355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Валентин Зорин » Некоронованные короли Америки » Текст книги (страница 14)
Некоронованные короли Америки
  • Текст добавлен: 18 марта 2017, 05:01

Текст книги "Некоронованные короли Америки"


Автор книги: Валентин Зорин


Жанры:

   

Политика

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Их будущее

Корнелию Вадербильту наследовал его сын Вильям. Он продолжал энергично действовать в сфере железнодорожного бизнеса. Второй Вандербильт решил внести свой вклад в дело обогащения семьи и дополнить отцовские методы своими собственными. Правда, не обладая ни изворотливостью, ни наглостью отца, Вильям Вандербильт развивал «деловую» активность в другой области – в области бракосочетаний. Он выдал свою дочь Консуэло замуж за английского герцога Мальборо. Как подсчитала американская печать, в общей сложности герцогский титул дочери обошелся папаше в 10 миллионов долларов.

Однако игра стоила свеч. Вместе с титулом Вандербильт получил такие связи в аристократическом и деловом мире Европы, которые вскоре позволили ему с лихвой вернуть все затраченные деньги.

Именно Вандербильты положили начало династическим бракам, ставшим столь модными у американских миллиардеров в последующие годы. Убедившись в выгодности подобного «помещения капиталов», семейство Вандербильтов вскоре выдало Глэдис Вандербильт замуж за представителя высшего венгерского дворянства графа Ласло Сечени. Дальше – больше. Одна из вандербильтовских дочерей вышла замуж за Гарри Пэйна Уитнея, которому отец, Вильям Ч. Уитней, оставил крупное состояние; часть его была приобретена путем участия в операциях компании «Стандард ойл», а другая – в результате целой цепи мошенничества и краж.

Старший Уитней, как явствует из многих официальных расследований и процессов, с успехом подкупал парламенты и городские советы, предоставлявшие ему и его компаньону концессии на трамваи и различные предприятия.

Корнелий Вандербильт-младший женился на дочери Р. Т. Уильсона, миллионера, капиталы которого составились главным образом из полученных в городе Детройте концессий. Вильям К. Вандербильт-младший женился на дочери архимиллионера-горнопромышленника сенатора Фзра из Калифорнии и купил себе место в сенате Соединенных Штатов, Так объединялись состояния различных миллионеров.

Однако фамилия Вандербильтов постепенно начинает перекочевывать в газетах из раздела «бизнес» в рубрику «свадьбы и разводы», в разделы светской хроники. На смену финансовым скандалам приходят скандалы альковные. Неопрятные подробности амурных похождений и судебных процессов систематически сочетаются с именем Вандербильтов. До сих пор в Америке вспоминают скандальные подробности судебного дела, ставшего в 1935 году сенсацией номер один. Ответчицей выступала Глория Морган Вандербильт, распутство и похождения которой приобрели такие масштабы, что старейшины вандербильтовского семейства обратились в суд с требованием лишить ее права воспитывать 11-летнюю дочь, тоже Глорию.

Десятки газетных страниц отводились тогда «бедной богатой девочке» и любовным похождениям ее мамаши-миллионерши. Нанятые Глорией Вандербильт самые лучшие адвокаты оказались бессильны, и ее лишили материнских прав.

Прошло четверть века. И имя «бедной богатой девочки», теперь уже 35-летней дамы, вновь замелькало на страницах американских газет. На сей раз в связи со скандальным бракоразводным процессом. Побывавшая уже трижды замужем, эта достойная представительница рода Вандербильтов, захватив двоих детей, убежала к одному из любовников, бросив своего последнего мужа, известного дирижера Леопольда Стоковского. «Глория Вандербильт-младшая, – меланхолично повествует журнал «Тайм», – стала играть роль хозяйки в шикарном доме, расположенном в модном районе Манхэттена – на Грейси-сквере. Здесь среди вульгарной роскоши – красные ковры, красные кресла, белые занавеси, розовый коридор, желтая дверь – она окунулась в опьяняющий мир богемы и распутства». Попытки Стоковского вызволить из этой обстановки сына и дочь ни к чему не привели. С Вандербильтами не совладать даже музыканту с мировым именем.

