Текст книги "Велейская империя. 2. Враг, который не забудет (СИ)"

Автор книги: Валентина Елисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21. Вопросы и ответы.

Алеся плюхнулась рядом с Хальером на землю, обхватила голову руками и простонала:

– Боже, очевидный ответ, который настолько невероятен, что в мыслях не возникнет! Как можно догадаться, что главный охотник на иномирных магов, их главный тюремщик, притеснитель и рабовладелец, сам – иномирный маг?! Ясно, почему такая версия никому в голову не приходит, вот и подозревают вас во всех смертных грехах!

 – Грехов у меня немало, но рабовладение никогда не пополнит их список. Алеся, ты признаёшь, что я исполнил свои обещания: все рабы Греблина свободны, я не мешаю им улететь из этого мира куда вздумается, и впредь буду набирать новых лишь на добровольной основе?

Алеся чуть не поперхнулась от возмущения: исполнил обещания?! Да тут и освобождать-то никого не пришлось! Она вскочила и обвинительно ткнула пальчиком в мужчину:

– Ты меня обманул! Сознательно! Ты знал, что нет тут никаких рабов! Наверняка и в Тирлине их нет!

– О, если бы я знал, что для перехода на «ты» тебе требуется быть обманутой, то обманул бы еще раньше. Но справедливости ради прошу заметить – ты сама не поинтересовалась начальными условиями в поставленной передо мной задаче освобождения рабов, а факт есть факт: все греблинцы свободны. В Тирлине рабов тоже нет, один из сильнейших магов Лирмийской империи организовал Тирлин по принципу Греблина на паях с двумя императорами второго материка. Так что, я рассчитался по твоим желаниям?

Алеся окинула взглядом простирающийся перед ней остров, полный беззаботных студентов. Остров высочайших магических технологий, превосходящих технологии Земли и позволяющих легко организовывать ловушки наподобие той, в которую заманили ее саму. Остров с магическим университетом, преподаватели которого оказались обычными преподавателями, а не злобными гениями, которым приятно иметь в своем распоряжении бесправных рабов-батареек и заниматься наукой, не ограничивая себя морально-нравственными нормами, как она подозревала когда-то. С преподавателями, работающими над проблемой возрождения приютившего их мира, той проблемой, которая неважна для подавляющего большинства их студентов.

Похоже, иномирные маги задолжали этому миру всё-таки больше того, что отдали ему взамен полученного.

– Отсюда любой студент может отправиться порталом в любой из миров?

– В любой из открытых миров, который еще не дошел в своем развитии до построения межмирового стационарного портала. Действующий стационарный портал – это новая эра в жизни любого магического мира, он тут же выходит в когорту высших миров, ему открывают двери другие высокоразвитые миры. Это новый уровень развития, с которого Велейская империя когда-то слетела, а сейчас пока его не достигла. Увы, это так же означает, что никто не поможет нам починить портал и свой портал тоже не покажет, поскольку прогрессивные миры не позволяют открывать к себе одноразовые порталы, они признают только полноценный телепорт и не принимают гостей из недоразвитых миров. Но в целом – да, если студент расплатился за обучение, то может улететь куда угодно в любой момент. Собственно, ты тоже можешь, прямо сейчас и без всякой оплаты. Теперь тебе не помешают вернуться домой терзания, что ты бросила в великой беде своих сомирников. Лаборатория портальщиков здесь недалеко, уже через час ты будешь дома, с Каллингом я договорюсь.

Хальер вздохнул и сунул в рот новую травинку.

Алеся улыбнулась. Вернуться в пустую петербургскую квартиру, когда тут целый мир погибает без магии? Ха, не на ту напал! Ну и что, что в ней самой магии нет, заниматься теорией можно и без собственных практических экспериментов.

– Русские женщины держат слово не хуже мужчин, – гордо оповестила Алеся. – Если сам не передумаешь, то я согласна быть твоей женой. Яд для рук против тебя клянусь не применять, ядовитыми шпильками не колоться, шахматные фигурки психотропными веществами не опрыскивать, ну и дальше по мелочи: не убивать, не предавать, секреты империи не разглашать.

