Текст книги "Джунгли зовут. Назад в прошлое. 2008 г (СИ)"

Автор книги: Валера Корносенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

В голове всплыли слова Олега из службы безопасности Москвы, его почти панические вопли, требование исчезнуть и не попадаться на глаза ближайшие несколько недель.

Проект длился чуть больше месяца, две недели из которых уже были позади. Задержалась бы я здесь еще на день, неделю или две – с точки зрения безопасности, уже не имело значения. Первая волна ажиотажа вокруг фильма спала. Теперь либо с меня спросят по всей строгости, либо, что более вероятно, сделают вид, что такая мелкая сошка, как я, не стоит внимания и лишних трудозатрат.

Я брела вдоль пляжа, механически переставляя ноги, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, не вернулись ли безопасники.

Внутреннее напряжение не давало расслабиться ни на секунду. Палатка охраны почти скрылась из виду. Лишь общие очертания были различимы вдали.

Разум подсказывал, что пора разворачиваться, но идти в лагерь абсолютно не хотелось. Меня буквально тошнило от мысли снова видеть эти лживые лица.

Солнце давно перевалило за полдень и быстро клонилось к закату. Здесь, на экваторе, темнело стремительно. Я понимала, что глупо слоняться до последнего и потом брести назад на ощупь в темноте, но внутреннее бунтарство, отчаяние были сильнее здравого смысла.

Эти люди, собранные здесь случайным образом так и не стали мне близки. Мы не команда, не группа, а сборище эгоистов, готовых на все ради камеры. Экстремальные условия выживания на острове не сплотили нас, а, наоборот, обострили все низменные инстинкты, мысли и потребности. Все были как на ладони, всё написано у людей на лицах. Ни о какой настоящей дружбе, взаимоподдержке, симпатии или искреннем желании помочь не было и речи.

Каждый сам за себя. И я в том числе.

Я шагала по влажной кромке песка, наслаждаясь относительной прохладой, которую дарила набегающая волна. Мокрый песок приятно холодил ступни, немного отвлекая от гнетущих мыслей.

Внезапно мой взгляд упал на странные следы, резко выделяющиеся на ровной поверхности пляжа. Песок был перерыт, словно кто-то здесь копал или тянул что-то тяжелое, массивное. Присмотревшись внимательнее, я заметила отчетливые следы от каких-то полозьев – широкие, глубокие борозды, тянущиеся к линии деревьев.

Любопытство, словно электрический импульс, пронзило меня. Что это?

Может быть, здесь находился скрытый штаб операторов, снимающих наше «выживание»? Или руководство проекта готовило очередное «сюрпризное» испытание для участников?

Мне остро захотелось поговорить с кем-то из съемочной группы, у кого была связь с большой землей, с цивилизацией. Кто мог бы пролить свет на положение Арины, выяснить хоть какую-то информацию о ее состоянии. Неизвестность, гнетущая тишина вокруг сводили меня с ума.

Я резко развернулась и, не раздумывая, пошла по едва заметной, натоптанной тропинке вглубь острова, туда, куда вели загадочные следы. Меня охватила странная смесь надежды и тревоги.

Ведь наверняка руководство проекта знало о существовании лагеря спецслужб неподалеку. Тех самых ребят, которые, наблюдали за нами и контролировали нашу безопасность, создавая иллюзию защищенности. Я тяжело вздохнула, живо представив, как им «прилетит» за то, что не уберегли Арину.

Мысль о подруге, о ее возможной судьбе, о том, через что ей, возможно, приходится проходить, вызвала новую волну паники. Я ускорила шаг, нетерпеливо раздвигая руками густые заросли, преграждающие путь. Мне нужно было знать, что с ней!

Да что ж здесь не прорубили нормальный проход? Неужели такие лентяи⁈

Тропинка, местами почти исчезающая в густых зарослях, виляла, и я с трудом пробиралась сквозь колючие ветки, мысленно ругая нерасторопность организаторов проекта. Зачем вообще нужна эта тропинка, если по ней невозможно нормально пройти? Почему они не прорубили здесь нормальную тропу? Впрочем, может, это и к лучшему – меньше любопытных глаз.

