Текст книги "Некоронованные короли Америки"

Автор книги: Валентин Зорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Техасские нувориши. Как свидетельствует словарь, в переводе с французского языка слово «нувориш» означает богач-выскочка, нажившийся на военных и прочих спекуляциях. Неотъемлемые их качества – непомерная наглость, самоуверенность, дурные манеры и стремление к показной роскоши, а главное, жадность, ни с чем не сравнимая жадность при полной неразборчивости в средствах.

Техасские бароны – типичные нувориши, ограниченные и алчные, презирающие все, что не имеет отношения к доллару, реакционные до предела и беспредельно циничные. Таковы они, эти ярчайшие представители американских капиталистов середины XX века.

Калифорнийские миллиарды

Банкиры-тяжеловесы

Кто является хозяином самого крупного банка капиталистического мира?

Отвечая на этот вопрос, одни назовут фамилию Морганов, другие – Ротшильдов, третьи – Рокфеллеров или какую-нибудь другую громкую фамилию. Все они ошибутся.

…Один из красивейших городов Америки, спускающийся террасами к океану, – Сан-Франциско. Десятки тысяч машин беспрестанно снуют по главной улице города Маркет-стрит – рыночной улице. Шикарные универмаги, брошенные прямо на тротуар ковры, которые ведут к зеркальным подъездам дорогих отелей, рекламы кинотеатров. К Маркет-стрит прилегает значительно более тихая и респектабельная Монтгомери-стрит. Она знаменита огромным комплексом зданий, где расположен крупнейший в стране банк, названный его владельцами без ложной скромности «Бэнк оф Америка» – банк Америки.

Больше полувека в этом банке хозяйничает семейство Джаннини. Именно это семейство, имя которого лишь в последние годы стало известным широкой публике, – владелец самого крупного банка не только Соединенных Штатов, но и всего капиталистического мира. А если добавить, что ныне главой этого семейства и, следовательно, руководителем огромного бизнеса является дама, госпожа Клэр Джаннини-Гофман, непосредственно заправляющая деловыми операциями, то ответ на вопрос, поставленный в начале главы, окажется в достаточной степени неожиданным для многих читателей.

Семейство Джаннини появилось на американской земле в 1868 году, когда с парохода, пришедшего из Генуи, на нью-йоркский причал сошла молодая итальянская чета – 22-летний Луиджи Джаннини и его 16-летняя жена Вирджиния. Они не были среди той нищей братии, которая хлынула в те годы из европейских стран за океан, спасаясь от голода или религиозных преследований. Чета пересекла океан не в душном трюме, не на палубе, а в дорогой каюте первого класса и привезла с собой увесистый сверток золотых монет. На родине семья Луиджи владела большой и доходной фермой: Какая причина заставила молодого итальянца покинуть родину, достоверно не известно. Быть может, несмотря на свой юный возраст, он занимался делами, которые могли привлечь к нему внимание блюстителей закона… Впрочем, переезд за океан не умерил необузданности его нрава, и через шесть лет после своего появления на американской земле Луиджи Джаннини погиб в пьяной драке.

Но это случилось позже, а тогда, после нескольких месяцев жизни в Нью-Йорке, супружеская пара переехала в Калифорнию, обилием солнца и щедростью природы напоминавшую им покинутую родину. Многие тысячи итальянских семей, бежавших в те годы по разным причинам из Италии, оседали именно здесь, на западном побережье американского континента, принеся с собой сюда итальянский темперамент, непосредственность, трудолюбие, итальянские цитрусовые, нелегкое искусство их выращивания. Тысячи людей бросились в те годы в Калифорнию, где было открыто золото, в погоне за призраком легкого обогащения.

Золота родители будущего банкира не нашли и пустились в коммерцию. На привезенные из Италии деньги Луиджи Джаннини купил доходный отель в Санта-Кларе, в 50 милях от Сан-Франциско. Два года спустя, летом 1870 года, у четы владельцев отеля родился первый из американских Джаннини, которого нарекли Амедео. Ему было четыре года, когда удар ножа оборвал жизнь его отца. Молодая женщина, к тому времени мать троих сыновей, не долго оставалась вдовой. Хозяйка приносившего немалый доход отеля, она вышла замуж за своего соотечественника Лоренцо Скатена – владельца парома и нескольких пароходиков.