Разные сферы: бизнес и частная жизнь, жульнические махинации с дырявыми кораблями и распутство, но одно неизменно, одно фамильно вандербильтовское, передаваемое из поколения в поколение, – нечистоплотность, полное презрение к моральным нормам, к элементарной человеческой порядочности.

…Использование Гименея в роли биржевого маклера или торгового агента на первых порах показалось вандербильтовскому роду восхитительной идеей, тем волшебным Сезамом, при помощи которого отворялись заветные двери к богатствам. Каждая новая брачная сделка приносила семейству все новые миллионы. Отпрыски вандербильтовского рода, забросив дела, в поте лица трудились на амурном фронте. Однако постепенно финансовое могущество и влияние семейства, некогда царившего на Уолл-стрите, стало колебаться. Более сильные и активные конкуренты начали наступать на позиции Вандербильтов в промышленности и финансах, захватывать их одну за другой.

Предпринимательская деятельность Вандербильтов ограничивалась, по существу, областью железных дорог. До тех пор, пока железнодорожное сообщение оставалось основным в экономике страны, их положение было достаточно прочным. Но мало-помалу у железнодорожного транспорта появились опасные соперники, и прежде всего авиация и автомобильный транспорт. Сила династии Вандербильтов стала клониться к закату.

Правда, пока еще преждевременно, хоть это и делают некоторые исследователи, вовсе сбрасывать со счетов эту семейную группу. Нынешний глава семейства Гарольд Вандербильт, правнук коммодора, занимает директорские посты и заседает в правлениях 28 крупнейших железнодорожных компаний Америки. Это, правда, не идет ни в какое сравнение с прежним. Финансовые дела Вандербильтов действительно изрядно пошатнулись. Но капиталы членов семьи все еще измеряются крупными цифрами. Люди с этой фамилией занимают десятки директорских постов в крупнейших корпорациях и банках страны. Однако, пожалуй, главным капиталом семейства остается его причастность к высшим кругам американской аристократии денежного мешка, принадлежность к самому узкому кругу деловой элиты.

Вряд ли можно переоценить значение этого обстоятельства. Оно не выражается в какой-нибудь определенной сумме долларов, но стоит по своему реальному весу многих миллионов. Американский сенатор Рибиков как-то не без остроумия заметил, что беднякам «плохо везет в лотереях, на которых разыгрываются родители, цвет кожи и место рождения». Вандербильтам в этом смысле более чем повезло. Сама их фамилия открывает перед ними в Америке двери самые заветные, а вместе с ними кошельки и банковские кредиты.

Узок и замкнут мир американской аристократии. В него заказан вход посторонним. Там все знают друг друга и подноготную каждого. С рождения и до смерти вращаются члены этого круга по строго определенным орбитам, встречаясь на балах и курортах, светских раутах и президентских приемах.

…Поместив как-то на своих страницах фотографии умопомрачительных по роскоши вилл Майами и Палм-Бича – фешенебельных флоридских курортов, журнал «Лук» констатировал: «Здесь собираются сливки американского общества. Блестящие курорты обслуживают тех, у кого голубая кровь и кто баснословно богат. Проводящие во Флориде несколько зимних месяцев ежегодно две сотни семей, по подсчетам специалистов, обладают тремя четвертями богатств Соединенных Штатов. Они ведут здесь рассеянный образ жизни, общаясь друг с другом и избегая посторонних».

Но какая связь, спросит читатель, между модными курортами, принадлежностью Вандербильтов к избранному обществу и бизнесом? Самая непосредственная и немаловажная.

Сложен механизм, при помощи которого несколько десятков могущественнейших семей денежной аристократии США навязывают свою волю властям, оказывают определяющее влияние на вращение колесиков государственного аппарата.

