Текст книги "Опороченная невеста графа Орлова (СИ)"

Автор книги: Валентина Элиме

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Мы подружились с ней. Я все чаще стала выезжать из дома и навещать девушку в их лавке, проводя там несколько часов. Иногда просто проводила время за чтением, усаживаясь в кресле в уголке лавки, временами Наташа позволяла мне помогать ей, но больше разговаривали и пили чай с баранками. Несмотря ни на что, девушка любила слухи, как и пересказывать их. Бывало, что отец девушки выгонял нас на свежий воздух, и мы шли гулять по парку. Алексей Иванович был только рад, что мы с его дочерью подружились.

− Лето завершится и я, скорее всего, уеду учиться, − выдала я в один прекрасный день, греясь на солнышке и подставляя лицо под его лучи. – Отец не сказал категорическое нет. Да и матушка ратует за то, чтобы я хотя бы на время отлучилась от столицы, развеялась.

Новость была приятная, особенно для меня, да только Наташа тут же погрустнела после них.

– Что такое? – поинтересовалась я у девушки.

Лазарева встала со скамейки, куда мы присели отдохнуть, и начала протаптывать дорожку: десять шагов влево, десять шагов право. И ровно так, ни разу не нарушила их количество. Внутри девушки жил перфекционист, не иначе. В книжной лавке отца, бывало, она расставляла книги и по их цвету, и по их размеру.

− Да что случилось-то, Наташа? – не удержалась я. – Тебя обидел кто? В книжной лавке дела плохи? – я знала, что они едва ли сводят концы с концами, но старались не показывать свое плачевное состояние никому.

− Ты уедешь, и с кем мне время проводить? – голос девушки дрогнул. – Я только обрадовалась, что нашла родственную душу. Несмотря на слухи, даже отец принял нашу дружбу и умудрился уговорить меня сходить хотя бы на один бал. Я согласилась. Теперь я узнаю, что ты собираешься бросить меня здесь одну. С кем мне обсудить последний роман, что прочитали и я, и ты? − Лазарева присела рядом со мной на скамейку, раскрыла веер и активно им замахала.

Я немного опешила от такой реакции Наташи. Удивило и то, что она ни с кем, кроме меня, не водила дружбу. Неужели из-за их плачевного состояния другие барышни отворачивались от нее? Как же отец собирался вывести дочь в свет? Ведь подготовка к балу тоже стоила немалых денег. Новое платье, туфли, ленты… Приданое, в конце концов.

− Да и отец тут же выдаст меня замуж, − она опустила голову. – Это он пока сейчас не настаивает. Считает, что ты повлияешь на меня, и я потихоньку начну выезжать на балы. Раз ты скоро покинешь столицу, то у меня не остается никаких шансов. Уже к осени он подберет мне достойного кандидата и объявит о нашей помолвке.

Вспомнив разрыв помолвки с Петром, я встрепенулась. Дрожь прошла по всему телу. Повторения не хотелось, как и похожей судьбы для Наташи.

− Хочешь, мы вместе поедем, − предложила я ей, коснувшись ее локтя.

Девушка от моих слов замерла и медленно повернула голову в мою сторону.

− Я поговорю с родителями, и матушка обязательно что-то придумает, − сжала я руку девушке. Предлагать деньги ей напрямую не стала, зная и уверенная в том, что Лазарева не только откажется от них, но и может обидеться на меня. Да и не вправе я была распоряжаться чужими деньгами. Николай Дмитриевич выдавал Дарье на ленточки и шпильки, но я их не тратила. Книжки же оплачивала Елизавета Александровна, наблюдая за тем, как я по дому ходила с журналом «Хозяйка: мода и домоводство». Даже граф Заступов по-доброму улыбался, поправляя свои усы и радуясь такой дочери.

− Мне нужно возвращаться, − Наташа вдруг заторопилась домой.

Я не стала задерживать ее, и мы направились по дорожкам парка к выходу. Дома я решила поговорить с Елизаветой Александровной немедля, не откладывая в долгий ящик.