Я ускорила шаг, гонимая любопытством и смутной тревогой. Неожиданно плотная стена деревьев и пышных кустов расступилась, открывая просторную поляну.

Мои размышления прервало неожиданное зрелище. Я вышла на большую круглую поляну, окруженную со всех сторон высокой стеной деревьев. Поляна была почти идеально круглой формы, а трава на ней – низкой, ровной, словно постриженной газонокосилкой. Странное место…

Но не это меня по-настоящему удивило. В самом центре поляны стоял огромный идол, каменная статуя около трех метров в высоту. Вырубленная из темного, словно обугленного камня, она явно символизировала какого-то древнего бога – грозного, мощного, даже пугающего.

Неужели организаторы проекта так заморочились с декорациями и создали такой аутентичный, впечатляющий шедевр? Или это что-то другое…?

Я подошла ближе, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Место было странное и манящее своей нереальностью.

Перед статуей полукругом располагалось несколько больших, плоских каменных глыб. Медленно обходя их, я думала о том, как это необычно и не вписывается в общую картину острова.

Казалось, эти камни были очень древние, словно они стояли здесь тысячи лет, впитывая в себя энергию этого места. Но откуда им было здесь взяться? На небольшом тропическом острове, среди песка и пальм, такие огромные булыжники, да еще и стилизованные под какие-то древние шаманские обереги…

Камни были частично поросшими мхом, но верхние площадки трех из них оставались идеально гладкими, почти полированными, словно кто-то регулярно за ними ухаживал.

Это настолько меня поразило, что моя рука, как завороженная, сама собой потянулась к одной из площадок. Мне захотелось прикоснуться к ней, провести по ней рукой, убедиться, насколько она гладкая.

Я положила ладонь на камень и ощутила исходящее от него тепло. Черная, почти глянцевая поверхность, видимо, нагрелась под лучами тропического солнца и теперь возвращала энергию солнца своему окружению.

Я прикрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Мне показалось, что изнутри камня исходит какая-то пульсирующая энергия, вибрирующая под моей рукой. Это было так необычно, маняще и пугающе одновременно.

Проведя ладонью по поверхности, я неожиданно почувствовала легкий укол боли. Отдернув руку, я увидела на ладони неглубокий, но кровоточащий порез.

«Ах, черт!»

Камень казался идеально гладким. Как я могла так оцарапаться? Я прижала рану другой рукой, пытаясь остановить кровь, которая продолжала сочиться. Но то ли от эмоций и переживаний дня, то ли от духоты тропиков, у меня начало темнеть перед глазами, а голова пошла кругом.

Мир вдруг пошатнулся, и я поняла, что так и до обморока недалеко!

Чтобы не упасть, я инстинктивно схватилась обеими руками за шершавую поверхность камня. Голова закружилась, перед глазами стремительно темнело, резкая слабость разлилась по всему телу.

Я отчетливо поняла, что мне нехорошо. Поспешно села на ближайший булыжник, а затем и осторожно легла, боясь удариться головой о камни.

Мир вокруг стремительно сужался, сознание накрывала волна чернильной, беспросветной тьмы. На мгновение меня пронзили острые иглы страха и паники.

Мне казалось, что я лечу в бесконечную черную яму, с каждой секундой набирая скорость. Ветер свистел в ушах, желудок неприятно скручивало. Страх и паника нарастали, захлестывая меня с головой.

Промелькнула тревожная мысль: что это за странный, сюрреалистичный сон?

Не надо мне таких снов!

Разве не я хозяйка своих мыслей?

Где-то глубоко внутри, в самой сердцевине моего естества, подняла голову и проснулась моя изначальная сила. Собрав ее всю в кулак, я плотно зажмурилась, с невероятным усилием приказала себе остановиться, прекратить это безумное, тошнотворное падение. Я вложила в это желание всю свою энергию, всю свою душевную силу, и… что-то изменилось.

Мир вокруг замер.

Медленно, словно нехотя, я открыла глаза. Тьма отступала, рассеиваясь, словно щупальца густого тумана, раскрывая передо мной безграничное, мерцающее белоснежное пространство.

