Текст книги "Велейская империя. 2. Враг, который не забудет (СИ)"

Автор книги: Валентина Елисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– Закрыть люк. Подготовка к отлету, – произнес Хальер, поудобнее откидываясь в кресле.

– Принято, – прожурчал механический безликий голос. Раздался он со всех сторон, хоть никаких динамиков ни по периметру пола, ни в крышке люка Алеся не заметила.

Передняя половина «апельсиновой корки» сдвинулась, отгородив пассажирам вид на зеленые деревья прозрачным стеклом. Раздались щелчки, машина мелко завибрировала.

– Греблин. Трогаемся, – скомандовал Хальер. От него протянулись сине-фиолетовые ниточки магии к черной панели, и скребл поднялся в воздух.

Во время разгона Алеся сидела не дыша, вжатая в спинку кресла силой инерции, а когда машина понеслась над облаками, спросила:

– Вы управляете ей с помощью магии?

– Нет, управляется она сама, я только слежу за показаниями приборов, – ответил Хальер. – Они взаимодействуют с любым видом магии, в том числе ментальной. Когда в главном кресле сидит Лоурес, то со стороны кажется, что он вовсе не следит за машиной – потоки ментальной магии не проявляют себя видимым образом.

– Вы же тоже менталист?

– Я универсал, но больше всего во мне стихийной магии, так что, когда нет разницы, предпочитаю пользоваться ей.

– А человек не может управлять скреблом?

– Может, но не моим – я не устанавливал необходимое для этого дополнительное оборудование. Правда, в случае аварии человек точно погибнет, в отличие от мага, поэтому вылеты людей без сопровождения магов не рекомендованы.

«Какое высокотехнологичное оборудование с голосовым и бесконтактным управлением, поразительно для средневековья. В этом мире словно слились вода и растительное масло – две жидкости, существующие в одном сосуде, но при этом не смешивающиеся между собой, остающиеся двумя разными слоями, – подумала Алеся. – Представить не берусь панораму этого мира, когда каждый его житель был полноценным магом. Это, должно быть, была сказочная, волшебная реальность».

Она молча рассматривала Велейскую империю с высоты куда большей, чем летают птицы, Хальер тоже не нарушал тишины. Спустя час внизу показалось бескрайнее сине-сиреневое море, более темное, чем такое же небо, и сливающееся с ним на горизонте. В этой слепящей синеве показалась темная точка и стала стремительно приближаться, увеличиваясь на глазах, превращаясь в большой остров. Скребл замедлился и стал снижаться, а магические нити удержали Алесю от соскальзывания с кресла.

Остров был внушительных размеров, на его территории вполне могла разместиться небольшая страна, но почти всю его поверхность скрывал разлитый высоко в воздухе непроницаемый туман, явно неестественного происхождения.

– Обычные посетители заходят в магический университет с официального входа, с той стороны, где обучается местное население, но мы воспользуемся возможностью с высоты осмотреть закрытую часть Греблина, – сказал Хальер.

Скребл нырнул в туман и вдруг замер, зависая на месте без всякой видимой причины. Не успела Алеся спросить, что случилось, как новый механический голос произнес:

– Ожидаем ваш идентификационный код.

Хальер выпустил вперед радужный луч, беспрепятственно прошедший через лобовое стекло скребла. Голос произнес:

– Добро пожаловать, ир Хальер. Ждем идентификации второго пассажира.

– Соединить с ректором.

– Соединяю.

В воздухе перед скреблом появилось голографическое объемное изображение знакомой русоволосой и зеленоглазой головы. Профессор сказал:

– Привет, Коул, давненько не заглядывал. Кто это с тобой? – И заинтересованно уставился на Алесю.

– О, нет, неужели вы меня не помните?! – воскликнула Алеся, чуть не расплакавшись – ее версия, что все сильные маги смогут ее помнить, рассыпалась в прах. С другой стороны (успокоила она себя), раз Каллинг ее не помнит, то возможность совершения диверсий на его острове прибавляет в вероятности.

– Объясни-ка, милый, почему прелестная девушка так расстроена, что ты ее с ходу не узнал? – с откровенной угрозой зазвучал женский голосок, и рядом с Каллингом возникло курносое симпатичное личико молодой женщины.

