Текст книги "Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика"

Автор книги: Валентин Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Валентин Вишневский
Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика

Искренне благодарю

Валерия, Олега и Дарью Слоневских за всемерную поддержку и помощь при издании этой книги.

Анатолия Перерву, Николая Таможникова и Валерия Жесткина за помощь в ее создании и оформлении.

Об авторе и его книге

Юрий Ранюк, доктор физ.-мат. наук, профессор, начальник лаборатории физико-технического института НАНУ.

С автором этой книги Валентином Вишневским я впервые встретился в 1962 году на очередном сборе подводников Министерства среднего машиностроения на Черном море. Сбор проводился на базе Сухумского физико-технического института, занимавшегося исследованиями по физике удержания плазмы.

Начало создания института было положено постановлением Совнаркома от 19 декабря 1945 года, в котором шла речь о привлечении немецких специалистов к работам в рамках Атомного проекта СССР. Тогда в сухумском санатории «Синоп» был образован институт «А» под руководством профессора Манфреда фон Арденне для разработки методов сепарации изотопов. Рядом в санатории «Агудзеры» расположился институт «Г» во главе с Нобелевским лауреатом Густавом Герцем. Он также работал на атомную тематику.

На сборах я выступал одновременно в роли тренера, капитана и представителя Харьковского физико-технического института, в то время как Валентин Вишневский, сотрудник сухумского института и инструктор подводного спорта, был членом судейской бригады.

Как-то нам объявили, что вне обязательной программы инструктор из Сухуми В. Вишневский прочтет лекцию о подводной археологии. Следствием этой лекции и явилось то, что мы подружились на всю оставшуюся жизнь, из спортсменов-подводников превратились в гидроархеологов. С тех пор мы часто вместе проводили свои отпуска в подводных археологических экспедициях в районе древнего Херсонеса, исследовали дальневосточные моря.

Жизнь Валентина Вишневского была богатой на интересные события, путешествия, знакомства. Он прекрасный рассказчик и я, грешный, не, один раз упрекал его в том, что он не берется за перо. И когда он вручил мне свою первую автобиографическую книгу «Босонiж по вiйнi», я понял, что «процесс пошел» и с нетерпением стал ждать следующих книг, опасаясь, как бы это не произошло слишком поздно.

И вот – новая книга. Тоже автобиографическая, но в ней, главным образом, рассказывается о службе в армии на сверхсекретном атомном объекте, располагавшемся в Крыму возле Керчи.

Я давно занимаюсь историей советского Атомного проекта, особенно участия в нем украинских ученых. Но, откровенно говоря, и понятия не имел о Багеровском полигоне, где проводились многие подготовительные испытания атомных бомб. И тем более, не мог себе представить, что мой друг Вишневский имел непосредственное отношение к этим испытаниям. Его свидетельства в увлекательной и доступной форме добавляют очень важную страницу в малоизвестную историю Атомного проекта и участия в нем Украины.

Это был грандиозный и героический проект. Он оставил большой след в жизни страны и коренным образом изменил политическую ситуацию в мире. Однако этот проект также поглотил огромные ресурсы разоренного войной государства. Послевоенную нищету нашего народа следует объяснять не только военной разрухой, но и небывалой концентрацией материальных и человеческих сил Советского Союза на создание эффективного вооружения, в том числе и ядерного оружия. Мне даже представляется, что при изучении отечественной истории советскую атомную бомбу и все, что было связано с ней, необходимо выделять в отдельную большую тему, подобно тому, как это делается с коллективизацией, индустриализацией и освоением целины.