Вскоре семейство перебралось в Сан-Франциско – этого требовали интересы бизнеса отчима. Именно Лоренцо Скатену обязан юный Джаннини весьма ранним приобщением к коммерции. Еще мальчишкой он участвовал в торговых операциях отчима. С 13 лет Амедео Петер Джаннини колесил с тележкой зеленщика по улицам Сан-Франциско. А в 19 лет он начал подвизаться на поприще мелких финансовых спекуляций. Начало многообещающее, но ни о чем особенном не говорящее. Сколько американцев в погоне за богатством окунулось в омут спекуляций! Миллиардеров из них не получалось. Амедео Джаннини стал им.

Отпрыски американских монополистических династий очень заботятся о респектабельности истории своей и своего бизнеса. Один за другим выходят в последние годы в США объемистые труды, повествующие о благодеяниях, оказанных Америке хозяевами крупнейших состояний, о благородстве и патриотизме их обладателей. Форды и Рокфеллеры, Дюпоны и Меллоны не жалеют денег, покупая для этой цели тех историков, писателей, публицистов, кто соглашается служить элите. Имеет своих штатных писак и семейство Джаннини.

На моем рабочем столе лежит пухлый, в 600 страниц, роскошно оформленный том, на титульном листе которого значится: «История «Бэнк оф Америка»». В книге есть портреты: с усами щеточкой, большим хищным носом, щелочками-глазами – Амедео Джаннини; лысый, с папашиным носом, но без его осанки, смахивающий на ресторанного лакея – Лоренцо Марио Джаннини, сын основателя династии. Портрета дочери Амедео, нынешней хозяйки этого бизнеса, в книге нет. Женщина остается женщиной. Недовольная своей невзрачной внешностью, миллиардерша фотографов до себя не допускает.

Авторы «Истории «Бэнк оф Америка»» уверяют читателя, будто Амедео Джаннини «учредил банк в силу своего характера, а не в силу тяготения к деньгам». Видите ли, просто характер такой, а к деньгам он равнодушен. «Благодаря случаю (заметьте, читатель, снова случаю, что и подтверждают авторы книги. – В. З.) мистер Джаннини стал банкиром в возрасте 34 лет. Он занялся этим бизнесом, совершенно не имея в виду то, что в таких случаях имеют в виду другие, а именно делать деньги для самого себя. Состояние Джаннини, когда он начинал свой бизнес, оценивалось примерно в 300 тысяч долларов».

«Не стремившийся делать деньги для самого себя» Амедео Джаннини умер в возрасте 80 лет, оставив наследникам сумму, превосходившую первоначальный капитал не в десять и даже не в сто, а… в несколько тысяч раз! Впрочем, этот факт авторы «Истории «Бэнк оф Америка»» обходят.

Братья М. и Б. Джеймсы, авторы «Истории «Бэнкоф Америка»», прекрасно понимают, что защищать американский бизнес в целом и всех его виднейших представителей – дело безнадежное: никто не поверит. Поэтому на страницах книги они признают, что других первонакопителей в общем-то критикуют не зря. Что же касается их кумира, то он был, дескать, безгрешен. Сравнивая Амедео Джаннини и создателя первого крупного американского банка Джона Пирпонта Моргана-старшего, авторы книги пишут: «Очень легко увидеть контраст между ними. Морган был банкир и обслуживал людей, обладающих только крупным состоянием; Джаннини обслуживал всех без исключения, даже самых бедных вкладчиков.

Можете ли вы представить себе Моргана-старшего, беседующего с водителем грузовика? Джаннини мог говорить с кем угодно. Он общался с самыми нищими из итальянцев, привлекая в свой банк сбережения тех своих соотечественников, которые раньше прятали заработанные доллары под матрацы».

Так авторы панегирика пытаются доказать демократичность Джаннини, изобразить его не ростовщиком, а благодетелем неимущих. Между тем о благодеяниях не было и речи. Дело заключалось в корыстных интересах Амедео Джаннини. Верткий, как уж, ловкий, как жонглер, и беззастенчивый, как базарный меняла, он использовал для своего обогащения и золото имущих и жалкие медяки бедняков.

Открытия Амедео Джаннини

Блистательная карьера калифорнийского банкира тоже объясняется прежде всего не деловыми способностями, хотя они, несомненно, имели место, а рядом обстоятельств, удивительно счастливо сложившихся для него.

Первой из наиболее удачных финансовых операций молодого Джаннини была… женитьба. В 20-летнем возрасте, став компаньоном отчима по комиссионной фирме, он получил доступ в гостиные богатых негоциантов Сан-Франциско, где и высмотрел вскоре себе невесту – дочь известнейшего в городе банкира Джозефа Кунео. Именно деньги тестя позволили Джаннини открыть в начале века собственную контору, названную им «Бэнк оф Итали» и через некоторое время получившую наименование всеамериканского банка.

