Текст книги "Некоронованные короли Америки"

Автор книги: Валентин Зорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

«Молодые волки»

Стереотип дельца

Те, о ком рассказано выше, играют главные роли на подмостках американского бизнеса. Они произносят монологи, к которым с почтением прислушиваются в политических департаментах столиц капиталистического мира. Они разыгрывают мизансцены, на которые с благоговением взирают простые смертные; изображая на сцене отцов-благодетелей, они за кулисами ведут циничный торг жизнями соотечественников, вершат политику. Они – премьеры. Миллионы, которыми они располагают, делают весомым каждое их слово, хотя бы и самое банальное, облекают флером респектабельности любую благоглупость, которую им заблагорассудится совершить. Но любая сцена, в том числе и сцена бизнеса, нуждается в исполнителях ролей менее значительных, без чего немыслимо ни одно действие. Основная задача этих актеров – подыгрывать сильным мира сего, создавать для них фон. Правда, время от времени из этой более или менее серой массы игрою случая выделяется то один, то другой персонаж, на чью долю выпадают и роли более заметные. Именно отсюда черпают руководители большого бизнеса своих доверенных лиц. Наиболее отличившиеся из таких доверенных после многих лет карабканья на вершину, ободрав кожу на локтях и коленях, вместе с кусками собственной кожи и мяса оставив на крутом извилистом пути карьеры то, что среди простых смертных именуется совестью, моралью, вступают в узкую замкнутую группу элиты большого бизнеса.

Если для наследников миллиардных капиталов и носителей громких имен путь к самой вершине могущества легок и краток, то это вовсе не значит, что семейные концерны, банки и корпорации возглавляют исключительно отпрыски знатных финансовых родов. Здесь нет полной аналогии с королевскими династиями. Королевствами могут управлять и кретины. История знает бесчисленное множество случаев, когда худосочные и скудоумные принцы, взойдя на престол, вершили судьбами народов. Бизнес прямолинейнее и безжалостнее к скудоумным. Он, как горизонтальный вращающийся круг в известном ярмарочном аттракционе, неумолимо сбрасывает со своей поверхности каждого, кто недостаточно ловок и изворотлив. Конкуренция позволяет выжить только сильнейшим. Нет, это не значит, что дела принцев промышленных и финансовых королевств обстоят так уж скверно. Само их рождение обеспечивает им жизнь легкую и безбедную. Балансирование на бешено вращающемся круге бизнеса можно возложить на изворотливых управляющих, а за собой оставить только несложное и приятное дело снятия пенок.

Выше уже рассказывалось о менеджерах – этих всемогущих визирях промышленно-финансовых империй. Власть их ограничена. Но и та, которой они располагают, достаточно велика. И потому многие из них, сколотив личное состояние, пытаются сменить свою роль хотя и могущественных, но управляющих, на роль хотя и маленьких, но владык.

Для того чтобы нарисованная в предыдущих главах картина была более полной и читатель мог представить себе не только тех, кто находится на вершине, но и тех, кто может оказаться на ней завтра, следует рассказать о группе дельцов, находящихся сейчас на дальних подступах к этой вершине. Трудно сказать, возьмут ли они в свои руки управление американским бизнесом в предстоящие десятилетия. Вполне возможно, что всплывут имена совсем другие: слишком изменчива фортуна в мире предпринимательства, слишком многое в нем основано на случайных поворотах судьбы. И потому никакая, даже совершенная электронносчетная, машина не назовет нам тех имен, которые завтра, через год или десять лет с почтительным придыханием будут произноситься на биржах Нью-Йорка, Чикаго, Далласа и Сан-Франциско. Но если мы не можем с полной достоверностью назвать имена, то тип дельца, одерживающего успехи в ожесточенной грызне, происходящей в деловом мире Америки, нарисовать вполне возможно.

В последние годы в США появилось целое созвездие новых промышленных и финансовых компаний. Десятки их, кометой промелькнув на деловом небосклоне, быстро погружаются в небытие. Но единицы, которым повезло, удерживаются на поверхности.

Я расскажу о нескольких оборотистых предпринимателях, вынырнувших на поверхность американского бизнеса в самые последние годы, бизнесменах, которых считают весьма перспективными в закрытых клубах, где коротают вечера толстосумы деловых центров Америки. Они далеко не во всем похожи друг на друга. Разными путями пришли они к солидному текущему счету, к директорским постам. У них разные характеры, темпераменты, привычки. Но тем не менее можно смело сказать, что эти люди фактически представляют собой один и тот же вид и подвид дельца, который можно определить как типичный для процветающего американского предпринимателя образца шестидесятых годов.