Мало кто знает, что именно харьковские ученые явились пионерами в разработке технологий атомного оружия. Еще в августе-октябре 1940 года в отдел изобретательства Красной Армии из Украинского физико-технического института (г. Харьков) был отправлен ряд заявок на изобретения, посвященные атомной бомбе и технологии ее изготовления. Это заявки В. Маслова и В. Шпинеля «Об использовании урана как взрывчатого и отравляющего вещества» и Ф. Ланге, В. Маслова и В. Шпинеля «Способ приготовления урановой смеси, обогащенной ураном с массовым числом 235. Многокамерная центрифуга». По иронии судьбы эти заявки были поданы слишком рано – не была готова еще советская военная мысль к таким способам ведения войны. Тогдашние научные авторитеты, в том числе и будущие участники Атомного проекта СССР, отвергли саму идею атомной бомбы. И лишь после взрыва американских атомных бомб в Японии харьковские изобретатели с опозданием получили авторские свидетельства. Произошло это только в декабре 1946 года.

Показательным является то обстоятельство, что автор данной книги учился как раз по соседству с УФТИ, который был построен в 1932 году на территории опытного поля Харьковского механико-машиностроительного института (позже – ХПИ), на котором испытывалась новая сельскохозяйственная техника. Даже забор не разделял тогда территории двух институтов. А весной 1946 года, уже за забором, постановлением Совнаркома, подписанного И. В. Сталиным, была организована Сверхсекретная спецлаборатория № 1, работавшая в рамках советского Атомного проекта.

Книга, несомненно, с интересом будет прочитана специалистами и любителями истории. В ней с документальной точностью излагаются этапы создания, изучения и освоения первых атомных бомб Советского Союза, убедительно отражена роль советской разведки в добывании американских атомных секретов, подробно анализируется противоречивая история лишения Украины ядерного статуса в 90-х годах прошлого столетия. Валентин, описывая один из этапов своей биографии, приводит небезынтересные подробности жизни секретного гарнизона того времени, показывает характеры и манеры поведения своих соучеников, сослуживцев и командиров – военных людей, нюхавших не порох, а атомные бомбы.

А я теперь с полным основанием ожидаю очередную книгу Валентина – уже о наших, общих с ним, странствиях.

^{Юрий Ранюк всегда был удачлив в поисках античных амфор. Херсонес, 1965 г.}

^{Валентин Вишневский специализировался на подводной фотографии. Херсонес, 1965 г.}

От автора

В этой книге описываются дела полувековой давности. Казалось бы, такой большой срок, прошедший с тех времен, может снизить интерес к излагаемым событиям, отодвинуть их в тень более ярких событий последующих лет.

Но дело в том, что условия действительной и мнимой секретности, существовавшие в бывшем Советском Союзе, долгие годы не давали возможности даже в малой степени знакомить читающую публику с тем, что было связано со стратегическими вооружениями Советской Армии.

Создавалось парадоксальное положение: историю создания американской атомной бомбы мы знали больше, чем своей – советской.

Ученый-атомщик Ральф Лэпп[1]1
  Лэпп Р. Атомы и люди. – М.: Изд-во иностр. л-ры, 1959.


[Закрыть] в популярной форме рассказал в своей книге о создании в США атомного и термоядерного оружия, познакомил с основными физическими процессами, сопровождающими ядерные реакции и даже привел конструктивные особенности бомбы.

Роберт Юнг[2]2
  Юнг Р. Ярче тысячи солнц. – М.: Гос. изд-во л-ры в обл. атомной науки и техники, 1960.


[Закрыть] дал широкую картину атомных исследований в ведущих странах мира, в том числе, и в Советском Союзе.

Генри Киссинджер[3]3
  Г. Киссинджер. Ядерное оружие и внешняя политика. – М.: Изд-во М.: Изд-во иностр. л-ры, 1959.


[Закрыть] проанализировал влияние атомного оружия на внешнюю политику всех стран, обладающих ядерным потенциалом, подробно рассказал о советских бомбардировщиках – носителях атомных бомб и сравнил их с американскими.

Генерал Лесли Гровс[4]4
  Гровс Л. Теперь об этом можно рассказать. – М.: Атомиздат, 1964.


[Закрыть], отвечающий за безопасность Манхэттенского проекта, подробно и увлекательно изложил историю создания реальной атомной бомбы США.