Синие глаза засветились неоновыми огоньками, Хальер вскочил, схватил ее за руки и притянул к себе:

– Честно-честно? – совсем по-мальчишески выдохнул он с бесшабашной счастливой улыбкой.

– Честно-честно. Только ты не всё обо мне знаешь...

Хальер оглянулся на высыпавших с полигона студентов, поглядывающих на них с широкими усмешками, недовольно скривился, поняв, что спокойно и незаметно поцеловаться им не дадут, и сказал:

– Алеся, голубка моя, жизнь длинная, еще успею всё узнать, никакие «страшные тайны» не изменят моего желания видеть тебя своей женой.

– Но это важно!

Попытавшуюся объясниться Алесю мигом прервали словами:

– Все важное спокойно обсудим вечером после работы. Раз ты остаешься моей женой, то тебя сейчас домой забросить или в управление со мной пойдешь?

– В управление, конечно, – поразилась Алеся глупому вопросу. Что ей в доме делать, если там всё слуги делают? Уволить всех – негуманно, а бродить лентяйкой по комнатам – бессмысленно и скучно, а в ожидании серьезного вечернего разговора еще и чересчур нервозно.

«Зачем я вообще согласилась ждать до вечера? Почему не кричу прямо сейчас, что мне намерили нулевой уровень магии в управлении Кресси? Причина в том, что я всё ещё не до конца доверяю мужу, или в том, что страшно боюсь его реакции на это известие? Боюсь отчетливо понять, насколько сильно я ему нравлюсь? Я такой недоверчивый скептик или такая трусишка? – размышляла Алеся, пока они, взявшись за руки, шли к своему скреблу. – Я так рьяно ухватилась за предложение отложить разговор потому, что пользуюсь случаем выведать как можно больше информации, или потому, что хочу до последней секундочки насладиться общением с человеком, который меня по-настоящему помнит?»

– Интересно, как бы ты выкручивался, если бы я потребовала кого-то из студентов немедленно отправить домой, как договаривались, – встряхнув головой и отбрасывая пустые сомнения, с улыбкой припомнила Алеся вчерашний уговор.

– Не вижу проблемы в том, чтобы уговорить студента лишний раз наведаться в гости к родным, и я же не обещал, что запрещу ему вернуться обратно, – рассудительно ответил Хальер, и она впервые, еще немного неуверенно и осторожно, искренне улыбнулась мужчине.

Летательные машины студентов факультета артефакторики уже темнели в небе, удаляясь в сторону противоположного берега этого большого острова, но быстро взлететь договорившимся супругам не дали: у скребла обнаружилась уже известная Элайза.

– Как хорошо, что я успела застать вас! – защебетала она Хальеру, ревниво посматривая в сторону Алеси, не выпускавшей мужской руки. – Мне профессор Каллинг сказал, что вы улетели сюда, а мне надо передать вам мой план на преддипломную практику, которая начинается со следующей недели, я хотела бы прикладное применение отработать в вашем управлении, чтобы опыта поднабраться и с будущими коллегами познакомиться.

Девушка продолжала говорить, а Алеся с жалостью думала, что ее родовое проклятье обрекает эту несчастную раз за разом заново узнавать о том, что женился мужчина, который ей нравится. Девушка при первой их встрече запомнить должна была только Хальера, так что...

– Вы привезли новую студентку? – не утерпела Элайза, в очередной раз глянув на Алесю.

– Нет, это моя жена, Алеся.

– Вы женились?! – ахнула Элайза. На глазах ее проступили слезы, которых нетерпеливо тянущий жену в скребл Хальер просто не заметил.

– Да, женился, – подтвердила Алеся и посоветовала: – Вы запишите это где-нибудь на видном месте.

Сердобольный, данный от души совет восприняли без благодарности. Девица вспыхнула, прожгла ее взглядом и сбежала к своей машине. По острову студенты в основном перемещались на скреблах, на глайдерах тут было не проехать через лесные чащи, а сильных стихийников, что могли себе позволить летать без спецсредств сколько угодно, было немного.

