Текст книги "Некоронованные короли Америки"

Автор книги: Валентин Зорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Техасские бароны

Богатейшие из них

Во многих странах есть города, районы, провинции, жители которых являются излюбленным объектом шуток, анекдотов, всяческих историй. Гасконцы во Франции дают вот уже сотни лет пищу острякам, и такая Гасконь имеется почти в каждой стране. Есть она и в Соединенных Штатах Америки. Это штат Техас. Можно с уверенностью сказать, что из каждых трех анекдотов, рассказываемых американцами, один посвящен Техасу или в нем фигурирует техасец. Жителям Техаса молва приписывает беспардонную хвастливость, невероятную страсть к преувеличениям и – что главное – полную убежденность в том, будто именно Техас – центр вселенной и только техасцы принадлежат к числу людей, достойных внимания. Популярен, например, в Америке такой анекдот: во время минувшей войны по полю сражения, где лежат тысячи убитых, бродит корреспондент техасской газеты. «Есть ли здесь кто-нибудь из Техаса?» – спрашивает он. Больше его ничего не интересует.

Это анекдот уже не новый. А вот из новейших. Он посвящен одному из богатых жителей Техаса, 74-летнему Клинтону Мерчисону. Клинтон скупил большую часть штата. Теперь он занят тем, чтобы скупить всю остальную территорию Соединенных Штатов и присоединить ее к Техасу.

Кто же такой этот Мерчисон, на которого честолюбивые техасцы возлагают столь большие надежды?

Он – один из нескольких крупнейших техасских воротил, прибравших к рукам значительную часть экономики юга США и играющих все более заметную роль в экономической и политической жизни страны.

Клинтон Мерчисон и два его сына входят в группку дельцов, которых называют техасскими баронами. К ней принадлежат также 89-летний Хью Каллен, 79-летний Гарольдсон Хант, а также братья Клейберги, Уильям Вэггонер, Роберт Смит, Джон Меком и еще с полдюжины толстосумов, привлекших к себе внимание в самые последние годы.

К техасским баронам причисляли и недавно умершего Сида Ричардсона.

В Америке считают, что личные состояния этих дельцов относятся к самым крупным в стране. Если компании, находящиеся под их контролем, пока еще не могут конкурировать с концернами Дюпонов, Морганов, Рокфеллеров, то по размеру личных богатств каждый из техасских баронов не только догнал, но и обогнал многих из тех, кто входит в американскую финансовую элиту.

Точных данных о размерах этих богатств нет. Так, например, Хью Каллен, отличающийся непомерной хвастливостью, любит значительно преувеличивать свои богатства, утверждая, что ему принадлежит до полутора миллиардов долларов. Мерчисон, наоборот, прибедняется, называя цифру «всего лишь» в два-три десятка миллионов. Специалисты оценивают богатства наиболее состоятельных из техасских баронов от 1 миллиарда до 700 миллионов долларов.

Откуда взялись эти бароны, как приобрели они свои фантастические богатства?

В деятельности многих из них и в истории возникновения их состояний немало общего. Богатейшие – Хант, Мерчисоны, Каллен живут в графстве Гендерсон. Центр этого административного округа – городок, названный Афинами. Поэтому обитающих здесь техасских баронов американская печать иногда называет «новыми афинянами». Почти все техасские промышленники и финансовые воротилы начинали свою деятельность как владельцы крупных скотоводческих ранчо и торговцы скотом. Известно, что до недавнего времени Техас был чисто сельскохозяйственным районом, а его жители занимались выращиванием хлопка, табака, скотоводством.

Сейчас пресса США пытается выдать техасских миллиардеров за типичных средних американцев, разбогатевших благодаря собственному труду. Труды, конечно, были. Но какие? Гарольдсона Ханта в молодости знали как азартного карточного игрока, причем ходили слухи, что играл он нечисто. Во всяком случае, начало своему богатству этот ныне один из респектабельнейших джентльменов Америки положил в игорном доме в штате Арканзас. Попавшихся на передергивании карты, как известно, бьют подсвечниками по голове. Судя по всему, эта перспектива не улыбалась пронырливому Ханту, и, обобрав за карточными столами многих притонов изрядное количество игроков, Хант решил переменить профессию. Сколоченный за карточным столом капитал он пустил в оборот, скупая земли на востоке Техаса, и превратился вскоре в солидного бизнесмена.