У нас же только в последние годы, прорвав все запреты и преодолев комплекс самоцензуры, было издано несколько книг, предназначенных для широкого читателя, в которых повествуется о тайнах создания советского атомного оружия.

Станислав Пестов[5]5
  Пестов С В Бомба Тайны и страсти атомной преисподней. – С. Пб.: Изд-во фирмы «Шанс», 1995.


[Закрыть] в жанре документального детектива рассказал об истории разработки и изготовления первых советских атомных бомб.

Новоселов В. Н. и Толстиков В. С.[6]6
  Новоселов В. Н., Толстиков В. С. Тайны «сороковки». – Екатеринбург: Уральский рабочий, 1995.


[Закрыть] подробно рассказали о строительстве первенца атомной промышленности – химического комбината «Маяк» и уральского Атомграда – города Челябинск-40, позднее – г. Озерск. Это были первые заводы, производящие атомные расщепляющиеся материалы для атомных бомб.

Владимир Чиков[7]7
  Чиков В. М. Нелегалы. Ч. 1. Операция «Enormous». – М.: АСТ, 1997.


[Закрыть] впервые подробно и обстоятельно, основываясь на рассекреченном досье № 13676 КГБ СССР, рассказывает в своей книге о роли внешней разведки СССР в получении, транспортировке и использовании секретных материалов из лаборатории в Лос-Аламосе в США и ядерных центров Великобритании. Эти сведения помогли сократить время получения советской атомной бомбы и позволили намного уменьшить расходы на ее создание.

Эти интересные книги освещают, в основном, общую историю создания ядерной мощи СССР. В них рассказывается о колоссальной работе многих тысяч ученых, инженеров, военных, разведчиков по сооружению предприятий атомной промышленности, конструировании ядерного оружия, вкладе нелегалов в общее дело.

Последнее время стали появляться книги и статьи мемуарного характера авторов, которые работали с атомным оружием в непосредственном контакте. Таких воспоминаний немного, но они представляют особый интерес, ведь в них рассказывается о личном опыте и излагаются подробные впечатления очевидцев[8]8
  Сметанин А. Он «одевал» и раздевал» атомные бомбы // Наша республика. – 1992 – № 13.
  Филин В. Технология сборки ядерной бомбы. Рассказывает дворник Минаев // Комсомольская правда. – 1992. – 6 февр.
  Кондратьев А. Две ночи с супербомбой. // ВВС Тайны истории. – 2006 – № 10.
  Маслов С. «Я пробыл в ядерном грибе 30 минут…» // Комсомольская правда. – 1996 – 19 окт.
  Полюшко В. «Атомный солдат», ставший свидетелем ЧП с первой водородной бомбой СССР // 2000. – 2007 – № 15


[Закрыть].

Особо выделяется среди них книга Юлия Федоренко[9]9
  Федоренко Ю. Время и место. – М.-Зеленоград: Микрон-Принт, 2004.


[Закрыть], выпускника Харьковского политехнического института, который был разработчиком блока автоматики для подрыва бомбы. С 1955 по 1961 годы он работал в КБ-11 (Арзамас-16) и написал об этом свои интересные воспоминания.

Автору этих строк довелось быть участником событий начальных этапов оснащения Советского Союза атомным оружием. Это был тот период, когда Советская Армия принимала от Министерства среднего машиностроения первые серийные атомные бомбы.

Возникла необходимость подготовки специалистов разных профессий для работы с атомным оружием, чтобы обеспечить ими все арсеналы и ремонтно-технические базы армии и военно-воздушных сил.

Не секрет, что почти все технические военные учебные заведения бывшего Советского Союза имели военные кафедры. На них готовили специалистов воинских профессий и к окончанию учебы одновременно с дипломом инженера выпускнику присваивали офицерское звание.

Это был большой резерв военных специалистов, который можно было использовать в любое время. И это время, по мнению руководителей советского государства и Советской Армии, пришло, когда холодная война между Соединенными Штатами и Советским Союзом достигла предела.

