрудников.

В прошении на имя директора Департамента полиции причисленный к штату киевского губернского правления бывший помощник пристава первой части города Бердичева Константин Мартынович Преображенский, пишет между прочим следующее: «В 1907 году мною была раскрыта преступная шайка соц. – революционеров, покушавшихся на жизнь бывшего военного министра генерала от инфантерии А. Ф. Редигера, а также причастных к взрыву Военного совета. Наравне с этими преступлениями, во избежание всяких со стороны их подозрений о том, что я их выдал в руки правосудия, я также был арестован и осужден в каторжные работы, а затем по Высочайшему повелению, состоявшемуся в 8 день мая 1909 года, был помилован и во избежании преследований со стороны революционеров мне была пожалована фамилия «Преображенский» вместо прежней Ришма-Берескевич[38]38
  «Былое». Август 1917 г.,стр. 248.


[Закрыть] ...».

Даже Николай II не мог не видеть, что имеет здесь дело с самой злостной провокацией, и несмотря на это провокатор Высочайше помилован и награжден прибыльным местом и новой фамилией.

Когда провокатор Ландезен приехал из-за границы с рекомендательными письмами от Раппопорта и Бурцева к террористическому кружку, организовавшемуся в России (Фойницкий, Истомина, Беляев и другие), и спровоцировал членов этого кружка к немедленному террористическому выступлению, то все эти провокационные переговоры Ландеэена велись под диктовку директора Департамента полиции П. Н. Дурново, который чуть ли не ежедневно представлял подробнейшие доклады о ходе этого гнусного предприятия министру внутренних дел – своему однофамильцу И. Дурново, а последний тоже довольно часто и детально доносил о ландеэеновских махинациях возлюбленному монарху. В конце концов упомянутые нами выше русские террористы были почти все обнаружены и арестованы. На докладе об этой победе Его Величество соизволили начертать: «Весьма дельно и ловко вели все это дело». Ландеэену же за его парижскую и российскую провокации была Высочайше пожалована пожизненная пенсия. Вообще Высочайшее назначение пенсий провокаторам дело не столь уж редкое в летописях российского самодержавия.

Приводим по этому поводу наш последний документ: