Текст книги "Джунгли зовут. Назад в прошлое. 2008 г (СИ)"

Автор книги: Валера Корносенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Один светловолосый и патлатый рвется к балконному проходу, двое других его сдерживают и оттаскивают. На лицах паника и отчаяние. Безудержный страх, у одного даже слезы.

– … должен помочь… нельзя… знаю ее…

– … уходим… идиотом… готовая…

Пространство размывается, перед глазами вспыхивают какие-то дерганные всполохи, и вот я уже стою в комнате одна. Неужели сбежали? Столкнули ее с высоты? Вот же гады…

С затаенным страхом в сердце даю команду «вперед», и это замедленное продвижение выпивает все силы. Нервы на пределе. Готовлюсь увидеть любую ужасную картину, но вижу отсутствие плиты балконного пола, лишь выступ и обрыв. Опускаю взгляд вниз: этажом ниже выступ есть, но это не балкон из квартиры, это просто какой-то архитектурный карниз. И на нем в позе поломанной куклы лежит наша девушка. Странно. Высота небольшая, метра три. Но почему она в таком состоянии? Надругались? Девушка не двигается, неудивительно, что пацанва решила, что та мертва.

Но ребенок жив. Я чувствую ее эмоции: острый запах страха, пряность злости, флер неуверенности и тонкую яблочную нотку влюбленности. Мощный коктейль бьет по сознанию. Еле справляюсь, чтобы подавить его. Хочу опуститься ближе к ней, чтобы понять, но пространство вновь искажается и меня выбрасывает в реальность.

Рвано вдохнула, словно вынырнула из-под воды. Я и не чувствовала, что не дышала и подвергала себя опасности! Во всем теле была дикая слабость. И только умоляющий взгляд женщины не дал мне упасть и дать телу отдых.

– Какая-то стройка. Высотка. На последнем этаже. Незнакомые парни вытолкнули ее с балкона и она лежит на карнизе.

Женщина замирает в ужасе, и тут к ней приходит осознание.

– Знаю! Знаю такую стройку. Это недалеко. Боже! Скорее! Мне надо туда.

Перевожу взгляд на Соню.

– Олег здесь?

Та кивает.

– Попроси его, а? Может, не откажет?

И вот спустя два часа мы стоим запыхавшиеся под крышей заброшки.

Оказалось, что здесь даже имелся дежурный сторож. Вот только чем он был занят ночью, большой вопрос. Сейчас же, как назло, он отказывался нас пускать без сопровождения блюстителей правопорядка. Пока Олег не отвел его в сторону и что-то не гаркнул в свойственной ему манере, ситуация не изменилась.

Я с девчонками в полном составе, мама девочки, Олег и еще один парень из охраны. Тоже мне группа спасателей «Чип и Дейл». Олег разделяться запретил, и мы подъезд за подъездом обходили здание, время от времени выбираясь на крышу, чтобы попасть в соседний подъезд.

Пару раз даже пришлось поработать монтировкой. Можно было бы пройти по периметру и осмотреть дом с края крыши, но хитрый дизайн, будь он неладен, и сильно выступающих скошенный карниз не давали такой возможности.

Стройка особо заброшенной не выглядела. Здесь явно теплилась жизнь. Надежные стены не один год служили убежищем истиным ценителям прекрасного вида города с высоты птичьего полета. Тут и там встречались и лежки бомжей с «обустроенным бытом», и места тусовок любителей граффити и пивка. Шприцев, бычков, пустых бутылок и прочего мусора хватило бы на несколько КАМАЗов. Я лишь в очередной раз скрипнула зубами, поражаясь нашей суровой действительности. И это ведь в центре города!

Перерасход сил давал о себе знать. Я уже еле двигала ногами. Остро чувствовала, что очередной поиск вышел мне боком, но старалась не подавать вида, чтобы не расстраивать друзей. Бесконечные мысли то о девочке, то о собственной никчемности, кружили вихрями, дополнительно туманя сознание и расходуя силы.

Слезая с чердачной лестницы в очередном подъезде, которым я потеряла счет, меня с силой дернуло влево. Еле удержалась на месте, да и Олег подхватил.

– Что-то ты совсем никакая, мать. Тебе, похоже, поиски пора заканчивать.