Словом, о начале карьеры мистера Ханта в американских воскресных школах не рассказывают. Зато о начале карьеры Клинтона Мерчисона рассказывают. И притом весьма чувствительно. Подумайте только, один из девяти детей в семье – маленький Клинт вставал в три часа утра, отправлялся за город и расставлял капканы, в которые ловил скунсов. А затем продавал ценные шкурки этих зверьков. Не правда ли, трогательно? И вполне поучительно для юных американцев.

Для полной ясности добавим только, что охотился на скунсов юный Мерчисон отнюдь не ради хлеба насущ ного. Отец его был директором крупного банка, так что на хлеб семейству Мерчисона хватало.

Когда Клинт Мерчисон стал взрослым, он на деньги отца приобрел ряд крупных ранчо в различных районах Техаса и занялся прибыльной торговлей скотом.

Примерно так же начинали свою деятельность Ричардсон и Каллен.

Однако это еще не объясняет, каким образом владельцы ранчо и скотопромышленники вознеслись на вершину финансовой пирамиды Соединенных Штатов Америки. Нет, не лошади и не быки обогатили техасских баронов. Их обогатила нефть, не столь давно обнаруженная в недрах Техаса.

Естественно, – как всегда бывало раньше – к техасской нефти потянулись жадные лапы Рокфеллеров и Меллонов. Но на сей раз всемогущим Рокфеллерам не удалось прибрать к рукам все вновь открытые залежи, хотя значительную часть из них они все-таки захватили.

А немалая доля оказалась у предприимчивых техасских дельцов, владевших обширными участками земли. Пастбища для скота они превратили в нефтяные промыслы.

Началась жестокая конкурентная борьба между владельцами техасских земель и могущественными нефтяными трестами Уолл-стрита. Газеты, существующие на деньги техасских нефтепромышленников, пытаются объяснить победу своих боссов в этой неравной схватке их необыкновенными качествами – гениальными математическими способностями Мерчисона, энергией Ричардсона. Эти «объяснения» не выдерживают никакой критики. Энергии десятка тысяч Ричардсонов не хватило бы, чтобы справиться с Рокфеллерами, в чьих руках сосредоточились бесчисленные нити руководства экономической и политической жизнью США.

Техасцев спасло другое – острейшая конкуренция между крупнейшими монополистическими объединениями Америки. Именно это обстоятельство позволило техасским баронам выжить на первых порах. Стремясь не допустить еще большего усиления своих уолл-стритских соперников, промышленники Среднего Запада и Калифорнии, как говорится, в пику Уолл-стриту оказали финансовую и политическую поддержку техасцам, помогли им сохранить в своих руках часть вновь возникшей нефтяной промышленности этого района.

Благодаря нефти Гарольдсон Хант превратился в одного из крупнейших предпринимателей Америки, обладателя миллиардного состояния.

Эта зловещая и мрачная фигура привлекла к себе особенно-пристальное внимание после убийства Джона Кеннеди. Многие факты говорят о том, что Хант имел к заговору, стоившему жизни президенту Соединенных Штатов, отношение отнюдь не косвенное. Но это уже другая тема, и я рассказал об истории вражды двух миллиардерских семейств – Хантов и Кеннеди – в другой книге.

Семейство Мерчисонов – в нашей печати их все время именуют по-разному, то Меркисонами, то даже Муркисонами – также принадлежит к числу богатейших среди техасских баронов. Когда изучаешь бизнес Мерчисонов, на ум невольно приходит сравнение с очень хищной, очень жадной, но не очень умной птицей, которая алчно накидывается на пищу, клюет и рыбешку, и требуху, не разобравшись, заглатывает гальку – лишь бы потуже набить зоб.