Я узнала этот мягкий, обволакивающий свет. Резко обернувшись, я увидела то самое белое, почти стерильное помещение, в котором когда-то, казалось, целую вечность назад, видела волчицу – моего загадочного проводника, моего тотемного животного.

Меня охватило волнение, смешанное с удивлением. Мы так давно не общались!

Казалось, прошла целая вечность, наполненная событиями, эмоциями, переживаниями. Я чувствовала себя растерянной, не знала, что говорить, как себя вести.

В груди зародился глухой, ноющий страх, тяжелое чувство вины за то, что не справляюсь с возложенной на меня миссией, не выполняю данного мной обещания.

Я стояла, словно парализованная, глядя на это прекрасное, божественное животное, и не решалась произнести ни слова, боясь нарушить хрупкую тишину этого необычного места.

Огромная белая волчица лежала, вальяжно раскинувшись на белоснежном полу, ее серебристая шерсть переливалась в мягком, рассеянном свете. Казалось, весь ее вид излучал спокойствие и уверенность.

Я смотрела на нее, завороженная ее грацией и мощью. Радость от встречи смешивалась с тревогой, предчувствием чего-то неизбежного.

В моей голове раздался голос волчицы, глубокий и резонирующий, словно сама вечность проговаривала слова: «Не надо ничего говорить, девочка, я всё знаю без слов. Ты не справляешься, потому что идешь ложным путем. Твои мысли и чувства слишком низменные, слишком человеческие».

Слова ударили по мне, вызвав укол обиды.

«Тебя тревожит лишь физический уровень, твое сознание мыслит узко. Власть, деньги, связи… Ты не видишь дальше своего носа, не можешь мыслить масштабно», – продолжал голос, и с каждым словом обида сменялась растерянностью, а затем и стыдом.

«Поэтому ты и принимаешь мелочные, ничего не значащие решения, которые ни к чему не приводят».

Я почувствовала, как щеки заливает краска. Хотелось возразить, оправдаться, но слова застряли в горле, словно ком.

«Не спеши, я еще не закончила», – продолжил голос, и я вздрогнула, ощутив укол страха. «Мне пришлось вмешаться в твою судьбу».

Вмешаться? Что это значит? Неужели все, что происходило со мной – не случайно?

«За суетой и беготней, за ненужными людьми ты потеряла главное – суть, направление, цель». Голос звучал строго, но в нем слышалась и печаль.

В моей душе боролись противоречивые чувства: страх, стыд, непонимание, и вместе с тем – глубокое уважение к этому могущественному существу.

«Тебе нужно становиться сильнее, поэтому я привела тебя на место силы».

Место силы? Камни… Остров? Вообще все?

Я с содроганием вспомнила, что предшествовало моему появлению здесь.

«События твоей жизни сложились так, что ты попала сюда, и это неслучайно. Здесь ты возьмешь силу предков. Этот тотем и эти жертвенные камни за тысячелетия впитали в себя огромную энергию». Голос волчицы стал еще ниже, вибрирующим, казалось, в каждой клетке моего тела.

«И я помогу высвободить эту энергию, она пройдет сквозь твое тело. К сожалению, человеческое тело слабое, и такой поток энергии может иметь последствия».

Я затаила дыхание, предчувствуя неладное.

«Я надеюсь, твое тело выдержит этот водопад силы и не сломается. Если нет – твоя миссия окончена».

Последние слова повисли в воздухе, словно приговор. Я с ужасом смотрела на волчицу, пытаясь осмыслить услышанное. Что сейчас произойдет? Чем все закончится? Неужели, если мое тело не выдержит, это будет означать конец моей этой новой жизни?

Мысль эта была настолько пугающей, что мне захотелось вопить от ужаса. Но горло было сжато спазмом, а тело словно окаменело.

– Да, ты всё верно поняла. Если твоё тело не справится, ты умрёшь, – подтвердила волчица, и её голос, лишённый каких-либо эмоций, прозвучал как удар грома.