– Нет, – мой голос прозвучал громко и пронзительно, я даже сама от себя не ожидала такой тональности, – Я что-то почувствовала! Туда, – и указала в нужном направлении.

Подхватив меня, словно куклу, Олег припустил быстрым шагов в нужную сторону. Череда бетонных коридоров, проемов, комнат закружили в пьяном вальсе. Силы мои были и впрямь на исходе. Вот же не вовремя… Там девочке плохо, а приходилось возиться еще и со мной.

Первое, что я услышала, это вскрик матери. И откуда только силы брала? Третьи сутки без сна… Но она бегала по всей стройке, впереди нас, выискивая дочь. Такая материнская любовь не могла не вызывать уважения и сожаления.

И вот, наконец, мы обнаружили место падения. Меня к краю не пустили, да я и не рвалась. Лишь, обозначили, что жива. Виктор, парень, что сопровождал нас, аккуратно слез в проем двери, и оттуда комментировал увиденное.

Оказалось, что у девочки был открытый перелом ноги. Естественно, она с такой травмой не смогла подняться на высоту трех метров и выбраться из каменной ловушки. Даже думать не хотелось, какого страха она натерпелась за эти два дня в ожидании смерти.

А малолетние ублюдки и не подумали вернуться и проверить что натворили. Я закрыла ладонями глаза, пытаясь вспомнить лица, но те расплывались в бесформенные световые пятна. Если б могла, они бы у меня огребли по всей строгости! Оставалось надеяться на память и смелость девчонки. Злость, пожалуй, это был сейчас мой единственный источник, который питал меня силой, позволяя оставаться в сознании.

Я повела безразличным взглядом вдоль стены. Увидела грязный колченогий ящик, но мой легкий вес тот должен был выдержать. Отошла в сторону от общей толпы и аккуратно присела на него, привалившись к стене. Сама не поняла, как провалилась, но из сна меня снова подкинуло, я аж на ноги вскочила.

В комнате стало тесно. Появились люди в форме, а также спасатели с носилками, на которых лежала наша потеряшка. Заостренные черты лица, растерянный взгляд, пересохшие, растрескавшиеся губы. Она выглядела до того юной и беспомощной. Так остро захотелось пожалеть этого ребенка, что я не смогла удержать свой порыв. Шагнула вперед, жестом останавливая бойцов, и беря в руки ладонь девочки.

Мгновение остановилось. Казалось, я вижу, как на нас сверху льется белая божественная энергия. Я чувствовала как мое тело, словно измученный пустынной жарой путник, попавший под дождь, жадно поглощает в себя живительный дар небес. Мне хотелось ликовать, визжать от восторга, смеяться и кружиться. Но я лишь стояла, мягко улыбаясь, смотря на девочку и держа ее за руку. Мириада эмоций промелькнула на ее лице, но она сдержалась. Лишь еле-еле шевеля губами, произнесла «Спасибо».

Глава 8

Белое пространство встретило как родное. Мягко окутывая своим уютом, оно ластилось к ногам. Душа ликовала. Было стойкое ощущение дежавю, такое баюкающее, словно я попала домой.

Оглянулась и увидела волчицу. От неожиданности я даже растерялась. Как давно она ко мне не приходила!

– А где Сенсей? – слова вырвались быстрее, чем я успела их обдумать.

Ответом мне было молчание.

Я растерянно стояла, утопая по щиколотку в белесом тумане, не понимая что от меня ждут.

– Как мне… – моя рука поднялась, но я ее отдернула, – Он пропал, и я не могла попасть сюда, мне не хватало сил. Почему… Я что-то делала не так?

– Твой учитель допустил ошибку. Вновь. Судьба таких оплошностей не прощает.

Я замерла, забыв, как дышать. Что же это значит? Неужели… Я с трудом вдохнула. От накатившего страха грудь сжало тисками.

– Я… как-то могу ему помочь?

– Тебе решать. Ты медлишь. Ты должна действовать увереннее, масштабнее. Много суеты. Мало толка.

Кулаки непроизвольно сжались, а с меня спала оторопь. От несправедливости я даже о страхе забыла.