Пропаганда США очень любит распространяться на тему о конструктивной роли предпринимателей. Они, дескать, люди бескорыстные, движимые исключительно интересами развития тех отраслей промышленности, которые их увлекают, а что касается барышей, это, мол, вещь побочная; Но попробуйте установить, чем увлечены Мерчисоны. Нефть? Да, она явилась основой их колоссальных богатств. Но среди владений Мерчисонов мы видим и крупную кондитерскую фирму в Чикаго, и производство духовых ружей в Арканзасе, и издательство школьных учебников в Нью-Йорке, и латифундию в Мексике, и торговлю мукой на Гаити, и страховую компанию в Теннеси, и автобусную фирму в Далласе.

Если папаша Мерчисон и его два сына чем-то и увлечены, так только одним – приобретением денег, и притом в возможно большем количестве. А каким путем они добыты – это дело второстепенное. Мерчисон создал целую империю из многих компаний, на которых заняты десятки тысяч рабочих и служащих. Компании расположены на всем протяжении от Канады до Мексики. Как только Мерчисон покупает какую-нибудь пароходную линию, ему сейчас же хочется иметь свою собственную железную дорогу. Как только у него появляется компания по производству кондитерских изделий, он тут же приобретает и фирму, торгующую бакалейными товарами.

Сколотив несколько миллионов на нефтяном бизнесе, Клинтон Мерчисон с конца 30-х годов скупал предприятия самых различных отраслей хозяйства. Так, в траурный для Америки день Пирл-Харбора, когда биржи страны охватила неслыханная паника и курсы акций резко упали, он хладнокровно, нимало не взволнованный судьбой родины, занимался спекуляцией. Почти за бесценок приобрел Клинтон Мерчисон ряд страховых компаний, превратив день национальной трагедии в день, который принес ему несколько десятков миллионов долларов.

Скупив после окончания войны ряд конкурировавших между собой таксомоторных фирм и слив их в одну «Сити транспортейшн», Мерчисон стал полновластным хозяином всего далласского таксомоторного парка. «Его компания, включающая несколько сот такси и автобусов для обслуживания аэродромов, пользуясь монопольным положением в Далласе, получает отличные прибыли», – отмечает «Форчун». Уже в начале 50-х годов промышленно-банковские владения Мерчисона включали свыше ста фирм и учреждений. Капитал семейства – около 800 миллионов долларов.

В печати США не так давно было опубликовано сообщение о том, что чикагский безработный лишил себя и семью жизни. Причина – мучения голодающих детей.

У Клинтона Мерчисона тоже есть дети – Клинт-младший, Джон и Льюпи Мерчисоны. О том, какой образ жизни они ведут, рассказал журнал «Лук». «Льюпи никогда не покупает одну пару туфель. Она покупает шесть. Люпи выбирает один из трех самолетов, которые принадлежат ее отцу, когда летит в свое загородное поместье, где приземляется на своей собственной взлетно-посадочной дорожке. Разнообразие – одно из удовольствий, которые дает Мерчисонам их богатство. Если Льюпи хочет переменить обстановку, она может полететь из Далласа на принадлежащий семье остров, расположенный недалеко от Темпико (Мексика). Она может отправиться покататься на лыжах в Швейцарию или Скво-Велли (Калифорния), где у нее есть дом на случай зимних олимпийских игр. Она может посетить предприятия, в которые вложены средства семьи, в двадцати штатах, Канаде или Перу».

Не отстает от детей и отец. У него десятки имений. Главное из них – ферма, расположенная недалеко от техасских Афин. Стоимость фермы – 100 тысяч долларов. Газеты сообщали, что однажды, выглянув из окна своей спальни, мистер Мерчисон остался недоволен открывшимся перед ним ландшафтом. Он велел его переделать. «Переделать ландшафт?» – спросили его. «Да, переделать. Сколько это стоит?» И переделали. Срыли одни холмы, насыпали другие, насадили десятки тысяч деревьев. Одних сосен было посажено, как утверждает журнал «Тайм», свыше 10 тысяч.