Вряд ли можно объяснить деловыми способностями начинавшего банкира то, что его обошло стороной страшное стихийное бедствие, обрушившееся на Сан-Франциско в 1906 году. Сильное землетрясение уничтожило тогда значительную часть домов. В городе возник пожар, который продолжался несколько дней. Среди разрушенных или сгоревших домов были все финансовые учреждения города. Уцелело неизвестно как лишь небольшое трехэтажное, вычурной архитектуры здание на одной из окраинных улочек, где размещался «Бэнк оф Итали». Часть жителей города получила у Джаннини небольшие ссуды для восстановления своих жилищ. Но главным капиталом, который он на этом деле заработал, было безотчетное доверие к его учреждению. Жители Сан-Франциско, известные суеверностью, с тех пор твердо верили, что самый незыблемый банк – банк Джаннини, уцелевший даже во время пожара и землетрясения.

Вместе с тем молодой калифорниец продемонстрировал и незаурядную деловую изворотливость и ловкость, выступив на американской банковской ниве в качестве своего рода первооткрывателя. И эти его открытия помогли ему выжить в борьбе с конкурентами, сколотить одну из крупнейших финансово-промышленных империй в Соединенных Штатах.

Важнейшим из таких открытий было то, что он, создав небольшой банк, впервые в Америке решил обслуживать не только компании и фирмы, но и мелких вкладчиков. До него ни один американский банкир не имел дела с отдельными американцами. Они финансировали лишь крупные компании.

Джаннини начал свою деятельность как мелкий хищник-ростовщик. Вместе с семьей он жил в районе Сан-Франциско, значительную часть населения которого составляли бедные итальянские эмигранты. Давая соплеменникам деньги взаймы под большие проценты, он делал выгодный бизнес.

Дело его росло, но мелкому вкладчику Джаннини никогда не изменял. Это открытие принесло Джаннини первые миллионы.

Таким образом, то, что его биографы стремятся выдать за проявление трогательной любви к ближнему, представляло собой трезвый коммерческий расчет.

Другим принципом Амедео Джаннини было правило– «оставайся в тени».-Не случайно его имя и поныне так мало известно широкой публике. Со страниц американских газет и иллюстрированных журналов не сходят улыбающиеся, холеные физиономии денежных тузов – Рокфеллеров, Дюпонов, Фордов и проч. Но если бы мы захотели проиллюстрировать этот очерк изображением нынешних хозяев джанниниевского бизнеса, то, перерыв десятки американских изданий, с трудом нашли две-три их фотографии, что, конечно, нельзя объяснить только женским кокетством миссис Джаннини-Гофман.

Хитрый калифорниец предпочитал действовать в тени, вдали от посторонних глаз. Нет, не скромность руководила им. Просто он правильно рассудил, что грязные делишки и нечистоплотные махинации удобнее и безопаснее делать за кулисами, не привлекая особого внимания и не вызывая шума. Плетя свою паутину вдали от дневного света, Джаннини сумел исподволь, незаметно опутать ею множество банков, предприятий и целые отрасли промышленности.

И, наконец, еще одно открытие Амедео Джаннини. Пожалуй, именно он первым в Америке понял, сколь важно захватить ключевые позиции в государственном аппарате и поставить их себе на службу. То, что сейчас правило, тогда было действительно открытием.

Еще в те времена, когда старый Морган высокомерно третировал даже самого президента Соединенных Штатов, когда Рокфеллер часами держал у себя в приемной министров, а затем отправлял их восвояси, так и не соблаговолив принять, когда Форд разглагольствовал о том, что государственная власть лишь мешает ему делать бизнес, связывая его инициативу, Амедео Джаннини, не жалея денег, рассаживал на высокие посты своих людей и, посадив, использовал их в собственных интересах.

Чем не открытие? Во всяком случае, оно принесло Джаннини значительно больше долларов, чем все выдающиеся открытия американских ученых XX века, вместе взятые, принесли их авторам.

Личным адвокатом семейства был Г. Макаду – зять президента Вильсона и претендент на пост президента от демократической партии. И конечно, в годы президентства Вильсона банк Джаннини пользовался, что называется, «режимом наибольшего благоприятствования». Именно этому банку правительство поручало выгодные финансовые операции, именно ему оказывало особое доверие.