– Медлю? Да я сплю по четыре часа в сутки! Работаю постоянно. Что не так? Мне никто не говорит что именно я должна делать! Я… Я… да где мне время взять на все это? – наткнувшись на холодный взгляд льдистых глаз, я замолчала, резко осознав неуместность всех моих слов и мыслей.

– Время? Что это? Времени не существует, и никогда не существовало. Термин «время» был придуман людьми для собственного удобства. В природе существуют только процессы, происходящие тем или иным образом. Они могут быть периодическими или постоянными. Но какого-либо процесса, отражающего то, что вы подразумеваете под термином «время», в природе нет. Процесс твоего становления запущен и идет так, как ему должно. Судьбу человека нельзя обмануть, но иногда высшие силы вмешиваются, если персонаж не успел выполнить свое предназначение и это сильно рвет полотно судеб. Твой процесс в самом разгаре, я не понимаю, чем ты недовольна. Ты должна действовать, но ты лишь придумываешь оправдания. Помочь себе можешь лишь ты сама. Подумай, дитя, чего ты действительно хочешь?

Сознание прояснилось, словно кто-то провел по голове прохладной ладонью, сняв усталость и напряжение.

Ситуация была мне не совсем понятна. Чего же от меня хотят и что вообще происходит?

– Я надеюсь, что мы запустим фильм и это поднимет людскую волну. Я найду тех, кто меня поддержит! Это послужит стартовым этапом…

– Мирское мне чуждо. Высшая цель – вот что имеет значение. Тебе нужна Сила. Ты не успеваешь развить источник к нужному дню. Иди. Я направлю тебя к месту Силы. Не противься обстоятельствам.

Очнувшись в кровати, я еще долго обдумывала слова, произнесенные моим наставником. Но не могла вычленить ничего для себя полезного, за что могла бы зацепиться. Как действовать? Куда идти? Откуда мне узнать, что первостепенно, а какие мои действия пустые? Было тревожно за Сенсея. Было страшно от неизвестности и неопределенности. Но предаваться унынию не время.

* * *

– Это потрясающе, Аня! – пищала Рита с улыбкой до ушей и широко распахнутыми глазами, – Только посмотри! Тысяча девятьсот комментариев! И они растут с каждым обновлением страницы! Семь тысяч репостов! Просмотры за сотню тысяч уже улетели!

Не удержав своего восторга, Рита подскочила и захлопала в ладоши, как маленькая девочка.

– А-ха-ха-ха, – с неуверенной натянутой улыбкой вторила ей Соня, – интересно, а с этим роликом нас на «Сам Себе Режиссер» второй раз пригласят?

И они вместе зашлись в приступе нервного смеха. Петя сидел тут же, в кресле. Правда, не смеялся, а лишь устало улыбался, глядя на нас по очереди. Неудивительно, время давно перевалило за полночь. Изначально был и Кирилл, но тому позвонил отец и парень сорвался на зов грозного родителя.

Старт фильма я долго оттягивала, то ли не решаясь, то ли ожидая некоего «напутствия» от высших сил. Но сегодня, словно что-то щелкнуло и я дала отмашку. Публикация нашей сенсационной бомбы пришлась на вечер субботы, под выходные, на самое горячее эфирное время.

Интерес подписчиков не заставил себя долго ждать. Разогретые предыдущим слезливым блокбастером от Риты про мои похождения по стройкам столицы, а иначе это и не назовешь, люди были в ожидании новой сенсации. Ну, мы их и не разочаровали.

Лента комментариев пестрела и пухла. Все новые и новые участники вливались в общие негодующие массы и вкидывали свои пять копеек на вентилятор. Кто-то безоговорочно верил в мои предсказания, крича капслоком «Мы все умрем», другие не находили слов, выражая свою печаль грустными смайликами, но зато под каждым сообщением. Третьи начинали спорить и выкатывать полотна сообщений на тему «Как я не права» и что автору нужно срочно «Убицца о стену».

Изначально, поддавшись порыву, я читала все подряд вбросы вместе с Ритой и Соней. Но чем глубже увязало обсуждение, тем больнее мне становилось. Поэтому, когда раздался спасительный звонок телефона, я сбежала подальше от этой вакханалии. Трубку брать было страшновато. Ведь было понятно, что за такое своеволие меня по головке ТАМ вряд ли погладят.

– Не спишь? – в трубке раздался чуть хрипловатый, но такой знакомый голос Александра.