На обратной дороге не молчали: Алесю буквально распирало от множества вопросов, и в стремлении скорее всё прояснить она затруднялась вычленить более важные из них, спрашивая обо всем подряд, первым делом о кошках:

– Если можно ненадолго наведаться в другой мир, то возможно ли выяснить судьбу моих кошек? Их две: рыжая взрослая кошка и ее серо-рыжий котенок, они еще месяц назад должны были поднять в квартире адский вой, и соседи точно вызвали полицию и выпустили их из квартиры, а вот дальше...

– Выясним, озадачу охотников за магами новой проблемой. Хм-ммм, официальная версия будет, что разрабатываются новые технологии и пока экспериментируют на кошках?

Хальер весело глянул на Алесю и таинственно, многозначительно подвигал смоляными бровями. Она только всплеснула руками, задав следующий вопрос:

– Зачем так яро поддерживать прежний зловещий имидж тайной канцелярии?! Жители империи считают ищеек чуть ли не гончими ада, свято веря, что те настигнут их везде и растерзают за малейшие противозаконные помыслы.

– Страх перед неотвратимым наказанием – лучший рычаг сдерживания для потенциальных преступников. Проще никогда не вступить на скользкий путь правонарушений, чем сойти с него.

– Идея ясна. Император с самого начала знал, что ты из другого мира?

– Он не мог не знать. Открою тебе еще одну «великую тайну», о которой всегда было известно только членам императорской семьи: в этом мире у коренных его жителей никогда не рождаются и никогда ранее не рождались маги-универсалы. Если таковые вдруг появляются на свет, то это либо далекие потомки некогда живших здесь иномирных магов, либо сами иномирные маги под прикрытием.

– То-то среди знаменитых магов Золотых Веков не встречалось универсалов! Тебя затащили в этот мир нелегальные охотники на магов во время бунта?

– Нет, в этот мир я перенесся по собственной воле.

– По собственной воле покинул родной мир? Неужели он так плох? – ахнула Алеся.

– Плох – не то слово, – ответил Хальер и сменил тему: – Надеюсь, теперь, когда мы всё прояснили между собой, ты можешь называть меня по личному имени? В семьях рейтов часто обращаются друг к другу «госпожа» и «господин», так издавна принято, но хотелось бы менее официального обращения.

– О, я не планировала звать мужа «господином», в моем мире так давно не принято... Коул.

Хальер благодарно улыбнулся ей, и Алеся продолжила спрашивать:

– Я читала в книге, что в нынешнее время магический брак – это скорее помолвка, чем настоящий брак.

– Глупости, брак – это брак. Да, чтобы ты официально считалась моей женой, надо оформить соответствующие документы в магистрате, а по традициям – еще и обряд венчания в храме пройти, но в среде магов ты однозначно моя супруга. В Золотые Века магические браки регистрировались в магистратах автоматически, как и церковные, но нам вначале нужно сделать тебе все метрики.

– Ну, кое-какие документы у меня имеются.

– Знаю. Я был в твоем доме на улице Роз и попросил ищеек навести справки о проживающих в нем лицах. Их отчет я выслушал сразу, как пришел в себя в охотничьей хижине.

Ах, вот о чем он разговаривал по амулету вечером выходного дня! И вещи ее попросил в его дом перенести наверняка тогда же.

– Я верно понял, что ты не способна контролировать свою способность к стиранию памяти? – в свою очередь задал вопрос Хальер. – Я пришел к такому выводу за два последних дня: ведь какой был смысл в стирании памяти слугам в доме и всем в управлении вчера?

– Верно, смысла не было, – вздохнула Алеся. – Я всем и всегда стираю память о себе, даже когда совсем не хочу этого. Честно говоря, я почти всегда этого не хочу, но ничего не могу поделать!

– Это наш мир так на тебя повлиял? – с сочувствием спросил Хальер.