− Матушка, вы приняли с отцом решение? – Заступова отвечала на приглашения, но на время отложила свое занятие. Женщина пересела рядом со мной на диван и взяла мои ладони в свои руки. – Могу я узнать ваш ответ?

− Ты уверена в своем решении, доченька? – в ее взгляде читалось переживание за Дарью. – Ты ведь там будешь совсем одна, вдалеке от отчего дома и родных. Даже не к кому будет обратиться за помощью.

− Почему же одна? – решила я закинуть удочку. – Наташа Лазарева тоже желает поехать вместе со мной, да только, − я замялась, не зная, как правильно натолкнуть Елизавету Александровну помочь девушке с оплатой обучения. – Только Алексей Иванович против. Вы бы поговорили с ним. Есть же меценаты. Думаю, после учебы многие матери взглянули бы на нее другими глазами. Да и молодые люди заметят ее после, чтобы составить девушке хорошую партию, − каждая мать желает своему ребенку лучшей жизни, это касалось и чужих детей. Матушка Дарьи обязательно заглянет в гости к Лазаревым. Елизавета Александровна сможет уговорить любого.

Осталось только сообщить ей еще одну новость. Не самую приятную и имеющею ключевую роль для переезда, но я решила повременить до завтра. Днем раньше или позже ситуацию никаким образом не спасли бы.

На другой день, как только Николай Дмитриевич отправился по своим делам, я спустилась вниз. Елизавета Александровна снова разбирала корреспонденцию: серебряным ножом аккуратно открывала письма, некоторые читала вдумчиво, не спеша, по другим же проходилась только по строчкам и откладывала в сторону. Третьи же тут же выкидывала.

− Матушка, мне нужно сообщить вам одну важную новость, не самую приятную, − я замялась, не зная, как мать Дарьи воспримет такое известие.

Да, с разрывом помолвки грандиозный скандал не раздулся, да и общество приняло сторону девушки. Вот только никто из них не был в курсе, что в ту ночь молодая Заступова оступилась, потеряла свою честь. И никому и дела не было, что это Петр хитростью и обманом заманил девушку в свои сети, заговорил ласковыми словами, лживыми обещаниями, опоил. Сейчас же дело принимало совершенно другой оборот. Беременность не скрыть, если только…

Елизавета Александровна потеряла дар речи, когда я сообщила об интересном положении Дарьи, но быстро взяла себя в руки. Она задумчиво взглянула на дочь, словно все еще не могла поверить моим словам и своим ушам.

− Все будет хорошо, мы все решим, − повторяла женщина, сжимая мои руки и поглядывая на мой живот.

Я же не верила в благоприятный исход. Ладно, если общество будет порицать только Дарью. Но и для семьи Заступовых начнутся не лучшие времена. Их будут «гнобить» также, как совсем недавно изводили Петра и его семью. Если они получили за дело, то тут ни Николай Дмитриевич, ни Елизавета Александровна были ни причем, как и я. Глупая Даша все решила за всех, когда подалась чувствам и вышла к Петру, а затем и вовсе решила прервать свою жизнь. Теперь мне приходилось отдуваться за нее. Но я не дам себя растоптать. Выход один: уехать как можно подальше от столицы и как можно глубже в провинцию.

− Матушка, мне нужно уехать в маленький провинциальный городок, где никто не будет меня знать. Притворюсь другим человеком, назовусь другим именем и начну новую жизнь, − я подалась вперед и взяла ладони женщины в свои руки. – Волосы обрежу и покрашу, чтобы никто не видел во мне больше прежнюю Дарью. Простите меня, если я нарушила ваши планы, что разочаровала вас с отцом. Не надо было мне верить словам Петра. Сама виновата. Я пойму, если вы отречётесь от меня.

− Что ты такое говоришь, Дарья? – возмутилась женщина, обнимая меня. – Ты − наша единственная дочь, и мы с отцом обязательно что-то придумаем. И ребенка погубить не дам. Ты же ничего такого не делала? – она строго посмотрела на меня. – Хоть кровь у него и дурная, но ребенок ни в чем не виноват. Да и тебе потом выходить замуж и наследников рожать.