Я облегченно выдохнула.

– Какой там… Слышишь? – отставила трубку от уха, направив в сторону зала, откуда тут же раздался взрыв смеха.

– О-о, отмечаете?

– Нет, конечно. Ты чего? Что отмечать-то? Это девчонки перевозбудились от крышесносного успеха, вот и полуночничают. Сам как?

– Не знаю. Как-то пусто на душе. Пока снимали, горел идеей скорее довести до логического завершения, а теперь жалею, что все так резко оборвалось. Хоть на сериал сценарий катай!

– Нет, нет, это без меня, пожалуйста. Мне хватило. Я так вымоталась за этот месяц. Не представляю, как вы живете в подобном темпе.

– Да никто так и не живет. Цейтноты, конечно, бывают, но редко. Как ты верно заметила, это небезопасно для психики. Спроси кто, сам не смогу ответить, куда мы так гнали и почему вышло так, как вышло.

– Да уж… С завершением съемок я хоть выспалась впервые за месяц.

Помолчали.

– Все мысли у меня о грядущих последствиях. Все думаю, не натворили ли мы дел? – я проговорила практически шепотом.

– Да ладно тебе, нет ничего в этом фильме криминального, за что бы нас можно было привлечь. Максимум, что грозит, так это воспитательная беседа. Погрозят пальчиком и попросят больше так не делать.

– Не знаю, Саш, неспокойно на душе. Да и я уже засветилась не в самом лучшем ракурсе, еще и не раз. Прижмут, как букашку к ногтю, чтобы назойливо не пищала под ухом.

– Хочешь, приеду? – неожиданно предложил Алекс.

Я растерялась. Хотела ли я видеть этого человека рядом? Он всегда был моим кумиром, да и за время съемок мы сильно сблизились. Я замечала его взгляды, и с каким восхищением он смотрел на меня, когда мы вступали с ним в жаркие баталии, итогом которых зачастую он признавал свое поражение. Может, конечно, ранее ему встречались в жизни неправильные женщины, раз наличие ума у оппонента с сиськами настолько его изумляло.

Но имела ли я право вмешиваться в течение его жизни? Да, своим фильмом я уже перекроила немало судеб, но все эти люди были талантливы и без моего вмешательства. Яркий человек-огонек, вокруг которого постоянно идут аномальные завихрения и жизнь бурлит и вертится, как у оси, нигде не пропадет. А Саша… Он ведь и для меня был кем-то большим. Уже одно то, как он самозабвенно взял на себя гору проблем и обязательств по моему фильму, меня поразило. С каким жаром и усердием он отдавался процессу. Перессорился со своим «квартетом», бросив их на произвол судьбы ради меня.

Не испортила ли я уже ему будущее? Сейчас он женат во второй раз, и вроде даже эта женщина родит ему ребенка… Но я помнила, что и этот брак продлится недолго. Лишь в третий раз Александр обретет счастье семейной жизни. Хотя, желтая пресса склонна приукрашивать факты. Но даже это будет еще не скоро, лет через пять, примерно…

В прошлой жизни я невольно следила за жизнью некоторых медийных личностей, которые были мне интересны. Да и часто на ютубчике смотрела разные интервью и передачи с приглашенными знаменитостями. Но Саша… он не все.

– Нет, Саш, не стоит, – сказала, и тут же пожалела.

В трубке стояла тишина.

Закусила костяшку пальца, чтобы не застонать от разрывающих меня противоречий. Ведь мне отчаянно хотелось, чтобы он был рядом. Но вечная неуверенность в себе, в завтрашнем дне, в будущем, – все это терзало душу.

– Ты уверена?

– А-а-а-а… – я взвыла, не выдержав, – Издеваешься, да? – перевела взгляд на часы и обалдела, – Час ночи! Куда ты поедешь? С ума сошел? Саш… Я…

– Скоро буду.

В трубке раздались короткие гудки, я отстранила ее от уха, а на лице расползлась улыбка от уха до уха.

Глава 9

Всем привет!

Я не заболела, не умерла и меня не похитили инопланетяне.

За 3 года было около 4 попыток дописать эту серию. Надеюсь, эта юбилейная попытка № 5 окажется удачной. Впереди лето, пора отпусков. Работы, конечно, всегда хватает. Но на главу в неделю я, надеюсь, время найду.