– Нет, это всегда было.

– Как – всегда?

– Так. С рождения.

Скребл замер среди облаков, Хальер ошеломленно взирал на нее.

– А родные, что они? Неужели тоже забывали?!

– Мама помнила. Только мама. Полгода назад она умерла.

– А друзья детства, отец, бабушки и дедушки, учителя в школе, может, жених какой имелся???

Алеся с деланным безразличием пожала плечами:

– Бабушка помнила меня по тем записям, что делала о моем существовании. Не было никаких друзей-подруг, не было нормальной школы, молодых людей и всех прочих тоже не было, человеку-невидимке они не положены. Коул, ну какой жених, если меня все забывали напрочь, отвернувшись на три минуты?!!

Глаза Алеси защипало, она низко опустила голову и хрипло прошептала:

– Я одиночка по жизни, я давно смирилась с этим. Обо мне забывали все и забывали всё: события с моим участием, совместные дела, помощь, смех, чувства ко мне. Хуже, что я всего этого не забывала, хоть порой очень старалась забыть... Я так боялась к кому-то всерьез привязаться...

– Иди сюда, – позвал Хальер, рассеивая магические путы, удерживающие ее в кресле, – иди ко мне.

Он усадил ее на колени и крепко прижал к себе, а Алесю словно прорвало: она плакала и плакала, выплескивая накипевшее за долгие годы и рассказывая, как ей жилось со своим проклятьем. Скребл неподвижно висел в облаках, пока мужчина ласково гладил по волосам свою женщину, что-то тихо нашептывал ей и вытирал мокрые соленые щёки своим большим белым платком.

– У тебя бездонные запасы слез? – спросил он с привычной кривой улыбкой, когда немного успокоившаяся Алеся икнула пару раз и снова выдавила струйки слезинок.

– Не знаю, я редко так сильно плачу, – ответила Алеся. – Почему ты всегда меня помнишь, именно ты? Ты пока единственный, кроме мамы, человек, который всегда меня помнит, на которого не распространяется мое родовое проклятье. Я думала, это оттого что ты – сильный маг, надеялась, что и для других сильных магов не буду невидимкой, а профессор Каллинг меня забыл.

– И ты страшно расстроилась из-за этого. Дело не в магии, я уже говорил тебе раньше: в твоем заклинании стирания памяти есть зияющая брешь.

– Я обнаружила только одну такую брешь – меня собаки помнят, полагаю, что и другие животные тоже. – Алеся насухо вытерла слезы и вернула Хальеру его платок.

– Правильно полагаешь. Я, конечно, не собака, но у жителей моего родного мира есть особенность...

– О, ты сейчас скажешь, что оборотень! – подпрыгнула Алеся.

Хальер смеялся так долго и звонко, что она успела на него обидеться.

– Ох, Алеся, вижу, что суевериям и в твоей головке нашлось место!

– Ага, верить в магию – нормально, а в ходячих мертвецов и оборотней – нет? – пробурчала Алеся.

– Не вижу взаимосвязи между таким обыденным природным явлением, как магия, и такими паранормальными существами, как зомби и оборотни. Нет, моя особенность не в том. Большинство людей около 80 процентов информации об окружающем мире получают за счет зрения, а остальные 20 процентов почти целиком приходятся на слух и осязание. Роль нюха в современном человеческом обществе практически утеряна, и ты стираешь о себе только зрительные, слуховые и осязательные образы, а про запахи забываешь. А у жителей моего родного мира до трети впечатлений формируется через обоняние. Я помню твой легкий запах и потому помню тебя всю.

«Меня не видно, меня не слышно, меня здесь нет!» – всплыли в памяти Алеси часто повторявшиеся ею слова. Сердце бешено забилось, ладони вспотели. Стоит добавлять: «Я совсем не пахну?»

Может, к магии она все-таки имеет отношение, а прибор, измеряющий уровень магических сил, не справился с иномирянкой? Или вовсе сломан был? Хальер – признанный гений и эксперт в области магии, не может же он замечать в ней то, чего нет, и без повода так уверенно говорить о ее «дырявых заклинаниях», верно?