…На первый взгляд происходит нечто, ничего общего не имеющее ни с политикой, ни с бизнесом. Просто очень богатые джентльмены съезжаются в клуб, чтобы отдохнуть, весело провести время, пообщаться с себе подобными. О клубах, где жуируют деловые люди Америки, по понятным соображениям в прессе почти не пишут – толстосумы предпочитают не выставлять напоказ свою интимную жизнь. А между тем не будет преувеличением сказать, что в аристократических клубах Нью-Йорка и Вашингтона, Чикаго и Сан-Франциско, Далласа и Бостона воротилы большого бизнеса не только Кейфуют, но и занимаются политикой, высказывают мнения, которые потом эхом отдаются в министерских и сенаторских кабинетах. Закрытые клубы – вещь, без которой, пожалуй, не понять тайн экономической и политической жизни современной Америки.

Как правило, в эти клубы джентльмены с тугими кошельками являются одни, без жен. Супружеская идиллия там не принята. В клубах есть все – площадки для гольфа и кегельбаны, рулетка и карточные столы, крытые традиционным зеленым сукном, бильярдные и кинозалы, библиотека, телетайпные, где можно узнать котировку акций на любой бирже мира, узлы связи, откуда можно позвонить клиенту на другой конец света, бассейны, турецкие и финские бани, девицы (они, правда, обретаются в частных комнатах членов клуба, а в общих помещениях появляются редко) и конечно же ресторан с наилучшими поварами. У каждого члена клуба есть свои личные апартаменты, обычно шикарные, где он может пребывать в собственном халате и шлепанцах, в одиночестве или не один.

Но главное – это возможность общаться с себе подобными вдали от светского шума, от посторонних и нескромных глаз, от назойливого любопытства прессы. Приобщение к одному из таких клубов – само по себе признак наивысшего процветания. Во всяком случае, вступив в такой клуб, делец становится своим в узком кругу могущественных воротил, приобщается к их тайнам. Гостями таких клубов бывают министры и сенаторы, генералы и редакторы, маститые профессора и крупные издатели.

Здесь не ведутся протоколы, не подсчитываются голоса. Здесь все определяют доллары. Чем больше долларов, тем увереннее и властнее звучит голос их обладателя. Внешне все очень респектабельно. Джентльмены разговаривают между собой, обмениваются мнениями в перерыве между двумя изысканными блюдами, высказывают точки зрения, сдавая карты, изрекают истины, запивая их «Мартини». Но мнения эти и точки зрения, выработанные во время застольной беседы, на яхте или с бильярдным кием в руках, отнюдь не повисают в воздухе. Переданные непосредственно собеседнику, приглашенному отведать творение клубного повара, – сенатору, мэру, судье, издателю, либо доведенные до сведения законодателей и иных представителей властей предержащих каким-нибудь другим способом, они обычно и становятся тем ориентиром, на который держат курс эти последние.

Вандербильты там свои, они вхожи в такие клубы, а это дорого стоит. Влияние на политику, непосредственное участие в руководстве большим бизнесом – все это в руках вандербильтовского семейства и сегодня. Пусть не так громко звучит на Уолл-стрите имя Вандербильтов, но они продолжают оставаться на виду.

…Некоторое время назад журнал «Лайф» опубликовал фоторепортаж о бале, который состоялся во дворце Вандербильтов в Ньюпорте. Как утверждал репортер, никогда еще семидесятикомнатный летний дворец Вандербильтов не выглядел более празднично. Одно старинное столовое серебро, на котором подавали угощение, стоило свыше миллиона долларов. Среди полутора тысяч гостей были все богатейшие люди Америки, дамы в костюмах и париках времен короля Людовика XIV, специально заказанных в Париже. Стоимость каждого такого парика превышала месячную зарплату американского рабочего.

Пышным балом семья пыталась сгладить тягостное впечатление от самоубийства Джорджа Вандербильта: Самоубийство это приобрело характер поистине символичный.

Династия Вандербильтов, несмотря на то что капиталы и влияние ее еще достаточно велики, – характерный пример паразитизма и загнивания современного капитализма. Не случайно трагический конец молодого миллиардера поверг в уныние всех уолл-стритских завсегдатаев, в том числе никогда в глаза не видевших самоубийцу, не имевших к нему никакого отношения. Как рассказывают очевидцы, в течение нескольких дней на Уолл-стрите об этом только и говорили, а в правлениях крупнейших банков царило похоронное настроение.