Сид Ричардсон был человеком скромным. «Когда ему хочется уехать подальше от светской жизни, – рассказывал журнал «Тайм», – он обычно летит на самолете на свое ранчо размером в 75 тысяч акров, расположенное в горах Мексики. Дом, построенный на этом ранчо, очень комфортабелен, но там не проведен телефон, а также нет никакой дороги, поэтому на ранчо можно попасть только на самолете». Бедный, бедный Сид Ричардсон! Подумать только – до самой смерти ему приходилось жить в доме, к которому не проложено дорог! Он был принужден пользоваться самолетом! Вот на какие «лишения» обрекал себя один из техасских миллиардеров, И все скромности ради…

В 30-х годах вместе с Клинтоном Мерчисоном, своим приятелем и партнером по финансовым махинациям, Ричардсон спекулировал нефтеносными участками: он покупал у недальновидных фермеров земельные наделы, а затем перепродавал их втридорога нефтяным магнатам. Вскоре на этих спекуляциях Сид Ричардсон сколотил весьма круглую сумму, позволившую ему самому взяться за нефтедобычу. Он приобрел обширные земли в Восточном Техасе. В недрах этого района были обнаружены богатейшие залежи нефти.

Своим наследникам Сид Ричардсон оставил состояние, входящее в список крупнейших в США, – 700 миллионов долларов.

Столько же у семейства Калленов. Его глава – Хью Рой Каллен был владельцем огромных хлопковых плантаций, на которых под палящими лучами южного солнца от зари до зари трудились сотни батраков-негров. Торговля хлопком, эксплуатация почти дарового труда негров – исконный бизнес богатеев-южан. Каллен был типичным из них: в меру богатым, безмерно жадным, жестоким, высокомерным. В 1930 году на одной из его плантаций копали артезианский колодец и обнаружили нефть. Вскоре все поля Каллена были перекопаны и утыканы нефтяными вышками. Этот кладоискатель оказался среди единиц, которым повезло. Ведь многие его соседи и друзья, вложив все свое состояние в буровое оборудование и нефтеразведку, вытаскивали в этой лотерее пустой билет и не только не становились миллионерами, но разорялись и теряли последнее.

Первый же нефтяной прииск принес Каллену 20 миллионов. А два года спустя в недрах арендованных им участков на берегу Мексиканского залива нашли нефть, общие запасы которой были оценены в 500 миллионов долларов.

Огромные богатства, огромная власть сосредоточены в руках вознесенных нефтяным бумом техасских воротил. Соперничая и не доверяя друг другу, они все же держатся сплоченно – в одиночку не устоять перед могущественными конкурентами.

Свободное время «новые афиняне» проводят в клубе «Кун Крик клаб», расположенном в диком месте на востоке Техаса. В члены клуба принимают только миллионеров. Здесь они, как свидетельствует светская хроника, «живут в простых хижинах», ходят в спортивных рубашках и старых штанах, играют в азартную карточную игру «джин рамми», по одному центу за очко, борются друг с другом и занимаются рыбалкой. До чего простые парни! Правда, сообщают репортеры, на рыбалку их сопровождают проводники, чтобы насаживать червяков на крючки и снимать рыбу. Насаживать червяков они предоставляют другим. Что же касается ловли рыбы, особенно в мутной воде, то это они делают сами и с мастерством, скажем прямо, непревзойденным.

Этому мастерству в значительной степени они обязаны тем, что в последние годы увеличили свои состояния в десятки раз.

Общим для новых миллионеров Техаса является то, что все они разбогатели на нефтяном бизнесе. Открытие в 30—40-х годах огромных запасов нефти в этом штате было первопричиной обогащения полутора десятков счастливчиков и в то же время тысяч разбитых надежд, разорения и нередко гибели тысяч людей, кинувшихся в годы «черной лихорадки» на юг в отчаянной надежде разбогатеть.