На международном уровне противостояние США и СССР проявилось в создании двух военно-политических союзов. 4 апреля 1949 года США, Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Канада, Италия, Португалия, Норвегия, Дания, Исландия подписали Североатлантический пакт – НАТО. В 1955 году к нему присоединилась Федеративная республика Германия. 14 мая 1955 года в ответ на создание НАТО был подписан Варшавский договор о дружбе и взаимопомощи между СССР, Болгарией, Венгрией, Германской демократической республикой, Польшей, Румынией, Чехословакией и Албанией.

Пользуясь преимуществом в численности атомных бомб и качестве самолетов-носителей, Соединенные Штаты к пятидесятым годам прошлого столетия в своей стратегической концепции пришли к выводу о возможности нанесения удара ядерным оружием первыми. По их расчетам это могло привести к победе над СССР всего за две-четыре недели.

Однако уже в мае 1954 года военные стратеги США были встревожены взрывом советской водородной бомбы и растущим арсеналом советского ядерного оружия.

В течение 1954–1955 годов СССР усовершенствовал свои стратегические бомбардировщики, которые теперь обладали способностью нанести ответный удар по территории США. Впервые роли поменялись, и американцы столкнулись с угрозой атомного уничтожения, с которой Советский Союз сталкивался в течение последних 15 лет. Вот тогда-то в светлых головах генералов из Министерства Обороны СССР и возник план привлечь на военную службу выпускников технических вузов, бросив их на самые ответственные участки стратегического противостояния.

Из разных городов Советского Союза – Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Свердловска и других – были призваны в Советскую Армию около 200 молодых инженеров самых разных специальностей – от химических и метеорологических до радиотехнических и электротехнических.

Большую часть из них стали готовить для работы с атомными бомбами, меньшую – для обеспечения полетов создающихся в то время стратегических ракет.

Тех, кто должен был осваивать ядерное оружие, послали на учебу в Крым. Остальные остались на переподготовке в Москве. В Крым поехали несколько десятков радиоинженеров, в том числе и автор этих строк.

Перед написанием этой книги передо мной встали два основных вопроса. Первый – надо ли вообще ее писать? Может ли она представлять какой-либо интерес для читателей, на которых в последние годы обрушилась лавина самой разнообразной информации? Второй – не нарушу ли я режим секретности, который, даже спустя полстолетия, прикрывает все, что связано с ядерным вооружением?

На первый вопрос я уже частично ответил в начале предисловия. Еще больше меня укрепила в необходимости написать эту книгу кем-то недавно высказанная мысль: события могут считаться историей, если они правдиво изложены очевидцами этих событий. И не так важна их значимость, главное, что они не искажены и не подвергнуты сиюминутным идеологическим требованиям.

Второй вопрос – о секретности – тоже, в определенной степени, находит ответ. Во-первых, любые технические секреты вряд ли способны выдержать временной интервал в пять десятилетий. Техника вооружений изменяется и совершенствуется очень быстро. То, что недавно было тайной, сегодня – лишь видимость ее, псевдотайна. Во-вторых, какие могут быть секреты от американцев, у которых, в основном, эти секреты и были позаимствованы? Есть сведения, что чертежи советской атомной бомбы американцы пытались даже подсунуть иранцам[10]10
  Будницкий А. Операция «Мерлин» // Мир увлечений. Секретные версии. – 2008. – № 1. – с. 14.


[Закрыть]. В-третьих, нет уже той страны, которой мы давали подписку о неразглашении. Да и самые крайние сроки этой подписки давно прошли.

Будет не лишним по этому поводу привести слова академика П. Л. Капицы: «Надо помнить, что, скрывая что-либо от других, мы прячем это также от самих себя… Засекречивание ни к чему не ведет, так как по существу оно даже невозможно в полной мере. Засекречивая, мы вредим себе больше, чем нашим недругам».

И такая точка зрения действительно существовала. Может еще и поэтому Петр Леонидович так и не был допущен Л. П. Берией к созданию советской атомной бомбы.