Я хотела возразить ее словам, что теперь уже о замужестве мне и мечтать не стоит, но не стала. Елизавета Александровна умная женщина, просто так ничего говорить не будет. Она обязательно найдет способ не только защитить свою дочь, но с нее станется, и замуж меня выдаст. Еще и партию такую подберет, намного лучше Петра.

− А пока, иди к себе, − вытерев слезы, матушка Дарьи легонько подтолкнута меня наверх. – У нас с Николаем Дмитриевичем предстоит серьезный разговор.

Я не имела представления, как матушке удалось уговорить отца Дарьи не помчаться в след Нарышкиным и устраивать скандал, как и потребовать немедленного заключения брака. Разрушенная репутация семьи стала бы слишком высокой ценой из-за глупости их дочери. Матушка отпаивала Николая Дмитриевича коньяком. Мужчина даже на дочь ругаться не стал. Граф Заступов немного пришел в себя и тут же взялся за дело, ни словом не обидев дочь.

Все последующие дни родители девушки подолгу что-то обсуждали в кабинете графа. В их дом прибывало очень много писем, как и из их дома рассылали множество записок. В один из вечеров, когда они ужинали, их посетил подозрительного вида тип. Я понимала, что все происходило из-за меня и поэтому не вмешивалась никуда, пока ко мне не обращались. Матушка только потребовала, чтобы я вела себя также, как раньше, не давая мне запереться дома.

Лазарева все больше грустнела, понимая, что скоро нам придется расстаться, и я не выдержала. Взяла с нее слово, рассказала всю правду, скрыв только одно, что я душа из чужого мира. Поведала, что со мной случилось, и спросила, готова ли она была поехать вместе со мной в роли компаньонки прочь из столицы. Наташа согласилась без лишних раздумий. Я поделилась новостями с матушкой. Родители были только рады, что рядом со мной будет человек, который может присмотреть за мной.

И в один из вечеров Дарью позвали в кабинет отца.

− Поедешь в Васильевск, − припечатал Николай Дмитриевич. – Там у нас нет ни родных, ни знакомых, но есть гимназия.

Дальше последовали слова, как мне стоит себя вести вдали от отчего дома.

− Я буду вас навещать, − Елизавета Александровна смахнула слезы. – Сутки на поезде, а потом на лошадях, и я уже у тебя. Городок маленький, но есть все, чтобы не заскучать. Васильевск хоть и провинция, но там есть не только гимназия, но и свой театр, больница, − перечисляла женщина, восхваляя, то ли убеждала себя, то ли дочь. Но выхода у нас другого не было.

− Осталось только решить насчет имени, − поток слов Елизаветы Александровны прервал сам Заступов.

− Моя настоящее имя оставьте, иначе я могу не окликаться на чужое, − выдала я свое единственное желание. – Не хотелось бы, чтобы наша легенда рассыпалась из-за маленькой оплошности. И сделайте меня вдовой какого-нибудь поручика Орлова. Они не будут вызывать вопросов в связи с последними событиями, − вспомнила я имя героя одного из романов, что читала в последние дни. − Думаю, в родстве с Лазаревыми найдется хоть один дальний родственник с таким именем, чтобы и к Наташе не было вопросов.

Идея с вдовой Николаю Дмитриевичу понравилась. Графский особняк снова начали посещать подозрительные типы, после чего у Дарьи появились новые документы на имя достопочтенной вдовы поручика Орлова из зажиточных горожан. Иначе сложно было бы объяснить, откуда у Дарьи средства на безбедную жизнь.

И вот вещи все собраны и уложены в дорожные сундуки, как и затянуты ремнями на крыше кареты. Вся прислуга высыпала во двор, чтобы попрощаться с Дарьей. Я оглядела дом Заступовых в последний раз, понимая, что буду скучать по нему, затем посмотрела на собравшихся нас проводить. Наташа в нетерпении тронуться в путь топталась рядом с каретой. Старая нянюшка, на сопровождении которой настояла матушка Дарьи, ворчала, ходила кругами вокруг лошадей и перепроверяла все уже в третий раз. Она же будет заменять нам и повара, и горничных, как и родителей. Глаша тут же зарыдала и кинулась меня обнимать, словно я уезжала от них навсегда. Матушка слушала последние наставления отца.