Женщина осмотрела Алесю цепким взглядом и продолжила:

– Не вздумай врать, милый, я хоть простой зельевар, но твою ложь опознаю лучше менталиста.

– Понятия не имею, с чего бы мне помнить спутницу Коула, я впервые ее вижу, – искренне открестился Каллинг.

Женщина – по всей видимости, жена профессора, о которой упоминал Рис, – перевела требовательный взгляд на Алесю.

– Мы виделись вчера, – начала Алеся и спешно добавила, испугавшись сузившихся глаз женщины: – в столичном управлении тайной канцелярии, в кабинете ира Хальера. Разговаривали об убийце-маньяке.

– Я разговаривал с Коулом наедине, – покачал головой Каллинг.

– Нет, Эльтар, нас было трое, – хмыкнул Хальер, – но мою спутницу весьма трудно запомнить. Зарегистрируй Алесю Хальер и пропускай нас.

– Алесю Хальер?! – взвизгнула женщина. – О, ты женился?! Какая прелесть! Эльтар, не держи гостей на пороге, приплюсуй Алесю к ячейке мужа, потом оформишь ее отдельно. Добро пожаловать в Греблин, Алеся!

Лица профессора и его жены растаяли в тумане, скребл пошел на снижение, прорываясь сквозь серую мглу. На зеленом огромном острове действительно размещалось нечто подобное небольшой стране: среди густой зелени тут и там виднелись красивые высокие здания, спортивные площадки, сверкали стекло, металл и мрамор. Они спустились достаточно низко, чтобы разглядеть отдельные деревья в чаще лесов и здания на сплошь застроенной огромной площадке, а Алеся всё вспоминала слова жены профессора:

«Никогда не думала, что при посещении этого острова мне доведется услышать такое радушное приглашение. И как бы я проникла сюда тайком при таких охранных технологиях высочайшего уровня? И откуда здесь ТАКИЕ технологии??? После рассказов Ника и ребят у меня сложилось впечатление, что Греблин – это самый обыденный остров, разделенный на небольшую цивилизованную часть, где учатся богатые граждане империи, и огромное пространство бараков рабов. Что-то не вижу я с неба бараков...»

Глава 20. Рабы Греблина.

Приземлились они на крыше огромнейшего пятиэтажного здания среди множества других летательных аппаратов. Припаркованные на крыше скреблы были голубыми, розовыми, круглыми и овальными, одноместными и многоместными, новенькими и сильно пошарпанными. Среди них сновало небольшое число людей: кто-то готовился взлетать, кто-то выходил из скреблов, кто-то двигался по узким тропинкам между сотен машин. Хальера учтиво приветствовали, на Алесю с любопытством посматривали, но этот интерес не был связан с ее мужским костюмом – большинство девушек тут расхаживали в брюках. Все встреченные на пути к выходу с крыши люди были молоды, веселы и беззаботны, перекидывались друг с другом шутками и университетскими новостями: кто из преподавателей сегодня встал не с той ноги, кого из зельеваров жена ректора прогнала со своей практики за учиненный взрыв, чье магическое изделие выиграло в конкурсе «Дебют в артефакторике» и так далее. Эти ребята ничем не отличались от Алесиных знакомых студентов Петербургского университета, разве что рассуждали не о проблемах синхронного перевода и избегании повторов в текстах, а о заклинаниях, амулетах, колдовских зельях.

«Откуда в Велейской империи набралось столько собственных магов, обладающих достаточным количеством денег и достаточно большими способностями, чтобы учиться в магическом университете? – удивленно осматривалась Алеся. – И уровень развития технологий просто поражает! Ник ничего подобного не рассказывал, по его словам и студентов тут мало, и университет по его описанию должен смахивать на земной средневековый. Ник же постоянно сетовал, что в университете совсем не изучаются технологические достижения других миров!»

В холл на первом этаже Алесю с Хальером перенес скоростной лифт: один стук сердца и уже выходишь в большой зал со стеклянными прозрачными стенами, открывающими виды на клумбы и фонтаны, спортивные площадки и играющих на них магов, перекидывающихся огненными и водяными мячами. Примечательно, что никаких выходных дверей в этом гигантском холле не было: только лестницы и лифты, ведущие на верхние этажи, да коридор, уводящий вглубь здания. Попасть сюда можно только с крыши?