Техасским нефтепромышленникам повезло вдвойне. Помимо растущего спроса на нефть они воспользовались льготами, которых добились Рокфеллеры у Вашингтона для нефтяного бизнеса. Американское налоговое законодательство содержит массу лазеек для крупных монополий. Эти лазейки фактически дают возможность монополистам укрывать от налогов значительную часть своих прибылей.

В особенно выгодном положении находятся нефтяные компании. В 1954 году в США был проведен закон, резко снизивший налоги на доходы нефтяных компаний в связи с так называемым «истощением» земель. Трудно установить, насколько истощились нефтеносные земли в Соединенных Штатах. Зато можно без ошибки сказать, что кошельки американских налогоплательщиков в результате этой меры истощились чрезвычайно сильно, а нефтяные компании страны получают ежегодно полтора миллиарда долларов дополнительных прибылей. Богатства техасских баронов – это деньги, украденные у трудящихся.

Удачливые игроки и несчастливые богатеи

Есть ли в Соединенных Штатах Америки помещики? Некоторые ответят на этот вопрос отрицательно. Дескать, это не Европа и помещики – понятие не американское. Но те, кто так думает, ошибаются. Помещики в Америке есть и сегодня, да такие, что не снились старушке-Европе.

…На многие сотни километров раскинулись в Техасе владения семейства Клейбергов. 400 тысяч гектаров – больше, чем вся территория северо-восточного штата Род-Айленд, – расположенные на самом юге страны, – таков размер поместья Клейбергов.

Еще когда не только Ханты и Мерчисоны, но Форды и Рокфеллеры были мелкой сошкой, Клейберги входили в круг избранной американской аристократии. И хотя они не ведут род свой от первых переселенцев из Старого Света, тех, кто в США играет роль титулованной знати, огромные богатства уже сотню лет назад проложили Клейбергам путь в высшее общество.

Правда, тогда эта семья носила другое имя – Кинги. Ее родоначальник капитан Роберт Кинг был ближайшим другом и сподвижником Роберта Ли, человека, стяжавшего в американской истории славу незавидную и мрачную. Генерал Роберт Ли – тот самый Ли, который, возглавив мятеж южан-рабовладельцев, командовал их армией во время войны Севера и Юга и был заклятым врагом вождя северян президента Авраама Линкольна. Богатства свои Кинг нажил типично разбойничьим путем. Когда в середине прошлого века Соединенные Штаты отторгли от Мексики значительные территории, вошедшие впоследствии в штат Техас, военная знать, и в том числе Кинг, по дешевке скупила их.

Так возникли огромные поместья Кингов. В 1885 году престарелый вояка отправился в мир иной, оставив жене и дочери владения в сотни тысяч гектаров. На их пастбищах паслось свыше 100 тысяч голов крупного рогатого скота, несколько десятков тысяч овец и табуны лошадей, насчитывавшие многие и многие тысячи голов.

Многократно описанные, окруженные ореолом романтики, лихие ковбои из техасских прерий в широкополых шляпах и живописном одеянии – это пастухи, тяжким трудом добывающие хлеб, гоняя стада и табуны Кинга и его соседей – богатейших плантаторов Техаса. Разнесенный Голливудом по белу свету облик отчаянного сорви-головы, мчащегося на диком скакуне и стреляющего с бедра сразу из двух кольтов, не имеет ничего общего с настоящими ковбоями – пастухами и табунщиками.

Кинг, став хозяином огромных поместий, пригласил для управления ими ловкого и пронырливого дельца Роберта Клейберга, назначив его генеральным управляющим своих поместий. Дочь Р. Кинга оказалась особой оборотистой и отнюдь не романтичной. Она сообразила, что может сделать выгодный бизнес, соединив папашины деньги с ловкостью рук его управляющего. Вскоре после похорон Роберта Кинга состоялась ее свадьба. Девица Кинг стала миссис Клейберг, и с тех пор одна из богатейших помещичьих семей Соединенных Штатов носит эту фамилию.