− Ну, все, в путь, − Николая Дмитриевича ослушаться не мог никто. – Больше не совершай глупостей и ошибок, − мужчина поцеловал меня в лоб и отпустил.

Карета тронулась. Я смотрела в окно и наблюдала за удаляющейся спиной графа Заступова и с завистью подумала о том, что Дарье очень-очень повезло с родителями, а вот им с ней − нет.

Глава 4

Глава 4

Глава 4

Васильевск

Дарья Заступова

Васильевск был маленьким городом, но находился на берегу реки. Тихим и серым, но всеми силами старался казаться лучше, чем обстояли у него дела. Я будто видела перед собой старую деву, которая всеми доступными способами и средствами пыталась привлечь на себя внимание хотя бы одного кавалера. Пусть и престарелого. Она понимала, что другого шанса у нее не будет.

Елизавета Александровна остановила карету на центральной площади, и мы все высыпали на свежий воздух. На глаза сразу попалась гостиница, после же я заметила и ресторацию, как и маленькие кафе, и магазинчики с лавками.

− Я ожидала худшего, но тут еще ничего, − заключила графиня Заступова, своим зорким взглядом отметив плюсы и минусы Васильевска.

Приезжих в тихом городке было мало и каждый новый тут же брался в оборот. Нас шустро разместили в комнаты, отметив, что нам доступны самые лучшие апартаменты. Владелец даже устроил краткий экскурс в историю их города и даже расписал некий маршрут, чтобы мы в полной мере смогли насладиться его красотой. Тихон Иннокентьевич даже дал слово помочь нам подобрать достойное съемное жилье, когда матушка поделилась, что мы приехали издалека, что ее дочь и компаньонка остаются здесь и будут поступать в гимназию.

Дальше потекли дни, полные прогулок и новых знакомств. Наш приезд вызвал много шуму, что немного беспокоило меня, но не матушку Дарьи.

− Брось, Дарья Николаевна, − успокаивала меня она. – Поговорят и перестанут. Мы всего-то на пару дней разбавим их скучное существование, потом они переключатся на что-то другое. Даже в маленьких городах случается что-то из ряда вон выходящее, и про тебя тут же забудут.

Елизавета Александровна наслаждалась этой поездкой и прогулками по городу. Не осталось магазинов и лавок, которые мы бы не посетили. Каждый день мы обедали в кафе, а вечером обязательно занимали столик в ресторации.

− Здесь очень славно, − матушка Дарьи воодушевленно делилась своими впечатлениями, когда как я весьма настороженно относилась ко всему.

Я не доверяла никому, заодно переживала, как мы здесь устроимся. Я не могла себе представить, что и дальше буду жить на средства родителей Дарьи. Мне нужно было придумать что-то, чем бы я могла здесь заняться, заодно и заработать. Пока же я согласна была на любую работу. Живот нескоро станет виден, можно скрывать его под свободной одеждой, и у меня в запасе есть несколько месяцев.

На завтра у нас была назначена встреча с человеком, который сдавал комнаты в доме недалеко от гимназии. Тихон Иннокентьевич сдержал свое слово и подобрал неплохой район.

− Я узнала, там очень славно и люди хорошие, − делилась с нами Елизавета Александровна, переводя свой взгляд с Наташи на меня, и наоборот. – В том районе живут средней руки горожане. Мелкие чиновники со своими семьями, владельцы магазинов, школьные учителя и, главное − врачи и лекари. Один из них живет как раз по соседству. Представляешь, как тебе повезло. В случае чего, далеко ходить не нужно будет, он примчится к тебе за считанные секунды.