Глава 25

Волчица словно толкнула меня в дикий водоворот энергии.

Разряд молнии… нет, не так.

Это было похоже на взрыв сверхновой звезды внутри меня! Нестерпимая, всепоглощающая боль пронзила каждую клеточку моего тела, разрывая меня, выворачивая наизнанку.

Ощущение, будто гигантские тиски сжимали меня, сдавливая, кроша кости.

Жгучая, раскаленная лава текла по венам, выжигая все на своем пути, оставляя после себя раскаленные докрасна элементы, которые тут же начинали двигаться, изгибаться, принимать новые очертания.

Мои кости, мышцы, сосуды – все менялось, подстраиваясь под течение по телу новой, мощной энергии.

Дыхание перехватило, горло сдавило железным обручем, не давая ни вздохнуть, ни закричать. Я не могла пошевелиться, скованная невидимыми тисками этой нечеловеческой боли.

В голове пульсировала одна-единственная мысль: «Когда же это закончится?..»

И в какой-то миг, словно в попытке отвлечься от этой адской муки, передо мной пронеслась вся моя жизнь. Вот я, маленькая девочка, смеюсь, качаясь на качелях в саду… Первый поцелуй под цветущей яблоней, сладкий и неловкий… Радость победы на школьных соревнованиях, горькие слезы после предательства подруги… Первый умерший на столе пациент, и первые принятые в полевых условиях роды…

Все эти воспоминания, такие яркие, такие живые, проносились передо мной, сливаясь в один бесконечный калейдоскоп.

Но дальше… Дальше начался настоящий кошмар.

Передо мной, словно на гигантском экране, развернулись картины чужих жизней, чужих страданий.

Войны, разрушения, смерть… Крик детей, потерявших в бомбежке родителей… Пустые глаза старика, умирающего от голода… Ложь политиков, нарушенные обещания, ядерные грибы, поднимающиеся к небу…

Этот поток боли и ужаса захлестнул меня, грозясь утянуть на дно бездонной пропасти отчаяния. Меня крутило на бешеной скорости в нескольких измерениях, все клетки тела работали на пределе до изнеможения, и я знала, что часть из них отмирает, не вынося нагрузки.

Время потеряло всякий смысл.

Исчезло ощущение пространства, собственного тела, собственного «я».

Я была лишь точкой сознания, затерянной в бесконечном океане бытия. Словно огромный взрыв разорвал меня на миллионы мельчайших осколков, разбросав по всей Вселенной.

А потом, когда я уже почти смирилась с потерей себя… эти осколки начали мучительно медленно собираться воедино.

Каждый фрагмент, каждый осколок возвращался на свое место, принося с собой новую волну неимоверной боли. Это было хуже любой физической пытки, хуже любого кошмара.

Я существовала вне времени и пространства, вне себя, растворенная в этом океане боли и хаоса. И единственное, чего я желала в этот бесконечный, невыносимый миг – чтобы это, наконец, закончилось.

Чтобы наступила тишина. Чтобы исчезла эта боль…

Я вынырнула из забытья, как из-под толщи темной, вязкой воды, жадно хватая воздух ртом, словно задыхающийся ныряльщик. Легкие горели, сердце колотилось где-то в горле. На мгновение мир вокруг расплылся мутным, нечетким пятном, но потом постепенно начали проступать контуры, обретать форму и цвет.

Запахи влажной земли, прелой листвы и нагретой солнцем хвои наполнили ноздри терпким, почти осязаемым ароматом.

До слуха донеслись пение невидимых птиц, стрекот цикад, далекий, размеренный шум прибоя.

Я резко села, и тело отозвалось волной тупой, ноющей боли. Ощущение было такое, словно я пролежала на этом месте неподвижно целую вечность, отлежав все мышцы, каждую косточку. Сотни крошечных иголочек покалывали кожу, вызывая неприятную дрожь.

Но физический дискомфорт тут же отошел на второй план, потому что пришло новое ощущение! Меня буквально распирало изнутри от невероятной, пульсирующей энергии. Она бурлила во мне мощным, неудержимым потоком, подобным горной реке, рвущейся сквозь узкое ущелье. Словно я стала центром невидимого торнадо, вихря чистой, необузданной силы.