Раньше чем я назову имена тех, на ком хотелось бы остановить внимание читателей, – они почти наугад выбраны из группы в две с половиной – три сотни сделавших в последние годы быструю карьеру бизнесменов, – следует сказать, что их объединяет, делает экспонатами одной коллекции.

Прежде всего, все они своей карьерой, своим обогащением обязаны игре случая.

Многие представители предыдущих генераций американских бизнесменов разбогатели благодаря удачному стечению обстоятельств – об этом мы говорили выше. Это общее явление и для прошлого и для нынешнего поколений бизнесменов. Однако два-три десятка лет назад своенравная фортуна порой оказывалась равно благосклонной и к малограмотному карточному шулеру Ханту и к инженеру Эдисону. Сейчас же почти все ее избранники являются пусть чаще всего вполне ординарными, но тем не менее специалистами в разных областях– финансах, инженерном деле, рекламе, – людьми, профессионально овладевшими одной из тех областей, которые играют роль в современном бизнесе.

Ловкость, беззастенчивость, пренебрежение к моральным нормам, презрение к человеку и человечности по-прежнему остаются непременными, более того, главными качествами, которыми должен обладать делец, рассчитывающий на успех в мире американского бизнеса. Но сегодня для карьеры, помимо наглости и кровожадности, нужно обладать и какой-то суммой знаний и умения. Без этого не проживешь.

Еще одной чертой, типичной для всех удачливых дельцов, основавших в последние годы процветающие компании, является то, что все они появились не на пустом месте, не возникли из ничего, спонтанно и внезапно, а, если можно так выразиться, отпочковались от могущественных, крупных и уже давно занявших прочное место в мире бизнеса корпораций.

Это вообще очень характерно для американской промышленной машины последних лет. С одной стороны, пришедшему «со стороны» становится все труднее, почти невозможно найти себе место под долларовым солнцем. Все, на чем можно поживиться, заработать, учтено и оприходовано в книгах крупнейших компаний, на всех золотоносных и даже потенциально золотоносных участках расставлены этими корпорациями заявочные столбы, предназначенные для отпугивания непрошеных пришельцев.

С другой стороны, усложнение современного бизнеса, появление все новых отраслей, вызванное разворачивающейся научно-технической революцией, ведет к раздроблению некогда единой компании, появлению все новых и новых производств, в течение короткого срока уходящих далеко в сторону от первоначального направления деятельности корпорации. Например, в прошлом веке компания, возникнув как железоделательная, оставалась таковой на протяжении многих десятилетий. А ныне, пожалуй, нельзя назвать ни одной корпорации, которой удалось бы сохранить строго определенный профиль на протяжении длительного периода.

И дело здесь не только в субъективных желаниях тех или иных оборотистых предпринимателей, стремящихся возможно шире распространить свое влияние, застраховать себя от неприятностей на одном участке бизнеса, за счет других, но и в не меньшей степени в самом характере современного производства, стремительном темпе его развития. Быстро распространяясь вширь, производство часто становится все менее контролируемым из единого центра, где сидят руководители корпораций, чем нередко и пользуются оборотистые дельцы.

Быть может, сами по себе они никогда бы не выплыли на поверхность. Но за годы пребывания в недрах, скажем, меллоновской «АЛКОА» или концерна Хьюза, эти дельцы набрали силу, установили прочные связи, используя влияние и авторитет своих могущественных патронов, проникли за двери, закрытые для обыкновенных смертных. Теперь они уже не малоизвестные и нежелательные пришельцы извне, а персонажи, допущенные в святая святых.

И, наконец, самое главное и характерное. Можно смело утверждать, что ни одно сколько-нибудь заметное состояние последнего десятилетия, ни одна сколько-нибудь влиятельная компания, обратившая на себя внимание в последние годы, ни один из удачливых дельцов, имя которого замелькало в 50—60-е годы в финансовых разделах американских газет и журналов, не находится в стороне от военного бизнеса. Больше того, каждое из крупных новых состояний возникло прежде всего за счет гонки вооружений.

Этим обстоятельством в облике, в стереотипе американского бизнесмена новейшей формации определено почти все: его. необыкновенная оборотистость, почти сверхъестественная способность проникать в любую щелку на пути к деньгам. Если современная физика ввела такое понятие, как сверхтекучесть гелия, то нынешний бизнес подарил миру феномен, дающий основание говорить о сверхтекучести некоторых человеческих особей.

Произрастание на ниве изготовления орудий истребления рода человеческого предопределяет такие их качества, как махровая зоологическая реакционность, мистический ужас перед малейшей перспективой того, что улучшение международного климата отразится на барышах.