– Значит, всё это время, что ты скиталась беспризорницей по Кресси, ты мучилась еще и своим «проклятьем», как ты это называешь? Господи, я полагал, что ты довольно успешно управляешься со своей магией, а на самом деле... Ты поразительна, Алеся. Оказывается, ты о многом умолчала вчера, повествуя о своих похождениях. Я бы тебе глубоко посочувствовал, если бы не восхищался так сильно твоей изобретательностью и великим оптимизмом.

Он смотрел на нее так, что Алеся смутилась.

– На моем месте любой другой вел бы себя также, – сказала она.

Хальер снова рассмеялся:

– Голубка моя, ты святая простота! Поверь, ты очень сильно ошибаешься в этом утверждении. Если бы ты вела себя, как «любой другой», то я поймал бы тебя на второй день, максимум – на третий. Слушай, а как же подпольщики, ты же действовала совместно с ними? Кто-то из них тебя помнил? – Мужской взгляд стал настороженным, в нем блеснуло ревнивое подозрение.

– Нет, не помнили, они записывали все встречи со мной, держали часть записей на видном месте, а остальное от ищеек прятали.

– Разумно, – кивнул Хальер, довольно расслабляясь, – но чувства не запишешь. Ты каждое утро должна была становиться для них подозрительной незнакомкой.

– Спасибо, что напомнил, – язвительно откликнулась Алеся и дернулась прочь с мужских колен на свое место.

Ее прижали теснее, удерживая.

– Извини, мне не стоило радоваться твоим трудностям, я осознаю, насколько несладко тебе жилось и в своем мире, и тем более в нашем. Случай твоего тяжелого детства не уникален: магам в мирах, в которых не верят в магию, всегда нелегко приходится.

Алеся сжалась в маленький, несчастный комочек. Кажется, пришло время для самого опасного признания...

– Я не уверена в том, что являюсь магиней, – прошептала она и из глаз ее снова закапали горькие слезинки.

Неужели ей не суждено задержаться рядом с единственным человеком, который по-настоящему помнит о ней?!

– Жаль, что отличное знание законов магии не позволяет разобраться в женской логике и причинах женских слез, – проворчал Хальер, чья рубашка стала безнадежно мокрой. – Если ты всю жизнь жила, не веря в магию и не рассчитывая на нее, то с чего так рыдаешь, ошибочно полагая, что ее в тебе таки и нет?

– Тебе не нужна жена-человечка, – уныло напомнила Алеся, тщетно пытаясь остановить новый поток слез. Она сегодня десятилетнюю норму по плачу выполнила.

Хальер замер, выдохнул и сжал ее так сильно, что Алеся приглушенно пискнула.

– Это самые приятные слова, что я слышал в своей жизни, – прошептал он. – И нечестно говорить их на такой высоте, когда мы уже опаздываем. Алеся, для ясности: я хочу видеть тебя моей женой, хочу просыпаться и засыпать рядом с тобой, видеть, как ты хмуришься и улыбаешься, хочу знать, что с тобой все хорошо и ты всем довольна и это благодаря моим усилиям в том числе. Если вдруг, вопреки всем законам магии и логики, в тебе не обнаружится магических сил, позволяющих контролировать это «проклятье» после соответствующего обучения ментальной магии, я-то все равно буду тебя помнить, знать, что ты – моя жена. А для других опубликуем твой портрет в газетах, развесим картины с твоим изображением по всем домам, слуги ни с кем тебя не спутают. Мы всё решим, хватит рыдать по-пустому. Алеся, мы страшно опаздываем!

Ее быстро сгрузили в собственное кресло, закрепили магическими нитями, и скребл разогнался до предельной скорости, так что у Алеси заложило уши, а к горлу подкатил комок, вынуждая хранить молчание до самой столицы. Она посматривала на сосредоточенного мужа и размышляла, что в браке с человеком магу не стоит беспокоиться хотя бы о том, как бы ненароком не «выпить» свою спутницу жизни. Может, и неплохо, что она – человечка. Будь она слабенькой магиней, их брак был бы куда затруднительней.