Ничего не обещаю. Саму расстраивает эта брошенка. Не судите строго, если кто-то читает недавно, с нуля, помогайте вспоминать «невыстрелившие ружья» и имена героев.

Публикую главу, которая была написана когда-то. За новые пока не садилась. Перечитываю.

Глава 9.

В голове шумело. Веки, налитые свинцом, не желали размыкаться. Никак не могла сообразить, где я и что происходит, словно меня засосало в некую черную дыру, и я никак не могла оттуда выбраться долгие годы. Пробуждение было затяжным, но, наконец, перед глазами появилась картинка, звук же приходил с запозданием.

Я ничего не могла понять. Предо мной эмоционально что-то рассказывает Рита, активно жестикулируя руками и расхаживая по комнате взад-вперед.

– Ты меня вообще слушаешь, Спящая Красавица? Бужу тебя, бужу! Алло? – она резко делает ко мне шаг и начинает трясти за плечи. – Может в душ сходишь, пыль смоешь? Что-то ты, кажется, пованиваешь, словно года два здесь провалялась.

– Что? – коварная дрема все еще не отпускает, и смысл доходит с запозданием.

Подруга начинает заливисто и заразительно смеяться, и до меня начинает доходить абсурд ситуации. Молча встаю и иду в душ. Взбодриться и впрямь не помешает. Да что реально со мной такое? Половина событий в памяти словно паутиной накрыло.

События вчерашнего дня нахлынули волной. Резко останавливаюсь в проходе ванной комнаты, разворачиваюсь и чуть не сталкиваюсь с Ритой:

– А наш фильм…? Какие новости?

– Ну, здрассти, забор покрасьте. Вспомнила! Иди уже давай. Митинги вон на улицах города начались, пока ты слюни в подушку пускала.

– Митинги? – в душе ёкнуло нехорошее предчувствие. – Откуда знаешь? По телику показывали?

– Ага! Два раза! По телику такое не покажут. Подписчик прислал с места событий короткое видео на 10 секунд в задрипанном качестве. На Манежной какие-то активисты скооперировались, но их быстро разогнали, не дав распушить перья… Иди уже, а? Я чай тебе заварю.

Тугие струи прохладной воды прояснили голову. Но облегчения не принесли. Только сейчас пришло осознание, в какие сложные времена я попала. Несмотря на мнимое затишье после разбоев девяностых, у власти в большинстве своем стояли все те же бандиты. Да, с мозгами, да, вовремя переобулись, но методы решения проблем у них вряд ли изменились. А буква закона вряд ли создана для защиты прав населения. Скорее наши законы построены так, чтобы всегда можно было найти лазейку и докопаться, если в том возникнет острая нужда.

Как говорится, никто не уйдет безнаказанным.

Рита хлопотала на кухне, мурлыкала под нос себе веселый мотивчик, споро накрывала на стол и была спокойна и безмятежна. Я даже засомневалась, может, зря нагнетала?

– Рассказывай?

– Да я в восторге! Столько активности! Столько комментов, столько хейта! Людей просто рвет на части от нашей бомбы. Мама звонила, кричала в трубку, что нас всех на Колыму сошлют, – Рита нервно хихикнула, – Ну она у меня никогда особой терпимостью не отличалась. Соседи приходили, носы свои любопытные совали: «Как так? В их подъезде творится История! А они не у дел.» Спрашивали, планируются ли съемки второй серии, – веселье Риты мне отчего-то совсем не передавалось, – Александр вчера ночью зачем-то приехал, а ты сопишь в две дырки. Мне кажется, он расстроился. Как-то скомканно что-то пробубнил и снова уехал. Ты ему чего-то наобещала, Ань? Ты помнишь, что он женат? – на лбу подруги пролегла тонкая морщинка беспокойства.

– Нет.

Рита смотрела на меня скептически, словно сканируя насквозь.

– Нет же, говорю! Ой, всё. Сама разберусь.

– Да уж будь добра, разберись со своими мужиками. Завела гарем, бродят теперь под окнами, вздыхают.

– Не смешно.

– А я и не смеюсь. Кстати!