Вероятно, не одному из некоронованных королей приходила в эти дни мысль о том, что они заглянули в свое будущее!

Алюминиевые короли, нефтяные герцоги

«Мавр может уйти…»

Темной августовской ночью, когда город спал глубоким сном, в квартире шефа секретной службы Белого дома раздались резкие телефонные звонки. Офицер охраны задыхающимся от волнения голосом просил его срочно прибыть в резиденцию президента.

– Что случилось? – недоверчиво спросил еще не вполне проснувшийся детектив. Он только недавно вернулся из президентских апартаментов, покинув их сонными и спокойными. Первая мысль его была о том, что коллеги решили подшутить.

– Случилось ужасное, – произнес голос в телефонной трубке, и зазвучали резкие гудки отбоя.

Когда полицейская машина с пронзительным сигналом и вращающимися на крыше оранжевыми огнями въехала во двор здания, где ночевал президент Соединенных Штатов, оно было уже со всех сторон оцеплено охранниками. Взбежав по ступеням на третий этаж – личные апартаменты президента, – шеф секретной службы в дверях президентской спальни столкнулся с личным врачом главы государства.

– Президент Гардинг мертв. 40 минут назад он внезапно скончался…

Час спустя к расположенному в нескольких кварталах от Белого дома роскошному особняку министра финансов Эндрю Меллона один за другим подкатили дорогие «линкольны» и «роллс-ройсы», из которых торопливо вышло несколько человек. В кабинете хозяина дома началось чрезвычайное ночное совещание. Помимо 70-летнего Меллона, восседавшего за столом в ночных туфлях и халате, в совещании принимали участие любимец скончавшегося президента, его личный друг министр юстиции Догерти, государственный секретарь Юз, министр внутренних дел Фолл и министр торговли, в то время еще только восходившая вашингтонская звезда Герберт Гувер – будущий президент страны…

Ровно через 40 лет, осенью 1963 года, после убийства Джона Кеннеди американская печать занялась историческими экскурсами. На газетных страницах воспроизводились имена президентов Соединенных Штатов, ставших жертвами убийств. Авраам Линкольн – пал от руки убийцы 14 апреля 1865 года, президент Джеймс Гарфилд – убит 2 июля 1881 года, президент Уильям Маккинли – застрелен 6 сентября 1901 года. Фамилии Уоррена Гардинга среди этих имен не было. А между тем многое заставляет предполагать, что и он умер не своей смертью.

Соединенным Штатам принадлежит рекорд в умении прятать в воду концы крупнейших преступлений, таких, в частности, как убийства президентов страны. Месяцами смакуя мельчайшие подробности ординарных уголовных преступлений, «большая пресса» монополий каждый раз обнаруживает удивительную сдержанность, отсутствие любознательности, ничем не объяснимую немногословность, когда речь идет о преступлениях, совершаемых не рядовыми уголовниками, а титулованными преступниками, действующими в высших сферах.

Американским любителям исторических параллелей, составляющим список хозяев Белого дома, умерших насильственной смертью, вовсе не обязательно изучать давно ушедшие времена. События последних десятилетий дают им вполне достаточную пищу. Пример – трагическая гибель Джона Кеннеди, павшего жертвой заговора, настолько хорошо организованного и пользовавшегося таким влиятельным покровительством, что спустя несколько лет после роковых выстрелов в Далласе истина стала не более, а менее ясной, нежели в первые часы и дни после убийства.

В Вашингтоне по сей день циркулируют разговоры о странных, до сих пор не объясненных фактах, сопутствовавших внезапной смерти Франклина Делано Рузвельта в 1945 году. До сих пор, несмотря на давность этого события, много говорят и о не менее таинственных обстоятельствах смерти Уоррена Гардинга 2 августа 1923 года.