И мир вокруг… он тоже изменился. Все воспринималось иначе, гораздо острее, ярче, объемнее.

Цвета стали насыщеннее, звуки – четче, а воздух казался наполненным электричеством.

Эта сила, сконцентрированная теперь во мне, ощущалась почти физически, словно у меня отросла новая, невидимая конечность.

Это была не просто сила, это было новое мироощущение, невероятная острота восприятия, словно кто-то включил внутри меня мощный 3D-сканер.

Я чувствовала каждый листик, каждый камень, каждую букашку вокруг. Могла бы, наверное, с закрытыми глазами описать форму ближайшего дерева, текстуру коры, изгиб каждой ветки.

Я ощущала камень, на котором сидела, словно продолжение себя. Холодный, шершавый… Это был жертвенный камень, я почему-то точно знала это. Он стоял здесь тысячи лет, впитывая в себя энергию сотен загубленных на нем жизней. И эта энергия, древняя и мощная, буквально вибрировала в воздухе, обволакивала меня, проникала внутрь.

Я захлебывалась ею, не зная, что с ней делать. Еще не умела управлять этим могучим потоком, мне было сложно даже просто сконцентрироваться.

Голова кружилась от наплыва новых ощущений, но страха не было. Лишь твердая уверенность – так и должно быть. Это правильно. Я наконец-то знала, что мне нужно делать, куда идти. Мой путь был предопределен.

Не раздумывая ни секунды, я села в позу лотоса. Мне нужно было в астрал.

Раньше, чтобы достичь нужной концентрации, требовались долгие часы медитаций, нужно было собрать все свое внимание, каждую крупицу воли, каждый осколок сознания. Сейчас же стоило только закрыть глаза – и я оказалась перед белесой, плотной стеной тумана.

Знакомое место…

Здесь, в этом пространстве между мирами, мы когда-то тренировались с Сенсеем. Теперь же его, как и многих других, поглотила эта туманообразная масса, словно ненасытное чудовище. Раньше у меня не хватало сил даже приблизиться к этой стене, не то, что пройти сквозь нее.

А сейчас… Сейчас я чувствовала в себе такую мощь, что сомнения казались просто смешными. Я уверенно сделала шаг вперед, протянула руки, и мои пальцы, словно острые клинки, впились в туман.

Резким движением я разорвала белесую пелену, как будто разрывала тонкий лист бумаги. Туман поддался. С изумлением я смотрела на свои руки – они светились изнутри, излучая мягкий, приглушенный белый свет. Эта энергия, неведомая, но такая знакомая, кипела во мне, бурлила, переполняя до краев, сводя с ума.

Обрывки знаний, полузабытых воспоминаний, обрывки чужих мыслей вихрем проносились в моей голове. Меня штормило, бросало то в жар, то в холод. Но эта сила, эта необъяснимая мощь не давала мне остановиться, замереть.

Нужно было двигаться вперед, идти. Я знала – у меня есть путь, и я должна пройти его до конца. Сделав глубокий вдох, я шагнула в туман. Он расступился передо мной, словно живое существо, признавшее мою власть.

Вокруг все еще клубилась белесая пелена, но я чувствовала пространство, интуитивно понимала, куда идти, и уверенно шла вперед.

Время… Понятие времени здесь потеряло всякий смысл. Оно текло иначе, растягиваясь и сжимаясь, словно дышащее существо.

Ощущение собственного тела тоже было смазанным, нечетким, словно я была и здесь, и где-то еще одновременно.

В этом странном пространстве не существовало ни времени, ни расстояний, ни жизни, ни смерти в привычном понимании. Оно существовало только в моем воображении, в моем сознании. И от этой мысли меня охватила странная эйфория.

Здесь я была госпожой, здесь правила устанавливала я. Это был мой мир, мой внутренний мир. И я могла делать в нем все, что захочу.

Сделав еще несколько шагов, я увидела его.

Он сидел передо мной, такой знакомый и такой чужой одновременно.