Я не сомневалась, что матушка уже все разузнала об этом докторе и составила о нем свое мнение. И была уверена, что она уже все решила для себя. Я старалась не вмешиваться и во всем полагаться на Елизавету Александровну. Матушка Дарьи и на этот раз все сделает в лучшем виде, чтобы ее дочь в её отсутствие ни в чем не нуждалась.

Дом, который сдавался, был большим и немного запущенным. Я вопросительно взглянула на матушку, но она ничего не ответила, уверенно вступив на дорожку, которую нужно было срочно подмести. За ней последовала Наташа. Девушке все нравилось, что тоже вызывало у меня немало вопросов. Видимо, она никуда не выезжала, чем и объяснялось все.

Хозяином дома оказался пожилой господин, владелец собственной обувной мастерской, где не только чинили сапоги, но и делали ботинки под заказ.

− Вы будете мне вместо внучки, − голос старика дрогнул. – Наконец-то, мой дом наполнится голосами детей, а не звуками сквозняка, − его не смутило даже мое положение, о чем мы рассказали прямо. Заодно поинтересовались, не будет ли плач младенца мешать ему, чтобы потом не возникало никаких недомолвок. – Ночами я все равно мучаюсь бессонницей. Дома редко ночую, предпочитая задерживаться в мастерской. Да и мне будет с кем поговорить, − на этом взгляд мужчины задержался на нянюшке Вере.

Решение было принято. Нам подобрали комнаты: просторную − мне, где имелась не только смежная для детской, но и своя ванная комната со всем необходимым. Напротив моих покоев устроилась Наташа, чтобы в случае чего прийти мне на выручку. Нянюшка же остановила свой выбор на комнате рядом с кухней на первом этаже. Там же находилась спальня Михаила Григорьевича Четкова. Я была уверена, что пройдет совсем немного времени, как эти двое найдут общий язык. Несмотря на суровый вид, на что повлияло жизнь в одиночестве, у пожилого мужчины был добродушный характер.

Все сделали выбор, и мы с Наташей вернулись в гостиницу. Точнее, нас бесцеремонно выпроводили, со словами, что нечего нам дышать пылью. Нянюшка и Елизавета Александровна остались в доме, чтобы привести его в порядок, как и закупиться продуктами. Все были уверены, что мне нужно было питаться за двоих. И никого не интересовало, что по утрам меня тошнило от многих запахов. Еще меня пугало расставание с матушкой Дарьи. За то короткое время, что моя душа находилась в другом мире, я успела к ней привязаться. Ведь от своей родной матери я за всю свою короткую жизнь с ней слышала только упреки и ни слова одобрения. А графиня Заступова кроме того, как решала насущные проблемы и дела, еще и успевала поддерживать дочь.

− Не переживай, все образуется. Пройдет два года, а то и три, никому и дела не будет, когда ты родила. Главное, ты будешь уже замужем. Мы обязательно найдем тебе подходящего жениха.

Это-то меня и пугало: активность графини Заступовой. Кто возьмет замуж вдову с чужим ребенком? Елизавета Александровна была уверена, что на последнее не будет никто обращать внимания. Даже наоборот, раз родила один раз, то и наследника новому мужу могу подарить. Правда, в этом случае приглянуться я могла только мужчине в возрасте.

Тема женихов поднималась каждый день словно мы переехали в Васильевск не для того чтобы скрыть позор Дарьи Николаевны, а непременно выдать ее замуж.

− Ты красивая и образованная девушка. Многие захотят тебя в жены, − Елизавета Александровна навестила меня в ту же ночь в комнате. Пока дом убирался и чистился полностью, мы все решили переночевать в гостинице, а с утра уже направиться к Михаилу Григорьевичу. – Полноте тебе переживать. Чего уже сделано, топором не вырубишь. Придется принять и жить дальше. Женихов можно найти и в Васильевске. Приданое за тобой немалое, но раскрывать это будем не сразу.

Я не стала возражать словам матери Дарьи. Родители Заступовой, итак, многое сделали для дочери из-за ее глупости. Сейчас же мне нужно было думать о своем будущем и о ребенке. Только у родительницы на этот счет были совершенно другие планы.