В холле стояло множество стоек информации с высокими полупрозрачными голографическими мониторами, стеллажи с картами-путеводителями по университету, устроенными по принципу навигатора: озвучиваешь место назначения и тебя ведет по кампусу приятный голос, прорисовывая твое передвижение на карте. Алеся как раз наблюдала, как раздраженная девушка схватила одну карту и сказала:

– Ну и где эта тридцать шестая аудитория седьмой зоны?

– Повернитесь на сто восемьдесят градусов и выйдите из здания первой зоны, – начала объяснять карта и девушка пробежала через... переднюю стеклянную стену здания, в которой бесшумно испарилась часть стекла при ее приближении, образуя широкий проход. Как только девушка ступила на мостовую, стена вновь стала монолитной.

Пока Алеся изумленно таращилась как таким же образом, сквозь частично исчезнувшую стену, проходит в холл группа молодых людей, к Хальеру подскочила миловидная девица в узких брючках и сильно декольтированной блузочке.

– Здравствуйте, ир Хальер, как я рада вас видеть! – прощебетала девица, улыбаясь во все тридцать два. – Вы обещали проконсультировать меня по вопросам применения магических реактивов при определении принадлежности потожировых следов, найденных на месте преступления.

– Здравствуйте, Элайза, я передавал профессору Каллингу бумаги со всеми данными для вас на той неделе, – ответил Хальер и Алеся круто развернулась, наблюдая за сценой беспардонного охмурения и завлечения её... хм-ммм... врага или всё-таки почти мужа?

Девица убедительно заверяла, что сухие данные – это одно, а личное общение – совсем другое, сияюще улыбалась, смеялась самым простым ответам Хальера, как примерам небывалого остроумия, восторженно разглагольствовала о том, как мечтает поскорее получить диплом и прийти работать в тайную канцелярию.

– Вы возьмете меня в свое центральное управление? – с надеждой спрашивала она.

– Приму на работу с удовольствием, на хороших специалистов всегда есть спрос, – кивнул Хальер, нетерпеливо взглянув на гигантские напольные часы в холле. Алеся припомнила, что ему надо успеть вернуться в управление до того, как доставят приятелей принца Левана. – Извините, Элайза, я приехал по делу и еще даже не начал им заниматься. Ах, да, позвольте неожиданный вопрос: вы желаете прямо сейчас освободиться от тирании преподавателей Греблина и вернуться в свой мир?

У девицы приоткрылся накрашенный ротик. Она хлопнула ресничками, переспросила:

– Освободиться? Вернуться? Мне еще год учиться до диплома.

– Видите ли, моя жена очень переживает, что иномирные студенты Греблина мечтают вернуться домой, но им не предоставляют такой возможности, так что я провожу опрос, так сказать.

Из этой фразы девица уловила только одно слово и сникла, побледнела:

– Вы женились? – чуть не плача, спросила девушка.

Алесе стало так ее жалко, что она чуть не заявила: «Забирайте, не претендую», но в груди запекло настолько жаркое чувство собственничества, что вместо «не претендую» захотелось рявкнуть: «Развернулась на сто восемьдесят градусов и потопала отсюда и до седьмой зоны!»

Девица в самом деле резко развернулась и бросилась бежать, забыв про свою научную работу, которую хотела обсудить.

«Видимо, расхотела. Есть же такие студентки на свете: «Будете у меня диплом писать?» – «А вы женаты?» – «Да» – «Тогда не буду!» – фыркнула про себя Алеся.

– Пойдем, – поторопил ее Хальер и потащил за руку вглубь длинного коридора, – эта иномирная рабыня домой не хочет.

Алесю как обухом по голове ударило...

«Ой, я ду-ууу-ура!!!»