Сенсей…

Мой учитель, мой наставник, почти отец. Он выглядел так, словно мы расстались только вчера. Как будто и не было этих долгих, полных страха и отчаяния месяцев разлуки. Он был в своем излюбленном белоснежном кимоно, с идеально уложенными седыми волосами.

На его лице играла привычная чуть хитрая улыбка, словно он вот-вот собирался отпустить очередной подкол, прикрывая это мудростью, или преподать неожиданный урок.

Он сидел в своей излюбленной позе лотоса, словно только присел отдохнуть и погрузился в глубокую медитацию. Картина, дышащая покоем и умиротворением.

Но я чувствовала… Чувствовала каждой клеточкой своего существа – в нем нет жизни. Нет той внутренней искры, того огня, который всегда горел в его глазах. Только пустота. Холодная, безжизненная пустота, которая отзывалась острой болью в моем сердце.

В памяти, словно раненая птица, заметались обрывки воспоминаний: его строгий, но полный тепла голос, его сильные, натруженные руки, терпеливо поправляющие мои неумелые движения, его заразительный смех, когда мне наконец-то удавался особенно сложный прием…

Боги, как же мне не хватало его!

Злость захлестнула меня! Моя слабость, что сотворила это с моим учителем такое, была всему виной! Какая же я была слабачка!

Я с неимоверным усилием я подавила этот порыв. Я понимала, что мной правят эмоции, а сейчас совсем не время для гнева, сейчас нужно было действовать.

Спасти его.

С замирающим сердцем я подошла ближе.

Осторожно, словно боясь спугнуть хрупкое видение, обошла его сзади, встала на колени и положила руки ему на плечи.

Закрыла глаза.

Мне нужно было сосредоточиться, собрать всю свою волю, всю эту невероятную энергию, которая бурлила во мне неисчерпаемым, неуправляемым потоком, грозясь разорвать меня изнутри.

Я собирала ее по крупицам, словно собирала неимоверно сложный пазл, на десять тысяч деталей, где окончательная картинка – белый лист.

Я пыталась восстановить разрушенный мир…

Не знаю, сколько прошло часов, дней, месяцев…

Но постепенно хаотичный поток начал превращаться в плотный, пульсирующий шар слепяще-белого света. Он вибрировал, бился в моих руках, словно живое существо, стремясь вырваться на свободу.

Сомнения, коварные и липкие, змеями зашевелились в моей душе. А вдруг я не справлюсь? Вдруг эта сила слишком велика для меня, и я только наврежу Сенсею? Уничтожу его окончательно?

Но времени на раздумья не было. Я должна была попытаться. Должна была сделать все, что в моих силах.

Сделав глубокий, дрожащий вдох, я направила всю эту энергию в свои руки, а через них – в безжизненное тело Сенсея.

Это было похоже на мощный разряд молнии, на взрыв пламени, на обжигающий напалм. Его тело пронзило насквозь, выгнуло дугой, подбросило в воздух. Вокруг него завертелся вихрь светящихся энергетических нитей, окутывая его, словно кокон.

Я отшатнулась, не в силах отвести взгляд от происходящего. Свечение нарастало, нитей становилось все больше, и вот уже Сенсея покрывала сплошная, пульсирующая корка, подобная раскаленному стеклу.

Это сияние, словно живое, пульсировало, впитывалось в него, дробясь на мельчайшие частицы. Они устремлялись к Сенсею, проникали в его кожу, волосы, тело.

И я увидела… Увидела, как смертельная бледность начала сходить с его лица, уступая месту здоровому румянцу, как его грудь начала подниматься и опускаться в ритме дыхания, как затрепетали его веки.

Сияние стало таким ярким, что мне пришлось зажмуриться, а затем еще и прикрыть глаза рукой.

Но своим новым, обостренным восприятием я все равно чувствовала все, что происходило. Чувствовала каждой клеточкой своего существа, как живительная сила наполняет тело моего учителя. И понимала – Волчица, сама того не ведая, сделала мне огромный подарок, лишив его сил.