Правда, когда в первый раз Хальер рассуждал о побудительных мотивах для брака с ней, то упоминал о желательности магического обмена и сильных наследниках, но всё его последующее поведение и слова больше подходили к тому самому «и в горе, и в радости», чем к расчетливому браку-сделке. Оставались сомнения, как он к ней все-таки относится, но Алеся робко надеялась, что муж в самом деле не откажется от нее, если и впрямь обнаружится нулевой уровень ее ментальной магии при повторной проверке.

«А я-то как к нему отношусь? Теперь, когда не подозреваю его в измывательствах над иномирцами?» – задалась она своевременным вопросом.

Ее внутренний голос ехидно хихикнул и отказался вступать в дискуссию.

Глава 22. Допрос подозреваемых.

Они приземлились на крыше столичного управления тайной канцелярии на парковке для служебных скреблов. В Велейской империи слово «лифт» не вошло в обиход по причине отсутствия предметов, называемых данным термином, так что к кабинету главы тайной канцелярии надо было бежать по длинным-длинным лестницам. Высокотехнологичный мир Греблина остался воспоминанием, как сказочный и нереальный сон, а настоящая реальность была здесь, в этом старающемся возродиться из руин мире, в котором надо поймать жестокого убийцу. Греблин с его студентами – это еще не жизнь, а лишь подготовка к жизни. Ступенька, с которой шагают вперед, сделав свой выбор. Алеся сделала выбор в пользу Хальера и Велейской империи. И горячо рассчитывала на то, что этот выбор действительно взаимный.

По пути от скребла в кабинет, пока они петляли по запутанным коридорам управления, Хальер попросил:

– Кстати, расскажи о тех случаях, когда интуиция тебя подводила. Это очень странный симптом для менталиста, не типический.

Алеся чуть не споткнулась. Интуиция ее начала подводить, когда на балу вдруг принялась заверять ее, что глава тайной канцелярии вполне приличный человек, и когда намекала, что этому магу от нее много, что нужно, но не стоит беспокоиться по этому поводу. Получается, интуиция всегда была права насчет этого мужчины, а разум ошибался?

– А-ааа... собственно, она никогда меня не подводила, – растеряно признала Алеся.

– Но ты говорила...

– Я думала, что она подводит меня в отношении тебя, – быстро пояснила Алеся.

Ее муж крайне заинтересовался, даже приостановился.

– Да-аа? И что же тебе подсказывала твоя интуиция в отношении меня?

Девичьи щеки стал медленно заливать румянец, а взгляд мужчины становился все веселее и веселее...

– Подсказывала, что ты являешься довольно приличным человеком, – чопорно ответила Алеся.

– И всё? – не поверил Хальер, лукаво прищуриваясь.

– И всё.

– Врунишка, – с улыбкой констатировал Хальер и потащил ее дальше.

Боже, если бы не спутник, знающий управление, как свои пять пальцев, она бы заблудилась в этих переходах!

У кабинета была толпа. Хальер выдал загодя подготовленные амулеты группе ищеек, отправляющихся на задание в неспокойный район, подписанные разнарядки на обыски вручил другой группе, распёк начальника отделения финансовых преступлений за недосмотр за мошенниками, которых сам Хальер вчера помогал ловить, и указал на все выявленные в его работе огрехи. Начальник ушел, утирая холодный пот со лба, а Алеся подивилась, когда Хальер успел так глубоко вникнуть во все афёры вчерашних арестованных.

– Как ты все успеваешь? – с легкой завистью спросила она.

– В сутках много времени, и я редко трачу его на сон. Плюс, у меня хорошие заместители.

– Это да. Ты же не наказал Лоуреса за то, что я украла у него бумаги?

Алеся с новым чувством вины вспомнила слова первого дознавателя, что его чуть не казнили после ее проделки. Она подставила тогда хорошего человека!