Военный бизнес требует определенной поднаторелости в вопросах современной техники, умения ориентироваться в новейших ее достижениях, повышенного внимания к науке, рассматривания научно-технических идей как товара, на котором можно заработать, а носителей этих идей – ученых и конструкторов как своеобразный, но существенный источник дивидендов, наряду, к примеру, с богатой нефтяной скважиной.

Представители военного бизнеса льнут к политическим кругам, они завсегдатаи политических салонов.

К политикам они относятся не как к назойливым болтунам, а как к рычагам получения выгодных военных заказов Пентагона. Именно поэтому их имена можно значительно чаще увидеть на чеках, оплачивающих расходы по различного рода предвыборным кампаниям национального и местного масштаба, нежели, быть может, более громкие имена представителей известных миллиардерских семей. Именно поэтому военные промышленники стали своими в апартаментах министров и сенаторов, а те в свою очередь запросто посещают их виллы.

И наконец, еще одно характерно для современной формации американского дельца. Все они – игроки, Азартные ловцы счастья. Осмотрительность, расчетливость, осторожность – качества, высоко котировавшиеся у дельцов раньше, все больше выходят из моды, С осмотрительностью ныне легко остаться за флагом, оказаться обойденным азартно рвущимися вперед ловцами фортуны, расчетливость может стать на пути к «дурным деньгам», осторожность – помешать в рискованной игре военного бизнеса.

Кто же они, эти «молодые волки», как выглядят, чем занимаются, на кого охотятся?

Один из них

Зовут его Дэвид Карр. Еще несколько лет назад в мире большого бизнеса о нем никто не знал. Больше того, не знали о нем и в мире бизнеса небольшого. Карр подвизался на журналистском поприще, будучи мелкой газетной сошкой, из тех, кто с утра до вечера рыскает по Нью-Йорку в поисках информации для одного из китов американской журналистики Дрю Пирсона. Сегодня этот, плотного сложения, с развязными манерами, с бегающими глазками, мужчина восседает в президентском кресле «Фаирбэнкс Уитни» – компании хотя и не самого первого калибра, но занимающей вполне определенное место в военном бизнесе.

Не так-то просто среди видавших виды американских предпринимателей стяжать славу одного из самых оборотистых и беззастенчивых дельцов. Карру это удалось. Его коллега, калифорнийский финансист Кранстон, характеризуя бывшего газетчика, однажды заметил: «Если ему удастся прожить еще полсотни лет, я не удивлюсь, если он прикарманит все деньги в Америке».

Говорят, что в каждой шутке есть доля правды. Во всяком случае, Карр действительно стремится прикарманить как можно больше. При этом президент «Фаирбэнкс Уитни» отнюдь не проявляет особой щепетильности и разборчивости в средствах. Больше того, собственную беззастенчивость он возвел в своего рода принцип, которым кокетничает и который рекламирует.

Памятуя, очевидно, о своей прежней профессии, в свободное от деловых обязанностей время Карр настрочил книгу, которую назвал «Борьба за контроль». Под «контролем» этот теоретик от бизнеса и бизнесмен от теории понимает захват позиций в промышленных фирмах и банках. А в слово «борьба» он вкладывает смысл, не имеющий ничего общего ни со спортом, ни с чем-либо еще, вмещающимся в рамки того, что принято называть этикой и порядочностью. «Правила, – провозглашает этот представитель новейшей формации американских бизнесменов, – существуют для того, чтобы их нарушать». А вот еще: «Сражения в конторах и правлениях наших крупнейших корпораций – это беспощадная борьба, показывающая худшее в человеке».

Не правда ли откровенно? Впрочем, к самому Карру такая характеристика относится в полной мере, что он и не считает нужным скрывать.

Откуда же взялся этот новоявленный воротила, каким образом в течение нескольких лет ему удалось из мелкого репортеришки скандальной хроники превратиться в респектабельного президента влиятельной военной корпорации, почему коллеги прочат Карру «блестящее будущее», считая его восходящей звездой американского бизнеса?

Сам Карр в полном соответствии с истертой рекламной моделью американской пропаганды рассказывает о себе традиционную сказочку, составленную в сусальнорождественских тонах. Сидя у себя в конторе в низком кресле, в помятой, мокрой от пота рубахе, со сбившимся набок галстуком немыслимой расцветки, в ярких, до рези в глазах, канареечного цвета подтяжках, он проникновенным голосом рассказывает, что родился в нью-йоркской трущобе. Мальчишкой ушел от родителей и тяжким трудом вынужден был зарабатывать себе на пропитание. Откладывая цент за центом, получив на эти трудовые гроши образование, собственными руками проложил себе дорогу к успеху.