Иначе меня бы просто разорвало от этой мощи, потому что мое тело еще не было готово контролировать такую огромную, почти безграничную энергию. Сейчас же я сбросила с себя все излишки и лишь поэтому до сих пор жива!

Наконец, я увидела, как затрепетали его веки, как под тонкой кожей проступили голубоватые прожилки вен, как его грудь, до этого неподвижная, начала медленно, ровно вздыматься.

Словно заново учась дышать, он делал первые, неуверенные вдохи, и каждый из них отзывался радостью в моем сердце.

Его тело едва заметно подрагивало, словно по нему проходили легкие электрические импульсы. Жизнь, отобранная Волчицей, возвращалась к нему. Нервные окончания, до этого словно онемевшие, оживали, посылая сигналы в мозг. Мозг пробуждался от вынужденной спячки. Секунда за секундой тянулись, как целая вечность, и вот, наконец…

Сенсей открыл глаза.

Они были такими же ясными, проницательными, как и прежде, но в то же время… другими. Он смотрел на меня долгим, изучающим взглядом, словно видел впервые. В его глазах читалось удивление, но привычной снисходительности, с которой он смотрел на меня раньше, уже не было. Он смотрел на меня как на равную. И я чувствовала это – его отношение ко мне изменилось. Он сложил руки перед собой и сделал небольшой, но полный уважения поклон.

Я никогда не изучала тонкости японского этикета, все эти ритуалы, принятые в мире восточных единоборств, казались мне раньше чем-то несущественным, второстепенным.

Но сейчас я понимала его без слов. Каждую нотку уважения, что он транслировал. У этого ощущения были тысячи оттенков. И я чувствовала каждый.

Словно моя кожа стала чувствительным приемником, способным улавливать его мысли, его чувства. Ему даже не нужно было открывать рот, произносить слова. Я все понимала без слов.

Этот новый мир ощущений, этот новый орган восприятия – мой третий глаз, шестое чувство… я даже не знала, как это назвать. Но я точно знала, что Сенсей выражает мне свою глубочайшую благодарность.

И… вызывает меня на бой. Как равную.

Он провел открытой ладонью в приглашающем жесте, и туман вокруг нас мгновенно рассеялся, образуя идеально круглую, ровную площадку, словно созданную для поединка.

Я сделала шаг вперед, и в тот же миг моя одежда превратилась в белоснежное кимоно, словно сотканное из лунного света. Я приняла боевую стойку, сложив руки в приветственном, полном уважения жесте.

Сенсей встал напротив, зеркально отражая мои движения. Его глаза горели тем же огнем, что и мои.

Бой начинался.

Мы двигались с невероятной скоростью, словно молнии, рассекающие ночное небо.

Человеческому глазу невозможно было бы уследить за нашими движениями – лишь размытые тени, мелькающие в воздухе. Я чувствовала, как каждая мышца, каждый сустав работают на пределе своих возможностей, буквально трещат от нечеловеческой нагрузки.

Но тело, мое новое, измененное тело, справлялось. Оно словно само, без участия моего сознания, выбирало нужную траекторию, нужный угол атаки, нужную силу удара. Эта новая энергия, этот неиссякаемый источник силы бурлил во мне, подчиняясь каждому моему движению, каждому моему желанию.

Сенсей атаковал молниеносным ударом ноги, целясь в голову, но я, предугадав его движение, ушла в сторону, в последний момент блокировав удар предплечьем.

Ответным движением я провела серию быстрых, коротких ударов, целясь в точки на его теле, которые, как я помнила из уроков Сенсея, отвечали за равновесие и координацию.

Он уклонился от моих атак, но лишь для того, чтобы тут же контратаковать. Его движения были отточены до совершенства, каждое – произведение искусства, воплощение гармонии и силы.

Мы кружились в этом смертельном танце, атакуя и защищаясь, нанося удары и блокируя их.

Я понимала – теперь мы равны. Равны по силе, по скорости… В некоторых моментах мне даже удавалось опередить его на долю секунды, но он тут же компенсировал это своим огромным опытом, своими знаниями, накопленными за годы, а может быть, и столетия тренировок.