− Я уже поговорила с Тихоном Иннокентьевичем, и он мне посоветовал чайный салон баронессы Дашковской. Если она примет тебя в свой круг, то шансы подобрать тебе достойного супруга возрастут, − казалось, Елизавета была довольна собранными за день новостями. – Они тут всё про всех знают, − слова матушки Дарьи заставляли немного нервничать. К таким людям не хотелось бы попасть. Они же все могут выяснить, как и придумать себе всякого. − Ты пока привыкай к местности и к новой жизни. Вместе с Наташей сходите узнавать насчет поступления в гимназию. Вас должны принять, Николай Дмитриевич изрядно похлопотал из-за вас, − в голосе графини не было ни нотки упрека.

Утром мы всей дружной компанией направились в особняк Михаила Григорьевича. Дом мужчины изменился полностью. Окна сияли в лучах солнца, дорожки были чистые, и сами стены, казалось, с приездом новых жильцов встрепенулись, и дом, словно раскрылся и увеличился в размерах. Внутри пахло свежестью. Из мебели выбили всю пыль, откуда-то достали еще, будто не хватало, многое передвинули с одного места на другое. Теперь все комнаты приняли обжитый вид, а не берлогу одинокого старика. Сам Михаил Григорьевич больше не горбился, выпрямив скрюченное тело. Мужчина то и дело поглядывал в сторону нянюшки, которая строила всех и вся, несмотря на свой возраст, а особенно габариты.

− Идите пить чай, я сама разложу ваши вещи, − няня Вера отобрала из моих рук платье и легонько подтолкнула двери. – Проведите время с матушкой. Елизавета Александровна на днях уедет и останетесь вы совсем одна.

Нянюшка, что вырастила Дарью Николаевну, во всем была права. Отъезд матери девушки меня пугал. Я привыкла к Елизавете Александровне и расставаться с ней не желала.

− Не переживай, Дарья, − взяла она меня за руки. – Я приеду уже через месяц. Обязательно буду навещать тебя так часто, как смогу. Твои теплые вещи заодно привезу и слухи из столицы. Если ты переживаешь насчет ребенка, чтобы избежать косых взглядов здесь, кроме того, что ты вдова Орлова, Михаил Григорьевич предложил представить тебя, как свою внучатую племянницу.

Упомянутый хозяин дома показался из-за двери, прошел к дивану и присел.

− Все здесь знают, что у меня была сестра и живет она далеко отсюда, в Вятской губернии. Детей у нее много, как и внуков. Никто не засомневается в том, что я приютил одну из своих родственниц, которая приехала сюда учится. Так к тебе будет меньше вопросов. А то, что вы не сразу ко мне заехали, так не знали, жив ли я. Ведь так и не дождались моего ответа на письмо вашей бабушки. Сперва решили осмотреться.

− Как же быть с Тихоном Иннокентьевичем? – посмотрела я на матушку, затем перевела взгляд на Михаила Григорьевича.

− Об этом не переживай, внученька, − на лице мужчины появилась довольная и хитрая улыбка. – За ним числится должок. Думаю, он будет только рад распространить слух о том, что ко мне приехала дальняя родственница и решила поселиться у меня. Ведь в таком возрасте за мной нужен присмотр, − также во взгляде старика я увидела то, что он стребует у владельца гостиницы по полной.

На этом моя легенда вдовы обрастала всё новыми неопровержимыми доказательствами. Теперь я не была безродной вдовой, что осталась одна, еще и с ребенком, а внучатая племянница, которая приехала к родственнику, чтобы оказаться как можно дальше от места трагедии. Ведь в том городке мне все напоминало о ней, а мне в таком состоянии не стоило переживать. Вот и по настоянию семейного доктора я решилась на переезд к родственнику. Даже портрет мужа появился на комоде в гостиной. А о том, что это был бравый офицер и заодно главный герой прочитанного мной романа, знали только я и Наташа.

И уже на другой день Елизавета Александровна уехала из Васильевска, пообещав навестить меня через месяц.