Подозрения вызвала, прежде всего, внезапность кончины Гардинга. Еще за час до того, как офицеры охраны президента подняли тревогу, Гардинг, хотя и, видимо, взволнованный, расстроенный, но уже выздоравливавший после недавнего недомогания, беседовал с помощниками, принимал в своем кабинете или разговаривал по телефону с теми, кто несколько часов спустя ночью собрался на таинственное совещание в доме Эндрю Меллона. Никаких признаков заболевания не отмечалось, что впоследствии официально подтвердил личный врач президента.

Не менее подозрительно то, с какой поспешностью, без обычной в таких случаях помпы, Гардинга похоронили. Поспешность была настолько явной, даже неприличной, что впопыхах забыли об элементарнейшем – произвести вскрытие и медицинское освидетельствование умершего. Впрочем, возникает законный вопрос: забывчивость ли это?

Наконец, бросается в глаза странное обилие официальных версий о причинах смерти президента, сменявших одна другую. Тут и простуда, и внезапный приступ сердечного заболевания, и отравление крабами, которых, кстати, не было в меню президента, и т. п. Одним словом, если отложить в сторону не очень-то достоверную официальную версию о кончине Гардинга в результате внезапного приступа болезни, версию, в которой явно не сходятся концы с концами, то очевиден неестественный характер смерти этого президента. Единственное, о чем спорят специалисты, – что же имело место в действительности: убийство или самоубийство? Одни утверждают, что президенту был подмешан яд в ночное питье, причем не без участия его жены, другие – что силы могущественные и неумолимые заставили его самого покончить счеты с жизнью, угрожая в противном случае скандальным разоблачением и судом.

Что же предшествовало устранению с политической арены человека, пришедшего в Белый дом после знаменитого краснобая, адвоката моргановского семейства Вудро Вильсона?

2 ноября 1920 года Гардинг сменил пост сенатора от штата Огайо на высший государственный пост в стране.

Он был личностью более чем заурядной, единственный талант которой, по словам современников, заключался в искусстве игры в покер. Гардинг принадлежал к числу тех, кто в американской политической жизни именуется «темной лошадкой». 'До последнего дня работы съезда республиканской партии летом 1919 года его имя даже не значилось в списках предполагаемых кандидатов.

Однако в результате таинственных махинаций за кулисами съезда ни один из партийных лидеров не собрал требуемого количества голосов. Тогда «внезапно» всплыла кандидатура малоизвестного сенатора, ставшего затем президентом. Еще Маркс, внимательно изучавший американские политические нравы, отмечал, что в Соединенных Штатах выработалась своеобразная практика не выбирать в президенты людей, которые занимали выдающееся положение в своей партии; правда, имена таких людей используют для предвыборных демонстраций, но, когда доходит до дела, их заменяют неизвестными, посредственностями, имеющими влияние лишь в местном масштабе.

На сей раз дело было не только в местном масштабе, но и в том, что, как выяснилось впоследствии, в кандидатуре Гардинга были весьма заинтересованы два человека – нефтяной делец Догерти, связанный с компаниями Рокфеллеров и Меллонов, и сам тогдашний глава меллоновского семейства – престарелый миллиардер Эндрю Меллон. Именно они, действуя за кулисами съезда республиканской партии, навязали ему кандидатуру Гардинга. Об этом впоследствии рассказывал сам Догерти.

Эндрю Меллон, задумав всю эту комбинацию, не стал затруднять себя изобретением особенно хитроумных политических ходов или плетением сложной интриги. Он решил действовать с прямолинейностью торгаша – наши деньги, ваш товар. Правда, в данном случае товар был несколько необычный – целая политическая партия. Республиканская партия США в тот период оказалась в крайне сложном финансовом положении. Для того чтобы покрыть расходы на избирательную кампанию 1920 года, партийные боссы по уши влезли в долги. Дефицит в партийной кассе превышал 2 миллиона долларов. В вашингтонском воздухе запахло скандалом. И тут в столице появился Эндрю Меллон. Щедрой рукой он покрыл большую часть долгов партии из собственного кармана. Вскоре стала ясна цена этой «щедрости». Сначала навязанная съезду кандидатура Гардинга, а затем беспрецедентный до той поры в политической истории страны захват непосредственными представителями концернов ключевых правительственных постов.