Основное содержание книги составляют мои личные воспоминания о службе в Советской Армии. Написана она тогда, когда взгляды на события тех лет претерпели серьезные изменения из-за ввода в широкий оборот новой, ранее закрытой, информации. Это не могло не отразиться на полноте изложения фактов и их оценки с позиций сегодняшнего дня. Но хронологию и правдивость событий я пытался максимально сохранить.

Для иллюстрации некоторых положений книги приводятся официальные тексты и документы, опубликованные в последние годы. Среди них встречаются малоизвестные и, возможно, спорные страницы истории создания атомного оружия. Но они существуют, и я посчитал уместным познакомить с ними любознательных читателей.

Я понимаю, что мои воспоминания во многом субъективны, не обладают необходимой полнотой изложения темы и, возможно, не исключают ошибок. Впрочем, другими они и не могли быть, так как смотрел я на события не с военно-политических вершин, где не считается грехом что-то приукрасить и что-то утаить. Смотрел я на них с самых должностных и профессиональных низов, где в те далекие времена всю работу совершали офицеры. Рядовых просто к ней не допускали.

Дорогие мои друзья! Многие из вас, кто упоминается в этой книге, находятся в добром здравии. Я заранее прошу у вас прощения за возможные неточности и субъективные оценки. Если что-либо покажется вам некорректным – берите ручку и садитесь за стол, напишите лучше и правдивее! В этом тоже состоит одна из задач этой книги.

Глава I
Призыв

Два атомных колосса, возвышающихся по обе стороны трепещущего от страха мира, обречены враждебно следить друг за другом неизвестно сколько времени.

Д. Эйзенхауэр, президент США.

Ядерное оружие, с моей точки зрения, – самый дешевый способ предотвратить любые угрозы, любые опасности. Ядерное оружие – это оружие и политическое. Оно заставляет возможного агрессора задуматься.

Ю. Трутнев, академик.

• Куда идти – в физику или в лирику? • Харьковский политехнический институт • Военная кафедра • Преддипломная практика • Представитель Министерства Обороны • На родине отца • Призыв в армию • Новорязанская, 8 А

Этой книги могло и не быть, если бы не моя учительница по математике Александра Иосифовна Гринберг. Она преподавала алгебру и тригонометрию в выпускном десятом классе Харьковской 14-ой школы рабочей молодежи, что находилась на пересечении улиц Карла Маркса и Малиновского.

Я всегда успевал по математике, естественно, отношения между мной и учителем были уважительными и даже дружескими. Домашние задания выполнял всегда старательно и в полном объеме. Александра Иосифовна могла полностью положиться на меня и во время контрольных, и во время открытых уроков с участием проверяющих из районо. Я всегда был готов выйти к доске и решить любую, даже самую сложную, задачу. Более того, как призналась мне позже моя добрая учительница, она иногда задавала задачи, в решении которых сама сомневалась. Одним словом, проблем с математикой у меня не было, и отличная оценка в аттестате зрелости мне была гарантирована.

^{Выпускной десятый класс 14-й школы рабочей молодежи. Во втором ряду вторая справа – моя судьбоносная учительница Александра Иосифовна, а я – слева вверху.}

Успевал я также и по гуманитарным предметам: литературе и истории. В отличие от математики, я их еще и любил. Особенно – историю, увлечение которой у меня проявлялось с раннего детства. Оно проходило в городе Одессе, на улице Мечникова в доме № 74, под которым располагались знаменитые катакомбы. Во дворе была еще «развалка» – остатки старинного дома, среди камней которого мне когда-то посчастливилось найти большой медный екатерининский пятак.

Два этих обстоятельства зажгли во мне огонек страсти любителя старины, который с годами не только не затухал, но иногда разгорался до размеров сознательного искателя древностей. Тогда я представлял себя то археологом на раскопках, то исследователем таинственных подземелий.