Глава 5

Глава 5

Первые шаги в новую жизнь

Дарья Заступова

Первые дни после отъезда Елизаветы Александровны я была сама не своя. Чувствовала себя выброшенной на берег рыбиной. Вот я лежала и барахталась на суше без возможности добраться до воды, а волны все дальше уходили и уходили от меня, будто отлив. И никто не мог сказать, когда же следующий прилив. Я хандрила, отказываясь от еды. Меня окутал страх. До этого дня я могла полагаться на матушку Дарьи. Вот только теперь я была предоставлена чуть ли не самой себе. Хорошо еще, что рядом были Наташа и нянюшка.

Вера хлопотала вокруг меня свойственной женщине манере, стоило ей только услышать о прогулке, словно мне снова было лет десять, и я поцарапала коленки. Наташа не понимала моей хандры, и все пыталась меня хоть как-то расшевелить.

− Тебе нужно много гулять, − девушка всё намекала на прогулку по городу. Наталья Алексеевна устала сидеть в четырех стенах, и ее неуемная натура требовала выхода. – Я вычитала в книжках, что тебе будет полезна неспешная прогулка. Они будут полезны и малышу. К тому же, посетим книжную лавку и купим роман.

Пришлось согласиться, и нянюшка споро подготовила меня к прогулке. Никакие слова и убеждения, что я вполне могла и сама за собой ухаживать, на пожилую женщину не действовали.

− Елизавета Александровна взяла с меня слово, что я буду заботиться о вас, как о своей родной дочери. И я свое обещание сдержу. Неужто вы уже забыли, кто вам в свое время вытирала не только слезы? − после чего я перестала противиться проявлениям заботы со стороны нянюшки. Ну, хоть Четков не входил в список моих соглядатаев и не донимал просьбами прогуляться или посидеть на заднем дворе. Пожилой мужчина чуть ли не целыми днями пропадал в своей мастерской, а вечерами за разговорами с нянюшкой.

Как только Вера одобрительно кивнула, Наташа взяла меня под руку, и мы поспешили наружу. Васильевск не особо поражал своими строениями и достопримечательностями. Городок был маленький, улицы одинаковые. Мы пересекли его весь, от дома Михаила Григорьевича до его окраины и обратно. Улицы были достаточно широкие, чтобы две встречающиеся кареты могли пройти без проблем. Дома были каменные, как и деревянные, в основном, двухэтажные, были и трех, но их пересчитать хватило бы пальцев одной руки. Все они походили друг на друга, за исключением крыш. Более богатых владельцев можно было узнать по украшениям на фасаде домов.

− Чувствуешь? Здесь даже дышится по-другому, не как в столице, − Наташа дышала полной грудью, словно она, как и я, вместе со мной перенеслась из душного и пропахшего выхлопными газами города. Но не согласиться с ней я не могла.

В первое время, мне казалось, что на природе у меня даже кружится голова. Автомобилей еще не придумали, и воздух был совершенно чистый. Радовало еще и то, что улицы освещались фонарями. Пусть их было мало, но людям не приходилось ходить в темноте. Видимо, исправник хорошо выполнял свои обязанности и ратовал за доверенный ему город. В центре города напротив театра даже был обустроен маленький парк, куда меня и повела Наташа.

− Посидим немного на скамейке? – на предложение Натальи Алексеевны ответила согласием. Я чувствовала и видела, что девушка не хотела домой. Из-за моего подавленного настроения она не должна была страдать. Лазарева и так оставила отца одного справляться с книжной лавкой и теперь прозябала в глуши вместе со мной.

Парк состоял из единственной аллеи, дорожки которой повторяли букву «п». Посередине виднелись клумбы с цветами, но редкие стебли не привлекали внимания. По обе стороны дорожки были высажены кусты, а между ними поставлены скамейки. На одну из них мы и приземлились, и я вытянула ноги, предварительно посмотрев по сторонам. Желающих насладиться красотами парка, кроме нас, не наблюдалось. Я же чувствовала легкую усталость. Что же будет потом? Пока старалась об этом не думать. У меня еще было полно времени, чтобы привыкнуть к своему новому состоянию.