В полном ошеломлении ее втолкнули в кабинет ректора, где супруги Каллинг рассматривали запись их разговора в скребле на большом экране, а при их появлении принялись обнимать и поздравлять Алесю, а Хальер тем временем просил поскорее продемонстрировать его жене сомирников, доставленных в этот мир вместе с ней. Охи и ахи по поводу, что Алеся – и есть беглая магиня-менталист, вскрики Каллинга:

– С ума сойти, как ты умудрилась так незаметно стереть мне память, это же потрясающе! Коул, даже не мечтай, что твоя жена будет учиться заочно, профессор Листиц лично устроит вам развод, если такой уникум не станет посещать его лекции и практики, и не рассчитывай, что тебя спасут твои договоренности с императором!

В круговерти восклицаний, смеха и улыбок Каллинг удосужился-таки приказать невидимому собеседнику:

– Жанну Кузнецову найди и на экран выведи, соединять не надо. Она же сейчас не в личных покоях, увидеть ее можно?

– Жанна Кузнецова, первый курс, факультет целительства, находится на лекции по биомагии в третьей зоне, в аудитории одиннадцать, – отрапортовал тот же механический голос, что встречал их на подлете к острову. – Устанавливаю видео трансляцию.

– Ты помнишь, как выглядела девушка с Земли, вошедшая с тобой в портал? Подозрений не будет? – уточнил у Алеси Хальер, насмешливо поблескивая синими глазами.

– Помню, – буркнула Алеся.

Жена профессора попробовала вызнать, что за подозрения, но Алеся прикинулась, что ей страшно интересно, какая система следит за студентами. Каллинг принялся объяснять, что система работает не для слежения, а для обеспечения безопасности и оповещения, что работает она, конечно же, на магии, хоть и сильно похожа в применении на земные компьютерно-спутниковые технологии.

В процессе его увлеченного пространного рассказа на светлой стене кабинета возникло изображение лекционного зала, наполовину заполненного студентами. Точка обзора сосредоточилась на кудрявой девушке во втором ряду и показала крупным планом ее лицо: внимательный взгляд то в свой планшет, по которому скользит стилус, то на лектора, подпертая рукой щечка и задумчиво сведенные брови. Это действительно была девушка, которую Алеся видела в Петербурге у станции метро «Гостиный двор» в шапке с помпоном.

– Как успехи у землянки? – спросил Хальер.

– Ничего, уровень силы 10 единиц, но девушка настойчивая, трудолюбивая, планирует изучить весь курс и думает вернуться в родной мир, хотя, учитывая вспыхнувшую нежную дружбу с Крилиисом с четвертого курса, скорее переселится в его мир в созвездии Землепашца.

– Кто еще из землян прибыл одновременно с Алесей?

– Олег Лосев, первый курс, факультет амулетного дела и артефакторики, найти?

– Если не затруднит.

Механический голос ответил на запрос, что Олег Лосев находится на испытательном полигоне своего факультета и установить видео трансляцию невозможно. На стене высветилась только точка на развернувшейся виртуальной карте окрестностей университетских зданий.

Дезориентированную и молчаливую Алесю поволокли на продолжение экскурсии по Греблину. Взлетев с крыши, они на бреющем полете обогнули территорию учебных корпусов, среди которых наблюдалось удивительное разнообразие архитектурных стилей: от старинных замков, как на той рекламе, на которую повелась в Петербурге Алеся, до невообразимых, причудливо изогнутых монстров из стекла и стали. Пролетели над общежитиями – красивыми, чистыми зданиями, с зелеными скверами, парковками для скреблов и глайдеров, открытыми бассейнами с чистейшей водой и зоной шезлонгов. Дальше пошли лесные массивы, в которых тоже мелькали группы студентов, что-то собирающих и что-то магичущих. Далеко за этими массивами, на противоположном берегу острова, наблюдались еще высокие строения, но те, похоже, пока не были заселены. Греблин ожидает большого наплыва студентов?

 Они добрались до нужного полигона, расположенного на каменистом плато недалеко от обрывистого берега моря. По краям плато стояли высоченные заградительные щиты, а в центре что-то сверкало, бухало, пищало, трещало под наблюдением группки студентов и чем-то недовольного преподавателя. При виде Хальера с Алесей преподаватель буркнул нечто, похожее на приветствие, и кивнул на просьбу отпустить на минутку студента Лосева для разговора.