Слова подруги прервал продолжительный звонок в дверь. Мы переглянулись. За трелью последовали глухие удары по обшивке нашей не столь крепкой входной конструкции.

По спине пробежал холодок. Мы с Ритой нерешительно смотрели вглубь коридора, но никто не решался пойти открыть.

– Может притвориться, что нас нет?

– Анна, шутки закончились, немедленно откройте. – грубый, мужской голос из-за двери звучал приглушенно, но очень угрожающе.

Мы синхронно выдохнули, поняв, что к нам ломится Олег. Рита так и вовсе вернула улыбку и пошла открывать. Я же не была столь уверена в своей безопасности, и не зря.

Олег влетел на кухню, прямо в верхней одежде. От него пахнуло волной морозной свежести. Несмотря на бодрость утра, лицо его было красным, вены на шее вздулись от напряжения, а взгляд метал молнии и казался немного шальным.

– Ты-ы-ы… – напряженно вытянутая рука в мою сторону с указывающим в меня крупным грубым пальцем замаячила перед моим носом.

Но больше Олег не вымолвил ни звука, лишь глубоко и рвано задышал. И никак не мог подобрать цензурных слов, чтобы выразить свою мысль.

Он зло обернулся, и я увидела за его спиной, сложившую лапки на груди, растерянную Ритку.

– Иди погуляй, – рявкнул Олег и захлопнул, жалобно звякнувшую дверь кухни. – Анна, – он прорычал мое мягкое имя, словно то состояло из одних щипящих звуков, и, вновь обернувшись ко мне, протер лицо рукой, в попытке сбросить напряжение, – Сколько еще ты будешь мне нервы трепать, а? Ты что, мать твою, творишь, женщина?

Его пальцы сжимались и разжимались в кулаки, а свекольный цвет лица не спадал ни на тон. Я же опасливо сжалась на стуле и могла лишь затравленно смотреть на него снизу вверх, затаив дыхание.

Было ли мне страшно? Скорее я замерла, как тот страус, спрятавший голову, но оставив врагу смачную филейную часть, провоцирующую того для хорошего пинка.

Словом, сидела, помалкивала, притворившись невидимкой. В душе теплилась робкая надежда на то, что ударить Олег меня не посмеет. Да и его ручища, которой он может обхватить мою голову и раздавить как орех, отправила бы меня меня моментально на тот свет, к Волчице в компанию.

Мужчина отвернулся к столешнице, налил стакан минералки и выпил залпом. В тишине кухни слышалось лишь его напряженное дыхание. Налил еще стакан, еще выпил.

Я невольно сглотнула, и это прозвучало как-то неожиданно громко.

Олег обернулся. Краснота с его лица начала отступать, дыхание выравниваться.

– Что же ты творишь, Анна? Ты в игры играешь совсем недетские. Не понимаешь, насколько это опасно? Тебя пожалели – вежливо попросили угомониться. Так нет, – он снова сжал кулак, слегка пристукнув по столешнице, отчего чашки жалобно звякнули. – Захотела по-взрослому? В колонии посидеть? С урками чалиться и чифирок попивать? Или в застенках перебирать архивы, делая прогнозы для сильных мира сего? Думаешь, эта перспектива настолько далека и нереальна? Так вот, ты ошибаешься! Ты ее делаешь не просто возможной, собственными же руками. Ты просто идешь по лесу с голодными волками, флагами размахиваешь и орешь «Кушать подано». Ты чего добиваешься, Анна? Жить надоело? – в крайней фразе вновь прорезались рычащие нотки.

– Да что я такого сделала? За что меня сажать?

– Найдется за что, не сомневайся! – его голос был громким, а тон грубым.

Мне было очень обидно выслушивать вот такую нотацию, да еще и так грубо…

– А вам не кажется, что такими действиями вы всколыхнете еще большую волну протестов? Если, как вы утверждаете, народ поверил, что им мешает выйти на митинги в мою поддержку?

– Ты кто такая, Анна Владимировна? Кем ты себя мнишь? Великой Вангой? Ни. Хрена. Подобного. – он говорил сквозь зубы, вбивая свои слова как тяжелые колья, которые, падая, вгоняли в безнадегу и тоску, – Это так не работает. Ни один ясновидящий не был еще неучтенным, праздно шляющимся и творящим все, что ему вздумается. Говорил же тебе…

Он махнул рукой и, наконец, увидел, что до сих пор в куртке. Резко рванул дверь в коридор, чуть не уронив на себя Риту, которая все это время беззастенчиво подслушивала.