– С чего бы мне его наказывать? Ты, моя голубка, – это великая стихийная сила, которую следует воспринимать, как форс-мажорные обстоятельства, а за них не наказывают.

В этот момент в кабинет шагнул предмет их обсуждения.

– Ир, приятели принца Левана доставлены в дознавательную. Вы хотели сами просмотреть их воспоминания и проследить за проверкой уровня магических способностей.

– Иду, – кивнул Хальер.

– Я с тобой! – воскликнула Алеся, вскакивая со своего места и вцепляясь в мужа. Ей не улыбалось второй день подряд разгребать бумажки, пока кто-то занят важным, интересным расследованием.

Брови Лоуреса взлетели на лоб, он ошарашено уставился на незнакомую девицу в мужском костюме, вольно «тыкающую» главе тайной канцелярии и развязно хватающую его за руки. Хальер усмехнулся:

– Ах, да, чуть не позабыл. Лоурес, во-первых, запиши где-нибудь на видном месте, что я женился, и что разгуливающая по управлению синеглазая блондинка обманчиво наивной кукольной наружности – моя жена. Учитывай, что она пока не способна контролировать свою способность к стиранию памяти, так что все забывают ее через три минуты. Во-вторых, в ближайшее время доведи всё это до сведения всех сотрудников и сразу после нашего возвращения в кабинет пришли сюда штатного художника.

– А-ааа... э-эээ... Есть, ир, будет сделано! Поздравляю с бракосочетанием, глава!

Лоурес удержался от неположенных по уставу расспросов, хоть ему явно не терпелось разузнать, где же его начальство откопало свою никому не ведомую супругу с ненормальными способностями и кто она такая.

– Спасибо, а теперь пошли к свите нашего принца.

Ближайшее окружение Левана состояло из семерых молодых людей. Согласно распоряжению Хальера их поместили в отдельной комнате, откуда по одному провожали в первое из двух смежных помещений: здесь с подозреваемыми беседовал лично глава тайной канцелярии. Потом человек проходил во второй кабинет, где стоял прибор для определения магического резерва и измерения уровня магических способностей, как две капли воды похожий на тот, которым проверяли Алесю в Кресси. В той комнате его ждал один ищейка, следящий за показаниями приборов и записывающий их в стандартный бланк, но за процедурой негласно наблюдало еще четыре человека через потайные глазки в стенах. Этими людьми были Хальер, Алеся, Лоурес и начальник отделения убийств: хмурый, неразговорчивый сутулый мужчина, маг-специалист по заклинаниям и заговорам. Убийце-менталисту не оставили шансов незаметно повлиять на разум проверяющего: все четыре наблюдателя находились вне радиуса действия ментальной магии. По крайней мере, на это надеялись...

– Алеся, голубка моя, с какого расстояния тебя начинают забывать? – спросил Хальер, когда начальник отделения убийств ушел на свой пост наблюдения, а рядом остался только Лоурес.

– С расстояния видимости, – мрачно ответила Алеся. – В смысле: забывают все, кто видел или слышал, независимо от расстояния.

– Это ненормально много, но убийца слабее, – задумчиво проговорил Хальер.

– Или я – не магиня, – настойчиво напомнила Алеся.

Лоурес тихо ахнул:

– Алеся – иномирная магиня?! Та самая?! Ну конечно: все ее забывают!!!

– Да, про иномирную магиню тоже запиши, но об этом должен знать только ты и Крелис, другим ни слова, что моя супруга – иномирная магиня! Вообще-то, тебе следовало записать эти сведения еще вчера, когда она весь день сидела в моем кабинете у тебя на виду и выполняла половину твоей бумажной работы, – наставительно сказал Хальер.

Первый дознаватель отнесся к совету серьезнее студентки Элайзы: он сразу добавил запись в листок, закрепленный под наручными часами на магическом ходу. Хальер повернулся к Алесе:

– Смотри внимательно и, очень прошу, доверься своей интуиции, прислушайся к этим людям, мне важно знать твое мнение. Я много лет безуспешно ловлю этого убийцу, мои возможности уже исчерпаны, а твои еще не изведаны. Незнакомец в маске поверил в то, что ты – не магиня?