Знакомый Алесе высокий широкоплечий парень с Земли шагнул к ним за пределы щитов, поздоровался и с ожиданием приподнял брови.

– Нашлась твоя беглая сомирница, знакомься, – сказал Хальер. – Жива, здорова.

– О, так это ты – вторая девушка, которую никто не запомнил? – присвистнул Олег. – Значит, ты действительно была, я, если честно, сомневался в этом – профессор Листиц даже под гипнозом не смог снять с моих воспоминаний твои закрывающие чары и не обнаружил следов твоего воздействия, а он – сильнейший менталист Греблина. К слову, он тоже сомневается в факте твоего существования, говорит, что на такое сокрытие своего воздействия ментальная магия не способна. Боюсь, ты произведешь фурор своим появлением и станешь его любимой студенткой, а стать любимой студенткой увлеченного ученого-менталиста – это страшно, такого и врагу не пожелаешь. Будешь жить с вечной головной болью!

Олег рассмеялся и с жаром пожал Алесе руку:

– Хорошо, что ты нашлась! Говорят, вне острова тут жутко отсталый средневековый мир, нормальному современному человеку жить в нем невозможно, представляю, как нелегко тебе пришлось. Некоторые студенты планируют здесь остаться работать, но я не такой любитель старины и конных повозок, чтобы задерживаться здесь после получения диплома.

– А твой товарищ, Володя Конев, что с ним? – решилась задать Алеся давно волнующий ее вопрос.

– Володька уже в Петербурге, его там невеста ждала, так что он расплатился магией за информацию, краткий курс обучения и доставку и быстро вернулся домой. Планирует когда-нибудь обучаться здесь, но, думаю, быт затянет и он уже сюда не вырвется.

Олега позвали товарищи, он распрощался и убежал. Алеся и ее непредсказуемый спутник, от которого она уж не знала, чего ждать, медленно двинулись на зеленый холм, с которого открывался потрясающий вид на сине-сиреневое море. Хальер сел на землю, сорвал длинную травинку, сунул ее в рот и спросил:

– Почему тебя так взволновал этот Володя? Ты уже упоминала о нем.

– Отчет из Греблина, что привезли Лоуресу тем вечером...

– И который ты унесла вместе с моими бумагами...

– Да. Там было отмечено, что Володя «убыл», а до этого говорили про эксперимент. Я пришла к выводу, что он умер в результате этого эксперимента, – объяснила Алеся.

– Странная логическая цепочка. В твоем мире слова «убыл» и «умер» являются синонимами? В нашем мире это не так. Я помню того землянина – у него был самый большой магический потенциал среди других твоих сомирников, я перекачал половину его энергии в амулеты, а половину в межмировой портал – проверял, работают ли мои формулы.

– В портал?! – ахнула Алеся. – И он остался жив?!

– Конечно, он же отдал магию, а не жизненную энергию. У Каллинга в архиве хранится запись этого эксперимента, можешь просмотреть ее и убедиться, что твой сомирник не умер у подножия портала. Алеся, не думаю, что кто-то из этих «рабов Греблина» (Хальер ахнул рукой в сторону полигона) хочет быть «освобожденным», но мы можем еще поискать тех, кто хочет.

– Не надо, я уже всё поняла. Объясните мне одно – ЗАЧЕМ?! Зачем вводить в заблуждение всё население империи, рассказывая страшные сказки про рабство иномирных магов?!

– Ты достаточно пожила в Велейской империи, чтобы иметь представление о ее жителях и жизни. Собственная магия из мира ушла, прежняя великая цивилизация рухнула, люди давно смирились с новой реальностью, отстраивают свой мир заново, как могут, у большинства главная задача в жизни: быть не хуже других, пусть не магами, но хотя бы сытыми крестьянами и рабочими. Богатых рейтов не любят, но терпят, как исконное зло: богатеи тут были всегда, это собственные богатеи, возможности которых от рождения выше, чем у других. Сильно рейты не лютуют, поскольку император и тайная канцелярия не позволяют, и то ладно.