– Ой!

– Я что непонятно выразился? – остротой и арктическим холодом его голоса можно было проморозить камень. Вот и Рита замерла сусликом. – Брысь отсюда, – он впихнул ей в руки куртку и вернул дверь на место.

Подошел к окну. Во мне же закипала злость. Как они меня все достали своими нравоучениями! И я не выдержала.

– Если бы вы видели то, что видела я в своих бесконечных снах и видениях. Смерти, пандемию, войну, растление наших детей, вывернутые наизнанку религии! Может, вы, наконец, тоже бы резко повзрослели и перестали играться с пистолетиками, мериться письками, в то время, когда мир катится в бездну! – меня подняло на ноги волной возмущения.

– Видел я твое кино. Это страшно, это не укладывается в голове настолько, что даже кажется, что может быть правдой. – он покачал головой, – Несмотря на то, что лично я к тебе претензий не имею, все последние предупреждения закончились, Анна. Даже я ничего уже не решаю на таком уровне. Будь осторожна. Твой проступок настолько глуп… Слов нет! Почему было не принести видео сначала мне? Зачем подняла такую волну? Ты в окно-то выглядывала? И это еще не донесли на самый верх… – он как-то горько вздохнул и отвернулся. – Никто головой за тебя отвечать не станет. И за тебя не вступится. О чем ты думала вообще? Скоро выборы, даже не посмотрят, что ты провидица или кто ты там… Уберут, следы подчистят, и не вспомнит никто.

– Я здесь, чтобы спасти людей. И я не боюсь говорить правду, – его самоуверенный тон выбил из меня последние крохи страха.

– Правду? – он моментально вспыхнул вновь, наливаясь злым отчаянием. – Что ты несешь? Кому нужна твоя правда? – Он тряс меня за плечи, чуть приподнимая над полом. А в глазах его металось какое-то отчаяние.

Я даже не поняла, как он сграбастал меня в свои медвежьи объятия, и притянув, с жаром впился мои губы.

От неожиданности я опешила. Его жесткие губы сминали мой маленький рот, горячий язык наполнял его и творил с моим языком какой-то сумасшедший танец. От мужчины веяло бешеным жаром и терпким запахом хвои. Олег крепко держал, не давая мне ни дернуться, ни вздохнуть, напирая все сильнее, буквально вдавливая меня в себя. Я не чувствовала боли, лишь его отчаянную горечь, бессилие, злость.

Я мычала, пыталась вырваться, но это было сродни желанию сдвинуть гору. Олег – мужчина крупный, я бы и в спокойном состоянии его не смогла отодвинуть, а тут…

Я отчаянно застонала ему в рот и со всей силы прикусила властвующий в моем рту язык.

Олег от неожиданности дернулся и нехотя отстранился. Он смотрел на меня поплывшим взглядом и рвано дышал. Я тоже пыталась отдышаться и от него не отставала, испепеляя этого наглеца. Наши взгляды метали молнии, но ни один не проронил и звука. По моему рту растекался солоноватый привкус металла.

Из прихожей раздался веселый гвалт и шум голосов.

– Видимо, вернулись ребята. – я произнесла чуть хриплым шепотом, – Отпусти.

И тут этот бугай словно очнулся, осознав ситуацию. Аккуратно опустил меня на стул, и добавил уже спокойным голосом.

– Мы не договорили, Анна. Шутки и веселье закончилось. Тебе срочно нужно уехать. Мне нужно в министерство, постараюсь твою дурную голову прикрыть и оттянуть момент твоей поездки туда, – он неопределенно покрутил рукой в воздухе, – Собери мозги в кучу и думай куда можешь срочно уехать, пока шумиха не утихнет. Ты такая маленькая, а большим дядькам уже умудрилась так насолить и костью в горле встать, что они этого без внимания не оставят, поверь.

Дверь кухни открылась, и на пороге нарисовался Кирилл. Он посмотрел на меня с подозрением, выискивая обеспокоенным взглядом что-то на моем лице. Затем перевел гневный взгляд на Олега. Но сказать ничего не успел.