Мне же катастрофически не хватало опыта. За моей спиной были лишь несколько месяцев обучения у Сенсея, тогда как он… он постигал искусство боя всю свою жизнь.

В какой-то момент я поняла – я могу победить. Могу остановить этот бой прямо сейчас. Моя новая сила, моя скорость давали мне неоспоримое преимущество. Я моложе, быстрее, сильнее…

И Сенсей, казалось, тоже понял это.

Он резко остановился, опустив руки, и поклонился мне, чуть глубже, чем раньше.

В этом поклоне я прочла не смирение, а признание. Признание меня как равной. Он выпрямился, и на его безмятежном лице появилась легкая, едва уловимая улыбка. И я, наконец, услышала этот такой знакомый, такой родной голос, по которому я так отчаянно скучала все эти месяцы:

– Поздравляю тебя, Анна. Ты прошла обучение. Я научил тебя всему, что знал сам. Ты готова.

Глава 26

Я очнулась резко, распахнув глаза и оглядываясь по сторонам. Села и поняла, что сижу на плоском, холодном камне, который когда-то был жертвенным алтарем.

Вокруг высились темные силуэты деревьев, плотно сплетенных лианами. Сумерки уже сгустились, превращая джунгли в непроницаемую стену теней.

Я не знала, который час, сколько времени прошло с тех пор, как… как всё это случилось.

Первой мыслью было, что нас с Ариной, скорее всего, потеряли и сейчас ищут по всему острову. Представила себе разборки и объяснения, которые меня ждут, и невольно поморщилась.

Спрыгнула с камня. Ощущения в теле были странные, словно я долго плыла под водой и только сейчас вынырнула на поверхность. Всё произошедшее казалось сном, нереальным и пугающим.

Но в то же время я чувствовала, что изменилась. Будто раньше смотрела на мир через мутную пленку, а теперь всё стало чётким и ясным. Несмотря на глубокую ночь, я различала каждую травинку, каждое насекомое. Это было странно и в то же время правильно.

На небе уже висела луна, заливая джунгли призрачным светом, а я интуитивно чувствовала направление, в котором нужно идти. Ещё я чувствовала… что поблизости нет крупных животных.

Страха не было, только странное, почти мистическое спокойствие.

Меня переполняло странное чувство удовлетворения.

Я выручила Сенсея, не оставила своего наставника в трудной ситуации, не бросила его одного в этом… безвременье. Он достоин лучшей жизни, достоин быть счастливым, достоин простых человеческих радостей.

Я знала, какой тернистый и извилистый путь он прошёл в прошлой жизни, и что, несмотря на всю внешнюю крепость, в его душе царила пустота.

Я была его последним заданием, и он справился. Выполнил своё предназначение.

И я искренне надеялась, что Волчица даст ему шанс. Позволит прожить обычную жизнь, жить среди людей, обрести покой, познать счастье.

Я поспешила по едва заметной тропинке обратно к берегу. Двигалась вдоль кромки прибоя, вглядываясь в темноту, пытаясь определить направление к лагерю. Неожиданно вдали показался яркий свет прожекторов, и я увидела, что к острову подлетает вертолет. Освещая прожекторами площадку на песке, машина плавно совершала посадку.

Внутренний голос подсказал мне, что там Арина. Я побежала к вертолету.

С другой стороны, от лагеря, навстречу двигались темные фигуры – члены нашей команды. Меня поразило, что, несмотря на глубокую ночь, нас никто, как оказалось, не искал!

Этот факт вызвал во мне бурю негодования. С одной стороны, хорошо, что всё обошлось, а с другой – это было просто возмутительно! Мало ли что с нами могло случиться! А они тут себе спокойно кокосы ковыряли… Меня разобрала детская обида. Я поняла, что во мне бунтует моя вторая личность и улыбнулась этому понимаю.

Все было ново. Мироощущение и понимание себя.

От мощных винтов вертолета шли резкие порывы ветра. Шум в ушах стоял такой, что я не слышала собственных мыслей. Но когда винты, наконец, затихли, и наступила благословенная тишина, из вертолета вышла Арина.