И представь, что вдруг в их страну начинают массово приглашать молодых людей из других миров, давать им бесплатное высшее образование (на которое коренное население рассчитывать не может, поскольку им за него надо много платить, а нечем), зазывать их на хорошо оплачиваемые должности, продвигать их по карьерной лестнице, как прекрасных специалистов. Власти страны начинают обеспечивать пришельцам уровень жизни куда более роскошный, чем у того же коренного населения, создавать для них райский уголок на отдельном острове, тогда как коренное население с рассвета вкалывает на полях, в хлевах и мануфактурах, живя в условиях, в несколько раз худших, чем иномирные гости, а если вспомнить, что творилось в стране двадцать лет назад, после бунта, когда отстраивался Греблин – то и на несколько порядков худших. Думаешь, крестьян и работяг успокоили бы напоминания, что эти иномирные гости платят за удобства и обучение своей магией, которая помогает сохранить остатки цивилизации в их мире и восстановить разрушенную беспорядками страну? Ведь магию отдать не сложно, а для ее пополнения не надо вставать в пять утра и идти доить коров или махать косой на лугу в поте лица.

– Думаете, были бы бунты недовольных?

– Я не думаю, я это точно знаю. Тайная канцелярия под моим руководством усердно поддерживает прежний свой грозный имидж и подтверждает мрачные сведения о Греблине, потому что для людей своя рубашка ближе к телу, а зависть – неискоренимое зло. Сейчас все убеждены, что сворованных иномирных магов содержат, как скот, – скажи, кто-то готов с оружием в руках встать на освобождение чужестранных рабов, если не считать тебя, мое великое исключение из правила?

 – Нет, – честно признала Алеся.

Об этой «темной стороне магии» в империи говорить было не принято, даже лучшие из встретившихся ей людей старательно закрывали глаза на неблаговидные методы пополнения магических запасов. Даже Ник вступил в ряды противников режима только после того, как у него случилась личная трагедия, и совсем не ради свободы иномирцев.

– Вот именно, зачем жалеть чужаков, когда стоит пожалеть себя, верно? Все прекрасно понимают, что если бы не огромный приток иномирной магии, организованный тайной канцелярией, то львиная доля предприятий и производств в империи не работала бы до сих пор. Сотая часть острова, где учится местное магически одаренное население (к слову, лучшие ученики магических школ учатся бесплатно), огорожена от остальной территории Греблина высоченным забором. К ограде запрещено приближаться, а совершая полёты студенты из местных видят эту часть острова через пелену иллюзии, транслирующей полуразвалившиеся дома, окруженные колючей проволокой, и гуляющих вокруг них иномирцев. Все студенты с той стороны острова каждый день видят амулеты, заново заполненные иномирной магией, доставленной из «бараков рабов», они свято верят написанному в книгах об истории и функционировании Греблина, но за разделительный забор никто не рвётся. Охотники на магов набраны из местных, и они уверены, что заманивают свои жертвы в страшную западню, организованную спецами Греблина, но никто из них не отказывается выходить на работу. За те двадцать лет, что я возглавляю тайную канцелярию, лишь два выпускника Греблина из коренных жителей Велейской империи рискнули потребовать у меня улучшения условий содержания иномирных рабов. Потребовали, прямо глядя мне в глаза, а не шушукаясь об этом по углам.

– Кто?

Учитывая репутацию великого и ужасного монстра всея империи, кто рискнул высказать Хальеру в лицо подобные требования?!

– Лоурес и Крелис, – пожал плечами Хальер. – В итоге только они и семья императора в курсе реального положения вещей, плюс теперь еще ты. И те иномирцы, что остались в империи под прикрытием документов, доказывающих, что они – местные уроженцы. И, конечно, преподаватели Греблина, но они редко покидают пределы своей вотчины, им и здесь дел выше головы хватает.

О, она могла бы догадаться, кем были эти смельчаки из местных магов. Похоже, Лоурес – действительно благородный человек.

– Ваши заместители всё равно вас побаиваются, – заметила Алеся.