Однако хилая сказочка эта рассчитана на легковерие собеседника. Стоит покопаться в справочниках, как картина предстает в совершенно ином, хотя и не соответствующем привычной схеме американской пропаганды, виде. Дэвид Карр действительно родился в нью-йоркском районе Бруклин в 1918 году. Но детство провел не в трущобах, а во вполне респектабельном особняке средних буржуа, принадлежавшем его отцу, Папаша Карр был известным в Нью-Йорке торговцем алмазами, которые импортировал из Южной Африки.

Так что насчет трудовых грошей и учебы на последние крохи Дэвид Карр, мягко выражаясь, приврал. Алмазных крох родителя вполне хватало ему на учебу в дорогих частных колледжах. Папа Карр мечтал видеть сына блестящим офицером. С этой целью он определил своего отпрыска в военную академию в Сан-Антонио в Техасе. Однако военная дисциплина была не по нутру юному наследнику торговца алмазами. Сказалась, очевидно, фамильная коммерческая жилка, и он вернулся в Нью-Йорк, где закончил торговую школу.

После смерти отца дела семейства пошатнулись. И Дэвиду Карру пришлось перепробовать немало профессий. Впрочем, долго он не задерживался нигде. Журналистика привлекла внимание Карра отнюдь не потому, что он рвался «сеять разумное, доброе, вечное». Слишком циничный, чтобы уверовать в вечное», слишком беспринципный, чтобы быть приверженным к доброму, и слишком расчетливый и практичный, чтобы поклоняться разумному, Карр задержался на журналистской ниве по совершенно иной причине.

С детства отравленный бесом сребролюбия, не верящий ни во что, кроме доллара, он рвался к одному – к богатству, и только к нему. Колеся по огромному Нью-Йорку в поисках сплетен, скандальных подробностей бракоразводных процессов или кровавых деталей убийств, втираясь в великосветские гостиные, подглядывая в замочные скважины дверей, ведущих в «коридоры власти», он видел в этом не цель, а средство. Думал не о громком журналистском имени, а о том, чтобы установить связи с теми, кого всесветные мещане именуют «нужными людьми», стремился постигнуть сложный, хитрый и грязный механизм, движущий американским бизнесом и политикой.

Надо сказать, что в этом Карр преуспел вполне. Дрю Пирсон – шеф пронырливого репортера – фигура в газетном мире США заметная. Многие ему не доверяют, большинство не любит, и почти все боятся. Хорошо информированный, владеющий многими тайнами американского высшего света, Дрю Пирсон на своем веку уничтожил не одну репутацию, был источником многих громких политических скандалов и сенсационных разоблачений. Не будем касаться здесь истинных пружин подобной деятельности одного из столпов буржуазной журналистики Соединенных Штатов, – это особая тема. Скажем лишь о том, что портить отношения с этим влиятельным человеком мало кто решается в Америке. Если не дружбы, то сотрудничества с ним или, по крайней мере, его нейтралитета ищут многие влиятельные деятели из политических кругов и делового мира США.

Нужно ли удивляться, что перед молодым сотрудником могущественного газетчика открылись многие двери, наглухо закрытые для других. А Карр думал вовсе не об интересах своего патрона, а лишь о своих, исподволь готовя позиции для собственной деловой карьеры.

Неплохо разбирающийся в людях, Дрю Пирсон знал цену своему оборотистому помощнику. Характеризовал его Пирсон достаточно красноречиво. «Главным ценным качеством Карра, – обронил он как-то, – помимо трудолюбия и наглости являются умение втираться в доверие и красноречие. Он прирожденный коммивояжер. Большинство не думает о журналисте как о коммивояжере, но репортеру мало уметь написать. Ему надо заставить людей говорить, убедить их дать ему важные документы. В этом Карр мастак».

Скажем прямо, характеристика меткая. Безусловно, нельзя отрицать трудолюбие Карра, о котором говорит Пирсон. Правда, как показали последующие события, трудолюбие это несколько особого рода. Карр движим бешеным честолюбием. Его гонит вперед, заставляя тратить многие часы на осуществление всевозможных хитроумных деловых комбинаций, корыстолюбие, жажда богатства. Что же касается наглости, то она с того времени, когда Карр работал репортером, возросла многократно, став одной из его наиболее характерных черт.

Уже шла речь о том, что одной из отличительных особенностей нынешних американских бизнесменов является знание дела, которым они занимаются, профессиональный подход к бизнесу. В какой же степени это относится к Дэвиду Карру, бывшему журналисту, возглавляющему ныне промышленную корпорацию? Насколько разбирается он в сложных технологических процессах, в хитросплетении финансовых операций, о каком профессионализме в данном случае можно говорить?