В течение многих лет на посту губернатора штата Калифорния всегда находился человек, выбранный Амедео Джаннини. О том, как это использовалось им, свидетельствует такой пример. В начале 20-х годов Джаннини упорно стремился создать во всех городах американского Запада отделения своего банка. Однако конкуренты, опираясь на различные статьи законодательства США, препятствовали ему. Тогда Амедео Джаннини прибегнул к испытанному приему. В 1926 году предстояли выборы нового губернатора штата Калифорния. Джаннини энергично вмешался в дело. На предвыборную кампанию были затрачены крупные суммы. Губернатором стал его протеже. И в первую же неделю новый губернатор дал разрешение учредить в различных городах 136 новых отделений банка Джаннини. В результате этой финансово-политической операции этот банк буквально за одну ночь превратился в третье по величине финансовое учреждение страны.

Уже в первые десятилетия нынешнего века республиканская партия США пользовалась особым доверием воротил большого бизнеса. В ее кассу поступали щедрые пожертвования крупнейших корпораций. Амедео Джаннини, человек изворотливый и хитрый, вовремя сообразил, какую выгоду он может извлечь, сделав ставку на демократов. Он был одним из первых толстосумов, чьим карманом широко воспользовалось руководство демократической партии. Именно поддержка, оказанная Джаннини сначала администрацией Вильсона, а в последующие годы Рузвельта, Трумэна, Кеннеди и Джонсона, дала его финансовым учреждениям возможность выстоять в той жестокой конкурентной борьбе, которую калифорнийскому финансисту пришлось на протяжении многих лет вести с банками Уолл-стрита.

Один из членов правительства Рузвельта, Джесс Джоунс, в вышедшей не так давно книге приводит текст письма, полученного им в 1944 году от калифорнийского магната. «Я хочу сказать вам, Джесс, – писал Джаннини (обратите внимание на фамильярный стиль обращения с министром. – В. З.), что я, акционеры и члены правления чувствуем себя сильно обязанными вам за те достижения, которые мы имеем теперь. Если бы не ваша вера в наш банк, мы, я уверен в этом, оказались бы вытесненными со сцены, а наша банковская система попала бы под контроль тех самых людей, которые захватили большую часть бизнеса в стране».

Не следует думать, что Амедео Джаннини в борьбе с уолл-стритскими волками, на которых он намекает в письме к рузвельтовскому министру, играл роль беспомощной овечки. Почувствовав под ногами почву, опираясь на финансовую империю, сколоченную в Калифорнии, Джаннини сам замахнулся на владения Уолл-стрита. В конце 20-х годов он, втихомолку скупив акции двух крупных нью-йоркских банков, сливает их в один «Бауэри Ист-Ривер нешнл бэнк», посадив во главе этого банка своего младшего брата Атилио Генри Джаннини. Одновременно калифорнийский туз прибирает к рукам целый ряд крупных промышленных компаний на востоке страны. В тот период он открыто провозглашает своей главной жизненной задачей создание всеамериканской и даже всемирной банковской системы во главе с собой. Ни больше, ни меньше!

Уолл-стритские зубры не на шутку встревожились в связи с наскоками калифорнийского горлохвата. В печать просочились сведения о тайной встрече, состоявшейся между Джоном Пирпонтом Морганом-младшим и Амедео Джаннини. Последний был вызван в резиденцию грозы всех американских предпринимателей. Воротила в категорической форме предложил Джаннини прекратить операции на восточном побережье. Несколько оробевший калифорниец стал приводить доводы, подтверждавшие его право заниматься бизнесом в этом районе страны.

В ответ он услыхал: «Правы вы или нет, вы должны делать то, что вам говорят здесь. Возможно, то, что вы утверждаете, и имеет определенные основания. Но все же, если вы не будете следовать моим приказам, вас раздавят». Откровенно, не правда ли?

Престарелый Морган не бросался словами, и Джаннини почувствовал это очень скоро. Невидимая петля затянулась на его шее, и он потерял все позиции, приобретенные на восточном побережье. Затем по приказу Моргана крупнейшие корпорации изъяли свои 'вклады из банков, принадлежавших Джаннини, что в условиях начавшегося кризиса 30-х годов поставило калифорнийца в положение крайне тяжелое, разметав, словно домик из кубиков, претенциозные планы на создание всеамериканской банковской системы.

Амедео Джаннини вновь сосредоточил свои действия на западе страны. Но и там ожесточившиеся конкуренты не оставляли его в покое до самой смерти. Под их нажимом вашингтонская администрация во времена президентства республиканца Эйзенхауэра издала несколько рескриптов, которые на основании так называемого антимонополистического законодательства предписывали Джаннини разбить свои банки на более мелкие. При этом в роли борцов против монополий выступали не кто-нибудь, а самые могущественные банки Уолл-стрита, которые тем самым наносили удар по опасному конкуренту.