− Не жалеешь, что переехала вместе со мной в этот город? – поинтересовалась я у Наташи. – Здесь не будет балов, только тихая и размеренная жизнь.

− Зато есть театр, − воодушевленно чуть ли не воскликнула девушка, указывая на здание через дорогу. Мы заняли скамейку почти на краю парка и теперь могли наблюдать за толпой артистов, которые высыпали из театра. Видимо, после репетиции. – И нам обязательно нужно сходить на представление, − глаза Наташи предвкушающе заблестели.

− Пора возвращаться домой, иначе Вера сама выйдет тебя искать по улицам Васильевска, − через некоторое время предложила моя подруга.

До вечера еще было далеко, но голод давал о себе знать. Прогулка по городу не прошла даром. Я немного воодушевилась, как и появился аппетит. Будущая жизнь уже не казалась серой и унылой. Для себя я успела приметить библиотеку. В провинциальном городке было не так уж и плохо.

Когда мы выходили из парка, навстречу нам попались несколько таких же пар. Они с интересом поглядывали в нашу с Лазаревой сторону, но никто не спешил заговорить. Сперва они хотели выяснить, достойны ли мы их круга общения. И только после должны были последовать пригласительные.

Правда, одно из них нас уже опередило. Стоило нам вернуться в дом Четкова после долгой прогулки, нас тут же позвали. В гостиной нас ожидали Вера и сам Михаил Григорьевич. На тумбочке рядом с диваном возле портрета «моего» погибшего супруга сиротливо лежал конверт. Сама баронесса Дашковская свидетельствовала свое почтение дальней родственнице Четкова. По настоянию нянюшки срочно пришлось сесть за ответ. Нужно было пригласить Дашковскую на чай, чтобы она ввела меня в местное общество.

С утра весь дом Михаила Григорьевича Четкова стоял чуть ли не на ушах. Нянюшка суетилась больше всех. Я же чувствовала себя хуже некуда: то бледнела, то краснела в страхе от того, что меня сегодня раскроют, как и мою легенду. Ведь с минуты на минуту мы ждали баронессу Дашковскую, о которой упоминала Елизавета Александровна, на чай. .

В указанное в записке время двери раскрылись, и нянюшка проводила в гостиную баронессу. Наталья Павловна Дашковская оказалась величественной особой, слегка полноватой, что придавало ей еще больше внушительности. Женщина была в строгом платье и жеманно поджимала губы. Я тут же вспомнила представительниц монастырей, которые вели себя подобно баронессе, только те были тонкие, как жерди.

Баронесса пришла не одна. За ней шла худенькая, оттого ее не было видно сразу, и высокая девушка в очках, сгорбившись, отчего она выглядела намного старше своих лет. Молодая гостья все время дергалась, словно ее кто хотел обидеть в этом доме. В письме про нее не было указано ни слова.

Все были друг другу представлены и начался обычный светский разговор. Такое времяпровождение я страсть как не любила, но приходилось подчиняться общепринятым правилам. Ведь баронесса запросто могла испортить репутацию Дарьи. Только этого мне еще не хватало. Приходилось слушать ее речи или хотя бы делать вид. Сам Четков подтвердил, что именно баронесса являлась лицом нравственности общества. Что говорила она, подхватывали и другие. Поэтому мне приходилось держать дружественное лицо и изредка улыбаться, как и кивать, соглашаясь с Натальей Павловной. Матушки здесь не было, чтобы принять весь удар на себя.

Сама же баронесса в первые минуты бесцеремонно окидывала меня взглядом с ног до головы. Без внимания не остались ни черное шелковое платье вдовы, ни буфы, ведь другого украшения мне не предполагалось, ни волосы, собранные в пучок. Но по ее глазам поняла, что гостья по достоинству оценила и качество ткани, и пошив платья, как и его цвет. Сомнений в благополучии Софьи Орловой у баронессы не осталось, что означало только одно: Дарья Николаевна была достойна компании баронессы и ее протекции.