Действительно, вряд ли президента «Фаирбэнкс Уитни» можно заподозрить в знании тонкостей производства или финансового дела. Но в одной, и притом немаловажной, области американского бизнеса он безусловно профессионал. Речь идет о рекламе.

О роли рекламы в американском бизнесе написано немало. Сакраментальная фраза: «Реклама – двигатель торговли», многократно повторенная, стала банальностью. И тем не менее она здесь вполне точно отражает положение вещей.

Реклама действительно одна из основных пружин американского бизнеса. Хороший специалист по рекламе ценится в корпорации не меньше талантливого конструктора, технолога, финансиста. «Дайте мне хорошую рекламу, и я всучу американцу дохлую кошку вместо паштета из соловьиных язычков, дистиллированную воду под видом эликсира молодости, старую кастрюлю выдам за космический аппарат», – шутят в конторах Мэдисон-авеню – цитадели американской рекламы.

Помимо установленных в годы работы у Пирсона связей, о которых шла речь впереди, Карр в период своей журналистской деятельности стал настоящим мастером рекламы. И это одна из причин, по которой владельцы «Фаирбэнкс Уитни» обратили свои благосклонные взоры на предприимчивого и нахрапистого дельца.

Одна из, но не главная. Главную роль во внезапном и стремительном взлете Карра сыграл все тот же всемогущий случай, случайный поворот колеса фортуны, столь немилостивой, к миллионам, но внезапно улыбающейся избранным. Перстом этой фортуны в случае с Карром было его знакомство с самим Амедео Джаннини. В бытность свою помощником Пирсона Карр наезжал в Сан-Франциско, где и познакомился с этим могущественным финансовым воротилой. Что-то в Карре понравилось престарелому банкиру, и он стал приглашать проныру репортера в свой дом, познакомил его со своим сыном Марио, ближайшим другом и сподвижником, хозяином огромной промышленной империи Генри Кайзером и другими представителями сан-францисской элиты. Хорошо зная, где что лежит, Карр вскоре стал посредником между Генри Кайзером и своим боссом. И Кайзер не один раз прибегал к помощи Пирсона для обделывания различных делишек…

Вот, собственно, тот трамплин, с помощью которого Карр из прокуренных редакционных комнат перепрыгнул в святая святых американского бизнеса. Покинув Пирсона, он стал подвизаться в качестве специалиста по рекламе в ряде крупных компаний. В конце 50-х годов одна из компаний, в которой действовал Карр, оказалась в тяжелом финансовом положении. Новообращенный бизнесмен сделал шаг лукавый и расчетливый. Он предложил ее владельцам свою помощь, пообещав устроить им большой заем.

Предложение Карра было встречено с недоверием. Хозяева фирмы безуспешно обращались уже во многие банки, но везде встречали отказ. Однако Карр настаивал на своем. Естественно, что ловкач был движим отнюдь не альтруизмом, не желанием помочь ближнему. Он почуял, что пришел его час. Свое предложение он обставил рядом условий, которые на языке военных именуются ультиматумом, а среди средневековых разбойников умещались в формулу «жизнь или кошелек». У акционеров компании выбора не было. Они приняли условия Карра. Сев в самолет, он улетел в Сан-Франциско. В это время ни Амедео Джаннини, ни сына его Марио уже не было в живых. Но введенный отцом и сыном Джаннини в круг калифорнийских финансовых тузов, Карр сумел убедить их дать ему деньги. Компания была спасена, а Карр оказался в президентском кресле.

Целая цепь случайностей, связанных друг с другом обстоятельств. Не будь у Карра опыта в рекламном деле, он не обратил бы на себя внимания руководителей крупных корпораций, не представлял бы для них никакой ценности. Не обладай он целым комплексом качеств – беззастенчивостью, неразборчивостью в средствах, напористостью, тем, что Пирсон, говоря о своем сотруднике, назвал наглостью, – ему не удалось бы даже обратить на себя внимание, выйти за рамки деятельности специалиста по рекламе. Не обладай он отличным знанием всей неприглядной изнанки политического и делового мира Америки, не впитай он в себя нравы и принципы, а точнее, беспринципность этого мира, у него не было бы ни одного шанса на успех, И наконец, не сведи его благоприятный, исключительный, один на миллион, случай с тем, кого причисляют к самым могущественным заправилам большого бизнеса Америки, Карр, несмотря на столь «благоухающий» букет присущих ему качеств, никогда не оказался бы в президентском кресле крупной промышленной корпорации.