Но вихри военного лихолетья сорвали нашу семью из Одессы, покрутили по территории мнимой и действительной Румынии и опустили в Харькове, городе более прозаическом и далеком от исторических мечтаний. И все же, после окончания школы я собирался поступать на исторический факультет университета.

Однажды об этих планах узнала Александра Иосифовна. Она немедленно подловила меня в коридоре и запричитала:

– Валечка, что я слышала: это правда, что вы собираетесь стать историком? Миленький, у вас же прекрасные математические способности! Что вы делаете, вам прямая дорога в технический вуз! Скорее всего, школу вы закончите с золотой медалью, и вдруг – хотите поступить на исторический факультет. Туда же только троечникам дорога! Ваше будущее – престижные факультеты политехнического института: радиолокационный или инженерно-физический. Не делайте глупости, используйте ваше право поступить на эти специальности без вступительных экзаменов!

Так были брошены первые зерна сомнений, которые по мере приближения экзаменов стали прорастать и в конце концов дали неожиданные всходы. Школу я действительно закончил с золотой медалью и получил большой голубой лист, на котором слова «аттестат зрелости» были напечатаны золотом.

В 1950 году я стал студентом радиотехнического факультета Харьковского политехнического института им. Ленина. Это был первый набор в новый мегавуз, который накануне объединил Электротехнический, Химико-технологический и Механико-машиностроительный институты.

^{Здание электрокорпуса Харьковского политехнического института. 2008 г.}

Нельзя сказать, чтобы я совсем был равнодушен к радиотехнике. В детстве я живо интересовался старинными радиоприемниками, лампы у которых стояли наверху деревянных ящиков. Их я охотно разбирал на детали, которые больше никогда не использовались по прямому назначению. Во время войны в селе Завадовка Одесской области я уже собирал детекторные радиоприемники. До сих пор помню то изумление, которое вызывали первые звуки в старинных карболитовых наушниках. На этом мой практический опыт в радиотехнике и закончился. Но осталась удивительная тайна распространения музыки и речи по эфиру без проводов. И эта тайна была сродни тайне исторического поиска.

Как бы там ни было, но радиотехника существенно и надолго потеснила в моей жизни историю. И только значительно позже им – радиотехнике и истории – суждено было встретиться.

Но об этом – потом, а пока я, гуманитарий в душе, стал осваивать радиотехнические дисциплины.

* * *

Обучение на радиотехническом факультете всегда было тяжелым, а с образованием ХПИ – вдвойне. Радиотехника требовала глубоких знаний многих разделов современной физики – науки, всегда трудной для многих, пытающихся ею овладеть.

Комплекс радиотехнических дисциплин базировался на трех фундаментальных курсах: теоретических основах радиотехники, теоретических основах электротехники и распространения радиоволн. Все они требовали основательных знаний высшей математики, которая читалась в двух курсах: дифференциальное и интегральное исчисление и аналитическая геометрия.

Создание политехнического института предусматривало также ряд общих инженерных дисциплин: сопротивления материалов, теоретической механики, теории механизмов и машин, начертательной геометрии, черчения, химии. Среди лекционных курсов во всех инженерных вузах были также: основы марксизма-ленинизма (незыблемые!), политэкономия, иностранный язык.

Особое и довольно серьезное место занимали занятия на военной кафедре (ее называли просто – спецкафедра). Начиная со второго курса, «военке» был посвящен один день в неделю. Здесь мы осваивали основную военную специальность – радиолокацию, именно то, чем меня прельщала добрая милая Александра Иосифовна. Заведующим военной кафедрой был генерал-майор Безрук А. Д. В зависимости от профиля факультета кафедра готовила также других военных специалистов: танкистов, химиков, дозиметристов.

Основам радиолокации учил нас майор В. И. Романов, а конкретным радиолокационным установкам – капитан Е. Я. Чепа. Читались также курсы тактики и топографии. Большое внимание уделялось изучению воинских уставов: строевого, дисциплинарного, внутренней службы, гарнизонной и караульной службы. Естественно, кое-что приходилось из них закреплять на практике. Для этого кафедра имела специальный плац, на котором мы отрабатывали строевой шаг, повороты и отдавание чести.