В настоящее время поместья Клейбергов меньше всего напоминают идиллические картины бескрайних прерий со скачущими ковбоями. Это крупное современное капиталистическое хозяйство с завершенным циклом, объединенное в корпорацию «Кинг рэнч». Сельскохозяйственную продукцию, поступающую с клейбергских плантаций, обрабатывает целая сеть заводов и фабрик, вокруг которых вырос город Кингсвилл. 10–12 миллионов килограммов мяса поставляет ежегодно «Кинг рэнч» знаменитой чикагской мясоконсервной компании «Свифт».

Однако огромных просторов техасских прерий клейбергскому семейству уже мало. По дешевке скупили они крупнейшие скотоводческие латифундии не только в Бразилии и Аргентине, но и в далекой Австралии. До революции на Кубе Клейберги владели там 50 тысячами акров плодородных земель. Нужно ли удивляться бешеной ненависти этого клана к народу революционной Кубы, изгнавшему их с острова Свободы?

Мясо и шерсть – вещи, конечно, доходные, и в прошлом веке обладатели огромных стад и пастбищ занимали видное место в иерархии американских богачей. Но пришли новые времена, а с ними и новые мерки. Многие некогда богатейшие семьи уже не являются таковыми, и их имена, в прошлом известные всей Америке, сейчас забыты. Клейберги избегли этой судьбы. Виной тому опять же случай.

Когда началась нефтяная лихорадка, выяснилось, что недра их пастбищ чрезвычайно богаты нефтью. Но если многие соседи Клейбергов оказались слишком старомодными и, не оценив открывавшихся перспектив, продавали свои нефтеносные земли оборотистым Ханту, Мерчисону, Ричардсону и другим, то Клейберги сами воспользовались свалившейся на них удачей.

Типичные плантаторы и торговцы, они не стали заниматься разработкой нефтяных месторождений. Клейберги сдали свои нефтеносные участки в аренду Рокфеллерам. Только на промысле, арендованном у Клейбергов рокфеллеровской «Стандард ойл оф Нью-Джерси», стоимость месторождений газа, по оценкам 1963 года, составила 900 миллионов долларов. «Нефтяная» рента, которую эта семья получает от Рокфеллеров, вместе с доходами от «Кинг рэнч» сделала семейство Клейбергов одним из богатейших в стране; размер его личных капиталов приближается к 200 миллионам долларов. И хотя это значительно меньше, нежели у «самых богатых» из техасских баронов, старинное имя семейства, их обширные связи делают Клейбергов весьма влиятельными среди владетельных князей Техаса.

В последние годы семейство возглавляется внуками капитана Кинга – братьями Робертом Клейбергом-младшим и Ричардом Клейбергом. При этом братья строго разграничили между собой функции. Роберт непосредственно занимается бизнесом, а Ричард, будучи в течение многих лет членом конгресса от Техаса, представлял интересы семьи в столице. Небезынтересно отметить, что когда молодой учитель техасского колледжа Линдон Бейнс Джонсон решил попробовать свои силы на поприще политики и приехал в Вашингтон, то начал он с должности личного секретаря конгрессмена Ричарда Клейберга, которому привез рекомендательное письмо из Техаса.

Соседом и приятелем первого из Клейбергов был свирепый и диковатый Уильям Вэггонер – гроза всей округи, человек, по любому поводу и без повода пускавший в ход не только увесистые кулаки и хлыст, но и огромный пистолет, с которым он никогда не расставался. Принадлежавшие ему поместья составляли 300 тысяч гектаров в Техасе и Нью-Мексико.

Когда пастухи вэггонеровских стад, роя глубокий колодец для скота, наткнулись на нефть и примчались с этой вестью к хозяину, тот рявкнул на них: «К черту нефть. Моему скоту нужна чистая вода». Старомодного плантатора, упрямца и ретрограда, ждала бы судьба большинства техасских богатеев прошлого века, не сумевших вовремя понять цену нефтяному морю, если бы вскоре он не умер, оставив богатства внуку, тоже Уильяму Вэггонеру. Тот оказался куда оборотистее деда, и вскоре облик его поместий преобразился. Газета «Нью-Йорк таймс» пишет: «Гигантские пастбища Вэггонера усеяны ныне нефтяными вышками, вокруг которых лениво разгуливают стада коров и табуны породистых скакунов».