– И правильно делают. Они достаточно хорошо меня знают, чтобы иметь весомые основания для страхов. То, что я не держу иномирных магов на хлебе и воде, не делает меня добрым и праведным человеком, Алеся. Мне доводилось убивать, во время бунта я был вынужден делать это часто, приходилось лгать и изворачиваться, если я считал это меньшим злом, чем велеречиво изрекать правду и идти прямым путем. Я хладнокровный, расчетливый циник, но я к тому же неглупый циник, который понимает, насколько опасно держать под боком две тысячи озверевших в заточении, необученных и неуправляемых магов, которым нечего терять, кроме своих цепей. В Греблине никого не держат принудительно! Если человек настаивает на возвращении в свой мир, что ж: оплатите своей магией доставку сюда и обратно и никто не держит.

– Требовать оплаты услуги, которую навязали без спроса, – это мошенничество, – заметила Алеся.

– Принудительное удержание на карантине и принудительное же лечение не осознающего собственных действий больного тоже сочтешь мошенничеством? Алеся, голубка моя, магу крайне опасно не знать, что он – маг! Проявления магии тогда спонтанны, человек может сам не знать, не верить, что разрушивший город ураган – его рук дело, но его будет терзать подсознательное чувство вины за погубленные жизни, тем более что чаще всего страдают самые близкие люди. Жена-менталист может сгоряча пожелать мужу: «Чтоб мне никогда тебя больше не видеть, зараза!», и мужчина пойдет и спрыгнет с башни под действием непроизвольной установки на самоликвидацию. Мужчина с даром к колдовским зельям может невольно простой чай превратить в приворотный эликсир, а его любимая потом сойдет с ума от передозировки магического афродизиака в организме. Таких примеров масса, то, что мы сообщаем людям об их способностях и проводим обязательный краткий курс по контролю и сдерживанию магических сил – это жизненно полезная услуга, и еще никто не отказывался вернуть затраченную на это магию.

– А если он пожелает учиться в магическом университете, то будет продолжать платить этой магией.

– Да, Греблин не является благотворительной организацией, это весьма успешный коммерческий проект, долю от которого имеют его организаторы: я и император.

– Природа ваших великих богатств прояснилась, – хмыкнула Алеся. – Хотите сказать, что добровольные взносы выгодней рабского труда?

– И позволяют в будущем заполучить в разные структуры специалистов высокого класса, – кивнул Хальер. – Правда, не в большом количестве: мало кто из студентов остается в Велейской империи, они стремятся уйти в более благополучные миры, как и твой сомирник Олег, которого ужасает перспектива жить в доме без центрального отопления. Никому из студентов нет дела, что за пределами этого острова лежит умирающий без магии мир, приютивший их на время и давший знания. Так что особого стремления благородно помогать в ущерб себе ни с одной стороны не наблюдается. Из шести с половиной тысяч выпускников за прошедшие двадцать лет только 97 решились остаться в этом мире, но лишь 14 из них работают в нем до сих пор. Остальные «трагически погибли» при выполнении заданий тайной канцелярии, тогда как на самом деле ушли в более комфортные и технологически более совершенные миры, используя одноразовые одноместные порталы.

– Ясно. Значит, коммерческий проект... Учитывая, сколь дорого стоит магия в этом мире, не сомневаюсь в высоких прибылях, но вы что-то недоговариваете. Например, не верю, что было бы менее выгодно и менее безопасно ловить магов и осушать их магию каждый день до дна, не тратясь на всё вот это. – Алеся махнула рукой, указывая на высокие здания, возвышающиеся на пригорке, и защитные щиты близкого полигона, над которым звучал дружный гогот оравы парней.

– Да, есть еще один нюанс, – кивнул Хальер, каменея лицом.

– Какой?

– Я ненавижу рабство и насилие во всех его проявлениях. Эта ненависть внушена мне с детства.

Он криво зловеще ухмыльнулся, невольно коснувшись изуродованной половины лица. Алеся помолчала, сосредоточенно вспоминая. Сказала:

– По официальной версии вам должно быть пятьдесят лет, а вы говорили вчера о семидесяти – где потерялось двадцать лет? Вы постоянно в огромных объемах тратите магию, но за несколько совместных дней и ночей я не видела, чтобы вы пополняли ее из амулетов, – так откуда берется эта магия?

– А ты еще не поняла – откуда? – хмыкнул Хальер. – Алеся, ответ очевиден. Я самовосстанавливаюсь. Я – иномирный маг.