Правда, семейство Джаннини, упорное, цепкое, опирающееся на огромные капиталы и поддержку богатейших калифорнийских предпринимателей, не подставляет правую щеку, получив по левой. Оно тоже, наносит удары по соперникам, причем нередко чувствительные. Считая невыгодным продолжать, как говорят калифорнийцы, «складывать все яйца в одну корзину», джанниниевское семейство решило посадить своего человека и в руководство республиканской партии. С этой целью в 1946 году по личному выбору Амедео Джаннини одного из служащих «Бэнк оф Америка», никому тогда еще не известного Ричарда Никсона, направили в Вашингтон в качестве члена конгресса США.

Человеком, впервые выдвинувшим Никсона на политическую арену, был один из ближайших помощников Джаннини – банкир Герман Перри. Призывая в 1946 году предпринимателей Калифорнии финансировать предвыборную кампанию начинавшего политикана, Перри, как свидетельствует о том печать США, цинично заявил: «Поддержите его, и наш парень Дик станет президентом США в 1956 или 1960 году».

«Наш парень Дик» – это значит парень «Бэнк оф Америка». Кстати, любопытная и многозначительная деталь: все годы, когда «их парень» пребывал в Вашингтоне, занимая пост вице-президента страны, его собственная. деловая контора находилась в Сан-Франциско, и не где-нибудь, а в самом здании «Бэнк оф Америка». Как свидетельствует телефонная книга Сан-Франциско, контора Никсона занимает в этом здании комнаты под номерами 607, 608 и 609.

Как видите, Амедео Джаннини в 1946 году, запуская на политическую орбиту Ричарда Никсона, смотрел далеко и рассчитывал на многое. Ставкой Джаннини был Белый дом. В 1960 году Никсон, выступивший после 8-летнего пребывания на посту вице-президента в правительстве Эйзенхауэра противником Д. Кеннеди на президентских выборах, потерпел поражение.

Однако джанниниевское семейство не собиралось убирать из колоды эту карту, на которую за два десятка лет оно истратило немалые деньги. В 1962 году кандидатура Никсона выдвигается на пост губернатора Калифорнии. Снова поражение, и снова джанниниевские деньги удерживают Никсона на поверхности. В последующие годы, укрепив свои связи и на Уолл-стрите, Никсон выполнил то, что ему предрекалось на 1956 или 1960 годы. На 8 лет позже, но он стал президентом США. И хотя за спиной Никсона стоят теперь не только калифорнийские деньги, «Бэнк оф Америка» все-таки не прогадал. Миллионы, истраченные на организацию политической карьеры Никсона, он возместил сторицей. Не случайно близкий к Морганам – злейшим врагам и конкурентам Джаннини – финансист Эванс заявил, что группа Джаннини «сконцентрировала в настоящее время большую экономическую мощь в руках небольшой группы людей, чем, очевидно, это когда-либо имело место в экономической жизни Соединенных Штатов».

И, наконец, еще один, известный немногим, секрет быстрого обогащения хозяев «Бэнк оф Америка». Казалось бы, что может быть общего между шуршанием банкнот и звуком перебираемых четок, воплями биржевых маклеров и католическими песнопениями. Оказывается, общее есть – и немало. Банковские тайны прячутся обычно за семью печатями в бронированных подвалах, под электронными замками многотонных сейфов. Но есть тайна, которую владельцы «Бэнк оф Америка» хранят особенно ревниво и тщательно. И все же многие весьма компетентные специалисты убеждены, что один из секретов финансовой мощи семейства Джаннини – теснейшая связь его с иезуитами.

Иезуиты невероятно богаты, в их распоряжении находятся огромные ценности, исчисляемые миллиардами долларов. Но не только деньги являются их капиталом. Обширная организация, раскинувшая щупальца по всему миру, строжайшая дисциплина, широкие связи делают иезуитский орден силой реальной и могущественной. Имеются основания считать, что именно иезуиты были одной из пружин, которые помогли ревностному католику итальянцу Амедео Джаннини превратить «Бэнк оф Америка» в крупнейший банк капиталистического мира. А в настоящее время этот банк – один из главных финансовых центров иезуитского ордена.

В мире капитала совмещается, казалось бы, несовместимое. И дело не только в последователях Игнацио Лойолы, прикрывающих свои тонзуры фетровой шляпой дельца, но и в чисто иезуитской подмене религиозных догм бессовестностью менял. Одним словом, союз монахов и банкиров увеличивает и могущество финансистов, и богатства иезуитов.