Но все же, основное внимание было уделено изучению радиолокационной станции кругового обзора SCR-584 и радиолокационным станциям орудийной наводки СОН-3К и СОН-4. На них же мы проходили практику во время летних военных сборов в 1952 году – в Воронеже и в 1954 – в Змиеве. В нашей студенческой жизни эти сборы запомнились замечательными приключениями, оставившими заметный след в памяти.

^{Лагерные сборы в Воронеже. Занятия по ориентированию на местности. 1952 г.}

Чего стоило уже одно «облачение» в солдатскую форму с непременными кирзовыми сапогами. В ней мы сразу становились серой безликой массой, где индивидуальность не только не приветствовалась, но с удовольствием наказывалась. Все, начиная от командира части и кончая сержантом помкомвзвода, старались нам, студентам, как можно нагляднее показать, что воинская служба – не сахар. Сама практика в раскаленных на жаре радиолокаторах казалась им какой-то лишней и никчемной по сравнению с полевыми занятиями и вечерними «прогулками» строем и с песнями по стадиону.

Но сборы прошли, оставив в альбомах фотографии, а в памяти – забавные истории. Впрочем, все это не смогло поколебать моего восторженного мнения об армии, которое у меня сложилось еще в детские годы. Маршалы Ворошилов и Буденный были для меня самыми авторитетными и обожаемыми военачальниками Красной Армии.

Это объяснялось тем, что мне и маме довелось их увидеть воочию во время приезда в Одессу. Дело было задолго до войны, когда мне едва исполнилось четыре года. Они ехали в открытой машине по Дерибасовской улице, вдоль которой стояли толпы ликующих одесситов. Было лето, и наши прославленные маршалы были в белой форме. Машины медленно двигались по улице, сдерживаемые восторженными людьми. Они прорывались сквозь милицейское оцепление и пытались вручить сидящим в машине цветы. В один из таких моментов, когда машина с Ворошиловым и Буденным остановилась, мама вместо цветов протянула Буденному меня. Он своей тяжелой рукой потрепал мои рыжие волосики, чем произвел неизгладимое впечатление на всю жизнь. В глазах моих запечатлелись только белая гимнастерка с большими золотыми звездами и громадные черные усы. Ворошилова я не запомнил, так как он сидел в дальнем углу автомобиля.

С тех пор имена прославленных маршалов помогали маме бороться с моей худобой, которую мама образно определяла: «ручки – вермишельки, ножки – макаронки». Когда уже нельзя было заставить меня есть манную кашу «за папу, за маму», она использовала свое коронное:

– А теперь, Валечка, съешь ложечку за Буденного.

Далее надо было также съесть и за Ворошилова, после чего уже никакая сила не могла меня заставить проглотить еще кусочек.

Вот тогда я решил стать командиром Красной Армии со звучным званием «майор». Позже на курточку мне мама пришила голубые петлицы с двумя темно-вишневыми «шпалами», которыми я очень гордился.

Надо отдать должное коммунистам, которые всю свою пропагандистскую мощь еще в предвоенные годы направили на создание привлекательного образа Красной Армии, Военно-Морского Флота и Военно-Воздушных Сил.

Миллионы подростков мечтали служить в армии, осваивали воинские навыки в пионерских лагерях, ОСОВИАХИМе, аэро– и морклубах. Я помню, как перед самой войной почти все мальчишки выпускного класса, в котором училась моя тетя Нина, поступили в военные училища. Помню, как они приходили к нам, щеголяя новенькой красивой формой. Один из них, Леня Агеев, во время войны стал Героем Советского Союза. Он уничтожил в воздушных боях множество немецких самолетов и вошел в летопись Отечественной войны. С какой завистью я смотрел тогда на его красные кубики в голубых петлицах и был совершенно уверен, что таким когда-то буду и я. Правда, еще больше мне нравилась морская форма.