– Поверил, – подтвердила Алеся, – я почувствовала тогда, что поверил, как Ник и другие ребята.

– Это хорошо. Значит, твой дар убеждения силен, как у любого менталиста: ты сама настолько глубоко уверовала в то, что не обладаешь магическими способностями, что невольно убеждала в этом свои собеседников. Тогда можешь не скрываться, я представлю тебя, как подозреваемую, которую допрашивают об украденных секретных бумагах и ищут ее сообщников, а об убийствах – ни слова. Лоурес, крикни, чтобы принесли женскую тюремную робу нужного размера.

Переодевалась Алеся в большом чулане рядом с допросной: здесь хранили кучу всякого хлама по принципу: «выкинуть жалко, а вдруг пригодится». Сложив тут же на полку свой наряд, она вышла в темно-серой тюремной униформе. На обратном коротком пути к месту сбора подозреваемых ее появление в обществе главы тайной канцелярии косых взглядов уже не вызывало: мало ли какую арестантку глава конвоирует к допросной.

– Что еще ты умеешь, кроме как уничтожать воспоминания о себе? Какие еще «ненормальные» способности в себе замечала? – спрашивал Хальер.

– Другие более нормальны: я чутко улавливаю эмоциональное состояние человека, догадываюсь, не обманывает ли он меня, но этому в моем мире некоторые люди специально обучаются и тоже по многим малозаметным внешним признакам могут определить чувства человека, лжет он или говорит правду.

– Что-то еще?

Алеся вспомнила свой сон-кошмар, сон-предостережение, сон, в котором она умирает у подножия портала на глазах Хальера. Покачала головой:

– Нет, ничего.

«Я отказываюсь верить, что тот сон был вещим! То был просто сон, не более», – как мантру повторила она несколько раз.

Хальер почувствовал, что она недоговаривает. На пороге допросной он обнял ее за плечи, попросил:

– Прислушивайся к себе! Если почувствуешь опасность, если накатит головная боль, слабость, потеря ориентации в пространстве, сразу дай мне знать, слышишь?

Алеся кивнула, ее нежно поцеловали в кончик носа, вызвав потрясенный «ох!» у нескольких случайно проходивших мимо ищеек, провели в первую комнату и усадили рядом с собой.

Потянулись подозреваемые.

Первым уверенным шагом в двери вошел молодой человек приятной внешности, сел за небольшой стол напротив Алеси и Хальера. Скосив взгляд на бумаги, которые глава тайной канцелярии положил перед собой, Алеся прочитала, что это рейт Ириас, старший сын одного из советников императора. Хальер поставил вошедшего в известность, что в тот день, когда он приходил в управление с друзьями, из кабинета первого дознавателя были вынесены секретные документы. Прислушиваясь к разговору, Алеся узнала, что рейт Ириас с малых лет дружит с принцем Леваном и встречается с ним часто, почти каждый день. Нет, юноша не замечал никаких странностей, о делах принца в тайной канцелярии не расспрашивал, в день, когда заходил за другом в управление, ничего подозрительного в поведении других членов «свиты» не заметил. Разрешение на просмотр своих воспоминаний Ириас дал без раздумий.

Хальер сосредоточился на подозреваемом, со стороны работа менталиста выглядела так, словно оба мужчины вдруг глубоко погрузились в свои мысли, отрешившись от окружающей действительности. Никаких внешних признаков магического воздействия ментальная магия не давала, как и рассказывал Хальер. Алеся спохватилась, что ей тоже давно следует заняться делом, прикрыла глаза и сконцентрировалась на сидящем перед ней молодом человеке.

Она ощутила присутствие двух людей сразу. От Хальера исходили настойчивость и холодное железное намерение разобраться в происходящем и выявить убийцу. А чуть глубже мерцало счастливое умиротворение от... того, что она сама, Алеся, сидит сейчас рядом.