Вэггонер-младший, в отличие от Клейбергов, не пожелал делить доходы от нефти с кем-либо и самолично основал компанию «Вэггонер петролеум», став одним из независимых дельцов нефтяной промышленности. Его богатства оцениваются сейчас в 300–350 миллионов долларов.

Когда хотят сказать о рядовом американце, в Америке говорят – Смит. Это как у нас Иванов. Однако житель одного из крупнейших техасских городов, Хьюстона, Роберт И. Смит никак не может быть отнесен к разряду миллионов американских Смитов, бьющихся в нелегкой борьбе за существование. Главное, что отличает хьюстонского Смита, – счет в банке. На счете капитал размером в 200 миллионов долларов. Этот приближающийся к 80 годам юркий старичок – один из тех немногих, кто выиграл в безумной лотерее техасской «черной лихорадки» – погоне за нефтью. Разбогатев, Смит начал вкладывать деньги в недвижимость, вошел в правление крупных страховых компаний, занял пост директора хьюстонского «Нэшнл бэнк оф коммерс».

Мой однокашник и коллега корреспондент «Известий» в Соединенных Штатах Станислав Кондрашов побывал как-то на одном из техасских ранчо, принадлежащих Роберту Смиту, По ранчо водил его управляющий Дик Мур, 39-летний здоровяк с румяным лицом и седой головой. Он, рассказывает Кондрашов, как заведенная пружина. На нем ковбойские штаны и ботинки, но он не на коне, а в машине. Из машины он и показывает ранчо. Сотни гектаров земли, около 2 тысяч голов крупного рогатого скота. Угрюмый тучный бык с воспаленными глазами, Мистер Смит заплатил за него 40 тысяч долларов – цена полутора десятков автомобилей. На ранчо фабрика кормосмесей, механизированная, кажется, до предела. На пульте управления – кнопки и рецепты кормосмесей для каждого вида скота: только нажимай, О мистере Смите Дик Мур говорит с собачьей преданностью и благоговением. Ранчо для Смита – забава, хотя и здесь он не упустит ни цента.

Дик Мур помнит, как 24 года назад он начал работать у Смита мальчишкой на побегушках, за доллар в день, Смит ездил тогда в старой машине, дверцы ее держались на веревочке. Машина и веревочка уже окутаны умильным дымком легенды. Ныне мистер Смит – богач из богачей, покупающий все, что выгодно. Купил даже хьюстонскую бейсбольную команду. Болельщики, не замечая того, наполняют карман мистера Смита, В 1948 году он скупал землю для своих ранчо по 200 долларов за акр, сейчас акр стоит около 4 тысяч. Темпераментные хьюстонцы считают, что одной земли у мистера Смита сейчас на 900 миллионов долларов. Он вовремя скупил землю вдоль судоходного канала, связывающего Хьюстонский порт с Мексиканским заливом. Цена ее растет фантастически быстро, и одна лишь эта сделка может через несколько лет превратить Смита в одного из богатейших людей страны. Спекулянт? Разумеется, Но в Техасе это никого не смущает.

Известный американский журналист Стюарт Олсоп, вхожий в Белый дом и в деловые конторы, в министерства и в клубы, где проводят досуг миллиардеры, задался как-то вопросом, делает ли человека счастливым обладание огромным богатством? Что ж, вопрос немаловажный, особенно в стране, где денежная купюра давно уже обожествлена, заменив собой и икону и распятие. Одним из объектов изучения, с целью получить ответ на этот вопрос, Олсоп сделал богатого техасца Джона Мекома, капиталы которого оцениваются от 300 миллионов до 500 миллионов долларов. При этом заметьте, что эти огромные деньги – не акционерный капитал компаний, им возглавляющихся, а его личное богатство.