^{Будущий Герой Советского Союза Леня Агеев с моей тетей Ниной Сосновой. Одесса 1940 г.}

Даже война с немцами, когда мне, пацану, пришлось увидеть не только внешнюю, но и ее обратную сторону, не смогла рассеять героический ореол нашей родной Армии.

Армия пользовалась в народе уважением, граничащим с любовью. И дело, конечно, было не в форме, которая так нравилась молодежи. У войск НКВД форма была даже более яркой. Поэтому, как мне кажется, армию любили как бы в пику карательным органам. Уважительным отношением к армии люди бессознательно компенсировали бессильный страх и ненависть свою к тем, кто по ночам увозил в черных воронках родных и близких. В этом, по-видимому, тоже заключался источник любви к довоенной Красной Армии. К тому же, как известно, она первой приняла на себя удары сталинских репрессий.

* * *

Преддипломная практика проходила в г. Запорожье на радиозаводе. Позже он станет известным на всю страну своими автомашинами «Запорожец». Тогда же это был один из номерных заводов, выпускающих оборонную продукцию.

Дипломное проектирование я осуществлял на радиотехническом заводе (п/я 165) в Харькове. Он находился около так называемого «конного рынка», а потому среди нас, студентов, фамильярно назывался «конным заводом».

^{Строевые занятия военной подготовке. 1952 г.}

Тема дипломного проекта называлась бесхитростно и просто: «Колхозный радиоузел КРУ-200». Так же просто и прямолинейно я его и выполнил: из типовых проектов колхозных радиотрансляционных узлов взял схему и просчитал ее по ламповым характеристикам. Компоновку, устройство и внешнее оформление позаимствовал с собственного трофейного радиоприемника «Минерва».

Несколько смущала приземленность назначения моего дипломного проекта: никаких красивых слов типа «радиолокационная аппаратура», никаких таинственных деталей типа «клистрон», «магнетрон», никаких закрытых комнат для проектирования. Не было и неизбежных в таких случаях «прошнурованных, пронумерованных и скрепленных сургучной печатью» тетрадей.

Но зато была полная свобода в использовании рабочего времени и свободное посещение завода. А там, в лаборатории, к которой меня приписали, мой дипломный проект никого не волновал. У них были свои заботы, свои планы, свои сроки и свои неприятности. Чем меньше я там бывал, тем им было спокойнее. Я даже фамилию руководителя своего дипломного проекта не помню. Думаю, и он меня вряд ли помнил.

Во время преддипломной практики и дипломного проектирования произошло несколько событий, нарушивших спокойное течение моей заводской жизни.

В начале апреля 1955 года всех ребят нашего курса, прошедших курс обучения на военной кафедре, вызвали в отдел кадров института и выдали бланки анкет, в которых было множество вопросов биографического характера, но были и некоторые вопросы, повергшие нас в смятение. Требовалось ответить, не служили ли мы в муссаватистских и дашнакских организациях, белых армиях, не принимали ли участие в антипартийных оппозициях. И был уж совсем непонятный вопрос об участии в белорусско-толмачевской группировке.

Вопросы эти нас, молодых, удивили и даже рассмешили, но более старших по возрасту сокурсников – насторожили. Некоторые из них предприняли превентивные меры. Так Коля Малых 15 апреля женился на Ларисе Штернберг, чем сознательно подпортил свою биографию. Больше его не тревожили подозрительными анкетами.

Спустя какое-то время всех нас вызвали на медкомиссию Кагановичевского (теперь Киевского) райвоенкомата. Она располагалась в школе на Черноглазовской улице. Председательствовал тучный красномордый военком. Это насторожило не только «стариков», но и нас, молодых, никогда не служивших в армии.

Ромка Хорошавин пожаловался на то, что у него при длительной ходьбе на ноге вздуваются вены. На это военком ответил:

– Ничего страшного. В нашей армии сейчас ногами ходить не придется – все будут ездить или летать!