– Вернусь вечером или позвоню. Не теряй времени. – Олег оттеснил плечом Кирилла, ударив того о косяк, и двинул на выход.

Мне же стало так зябко и одиноко, что захотелось протяжно завыть. Ну почему я такая нефартовая⁈ Я встала и понуро побрела в свою комнату, шаркая ногами, как древняя бабка.

Кирилл семенил следом, задавал мне какие-то вопросы, ходил еще какое-то время за мной хвостиком, пока Рита не увела его на кухню. А я сжалась в комочек на диване, уставившись пустым взглядом в одну точку.

С кухни долетали вскрики и жаркие споры ребят. Их там было человек пять. Я даже не заметила, кто именно. Они восторженно обсуждали растущее число подписоты, самые огненные комментарии, резко взрываясь каким-то нервно тревожным хохотом и также резко умолкая. Но длилось это недолго. По крайней мере, я не заметила, сколько прошло времени, как хлопнула входная дверь и все стихло.

Рядом со мной опустилась Софа. Она мягко погладила меня по плечу. Вздохнула.

– Пришло требование, наше видео удалили с канала. Но оно не пропало. Какие-то предприимчивые ребята его к себе копирнули и завирусили, публикуя с разных аккаунтов. Общественность хорошо колыхнуло. Болотце давно, видимо, застоялось, и наш вброс попал на благодатную, голодную до сплетен почву.

– Это не сплетни. Это наше «светлое» будущее. – прошептала я чуть хрипловато.

Софья встала и вышла. Вернулась со стаканом воды.

– Ань, на, попей. И хватит уже самой себя загонять. Ну не убьют же они нас. В конце концов, в России свобода слова! Мы граждане, и у нас есть права.

Софья подскочила с дивана, заходила взад вперед и стала разглагольствовать какие-то наивные глупости. Затем ей под руку попался пульт, и она ткнула первый канал.

– Отвлекись вот. Я сейчас картошечки нажарю и поедим. Этот изверг тебе, небось, и позавтракать не дал! – она всплеснула руками совсем как моя бабуля и засеменила на кухню.

Этот уютный домашний жест улыбнул меня, и в непроглядной тьме моей души проклюнулся лучик надежды.

Мой взгляд, до того пялившийся в одну точку и ничего не замечающий, зацепился за светящийся экран. По телевизору шло какое-то интервью. И что-то меня зацепило… Я прислушалась.

Диктор с экрана лучезарно вещал, словно пробил его звездный час:

– Итак, сегодня нам дает интервью знаменитая гимнастка, победительница всевозможных соревнований, олимпийская медалистка Арина Мамаева, – он кивнул сам себе и обратился к гостье телешоу, – Ариночка, неужели это правда и вы решили завершить карьеру гимнастки? Как же так? Ведь вы на пике формы.

– Всё так. Нужно уметь вовремя уйти и двигаться дальше, – она выглядела такой юной и доверчивой. Лучезарно улыбалась, а я смотрела на нее и в голове щелкали тумблеры…

– Какие же у вас планы, не поделитесь? Уверен, наши телезрители сгорают от любопытства. Расскажите же нам, чем вы теперь займетесь?

Девушка неловко рассмеялась.

– Да уж, любопытных всегда хватало. Вы знаете, Дмитрий, в моей жизни же ничего не было, кроме бесконечных тренировок, сборов, нормативов. Я бесконечно благодарна моим тренерам, они вели меня по моему жизненному пути все эти годы. Всем, чего я достигла, я благодарна им. Но… все имеет свой срок. Теперь же мне предстоит научиться идти дальше уже самой. Однозначно я продолжу учиться, ну и моя мечта – путешествия, конечно же! Я мечтаю увидеть океан!

– Чудесные мечты. Уверен, вас ждет великое будущее. Вы ведь не намерены бросать спорт?

– Нет, конечно, спорт – моя жизнь…

Я слушала интервью с самой известной гимнасткой страны, а в голове уже мелькали сцены ее головокружительного будущего. Сейчас это была лишь юная девушка, даже не подозревающая о том, что ее ждет. И что-то мне настойчиво подсказывало, что этой юной особе не повредит в близком кругу знающая и понимающая подруга.