Казалось бы, по канонам американской религии процветания и успехов, Джон Меком должен был бы находиться на верху блаженства. Можно представить себе, как был ошеломлен и обескуражен американский журналист, когда обнаружил, что обладатель огромного богатства– издерганный субъект, страдающий тиком, чесоткой на нервной почве, все время чего-то опасающийся.

Впрочем, как выяснилось, это «что-то» – вещь вполне определенная. «Джон Меком, – пришел к выводу Олсоп, – очень богат, но он весьма обеспокоен опасностью стать менее богатым, Меком прямо-таки испуган этим». Как обнаружил Олсоп, миллиардера гнетут, отравляя ему жизнь, и другие большие и малые беспокойства. Он взволнован состоянием своего здоровья и сетует, что никакие деньги не могут избавить его от бессонницы и нервной дрожи. Со страхом думает он, по его собственным словам, «достаточно ли скуп мой сын Джон Меком-младший», 24-летний повеса, интересующийся только мотогонками и стрельбой из пистолета. Отец боится, как бы сынок не пустил по ветру всяческими неправдами сколоченное богатство.

В числе причин мекомовской бессонницы – беспокойство за миллионы долларов, которые он вложил в концессии, полученные на побережье Персидского залива, в Йемене и Иордании. Тысячными подарками, а проще сказать, взятками Джон Меком добился расположения иорданского короля Хусейна, который даже величает американского толстосума своим другом. Дружба эта, отнюдь не бескорыстная, понадобилась техасцу для того, чтобы наложить руку на далекую аравийскую нефть. Но вот уже в течение нескольких лет большинство скважин, пробуренных им в этом районе, оказываются либо «сухими», либо, в лучшем случае, дают воду, которую он с кривой улыбкой приносит в дар своему коронованному приятелю.

Однако самое большое беспокойство Мекома вызвано упорной враждой со стороны могущественных нефтяных трестов, делающих все, чтобы прибрать к рукам богатства дельца-одиночки. Да, нелегка жизнь богатея. Он так разжалобил Стюарта Олсопа, что тот расчувствовался: «Кажется, глупо, – пишет Олсоп, – испытывать сострадание к человеку, ежегодный доход которого составляет 16 миллионов долларов, к человеку, который, без сомнения, может сам о себе позаботиться. Но тем не менее он вызывает сострадание».

Действительно, бедный миллиардер!

– У меня очень много дел, – кокетничает он, – и потому я не могу себе позволить роскошь медленного передвижения. Послушайте-ка, – говорит он, обращаясь к своему секретарю. – Сколько у меня самолетов – девять или десять?

Подняв глаза к потолку, Меком подсчитывает: три здесь, два в Колумбии, четыре на Среднем Востоке, а один сбил «этот разбойник Насер». Значит, осталось девять. Почему военно-воздушные силы ОАР оказались вынужденными открыть огонь по его самолету, приятель одного из главных агентов империализма на Арабском Востоке, иорданского короля Хусейна, не уточняет, но это и так ясно.

Обитает хныкающий богач в огромном замке, построенном в старофранцузском стиле. Внутреннее убранство замка Меком приобрел во Франции, где еще до войны за 12 миллионов долларов купил дом принца де Мюрата, наполеоновского маршала, и перевез все, от канделябров баккара до панельных обшивок, к себе на окраину Хьюстона.

Начало богатству Мекома, так же как и его приятелей – техасских воротил, положила случайно найденная нефть, которую при помощи кустарной бурильной установки он нашел рядом с домом своих родителей. Бросив колледж – «знаете ли, у меня все время были ужасные неприятности с математикой», – он начал свой бизнес со 100 тысячами долларов в кармане. «Я, – откровенничает Меком, – обожаю охотиться за нефтью. Когда я нахожу ее, меня охватывает нервная дрожь и я испытываю такое чувство, точно забиваю гол».