Новый президент начал с того, что ввел своих приближенных и политических покровителей в состав правительства. Так промышленник и банкир Меллон стал министром финансов.

Появление Гардинга в Белом доме ознаменовалось превращением этой штаб-квартиры американского государства почти в притон, где с утра и до утра новый президент пьянствовал со своими дружками, решая государственные дела за карточным столом. По Вашингтону поползли слухи один скандальнее другого. Известная в тот период американская журналистка Алиса Лонгуорт, использовав свои обширнейшие связи, ухитрилась проникнуть в личные апартаменты главы государства.

«До меня доходили слухи, – писала впоследствии Лонгуорт, – и я хотела убедиться сама, насколько они соответствуют истине. Действительность превзошла все, что говорили. Комната, в которую я попала, была набита приятелями Гардинга. Воздух был тяжелым из-за плотного табачного дыма, повсюду стояли подносы с бутылками виски всех марок (продажа спиртного тогда в США была запрещена. – В. З.); расстегнутые жилеты, красные лица, мутные глаза, задранные на стол ноги, плевательницы на каждом шагу, в руках – карты, мелки для покера, на зеленом сукне столбики золотых монет».

Но дело не в кабацкой обстановке, окружавшей Гардинга. Она была лишь фоном, на котором собутыльники президента, его партнеры по покеру, ставленники нескольких, преимущественно нефтяных, концернов ловко обделывали свои делишки.

Уже издавна внимание нефтяных компаний США привлекали богатые нефтью песчаные отмели, расположенные вдоль побережья страны. Земли эти по американским законам являются собственностью государства и не должны передаваться в руки частных компаний. Тем не менее в обход закона под нажимом Меллона и других нефтяных магнатов в мае 1921 года Гардинг подписал приказ о передаче принадлежащих военно-морскому ведомству нефтяных отмелей Типот Доум в штате Вайоминг, а также нефтеносных отмелей на побережье Калифорнии в руки частных владельцев.

Конкуренты промышленников, получивших столь щедрый подарок, подняли шум. В газетах появились разоблачительные статьи. Как стало известно, личные друзья президента, члены его правительства Догерти и Фолл приняли от нефтяных компаний несколько взяток, размером в 100 тысяч с лишним долларов каждая, В столичных гостиных перешептывались о том, что еще большие взятки положены на анонимные счета в американских и швейцарских банках, а за таинственным анонимом скрывается не кто иной, как сам президент Соединенных Штатов.

Скандал нарастал. Все новые и новые грязные детали грандиозной аферы доводились кем-то до сведения газетчиков и выплывали наружу.

В этих условиях дальнейшее пребывание Уоррена Гардинга в Белом доме таило в себе угрозу для тех, кто стоял за ним. И тогда было решено отделаться от ставшего ненужным и компрометирующего своих покровителей деятеля. «Мавр сделал свое дело, мавр может уйти». Гардинга устранили. После ряда маневров с целью вывести из-под огня других участников аферы Эндрю Меллон счел целесообразным в этой головоломной партии пожертвовать еще несколькими фигурами. Последовали отставки министра внутренних дел Фолла, министра юстиции Догерти. Правда, до тюрьмы, вопреки требованиям общественности, дело не дошло – их просто бесшумно убрали с политической шахматной доски.

Что же касается Меллона, то он эту очередную свою партию выиграл, сохранив министерский пост не только при президенте Кулидже, но и в следующем правительстве Герберта Гувера. Вплоть до 1932 года, когда совершенно дискредитировавшую себя администрацию республиканской партии заменило правительство Рузвельта, Эндрю Меллон – глава одной из крупнейших промышленно-финансовых империй современной Америки – руководил государственными финансами. Монополистическая династия, не таясь, управляла экономической жизнью страны. Но прежде чем рассказать, как использовало это семейство столь выгодную ситуацию, вернемся на несколько десятилетий назад.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю